Текст книги "Принцип Солнца"

Черный ангел

Кризис трех лет

(Москва)

Думать о себе Оле пока было некогда, потому что Ленка, чтобы не сидеть без денег, бралась за восстановление бухгалтерского учета и аудиторские проверки, а Ольга ей помогала. Это давало подружкам деньги на жизнь.

Лена уволилась из фирмы, когда Вася уволил Ольгу, хотя ей и предложили повышение оклада. “У меня, Василий Андреевич, – сказала Лена, – не так много хороших подруг”.

Мало того, что Ольга жила теперь одна с двумя детьми в чужой квартире, она еще осталась и без Сашиной помощи. Теперь она поняла, каким бесценным помощником он был для нее. Только теряя, мы начинаем ценить. Оля даже предложила Саше работать у нее “на частных условиях”, но жена отговорила его. Да и что могла предложить Ольга? Только голый оклад. Ни медицинской страховки, ни официального трудоустройства. Да и скучно – без разговоров с пацанами, без девчонок, без бесплатных обедов. В общем, приходилось теперь принцессе все делать самой: ездить по магазинам, покупать продукты и решать массу бытовых проблем. А тут еще Алька со своим очередным кризисом роста!

Мама Оля пропустила трехлетний кризис у Алешки, она просто не знала тогда, что такой кризис существует. Теперь Оля знала о нем (у девочек кризис наступает в возрасте около четырех лет), но ей было не до кризисов… Алькин кризис пришелся как раз на период Ольгиного развода. За то, что у нее отнимают любимого “папувасика” Алька решила маме “мстить”, и начала придумывать, как она это будет делать, благо у нее как раз сформировалась способность думать о том, что она будет делать в ближайшем будущем. Спасибо доктору Курпатову!

– Пап, представляешь, что мне Алька сказала? – жаловалась Ольга в выходные, когда с детьми приехала к родителям. – Как было бы хорошо, если бы я и Алешка умерли. Тогда она жила бы со своим “папувасиком”, имея три комнаты для игрушек и все мои драгоценности!

– Оля, ну ты же знаешь, что дети обладают “магическим мышлением”, – рассмеялся Владимир Иванович, – они не чувствуют разницы между желанием какого-то события и самим событием…

– Но когда ребенок хочет твоей смерти?! (Оля.)

– Не бери в голову, Альке сейчас очень тяжело… (Влад. Ив.)

– А мне легко!? У меня вся жизнь перевернулась, а она свои игрушки складывает в чемодан и собирается “переезжать” к Василию! Я не знаю, что с ней делать… Может, пусть она, действительно, поживет у Васи? (Оля.)

– Так он ее и взял! – вмешалась в разговор Татьяна Алексеева. – А особенно она нужна его новой жене, перед родами. Мало ей Васиных “закидонов”, ей еще только нашей Альки, для полного счастья, не достает. А ты, знаешь, что Алька ворует игрушки, когда мы ходим с ней гулять?

– Мать, перестань, Ольге сейчас не до того; пусть она сначала разведется, – попытался остановить жену Владимир Иванович.

– Как это ворует игрушки?! – Оля отказывалась верить собственным ушам.

– Да так и ворует. Я сначала тоже не хотела верить. Но когда это случилось в третий раз… И ведь не признается, ни за что не признается, даже когда я поймала ее с поличным! Стыдоба какая! (Тат. Алекс.)

– Причем здесь “стыдоба”?! – возмутился Владимир Иванович. – Здесь главное совсем другое. Она же тебе объяснила, “что ей это папа ей подарил”…

– Не только ворует, но еще и врет! Это Васины гены. (Тат. Алекс.)

– Ложь в этом возрасте – это нормально, ребенок стремиться к независимости, и хочет скрыть от взрослых часть своей жизни. Не надо просто контролировать ее по мелочам! А вот с воровством – сложнее, здесь я пока еще не нашел ответа… (Влад. Ив.)

– Я знаю ответ на этот вопрос. Я читала у Андреа Клиффорд[84]84
  Андреа Клиффорд-Постон, английский психолог.


[Закрыть]. Меня тогда это очень удивило, поэтому я запомнила: если ребенок ворует – ему не хватает родительской любви… (Оля.)

– Ну, вот, что и требовалось доказать! Говорил я тебе, Татьяна, что Алька не виновата? Оля, если тебе совсем невмоготу, пусть она поживет у нас. Мы с ней справимся. И давай-ка дочь, достраивать дом, хватит “переживать” развод, пусть Владимир Николаевич голову ломает. Надо тебе делом заняться… (Влад. Ив.)

Но были в Ольгиной жизни и светлые полосы: ей очень повезло с соседкой по квартире, с Валентиной Павловной. Соседка во всем помогала: если Оля задерживалась, кормила ужином Алешку. И Ольгу тоже кормила, потому что той всегда было некогда. А Алька переехала жить к бабушке с дедушкой.

Альке у бабушки с дедом понравилось: здесь не было вредного Алешки, который постоянно жаловался на нее маме, не было мамы, которая “бросила” несчастного “папувасика”. “Папувасик” приезжал к Альке по выходным, и бабуля, добрая душа, его кормила. А еще Алька познакомилась с соседом по лестничной клетке: с Мишкой, который помог ей разобраться в одном очень сложном вопросе.

То, что она была девочкой, Аля знала уже давно. И чем девочки отличаются от мальчиков, тоже знала. “Девочки они класивые, у них длинные волосы и они любят налязаться, а мальчики – они любят пачкаться, иглать в машинки и длаться”. Но Алешка сказал сестренке, что все это глупости, и что она не совсем девочка – потому что она вредная и тоже любит драться. А чтобы узнать наверняка, кто перед тобой – девочка или мальчик – надо провести один “секретный эксперимент”, но какой, он ей не скажет, потому что она еще маленькая.

Тогда Алька спросила об этом Мишку, когда тот пришел к ней в гости. И Мишка сказал, что Алешка прав. Они закрылись в ванной, чтобы провести “секретный эксперимент”, когда бабушка пекла на кухне пироги, а дедушка ушел в магазин.

В выходные, довольная Алька доложила брату, что она, точно, девочка, и он может в том даже не сомневаться, потому что она провела секретный эксперимент, но какой, она ему тоже не расскажет. Алька показала брату язык, и, довольная, убежала в гостиную.

В гостиной она заявила родителям (и Ольга и Василий вместе сидели за столом), что теперь она хочет стать доктором, и потребовала “прямо сейчас” купить ей белый халат, как у доктора по телевизору, и медицинские инструменты. Мама Оля сказала, что халат Альке носить не обязательно, а инструменты она ей купит. А папа Вася сказал, что это инструменты как раз не обязательно, а вот халатик очень даже нужен…

В следующие выходные ей подарили два ящика с медицинскими инструментами и красным крестом на крышке. И папа подарил, и мама подарила. Так Алька стала доктором. Сначала она вылечила бабушку “от пеледавливания в голове”, потом дедушку “от того, что он ничего не помнит, что плосила сделать бабуска”, а потом оттащила один ящик Мишке, чтобы тот тоже смог вылечить своих больных родителей и бабушку. Больше всех Алька “лечила” Мишку, она даже делала ему уколы в попу, или он делал ей уколы – в зависимости от того, чья была очередь.

Появление Макса

Еще в марте Ольга с Леной взялись за большую аудиторскую проверку. Работы было “по горло”, и времени думать о перипетиях личной жизни не оставалось. Но дурные мысли продолжали лезть в голову по ночам. “Что делать? Как жить? Достроить дом и переехать за город? Или купить большую квартиру в Москве?”

Владимир Николаевич предупредил Олю, что пока не будет оформлен развод, покупать ничего не стоит, и предложил ей переехать к ним, “поставить, так сказать, Дмитрия перед фактом”.

“Устроиться на работу? Ну, кто же возьмет меня “с улицы” финансовым директором?” Вася обещал предоставить новым работодателем “подробный рассказ об истинной сущности своей бывшей супруги”. Конечно, Ольга всерьез не принимала его угроз, и у нее были знакомые, которые могли бы помочь с трудоустройством… “Но кто же будет Алешку в школу возить? Что вообще, мне делать дальше?!” Жизнь – вот так раз – и изменилась! И все нужно было начинать сначала.

С романами пришлось завязать, выполняя данное Афродите обещание верности. Со злопамятной богиней шутки плохи. Да теперь было и не до романов. Митька названивал, приглашал ее в кино. “Мить, у меня теперь жизнь, как ужасное кино”, – отнекивалась Ольга. Романы хорошо крутить, когда у тебя муж “олигарх”, родители все делают по дому, а охранник таскает сумки с продуктами прямо до холодильника.

Днем Оля работала, ночью плавала в ванне, а потом плакала в подушку, чтобы Алешка не слышал. По выходным возила детей к Димкиным родителям, где они все вместе собирали посылки “монастырскому затворнику”. Дмитрий из Тибета передавал всем приветы. Всем, кроме Ольги… Отчаянье и страх одиночества завладели ее душой. Омар Хайям так прокомментировал то, что случилось с героиней:

 
“Если любишь, то стойко разлуку терпи,
В ожиданье лекарства страдай и не спи!
Пусть сжимается сердце, как роза в бутоне,
Жертвуй жизнью. И кровью тропу окропи!”
 

И вот однажды, около одиннадцати часов дня, когда уже не осталось сил переносить это бесконечное одиночество, случилось чудо.

Оля выбежала из дома во второй раз за это солнечное апрельское утро. Пока она отвезла Алешку в школу, пока кое-что доделала… До часу дня, ей, кровь из носа, надо было успеть сдать очередной баланс в налоговую инспекцию.

Около своей машины Оля увидела маленькую черную собачку, щенка, который, видимо, потерялся, и теперь даже не гавкал, а визжал на весь двор от отчаяния.

Увидев Олю, щенок обрадовался и вцепился лапками в ее ногу. Оля взяла щенка на руки. Щеночек был маленький-премаленький, совсем крошечный и плюшевый. Черный-пречерный, только пузико розовое. Глазки синие-синие, щенячьи. Черные ушки и влажный носик пуговкой. А хвостика у щенка не оказалось – вместо него торчали какие-то нитки. На руках пузатый щен стразу успокоился и лизнул Олю в лицо. Посмотрев на “стрелки” на своих колготках, Ольга подумала: “Ну, и ладно, колготки можно в машине снять. Нигде ведь не написано, что в налоговую инспекцию пускают только в колготках”. Она хотела было вернуть успокоившегося щенка на землю, но не тут-то было: он крепко вцепился в ее одежду своими зубками и всеми четырьмя лапками. И при попытке оторвать его от “обретенной мамы”, начинал испуганно верещать на весь двор.

“Маленький мой, но я не твоя мама, – пыталась объяснить щенку Оля. – И тебя, наверное, уже ищут. Куда мне тебя девать? У меня даже квартира, и та съемная…” Ольга отнесла щенка на травку, под деревья. Потом вернулась к машине, открыла дверцу, и тут ее отвлек телефонный звонок.

Это звонила Лена. – Ну, что, сдала?

– Нет еще, еду. А ты? (Оля.)

– Я уже сдала. Давай быстрее, там “дикие” очереди! (Лена.)

– Да у меня тут щенок, представляешь, вцепился мне в колготки… (Оля.)

– Какой щенок, Оль, время двенадцатый час?! (Лена.)

Ольга посмотрела на то место, где оставила щенка. Его там уже не было. Она заглянула под машину, посмотреть, не залезло ли туда это крохотное ушастое чудо. “Ну, слава богу, убежал куда-то. Пол, миленький, пусть он найдется, а то он такой маленький…”

“Пусть найдется”, – согласился солнечный бог.

Ольга завела машину. И вдруг увидела серьезно смотрящего на нее пузатика, лежащего на соседнем сиденье, посреди ее бумаг.

– Ты что здесь делаешь?! И как ты сюда попал? – удивилась Оля. “Не мог же он залезть в машину; машина высокая, а он – такая кроха?” – Ладно, пузатик, поедешь со мной в налоговую инспекцию. Сначала сдадим баланс, а то тетя Лена будет ужасно громко ругаться, а потом будем искать твоих хозяев. Только давай договоримся, машина – это средство передвижения, а не туалет. Договорились?

…

Уходя в налоговую инспекцию, Оля оставила щенку полотенце, которым она протирала окна в машине, чтобы он в него, в случае чего, мог пописать, и щенок самозабвенно занялся игрой в новую “игрушку”.

Благополучно сдав баланс, Оля тихонько подкралась к машине и заглянула внутрь. Плюшевый черный комочек мирно дремал на сиденье. Синие глазки были полуоткрыты. Но он сразу проснулся, как только она открыла дверцу, и радостно бросился к своей новой маме, опять облизав ей лицо своим шершавым язычком.

– Ну, что? Поехали искать твою настоящую маму? – спросила Оля.

Она принесла щенка домой. Позвонила соседке: – Валентина Павловна, добрый день.

– Добрый день, Оленька! Ой! Что это у тебя?! – удивилась Валентина Павловна.

– Щенок. Представляете, залез утром ко мне в машину. Не знаю, что мне с ним делать… Сейчас покормлю его чем-нибудь, и пойдем искать хозяев. Вы не знаете, что они едят, такие маленькие?

У Валентины Павловны когда-то была собака, болонка. – Я дам тебе кефир, – сказала она. – Только ты его подогрей. Оля, слышишь, обязательно подогрей, до комнатной температуры.

Щенок весь перепачкался в кефире, три раза пописал, один раз покакал и начал радостно носиться по квартире, как маленький пропеллер. Ольга бегала за ним, убирая опасные предметы с пути. Вдруг он перестал носиться и уснул. Прямо на лету. Она присела рядом на корточки. Щенок и во сне, продолжал бегать: лапки подергивались, глазки подсматривали… “Ему, по-моему, понравилось у меня дома, – подумала Оля, глядя на спящего щенка. – Ну, что я буду, как дурочка, ходить по чужим квартирам и спрашивать, не потерялся ли у кого-нибудь щенок? Лучше написать объявление и развесить его на ближайших подъездах…”

Когда Оля забрала Алешку из школы, она предупредила сына: – Алеш, у нас дома гости, но это не значит, что ты сегодня не будешь делать уроки.

– Гости? Кто? (Алешка.)

– Приедем – увидишь. (Оля.)

Когда открылась дверь, щенок бросился к ним навстречу.

– Мама, ты взяла щенка?! Ух ты! Какой классный! Почему ты мне ничего не сказала? Макс, привет! (Алешка.)

– Почему Макс? – удивилась Оля.

– Ну, мне же снилась собака, я тебе рассказывал, его звали Макс! Да ты ничего не помнишь, со своими балансами… (Алешка.)

– Почему ты решил, что это он, ну…что он – мальчик? (Оля.)

– Так видно же. (Алешка.)

– А почему у него в хвосте нитки? (Оля.)

– Некоторым породам хвостики купируют, ну, то есть обрезают. Мам, а он какой породы? (Алешка.)

– Откуда я знаю? (Оля.)

– Как это ты не знаешь?! Ты когда покупала, не спросила разве?

Или тебе подарили? (Алешка.)

Ольга покачала головой. – Нет. Он сам пришел…

– Как это сам?! (Алешка.)

– Видимо, потерялся. Залез ко мне в машину. (Оля.)

– Залез в машину?! Ну, ты, Макс, даешь! Как же узнать, какой ты породы? Точно не овчарка и не доберман. Мам, что же это за порода? (Алешка.)

– Я не знаю, сын. Да и какая разница? У тебя у самого – какая порода? (Оля.)

– Да, точно, все равно, какая порода, хоть двортерьер. Такой классный пес! Макс, ты теперь – Макс. (Алешка.)

Макс, от того, что он стал Максом, был счастлив даже больше Алешки. Он облизал все его лицо.

– Мам, я ему тоже понравился. (Алешка.)

– Алеш, это не наш щенок, его надо отдать хозяевам… (Оля.)

– С какой это стати? Он залез к тебе в машину? Значит, он выбрал тебя. Теперь это наш пес! – Макс опять облизал Алешку. – Ну, вот, видишь? Будет он чужих облизывать!

В квартиру позвонили. Это пришла соседка. – Ну, как тут наш щеночек?

– Валентина Павловна, это Макс! Вы про него уже знаете? (Алешка.)

– Знаю, знаю. Я вот ему кашу сварила. Вы его, наверное, еще и не кормили? (Вал. Павл.)

– Он съел весь кефир. (Оля.)

– Так это когда было? Макс, маленький мой, ты голодный? (Вал. Павл.)

Вместе с кашей Валентина Павловна принесла заодно и миску. Макс с огромным аппетитом съел всю кашу и удивленно посмотрел на Валентину Павловну: – Это все?

– Маленьких щенков, Оля, кормят четыре-пять раз в день. И у него постоянно в миске должна быть чистая вода. Он какой породы, Алеш? (Вал. Павл.)

– Этого я пока не знаю. Мама говорит, двортерьер. (Алешка.)

– Нет, – сказала Валентина Павловна. – Вы посмотрите, какие у него крупные и крепкие передние лапы. Вырастет, будет огромный пес. Красивый, огромный будет пес. Какая у него шерсть, жесткая, блестящая… Да, но собака, имейте в виду, это большая ответственность. Регулярная еда, прогулки. А щенок – это, вообще, исчадие ада. Что-то у вас попахивает… (Вал. Павл.)

– Чем? – не поняла Оля.

– Оля, да у тебя посредине гостиной куча не убрана! (Вал. Павл.)

– Как, опять?! Я же убирала! (Оля.)

– Ой, мам, смотри, а сколько здесь луж… (Алешка.)

– Лужи тоже надо сразу вытирать, а то от паркета останутся рожки да ножки. И лучше застелить пол газетами. Алеш, пойдем со мной, у нас у деда целые подписки хранятся… (Вал. Павл.)

Оля вытирала лужи, а Валентина Павловна и Алешка закрывали пол газетами, которые Макс радостно рвал на маленькие кусочки.

– Алеш, мы не можем оставить щенка, потому что я работаю, и мы живем с тобой в чужой квартире… (Оля.)

– Мам, все работают, но у многих есть собаки. Собака – это же… Ну, как ты не понимаешь?! Это же лучший друг! Я сам буду с ним гулять! (Алешка.)

– А кто его будет кормить пять раз в день? (Оля.)

– Кормить буду я, – сказала Валентина Павловна, – когда вы на работе и в школе, а то мне скучно жить без собаки. Гулять с ним пока не надо…

– Почему? (Оля.)

– Пока не сделаны основные прививки – на улицу выходить опасно. А потом, когда он вырастет, гулять с ним и кормить его, вы уже сможете сами. Взрослые собаки едят всего два раза в день: утром и вечером. И гулять с ним надо будет тоже два раза: утром перед работой и вечером после работы. Ну, не в одиннадцать часов вечера, конечно! – Валентина Павловна назидательно посмотрела на Олю. – Так что придется тебе, дорогуша, домой приходить пораньше…

– Нет, это невозможно! Это очень большая ответственность! Я сейчас напишу объявление, о том, что мы нашли щенка. Придется тебе, Алеш, развесить их на ближайших автобусных остановках и на подъездах. (Оля.)

Алешка хотел было возмутиться, но Валентина Павловна приложила палец ко рту и подмигнула Алешке.

– Я развешу, конечно, но вряд ли кто позвонит, – хитро улыбаясь, сказал Алешка.

…

Когда Алька узнала от брата, что у них “завелся” Макс, они кричала на том конце провода так громко, что немедленно хочет к маме, что было слышно на этом конце и без телефонной трубки. Пришлось Ольге забирать ее на полпути между двумя квартирами.

…

– Ой-ой-ой! Какой он хорошенький! – Алька аж задрожала от желания взять Макса на руки.

– Его нельзя брать за пузо! – остановил порыв сестры Алеша. – Давай я покажу тебе, как правильно держать щенков на руках.

– Хорошо, покажи, – Алька даже не стала спорить с братом, как обычно. Она готова была сделать, все что угодно, лишь бы только ей дали подержать это ушастое синеглазое чудо.

Иллюстрация. Макс: маленькое чудо.

Фотография Тырченкова А.В. (Цвет. илл. 16)

В пятницу вечером, Ольга, разговаривая с соседкой, удивлялась: – Странно, так никто и не позвонил по объявлению…

– Видно он убежал откуда-то издалека, он вон какой шустрый, да Макс? – улыбнулась Валентина Павловна.

Алешка только усмехнулся. Было бы удивительно, если кто-нибудь позвонил по объявлениям, которые он собственноручно разорвал на мелкие кусочки и выбросил в мусоропровод.

– Поедем завтра на Птичий рынок. Покупать корм, игрушки и все необходимое этому “исчадию ада”. Надо его хоть чем-то занять, а то он разгромит нам чужую квартиру… (Оля.)

– Ура! Ур-ра! Ур-ра! – детям было понятно, что мама и сама влюбилась в Макса, и теперь у них есть пес, правда, непонятно какой породы. За этим, как обычно, последовали клятвы со щенком гулять, учиться на “отлично” (со стороны Алешки) и во всем маму слушаться (со стороны Альки).

На следующий день они обошли весь Птичий рынок и не нашли ничего похожего на Макса. Алька была на Птичке впервые, и от удивления рот у нее не закрывался всю дорогу.

– Наш Макс – зверь какой-то непонятной породы, – резюмировал Алешка.

– Какого же размера мы будем покупать ему кроватку? – растерялась Ольга.

– Мам, давай купим самую большую… на всякий случай. (Алешка.)

Около выхода Алешка с Алькой задержались у книжного развала.

Алешка спрашивал у продавца, к какой породе мог бы принадлежать их пес…

– Мама, мама, а я нашла Макса! – вдруг закричала Алька.

И точно на обложке одной из книг красовался маленький Макс – один в один – “Все о шнауцерах. Ризеншнауцер”[85]85
  Филиппова Т.Л. и др. “Все о шнауцерах. В трех томах. Книга 1. Ризеншнауцер.” – М, Экое, 1996.


[Закрыть], – прочитала Ольга название книги. – Что же это за зверь такой? Вы, случайно, не знаете?

– Это очень серьезный пес, – ответил продавец. – Ризены вырастают до семидесяти сантиметров в холке. Собака очень сильная и чрезвычайно характерная. Женщине с такой собакой не справится… Где, дети, ваш отец?

– Мой папа живет с чужой тетей, потому что она – толстая, – сообщила продавцу Алька.

– Это потому, что она беременная, – разъяснил ситуацию Алексей.

– А еще потому, что твой папа Вася – дурак! Но и папа Саша тоже вряд ли справится с такой собакой, он с болонкой-то не справлялся… А вот дядя Дима точно бы справился!

– Понятно, – сказал продавец, выслушав Алешкин монолог. – Это называется трудное детство. Бывает… Вот вам, дамочка, телефон хорошего кинолога.

– Алеш, а причем здесь кинолог? Кинолог – он чем занимается, кино? – спросила Ольга, когда они купили книгу про Макса и отошли от прилавка.

– Мам, ты что, ненормальная? Кинолог – это тренер для собак. (Алешка.)

Все выходные Алешка и Оля штудировали книгу о ризеншнауцерах. Алешка был в полном восторге: – Мама! Это – такая собака!! Я даже не представлял себе, что бывают такие собаки! Нам с ним очень повезло. Я тебе сейчас прочту, послушай.

“Ризеншнауцер – непревзойденный сторож, великолепный охранник. Ему даже не нужно объяснять, в чем заключается функция сторожа. Скорее, его придется удерживать от слишком рьяного выполнения этих обязанностей, которые он сам на себя возлагает еще в щенячьем возрасте.

Ризеншнауцер – надежный и преданный друг, разумный и исключительно внимательный. Неутомимый следопыт, азартный преследователь и яростный защитник. Лучший из спортсменов, отличный буксировщик, великолепный пловец…

Тому, кто не выносит энергичный стиль жизни, не стоит связываться с этой собакой – ей нужен компаньон, способный понять его взгляд на жизнь и оценить его достоинства…” В общем, мам, тебе надо срочно жениться, – сделал вывод Алешка.

Ольга с удивлением посмотрела на сына.

– Может быть, ты женишься на дяде Диме, когда он вернется из Тибета? Я уверен, что он с Максом справится… (Алешка.)

– Когда мы решили оставить Макса, кто-то обещал мне, что будет заниматься его воспитанием. Я ничего не перепутала? – Ольга расстроилась: получалось, что женщине, без приличного мужчины, даже собаку завести проблематично.

Макс, действительно, был ризеншнауцер. Но не обычный шнауцер. Такое важное дело – появление в семье щенка, конечно, не обошлось без вмешательства Небесного куратора. Аполлон любил людей, но животных он любил больше. В его храмах никогда не приносили в жертву животных.

Так как Аполлон владел облаками, пасущимися на бескрайних небесных лугах, и огромными стадами крупного и мелкого рогатого скота на земле, у него была извечная проблема всех пастухов – как эти стада сохранить.

Проблема была решена, когда в 1909 году, на мюнхенской выставке, Пол увидел ризеншнауцеров. Он не поленился, слетал в Баварские Альпы, и в нагорье между Лехом и Изаром-Инном взял себе пару “баварских волкодавов”. Интеллект этой “деревенской собаки” превзошел все его божественные ожидания.

Ризен оказался близок Аполлону и по духу: в нем сочетаются прямо противоположные качества – от нежности до неукротимой ярости, от детской непосредственности до хватки дикого зверя. Он всегда разный, непредсказуемый, но любит традиции, ритуалы и порядок. Он сам придумывает себе обязанности и самозабвенно их исполняет. Ризеншнауцер всегда имеет относительно всего происходящего собственное мнение и никогда не действует, пока не взвесит все “за” и “против”. К тому же у ризена неистребимая жажда познания и новых впечатлений, и как следствие – всегда хорошее настроение. Он наделен природным темпераментом, высоким интеллектом, острым умом и бесконечным желанием действовать.

С тех пор Пол занялся разведением ризенов, которые не только самостоятельно охраняли его несметные стада, потому что у солнечного бога были и другие многочисленные обязанности, но и работали “по совместительству” ангелами, обучая людей безусловной любви, внося в их жизнь радость и счастье. Аполлон считал своей обязанностью избавлять людей от многочисленных неприятностей, которые люди умудрялись создавать себе на ровном месте, и ризеншнауцеры были ему в этом незаменимыми помощниками.

Макс был ангелом Аполлона, которого бог “подкинул” Ольге, чтобы научить ее принципу Солнца – принципу безусловной любви.

Если вам, дорогой читатель, ни с того ни с сего, под ноги прямо с неба, упадет щенок или котенок – рискните и возьмите его в свой дом. А если у вас полным полно проблем, тем более возьмите. Не пожалеете.

Диалоги о разводе

Узнав, что Алька – не его дочь, Василий не поверил. “Но раз так, – сказал он Владимиру Николаевичу, – теперь она тем более ничего не получит!”

Как и предполагал Владимир Николаевич, бракоразводный процесс затягивался. Но у него были “железные” нервы, а Ольга в процесс не влезала, предоставив всему идти своим чередом. Она готова была смириться с имущественными потерями. Деньги на жизнь у нее пока были. “Когда закончится “эпопея” с разделом имущества, я организую небольшую фирму. Мне с детьми хватит. Достроим с отцом дом, будем с Максом жить на даче… Я справлюсь!” – успокаивала себя героиня.

Вася звонил Альке, спрашивал у нее, когда они с мамой поедут к бабушке Тане, и тоже приезжал к Ольгиным родителям, чтобы вести “диалоги о разводе”. Альке он всегда привозил подарки. Это он Ольге и Владимиру Николаевичу объяснял, что “раз она не его дочь – он ее теперь не любит”. На самом деле Вася Альку любил.

– Оль, может быть, ты все-таки передумаешь со мной разводиться?

– Может быть. Но как быть с тем, что у тебя родился сын? (Ольга.)

– Причем здесь это?! От сына я не отказываюсь, но я не хочу с тобой разводиться. Сыну я алименты буду платить… (Вася.)

– Зачем мне нужен муж, у которого двое внебрачных детей?! (Ольга.)

– Кто бы говорил?! Оль, а давай ты к нему еще раз слетаешь, спросишь, женится ли он на тебе? Он тебе ответит “нет”, и мы не будем разводиться. (Василий.)

– Куда я должна лететь? (Ольга.)

– Ты не придуряйся, к адвокату своему. (Вася.)

– Нет, я не полечу. (Оля.)

– Почему это? (Василий.)

– Потому что он – неадекватный. Я с ним боялась встречаться, когда он здоровый был. А теперь, может у него крышу окончательно

снесло? (Ольга.)

– А ты хочешь, чтобы он с нашими детьми общался?! (Вася.)

– Шизофреники к детям хорошо относятся… (Оля.)

– Давай я с тобой слетаю, если ты одна боишься. (Василий.)

– Вась, ты как ребенок. Мы с тобой разводимся, а ты: “давай я с тобой слетаю../' (Ольга.)

– А я не хочу с тобой разводиться! (Вася.)

– Отстань от меня! (Ольга.)

– Оль, ну зачем он тебе? (Василий.)

– Что ты привязался ко мне? Успокойся, он на мне не женится… (Ольга.)

– Вот и я говорю, что не женится. (Вася.)

– Тогда чего ты опасаешься? Когда мы с отцом достроим дом, мы переедем жить на дачу, и никто на мне уже не женится. Ты будешь приезжать к нам в гости, теща будет тебя кормить. Алька очень радуется, когда ты приезжаешь… (Оля.)

– Фиг-два, никто на тебе не женится! В интернете уже очередь организовали. Все же думают, что ты богатая разведенная жена “олигарха”, а ты просто дура! (Василий.)

– Вась, я тебя никогда не оскорбляю. (Ольга.)

– Я тоже тебя не оскорбляю – мне тебя жалко. Выйдешь замуж за какого-нибудь идиота, будешь потом всю жизнь локти кусать. (Вася.)

– Да кому я нужна? У меня трое избалованных детей. Мне тридцать один год. Характер у меня… сам знаешь, какой. Готовить я не люблю, хозяйство вести не умею. Только деньги считать могу, да и то, чужие… (Ольга.)

– Зато ты красивая, Оль. Ты в последнее время стала такая красивая… – Василий предпринял очередную попытку к интимному сближению.

– Нет, Вась, вот это – нет! – безапелляционно заявила Ольга.

– Почему это?! Мы ведь еще не разведены даже… (Василий.)

– Потому, что я обет дала. Понимаешь? (Оля.)

– Даваемые обеты выполняются редко. Ты что собралась спать только с этой рыжей сволочью?! – догадался Вася.

– Ты откуда знаешь, что он рыжий? (Ольга.)

– Так он же на нашего Алешку похож? (Василий.)

– Это Алешка на него похож. (Оля.)

– Какая разница! (Вася.)

– Знаешь, какой обет? Спать только с тем, кто меня любит. И только с тем, кого я люблю. Хотя, по большому счету, я этот обет никогда и не нарушала… (Ольга.)

– Так я тебя люблю. (Василий.)

– Ты же мне постоянно изменял? (Оля.)

– Все мужики изменяют своим женам… (Вася.)

– Ты у всех спрашивал? (Ольга.)

– Этот рыжий черт, даже если он отбил себе все мозги и женится на тебе, будет тебе изменять! Если, конечно, у него осталось, чем изменять… (Василий.)

– Я найду такого, который изменять не будет, или буду жить одна. (Оля.)

– Я и говорю, что ты – дура. Одной скучно. (Вася.)

– Ну, не совсем одна… У меня же есть дети и Макс! – улыбнулась Оля.

Василий к таким разговорам готовился. За время развода он объехал всех, кто мог сообщить ему какие-либо сведения о Дмитрии. Вася за информацию платил, денег не жалел, правда, страстно торговался. Он всегда торговался. Потом устраивал Ольге “нравоучительные лекции”. Оле было смешно и хотелось послать его куда подальше, но Вася выискивал удивительно интересные факты из Димкиной биографии. Он даже познакомился с его бывшей женой, с Аней.

– Оль, а я был у его жены, – сообщил как-то Василий.

– У чьей? (Ольга.)

– Дмитрия твоего. Ну, у бывшей. Он же перед Тибетом развелся, сволочь! (Вася.)

– Зачем? – удивилась Оля.

– Я не знаю, зачем он развелся. Ребенок у нее, по-моему, не от него… (Василий.)

– Зачем ты у нее был?! (Ольга.)

– Интересно было посмотреть, какие девушки нравятся твоему адвокату. Могу тебе сообщить, что ты – не в его вкусе. Анюта – девушка молодая, очень высокая и страшно красивая. Блондинка… волосы у нее аж до задницы, – Вася показал на себе, какой длины у Ани волосы. – Ноги длинные. Размер ноги – больше, чем у меня, но формы очень аппетитные…

– Вась, я знаю, что она красивая, я ее видела, она же у Владимира Николаевича работала. Дальше что? (Оля.)

– Живет красавица-Анюта с каким-то мужиком в квартире твоего адвоката. Мужик такой конкретный жлоб в семейных трусах.

Я ее спросил, почему она не поехала в Тибет мужа спасать, а она мне ответила, что инвалидами не интересуется. Я ей объяснил кто я и чего мне надо – тогда она заявила, что за деньги расскажет мне все, что я захочу услышать. (Василий.)

– Ну и? (Ольга.)

– Я предложил ей пять тысяч баксов за обстоятельный рассказ, включая “интимные подробности”. (Вася.)

– И что? – рассмеялась Оля.

– Что, что? Часа три не мог ей рот закрыть… (Василий.)

– Отдал пять тысяч баксов?! (Ольга.)

– Отдал, конечно, раз обещал. Могу теперь тебе все перессказать… (Вася.)

– Вась, ты с ума сошел? Да я знаю, что он по бабам ходит, что пьет, я знаю. Зачем ты ей деньги отдал? Или так понравилась? (Оля.)

– Да нет, Оль, он не просто “ходил по бабам”. Он приводил их к себе на квартиру по две-три-четыре штуки, представляешь?! Параллельно, не последовательно! И устраивал настоящие оргии… Я, между прочим, такого никогда себе не позволял! (Вася.)