Текст книги "Тонкости перевода. Как язык влияет на нашу жизнь и преобразует мир"

Экстремальные переводы в ООН

132 устных переводчика ООН тоже передают слова, которые оказывают серьезное влияние на международные отношения. Во внешности этих людей может не наблюдаться особой лихости, но работа у них явно рискованная. «Мы постоянно сталкиваемся с экстремальными ситуациями», – говорит Хоссам Фахр, руководитель службы устного перевода нью-йоркской штаб-квартиры ООН[87]87
  Цитаты и статистика из интервью, которое Хоссам Фахр дал авторам в сентябре 2011 г.


[Закрыть].

Напряжение в их работе вызвано не только содержанием переводимых речей. И не тем, что в аудитории полно влиятельных дипломатов и глав государств. И дело даже не в скорости речи и разнообразии акцентов, которые переводчикам приходится разбирать, слушая на одном языке и говоря на другом. Главный источник стресса в том, что перевод часто осуществляется не напрямую, а через язык-посредник, и тогда ответственность того, кто переводит на этот язык, становится еще выше: ведь на его перевод опираются все остальные. «Вы играете перед виртуозами: во время перевода нельзя забывать о коллегах, которые переводят сказанное вами на другие языки, – объясняет Фахр. – Стоит остановиться вам – и остановятся все».

Ко всему прочему, ооновские переводчики часто не получают заранее тексты речей, которые им предстоит переводить. А если и получают, ораторы нередко отклоняются от заготовленного текста. «Зачастую мы получаем текст речи уже после выступления, – замечает Фахр. – Когда слушаешь, понимаешь и одновременно говоришь на другом языке, чтение скорее мешает, чем помогает».

Так как же ооновские переводчики справляются со своей ответственной работой? «Если приливы адреналина вам по вкусу, то проблем нет, – говорит Фахр. – Переводчик по-настоящему ловит кайф, когда ему удается хорошо перевести заковыристое высказывание». А таких высказываний хватает с избытком. Аллегории, знаменитые цитаты, шутки и поговорки сыплются на переводчика как из рога изобилия и должны переводиться в режиме реального времени. Особенно тяжело даются переводчикам спортивные метафоры, столь популярные у американских ораторов. «Когда делегат говорит что-нибудь вроде “стартуем с пятидесятиярдовой линии”, я думаю про себя: “Прекрасно, сначала придется объяснить правила американского футбола, а уж потом приниматься за перевод”».

Не вся переводческая деятельность в ООН требует одинакового мастерства. Например, заседание Совета Безопасности переводить труднее, чем заседание технической комиссии по миграции рыб. В последнем случае переводчику проще изучить терминологию и довольно быстро набрать темп. Составление же проекта резолюции Совета Безопасности требует гораздо более высокой восприимчивости и знаний.

По словам Фахра, устные переводы в ООН – это испытание на прочность. «В тот день, когда я включу микрофон и не почувствую возбуждения, нервной дрожи, я уволюсь, – объясняет он. – Наша профессия хороша тем, что ничего нельзя скрыть. Как только переводчик берется за микрофон, ты сразу понимаешь, кто он и чего стоит». Фахр по личному опыту знает, что значит, когда ничего не можешь спрятать.

В 1992 г. Фахр переводил на Генеральной Ассамблее, когда Бутрос Бутрос-Гали принимал присягу в качестве Генерального секретаря ООН. Переводя поздравление ему с новой должностью, Фахр крутил в голове выражение eminent statesman («выдающийся государственный деятель») и под влиянием слова statesman в конце концов сообщил, что Бутрос-Гали принял присягу в качестве генерального секретаря Соединенных Штатов (States). Генеральная Ассамблея разразилась хохотом.

Когда председатель Генеральной Ассамблеи объяснил, что переводчик сделал ошибку, Фахру пришлось смиренно перевести и его слова. Собравшиеся оценили иронию ситуации и снова засмеялись, а потом зааплодировали. «В итоге, – говорит Фахр с извиняющейся усмешкой, – я получил сомнительную честь стать единственным – насколько мне известно – переводчиком, сорвавшим аплодисменты за то, что запутался на заседании Генеральной Ассамблеи».

Главнопереводящий

Переводчики ООН – не единственные, кто работает на высоком уровне. Возьмем, к примеру, Гарри Обста, который переводил для семи американских президентов (Джонсона, Никсона, Форда, Картера, Рейгана, Буша-старшего и Клинтона). На протяжении тридцати лет он помогал американскому правительству поддерживать международные связи[88]88
  Цитаты и статистика из интервью, которое Гарри Обст дал авторам в мае 2011 г.


[Закрыть].

Обст не только переводил. Часто ему доводилось брать на себя ответственность, выходящую далеко за рамки его обязанностей[89]89
  О своей удивительной карьере Обст рассказал в увлекательной автобиографии: White House Interpreter: The Art of Interpretation. Bloomington, IN: AuthorHouse, 2010.


[Закрыть]. Например, однажды немецкий канцлер Курт Кизингер задал американскому президенту Линдону Джонсону сложный вопрос относительно ракетной обороны НАТО. Джонсон растерялся и промедлил с ответом. Воспользовавшись этой заминкой (перерывом, которого он долго ждал), немецкий канцлер отлучился в туалет.

Оставшись наедине с Обстом, президент тут же повернулся к нему и со своим сильным техасским акцентом спросил: «Господин переводчик, как нам ответить на этот вопрос?» Джонсон знал, что Обст прошел подробный инструктаж и получил все необходимые факты и числа. Обст быстро снабдил президента необходимой информацией. Когда немецкий руководитель вернулся, Джонсон поразил его своим хорошо информированным ответом. После чего канцлер сделал ему комплимент по поводу его глубоких военных познаний, которыми Джонсон обычно не мог похвастать.

В другой раз, когда был задан трудный вопрос – теперь уже на совещании в Белом доме, – Джонсон объявил: «Мне нужно проконсультироваться с переводчиком». Пришедшим в ужас советникам президент пояснил: «Он в курсе». Иногда Джонсон обращался за советом к ветеранам-переводчикам, понимая, что, работая с прежними администрациями, они были знакомы с иностранными лидерами, их манерой ведения переговоров.

Позже, когда во главе США был Картер, главный составитель речей президента передал Обсту просьбу президента помочь в написании обращения, которое планировалось произнести в июле 1978 г. возле памятника воздушному мосту в Берлине. Картер хотел, чтобы Обст составил на немецком фразу, созвучную знаменитому высказыванию Кеннеди: Ich bin ein Berliner![90]90
  Я – берлинец (нем.).


[Закрыть] Стремясь избежать умляутов и других трудных для произношения немецких звуков, Обст предложил: Was immer sei, Berlin bleibt frei![91]91
  Берлин навек свободен! (нем.)


[Закрыть] Советники сочли ее «слишком примитивной и не подходящей президенту», но Картеру она понравилась, и он завершил ею свое выступление. На следующее утро это изобретение Обста красовалось в заголовках всех ведущих берлинских газет и во многих других немецких ежедневных изданиях.

На долю Картера выпадали и неприятности, связанные с переводами и СМИ. Один такой случай попал в список десяти самых неловких моментов журнала Time[92]92
  Со списком журнала Time «Десять самых неловких моментов в дипломатии» можно ознакомиться тут: http://content. time.com/time/specials/packages/article/0,28804,1880208 _1880218,00.html.


[Закрыть]. В конце декабря 1977 г. Картер приземлился в Варшаве. Поскольку в штате Госдепартамента не было польского переводчика, пришлось нанять фрилансера Стивена Сеймура. Сеймур родился в Польше и учился там в колледже, но по профессии был англо-русским переводчиком. Тем не менее ему поручили перевод на польский. К несчастью, текст речи президента он получил всего за пару минут до выступления, а не за несколько часов, которые позволили бы ему подготовиться как следует.

Из-за прохладных отношений между польским и американским правительствами американской делегации пришлось ждать президентский самолет три часа под не менее прохладным дождем.

Под влиянием всех этих неприятных факторов невинное заявление Картера «когда я вылетел из США» Сеймур перевел на польский как «когда я бросил США». А «ваши мечты» в его интерпретации превратились в «ваши вожделения» – выражение сексуально окрашенное и совершенно нехарактерное для Картера, который был известен своей глубокой религиозностью. Польская пресса взорвалась комментариями, а когда информация добралась до США, тему подхватили и американские журналисты. (Картер отнесся к происшествию спокойно, и впоследствии Сеймур сделал выдающуюся карьеру в качестве переводчика – русского, не польского.)

Миф о неправильном переводе для Кеннеди

В 1963 г., после возведения Берлинской стены, американский президент Джон Кеннеди в знак солидарности с жителями Берлина выступил с речью. Несколько сказанных им по-немецки слов, Ich bin ein Berliner («Я – берлинец»), произвели на аудиторию большое впечатление. Но скоро начали расползаться слухи, что Кеннеди не справился с грамматикой и объявил себя сладким печеньем, которое тоже называется «берлинер». На самом деле его слова были грамматически верны и слушатели знали, что речь не идет о выпечке. Роберт Лохнер, помогавший Кеннеди в составлении речи, был главным переводчиком с немецкого во время Второй мировой войны. Кроме того, Кеннеди репетировал свою речь перед многими немцами, включая мэра Берлина Вилли Брандта. В данном случае ошибки перевода не было[93]93
  Выступление Кеннеди можно посмотреть здесь: https://www.youtube.com/watch?v=2Ha9GJwlus8.


[Закрыть].

506 языковых пар по цене чашки кофе

Как заметил писатель Умберто Эко, «язык Европы – это перевод». И действительно, 736 членов Европейского парламента, обслуживающего Европейский союз (ЕС), говорят на самых разных языках. Как же они общаются? Через переводчиков, конечно. ЕС – самый большой в мире международный демократический союз, работающий с немыслимым количеством языков и задач. Члены парламента говорят на 23 языках[94]94
  В 2019 г. языков было 24 (к перечисленным авторами книги добавился хорватский).


[Закрыть]: болгарском, чешском, датском, нидерландском, английском, эстонском, финском, французском, немецком, греческом, венгерском, ирландском, итальянском, латышском, литовском, мальтийском, польском, португальском, румынском, словацком, словенском, испанском и шведском.

Само по себе число 23 выглядит довольно скромно, но если подумать обо всех потенциальных направлениях перевода (со шведского на греческий, с датского на эстонский, с французского на мальтийский и так далее), то окажется, что требуются переводчики в 506 языковых парах! Кроме того, при необходимости обеспечивается перевод и на неофициальные языки, такие как арабский, русский, китайский, фарси и турецкий.

Перевод в Европейском парламенте труден не только из-за необходимости переводить слова с одного языка на другой, но и из-за того, что переводчикам приходится обращать внимание на такие вещи, как контекст, намеки и язык тела. Помимо этого содержание иногда бывает трудноинтерпретируемым или даже шокирующим. Ведь политические споры порой достигают высокого накала. На заседании Европейского парламента в 2003 г. Сильвио Берлускони сравнил Мартина Шульца, немецкого члена парламента, с нацистом. «Я знаю, что в Италии снимается фильм о нацистских концлагерях, – заявил Берлускони. – Я предложу вас на роль капо – вам она подойдет идеально». (Словом «капо» обозначают заключенного нацистского концлагеря, которого эсэсовские охранники назначали контролировать подневольный труд других заключенных или выполнять административную работу в лагере.) Только представьте себе ощущения переводчика, который был вынужден переводить Шульцу эти оскорбления.

Сколько же нужно специалистов для выполнения всех этих переводов? В Европейском парламенте 22 лингвистических отдела, 344 штатных устных переводчика и 150 вспомогательных сотрудников. В пленарной сессии в Страсбурге в 2011 г. участвовало более тысячи переводчиков. (Не все они работали на постоянной основе – некоторых привлекли специально для этого мероприятия.) В 2009 г. переводчики Европейского парламента отработали в общей сложности 87 400 дней, а в 2010-м – 109 667[95]95
  Цитаты и статистика из интервью, которое Ольга Космиду дала авторам в октябре 2011 г.


[Закрыть].

Во главе этой деятельности стоит Ольга Космиду, руководитель Генерального директората устного перевода и конференций. Устный перевод впечатляет не только объемом работ, но и своей значимостью. Многие члены парламента попросту не могут общаться без переводчиков.

Но, несмотря на столь существенную роль перевода в работе парламента, некоторые сетуют на огромные расходы. Ольга Космиду решительно отметает подобную критику. «Такова цена демократии», – поясняет она. И какова же эта цена? Около 2,3 евро на одного гражданина в год, то есть меньше средней стоимости чашки кофе. Нам кажется, дело того стоит.

В эфире – глобальная политика

Когда выборные представители обсуждают законодательство или где-то в мире происходят выборы руководства, мы полагаемся на иностранных корреспондентов: они должны сообщить нам эти новости, поместив их в нужный контекст.

Один из таких журналистов – Роб Гиффорд, который начал изучать мандаринский китайский в Англии, а продолжил в Китае. Вы можете помнить имя Роба по многочисленным радиорепортажам, сделанным им за семь лет работы корреспондентом NPR в Китае; возможно, вы читали его «Китайскую дорогу» (China Road) – книгу о путешествии с Восточного побережья на дальний запад Китая – или статьи в журнале Economist, где он сейчас руководит китайским отделом[96]96
  Цитаты и подробности из интервью, которое Роб Гиффорд дал авторам в декабре 2011 г. См. также: Rob Gifford. China Road: A Journey into the Future of a Rising Power. N. Y.: Random House, 2007.


[Закрыть].

Проработав более двадцати лет в Китае представителем самых престижных международных новостных организаций, Роб бегло говорит по-китайски и внимательно следит за происходящим в стране. Но даже он полагается на профессиональных переводчиков, когда речь идет об узкоспециальных вопросах.

Например, в 2005 г. Роб взял интервью у тогдашнего министра торговли Бо Силая. Роб был уверен, что прекрасно справится, ведь он отлично разбирается в китайских делах, – однако быстро понял, что переоценил свои возможности. Его словарный запас попросту не включал в себя ни специальную экономическую лексику, которую употреблял министр в разговоре о торговых войнах, ни технические термины, связанные с оценками валют. Поскольку ответ Бо на каждый новый вопрос начинался со слов (по-китайски): «Как я только что объяснил», стало ясно, что обе стороны осознали наличие проблемы. К счастью, Роб сделал аудиозапись интервью и потом попросил помощника перевести его, чтобы обеспечить точность изложения.

Для новостных передач важна актуальность, поэтому журналисты не всегда успевают воспользоваться помощью профессиональных переводчиков. Роб вспоминает свое путешествие по провинции Ганьсу на севере Китая, которая раньше была частью Тибета и по-прежнему населена тибетцами. Увидев в интернет-кафе группу молодых монахов, он захотел расспросить их о жизни и их взглядах на Тибет и поинтересовался, говорит ли кто-то из них на мандаринском. Немного похихикав, все они указали на одного из них, явно более образованного, раз он знал китайский. Но, как объясняет Роб, он столкнулся с принципиальной трудностью: из-за отсутствия тибетского переводчика единственный образованный тибетский монах оказывался выразителем мнения не только друзей, с которыми пришел в кафе, но и потенциально «восьми миллионов тибетцев». Мораль? Даже самый подготовленный журналист не всегда обойдется без помощи профессионального переводчика[97]97
  Примеры беспардонности журналистов, не обратившихся за помощью к переводчикам, приведены в книге с говорящим названием «Есть тут кто-нибудь, кого изнасиловали и кто говорит по-английски?». См.: Edward Behr. Has Anyone Here Been Raped and Speaks English? L.: New English Library, 1985.


[Закрыть].

3
Перевод: бизнес без границ

Никто не купит непонятное.

Дональд Де Пальма, американский писатель и консультант по международному бизнесу

Минималисты: Starbucks и Apple

Каждая компания изо всех сил старается обеспечить своей продукции всемирную известность. Многие идут еще дальше и добиваются повсеместного признания своего логотипа. Возьмем, к примеру, Starbucks. К сороковой годовщине компании в 2011 г. с логотипа этой компании полностью исчез текст. А именно: были удалены слова Starbucks Coffee. (Нынешний логотип – четвертый по счету. Первая версия была создана в 1970-х и включала слова Starbucks Coffee, Tea, and Spice.) Благодаря всемирной известности бренда переход к логотипу без слов облегчает компании Starbucks продвижение в другие страны – особенно в те, где письменность не основана на латинском алфавите.

Как решают эту проблему международные бренды в других отраслях? Один из лучших примеров – компания, действующая (несмотря на свое «яблочное» название) вне сферы еды и напитков. Компания Apple, известная по всему миру простотой своего дизайна и рекламы, сумела провести целый ряд креативных рекламных кампаний, для которых почти не потребовался перевод. Выпуск iPod Shuffle сопровождался кампанией, в основе которой было всего два слова. Маркетинговое изображение состояло из зажатого двумя пальцами маленького mp3-плеера с надписью small talk[98]98
  Светский разговор (англ.).


[Закрыть]. Всего два простых слова. Легко перевести, да?

На самом деле эти два невинных слова представляют кучу проблем для переводчиков. Только вдумайтесь. Как бы вы объяснили смысл выражения small talk? Весьма вероятно, упомянули бы важность обмена любезностями. Сослались бы на разговоры о погоде. То есть, по сути, описывали бы что-то искусственное, малозначительное. Как такое описание перевести и будет ли оно лестным для Apple?

Очевидно, что во многих языках слова small[99]99
  Маленький (англ.).


[Закрыть] и talk[100]100
  Разговор (англ.).


[Закрыть] употребляются не так, как в английском. Так что эту броскую английскую фразу пришлось на каждом рынке переделывать по-своему. Даже в странах, говорящих на одном языке, для достижения максимального эффекта ее адаптировали по-разному. В латиноамериканском испанском слоганом Apple служила фраза mira quién habla («посмотри, кто звонит»), а в испанском для Испании – ya sabe hablar, фраза с двойным значением – ею гордый родитель скажет о своем ребенке: уже говорит (или буквально: «уже знает, как говорить»). Во Франции лозунг звучал так: donnez-lui de la voix (что-то вроде: «дайте ему сказать»). А во французской Канаде так: petit parleur, grand faiseur («мало говорит, много делает»).

Минимизация рекламного и маркетингового текста – подход эффективный, но она не всегда облегчает перевод. Чтобы помочь говорящим на других языках потребителям понять, как пользоваться товаром, подобным продукции Apple, надо перевести всю связанную с ним информацию. Только представьте себе весь этот ворох онлайновых сообщений техподдержки, не говоря уже о документации, входящей в комплект поставки. К услугам переводчиков обращается и компания Starbucks, хотя для ее продукции не нужны объяснения, а ее торговый знак не сопровождается текстом. Слова Starbucks Coffee перестали писать на стаканчиках, но сходите на сайт компании – и вы увидите, что эти слова появляются на всех международных сайтах компании, на которых чаще всего есть целый раздел с переводным текстом.

Когда ошибка перевода стоит миллионы

Гигант банковско-финансового сектора HSBC провел кампанию под лозунгом Assume Nothing («ничего не принимай на веру»), но в некоторых странах эту фразу перевели как Do Nothing («ничего не делай»). Как устранить нанесенный бренду ущерб? Пришлось провести ребрендинг, который обошелся в 10 миллионов долларов[101]101
  См.: Gwen Robinson. HSBC Tries to «Do Something» in Private Banking // Financial Times. 2009. February 10; http://ftalphaville.ft.com/blog/2009/02/10/52264/hsbc-tries-to-do-something-in-private-banking.


[Закрыть].

Датские коврики IKEA

Легко понять, почему IKEA так популярна во всем мире. Скандинавская фирма знаменита своей рациональной сборной мебелью современного облика по умеренным ценам. Простой стиль компании распространяется и на рекламу, где текста почти нет. Для продвижения своих товаров IKEA – в отличие от многих других ретейлеров – полагается не столько на текст, сколько на изображения.

IKEA делает особый упор на продажу по каталогам и именно в печать каталогов вкладывает большие средства – объявлено, что туда идет 70 % ежегодного маркетингового бюджета. В 2011 г. компания опубликовала почти 200 миллионов каталогов в 61 издании на 29 языках[102]102
  Эти данные взяты из пресс-релизов IKEA: https://web.archive.org/web/20120518050020/www.ikea.com/ms/en_GB/about_ikea/press_room/student_info.html.


[Закрыть]. На своих 40 сайтах, созданных для разных стран, компания, как и в каталогах, представляет свою продукцию в основном с помощью изображений. Ассортимент IKEA включает 12 тысяч товаров; их упаковка и маркировка переводится на разные языки, число которых меняется в пределах 30 (в зависимости от конкретного изделия). Для рынков типа североамериканского этикетки обычно переводятся на английский, французский и испанский. (Конечно, и в IKEA случаются накладки с названиями товаров, таких как компьютерные столы Fartfull[103]103
  Вызывает ассоциации с пусканием газов (англ. fart).


[Закрыть] и Jerker[104]104
  Пьяница, наркоман (англ.).


[Закрыть], которыми компания торговала в 2005 г., немало повеселив этим англоязычных покупателей.)

Из-за того что каталоги играют центральную роль в продажах, немногословность дает компании существенную выгоду, когда дело доходит до перевода. Большинство инструкций IKEA опирается на картинки – слова там почти не встречаются, так что инструкции практически универсальны.

Те немногие слова, которые IKEA использует в маркетинге – названия ее товаров, – носят уникальный характер. Большинство изделий названо в честь тех или иных географических объектов Северной Европы, так что для многих потребителей названия товаров имеют привлекательный налет экзотичности. Жителей многих стран ряд названий даже может очаровать. Кроме датчан, конечно.

Никому не хочется, чтобы его страну называли половиком. Но именно с этим часто сталкиваются датчане, приходя в магазин IKEA. Многие из дешевых изделий компании, вроде паласов, ковриков и других напольных покрытий, таких как Bellinge, Helsingör, Köge, Nivå, Roskilde, Sindal и Strib, названы в честь датских местностей. Так что нетрудно понять, что даже датчане – хотя, по некоторым источникам, именно они счастливее всех в мире – не в восторге от того, что их страна ассоциируется с вытиранием ног.

Двое датских ученых, Клаус Кёллер из Копенгагенского университета и Трёлс Мюленберг из Университета Южной Дании, провели подробный анализ названий товаров из каталога IKEA. Исследования показали, что шведские названия присваивались товарам высшей категории, таким как мягкая мебель, книжные шкафы и стеллажи для плоских телевизоров и мультимедийных устройств, названия норвежских городов – мебели для спальни, а финские шли в основном в столовую[105]105
  См.: Claire Soares. IKEA and Loathing: What’s in a Product Name? // Guardian. 2008. March 7; www.independent.co.uk/news/world/europe/ikea-and-loathing-whats-in-a-product-name-792774.html.


[Закрыть].

Исследователи выяснили, что принятая в IKEA политика в отношении наименования товаров представляла Данию второсортной по сравнению со Швецией. Этот вывод звучит особенно правдоподобно, учитывая историческое противостояние двух стран. Швеция часто одерживала победы над Данией. Даже однажды отобрала у датчан Норвегию, которой те владели. Действительно ли IKEA высмеивает Данию с помощью названий своих товаров? Скажем так: IKEA продолжает выпускать товары с датскими названиями. Она продает сиденье для унитазов Öresund, названное в честь пролива, отделяющего Швецию от Дании. Совпадение?

IKEA не отрицает, что называет эти товары датскими топонимами, но обвинение в намеренном унижении датчан решительно отвергает. Представители компании заявили, что эти названия входят в их ассортимент десятилетиями и предложившие их сотрудники давно ушли на пенсию. Ссылаясь на то, что сложившаяся система именования облегчает жизнь потребителям, они отказались менять названия.

Многие датчане говорят, что, даже если названия были придуманы специально как дразнилки, их это не задевает: они это списывают на традиционный дух соперничества между Скандинавскими странами. В доказательство датчане продолжают покупать изделия IKEA – даже те, где их родные названия брошены под ноги.