Текст книги "Клинок флибустьера"

Правда, она не слишком вежливо выпроводила Клаву, но та вроде не очень обидчивая…

Мила позвонила в соседскую дверь.

Клава открыла почти сразу, взглянула на Милу сочувственно и проговорила:

– Ну что, все же решила выпить? Ну и правильно, стресс снять никогда не помешает!

– Да нет, я по другому поводу. У Виктора в хозяйстве, случайно, нет лупы?

– Лупы? – Клава взглянула с удивлением и обидой. – Я-то думала… не знаю, что у него есть. Я в его квартире не хозяйничаю.

«Но поселилась-то ты у него тайком…» – подумала Мила, но вслух, конечно, ничего не сказала. И глаза отвела, чтобы Клава ни о чем не догадалась.

– Ищи сама! – И Клава посторонилась, пропуская соседку в квартиру.

Первым делом Мила проверила ящики письменного стола – и уже во втором нашла хорошую сильную лупу.

Клава проводила ее до двери.

Видно было, что ей хочется спросить, для чего Миле лупа, но она взяла себя в руки и не дала воли любопытству.

– Потом все объясню! – пообещал Мила на пороге.

Клава только фыркнула:

– Не больно интересно! И вообще, мне некогда, я сейчас ухожу, насчет работы узнать.

«Чего тогда выпивать предлагала!» – удивилась Мила, но опять-таки вслух ничего не сказала, чтобы не задерживаться.

Она вернулась к себе и снова изучила карту города на крышке шкатулки. Теперь, при помощи лупы, она смогла прочесть написанное в углу слово.

Там мелкими, вычурными латинскими буквами было написано:

Santiago Vjeho.

Сантьяго Вьехо.

Видимо, это название города…

Что ж, проверить это легко…

Мила включила в своем телефоне поисковую программу, и умная программа тут же сообщила, что Сантьяго Вьехо – старинный город на острове Сан-Винсент Карибского архипелага, основанный испанцами в шестнадцатом веке.

Тут же было сказано, что самая ранняя постройка в этом городе – крепость Портобелло…

– Портобелло! – вслух проговорила Мила.

То самое слово, которое было написано на обратной стороне марки…

Тут же, в статье о старинном городе, были приведены фотографии его основных достопримечательностей, среди которых на первом месте находилась та самая крепость Портобелло.

Это была овальная каменная постройка с двумя круглыми башнями разной высоты. Та из них, что выше и тоньше, называлась Длинный Педро, более приземистая носила имя Толстый Санчес.

Мила снова взяла шкатулку и при помощи той же лупы внимательно осмотрела план города.

И почти сразу в левом верхнем углу она обнаружила изображение овальной крепостной постройки с двумя зубчатыми башнями разной высоты…

– Вот она, та самая крепость Портобелло! – проговорила Мила, и слегка нажала пальцем на изображение крепости…

Часть изображения слегка утопилась, как овальная кнопка.

И тут случилось чудо. Или почти чудо.

Раздался негромкий щелчок, и из боковой стенки шкатулки выдвинулся фрагмент с изображением трехмачтового парусника. Он выступал из стенки, как бы намекая, что на него нужно нажать…

И Мила уже вполне осознанно нажала на этот выступ.

Снова раздался негромкий щелчок, и верхняя часть шкатулки откинулась. Как крышка. Собственно, это и была крышка, только незаметная.

Мила увидела внутренность шкатулки, выстеленную потертым зеленым бархатом. И там, внутри шкатулки, лежал маленький фигурный ключик.

– Вот оно! – воскликнула Мила радостно и достала ключ…

И тут же ее радость испарилась.

У нее в руках был ключ, но она, даже приблизительно, не представляла, что этот ключ открывает.

Она чувствовала себя как Буратино с золотым ключиком: ключ есть, но где та самая дверь?

Ладно, подумала она, будем решать проблемы по мере их поступления… Пока она нашла ключ. Этот ключ принес в их дом Павел в тот самый день, когда сообщил о своем уходе. Наверняка это и есть то, о чем говорила Таисья.

Значит, она знает, что открывает этот ключ.

Правда, выведать это у нее будет непросто… но нет ничего невозможного.

И тут же в мозгу появилась мысль. Собственно, не мысль, а как будто чей-то голос сказал:

«Не валяй дурака! Когда это Таисья относилась к тебе по-человечески? Да она на вашей с Павлом свадьбе на вопрос тамады, отчего она грустит в такой радостный день, прямо сказала, что нет у нее никакой радости, а одно сплошное горе. Причем протрубила эти слова на всю комнату, громко, как слон. Или слониха. Так что ничего она тебе не скажет, особенно после сегодняшнего вашего, с позволения сказать, общения. А может, она и сама толком ничего не знает».

«Вполне возможно», – мысленно ответила голосу Мила.

И до чего же ей надоели эти вечные недомолвки и недоговоренности! Она хочет знать все! В какие неприятности влез Павел, чего от него хотят те двое из похоронного бюро, а самое главное: какую дверь открывает этот вот таинственный ключик?

И узнает все сама, ни к кому не обращаясь. Все, терпение ее кончилось!

Значит, нужно выработать план.

Пункт первый. Спрятать ключ в какое-то надежное место. Пункт второй. Наведаться в эту самую «Вечную память». Произвести, так сказать, разведу боем.

Надоело прятаться и вздрагивать от каждого подозрительного звука, пора переходить к активным действиям.

На лестнице хлопнула Витькина дверь. Мила подкралась к глазку и увидела Клаву возле лифта. На ней был все тот же розовый свитерок со стразами и джинсы с цветами по бокам. Да уж, в таком виде вряд ли найдет она хорошую работу. И сумки даже нет, пакет бумажный с ручками вместо нее!

Ранним апрельским утром сорокапушечный фрегат «Морская звезда» почти под всеми парусами шел в направлении острова Кюрасао с грузом шерсти и свинца.

Капитан корабля Уильям Стоун вышел на мостик и удовлетворенно огляделся.

Погода была славная – на небе ни облачка, ветер наполнял паруса, и корабль уверенно шел к своей цели. Команда была дисциплинированной: и умелый помощник капитана, и штурман хорошо знали свое дело. Если погода не изменится, еще несколько дней – и они прибудут в порт назначения.

Единственное, что немного омрачало эту радужную картину – это таинственный пассажир, который занимал просторную каюту на полубаке.

Капитан не любил брать на корабль пассажиров, но за этого человека попросил владелец корабля, сэр Карлайл. Кроме того, пассажир заплатил за свое место очень приличные деньги.

Но вел он себя очень странно. Не вступал в разговоры с офицерами, почти не бывал в кают-компании. Бо́льшую часть времени он проводил в своей каюте, даже завтракал там, выходя к общему столу только раз в день, к обеду. И тогда он сидел молча, глядя прямо перед собой, – весь в черном, как ворон Тауэра, и такой же мрачный.

Была у него и еще одна странность: он никому не позволял входить в свою каюту, даже накричал на корабельного стюарда, когда тот хотел прибрать в каюте.

Впрочем, капитан Стоун придерживался полезного правила – не вмешиваться в чужие дела, особенно если тебя об этом не просят.

Капитан хотел вернуться в свою каюту, чтобы выпить утреннюю чашку кофе, как вдруг раздался голос матроса, дежурившего в корзине на топе грот-мачты:

– Корабль на горизонте! Направление зюйд-зюйд-вест!

Капитан забеспокоился. Он взял подзорную трубу, направил ее на горизонт и вскоре действительно увидел вдали паруса большого трехмачтового корабля.

Флаг на его грот-мачте не был виден с такого расстояния, но капитан Стоун забеспокоился: встреча с незнакомым кораблем в этих местах обычно не сулила ничего хорошего.

В этих водах запросто можно было встретить испанского капера, а то и пиратское судно с Тортуги – неизвестно еще, что хуже.

Капитан подумал, что утренний кофе отменяется.

Он подошел к рулевому, чтобы изменить курс таким образом, чтобы избежать встречи с незнакомцем.

В первый момент они начали удаляться, но потом неизвестный корабль тоже сменил курс и пошел на сближение.

Это уже говорило о его дурных намерениях.

Капитан Стоун напряженно вглядывался в силуэт чужого корабля.

Вскоре его уже можно было разглядеть в подзорную трубу.

Это был большой трехмачтовый корабль с двойным рядом пушечных портов по каждому борту. Судя по скорости сближения, он был более быстроходным, чем «Морская звезда».

Капитан отдал приказ поднять оставшиеся паруса.

Матросы сновали по реям, понимая, что от их работы, возможно, зависит жизнь всего экипажа.

И тут мистер Стоун разглядел на грот-мачте английский флаг.

– Слава Всевышнему! – проговорил стоявший рядом помощник. – Это англичане…

– Подождите радоваться, мистер Фортескью! – одернул его капитан. – Если это англичане, какого черта они так резво идут на сближение?

Расстояние между двумя кораблями неумолимо сокращалось.

Теперь были отчетливо видны стволы пушек, грозно выглядывающие из портов.

И тут английский флаг на мачте пополз вниз, а на его месте заполыхало красное полотнище – «Веселый Рыжий», как прозвали его французские пираты, или «Веселый Роджер», как вскоре переименовали англичане.

– Господи помилуй! – воскликнул помощник.

– Хватит уже причитать, мистер Фортескью! Проверьте лучше, на местах ли канониры.

Канониры заняли свои места на пушечной палубе, запалили фитили.

– Стрелять только по моей команде! – рявкнул капитан, следя за маневрами пирата.

А пират подходил все ближе и ближе…

Два корабля разделяло уже не больше двух кабельтовых.

Пиратский корабль шел прямо на «Морскую звезду», словно собирался ее протаранить.

Капитан выжидал, понимая, что для решительной атаки враг должен повернуться боком, направив на «Звезду» пушки левого или правого борта…

И в этот момент помощник, впав в панику, выкрикнул:

– Огонь!

Канониры поднесли запалы к пушкам, и все орудия левого борта разом выстрелили.

Ядра попадали в воду, не причинив врагу никакого ущерба.

Капитан зверем взглянул на помощника – но понял, что сейчас не время выяснять отношения, надо пытаться спасти корабль и команду… если это еще возможно.

А пират воспользовался ошибкой помощника – он быстро маневрировал, приближаясь к левому борту, ставшему безопасным, пока канониры не перезарядили пушки.

Счет пошел на минуты.

Убрав почти все паруса, пиратский корабль замедлил ход, но все же быстро сближался с «Морской звездой».

Уже можно было разглядеть зверские физиономии пиратов, которые стояли на борту с абордажными крючьями в руках.

Еще немного – и эти крючья полетят, чтобы мертвой хваткой вцепиться в борт «Морской звезды», а затем по канатам поползут пираты, ловкие, как обезьяны, обвешанные оружием…

Капитан отчетливо разглядел одного из пиратов – заросшего до глаз черной курчавой бородой, сжимающего в зубах палаш, чтобы освободить руки…

Казалось, судьба «Морской звезды» предрешена.

И тут на палубе появился таинственный пассажир.

Оглядевшись, он спросил сухим каркающим голосом:

– Что здесь происходит?

Капитан не считал нужным тратить время на этого ханжу, но все же язвительно выпалил:

– А вы как думаете?

Тут же он опомнился и дал пассажиру дельный совет:

– Убирайтесь в каюту, сударь, не путайтесь под ногами!

Но черный пассажир не прислушался к этому совету. С неожиданной ловкостью он вскочил на планшир и замер на нем, как носовая фигура старого корабля.

Капитан подумал, что он свалится в море… ну и черт с ним! До того ли сейчас?

– Всему экипажу приготовиться к бою! – рявкнул он своим громоподобным голосом, которым не раз перекрывал рев бушующего океана и грохот артиллерийской канонады.

Капитан прекрасно понимал, что силы неравны, что пираты гораздо многочисленнее, да к тому же они опытнее и свирепее в бою, чем его матросы, но другого выхода не было, и он не собирался сдаваться без боя, понимая, что в случае сдачи и его самого, и весь экипаж ждут чудовищные мучения.

О пиратах Тортуги, о том, что они делают с экипажами захваченных кораблей, рассказывали страшные вещи. Лучше уж погибнуть в бою, чем быть зверски замученным пиратами…

Он выдернул из-за пояса два заряженных пистолета, окинул взглядом палубу.

Кто-то из матросов приготовился к бою, вытащил из ножен абордажную саблю или торопливо заряжал мушкет. Кто-то трусливо прятался. Помощник капитана мистер Фортескью истово молился, но пистолет все же был у него в руке.

И тут капитан взглянул на черного пассажира.

Тот по-прежнему стоял на планшире, неподвижный и невозмутимый, как деревянная статуя. Вдруг он плавным, властным жестом выдернул из ножен, висевших на шелковой перевязи, узкий и длинный клинок наподобие рапиры.

Капитан подумал, что проку от такого клинка в бою с пиратами будет немного, но все же таинственный пассажир оказался не так труслив, как казалось.

А тот сделал нечто очень странное: он высоко поднял руку с рапирой и провел ею по воздуху, словно рисуя кончиком клинка странный узор, наподобие лежащей на боку восьмерки.

И тут случилась непонятная вещь: воздух вокруг черного пассажира задрожал, как это бывает в жаркий день, там и тут вспыхнули маленькие радуги. И вот уже эти радуги слились в один сплошной радужный шар наподобие мыльного пузыря, какие выдувают дети, когда их мать затевает стирку.

Пузырь этот увеличился, окружив весь корпус «Морской звезды», вместе со всей командой, вместе с мачтами и парусами.

– Господь всемогущий! – воскликнул мистер Фортескью.

В то же время пираты, уже готовые броситься на абордаж, в растерянности замерли на своих местах. Двое или трое из них, уже изготовившиеся к прыжку, свалились за борт, не удержавшись на планшире. Другие изумленно переглядывались, кто-то крестился. Один из пиратов, особенно зверского вида, проревел:

– Куда они подевались? Гарпун им в печенку! Ведь этот корабль только что был совсем рядом!

Другой, ничуть не менее страшный, ответил:

– Должно быть, это был корабль-призрак… «Летучий голландец»… встретить его – не к добру!

Тут черный пассажир повернулся к капитану и проговорил приглушенным голосом:

– Капитан, медленно отводите корабль от пирата. И велите матросам не шуметь!

Капитан не стал задавать никаких вопросов. Знаками он подозвал боцмана и велел ему немедленно поставить штормовой кливер и самым малым ходом отходить от пиратского корабля. И при этом не повышать голос.

Приказ капитана был быстро и бесшумно исполнен, и «Морская звезда» медленно отошла от пиратского корабля. Вокруг нее все еще дрожала радужная пленка.

Только отойдя на десять кабельтовых от пирата, капитан приказал поставить все паруса, и корабль устремился к горизонту.

Вскоре пиратский корабль растворился в тумане.

Капитан направился к каюте таинственного пассажира, но его каюта, по обыкновению, была заперта.

Клава вошла в магазин женской одежды и, почти не глядя, сняла с вешалок несколько кофт и платьев.

Продавщица удивленно взглянула на нее и проговорила:

– Девушка, но это не ваш размер!

– А я покупаю на вырост! – отмахнулась от нее Клава и устремилась к примерочным кабинкам.

Из одной кабинки как раз вышла покупательница, и Клава тут же заняла ее место.

– Дама, вы куда?! – возмущенно воскликнула полная особа в платье в крупных цветах. – Я здесь уже десять минут жду!

– А я еще на той неделе занимала! – огрызнулась Клава и захлопнула за собой дверцу кабинки.

Повесив всю принесенную одежду, она достала телефон и набрала знакомый номер.

Услышав хрипловатый, словно каркающий голос, она тихо проговорила:

– Это я. Не сомневаюсь, вы меня узнали.

– Допустим. А что вы так шепчете?

– Вы хотите, чтобы я кричала на весь город? Ничего, вы заинтересованы в моем звонке, так что напряжете слух. Короче, если хотите получить товар, приходите один и непременно с деньгами, послезавтра в шестнадцать часов в торговый центр «Четыре сольди». Знаете, где это?

– Допустим, но…

– Не перебивайте. Слушайте и запоминайте. Деньги должны быть при вас, в полиэтиленовом пакете из универсама «Аппетит». В пакете должна быть ровно та сумма, о которой вы договаривались сами знаете с кем. С этим пакетом вы поднимаетесь на второй этаж, там напротив эскалатора кофейня. Я буду ждать вас за столиком. Вы передадите мне деньги, я отдам вам товар, и мы разойдемся.

– Но как я вас узнаю?

– У меня будет оранжевый шарф.

– Но я должен…

– Не перебивайте. Я не буду повторять. Если вы не придете или не принесете денег – можете забыть о товаре. Второй попытки у вас не будет. На этом все…

Клава прервала разговор, выключила телефон и повернула одно из зеркал.

За ним оказался проход в коридор, ведущий к складу. Туда Клава и прошмыгнула.

Женщина в крупных цветах постучала в кабинку:

– Дама, вы скоро? Совесть нужно иметь! Я вас уже двадцать минут жду!

Из кабинки никто не отозвался.

Цветочная женщина открыла дверцу, заглянула внутрь и удивленно протянула:

– Куда же она подевалась?

Впрочем, долго думать об этом она не стала, зашла в кабинку, стащила через голову свое цветочное платье, оставшись в неглиже, и только собралась примерить первое из вороха выбранных платьев, как дверца кабинки снова распахнулась, и туда заглянул рослый тип в черной кожаной куртке, с узкими черными усиками.

Дама заверещала, прикрываясь платьями:

– Нахал, куда ты прешься?!

Мужчина окинул ее оценивающим взглядом и тихо проговорил в телефон:

– Шеф, это явно не она! Где она? Понятия не имею! Как сквозь землю провалилась!

Мила без проблем узнала в интернете, что интересующее ее похоронное бюро находится возле Северного кладбища, и решила ехать туда прямо сейчас, пока время есть. А то каждый день ведь с работы отпрашиваться не будешь.

Но тот же внутренний голос, который предостерегал ее насчет Таисьи, спросил ехидно, неужели она собирается ехать в своем обычном виде, ведь это прямо волку в пасть!

Вот только войдет она в эту «Память вечную», как тут же, прямо на пороге, ее встретят Паук и коротышка. Вот уж они обрадуются, что она сама к ним явилась!

Замечание было вполне справедливо, так что Мила наскоро произвела ревизию своему гардеробу и не нашла ничего подходящего к данному случаю.

Нет, было, конечно, у нее черное платье, но открытое, с вырезом и слишком короткое. Если надеть джинсы и куртку, то ее узнают, даже если бейсболку напялить и волосы под нее убрать. И вообще, туда люди в бейсболках не ходят, сразу в глаза бросится.

Делать нечего, пришлось спуститься к Розалии Яковлевне.

– Милка, ты чего такая встрепанная? – удивилась соседка. – Похудела, щеки ввалились прямо. Садись за стол!

Сегодня на обед у Розалии Яковлевны был наваристый борщ. А потом жареная курица с брусничным вареньем вместо соуса, фирменное ее блюдо.

После сытного обеда Миле вообще никуда не захотелось идти. Хотелось сидеть тут, в уютной квартире соседки, пить сладкий чай с домашним песочным печеньем и вести неспешную беседу о приятных пустяках: есть ли в лесах грибы, и если есть, то какие, скоро ли появится в ларьках айва, из которой Розалия Яковлевна варила изумительное душистое варенье, а также скоро ли женится сын, поскольку она, Розалия Яковлевна, уж очень хочет внуков.

Милу совершенно не интересовали грибы, равно как и рецепт айвового варенья, просто ей нравилась Розалия Яковлевна. И поняла она это только сейчас. До этого они здоровались в лифте, пару раз Мила помогла соседке донести до двери тяжеленные сумки, но никогда не входила в ее квартиру.

Это Павел так велел, когда они только въехали в этот дом: никаких посиделок с соседками. И чтобы не бегала к ним за сахаром там или за солью. Ты к ней зайдешь, потом она к нам зайдет, потом повадится чай-кофе пить, а потом этих баб из квартиры не вытолкать будет. Станут по дому шнырять, все высматривать, вынюхивать, потом по всему району разнесут, как мы живем.

«Да что им вынюхивать-то, – смеялась поначалу Мила, – какие такие у нас секреты и тайны мадридского двора? И красть у нас нечего, ничего ценного в квартире нет…»

Но Павел был строг, один раз даже грубо так сказал, голос на нее повысил. Так что Мила была с соседями вежлива, но держалась с прохладцей.

И вот теперь, когда Павел ушел, Розалия Яковлевна ей помогает. И словом, и делом.

– Ну что, Мила, говори уж, что надо. – Соседка, видимо, почувствовала ее беспокойство. – Чем смогу, помогу.

– Не знаю, как и начать… – смутилась Мила.

– Говори как есть!

– Нужно мне в похоронное агентство идти…

– Умер у тебя кто? Или…

– Или… – вздохнула Мила. – То есть умер один… ну, в общем, в юности у нас с ним любовь была. Недолго, правда. И вот он умер скоропостижно, не знаю даже, в чем там дело… вроде бы на мотоцикле разбился.

Историю эту она не придумала на ходу – правда, был у них в классе Толька Панченко, который по пьяному делу разбился, гоняя на мотоцикле. Было это примерно четыре года назад, Миле написала девчонка из их класса.

Толька в школе был ужасным хулиганом, так что никакой любви в юности у них с Милой не было, да и быть не могло, она терпеть не могла грубых парней, ей вообще нравился Сережа Петухов – мальчик в очках, который говорил тихим голосом и все время рисовал старинное оружие – сабли, мечи и алебарды, за что тот же Толька его не то чтобы уважал, но не трогал.

Один раз Сережа нарисовал для Милы очень красивый замок с подъемным мостом и пушками на стенах, за что ей и понравился. Правда, это было в третьем классе, потом Сережа переехал из их города вместе с родителями.

Так что сейчас Мила решила, что ничего страшного не случится, раз Толька все равно уже умер.

– И вот нужно мне обязательно на похороны пойти, – теперь она врала более уверенно, – потому что… ну, все-таки любовь была, он даже замуж мне предлагал. Ну, в двадцать лет я об этом и не думала даже… а потом дороги наши разошлись, и вот он умер. Хоть проститься… но дело в том, что там его жена будет, она из нашего класса. И она меня еще со школы ревновала, так что если увидит на похоронах, то обязательно скандал устроит. Что делать? Может, внешность изменить?

Выговорив все это одним духом, Мила отважилась посмотреть на Розалию Яковлевну, ожидая в глубине души, что соседка сейчас поднимет ее на смех. Однако та только согласно кивнула.

– Что ж, идея неплохая. – И пошла в комнату, крикнув оттуда, чтобы Мила шла следом.

– Платок нужно черный… – Розалия Яковлевна потрясла пакетом. – Сейчас найдем. И еще вот что… – Она окинула Милу взглядом, оценивая, затем сняла с вешалки что-то серое и огромное, которое оказалось плащом на утепленной подкладке.

– Племянница купила, да ей немного маловат оказался, она и оставила у меня, – пояснила Розалия Яковлевна, и Мила отвернулась, спрятав улыбку.

Это же какая племянница, если такой чехол от самолета ей мал оказался.

– И зря смеешься, – тут же заметила соседка, – у нас все женщины в роду крупногабаритные, и все счастливы в браке. Мы с мужем сорок восемь лет прожили в любви и согласии, племянница вот уже скоро десять лет свадьбы справит.

– Да я ничего… – устыдилась Мила, надевая плащ.

– Это ничего, что длинный, а зато в поясе потуже затянешь и будет хорошо… А еще вот возьми этот шарф. – Соседка ловко обмотала Милу черным шарфом, полностью скрыв приметные волосы.

– Значит, на ноги туфли без каблуков и никакой косметики, так тебя точно никто не узнает. И еще вот это возьми! – Розалия Яковлевна протянула Миле черный старушечий ридикюль. – Как говорится, для полноты картины.

Мила хотела отказаться, но взяла. Ридикюль оказался неожиданно тяжелым. Что там у нее – кирпич?

Мила поскорее ушла, чтобы соседка не начала ничего спрашивать. Впрочем, у нее было такое чувство, что Розалия и так про нее все знает. Откуда только?

Клава зашла в подвальчик, над входом в который красовалась внушительная вывеска: «Копи-центр».

Ниже буквами поменьше было приписано: «Цветные и черно-белые ксерокопии, печать из файлов, сканирование документов».

В подвальчике скучал парень с кольцом в носу и татуировкой на щеке. Татуировка изображала кота в красно-синей форме человека-паука.

– Прикольная татушка! – одобрила Клава. – А хочешь, я покажу, какая у меня на попе?

– Хочу! – оживился парень.

– Размечтался! Я вообще-то по делу пришла. Мне ксерокопии сделать нужно. Очень много.

– Если много – у нас скидка…

– Вот и хорошо! Мне нужно вот это скопировать двести раз, причем непременно обе стороны… – И она протянула парню листок с двухсторонней печатью.

Парень посмотрел на этот листок и почесал в затылке:

– Ну, я вообще-то не знаю… это разве можно?

– А где сказано, что нельзя? Нигде. А все, что не запрещено – разрешено.

– Ну…

– Ты вообще-то работаешь или мечтаешь о светлом будущем? Тебе заказ принесли, а ты мнешься!

– Но ты с этим ничего плохого делать не будешь?

– Да нет, конечно. Это просто прикол такой будет. Приятеля одного хочу разыграть.

– Ну, если разыграть – тогда ладно… я сам приколы люблю.

– Ну, видишь, как удачно! У нас с тобой, можно сказать, общие интересы. Оба любим приколы и татушки. Так, глядишь, я тебе все-таки свою татушку покажу.

Парень снова оживился и принялся за работу.

До Северного кладбища Мила добралась на автобусе. Можно было и на электричке, но как раз днем они ходят редко – летом еще туда-сюда, а осенью совсем плохо.

Все это рассказала Миле словоохотливая бабуля с кошелкой, из которой торчало что-то пышное и зеленое.

– Роза это, белая, – пояснила бабуля, – у сестры на могилке хочу посадить, сестра белый цвет любила. Как зацветет в июне – любо-дорого! А тебе куда?

Мила сказала, что в похоронное агентство «Вечная память», так что, когда автобус остановился у ворот кладбища, бабуля любезно показала дорогу.

– Да не прямо иди, а вот тропиночка есть узенькая, так быстрее будет, – напутствовала она. – Как мостик через канаву перейдешь – так налево иди мимо баков мусорных, а там уж и будет эта самая «Вечная память». Только я тебе вот что скажу, – бабуля доверительно понизила голос, – ты там поосторожнее, денег много сразу не давай, а лучше вообще с ними не связывайся. Какие-то там дела нехорошие творятся… Хотя с тебя вроде и взять нечего…

Мила пообещала быть осторожной. Бабуля подхватила свою кошелку и бойко почесала по дороге, а Мила, пользуясь указаниями, быстро нашла тропинку. Народу из автобуса вышло прилично, но все быстро рассредоточились, так что по тропинке она шла одна, не определив, хорошо это или плохо.

Мостик оказался обычной доской, перекинутой через канаву, Мила едва не навернулась в длинном плаще. На другом берегу были кусты, обойдя которые Мила свернула влево.

Дороги не было никакой, она вымазала чужой плащ колючками от репейника, вляпалась в подозрительную грязь и наконец увидела двухэтажное здание из серого кирпича.

Может, и была это «Вечная память», но вокруг было тихо и безлюдно, спросить не у кого. Впрочем, Мила и не стала бы этого делать.

Она подошла к зданию сбоку и обошла его, стараясь держаться подальше от окон. Перед дверью была площадка, покрытая растрескавшимся асфальтом, машин на ней было мало.

И тут Мила увидела, что как раз заворачивает тот самый черный микроавтобус, который врезался ей в память надолго. Ну да, вот надпись на боку затейливым славянским шрифтом: «Вечная память. Все для похорон».

Мила спряталась обратно за угол и увидела оттуда, что из микроавтобуса вышел долговязый тип, руки и ноги которого двигались сами по себе, не в такт походке. Ага, старый знакомый Паук!

Мила испуганно отшатнулась, но Паук не стал подниматься на крыльцо и входить в главную дверь, он свернул за угол, к счастью, не туда, где пряталась Мила.

Больше из машины никто не вышел, так что Мила, перебежав площадку, пустилась вслед за Пауком. Он как раз обошел здание и остановился сзади, возле маленькой незаметной двери, однако на ней был кодовый замок.

Паук нажал четыре цифры, дверь открылась, он наклонил голову и протиснулся в узкий проем. Мила в это время пробежала несколько шагов почти неслышно, моля бога только о том, чтобы не запутаться в жутком плаще. И успела подхватить дверь до того, как она захлопнулась.

Мелькнула мысль: что она вообще делает? Зачем она пришла сюда своими ногами, зачем сама лезет в это подозрительное похоронное агентство? Ведь даже бабка в автобусе и то говорила, что тут творятся дела темные.

Мила только отмахнулась от этой мысли. Раз уж пришла, то нужно хоть что-то выяснить, не уходить же с пустыми руками.

За дверью был длинный полутемный коридор и слышны были удаляющиеся шаги Паука. Очень осторожно, на цыпочках, Мила направилась следом. Паука она настигла скоро, об этом ее предупредило сопение и ругательства.

– Черт, все время забываю про эти ступеньки!

Мила мысленно его поблагодарила, подобрав полы плаща. Они спустились ниже на один лестничный марш, похоже, что это был уже подвал. Помещение было темное, но большое, Мила поняла это по гулким звукам шагов.

Тут впереди она увидела свет, это кто-то шел навстречу, светя телефоном.

– Баран, ты? – спросил Паук.

– Говорил же, не зови меня Бараном, – ответил шедший навстречу. – Трудно, что ли, запомнить?

Мила узнала по голосу напарника Паука, коротышку.

– А если у тебя фамилия Баранов, так как тебя еще звать?

– Тише ты! Никого за собой не привел?

– Да никого тут и нету!

– Смотри, сам знаешь, как он тихарится…

Мила здорово перетрусила. Если они сейчас включат свет или хотя бы фонариком по углам пошарят…

Она переложила в правую руку тот самый ридикюль, что дала ей Розалия Яковлевна. Что там внутри – неясно, но так-то он тяжелый, так хоть в рожу коротышке этому засветить…

Однако судьба в этот раз была к ней милостива или же эти двое торопились – во всяком случае, они не стали осматривать подвал, а пошли дальше.

Мила выждала некоторое время и пошла за ними, руководствуясь слабым светом впереди.

Так они пересекли подвал, причем Мила чудом умудрилась ничего не опрокинуть и не споткнуться, потом коротышка открыл какую-то дверь в углу, и двое пропали из виду.

Мила очутилась в полной темноте и запаниковала. Теперь и обратной дороги не найти.

Пришлось идти вперед, так она вскоре нашла отгороженный кусок подвала. Дверь, куда прошли те двое, была плотно закрыта, зато стенка оказалась картонной. И доходила не до самого потолка, так что Мила услышала голоса.

– Ну что, орлы? – спрашивал низкий мужской голос.

Спрашивал вроде бы добродушно, но даже Миле за дверью было ясно, что человек этот страшный и добром от него и не пахнет.

– Что вы мне можете сообщить? Нашли ключ?

– Мы… мы не нашли… там, в квартире, ничего нет, мы хорошо искали… – не своим, а каким-то блеющим голосом, ответил коротышка. Паук предпочел промолчать.

– Вы ее взяли? – теперь в низком голосе не осталось ни капли добродушия.

– Да нет, она ушла, но точно ничего не могла унести, была в одной пижаме…

«И пижаму разглядели, гады!» – фыркнула Мила и тут же прикрыла рот рукой в испуге. Эти-то двое умом не блещут, а вот их главный…

– Значит, вы утверждаете, что в квартире ничего нет, так? – теперь в голосе слышались стальные нотки.

Ответом ему была продолжительная тишина; очевидно, коротышка тоже понял, что в данном случае молчание – золото.

– А этот, который у вас сидит, говорит, что вещь должна быть в квартире, я правильно понимаю?