Текст книги "Клинок флибустьера"

– Ой! – вскрикнул тот.

– Что с тобой? – удивленно спросил Шуруп.

– Кольнуло что-то… что-то… – повторил Косой сонным голосом. – Может, оса укусила…

– Ой! – вскрикнул, в свою очередь, Шуруп.

Радужный шар схлопнулся и исчез.

– Что… это… было… – протянул Шуруп.

Возле Кривошеевых появилась Клава. Она хлопнула в ладоши перед лицом Косого, но тот почти не среагировал.

– Вот хорошо! – Клава подхватила полусонных братьев под руки и повела их к стоявшей неподалеку платформе, на которую был погружен контейнер.

Братья послушно шли, переставляя ноги, как автоматы.

Клава подвела их к платформе, открыла контейнер и затащила Кривошеевых внутрь. Затем закрыла снаружи дверь контейнера и вернулась к машине Роберта, довольно потирая руки.

– Что ты им вколола? – испуганно проговорила Мила. – Они что, правда теперь будут овощами?

– Да ничего подобного! Это успокоительное сильное, Косому медсестра знакомая дала. Человек на несколько часов становится вялым, делает, что скажут, идет, куда поведут.

– Так они через несколько часов снова за нами охотиться будут? Все сначала?

– Ничего подобного. Этот контейнер скоро к составу прицепят и отправят во Владивосток. Пока они очухаются да пока дверь откроют – они уже далеко будут…

– Слушай, а откуда ты все тут знаешь? – невольно восхитилась Мила. – Сама говорила, что впервые в наш город приехала, а так ловко все организовала…

– А, у меня помощник хороший был… – Клава указала куда-то за угол, где настороженно глядел на них мальчишка лет тринадцати. Одет он был бедновато, но чисто, а глаза уж такие хитрющие, что сразу видно – тот еще жук.

– Он меня всему научил, у него к этим уродам свой счет был. Ну, юное дарование, иди сюда за окончательным расчетом.

Мальчишка получил свои деньги и тут же исчез, как не было.

– Ну что ж, эта глава увлекательной книги нашей жизни закончена, – проговорил Роберт. – Продолжение следует. А пока я могу отвезти вас куда скажете.

Он сел за руль, женщины – на заднее сиденье.

Машина выехала на Невский проспект. Когда они проезжали мимо «Пассажа», Клава проговорила:

– Ой, высадите меня здесь! Хочу кое-что купить… присмотрела там красивую сумку…

По голосу было слышно, что «Пассаж» – это только предлог, что у Клавы свои секретные дела.

Роберт затормозил. Клава вышла, послав ему воздушный поцелуй, машина поехала дальше.

– А вас подвезти домой? – спросил Роберт Милу.

– Да, пожалуй, – вздохнула Мила.

Роберт поехал дальше.

– Ой, вы же не к дому едете, а к тому торговому центру, где мы покупки оставили! Откуда вы знаете, что мы там были?

– Да уж знаю… – Роберт немного помолчал. – Вы же знаете, что я наблюдаю за вами.

– Вот как? То-то я смотрю, что вы так вовремя успели туда, к контейнерам! И кстати, я вас еще не поблагодарила за свое спасение. Ловко вы… с этим клинком…

– Мила, я ведь говорил, что все это очень серьезно, а вы отнеслись к моим словам как-то легкомысленно… То есть сначала в ваши руки случайно попал ключ, а уже потом…

– Я открыла шкатулку! – гордо сказала Мила. – Я сама догадалась, как это сделать.

Тут она немного прихвастнула, не упомянув о конверте с маркой. А потом не удержалась и рассказала, как подсунула злодеям ключ от шкафа соседки.

Роберт не смеялся, он только укоризненно покачал головой.

– Вы не представляете, что это за вещь!

– Вы говорите об этом клинке? – Мила кивнула на футляр с клинком.

– Именно о нем. Дело в том, что этот клинок – он особенный… единственный в своем роде…

– Да уж видела! Особенный – это еще мягко сказано! До сих пор не могу поверить… если бы не видела своими глазами…

– Да, он и правда особенный. Этот клинок принадлежал Досточтимому мастеру Великой ложи Востока…

– Кому?!

– Досточтимый мастер – это титул главы масонской ложи. Так вот, этот клинок принадлежал главе Великой ложи Востока, то есть главной масонской ложи Российской империи. Но задолго до этого он принадлежал Великому Магистру ордена тамплиеров, или храмовников…

– Кажется, я что-то читала про этот орден, – проговорила Мила, которой захотелось показать свою начитанность. – Но их ведь всех, кажется, истребили?

– Бо́льшую часть высокопоставленных тамплиеров действительно казнили по приказу короля Франции Филиппа Красивого, но некоторым рыцарям все же удалось спастись и передать потомкам тайные знания великого ордена. А также некоторые его реликвии и святыни. В том числе и этот клинок. Орден тамплиеров не исчез бесследно. Его наследие приняли розенкрейцеры, а потом – франкмасоны, или вольные каменщики… первая Великая ложа была учреждена в Шотландии, поэтому самый распространенный устав называется шотландским. Дело в том, что именно в Шотландии долго скрывались уцелевшие тамплиеры высокого ранга, и они передали свои знания первым масонам…

– Но это все было очень давно…

– Зря вы так думаете! Масоны есть и сейчас, их ложи существуют по всему миру. Всего в мире около двух миллионов масонов…

– И вы – один из них? – догадалась девушка.

– Да, я имею честь состоять в одной из великих лож и имею звание мастера, то есть каменщика третьего, высшего уровня.

– Это что-то вроде религии?

– Нет, масонство – это не религия. Можно сказать, это больше чем религия. Среди нас есть и христиане, и мусульмане, и буддисты, и последователи других религий. Масонство – это тайное общество, со своей идеологией, со своей системой ценностей, со своей моралью, со своей целью…

– И какая же это цель?

– Великая цель масонства – способствовать духовному развитию и прогрессу человечества. Этой цели посвящены все силы и возможности членов нашего общества…

– Все это очень интересно, – перебила его Мила, – но при чем здесь этот клинок?

– Когда-то этот клинок принадлежал знатному ирландскому лорду, который в то время стоял во главе Великой ложи Запада. Затем совершенно случайно клинок попал в руки знаменитого английского мореплавателя сэра Френсиса Дрейка…

– Ага, про него я знаю! – выпалила Мила, вспомнив портрет адмирала на марке.

– Прекрасно. Но потомки и наследники английского адмирала не знали истинной ценности клинка и не сохранили его в семье. И это к лучшему, потому что клинок попал в руки знатному российскому дворянину, который привез святыню в Россию, где она стала достоянием Великой ложи Востока… В двадцатом веке масоны в России подверглись гонениям, многие были арестованы. Сокровища ложи по большей части пропали или оказались в разных странах. Наконец, после многих гонений, нам удалось восстановить ложу. И первой нашей заботой стало вернуть священные реликвии Великой ложи Востока. Судьба клинка долгое время была неизвестна, мы считали, что он безвозвратно утерян. Но вот совсем недавно нам удалось узнать, что клинок цел, и я узнал, где он находится…

Роберт на мгновение замолчал, затем продолжил значительным тоном:

– Клинок оказался у вас – но я надеюсь, что вы понимаете, как он важен для нашей ложи. Я надеюсь, что вы отдадите его нам… разумеется, ложа отблагодарит вас за такой дар. Подумайте, чего вы хотели бы от нас в обмен на этот клинок…

– Да что вы! – Мила замахала руками. – Конечно, я отдам вам этот клинок, зачем он мне? И мне ничего не надо, то есть надо, конечно, но я уж как-нибудь сама свои проблемы решу!

– Вижу, что вы стали совсем другой, – улыбнулся Роберт, – это уже заслуга клинка. И… все у вас будет хорошо, и вас полюбят от всей души, и довольно скоро…

– Ой, мы уже приехали. – Мила не хотела продолжать этот разговор.

Что, в конце концов, про счастье говорить, прямо как в телевизионных сериалах…

– Всего вам доброго! – Она выскочила из машины и тут же столкнулась с Розалией Яковлевной.

– Милка, ты что такая веселая? – удивилась соседка. – И похудела как… ты что, совсем не ешь? Приходи ко мне ужинать!

– Ладно, сейчас приду!

Мила поднялась к себе, бросила пакеты с одеждой, взяла только подарок соседке и вприпрыжку побежала вниз.

Над Петербургом завывала январская вьюга, кидала в лицо редким прохожим хлопья снега.

К внушительному желто-белому особняку с колоннами по фасаду подкатила роскошная карета, запряженная четверкой великолепных вороных рысаков.

Дверцы кареты были украшены позолоченными графскими коронами.

С запяток кареты соскочил рослый лакей, распахнул дверцу, помог выйти барину – высокому господину, кутающемуся в длинную бобровую шубу.

Невиданное дело – барин сам держал в руках бархатный футляр, похожий на те, в каких музыканты носят кларнеты или флейты.

Барин нес этот футляр сам, своими руками! Не доверил его лакею или другому слуге!

Барин поднялся по расчищенным от снега ступеням особняка.

Двери распахнулись – и снова невидаль: у дверей стоял не швейцар, не лакей, а еще один барин, в зеленом бархатном камзоле, с орденской звездой на груди.

Барин приветствовал гостя, провел его в комнату при входе, где помог освободиться от шубы (опять-таки сам, без помощи лакея).

Затем они сделали нечто и вовсе странное: сняли свои камзолы и надели вместо них белые кожаные фартуки, доходящие до колен.

Переодевшись, оба господина проследовали по полутемному коридору, открыли двери – и оказались в малом зале, скудно освещенном несколькими канделябрами.

В середине зала, за длинным столом, сидело около двух дюжин господ, облаченных в такие же белые фартуки.

По их значительным лицам, по их уверенной осанке видно было, что все эти господа занимают важное положение в обществе.

Хозяин особняка и его поздний гость подошли к столу, заняли свободные стулья, обменялись приветствиями с остальными.

– Что ж, теперь мы все в сборе! – проговорил хозяин. – Так что позвольте мне открыть заседание Великой ложи Востока. Сегодняшнее заседание особенное. Мы должны почтить память прежнего Досточтимого мастера, а самое главное – избрать на его место нового, который с честью примет эту трудную, но очень почетную обязанность.

Ровный гул голосов был ему ответом.

– Сначала почтим память Досточтимого мастера минутой молчания…

Участники собрания затихли, опустив глаза.

По прошествии минуты хозяин дома продолжил:

– А теперь перейдем ко второму пункту нашей сегодняшней повестки – к выборам нового главы нашей ложи, нового Досточтимого мастера. На этот пост претендуют три члена нашей ложи: господин действительный статский советник Осинский, господин сенатор Оплеухов и господин граф Нелидов. По традиции Великих лож шотландского статута, каждый мастер, претендующий на руководство ложей, должен принести ложе какой-то дар. После этого все члены совета оценивают эти дары и принимают решение путем тайного голосования. Итак, я приглашаю господ претендентов выступить со своими дарами.

Первым поднялся действительный статский советник Осинский.

– Дорогие братья! Единомышленники! – начал он, обведя присутствующих взглядом. – Я хочу принести в дар нашей ложе бесценную реликвию – перстень его преосвященства Армана дю Плесси, кардинала Ришелье.

С этими словами господин Осинский открыл бархатную коробочку и достал из нее массивный золотой перстень с крупным овальным темно-синим сапфиром.

– Красивый перстень, – проговорил хозяин дома. – Однако думаю, что почти у любого из присутствующих братьев найдется подобный. Дар ложе должен быть поистине уникальным…

– Я еще не сказал главного. Этот перстень обладает удивительным свойством – сапфир, который его украшает, меняет свой цвет, будучи погружен в отравленное вино.

Советник еще раз оглядел присутствующих и добавил:

– Сейчас я продемонстрирую вам его в действии.

Он взял свой бокал и до половины налил в него вино из запыленной бутылки – налил собственноручно, потому что слуги не допускались на собрания ложи.

Затем советник достал из-под рубашки висевший на шее медальон, открыл его и высыпал в бокал находившийся в медальоне розоватый порошок. При этом он пояснил:

– Это смертоносный яд, полученный из ядовитой рыбы скарпены. Мне подарил его персидский посланник – он сказал, что яд этот убивает быстро и безболезненно. Я ношу его при себе на тот случай, если что-то будет грозить моей чести.

– Вы проверяли этот яд? – с интересом спросил хозяин.

– Да, я проверил его: насыпал всего несколько крупинок на кусок мяса и бросил это мясо дворовой собаке. Собака в мгновение ока съела мясо и столь же быстро околела. А теперь смотрите…

Он опустил перстень в вино, и сапфир тут же из синего сделался кроваво-красным.

– Вы видели? Этот перстень спас кардинала от нескольких покушений на его жизнь.

Советник достал перстень из бокала, обтер его носовым платком и положил обратно в коробочку.

– Вот мой дар ложе!

– Благодарю вас, брат! – с уважением проговорил хозяин дома и повернулся к следующему претенденту:

– Теперь ваша очередь. Прошу вас, сенатор!

Сенатор Оплеухов, дородный человек с двойным подбородком, тяжело поднялся из-за стола и проговорил, слегка задыхаясь:

– Мой подарок, возможно, не так красив, как дар уважаемого предшественника, но, на мой взгляд, он не менее полезен. Это веер, который принадлежал небезызвестной мадам де Помпадур.

С этими словами сенатор достал из рукава сложенный веер, сделанный из пластинок слоновой кости, украшенных миниатюрными рисунками.

– Красивый веер, – одобрительно проговорил хозяин дома. – В чем же его ценность?

– Его особенное свойство таково: если ваш собеседник лжет, веер сам собою закрывается. Сейчас я продемонстрирую вам это.

Он взял в руку раскрытый веер и повернулся к действительному статскому советнику Осинскому:

– Назовите, любезный брат, ваше имя.

– Оно вам прекрасно известно, но если вы настаиваете – пожалуйста: меня зовут Сергей Афанасьевич Осинский.

– Это правда. Вы видите – веер не шелохнулся. Теперь прошу вас, ответьте, сколько вам лет.

– Что ж, и это не составляет тайны: мне недавно исполнилось сорок шесть лет…

Вдруг с негромким щелчком веер сложился.

– Веер сомневается в ваших словах!

Советник покраснел.

– Ну… честно говоря, мне пятьдесят два… сам не знаю, отчего я сказал другое.

– Вот видите. Этот веер отличает правду от вымысла.

Сенатор снова раскрыл веер и продолжил:

– Скажите еще вот что, господин советник: для чего вы хотите получить звание Досточтимого брата?

– Разумеется, для того, чтобы приносить нашему делу как можно большую пользу…

И опять веер с громким щелчком сложился.

Сенатор тонко улыбнулся:

– Вы видите, каков мой дар?

– Оставьте ваши намеки, сенатор…

– Ладно, уважаемые господа… я хотел сказать, дорогие братья. Дар уважаемого сенатора тоже заслуживает всяческого одобрения. А теперь дадим слово третьему претенденту – нашему дорогому брату графу Нелидову.

Граф поднялся из-за стола, откашлялся и проговорил:

– Уважаемые господа! Дорогие братья! Я принес в дар нашей ложе клинок, который за свою долгую историю сменил много хозяев. Неизвестно, кто его выковал и кто был самым первым владельцем, но среди его хозяев был шотландский лорд Макдоннелл, один из основателей первой Великой ложи Запада, а также знаменитый английский мореплаватель сэр Френсис Дрейк…

С этими словами граф положил на стол клинок в черных инкрустированных ножнах.

Участники собрания зашептались.

Хозяин дома уважительно взглянул на графа:

– Мне не раз приходилось слышать об этом клинке, но, признаться, я думал, что он безвозвратно утрачен. Скажите, граф, есть ли у вас доказательства, что это тот самый клинок?

– Для этого мне придется… – начал граф, но в это время дверь зала распахнулась, и в него, пошатываясь и держась за грудь, вошел старый представительный слуга.

Хозяин дома вскочил из-за стола и строго воскликнул:

– Порфирий, я же велел сегодня никому из прислуги не появляться в парадных комнатах!

– Барин… – отозвался слуга прерывающимся голосом, – там какие-то люди… с оружием… меня ранили, Григория убили… горничные и лакеи попрятались… а эти, с оружием, идут сюда…

Он замолчал, отнял руку от груди, и все увидели на его ливрее расплывающееся пятно крови. Слуга покачнулся, но нашел в себе силы сказать еще несколько слов:

– Я… я послал Прошку в казармы к Николаю Андреевичу…

Тут ноги старика подкосились, и он упал бездыханным.

– Николай Андреевич – мой младший брат, командир драгунского полка, – озабоченно проговорил хозяин. – Его полк расквартирован поблизости, в Семенцах; он, конечно, пришлет команду на помощь, но пока они поспеют, пройдет не меньше часа…

Тут двери зала распахнулись, и в него ввалились вооруженные люди в одинаковых черных сюртуках, в черных бархатных полумасках, закрывающих лица. Один из них, видимо главный, чья полумаска была украшена алмазным вензелем, направил пистолет на хозяина дома и выкрикнул:

– Вы – прислужники Сатаны! Мы, ревнители истинной веры, пришли, чтобы покончить с вашим сборищем! Но для начала отдайте мне клинок, которым один из вас обманом завладел!

– Господа, кто вы такие и кто позволил вам ворваться в мой дом? Имейте в виду, я вызвал подмогу…

– Пока ваша подмога подоспеет, с вами будет покончено! Но если вы отдадите мне клинок, возможно, я подарю вам жизнь…

– О каком клинке вы говорите, сударь? – перебил его граф Нелидов. – Не об этом ли? – он вытащил свой клинок из ножен, взмахнул им.

– Он самый! – человек в маске шагнул вперед, но Нелидов опередил его.

Он начертил концом клинка в воздухе знак, напоминающий положенную на бок восьмерку, затем широким взмахом обвел стол и всех сидящих за ним перепуганных масонов.

И тут же воздух вокруг стола задрожал, заискрился, в нем вспыхнули маленькие радуги… затем эти радуги стали расширяться и множиться, они слились в огромный радужный шар, окруживший участников собрания искрящимся коконом.

Человек в маске с вензелем попятился, изумленно оглядываясь по сторонам.

– Где они все? – спросил он стоящих рядом сообщников. – Только что были здесь… вся их ложа, в одном месте… мы их прихлопнули бы одним махом… куда же они подевались?

– Выходит, они и правда служат Сатане, – опасливо проговорил один из его спутников, – наверняка сам владыка Преисподней и накрыл их своим покровом…

Тут в зал вбежал еще один человек в черном и, задыхаясь, выкрикнул:

– Ваше сиятельство, к дому подъезжают драгуны, не меньше эскадрона! Нужно быстро удирать!

Человек в маске с вензелем в сердцах топнул, повернулся и проговорил:

– Придется уходить несолоно хлебавши… а победа над ними была так близка!

Люди в черном один за другим покинули зал.

Когда их шаги и голоса смолкли, граф Нелидов снова взмахнул клинком.

Радужный шар исчез с негромким хлопком.

Масоны облегченно вздыхали, вполголоса переговаривались.

Тут за дверью снова раздались приближающиеся шаги многих людей, и в зал вбежали драгуны с обнаженными саблями во главе с бравым полковником.

– Павел, дорогой! – бросился полковник к хозяину дома. – Ко мне прибежал твой человек, сказал, что на твой дом напали какие-то разбойники. Я, признаться, сперва не поверил ему – чтобы в наш просвещенный век разбойники хозяйничали в Санкт-Петербурге… однако твой человек был так напуган, что я поднял дежурную команду и примчался к тебе.

– Спасибо, брат! Ты подоспел вовремя. Они издали увидели твоих драгун и сбежали.

– Это и правда были разбойники?

– Должно быть, так. Хотя… возможно, это были члены так называемой Черной ложи, претендующей на главенство в масонской иерархии. Еще раз спасибо. Я велю выдать всем твоим драгунам по целковому и по рюмке водки.

– Что ж, это не помешает. Помни, брат, что я и мои драгуны всегда придем к тебе на выручку!

Драгуны получили награду и отправились в свои казармы.

Когда все затихло, хозяин дома проговорил:

– Я думаю, никто из вас, господа, не усомнится: мы убедились, что дар господина Нелидова – самый драгоценный из всех. Только что он спас наши жизни. Я предлагаю немедленно проголосовать и сообщаю вам, что отдаю свой голос за господина графа…

Все участники собрания вложили в серебряный кубок записки с именами претендентов, которым они отдают свои голоса.

Хозяин дома достал записки, прочел их и сообщил, что новым главой ложи единогласно избран граф Нелидов.

Паук и Баран подъезжали к похоронному бюро «Вечная память» и вяло переругивались.

– Зачем нам туда ехать? – ныл Паук. – Шеф нам такую выволочку устроит – мама не горюй… мы же все завалили…

– А у тебя что – другие варианты трудно… трудоустройства имеются? – возражал Баран.

– Чего?

– Трудоустройство, серость, – это по-простому работа!

– Так ты так и говори! А то все какие-то слова выдумываешь! Под умного косишь!

– Так я и говорю! Какая еще тебе работа светит? Грузчиком в винный магазин пойдешь? Охранником при общественном туалете?

– Ну, зачем же грузчиком?

– А что ты еще умеешь? Нет уж, поедем в «Память». Шеф хоть и устроит выволочку, но простит и даст работу, а там уж мы с тобой как-нибудь рубили… рыбали… реаби… билетируемся.

– Чего? Ты что это сказал? – Паук нахмурился и сжал кулаки. – Ты за это ответишь!

– Да забей, это слово такое умное, вроде как оправдаемся.

– Ты таких выражений при мне лучше не употребляй, а то я и врезать могу!

За таким приятным разговором они подъехали к похоронной конторе и тут увидели возле нее подозрительное скопление незнакомых людей и машин.

– Это чего тут такое творится? – проговорил Баран, сбрасывая скорость. – Что-то мне это не нравится…

Тут перед их машиной появились два человека в полицейской форме.

– Водитель, остановитесь! – проговорил один из них повелительным тоном.

Баран затормозил, подъехал к тротуару.

– Кто такие? Куда направляетесь? – спросил полицейский, подходя к машине.

– Шеф, да мы тут ра… – начал было Паук.

Он уже хотел сказать «работаем», но Баран вовремя сориентировался, незаметно пнул его по ноге и выпалил:

– Мы тут ра-адную бабушку хотели похоронить… бабушка наша родная померла, воды холодной выпила и простудилась. Два дня всего прокашляла – и все, кирдык. Так вот похоронить нужно старушку, как положено…

– Ах ба-абушку… – протянул полицейский, сразу утратив интерес к подозрительной парочке. – Это вы не по адресу.

– Как – не по адресу? – всполошился Паук. – Здесь же похоронная контора…

– Была, да вся вышла. Подозрительные дела здесь творились, под видом похоронной конторы всякий криминал процветал… – Полицейский доверительно понизил голос: – Наркотой приторговывали, и не только… от жителей соседнего дома сигнал поступил, что отсюда идет запах нехороший. Думали, собака издохла или еще какое животное, пришла проверка от санитарного управления, и оказалось, что здесь покойников вообще не кремируют, а просто складывают в подвал… так что не советую вам здесь свою бабушку хоронить.

Тут подошел второй полицейский и гаркнул:

– Пупышев, ты зачем с посторонними служебную информацию обсуждаешь? А вы, граждане, поезжайте отсюда, пока мы вас не привлекли, хорошо если как свидетелей!

– Все, уезжаем, уже уехали, нас здесь уже нет! – Баран развернулся и поехал прочь от похоронной конторы.

– Ух ты, чуть не попались! – проговорил он, когда они отъехали на безопасное расстояние. – Выходит, спалилась «Вечная память»… Вечная память «Вечной памяти»…

– Выходит, всех повязали! Что же нам теперь делать? Неужели правда в грузчики подаваться?

– Или в охранники. Так и то – если здесь как следует копать начнут, до нас тоже могут докопаться…

– А я знаю, куда податься! – оживился вдруг Паук. – У меня тетя есть, живет в деревне, в Тверской области. Хорошая тетя, добрая. Я к ней, пожалуй, рвану. У нее дом с печкой, огород двенадцать соток… а самое главное – глухое место, до ближайшего города сто километров, и такие дороги, что только на телеге доехать можно. Автолавка – и то раз в месяц приезжает.

– Пустит тебя тетя-то?

– Пустит, пустит! Я ей дров на зиму наколю, огород вскопаю… как-нибудь отсижусь.

– Слушай, а может, она и меня приютит?

Паук пристально взглянул на приятеля и проговорил:

– Ну, может, и не прогонит. Ты только обещай, что умных слов больше не будешь говорить.

– Вот разрази меня гром, если еще что скажу! – поклялся Баран.

В обычном петербургском дворе стояло одноэтажное здание, на двери которого была странная вывеска: «ТЭУ ИТП».

Окна этого здания были изнутри выкрашены белой масляной краской, так что заглянуть внутрь было невозможно.

В одной из комнат этого здания сидели возле стола двое – Павел и лысый мужчина с длинными волосатыми руками.

На столе перед ними стояла деревянная шкатулка.

– Ну, давай, покажи, на что ты способен! Докажи, что от тебя есть какая-то польза! – лысый пододвинул шкатулку к Павлу.

Тот тяжело вздохнул, повертел шкатулку в руках, нажал на незаметную кнопку, затем еще на одну.

Шкатулка раскрылась.

В ней лежал небольшой ключ с фигурной бородкой.

– Ну вот он, этот ключ… – проговорил Павел тоскливым голосом.

– Молодец, Буратино! – лысый усмехнулся, маленькие глазки вспыхнули. – Золотой ключик у нас есть, теперь ты нам скажешь, где та дверца, которую он открывает.

– И тогда вы меня отпустите?

– Конечно! Зачем ты мне нужен? Говори, где эта дверь!

– Ну, поедем, я вам ее сам покажу.

– Я без тебя съезжу, ты меня здесь подождешь. Если найду то, что мне нужно – отпущу тебя на все четыре стороны… а если нет – пеняй на себя, отвезу тебя к Трофимычу.

– Без меня вы ни за что не найдете это место. Я вам должен сам его показать.

– Почему это не найду?

– Потому что они его каждый день меняют. Я его узнаю, никто другой не сможет…

Павел надеялся, что голос его не дрожит и что этот лысый страшный тип не уловит в нем фальшивые нотки, не поймет, что он не то чтобы совсем врет, а малость подвирает.

Тот человек, на которого он работал, здорово его недооценивал. То есть он думал, что Павел – глупый и недалекий, что ему можно поручать только самые простые дела, поскольку он совершенно не представляет, с какими раритетами работает фирма.

Отчасти это было верно, Павел понятия не имел, что там за раритеты, он вообще это слово услышал впервые, когда поступил в фирму сначала обычным менеджером, зато он прекрасно знал, что вещи очень дорогие. И когда вызвал его хозяин и дал задание передать шкатулку одному типу, то Павел исхитрился и подслушал его разговор насчет того, как можно открыть шкатулку и куда пойти с ключом. Мало ли что может случиться…

И случилось так, что эта дурында, его жена, утащила шкатулку прямо из-под его носа. И все пошло прахом. Так что теперь он может спастись, только если убедит этого лысого в том, что он, Павел, ему необходим.

– По-моему, ты меня просто дуришь… – протянул лысый.

– Говорю вам – я приведу вас к двери…

– Ну ладно, но смотри у меня, чтобы никаких фокусов!

Водитель подал к входу синий джип.

Павел с лысым сели на заднее сиденье, и джип выехал из двора.

Они почти час колесили по центральным районам города, вскоре лысый начал терять терпение.

– Ты меня утомил! Еще десять минут – и едем к Трофимычу…

– Нет… да вот же оно! – Павел показал на дверь, над которой было написано светящимися буквами «Портобелло».

Водитель припарковался возле входа. Лысый вышел из машины, дождался Павла. Они вошли в ресторан.

Павел с уверенным видом подошел к гардеробу.

Представительный гардеробщик обстоятельно читал газету на каком-то непонятном языке.

– Любезный! – окликнул его Павел.

– Что?! – гардеробщик окинул посетителей взглядом. – Чем могу вам помочь?

– Вот, у нас есть ключ! – Павел кивнул на своего лысого спутника.

Тот достал из кармана ключ, показал его гардеробщику.

Гардеробщик взял ключ двумя пальцами, осмотрел его, проговорил, нахмурившись:

– Ну да, ключ… и что вы хотите?

– Но это же ключ! – повторил Павел.

Лысый побагровел, хотел что-то сказать, но тут лицо гардеробщика прояснилось, и он протянул:

– Ах да, это же ключ! Ну конечно!

Павел облегченно вздохнул.

Гардеробщик отступил в сторону, сделал приглашающий жест. Павел и его спутник вошли в гардероб, проследовали за его хозяином в глубину, подошли к двери.

Дверь эта была обита ржавой некрашеной жестью, в некоторых местах продранной. На самом видном месте было написано масляной краской «Зюзя козел». Тем не менее в этой двери были две замочные скважины.

Гардеробщик вставил в одну из них свой ключ, повернулся к лысому:

– Ваш ключ, пожалуйста!

– Я сам! – лысый вставил свой ключ во вторую скважину, решительно повернул.

Звонок щелкнул, дверь открылась. За ней было темно, как в желудке у кита.

– Заходите, я включу свет! – пообещал гардеробщик.

Павел первым шагнул вперед, лысый последовал за ним.

Гардеробщик щелкнул выключателем и тут же захлопнул дверь.

Стало и правда светлее.

Павел и его грозный спутник оказались в большом пустом дворе. Местами этот двор был замощен булыжником, местами зарос чахлой городской травой. В дальнем углу двора безнадежно ржавел старый «Москвич».

– Эй, что за дела? – проговорил лысый, оглядевшись. – Куда это он нас завел? Куда это ты меня завел? – он повернулся к Павлу и грозно нахмурился.

– Я… я не знаю… – робко отозвался Павел и зябко передернул плечами.

– Не знаешь?! – зло переспросил лысый. – Ты же говорил, что все про эту контору знаешь!

– Все пошло не так…

– Ах не так?

Лысый повернулся, шагнул туда, где только что была дверь… но двери там уже не было, на ее месте была глухая кирпичная стена.

Лысый пнул эту стену ногой, выругался и снова огляделся.

Только сейчас он понял, что во дворе, где они оказались, нет ни одной двери, ни одной подворотни.

Вокруг были только стены домов.

– Да что же за черт?!

Лысый затравленно крутил головой.

Потом он схватил Павла за воротник и зарычал:

– А ну, выведи меня отсюда!

– Я… я не знаю… – повторил Павел дрожащим от ужаса голосом.

– Ах не знаешь?

– По… посмотрите… – Павел кивнул, показывая глазами на что-то за спиной лысого.

– Не пытайся меня снова обдурить! Выведи меня отсюда или прощайся с жизнью!

Павел не ответил, но что-то в его глазах заставило лысого обернуться.

Из другого конца двора к ним приближались несколько огромных злобных собак.

Старый слуга Прокопий, кутаясь в прорванную на локтях кофту, без стука вошел в холодную комнату, где ютился его барин.

– Что случилось, Прокопий? – спросил барин старческим надтреснутым голосом.

– Однако там ломятся эти… товарищи. Два матроса и один страшный, в кожанке. Говорят, до вашей светлости.

– Ничего страшного, Прокопий! Ничего не бойся. Подай мне тот клинок… ну, ты знаешь, в инкрустированных ножнах.

– Ох, барин, неужто вы думаете шпажонкой от них отбиться?

– Прокопий, не говори глупостей. Просто подай мне клинок и ни о чем не беспокойся.

– Ох, барин, нету уже того клинка!

– Что значит – нету?!

– Да вот, когда вы захворали, я его на толкучий рынок снес, поменял на дрова… а то бы вы от холода здесь, извиняюсь, околели.

– Что?! На дрова? Клинок флибустьера – на дрова? Ну, тогда и правда – всему конец!

И снова проснулась Мила от телефонной мелодии из старого фильма «Фантомас» – стало быть, звонит кто-то незнакомый.

Ох, как не любила она так просыпаться! Сегодня наконец выходной, можно спокойно выспаться и отдохнуть, и не надо вскакивать ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак, чтобы муж просыпался, когда по квартире гуляет дивный запах свежезаваренного кофе и на плите аппетитно скворчат блинчики…