Текст книги "Шпионские страсти"

– Я, конечно, виновата! – высунулась Альбина ему навстречу и чарующе улыбнулась. – Но может быть, вы не будете так нервничать… Может быть, мы решим вопрос как цивилизованные люди?

Иногда ее женское обаяние еще действовало на представителей другого пола.

Но не в этот раз.

– Так это еще и баба? – Хозяин «лексуса» побагровел и замахнулся монтировкой. – Да я бы баб вообще на дорогу не выпускал! Только в наручниках и под конвоем! Ну, баба, ты попала!

И он принялся методично, старательно крушить монтировкой несчастную «ауди».

Неподалеку от места событий остановился голубой «фольксваген».

Сидевшая за его рулем полная шатенка достала из сумочки разлинованный листок со списком фамилий.

– Альбина Штык, – прочла шатенка третью фамилию и поставила против нее крупную галочку.

– Ты мне надоел! – кричала Лола. – Ты мне осточертел своими шпионскими делишками! Ты занимаешься какой-то ерундой, и мало того – втягиваешь меня!

– Но, дорогая, не нужно так болезненно реагировать… – пытался вклиниться Леня.

– А как прикажешь реагировать в такой ситуации? Меня унизили, оскорбили да еще обозвали старухой! Если бы ты видел наглую физиономию той девицы из фирмы! А Лютиков – это просто монстр какой-то!

Лола была в такой ярости, что Леня опасался за ее нервную систему. Еще он опасался за свой внешний вид, потому что боевая подруга поглядывала на него алчно. На всякий случай Леня держался от Лолы подальше – кто ее знает, эту Лолку, вполне может перейти к рукоприкладству. Убить, конечно, не убьет, но поставит пару синяков, а ему сейчас совершенно не нужны особые приметы.

– Лапочка, – примирительно заговорил он.

– Не смей называть меня всякими звериными именами! – немедленно взорвалась Лола. – Терпеть не могу всех этих лапочек, зайчиков и мышаток!

– Ну, котик… – тянул Леня, и в ту же минуту явился Аскольд улегся рядом с Леней на диване.

– Вот он тебе котик, а не я! – угрюмо сказала Лола. – Вот его ты любишь больше всех на свете! Во всяком случае, больше меня!

Леня оказался в сложном положении. Чтобы восстановить мир с Лолой, ему срочно надо было пасть перед ней на колени и уверять, что она дорога ему больше всех на свете, что без нее он не сможет не только жить, но и дышать, что он никому не даст ее в обиду и придушит собственными руками любого, по чьей вине с Лолиной головы упадет хоть один волос. Нельзя сказать, что все это совершенно не соответствует действительности, и Леня обычно, чтобы вымолить прощение, вываливал всю эту чушь, особенно не вникая. Но сегодня рядом сидел кот и внимательно слушал. Леня давно уже знал, что кот прекрасно понимает человеческую речь. А где не поймет, там догадается при помощи интонации.

Аскольд всегда претендовал на главное место в Ленином сердце, собственно говоря, так и было. И если сейчас Маркиз начнет доказывать Лоле, что это не так, Аскольд разобидится насмерть.

Только владельцы кошек знают, до чего это ревнивые и мстительные создания. Если вашему пушистому любимцу покажется, что его мало любят, или хозяин совершенно случайно в разговоре похвалит другую кошку или, не дай Бог, чужую собаку, вы мигом будете иметь расцарапанные конечности, свисающие клочьями недавно поклеенные обои, разбитую любимую вазу. Это не говоря уже о таких мелочах, как сброшенные на пол горшки с цветами и сами объеденные цветы, а также обивка на новом диване, превращенная в старое мочало за одну только ночь… Ревнуя, ваша милая, ласковая киска становится злобным, неряшливым, абсолютно неуправляемым зверем.

Леня прекрасно знал нрав своего кота, оттого и задержался с ответом. Лоле только этого и надо было.

– Вот, я же говорила! – обрадованно завопила она. – Тебе никто не нужен, кроме него! Мы с Пу И будем на твоих глазах помирать голодной смертью, а ты и пальцем не пошевельнешь!

– Ну что ты, дорогая, я прекрасно отношусь к Пу И! – бурно запротестовал Леня и прикусил язык, но было уже поздно.

– Вот как? – В Лолином голосе послышались вовремя вызванные слезы. – А ко мне ты относишься ужасно и даже не пытаешься меня обмануть! Какой-то противный кот тебе дороже меня!

Последние слова были явно лишними, Лола просто была раздражена и расстроена, на самом деле она сама неплохо относилась к Аскольду. Леня хотел было поставить своей подруге на вид, но кот прекрасно умел постоять за себя.

Аскольд поднял голову и посмотрел на Лолу очень внимательно. Неизвестно, что Лола прочитала в его взгляде, во всяком случае, она резко сбавила тон. Кот вытянул вперед одну лапу и начал исполнять номер, который Маркиз называл «Зарядка для когтей». Так учительница поднимает первоклассников и со словами «Мы писали, мы писали, наши пальчики устали!» заставляет их сжимать и разжимать кулачки. Аскольд еле слышно урчал и в такт впускал и выпускал когти. Когти впечатляли, скорее, они напоминали собой кривые турецкие кинжалы. Лола испуганно притихла.

– Аскольдик, – рассмеялся Леня, – не пугай женщину, мы же знаем, что ты вполне цивилизованный миролюбивый кот.

«С чего ты взял»? – спросил кот мерцающим зеленым взглядом.

– Вы все меня ненавидите! – воскликнула Лола и ушла к себе, хлопнув дверью.

Леня задержался на несколько минут, чтобы почесать кота за ухом и отправился вслед за Лолой.

Она сменила гнев на милость только к вечеру, для этого Маркизу пришлось убрать в квартире и приготовить ужин.

– Лолочка, – заискивающе начал он, наливая ей вторую чашку жасминового чаю, – ты же знаешь, что я не могу это дело бросить. У меня обязательство…

– Ладно уж, помогу тебе, – сказала сытая Лола, – но учти – в последний раз.

– А я тут пока картошку чистил, прикинул кое-что! – оживленно заговорил Леня. – Значит, все три наводки, что дала нам Лариса, оказались пустыми номерами…

– А я тебе говорила! – вставила Лола. – Мне эта рыжая лахудра сразу не понравилась. Все знают, что у моделей с мозгами напряженно! Столько времени в регистратуре сидела, не могла точные данные выяснить! Дура набитая!

Леня не стал спорить.

– Осталась последняя надежда – на доктора Неврозову, – со вздохом произнес он.

– Ты хочешь сказать, что пойдешь к ней лечить зубы? – поразилась Лола. – А что, это идея! Там, сидя в зубоврачебном кресле, между двумя пломбами, можно ненавязчиво провентилировать вопрос о Людоеде… лучше всего под наркозом…

– Ни за что! – твердо заявил Маркиз. – Лучше смерть!

– Но меня она сразу же рассекретит! Зачем человеку ходить к зубному врачу, если зубы не болят!

– Я вовсе не это имел в виду! – оправдывался Леня. – Я хотел сказать, что нужно проследить за этой докторшей. Значит, Людоед не ходит к ней в качестве пациента, она встречается с ним где-то на стороне. Это мы и выясним.

– С этого и надо было начинать, а не доверять какой-то рыжей модельке, – проворчала Лола. – Ну как же, ведь ты смотрел только на ее длинные ноги!

На следующий день Леня позвонил в клинику «Птичка Тари» и выяснил, что у доктора Неврозовой прием с десяти до двух. Без десяти два они с Лолой ожидали возле здания клиники. Леня поставил машину чуть в стороне, но вход был виден отлично. Предварительно Леня, сжав волю в кулак, прошел на второй этаж клиники и заглянул в кабинет доктора Неврозовой, чтобы узнать, как она выглядит. Он чуть не упал в обморок от запаха лекарств, блеска стальных инструментов и едва слышного шума бормашины, но взял себя в руки и с достоинством удалился, бормоча извинения.

Доктор вышла через двадцать минут – худощавая, коротко стриженная женщина среднего роста. Одета она была прилично, но неброско.

Оглядевшись по сторонам, доктор села в новенький синий «пежо» и поехала в сторону центра. По тому, как ловко доктор управляла машиной, Леня понял, что водитель она классный, и на всякий случай решил держаться поближе. Однако долго ехать не пришлось, синий «пежо» остановился перед большим кондитерским магазином. Там же были и кафе, и булочная.

Леня пристроился поодаль.

– Лолка, пойди проверь, что она там делает?

Лене как-то не понравился взгляд, какой бросила зубная врачиха, остановившись на ступеньках магазина. Взгляд был слишком цепкий, так не смотрят, собираясь выпить кофе с пирожными.

– Все в порядке, – бросила Лола, вернувшись через минуту, – там очередь в булочную. Хлебом так пахнет – сразу есть захотелось! И замечательные булочки с шоколадом!

Прошло минут двадцать, Неврозова не появлялась.

– Что она, всю булочную собралась скупить, что ли? – ворчал Маркиз.

– Ну, кофе женщина захотела выпить! – вступилась Лола и тут же добавила: – Небось сама себе хозяйка, никто ею не командует! Никто не заставляет ее ежеминутно рисковать жизнью и выполнять грязную работу! Никому она не позволяет себя унижать и воспитывать! Хочет – абрикосовый торт ест, хочет – корзиночку с кремом тирамису! А хочет – вообще суши!

– Суши? – возмутился Маркиз, как всегда, поддавшись на провокацию. – Суши? Ты же всегда терпеть не могла сырую рыбу!

– Это совершенно не важно, – холодно ответила Лола, – все дело в принципе.

– Слушай, сходи еще раз, погляди, чего это она там застряла… – озаботился Леня, – как-то мне беспокойно…

– Тебе надо, ты и иди! – нахально ответила Лола. – Еще не хватало, чтобы она меня в лицо запомнила.

Леня поднял воротник куртки и надвинул на уши кепку-бейсболку, но в это время произошло неожиданное событие. К «пежо» доктора Неврозовой, спокойно стоявшему у кондитерской, подъехал эвакуатор. Машину подцепили и собрались увозить.

– Эй, мужики! – заволновался Леня и подбежал к «пежо». – Вы не ошиблись? Машину не перепутали?

– Ты кто такой? – неприязненно спросил водитель эвакуатора. – Какое твое дело? Все верно, «пежо» синий, вот номер, нам хозяйка позвонила, просила забрать машину…

Но Леня уже не слушал. Плюнув на конспирацию, он понесся в магазин. Разумеется, его объекта уже и след простыл, дамы не было ни в булочной, ни в кафе.

– И ведь нету в магазине другого выхода! – расстроенно говорил он Лоле, вернувшись в машину. – Если только через служебное помещение… Так там двор закрытый…

– Ну, дала мужикам денег, они и вывезли ее в автобусе с пирожными! – поддразнила Лола.

– Хитрая тетка, – вздохнул Маркиз, – и наблюдательная. Ну ничего, от меня не уйдешь! Придется завтра призвать на помощь Ухо и следить по всем правилам!

– Не хочу тебя огорчать, – кротко заметила Лола, – но, Ленечка, с тех пор, как ты связался с Организацией, ты буквально на глазах теряешь квалификацию. Если так будет продолжаться, очень скоро придется менять работу.

Леня стиснул зубы и вцепился в руль. Все-таки у Лолки отвратительный характер! Он уже открыл рот, чтобы ответить в том духе, что, мол, ее и замуж никто не берет, потому что лишний раз промолчать не может, но вовремя одумался. Совершенно ни к чему им сейчас ссориться, Лола ему еще понадобится!

Варвара Полуденная считала себя очень умной женщиной. Всего в жизни она добилась исключительно собственным умом и деловой хваткой.

Совсем молоденькой девушкой она приехала в Петербург, тогда еще Ленинград, из глухой провинции и устроилась дворником в жилконтору, потому что дворнику полагалась тогда служебная жилплощадь – комната на первом этаже. Комната была темная, маленькая и неудобная, но все же это была своя собственная жилплощадь, с этого можно было начинать борьбу за место под солнцем.

Следующим шагом было удачное замужество.

Варвара обратила внимание на Василия, когда принесла ему квитанцию по оплате квартиры. Тощий долговязый мужчина лет тридцати открыл ей дверь, ничего не спрашивая. Он был одет в сиреневый китайский тренировочный костюм, и из воротника костюма его шея торчала жалко и неубедительно, как синеватая шея полу-потрошеного диетического цыпленка.

Эта тощая шея плюс отдельная квартира, в которой Василий был прописан один (Варвара своими глазами видела форму номер девять), вызвали у нее непреодолимое желание поближе познакомиться с тщедушным мужчиной.

Когда Варваре было тринадцать лет, они с мамашей жили в деревне у дальней родственницы. Мать купила у соседки курицу, но никак не могла ее забить и хотела звать тракториста Мишку.

– Странная ты, мама, – с тяжелым вздохом остановила ее Варя, – простых вещей не умеешь делать! – и в пять минут решила проблему. С тех пор у нее осталось твердое убеждение, что все в этой жизни нужно делать самой.

– Как-то неаккуратно у вас, – сказала молодая дворничиха. – Пол, что ли, помыть некому?

Мужчина вместо ответа смущенно пожал плечами.

– Тряпка-то хоть есть?

Варвара помыла полы, потом протерла окна, потом принялась за стирку – но малахольный Василий все не проявлял инициативы. Тогда Варвара стала протискиваться мимо него в узком проходе между кухонной дверью и холодильником и все же добилась своего. Взяла, так сказать, инициативу в свои руки. Василий вяло подыграл темпераментной дворничихе, и они наконец оказались на раскладном полуторном румынском диване.

На диване Василий оказался еще хуже, чем Варвара ожидала, но ей от него было нужно совсем другое. Ей от него были нужны квадратные метры.

И через два месяца, умело изобразив пару приступов тошноты, она сумела привести его в ЗАГС.

У Василия обнаружилась мать, болезненная старушка, которая жила в коммунальной квартире на Васильевском острове. Василий у нее был поздний и единственный ребенок, и она была ради него готова на все, даже переехала на старости лет в коммуналку, чтобы у сыночка была возможность без помех наладить личную жизнь и создать семью. Сыночек по части личной жизни не блистал, и старушка обрадовалась его неожиданной женитьбе. Правда, когда она выяснила, что Васина избранница – дворничиха из провинции, она немного поскучнела, но оживилась, когда сынок намекнул на скорое прибавление семейства. Старушка мечтала о внуках.

После свадьбы приступы тошноты как-то сами собой прекратились, а Варвара на все вопросы мужа и свекрови отвечала уклончиво. Правда, свекровь в их жизнь не особенно вмешивалась, будучи женщиной интеллигентной. Варвара вообще очень любила интеллигентных людей: они дают себя обобрать практически без сопротивления и еще потом рассуждают на тему собственной вины и первородного греха.

Поскольку Вася, как уже отмечалось, не блистал на румынском диване, в доме у молодоженов стал бывать участковый уполномоченный, лейтенант милиции Сифонов. Лейтенант был серьезный, обстоятельный мужчина с хорошо развитой практической жилкой, и он очень скоро в задушевной беседе с Варварой намекнул, что тщедушный Василий совершенно не вписывается в их дальнейшие планы. То есть что он – совершенно лишний на этой жилплощади.

– Да ты что, Сенечка! – ужаснулась Варвара, чуть не скатившись с румынского дивана. – А если поймают?

– Ты, Варвара, говори, да не заговаривайся! – строго одернул ее лейтенант. – Я служитель порядка и никакой уголовщиной не занимаюсь! Я предлагаю решить вопрос строго в рамках закона!

Варвара и сама подумывала о чем-то подобном, поэтому поняла участкового с полуслова.

С этой минуты жизнь Василия в корне изменилась.

Стоило ему не то что повысить голос, а хотя бы громко окликнуть жену или просто громко позвать ее к столу, как она вызывала участкового и жаловалась, что ревнивый муж снова устраивает скандалы и дебоши и угрожает ей рукоприкладством. Если же Василий ненароком выпивал стакан пива, она тут же по знакомству организовывала ему путевку в медвытрезвитель. Когда компрометирующего материала на мужа накопилось более чем достаточно, дворничиха и милиционер приступили к решающей фазе операции.

– Бей, Сеня! – решительно сказала Варвара, встав перед любовником в позе несгибаемой партизанки. – Бей, дорогой!

Лейтенант Сифонов, который проживал в милицейском общежитии и очень давно мечтал о собственной жилплощади, вложил в удары всю свою нерастраченную любовь к хорошей жизни, и через несколько минут Варвара выглядела так, как будто ее пропустили через барабан для измельчения бытовых отходов.

Когда Василий пришел с работы (надо сказать, что он последнее время не торопился домой, все чаще заходя с коллегами в недорогую рюмочную), его ждала избитая жена и суровый участковый.

– Ну что ж, Василий, – строго проговорил лейтенант, – доигрался ты, брат! Это уже не шутки, это – срок, и срок немалый. Нанесение тяжких телесных побоев, да еще отягчающих обстоятельств целая вагонетка… Варя, между прочим, уже и справки получила по всей форме… покажи, Варюха!

Варя помахала перед носом мужа пачкой желтоватых бумажек, и Василий понял, что жизнь его кончена. Взывать к жалости этих двоих было бесполезно, это он знал из опыта прежних столкновений.

Словно сквозь вату или сквозь толстый слой воды, до него доносились слова участкового:

– А ты еще и в состоянии алкогольного опьянения… это суд тоже учтет… так что сам выбирай – или на зону, или…

Вася много слышал о тех ужасах, какие происходят на зоне, и твердо знал, что там ему не выжить, и поэтому, услышав, что есть какой-то другой вариант, ухватился за него, как утопающий хватается за соломинку.

– Или – что? – проговорил он со слабой надеждой.

– Или сейчас же выписываешься на жилплощадь своей мамаши, Евгении Васильевны! – прогремел голос участкового, как голос судьбы.

– Но ведь там… только десять метров! Меня туда не пропишут!

– А это, брат, уже не твоя забота! – успокоил его лейтенант. – Ну, решай – на зону или на Васильевский?

Василий колебался недолго, и через неделю он переехал в мамину коммуналку. Бедная старушка не выдержала крушения всех своих надежд и вскоре скончалась.

Правда, не только Вася с мамой пережили глубокое разочарование.

Лейтенант Сифонов, который уже радостно предвкушал переезд из милицейского общежития в уютную Варенькину квартирку, неожиданно узнал, что его подруга успела молниеносно обменять доставшуюся ей жилплощадь на равноценную в другом районе города. Узнав это, участковый длинно и цветисто выругался, но ничего другого сделать не мог – в том районе его связи не действовали.

Поменяв место жительства, Варвара задумалась и о новой работе. Поскольку никакого образования у нее не имелось, а прежние знакомства после операции с квартирой привлечь было нельзя, ей светила только какая-нибудь вовсе не завидная работенка. Вспомнив свою прежнюю работу и то, что ей приходилось наблюдать в жилконторе, Варвара снова устроилась дворником по новому месту жительства. Начальник жилконторы удивился, узнав, что новому дворнику не нужна ведомственная комната, но удивление его продлилось недолго.

Отработав два месяца, Варвара попросила начальника принять ее по личному вопросу. Войдя к нему в кабинет, она вкратце изложила все, что успела накопать за время своей работы, и предложила начальнику на выбор – или она передает все накопленные материалы в прокуратуру, или он назначает ее паспортисткой, и в дальнейшем они вместе плодотворно трудятся на ниве обогащения.

Начальник немного подумал.

Если Варвара, проработав всего два месяца в незавидной должности дворника, успела так много накопать – способности у нее явно большие, а работа в жилконторе организована из рук вон плохо. Так что стоит прибегнуть к услугам способной женщины, чтобы прекратить утечку информации. Ну а потом… потом можно будет ее саму аккуратно подставить.

Итак, из кабинета начальника Варвара вышла уже паспортисткой.

С виду эта должность кажется незавидной, и зарплата паспортистки вызывает у случайных знакомых сочувственные вздохи. Но способный человек (а Варвара Полуденная, безусловно, была в каком-то смысле способным человеком) мог извлечь из этой скромной должности огромную пользу.

Варвара тщательно выписала всех проживающих на подведомственной территории одиноких старичков и старушек и следила за их состоянием здоровья, за тем, навещают ли их какие-нибудь родственники и что эти родственники собой представляют. Этими бесценными сведениями Варвара понемногу делилась с одним очень опасным человеком, с которым познакомилась в предыдущий период своей жизни через лейтенанта Сифонова. Опасный человек, который с гордостью носил скромную кличку Градусник, принимал на себя заботу о здоровье и благополучии перспективных старушек, выплатив Варваре вполне приличное вознаграждение. Варвара делилась с начальником жилконторы и жила в свое удовольствие. Начальник жилконторы, убедившись, что новая сотрудница хорошо отрабатывает свою зарплату, оставил мысль отделаться от нее, хотя и придерживал на всякий случай кое-какой компромат.

И все были довольны. Конечно, все, кроме одиноких старушек, но кого они интересуют?

И вдруг на фоне этого скромного благополучия, которое Варвара создала, можно сказать, собственными руками, возник призрак быстрого и крупного заработка.

На вверенной жилконторе территории, помимо прочих, находился большой и представительный так называемый сталинский дом. И на пятом этаже этого дома в так называемой профессорской квартире проживал известный ученый, академик Арифметиков. Квартира академика была непростая, она была объединена из двух трехкомнатных квартир и имела сказочную по прежним временам площадь. Академик, сухощавый, подтянутый старик восьмидесяти пяти лет, бодрый для своего возраста, проживал в этой огромной квартире с женой и домработницей, вызывая восхищенную зависть окружающих. Еще у старика был внучатый племянник Гера, непутевый молодой человек с более чем сомнительными наклонностями.

Варвара за квартирой академика на всякий случай присматривала, но до самого последнего времени больших шансов у нее не было: слишком видной фигурой был Арифметиков. Но случилось непредвиденное: бодрый старик, два раза в неделю посещавший плавательный бассейн, переходя через улицу, попал под машину.

Его вдова, хотя и была на пятнадцать лет моложе мужа, не отличалась ни его здоровьем, ни рассудительностью. Проще говоря, она была непроходимо глупа и совершенно непрактична. Домработница срочно уехала в Конотоп, где у ее племянницы родился ребенок, а внучатый племянник академика Гера, видимо, по созвучию, перешел с легких наркотиков на героин.

Варвара поняла, что наступил ее звездный час.

Прежде чем сообщить Градуснику, она собрала все необходимые документы и навестила безутешную вдову академика. Та была уже в полном маразме и не читая подписала все бумаги.

Только теперь, имея на руках все козыри, Варвара встретилась со своим уголовным знакомым и потребовала гораздо больший, чем обычно, процент от сделки.

Градусник немного поскучнел, но не стал спорить. Он работал с Варварой уже давно и надеялся и в дальнейшем на плодотворное сотрудничество. На это, собственно, Варвара и рассчитывала.

Однако к ее удивлению, после непродолжительного раздумья Градусник сказал:

– Знаешь, Варя, друган у меня есть, ему как раз такая квартира нужна. Так что я вас с ним напрямую сведу, ты уж свой интерес сама с ним обсуждай. Он человек серьезный, не мне чета, но не жадный… звать Комель.

То, что неизвестный «друган» еще серьезнее Градусника, немного напугало Варвару, но жадность бурлила в ее сердце, как гороховый суп в кастрюле, и она согласилась встретиться с Комелем.

Комель оказался невысоким мрачным человеком лет пятидесяти, с густыми сросшимися бровями и кривым шрамом, пересекающим рот. Из-за этого шрама казалось, что он все время криво усмехается, и Варвара почувствовала невольный укол тревоги. Однако отменять крупное дело из-за своих предчувствий она не собиралась.

Выслушав Варвару, Комель уставился на нее своим мрачным взглядом и проговорил:

– Ты, это, квартирку-то мне предъяви. Я, это, кота в мешке покупать не привык. Понравится – договоримся!

– Это непременно, это обязательно, – засуетилась Варвара и повела Комеля в профессорскую квартиру.

Вдове академика она объявила, что мрачный посетитель – сотрудник Горэнерго, который должен проверить состояние электропроводки. Впрочем, ей можно было сказать все, что придет в голову, – что к ней пришел представитель Нобелевского комитета или личный посланец папы римского, она поверила бы чему угодно. Тем более что гость явно произвел на нее впечатление.

– А вот мы с супругом в отпуске на Мальте, – щебетала престарелая кокетка, подсовывая посетителю альбом с фотографиями, – а вот мы на приеме в Букингемском дворце…

Комель мрачно посмотрел на старуху и попросил:

– Ты, это, если совсем молчать не можешь, хоть громкость убавь… пока.

Несмотря на разговорчивость вдовицы, квартира ему понравилась.

– Встретимся завтра, – сказал он Варваре и назвал место. – Подсядешь ко мне в машину, принесешь все бумажки, а я тебе – бабки. Как договорились. Мое слово крепкое, без базара!

На следующий день Варвара с самого утра отчего-то нервничала. Ночью ей приснился ужасный сон – будто к ним в жилконтору прямо во время работы, посреди приема посетителей, ворвались какие-то страшные люди в масках и пятнистых комбинезонах, положили всех на пол и обыскали рабочие столы.

И у нее, у Варвары, обнаружили в столе десять килограммов конфет «Белочка»!

– Вот оно – вещественное доказательство! – кричал человек в маске, потрясая в воздухе мешком с конфетами. – Получение взятки в особо крупных размерах!

Понятно, что после такого сна Варвара чувствовала себя не в своей тарелке.

Собираясь на встречу с Комелем, она на всякий случай, для конспирации, оделась попроще и засунула папку с документами в просторную хозяйственную сумку. К месту встречи она подъехала на троллейбусе да еще почти целую остановку прошла пешком. И тут с ней случилась мелкая неприятность.

Навстречу Варваре шла по тротуару полная шатенка средних лет. В руках шатенка несла большую хозяйственную сумку – примерно такую же, как у Варвары. Варвара посторонилась, чтобы пропустить ее, но эта толстая корова отшатнулась в ту же сторону. Варвара влево – и та влево, Варвара вправо – и та вправо, да с размаху и налетела на Варвару!

Обе женщины потеряли равновесие и свалились на тротуар, причем толстая корова, которая сама целиком и полностью была виновата в происшествии, еще и разоралась!

– Смотреть надо, куда идешь! Залила глаза с утра пораньше и налетаешь на людей, пьянь болотная!

Варвара хотела достойно ответить нахалке, уж она это умела! Работа в жилконторе закаляет почище службы на рыболовецком траулере! Однако она вспомнила, какое важное дело ей сегодня предстоит, и сдержала свой естественный порыв. Не дай Бог, набегут на скандал любопытные, а там и милиция… нет, нужно держаться тише воды, ниже травы! И Варвара, поспешно подобрав свою сумку, тихонько ретировалась с места происшествия.

Комель ждал ее в назначенном месте, сидя в огромном черном «бумере».

Увидев Варвару, он открыл ей дверцу машины и указал на переднее сиденье.

– Ну, где бумаги?

– А где деньги? – в тон ему проговорила Варвара.

Комель вытащил из бардачка толстую пачку зеленоватых купюр. Варвара придвинула к нему свою сумку. Комель дернул молнию… и поднял на женщину бешеный взгляд. Варвара почувствовала, как сердце ее проваливается в пятки. Такой взгляд не предвещал ничего хорошего.

Она опустила глаза на сумку… и увидела в ней вместо хорошо знакомой папки с документами большой пакет с надписью «Мука пшеничная предпортовая, вес два килограмма».

Варвара вспомнила неуклюжую толстую тетку, с которой только что столкнулась, и поспешно затараторила:

– Извините, господин Комель, накладочка вышла… это случайно… я сейчас ее догоню и все вам представлю в лучшем виде…

– Накладочка? – заревел Комель и выхватил откуда-то из-за спины огромный страшный пистолет. – Да я тебя за такую накладочку! Комеля еще никто кинуть не пробовал! А кто и пытался – все по кладбищам отдыхают!

И в это страшное мгновение на машину со всех сторон хлынули люди в черных масках и пятнистых комбинезонах, точно такие, как в страшном Варварином сне.

– Стоять! То есть сидеть! – заорал старший группы, выворачивая руку Комеля с пистолетом. – Ну, Комель, не зря я тебя три месяца пас! Теперь не отвертишься! Вот оно – то что доктор прописал! Оружие – раз, деньги – два, а тут у нас должны быть наркотики… имеем факт приобретения крупной партии наркотических веществ!

– Какие наркотики!.. – заныла Варвара. – Это, дяденьки, обыкновенная мука…

– Мука? – переспросил старший, покосившись на Варвару. – Какая еще мука?

– Предпортовая.

Спецназовец хрипло рассмеялся:

– Это за муку он тебе такие деньжищи отвалил?

Старший прорвал пальцем пакет и попробовал на язык белый порошок. Лицо его недоуменно вытянулось, но тут же снова посветлело.

– А мы это вещество отдадим на экспертизу! Наши спецы поработают и узнают, какая это мука! Зря мы им, что ли, деньги платим?

Он защелкнул на запястьях Комеля наручники и выволок его из машины. Но прежде Варвара успела перехватить взгляд уголовника. Он прожег женщину смертельным зарядом ненависти. Напоследок Комель прошептал так, чтобы услышала его только Варвара:

– Я-то выпутаюсь, а тебе, сука, кранты!

– Сообщницу тоже оприходуем, – распорядился старший опергруппы. – Будем оформлять как наркодилера!

На руках Варвары защелкнулись стальные браслеты. Ей показалось, что это с металлическим лязгом закрылась дверь в прежнюю, счастливую жизнь.

На другой стороне улицы, в густой толпе зевак, стояла полная шатенка средних лет. Пронаблюдав за событиями, она покачала головой: эффект явно превзошел все ожидания!

Тем не менее она вытащила свой заветный разлинованный листочек, нашла в нем четвертую сверху фамилию – Варвара Полуденная – и поставила против этой фамилии галочку.

На следующий день без пяти восемь Маркиз сидел в неприметной «девятке» напротив стоматологической клиники. Лола устроилась на заднем сиденье его машины и непрерывно ворчала вполголоса. Все происходящее ее совершенно не устраивало.

За углом, в тихом переулке, в такой же скромной машине дожидался команды Ухо. Еще две машины с временно привлеченными к делу достаточно надежными людьми несли вахту на небольшом удалении от объекта.

Маркиз покосился на часы, и в это время из двери клиники вышла доктор Неврозова. Вид у нее был самый невинный – усталая женщина возвращается с работы после напряженного трудового дня… трудно было поверить, что именно она вчера так ловко и профессионально ушла от слежки, обведя Маркиза вокруг пальца, как первокурсника.

Леня щелкнул кнопкой на приборном щитке машины, включая переговорное устройство, и вполголоса проговорил:

– Второй, Третий, Четвертый! Говорит Первый! Птичка вылетела! Готовность номер один! Начинаем операцию «Птицелов»!

– Первый, я Второй! Первый, я Третий! Первый, я Четвертый! – послышались голоса из динамиков. – Вас поняли! Есть готовность номер один!

– В детстве не наигрались в казаков-разбойников? – ехидничала Лола на заднем сиденье.

Маркиз предпочел сделать вид, что не расслышал ее реплику.

Женщина села в тот же самый синий «пежо», что накануне, и поехала в сторону центра. Леня немного выждал и тронулся следом за ней. Она не спешила, сохраняла скорость не больше сорока километров, и Леня тоже еле полз, стараясь держать между своей машиной и синим «пежо» достаточно большую дистанцию.