Текст книги "Три кита и бычок в томате"

– Ты не расстраивайся. Что-то мне подсказывает, что эта история вскоре закончится.

Лариса не оглядываясь побежала к станции метро.

Оставшись втроем в машине, подруги немного помолчали. Жанна курила, Катька сосала карамельку, Ирина размышляла, водя пальцем по стеклу.

– Ирка, ты что-то знаешь! – Катерина, как всегда, не выдержала первой. – Чего ему надо, этому хвостатому типу? Кто такие «они»?

– «Они» – это бриллианты. Точнее, необработанные алмазы. Очевидно, Гранатов их украл и спрятал. Там, понимаешь, такой налаженный контрабандный канал, из Якутии сюда, а потом через туристов в Европу.

– Это тебе Абаканов рассказал? Ты с ним встречаешься, да? – ревниво осведомилась Жанна.

– Возможно, – протянула Ирина, – но сейчас это не главное.

– Точно! – Катька подскочила на сиденье. – Тогда, на выставке, он и кричал Гранатову – там, мол, ничего не было, ты, говорит, их попер, а сам нарочно все подстроил! У тебя, говорит, долги огромные, я знаю, тебе деньги нужны позарез! А Гранатов ему отвечает, что знать ничего не знает, ни к чему не причастен и что Слепень ему еще покажет! А тот тогда и говорит, что он – труп!

– Катька! – вскричала Ирина. – Что же ты раньше про это не говорила?

– Ой, девочки! – потупилась Катя. – Я тогда писать очень хотела, больше ни о чем думать не могла! И забыла все, а сейчас как-то проявилось…

– Понятно, – буркнула Ирина, – а сейчас, значит, ты ничего не хочешь…

– Хочу! – с энтузиазмом отозвалась Катя. – Есть очень хочу!

– Ну, это твое всегдашнее состояние, оно думать не мешает…

– Ты мне зубы не заговаривай! – Катерина пошла в атаку. – Быстро говори, кто такой Абаканов и кем он тебе приходится!

– Жанка, ты что притихла? – фальшиво-оживленным голосом спросила Ирина.

– Гранатов, говорите… – процедила Жанна. – Коля Гранатов… Никочка… Вот что, девочки, я знаю, куда он их спрятал! Есть у меня клиентка – не бабка, а сплошная головная боль…

И она в двух словах рассказала про старуху Марфу Семеновну, про исторические полдомика с печкой и высокими потолками, про убитого племянника и про завещание.

– Точно он попер бриллианты! – встрепенулась Ирина. – И точно спрятал их у той бабки, раз приезжал к ней накануне. Ну с чего это ему было старуху навещать? Не тот это был человек, чтобы в нем внезапно родственные чувства проснулись! А в старом доме наверняка тайники есть! Едем сейчас туда! Жанка, где это находится?

– Атеистический проспект, дом четыре, – медленно сказала Жанна, – только не понимаю, с чего это мы туда попремся. Дом чужой, опять-таки сами говорили, что этот тип очень опасен. Может, лучше милицию вызвать? Или к этому Абаканову обратиться? Что ты, Ирка, за чужие брюлики так беспокоишься?

– Ни в коем случае! – крикнула Ирина. – Сами все найдем! И ему отдадим! Чтобы знал!

Она прикусила язык, но подруги и так все поняли.

– Все ясно, – резюмировала Жанна, – наша королева детектива хочет доказать любимому мужчине, что и она кое-чего стоит. Ирка, не можешь ты проблем не создавать!

В кои-то веки Катя согласилась с Жанной. Но Ирина их не стала слушать.

– Если не повезешь, я пешком пойду! – пригрозила она. – Некогда мне с вами препираться, время дорого.

– Кажется, это где-то тут, – проговорила Жанна, увидев на доме табличку. – Атеистический проспект – это бывший Вифлеемский переулок… странно, что название не вернули, видимо, руки не дошли… это дом номер шесть, а нам нужен четвертый… черт, а тот уже второй! Где же наш?

– Мальчик! – крикнула она, увидев тщедушную фигурку в длинном плаще, соединенную поводком с огромным сенбернаром. – Мальчик, случайно, не знаешь, где тут четвертый дом?

Существо с собакой остановилось, достало пачку сигарет и закурило.

– Мальчик, тебе в школе не говорили, что в твоем возрасте курить вредно? – назидательно проговорила Жанна.

– Девочка! – отозвалось существо скрипучим прокуренным голосом и хрипло закашлялось. – Девочка, в моем возрасте уже ничего не вредно!

– Ой, извините. – Жанна присмотрелась к фигуре в плаще и поняла, что перед ней стоит миниатюрная худенькая старушка. – Ой, извините, я вас приняла за мальчика…

– Бывает… Ларри, даже не думай об этом! – прикрикнула старушка на сенбернара, попытавшегося поднять лапу на Жаннину машину. – Так вы что – ищете мемориальную избушку?

– Ну да… – смущенно призналась Жанна. – Ту, где бывал Калинин…

– Вы что – из коммунистов или так просто отечественной историей интересуетесь?

– Интересуемся… просто так… – уклончиво проговорила Жанна.

– Тогда поезжайте по этой дорожке, увидите помойку, объедете ее слева, там и будет эта избушка…

Поблагодарив даму с собачкой, Жанна круто вывернула руль и медленно покатила по широкой грунтовой дороге, проложенной между двумя панельными домами. В глубине квартала действительно обнаружилось невзрачное кирпичное строение, внутри которого стояли мусорные баки. Объехав этот жизненно необходимый элемент городского хозяйства, подруги увидели аккуратный двухэтажный бревенчатый дом, на стене которого красовалась мраморная доска с памятной надписью.

– Ну, вот она – фамильная недвижимость Марфы Семеновны Пельменевой, по совместительству мемориальный объект! – объявила Жанна, остановив машину возле избушки и заглушив мотор.

У домика было два входа: один – ведущий в мемориальную квартиру путейской вдовы, другой – в жилище неугомонной Марфы Семеновны Пельменевой. Жанна поднялась по скрипучим ступенькам и надавила на кнопку звонка. За дверью хрипло протренькало, но на звонок никто не отозвался. Тогда Жанна постучала в дверь, что тоже не привело ни к какому результату.

– Нету дома… – вздохнула Жанна, спускаясь с крыльца. – Ушла куда-то…

– Моя тетка, уходя из дома, всегда оставляла ключ вот в этом месте, – проговорила Катерина, наклоняясь к водосборной кадке. – Смотри-ка, и эта так же делает!

Она немного сдвинула тяжелую кадку и подняла впечатавшийся в сырую землю массивный старый ключ.

– Вот что значит старое воспитание! Ничего не боятся! Ведь так к ней кто угодно может забраться…

– Вроде нас, – закончила Жанна фразу и взяла ключ из Катиных рук.

– Жанка, ты что? – попыталась остановить ее Ирина. – Разве можно без хозяйки…

– Если мы будем ее дожидаться, дождемся только вашего длинноволосого приятеля! Как я понимаю, он охотится за тем же, за чем и мы, и вопрос «Кто кого?» решают часы, а может быть, даже минуты!

С этими словами Жанна вставила ключ в замочную скважину, повернула его и открыла дверь.

В жилище Марфы Семеновны пахло так, как обычно пахнет в домах у одиноких старушек, – немного затхлостью, немного лекарствами, немного корицей и прочими специями. На окне стоял горшок со столетником, еще один, с цветущей геранью, – на этажерке.

– Ну и где мы будем искать эти алмазы? – проговорила Ирина, в растерянности оглядевшись по сторонам. – Тут запросто можно целый сундук с сокровищами спрятать, и в жизни не найдешь!

Действительно, запасливая Марфа Семеновна обросла за долгую жизнь бесчисленным количеством вещей. Из-под кровати выглядывал старый фанерный чемодан, в углу красовался неподъемный кованый сундук, этажерка была заставлена многочисленными шкатулками и коробочками, не говоря уже о шкафах и шкафчиках, видневшихся в соседней комнате.

– Ну, исходить нужно из того… – начала Жанна, – из того, что Гранатов заезжал к тетке ненадолго, и если спрятал здесь алмазы, то где-то почти на виду. У него просто не было времени и возможности возиться с теткиными сундуками и шкатулками. Кроме того, он не стал бы класть туда камни, потому что это слишком очевидно, да и старуха на них может случайно наткнуться…

– Значит, нам нужно искать такое место, которое, с одной стороны, очень близко, с другой – не придет в голову постороннему человеку, – констатировала Ирина.

– Очень мило! – подала голос Катя. – Мы-то как раз посторонние, значит, нам это и не придет в голову…

– Постойте. – Жанна наморщила лоб. – Дайте вспомнить, что мне говорила старуха… она сказала, что племянник заехал к ней и помог протопить печку… печку!

И Жанна кинулась в соседнюю комнату, большую часть которой занимала массивная, аккуратно побеленная печь с дровяной плитой.

– Это должно быть где-то здесь… – бормотала она, открывая печную заслонку и тыча кочергой в золу.

– Сама подумай! – остановила ее Ирина. – Как он мог положить алмазы в печку? Ведь он ее топил! И старуха могла в любой момент снова затопить! И плакали тогда все алмазы! Они ведь отлично горят, ты же знаешь – алмазы это углерод!

– Действительно, – вынуждена была согласиться Жанна. – Но тогда где же он их спрятал?

– Думаем! – протянула Ирина. – Это должно быть где-то близко, но в безопасном месте… и чтобы Марфа Семеновна случайно на них не наткнулась…

– Девочки, ну где же? Где же? – выкрикивала Катя, суетливо топчась вокруг печи. – Ну где же это может быть?

– Катька, не суетись! – прикрикнула на нее Ирина. – Не путайся под ногами! Ты занимаешь слишком много места…

– Ну вот, опять начались намеки на мое телосложение! – надулась Катя. – И ничего я не толстая, я просто крупная… и покойный Гранатов, между прочим, был довольно крупный мужчина… а эта Марфа Семеновна, наверное, маленького роста…

– Маленького, – подтвердила Жанна. – Но достать может лучше любого верзилы…

– Вот! – радостно воскликнула Катя. – Вот в чем дело!

– В чем? – равнодушно переспросила Ирина. – Катька, не мешай думать!

– Я не мешаю! Я помогаю! Гранатов был гораздо выше своей тетки, и если ему нужно было быстро спрятать камни в недоступном для нее месте, он должен был спрятать их наверху! То есть вот там! – И Катерина победным жестом протянула руку в направлении печной вьюшки, расположенной на трубе под самым потолком.

– А ведь она, наверное, права! – удивленно проговорила Жанна, проследя за Катиной рукой. – Нука, есть здесь какой-нибудь стул?

– Табуретка подойдет? – оживилась Ирина.

– Более чем! – Жанна ловко вскарабкалась на крепкий массивный табурет, открыла вьюшку и по самый локоть засунула руку в темное отверстие. – Грязно-то как! – недовольно проговорила она.

– Ну как, что-нибудь там есть? – взволнованно осведомилась Катерина.

– Кажется, есть… – И Жанна вытащила на свет божий поношенный кирзовый сапог.

– Что это? – удивленно осведомилась Катя.

– Я слышала, что в этом сезоне в моде осенние сапоги, но мне казалось, не совсем такого фасона, – насмешливо проговорила Ирина. – Кроме того, он только один…

– Будешь умничать, я в тебя запущу этим сапогом! – отозвалась Жанна. – Мне сверху очень удобно! Вы можете подождать одну минуту, в этом сапоге что-то есть…

Она перевернула сапог и вытряхнула из голенища небольшой холщовый мешочек.

– Ой, что это? – воскликнула Катерина и выхватила мешочек у подруги.

– Именно то, из-за чего все так суетятся! – уверенно проговорила Жанна. – Не думаю, что господин Гранатов спрятал в печке у своей любимой тетушки круглую печать комитета культуры или почетный знак «Отличник бухгалтерского учета».

Катерина развязала мешочек, заглянула в него и разочарованно протянула:

– Ой, какие-то серенькие камушки…

– Ну-ка дай взглянуть! – Жанна спрыгнула с табуретки и протянула руку за мешочком.

– А ты думала – как выглядят необработанные алмазы? – проговорила Жанна, вытряхнув на ладонь невзрачный камешек величиной с небольшую фасолину.

– Ну, я думала, они хотя бы прозрачные и блестят…

– Прозрачными они станут только после первичной обработки, а блестеть будут, когда им придадут окончательную форму – огранят в бриллиант, «маркизу» или «голландскую розу». Больше всего блеска создает бриллиантовая огранка.

– А разве бриллиант и алмаз – не одно и то же?

– Ой, Катя, до чего же ты неискушенная! – вступила в разговор Ирина. – Бриллиант – это обработанный алмаз, да и то не всякий…

– Ну конечно, наша писательница очень подкована в этом вопросе! – ехидно вставила Жанна. – Ведь ее просвещает по части бриллиантов сам господин Абаканов, бриллиантовый король! Причем просвещает едва ли не каждый день, а может быть, и каждую ночь…

– Жанка, прекрати немедленно! – набросилась Ирина на подругу. – Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет!

– И очень глупо с твоей стороны! – парировала Жанна. – А покраснела-то, покраснела!

– Своими делами лучше занимайся! – проговорила Ирина, почувствовав, что краска действительно залила ее лицо.

– Кстати, о моих делах… – протянула Жанна, повернувшись к двери. – Здрасте, Марфа Семеновна!

– Это кто ж это у меня хозяйничает? – осведомилась стоящая на пороге старушка въедливым коммунальным голосом. – Что же это творится? В магазин на пять минут выйти нельзя, как уж в дом влезут! Вот ведь времена настали!

– Марфа Семеновна, – зачастила Жанна, – не поймите плохо, я к вам зайти хотела, насчет завещания кое-чего обсудить, звоню-звоню, вы не открываете, толкнула – а дверь-то не заперта, я и вошла, думаю, не плохо ли вам, может, помощь нужна…

– Ага! – недоверчиво отозвалась хозяйка. – Так я и поверила! Я покуда из ума не выжила, дверь завсегда запираю! А с виду такая приличная женщина, нотариус… надо было мне к Ямщикову идти, а я-то подумала, что ты порядочнее будешь…

– Марфа Семеновна! – Жанна сделала честные глаза. – У меня и в мыслях не было ничего плохого! Я только насчет завещания… хотела с вами один момент уточнить…

– И ложки серебряные неплохо бы пересчитать… – протянула старушка, ни к кому не обращаясь.

Катя, державшая за спиной мешочек с алмазами, попятилась и незаметно засунула клад прямо в печку.

– Марфа Семеновна, честное слово, вы все не так поняли! – продолжала оправдываться Жанна. – Мы подумали, что вам стало плохо и нужна помощь…

– Хоть у Ямщикова одни бандиты, – выговаривала Пельменева, – но и ты-то, как я погляжу, нисколько не лучше!

– Нисколько, нисколько! – послышался у нее за спиной насмешливый голос. – Никому верить нельзя!

Все присутствующие повернулись на этот голос и увидели высокого худощавого мужчину лет пятидесяти с длинными седоватыми волосами, завязанными на затылке в пучок.

– Ой! – вскрикнула Катя, от удивления усевшись на горшок с алоэ. Она тут же соскочила с него с визгом.

– Только этого нам не хватало! – проговорила Ирина, схватившись за голову.

– Это кто ж это пожаловал? – осведомилась Марфа Семеновна, схватив тяжелую сковородку. – Морда-то бандитская! Не иначе, еще один этот… нотариус!

– А ну, бабка, бросай свое оружие самообороны! – прикрикнул на нее киллер, подняв пистолет с глушителем.

– Милицию вызову! – неуверенно проговорила старушка, отступив к окну.

– Будет тебе и милиция, и прокурор, и какава с чаем, и, главное, все в одном флаконе! – рявкнул бандит и нажал на спусковой крючок.

Раздался негромкий хлопок, и горшок с алоэ разлетелся на мелкие куски.

– Следующая пуля – тебе! – предупредил длинноволосый. – Если не угомонишься!

– А я что? Я ничего! – забормотала Марфа Семеновна, торопливо поставив сковородку на стол. – Это я так… сдуру сболтнула… Зачем мне милиция? Что я – милиции не видала? – Она покосилась на черепки разбитого горшка и с горестным вздохом добавила: – А столетник-то жалко! Хороший такой был столетник… лучше всякого лекарства, и от простуды, и от нарывов всяких…

– Хватит болтать! – прикрикнул на нее киллер. – Лучше сразу выкладывай – куда он камни спрятал?

– Какие такие камни? – испуганно переспросила старушка. – Не знаю никаких камней! Да про кого ты, милок, говоришь? Что-то я никак в ум не возьму!

– Ты, бабка, лучше меня не зли! – прошипел длинноволосый. – Все ты прекрасно понимаешь! Племянничек твой, Коля, к тебе приезжал перед самой смертью – так просто, о здоровье поинтересоваться?

– А как же, – кивнула Марфа Семеновна. – О здоровье! Родная кровь, она же не водица!

– Ты меня достала! – Длинноволосый снова поднял пистолет.

Тем временем, пользуясь моментом, Катерина тихонько поднялась, потерла уколотое безвременно погибшим столетником место и крадучись двинулась к двери.

– Куда? – заорал киллер. – А ну, все в угол! Кто шевельнется – коленку прострелю!

Подруги сбились в кучку возле старой этажерки. Катя тихонько всхлипывала, Жанна раздраженно сопела, Ирина молча морщила лоб, что-то обдумывая.

– А ты, бабка, колись по-быстрому: куда твой племянник камни спрятал?

– Не знаю я ни про какие такие камни! – честно отвечала Марфа Семеновна.

– Нет, старая, ты меня определенно достала! – Длинноволосый выстрелил в горшок с геранью, удовлетворенно проследил за полетом черепков и добавил: – Будешь и дальше мое терпение испытывать – подожгу к чертовой матери твой домишко вместе с тобой!

– Ты как со старым человеком разговариваешь? – прозвучал вдруг еще один голос, спокойный и внушительный. – Тебя в детстве не научили, как со старшими говорить положено?

Киллер резко обернулся и выстрелил в коренастого мрачного человека с изуродованным шрамом лицом, стоявшего возле двери.

То есть он только собирался выстрелить в него. Из этого намерения ничего не получилось, потому что возникший рядом с мрачным незнакомцем молодой парень с выбритой наголо головой хлестнул по руке киллера длинной кожаной плеткой, выбив из нее пистолет.

– Слепень! – воскликнул киллер, уставившись на мрачного гостя. – Ты-то откуда взялся?

– Я-то понятно, – усмехнулся Слепень. – Я-то из дому, а вот ты, Соловый, похоже, с того света к нам наведался! Мы тебя, грешным делом, уж схоронили! Выпили по стакану за помин твоей грешной души. Я уж даже думал свечку за упокой поставить. Грехов-то за тобой много, ой, много!

– Сам-то ты, можно подумать, ангел с крылышками! – огрызнулся Соловый, потирая руку. – Пробы ставить негде!

– И все ведь не унимаешься, все грешишь! – продолжал Слепень. – И сейчас старой женщине угрожаешь, домик спалить грозишься… а домик этот, между прочим, народное достояние, историческую ценность имеет! Я вот, прежде чем зайти, прочитал, что на доске написано. А ты-то небось не удосужился?

– Больше мне делать нечего, как пургу всякую читать! – огрызнулся Соловый.

– Оттого и все твои неприятности, – назидательно добавил Слепень. – Что читаешь мало! Образование – первое дело!

– Марфа Семеновна, – вполголоса проговорила Жанна, – что-то у вас сегодня слишком людно! Признайтесь честно – вы еще кого-нибудь в гости ждете?

– Никого я не жду! – отмахнулась старуха. – Я и вас-то не ждала, без приглашения заявились!

– Слушай, Слепень, – продолжал тем временем длинноволосый, – меня твои разводки достали! Хочешь меня замочить – твоя воля, а песни твои надоели!

– Надоели? – злобно прервал его Слепень. – Тогда сам пой! Пой баритоном, пока не пришлось на дискант переучиваться! Замочить тебя я всегда успею! Хоть ты и вылез первый раз из могилы, я уж теперь прослежу, глубоко тебя закопаю! А перед тем на кусочки нашинкую для верности! Колись – куда со своим друганом камни спрятал?

– Я не крыса! – ощерился Соловый. – Это Граната, сволочь, у своих воровал, он и камни где-то захоронил, а я тут ни с какого боку!

– А я так думаю, что вы с ним на пару крысятничали! А потом навар не поделили, вот ты его и пришил!

– Сказано тебе – я не при делах! Когда в автобусе ехал, тихонько у одного карася груз проверил. Гляжу – а там пусто. Проверил еще один тайник – тоже пустышка, тут и смекнул, что подстава вырисовывается и что меня, стало быть, списали! Хорошо, успел вовремя соскочить, до взрыва! А потом проверил в обломках, пока менты не подоспели, – никаких брюликов в помине не было! Я и допер, что Граната камни перехватил, а автобус с немчурой взорвал, чтобы следы замести! Ну и от меня хотел заодно отделаться!

– И Кольку, скажешь, не ты замочил?

– Сам посуди, Слепень, стал бы я его убивать, если не знал, где он камни спрятал? Прикинь, конкретно! Я-то думал, что это ты его грохнул за крысятничество… А если не ты – тогда кто же?

– Один черт кто. Крысе туда и дорога! – Слепень сплюнул на пол и закончил: – Короче, Соловый, колись, где камни!

– Здесь Граната их спрятал, у тетки своей! Точно тебе говорю – здесь! Перед самой смертью сюда заезжал, два часа проторчал. Чего бы это его к тетке занесло? Ты его знаешь, не тот человек был Граната! Пальцем бесплатно не шевельнет. Бабка, колись, где камни! – Соловый повернулся к Марфе Семеновне.

– Какие такие камни?

– Ты, бабка, лучше меня не зли! – Соловый скрипнул зубами.

– Я тебе говорил, – прервал его Слепень. – Разве так со старым человеком нужно разговаривать? Смотри, как нужно! – И он вдруг злобно заорал: – А ну, кикимора старая, признавайся, где твой племянник камни спрятал!

– Ничего не знаю! – Старушка заморгала и часто-часто закрестилась. – Ни про какие такие камни слыхом не слыхала!

– Живьем зажарю! На куски разорву! – И Слепень двинулся на старуху, угрожающе сверкая глазами.

– Стойте! – Катя выскочила вперед и заслонила собой Марфу Семеновну. – Не трогайте ее! Она действительно ничего не знает! Это я перепрятала камни…

– Ты? – Слепень уставился на Катерину, как на залетевшее в суп насекомое. – И куда же ты их перепрятала?

– В печку! – выпалила Катя и попятилась – видимо, она израсходовала весь свой запас мужества.

– В печку? – переспросил Слепень.

В ту же секунду Соловый подскочил к печке и рванул на себя заслонку. Телохранитель Слепня, молодой парень с бритой головой, бросился наперерез киллеру и приставил к его голове пистолет.

– Не суетись, – ухмыльнулся Соловый, отряхиваясь от сажи. – Ни черта там нет! Надула тебя эта рыжая!

– Меня? Меня надула? – недоверчиво переспросил Слепень и шагнул к Катерине. – Последний, кто меня пытался развести, кормит сейчас корюшку на дне Невы! Ты, детка, видно, либо очень смелая, либо очень глупая! Причем скорее второе…

Катя смотрела на приближающегося уголовника, как кролик на удава. Его фальшиво-ласковая интонация нисколько не обманывала ее, и Катерина дрожащим голосом проговорила:

– Честное слово, они там были! Я их сама туда положила! Совсем недавно…

– И куда же они тогда подевались? – с прежней интонацией спросил Слепень. – Убежали? Так у них, как я думаю, ножек нету! Если только кто-нибудь их не приделал… Так что ты лучше вспомни – может, ты их куда-то в другое место положила?

– Нет, – покаянно проговорила Катя. – Я их в печку положила, а куда они потом подевались, понятия не имею…

– Ну, так я тебе не завидую! – протянул Слепень. – Потому что сейчас тебя будут мучить долго и страшно, пока ты не вспомнишь, куда подевались эти камушки!

– Кого я вижу! – раздался в дверях насмешливый голос. – Слепень собственной персоной!

– Ну вот, я же говорила – еще гости пожаловали! – подала реплику Жанна.

На этот раз в комнате появилось сразу несколько человек, внешность которых недвусмысленно говорила о том, что все они – сотрудники правоохранительных органов. Самым заметным среди новых гостей был плотный, коренастый, коротко стриженный мужчина с цепким взглядом светло-серых глаз. Подруги уже встречали раньше этого бравого офицера.

– Товарищ майор! – радостно воскликнула Катерина. – Ваня!

Ответом ей послужил короткий пронзительный взгляд майора, который как бы говорил: «Я при исполнении, и никакие фамильярности в данный момент недопустимы».

Телохранитель Слепня дернулся было, но один из спутников майора ловко заломил ему руку, а сам Слепень мрачно взглянул на своего цепного пса и прикрикнул на него:

– Ша, Славик, не суетись! Мы с гражданином майором ссориться не намерены!

– А чего нам ссориться? – усмехнулся майор Продольный, которого из-за его плотного телосложения так и хотелось назвать Поперечным. – Я сейчас оформлю задержание, и дело с концом…

– А уже завтра мои адвокаты поговорят с твоим начальством, и я снова буду на свободе! – скучным голосом ответил ему Слепень. – У тебя же на меня ничего нет!

– А убийство Гранатова?

– Да я-то тут при чем? У меня железное алиби, и вообще его смерть была мне совершенно невыгодна! Сам посуди, майор!

– Ну да, ты, может, и вывернешься, – с сожалением признал Продольный. – Но уж этот-то красавчик точно пойдет на зону! – Он сделал знак бровями одному из своих людей, и тот ловко защелкнул наручники на запястьях Солового.

– А я вообще к смерти Гранатова никакого отношения не имею! – воскликнул тот.

– А я про это и не говорю. – Майор пожал плечами. – Мы тебя арестуем совсем по другому делу! Пригласите девушку!

В дом тут же вошла невысокая девушка с испуганными глазами.

Ирина с изумлением узнала Настю Лукьянову – ту самую бывшую сотрудницу телеканала «Что», из-за которой она попала в бесконечную цепь неприятностей.

– Девушка дала нам ценнейшие показания, – продолжал Продольный, сверля Солового взглядом. – Она была свидетелем покушения на крупного политика… – Он назвал известную всем фамилию. – Покушения, исполнителем которого вы были.

– Ой! – вскрикнула Катя, в ужасе округлив глаза.

– А потом и ее саму пытались убить. К счастью, неудачно… но для суда вполне достаточно материала!

– Жалко, что неудачно! – прошипел киллер, полоснув по Настиному лицу полным ненависти взглядом.

– Товарищ майор, как же вы вовремя подоспели! – вскричала Жанна. – Нас уже пытать собирались!

– Да вот, сигнал был. – Продольный покосился на Катьку.

– Ну я, я ему позвонила! – зашептала Катерина, и волосы ее от возбуждения встали ежиком. – Попробуйте только сказать, что неправильно сделала!

– Все правильно сделала, Катя, – по-свойски сказал майор, – а вот вы, Ирина Анатольевна, забыли меня совсем, никогда за помощью не обратитесь!

– Спасибо вам! – Ирина со слезами на глазах смотрела на майора. – Вы нас очень выручили!

– Работа такая… – скромно сказал Иван Продольный.

– Ну, девочки, если прямо сейчас, немедленно не наемся, я с ума сойду! – заявила Катерина, как только подруги оказались в Жанниной машине.

– Начинается! – вздохнула Ирина.

– А это никогда и не кончалось, – ответила Жанна, – но вообще-то я тоже есть хочу, перенервничала очень… Ты, конечно, у нас любовью сыта и вообще теперь нужно фигуру беречь, а то бриллиантовый король бросит…

– Жанка, прекрати немедленно! – завопила Ирина. – Обязательно нужно гадостей наговорить, не можешь без этого!

– Это она от голода, – вступилась Катя.

– Ну так зайдем куда-нибудь, – согласилась Ирина.

– Ни в коем случае! Только домой!

– Ты что – не знаешь, что Катька терпеть не может предприятия общественного питания, потому что после обеда там нельзя расслабиться. – Жанна обратила свой сарказм на другую подругу. – А расслабиться она понимает в том смысле, чтобы расстегнуть пуговицу на юбке и завалиться на диван. В ресторане такого себе не позволишь!

– В корне неправильный подход! – осудила Ирина. – Катька, тебе нужно питаться исключительно в ресторанах! Причем там, где плохая кухня! Там не то что вторую порцию не возьмешь, а и первую-то не доешь!

– Денег жалко, – отмахнулась Катька, – ладно, едем ко мне!

– Ой, Жанка, у нее же там этот художник ненормальный! – вспомнила Ирина. – У него то лихорадка, то похмельный синдром… Посидеть спокойно не даст!

– Вот как раз кстати! Жанна посмотрит бумаги, что нам в нефтяном офисе дали, и скажет, полагается Генке денежная компенсация или они так просто отписались!

У абсолютно беспомощной в деловых вопросах Катерины иногда бывали просветления.

Художника дома не было. В разоренном коридоре грустно свисало с антресолей чучело обезьяны, очевидно, тосковало по хозяину. Бумаги валялись на полу.

– Ну в каком виде документы содержат, это просто уму непостижимо! – заворчала Жанна.

Катерина ее не слышала, она бодро устремилась на кухню с продуктами.

– Девочки, я все понимаю… – заговорила Катя, когда сытые и довольные подруги сидели на кухне.

Жанна курила, глядя в окно, Ирина задумчиво вертела в руках пустой бокал, Катерина алчно поглядывала на стол в рассуждении, чего бы еще съесть напоследок.

– Я все понимаю, – продолжила Катя, ухватив кусок сыра, – мы молодцы, помогли поймать особо опасного преступника, киллера международного класса, майору Продольному будет благодарность в приказе. Кстати, он мне сказал, что скоро подполковника дадут, так что учти, Ирка!

– Отстань ты! – беззлобно отмахнулась Ирина.

– Конечно, этот воровской авторитет, Слепень, выйдет сухим из воды, это уж как пить дать, – сказала Жанна, повернувшись, – но канал контрабанды якутских алмазов хотя бы временно будет перекрыт. Казалось бы, какое нам дело, но все-таки приятно, потому что теперь, Ирка, твой Абаканов будет не так занят и сможет уделять тебе больше времени.

– Гранатов спер партию алмазов, чтобы отдать свои долги, это я понимаю, – бубнила Катька, – но вот чего я, девочки, не понимаю, так это кто убил самого Гранатова? Если не хвостатый и не Слепень, то, может, те люди, кому он должен был?

– Ну вот и видно, что ты, Катька, ничего в жизни не соображаешь! – откликнулась Жанна. – Да за каким бесом его убивать, если он им большие деньги должен был? Получается себе дороже!

Ирина рассеянно скользила взглядом по Катькиной довольно захламленной кухне и тут увидела кое-что интересное. Она схватила документы, что Катя принесла из офиса, и впилась глазами в подпись.

– Слушайте, знаете, кто этот менеджер, что с вами говорил? Это же бывший муж Ларисы! Вот написано: Хвостицын П. А.!

– Да ну? – заинтересовалась Жанна. – Стало быть, он ее в свою фирму на работу взял… Она его бросила, с Гранатовым любовь крутила, а он…

– Девочки, да это же здорово! – Катя смотрела на подруг повлажневшими глазами. – Значит, он ей все простил, и они помирились! Он ей работу нашел, так, может, они опять сойдутся, и она найдет свое счастье!

– Ой-ой, вытри слезы и сопли! – насмешливо сказала Жанна. – Счастье она найдет! Ничего она не найдет, кроме новых неприятностей! На работу, говоришь, устроил? К себе секретаршей! Это чтобы она в приемной сидела и с посетителями препиралась, а ему кофе приносила?

– Такая работа хуже каторги! – поддержала Ирина. – Ты уж молчи, если ничего в жизни не смыслишь! Все равно как в сказке про Золушку – ах, какая она милая, зла не помнила, взяла сестер во дворец и выдала замуж за придворных вельмож! Так сама-то за принца вышла! И каждый божий день сестрам жизнь отравляла одним своим присутствием!

– Да? – Катя закрутила головой. – А я как-то Золушку в таком аспекте не рассматривала…

– Не в ней дело, а в Ларисе, вернее, в ее муже. Не родился еще на свет тот мужик, который жене простил бы измену! – авторитетно заявила Жанна.

– Девочки! – Ирина смотрела на них блестящими глазами. – А ведь я знаю, кто убил Гранатова! Это он, Хвостицын!

– Ну ты, мать, даешь! – вскричали хором Жанна с Катей. – Если все брошенные мужья начнут своих соперников убивать, то мужиков вообще не останется, будем размножаться вегетативно!

– Нет, вы послушайте! – Ирина от возбуждения приплясывала на стуле. – Мне майор Продольный все рассказал! Их, милицию то есть, сразу насторожила этакая нарочитость. Вот прямо как по нотам – заказное убийство! Какой-то тип у них там сразу в телевизор вылез с этим, чтобы покрасоваться, а на самом деле там далеко не все ясно. Выстрел-то почти в упор – это какой же киллер будет ждать, чтобы жертва к нему подошла вплотную! Опять же, народ у нас теперь бдительный, все криминала опасаются. Так что получается, что знакомы были убийца и жертва, очень хорошо знакомы. А милицейское начальство зацепилось за версию заказного убийства, чтобы дело громкое было, они и не стали ничего расследовать.