Текст книги "Антрийские легенды. Щепотка другого мира"

– Да уж… – согласился Джел. – Но он сам виноват. Или не виноват. Сложно сказать. Просто так сложились обстоятельства.

Кристина кивнула и перевела взгляд на коня. При всех прочих обстоятельствах конь Джела, забытый на время поиска сокровищ, по-прежнему вызывал у нее восхищение. Она коснулась лба лошади и погладила его, а потом попросила у Джела разрешения навестить конюшню еще раз. Джел не возражал.

– Приходи в любое время, – сказал он. – Я буду только рад. Не так уж часто мне встречаются люди, которые любят лошадей так же сильно, как я.

ГЛАВА 8. ЗНАНИЯ

Ближайшие несколько дней прошли без происшествий. Рутина Кристину не пугала. После насыщенного дня с поиском дневников спокойствие пришлось очень кстати.

Кристина изо всех сил старалась помогать Легри во всем по мере своих скромных возможностей. Ей хотелось быть полезной им. Она вообще принадлежала к тому числу людей, которые стеснялись, когда о них заботились. Кристина смущалась заботы и всегда искала способ отплатить за нее.

Вместе с Сайми Кристина ходила за ингредиентами для снадобий, а потом вместе с Олденом постепенно погружалась в процесс приготовления лекарств и микстур. Олден не настаивал на этом, но, когда Кристина просила дать ей работу, он предлагал ей простые задачи – измельчать листья, стебли и корни растений, методичного помешивать смеси и следить за тем, чтобы вода в котлах не переставала кипеть.

Кристина храбро и без промедлений бралась за любое поручение. Никогда в жизни она не представляла себя в роли зельевара, но вскоре привыкла к обстановке в «аптекарской» мастерской Олдена и стала видеть в ней своеобразное очарование. Здесь пахло травами, спрятанными в многочисленных ящичках.

Ничего неприятного в приготовлении лекарств Кристина не находила. Первое время она ждала встречи с какой-нибудь густой вязкой субстанцией, но этот момент так и не настал. Все, с чем Кристина сталкивалась, вызывало у нее вполне позитивную реакцию.

Отдельным удовольствием для Кристины стала возможность наблюдать за Олденом в работе. Иногда он улыбался, занимаясь тем, что у других людей не вызвало бы никаких эмоций. Он искренне любил свое дело. Больше всего Кристина любила смотреть, как Олден смешивает несколько жидкостей. Две, три, еще больше. Переходы цветов завораживали и приковывали к себе взгляд, а реакция веществ друг на друга дополняла эффект.

Движения Олдена были отточены и выверены, а точности его глазомера позавидовали бы даже ювелиры. Кристина не знала других аптекарей, но заочно считала Олдена лучшим в Антре.

Нередко за работой Олден рассказывал Кристине о целебных свойствах трав или ягод, а потом, замечая, что Кристина путается в названиях, милосердно переходил на повествование об истории Антры. В такие минуты Кристина оживлялась. История увлекала ее намного больше растений, что, впрочем, не спасало Кристину от чувства стыда за свои приоритеты.

Олден рассказывал о королях, героях, великих людях, упоминал множество событий прошлого, традиции и обычаи. В них Кристина путалась не меньше, чем в травах, но все же каждый новый рассказ слушала с удовольствием, жалея, что не записывает хотя бы что-то из того, что Олден говорит.

Олден постепенно погружал Кристину в прошлое. Лучшего учителя Кристина, пожалуй, раньше не встречала. Олден не забывал уточнять, какие из событий точно происходили, а какие известны лишь как легенды. И это было очень мило с его стороны, потому что теперь, когда существование Тоноака и Рэскайна более не нуждалось в доказательствах, Кристина почти не ощущала грань между выдумкой и правдой.

Разумеется, Олден и Илерина узнали о доме двух волшебников от Кристины. Тео просил не говорить о находке налево и направо, но он понимал, что скрывать такое событие от Легри невозможно, да и бессмысленно.

– Кто бы мог подумать… – однажды заговорил Олден. Он редко делился своими мыслями, но сейчас позволил себе рассуждать вслух. – Нам посчастливилось жить во времена таких поразительных открытий. Сначала ты, Кристина. Ты навсегда изменила наше представление об устройстве мироздания. Да, пока о тебе знают единицы, но однажды настанет момент, когда все то, что мы узнали благодаря тебе, принесет в Антру перемены. А теперь мы знаем еще и о доме двух волшебников, о реальности этих волшебников, о дневниках Тоноака… Удивительные… Удивительные времена настали.

– Мне кажется, – скромно предположила Кристина. – Что вы жили в удивительные времена и раньше. Просто не замечали этого.

Она не отрывалась от маленькой миски, в которой ступкой давила темно-синие ягоды. Кристина твердо знала, что отвлекаться ей нельзя. Иначе она снова сделает что-то не так, и Олдену придется переделывать работу за нее.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Олден.

– Перемены начали происходить задолго до моего появления, – заметила Кристина. – Тео получил манускрипты с настоящими и ложными заклинаниями Тоноака, кажется, десять лет назад. И эти манускрипты просто лежали у него на полках и ждали своего часа… А Бергин нашел дом волшебников за несколько месяцев до того, как я оказалась в Антре. Все эти события – это… Это как будто части единого целого. И каждая часть важна. Пропусти одну, и целостность исчезнет.

– Пожалуй, ты права, – подумав, согласился Олден. – Я не рассматривал происходящее с этой точки зрения.

– А еще, – улыбнулась Кристина. – У вас есть ваш замечательный Ивовый Совет. Мне кажется, однажды о нем начнут слагать легенды. Я не знаю, что вы обсуждали на собраниях до моего появления, но я уверена, что что-то очень важное, о чем мне даже в голову не пришло бы думать. А вы думали и принимали серьезные ответственные решения. Не только в масштабах Сантеня, но и в масштабах всей Антры.

– Ты слегка преувеличиваешь значение Совета, – Олден тоже улыбнулся, но едва заметно, одними уголками губ.

– Не думаю, – сказала Кристина. Она помолчала немного и добавила. – Мне так многое хочется узнать о Совете…

– Что, например? – спросил Олден.

– Например… – протянула Кристина. – Когда он был создан. Является ли он многовековой традицией или образовался совсем недавно. А еще… Кто придумал сам Совет. И как в нем оказались все вы…

– Что же, – Олден подошел к Кристине и взглянул в миску, после чего одобрительно кивнул. – Не случится ничего страшного, если ты узнаешь обо всем этом. Поэтому, если ты готова слушать, я могу рассказать тебе о том, как Совет образовался.

– Правда? – обрадовалась Кристина.

– Правда, – подтвердил Олден и приступил к рассказу.

Четырнадцать лет назад, когда идея создания Совета еще никому не приходила в голову, в Сантене случилось несчастье.

Троих детей поразила неведомая болезнь. Лучшие лекари города, включая Илерину, не могли понять, что происходит с ребятами. Дети жаловались на страшный зуд и бессонницу, к тому же детей то и дело мучили приступы удушья, которые с каждым разом становились все сильнее и опаснее.

Лечение не помогало, а тщательные осмотры не давали никаких результатов. Что это за болезнь? Почему о ней никто ничего не знает? Как вышло так, что она поразила сразу троих? И как с ней бороться?

Позднее ситуация всерьез осложнилась тем, что количество заразившихся начало расти. Вскоре от болезни мучились уже десять детей. Однако взрослые среди заболевших не появлялись, и это не на шутку озадачивало лекарей. Неужели у взрослых был некий иммунитет против заражения?

Конечно, люди в Сантене болели и раньше, но заболевшим ставили диагнозы и подбирали лечение. Гроум, уже тогда занимавший пост мэра, волновался не меньше других жителей города и оказывал всяческую поддержку пациентам и лекарям.

Среди прочего Гроум организовал целое расследование, призванное восстановить последовательность событий, предшествующих вспышке заболевания. Он лично расспрашивал детей и их родителей, выяснял, что дети ели и пили, чем занимались и куда ходили. Ветор и его люди занимались расследованием вместе с Гроумом.

Кроме того, стражи правопорядка опрашивали купцов на предмет того, что нового и необычного те привезли в Сантень. Любые подозрительные предметы и продукты питания они немедленно несли лекарям и аптекарям, которые незамедлительно проверяли, не могли ли эти предметы стать причиной болезни.

К борьбе с болезнью подключился и прибывший из Ист-Аста Инфрин Шелон. Лекари уже не сомневались, что в заражении детей не обошлось без магии, поэтому присутствие волшебника обнадеживало и вселяло надежду. К моменту прибытия Инфрина количество заболевших достигло двух десятков, что для Сантеня – число огромное. В городе уже зарождались панические настроения. Родители боялись за своих детей и переставали отпускать их даже в школу.

Разумеется, до прибытия Инфрина в Сантене уже жил Тео, но его репутация сумасшедшего работала против него. Тео и сам неоднократно предлагал помочь, но люди отказывались от его поддержки, опасаясь, что он только усугубит положение.

Гроум знал, что Тео и Инфрин были в ссоре долгое время. К тому же мэр сам считал Тео не совсем нормальным. Однако ему нужны были любые люди. Гроум попросил Инфрина помириться с сантеневским волшебником. Сначала Инфрин отказывался, но, ради общего блага, все же согласился.

Забыв прошлые обиды, Тео и Инфрин подключились к расследованию. Вместе они ходили по городу в поисках возможных источников неконтролируемой магии, а потом запирались в доме у реки и изучали древние книги. Они оба чувствовали, что где-то в Сантене притаилось нечто, несущее в себе недоброе волшебство. Только откуда именно исходило зло, определить они не могли. Всякий раз, когда им казалось, что они напали на след, след неожиданно обрывался, оставляя волшебников в недоумении.

Несмотря на неудачи, расследование продолжалось.

Как-то раз все активные участники борьбы с неведомым заболеванием собрались в доме Тео, чтобы обменяться последними новостями. Инфрин и Тео представляли гильдию волшебников, Ветор отчитывался за организацию расследования, Илерина – за работу лекарей, а Олден говорил от лица зельеваров. Гроум выслушивал отчеты каждого. Он считал, что сдаваться нельзя, и был абсолютно прав.

Когда дело дошло до отчета Ветора, Ветор поделился потенциально интересной деталью, на которую раньше никто не обращал внимания. В рассказах многих опрошенных то и дело фигурировали прогулки детей за город. Школа находилась недалеко от южных ворот, и после уроков дети часто убегали за стену.

Инфрин и Тео незамедлительно направились к южных воротам, и место, виновное в болезни детей, наконец нашлось.

Источник магии находился в маленькой ивовой роще, раскинувшейся вдоль реки. Взрослые редко приходили сюда, а вот детям живописная роща приглянулась. Здесь они играли или просто отдыхали после школы.

Среди ив и травы Инфрин и Тео нашли небольшой разорвавшийся мешок, из которого на землю просыпался странный черный порошок.

Состав порошка поражал воображение. Когда Олден взялся за его изучение, он с трудом верил собственным глазам. Никогда в своей жизни он не встречал подобной смеси. Больше того, он никогда не хотел с ней встречаться.

Кто-то очень талантливый и очень озлобленный на мир смешал сразу несколько ядов, один из которых, Нерба, был официально запрещен в Антре еще пять столетий назад.

Для его приготовления требовались незаурядные способности, много времени, а также весьма специфические знания. Смертоносной смесь становилась лишь тогда, когда над ней последовательно произносили древние заклинания, относившиеся к разделу темной и крайне опасной магии.

Столетиями о Нербе никто не слышал, и вдруг яд дал о себе знать. Вместе с другими ядами он наносил чудовищный урон здоровью человека. Порошок не убивал мгновенно. Его создали для того, чтобы измучить человека, довести до агонии и только после этого умертвить. Жестокость создателя яда сложно было даже просто осмыслить. Яд создало настоящее чудовище.

В истории не обошлось без вмешательства природы. Ветер разнес просыпавшийся порошок по всей роще, и частицы яда попали на кусты с ягодами. Именно этими ягодами дети с удовольствием полакомились. Вкуса порошок не имел, поэтому никакого подвоха ребята сразу не почувствовали.

Совместными усилиями Тео, Инфрин и Легри смогли создать заклинание и придумать лекарство, нейтрализующее действие порошка.

К сожалению, лекарство не успело спасти двух детей. Еще пятерых лечили долго, опасаясь самого страшного на протяжении полугода. Лечение остальных прошло гладко настолько, насколько это представлялось возможным в подобной ситуации.

А расследование продолжилось. Лечение нашлось, но вопросы остались. Откуда взялся порошок? Кто его сотворил? Почему оставил именно в этой роще? И зачем кому-то вообще понадобилось отравлять невинных детей?

Позднее на берегу реки Наистрет была найдена лодка, в которой лежало тело человека, умершего от удушья. Дальнейшее обследование показало, что мужчина страдал и от других проявлений болезни, поразившей некогда детей. Кто же этот мужчина? В Сантене его не знали, и Гроум не мог разобраться в том, был ли неизвестный жертвой порошка или причиной трагедии.

Прошло время прежде, чем Ветор установил личность покойного.

Гиртем Сенки родился и вырос в самой обычной семье в небольшой рыбацкой деревне, но в возрасте 21 года оставил свою деревню ради приключений. Свидетелей связи мужчины с пиратами нашлось немало, и, узнав об этом, Гроум сделал логичный вывод – Сенки вез порошок в Сантень не просто так.

Скорее всего, Сенки намеревался кого-то отравить, но по неосторожности сам стал жертвой порошка. Обнаружив, что мешок порван, Сенки в страхе выбросил его на берег. Однако было уже поздно. Порошок попал в его организм, и вдали от города и лекарей неудачливый отравитель не сумел побороть болезнь. В каких мучениях он скончался, участники расследования боялись представлять.

Огласку история с ядом не получила. Это привело бы к массовым волнениям. Запрещенный яд, участие в деле пирата… Для Сантеня это слишком. На этом настаивал Гроум. Ветор и Олден считали, что жители города имели право узнать правду, но мэр не сдавался и в итоге добился своего. Горожанам сообщили, что дети съели испорченные ягоды и призвали лучше следить за тем, что принимается в качестве пищи.

Бывших пособников Сенки долго допрашивали. В итоге выяснилось, что в Сантене жила девушка, которой Сенки некогда сделал предложение руки и сердца. Она отказала ему, а позднее вышла замуж за другого. Судя по всему, Сенки собирался отравить эту девушку или ее мужа, а может, их обоих.

Эта версия успокаивала Гроума. Да, ревнивый отвергнутый мужчина стал причиной смерти детей, но организованная группа, решившая отправить на тот свет целый город, в глазах мэра и всех остальных выглядела куда более опасной перспективой.

А вот имя человека, изготовившего Нербу, узнать не удалось. Все пираты, как один, твердили, что понятия не имеют, у кого Сенки купил яд. Сам Сенки изготовить его никак не мог. Для этого у него не было никаких навыков. Ветора и Гроума беспокоило, что где-то в Антре бродит человек, способный приготовить настолько сложную и опасную смесь. К сожалению, этого человека так и не нашли, хотя поиски его ведутся и по сей день.

После всей этой истории Гроум с ужасом осознал, что порошок не попал в город исключительно благодаря случайности. Катастрофа могла случиться в любой момент, и понимание этого угнетало, заставляло задуматься о многом и многое пересмотреть.

Однако один полезный и в перспективе роковой вывод из произошедшего мэр все же сделал. Гроум заключил, что для предотвращения бед и решения серьезных проблем полезно иметь в своем окружении людей разных сфер деятельности, людей, которые мыслят по-разному и по-разному работают на благо общества.

Так у него родилась идея создать Совет, способный не допустить возможные кризисы или быстро справиться с их последствиями. Чтобы не усложнять членам Совета жизнь, деятельность организации следовало сохранять в тайне максимально тщательно. Исключение – ближайшие члены семьи. Скрывать что-то от семьи в Антре нормой в принципе не считалось.

Для самих собраний Гроум выбрал дом Тео. Это место подходило идеально. Дом находился вне города и не привлекал внимание. Сам Тео не возражал, а Гроум более не считал волшебника сумасшедшим. Сумасшедший человек не смог бы оказать столь неоценимые услуги, какие оказал Тео. Гроум извинился перед Тео. Волшебник принял извинения с удовольствием.

Впоследствии Гроум предложил вступить в Совет всем, кто проявил себя с наилучшей стороны во время поиска порошка и лечения детей, и все получившие предложение без промедления ответили согласием.

– Вот и вся история, – закончил рассказ Олден.

– И вы назвали Совет Ивовым в честь деревьев, возле которых нашли ядовитый порошок? – предположила Кристина.

– Да, – подтвердил Олден, сделал паузу и добавил. – Признаюсь, я не помню, кто и когда предложил название. Просто однажды это словосочетание проскочило в разговоре и понравилось нам всем. Мы стали называть наши собрания именно так, хотя изначально не планировали давать им какое-то особенное имя.

– Понятно… – протянула Кристина и погрузилась в размышления. Ей хотелось запомнить все детали из этой истории. Некоторых, впрочем, ей все-таки не доставало. – Но ты упоминал не всех нынешних участников Совета. А как же Кордан, Итен и Джел? Изначально они не участвовали в собраниях?

– Совершенно верно, – ответил Олден. – Они присоединились к нам позднее. Видишь ли, мы никогда не думали, что на наших собраниях достаточно людей для решения любых проблем. И по сей день нам кажется, что наших сил не хватает. К тому же… Не секрет, что мы все не вечны, а сохранение Совета – дело важное. Он может пригодиться и будущим поколениям. Поэтому никто не возражает против новых участников, но их кандидатуры должны быть единогласно одобрены всем Советом.

– Рискну предположить, что Кордана в Совет привел Гроум, – сказала Кристина. – Они, наверное, очень дружны.

– Ты снова угадала, – кивнул Олден и принялся собирать стоящие перед ним пузырьки с лекарствами. – Они не только дружны. Их рабочий тандем способствует процветанию Сантеня. Кордан стал заместителем Гроума лет десять назад и ни разу не дал усомниться в своих положительных качествах. Грен, а следом и все мы пришли к выводу, что Кордан пригодится в Совете. К тому же скрывать от своего заместителя участие в собраниях Гроум долго бы не смог. Кордан первым заметил бы периодические исчезновения Гроума. А теперь они успешно прикрывают друг друга, когда это требуется для дела.

– Да, это разумно, – Кристина пожала плечами и встрепенулась, вспомнив о том, что ее по-прежнему интересовало. – А Джел и Итен?

– О… Наши самые юные друзья… – Олден улыбнулся. – Они вошли в Совет, кажется, три года назад. Сначала Итен, потом Джел.

– А как это произошло? – не унималась Кристина.

Олден достал из кармана часы. Кристина все еще беспричинно радовалась, видя карманные часы на цепочке. Этот аксессуар, как сказали бы в ее мире, казался девушке настолько милым, что она подумывала обзавестись такими часами сама.

– Я думаю, – сказал Олден, глядя на стрелки часов. – Они сами расскажут тебе об этом. Причем более красочно, нежели это мог бы сделать я. А сейчас… Нам пора вернуться в дом и подкрепиться. Что скажешь?

Кристине пришлось согласиться. Она не могла позволить себе долгие, угнетающие собеседника уговоры. На ближайшее время информации к размышлению ей хватало с головой. К тому же расспросы Итена и Джела могли стать еще одним прекрасным поводом увидеться с ними, а заодно и поговорить об Ивовом Совете снова.

ГЛАВА 9. СУД

Время шло, но разговор о том, чтобы вернуть Кристину домой, так и не поднимался. По крайней мере, серьезно. Кристину продолжали спрашивать о том, как устроен ее мир, какие люди в нем живут, что изобретено, что придумано, и как Кристина относится к тому, что Антра по уровню технического развития отстает от соседнего мира. Беседы случались часто, от чего различие между мирами все больше напоминало бездонную пропасть, и эта разница касалась не только технического прогресса.

Однако способ безопасно пройти сквозь пещеру никто так и не изобрел. Тео заперся у себя дома и не сообщал о своих успехах или неудачах в процессе работы над дневниками. А без Тео и его знаний никто не решился бы даже ступить в пещеру.

Кристина начинала привыкать к новой жизни. Она не жаловалась и никого не торопила к действиям. Ее все устраивало.

После обнаружения дома двух волшебников и стихотворения с подсказкой Кристина впервые задумалась о том, что пересекла границу миров и вместе с этим мгновенно освоила другой язык. Она с легкостью понимала других, говорила, читала и даже думала на языке, о существовании которого раньше не подозревала.

Тогда, после выхода из пещеры Ланарии, Кристина не заметила, как что-то в ее голове переключилось само собой. Она не ощутила языкового барьера и не обратила внимания на смену языка в принципе.

Однажды Кристина поделилась своими мыслями с Олденом. Он нашел факт смены языка примечательным, а потом попросил Кристину сказать пару предложений на родном для нее языке, и, к собственному удивлению, Кристина не смогла вспомнить ни единого слова.

Позже она вернулась к попыткам вспомнить что-нибудь из родного языка, много раз бралась за перо, надеясь, что вспомнит хотя бы буквы, но каждый раз на листке бумаги появлялись слова на антрийском. Не считая диалектов, этот язык был единственным языком Антры, и Кристина овладела им не хуже коренных жителей. Такой способности учить языки позавидовали бы многие, но девушка точно знала, что в ее неожиданной способности говорить на антрийском нет ее заслуги.

Олден смог высказать лишь одно предположение.

– Я до конца не уверен в правдивости своих догадок, – сказал он. – Но рискну предположить, что тебе на помощь пришла сама земля Антры.

– Земля? – неуверенно переспросила Кристина. – Боюсь, что я не понимаю…

– Дело в том, что земля – это неотъемлемая часть мира, – принялся объяснять Олден. – Не просто субстанция, по которой мы ходим, в которой выращиваем овощи, цветы и прочее. У земли есть душа. Она пропитана историей страны, ее культурой. По земле ежедневно ходят тысячи людей. Она знает их, чувствует их… Почувствовав на себе чужака, то есть тебя, Кристина, земля решила не отвергать тебя. Она подарила тебе способность говорить на антрийском, но при этом не подарила знания о мире и не стерла воспоминания о твоей реальности. Земля дала тебе небольшой шанс, но все остальное возложила на твои плечи.

– Я очень признательна земле за этот шанс… – призналась Кристина. – Не знаю, что бы я делала, не зная языка.

Кристина подошла к окну, выглянула на улицу и посмотрела на землю.

– Спасибо… – совершенно серьезно сказала она.

А в Сантене жизнь текла в своем собственном размеренном привычном ритме. Жители города оказались настоящими тружениками, отличающимися доброжелательностью и законопослушностью.

В городе не происходило ничего интересного. Самыми громкими и большими новостями считались новости о пропаже курицы или собаки. Животные, как правило, находились быстро, а горожане снова пускались в длительные разговоры о том, что на восточной улице открылась новая таверна, и что в город в этом году приехало на два купца из Ист-Аста меньше, чем в этом же месяце прошлого года.

Слухи о появлении Кристины невесть откуда расползались медленно, и люди относились к ним с осторожностью. Некоторые думали, что другой мир – это всего лишь выдумка, которая помогает привлечь к себе внимание. Другие считали, что Кристина на самом деле приехала из другого города, очень далекого, но все же расположенного на территории Антры. Третьи старались не размышлять о таких сложных вещах и продолжали заниматься своими повседневными делами, не отвлекаясь на лишние мысли.

Правда порой случалось и так, что кто-нибудь из прохожих подходил к Кристине и задавал вопросы о том, как ей удалось пройти сквозь пещеру. Ответы у Кристины находились не всегда. Она старалась отвечать вежливо и аккуратно, хотя отчетливо понимала, что в ее голосе то и дело проскальзывает неуверенность. По сути, девушка сама до конца не разобралась в произошедшем. Не получая полноценных ответов, жители вздыхали, желали Кристине хорошего дня и шли по своим делам.

Пару раз Кристине хотелось отправиться к пещере Ланарии, просто постоять рядом, не заглядывая внутрь. Однако история о злом волшебнике и бедной девушке отталкивала любые мысли о возвращении к этому проклятому месту, а заодно отодвигала на второй план любые признаки любопытства.

Джел рассказал, что Ветор Лирр поставил своих людей дежурить у пещеры, но ничего интересного или необычного никто не заметил. Место это вообще не пользовалось популярностью у кого бы то ни было. Даже животные обходили пещеру стороной.

– Скажи, – улыбнулась Кристина и искоса посмотрела на Джела. – А как так вышло, что в день моего появления ты и Сайми оказались именно возле пещеры?

Джел почесал затылок.

– Объяснение может показаться тебе очень нелепым… – хмыкнул он.

– Уверена, что этого не случится, – ободряюще сказала Кристина и улыбнулась. – Расскажи, пожалуйста…

– Я часто приглашал Сайми на свидания… – сказал Джел. – Мы встречались на главной площади, у цветочных лавок, возле театра, в городском саду… Наши встречи всегда проходили хорошо, но как-то очень ровно. Понимаешь? Мы топчемся на месте… И вдруг однажды я подумал… Может, мне не хватает храбрости? Может, стоит пригласить Сайми к месту, рядом с которым не по себе любому? И тогда там случится что-то, что подтолкнет меня двигаться дальше…

Он ухмыльнулся.

– Вот… – добавил Джел. – Я же говорил, что прозвучит нелепо.

– Вовсе не нелепо, – сказала Кристина и виновато поджала губы. – И мне жаль, что я нарушила твои планы.

– Можно подумать, ты сделала это нарочно, – отмахнулся Джел.

А пока в Сантене не происходило ничего необычного, в дом Легри постоянно приходили гости, в том числе представители Ивового Совета. К сожалению Кристины, они ничего важного не обсуждали, либо делали это очень скрытно, не говоря ничего лишнего при гостье из другого мира. О судьбе дневников все молчали. Возможно, факт их существования вообще не оглашался дальше четверых нашедших клад и семьи Легри.

Все брали пример с Тео, а Тео, по всей вероятности, проблем с секретностью не испытывал. Будучи волшебником, он, наверное, постоянно хранил много тайн. Так что ожидать того, что Тео взболтнет лишнего, не приходилось. За молчание Бергина Кристина тоже не волновалась. Отталкиваясь от первого впечатления, девушка сделала вывод, что этот человек в принципе не любит разговаривать.

Что касается Джела, то он заходил к Легри часто, но о дневниках не говорил. Он мог не знать, что Кристина обо всем рассказала Олдену и Илерине, а Кристина не спешила вмешиваться в их разговоры. Она боролась со своим любопытством, не желая казаться навязчивой и нетактичной.

Такой же пассивной политики Кристина придерживалась, когда речь заходила об отношениях Джела и Сайми. Джел никогда не говорил этого прямо, но Кристина не сомневалась, что его намерения относительно Сайми серьезны. Кристина не желала вторгаться в эту часть жизни своего друга. Он знает, что делает. Во всяком случае, Кристина на это очень надеялась. Джел определенно лучше разбирался в том, как следует вести себя влюбленным, если эти влюбленные проживают в Антре.

А что же Сайми? А Сайми всегда с нетерпением ждала прихода Джела и постоянно говорила Кристине, какой он замечательный. Каждый раз при упоминании его имени Сайми заливалась румянцем. Кристина улыбалась, замечая это, и подсознательно болела за Джела, за его успех в завоевании руки и сердца прекрасной леди.

Однажды Джел пришел к Легри с большими новостями, успевшими взбудоражить четверть жителей Сантеня. Ластра Ов, женщина-пират, которую Кристина мельком видела в день своего прибытия в Антру, арестована, и через два дня состоится суд.

Ластру и ее людей арестовали за драку в одной из таверн, но Джел отметил, что драка – лишь предлог. Антра устала от Ластры. Ов давно подозревали в заговорах, в том числе против нынешних властей. А слухи о том, что она охотится на торговые суда и грабит их, докатилась даже до Сантеня, не имевшего выхода к морю.

Прямых доказательств участия Ластры в разбое никогда не существовало. Она нападала на суда исключительно в открытом море. Если после нападений выживал кто-то из команды ограбленного корабля, ничего путного о нападавших он сказать не мог. Ластра тщательно скрывала свое лицо и лица своих сообщников, а краденое сбывала с виртуозной аккуратностью. Что и говорить, она была гением грабежа.

В порты Ластра прибывала на одном и том же корабле, который в разбоях не участвовал. Однако поговаривали, что где-то на безлюдных берегах пришвартованы другие суда, на которых Ов и совершает нападения.

Так что драка в таверне пришлась весьма кстати. Камера для Ластры, подчеркнул Джел, пустовала слишком долго.

На предстоящем суде требовалось присутствие Кристины, Сайми, Джела и Тео. Предполагалось, что они расскажут об увиденном и услышанном на реке. Кристина волновалась. Она плохо помнила, о чем именно говорили некогда Ластра и Торнер Шенто. Тогда Кристина только-только попала в Антру, к тому же с тех пор случилось слишком много событий. Словом, девушка волновалась за точность своих воспоминаний.

Однако отказываться от похода в суд она не решилась. Джел сказал, что судить Ластру будет сам мэр, а его Кристина по-прежнему немного побаивалась. Откажись она появиться на слушании, кто знает, что глава города подумал бы о ней.

В назначенный день состоялся суд. Заседание проходило в небольшом здании, построенном за мэрией. По сути, все здание занимал большой зал с возвышающимся столом судьи, столом поменьше для помощников, отдельно стоящей лавкой для подсудимых и солидным количеством длинных лавок для остальных.

Позади зрительских лавок находилась большая двустворчатая дверь. Она и судейский стол буквально смотрели друг на друга сквозь проход. Большие окна в зале располагались намного выше уровня пола и имели массивные решетки, но все равно щедро наполняли зал солнечным светом.

Когда Кристина и Сайми зашли в зал, Джел и Тео уже сидели в первых рядах. Джел предусмотрительно занял девушкам места рядом. Кристина надеялась, что и допрашивать их будут вместе.

Зал стремительно наполнялся людьми. Сайми сказала, что такого ажиотажа вокруг судебного процесса не было давно. На ее памяти подобного вообще не случалось. В Сантене чаще судились по вопросам наследства или из-за мелких преступлений. Например, из-за кражи килограмма винограда или попытки разрисовать дом соседа без особого на то разрешения. Разбой, грабежи, заговоры – такого в городе не происходило десятилетиями. Многие горожане просто пришли посмотреть на известных пиратов, чтобы потом иметь возможность считать себя свидетелями судебного процесса века.