Текст книги "Луна в Близнецах"

12. Встреча

1858 год

Западная Европа и США охвачены первым финансовым и экономическим кризисом, взрыв которого пришёлся в Англии на начало сентября 1857 года. В результате большинство мелких и средних предприятий страны разорились. Сложившаяся ситуация вынудила правительство принять решение об увеличении притока ликвидных средств и отменить банковский акт 1844 года, ограничивающий эмиссию банкнот Банком Англии. Цены на продукцию уцелевших работающих предприятий ощутимо снизились. Россию мировой кризис коснулся косвенно – лишь в тех сегментах экономики, которые были тесно связаны с Европой.

Санкт-Петербург, как столица и город-порт, куда привозились многие товары из-за моря, охотно встречал и британских коммерсантов, продукция которых была востребована в России. В купеческих кругах распространилось мнение о её высоком качестве. В Петербурге работали предприятия, учреждаемые англичанами. Многие из британцев слыли новаторами в разных сферах. Среди крупных предпринимателей-англичан в городе знали Чарлза Берда, а затем и его сына – Френсиса Берда, которому от отца перешёл литейно-механический завод, выполнивший в своё время чугунные конструкции куполов Исаакиевского собора, а впоследствии и чугунные детали первого постоянного моста через Неву.

Натали живо интересовалась делами экономики своей страны и внимательно следила за новшествами в промышленности западных стран. Дела в её вотчине разворачивались не быстро. После того как она скоропалительно отписала вольные своим крестьянам, каждое своё решение графиня тщательно обдумывала и просчитывала. К этому времени в поместье были отстроены два этажа больницы и заложены фундаменты для постройки крестьянской школы и православного храма. Посоветовавшись с архитектором Спасским, Натали решила воспользоваться сложившейся экономической ситуацией и в целях экономии заказать у англичан колокол для будущего храма. Поездка в столицу оказалась успешной. Британцы приятно удивили своею скрупулёзностью. Обе стороны быстро условились о цене и сроках, был внесён первоначальный взнос, но через две недели Натали неожиданно получила приглашение от своего исполнителя с просьбой приехать срочно.

– Что там могло случиться, – встревожилась графиня, обратившись к Петру Владимировичу, – подготовьте наш проект и чертежи. Завтра с утра отправляемся в столицу.

От этого приглашения женщина ожидала всего – отказа выполнить работу, изменения цены или сроков исполнения, в её голове крутилось множество вариантов, но дело приняло совершенно иной оборот. Жизнь неожиданно и круто развернула её в обратную сторону. По приезде Натали безо всяких проволочек проводили в кабинет, и чопорный англичанин собственноручно вручил ей конверт со знакомым ей вензелем – «U.N.». Увидев вензель, женщина смертельно побледнела, качнулась всем телом. Спасский предусмотрительно удержал её за локоть.

– Ничего… Голова закружилась… – проговорила она чужим тихим голосом.

Овладев собой Натали вопросительно взглянула на Берда.

– Я могу отправить вас завтра своим торговым судном. Вам будет отведена самая комфортабельная каюта. Надеюсь, вас не слишком укачивает? – на ломаном русском языке проговорил Френсис, – это вам ничего не будет стоить, Наталья Романовна, ваши друзья позаботились о вас.

Овладев собой, графиня опустилась в кресло, медленно вскрыла конверт.

«Дорогая Натали!

Я должна сообщить, тебе непременно нужно вернуться в Англию. Князь при смерти. Он всё время повторяет твоё имя и ещё про какой-то камень. Вильям тебя встретит. Приезжай, умоляю.

Изабелла»

– Когда отправление?

Спасский испуганно взглянул на женщину.

– Завтра, в одиннадцать ноль-ноль, – ответил Берд.

Весь обратный путь они промолчали.

– Я готов сопровождать вас, Наталья Романовна, – предложил архитектор, когда они подъехали к воротам усадьбы.

– Не нужно, Петя, я сама, – Натали впервые назвала Спасского по имени, даже не заметив этого.

Мысли её были далеко.

 
                                     * * *
 

Практически всё путешествие по морю графиня проспала. Натали почти не выходила из каюты, отказывалась от еды. Она пребывала в блаженном забытье, будто кто-то нарочно отключил её сознание от навязчивых воспоминаний и попыток угадать причину случившегося. К прибытию в порт Натали с трудом различала грёзы и явь. Видимо, таким образом в теле сработал инстинкт самосохранения, чтобы спрятать её, уберечь от опасного перенапряжения, охранить от ненужных тревог. Жизнь благосклонно берегла её силы. Вильям не узнал Натали в хрупкой, бледной, невесомой, словно парящей по воздуху девушке, спускающейся по трапу. Взяв из её рук маленький саквояж, англичанин учтиво, сочувственно поклонился и пригласил пройти к своему авто. Натали намеренно заняла место на сидении за водителем, чтобы не отвечать на его вопросы, которые обычно задают британцы, соблюдая этикет. Но неожиданно для себя она заговорила первой.

– Когда это случилось?

– Две недели назад. Князь не явился на вист и не ответил на приглашение, что крайне несвойственно для него. Сестра забеспокоилась.

Молчание.

– Когда мы с Изабеллой добрались до замка, было слишком поздно. Там нет мощёной дороги, нужно передвигаться более полутора миль пешком.

– У него есть обслуга?

– Он один… Хотя я всегда предполагал, что он приглашает кого-то. В замке чисто, деревья аккуратно пострижены, розы в идеальном состоянии. В одиночку сложно справиться с таким хозяйством.

– Куда мы теперь едем?

– Мы отправляемся в ваш замок, графиня.

– Разворачивайтесь! Разворачивайтесь к нему!

Англичанин затормозил.

– Я подумал, после такой дороги вам захочется отдохнуть.

– Я прекрасно отдохнула в пути, поворачивайте вашу машину.

– Но нам идти около двух миль пешком.

– Надеюсь, там только одна дорога?

– Верно… Одна…

– Вы можете не провожать меня. Если дорога одна, я сама доберусь.

– Графиня, я непременно провожу вас до самых его покоев. В замке холодно, я растоплю камин.

– Вы добры, Вильям, я вам благодарна.

Мужчина слегка кивнул. Больше Натали не проронила ни слова.

Английские мили путники преодолели на удивление быстро. Графиня летела, словно по воздуху, Вильям с трудом поспевал за ней. Ворота замка были не заперты. Англичанин с силой налёг на тяжёлую створку, пропустил женщину, но затем пошёл впереди, показывая дорогу. Всё здесь было устроено совсем не в английском стиле. Планировка отличалась простотой и минимализмом. Даже трудно было предположить, к какой культуре можно отнести представшие перед Натали окрестности. Кусты и деревья причудливо пострижены в виде фигур птиц и животных, будто взрослый ребёнок развлекался в искусстве художественной стрижки. За ними взору открылось небольшое овальной формы озеро, искрящееся всеми цветами радуги. Как удавалось здесь пробиться солнечному свету, было совершенно не понятно. Дорогой Натали не раз отмечала про себя, что здешняя погода им не благоволит. А за озером путники обнаружили небольшую полосу довольно частого леса. Деревья на первый взгляд казались одной высоты. Они росли стройными рядами, меняя постепенно свой цвет с тёмного на светлый и наоборот. Такая перемена цвета создавала иллюзию живых зелёных морских волн. И никакой живности вокруг, хотя слухом явно воспринималось некое движение, шевеление чего-то живого. Натали от этой обстановки стало не по себе. Да и Вильяму, казалось, хочется быстрее оказаться в самом замке и достойно завершить свою миссию. За лесом перед взорами путников открылась новая картинка. У женщины было чувство, что она листает некую книгу, не зная наперёд, что откроется на следующей странице.

Замок стоял нпа горе, но сама гора, сливаясь по цвету с бело-серым небосводом, создавалось впечатление, будто замок висит в воздухе. Сооружение сие оказалось округлой формы, и выполнено оно было из стекла. Замок производил впечатление висящего в воздухе большого стеклянного шара. Женщина с нескрываемым страхом взглянула на своего попутчика.

– Как мы туда доберёмся?

– Легко! Это кажется, что далеко и высоко. Вы тоже на это попались? Иллюзия, визуальный эффект. Я до сих пор не понимаю, как ему удалось этого достичь. В горе есть ступенчатая тропинка, ступени ровные и устойчивые, – Вильям широко улыбался. На его лице появилось детское, не свойственное его положению и возрасту выражение.

– Но это займёт ещё около получаса.

– Вовсе нет, идите за мной, – англичанин решительно двинулся вверх.

И действительно, всего через каких-то десять минут они стояли у входной двери. Это было более чем странно, но дверь оказалась прямоугольной формы. И трудно было понять, это только казалось или она в действительности такою была, потому что в это мгновение Натали решительно отказывалась верить своим глазам.

Гости вошли в замок. Женщине сразу бросилась в глаза изящная винтовая лестница на второй этаж. Вильям кивнул, уловив взгляд своей спутницы, и, указав рукой на лестницу, тихо произнёс:

– На втором этаже напротив последней ступеньки вы увидите дверь с золочёной ручкой. Это спальня. Он там. Поднимайтесь, я растоплю камин.

Женщина поднялась и, остановившись перед дверью, прислушалась. Затем она неслышно повернула позолоченную рельефную ручку и заглянула внутрь.

Комната оказалась невероятно большой, в правом углу возле окна располагалась широкая кровать, на которой возлежал князь. Но взгляд женщины устремился к огромной картине, которая стояла на полу с противоположной стороны от кровати. На картине была изображена… Натали, но в странном, необычном для неё наряде. На ней было надето чёрное платье уличной танцовщицы. Смуглую загорелую кожу выгодно оттеняла бархатистая ткань, структуру которой удивительно точно передал неизвестный художник. Левая рука девушки, устремлённая вверх, между большим и указательным пальцами сжимала длинный пурпурный шлейф. В правой руке танцовщица держала увесистый бубен с металлическими пластинами. Обнажённые округлые плечи и выставленное вперёд колено танцовщицы бесстыдно манили, приковывая к сему действу самые взыскательные пуританские взоры, интригуя и обещая интересное продолжение. У основания шеи танцующей пылал красный цветок. Натали как заворожённая рассматривала своё изображение на картине. Смятение охватило её. Страх, смущение, стыд, удивление, любопытство овладели женщиной так сильно, что она на мгновение забыла о цели своего визита. Разбудил Натали еле слышный стон, женщина вздрогнула. Как во сне она ступала к огромной, с белыми покрывалами кровати, и дорога эта казалась ей бесконечной длинной и долгой. Натали боялась взглянуть на князя, боялась встретиться с ним взглядом. Но и тут её ждал сюрприз. Перед нею лежал совершенно беззащитный, высохший до неузнаваемости человек, глаза его были закрыты, худые руки смиренно сложены на груди. Только на левом виске пульсировала венка, и это говорило о том, что лежащий перед нею ещё жив. Его чуть слышное прерывистое дыхание медленно затихало. Натали боязливо прикоснулась холодной ладошкой к его руке.

– Здравствуйте, князь, – тихо произнесла она, уверенная, что он её не слышит.

– Отдайте камень, – раздался властный жёсткий голос, – он вам теперь ни к чему, вы и так будете выбирать.

Натали вздрогнула, поспешно достала из наручной сумочки бархатный мешочек, извлекла его содержимое. Камень был невероятно горячим, такой высокой температуры в своей ладони она до сего момента не ощущала. За то короткое мгновение, пока женщина пыталась передать талисман его истинному владельцу, камень сделался столь горячим, что она, не удержавшись, выронила его на постель. Князь на удивление проворно схватил камень и крепко сжал его в своей ладони. Глаза мужчины были по-прежнему закрыты. Постепенно дыхание больного выровнялось, щёки сделались розовыми. Натали уже подумала, что он снова заснул. «И это всё? – спросила она себя. – За этим я сюда вернулась?»

– Отправляйтесь в Россию. Теперь у вас всё будет хорошо. Замок не продавайте. Не за горами семнадцатый год. Я присмотрю.

Натали смутилась.

– А эта картина?

Повисло молчание.

– Откуда она?

– Это не ваша тайна… мой якорь… здесь – на Земле. Вас это не должно волновать… Завтра отплывает торговый пароход Берда.

Молчание.

– Идите, прошу вас, – крупная слеза скатилась по его щеке, – идите же!

Женщина ощутила всем сердцем, как тягостно для него это мгновение, невыносимо.

Она обернулась и пошла к двери, тихо вышла из комнаты. Спустившись по лестнице, Натали обнаружила, что в помещении стало значительно теплее. У камина Вильям сервировал для них маленький столик. Себе он налил крепкого чая, а в своей чашке она обнаружила дымящийся горячий глинтвейн.

– Как вам это удалось? – восхищённо произнесла женщина.

– Изабелла передала… специально для вас, – Вильям показал взглядом на свою дорожную сумку, – это поможет расслабиться.

Сделав несколько глотков, Натали почувствовала невероятную усталость и безразличие ко всей этой ситуации. Мозг отказывался анализировать случившееся. Она опустилась в мягкое кресло и закрыла глаза.

Спустя час они были уже в машине. Авто стремительно мчало Натали к её замку.

– Изабелла так хотела с вами встретиться. Вы не рассердитесь, если мы вместе с нею отвезём вас завтра в порт к девятнадцати часам?

– Вы можете с ней приехать в три, то есть к пятнадцати часам. Эмма накроет стол, и мы пообедаем.

– Сожалею, но в три у меня заседание в палате лордов.

– Жаль, тогда остаётся только дорога в порт.

 
                                    * * *
 

Натали бродила по замку. Прошло каких-то пять лет, а события, пережитые здесь, казались такими невероятными и далёкими. Даже со своими домочадцами графиня встретилась будто впервые, словно знакомилась с новыми людьми. Да и сам замок казался холодным, чужим. «Это, наверное, потому что я здесь одна – без Николая и Лизы». Её память постоянно возвращалась к князю, к портрету, но Натали запрещала себе думать о пережитом. «Я всё равно ничего не придумаю». Неожиданно для себя женщина отправилась в западную часть замка. Ширма с момента обыска так и осталась разобранной, и путь в другую половину был свободен. Остановившись у запретной двери, женщина на всякий случай толкнула её внутрь, зная наверняка, что та не поддастся. Дверь скрипнула и медленно открылась. Вспомнив князя и свой портрет, Натали охватило желание захлопнуть её, но в это мгновение она вспомнила, что у этой двери никогда не было ручки. «Пока здесь остались тайны, нужно их приоткрыть, иначе буду жалеть, что боялась… И замок этот, в конце концов, мой? Или не мой?!»

Комната была пуста. И только на одной её стене, как картина, висел огромный белый экран. А в центре комнаты одиноко расположилось кресло, оно будто приглашало хозяйку в свои объятия. Натали напряжённо подошла, оглядела внимательно кресло и, не заметив ничего подозрительного, присела на край. В тот же момент на экране появилась картинка. Всё задвигалось, заиграло живыми красками. «Кино!!!» На экране Натали увидела женщину, подошедшую к пропасти, стоящую на краю высокой горы. А за плечами той женщины огромный мешок. Мешок тяжёл, к земле тянет. Натали инстинктивно почувствовала ноющую боль в плечах. Мешок раскрылся, и на экране появились Николай, их замок, матушка Наталья Дмитриевна, брат Володенька, отец, князь с камнем в руке, портрет танцовщицы, отплывающий пароход. А с другой стороны пропасти графиня разглядела их недостроенную школу, храм, больницу, своих крепостных. За ними в очередь выстроились Спасский, Лиза, Савелий, Нюточка. Нюточка, словно живая, к той женщине ручки свои тянет, будто помочь хочет. С мешком на другой край обрыва никак. Натали понимает, чтоб не сорваться в пропасть, женщине нужно оставить мешок на горе или сбросить вниз, иначе смерть. Назад дороги нет. А сверху пропасти в небесах огромный колокол, чугунный… Тот, что на чертежах Спасского, что Натали у Бердов заказывала. И стало ей всё так понятно. Графиня схватила мешок тот в охапку и со всех сил сжала его… до точки, да как прыгнет! Картинка вмиг исчезла. В следующее мгновение увидела она на экране своё поместье, выстроенную больницу, школу, храм. А недалеко от лесопилки новый фундамент заложен. «Завод лесоперерабатывающий» – мелькнуло в сознании. И будто колокольный звон в ушах. «Это колокол к обедне звонит», – догадалась графиня. Статная женщина в строгом сером платье медленно идет между рядами учеников. За столами в классе крестьянские ребятишки, и Натали рассказывает им историю России. Она отчётливо слышит, как скрепят ученические перья, дети старательно выводят аккуратные буквы.

– Наталья Романовна, ваш ужин готов, пожалуйте в столовую, – Эмма виновато прижалась к запретной двери, – остынет… Пожалуйте.

Натали растерянно посмотрела на белый экран.

– Да… всё так и есть, – тихо произнесла женщина.

– Что вы сказали?

– Так и есть. Ужинать пора. Скоро Вильям с Изабеллой пожалуют.

13. Белая борода

Уилфред Нельсон – «U.N.» Под этим именем последние триста лет Один проживал в Англии в окрестностях Лондона. С его способностями рисовать бумаги, представиться жителем любой страны мира не составляло особого труда. Почему же он выбрал именно Англию? Всё просто. В этой стране с её завораживающими природными ландшафтами и придирчивостью знати к убранству своих окрестностей особенно ценилось искусство постригать деревья и следить за садом. В качестве садовника скиталец был нанят старым лендлордом Джоном Брайтоном, семья которого трагически погибла во время крестьянского восстания, развернувшегося в 1549 году в графстве Норфолк. Брайтон поселил молодого садовника в маленьком домике вдали от своих владений. Особо искусен Уилфред был в возведении живых изгородей. Но старый лорд не особо интересовался хозяйством. В течение года старик распустил практически всю прислугу и, охваченный горем, уединился в своём замке, не желая никого принимать. Один постепенно взял на себя все заботы по хозяйству. Он стал единственным, кого допускал к себе последний из рода Брайтонов, одного из самых знатных и старейших родов Англии, рода, у которого не осталось живых наследников. Вскоре старик умер и по завещанию молодому Нельсону перешёл замок и все сбережения семьи. Этот факт потомка славян порадовал лишь в том смысле, что ему не пришлось снова приспосабливаться к новым людям и скрывать свой образ жизни. Находясь вдали от светского общества, он вёл совершенно уединённую жизнь, предаваясь своим медитациям. А ещё Один лепил на своей земле новые формы – не однажды он перестраивал замок, творил озёра, прокладывал каналы, выращивал цветы, высаживал диковинные растения, которых не могло быть в этих широтах. В конце концов перекраивать пространство вокруг ему наскучило.

И в один прекрасный день – день, когда природа дышала осенью, в Лондоне уже был воздвигнут собор Святого Павла, по Темзе ежедневно передвигались более тысячи прогулочных пассажирских и торговых судов, а городские жители вовсю прогуливались по лондонскому мосту, просто потому что на дворе стоял семнадцатый век, к молодому затворнику пожаловали люди в форме. Констебль или смотритель – так назывался человек, аттестованный мировыми судьями. Согласно Закону Парламента Англии. Территориальный суд постановил провести обход окрестных земель с целью переписи населения страны и обновления устаревших архивных данных.

– Ваша территория закреплена… Э-э-э, – запнулся смотритель, пристально разглядывая одежду и обувь хозяина замка.

– Совершенно верно, за лендлордом Джоном Брайтоном, – Один протянул констеблю документы на наследование земли и удостоверение на имя Уилфреда Нельсона, урождённого 15 августа 1622 года.

Смотритель раскрыл обёрнутую в суконную тряпицу книгу и принялся листать.

– Сэр, не утруждайте себя. В этом труде отсутствует пятнадцатая и двадцать четвёртая страница, – вкрадчиво произнёс Нельсон.

Смотритель занервничал. Затем он обернулся к своему спутнику и заметил:

– Вчера все страницы были на месте, я сам проверял… когда мы переписывали семейство Кросслингов.

– Вы проверяли восьмой том, а это четвёртый, – продолжал настаивать хозяин замка.

Смотритель смешался. Потоптавшись на месте, он кивнул своему подчинённому, тот сделал пометку в журнале, и оба представителя власти поспешили к выходу.

Один предусмотрительно открыл им ворота и вежливо раскланялся.

Прошла неделя, и представители власти вернулись снова. На этот раз они принесли новоиспечённому владельцу замка приглашение в палату судей.

– Извольте расписаться, вам предписано явиться к десяти часам, – констебль, высокомерно взглянув на Нельсона, извлёк из нагрудного кармана свёрнутый вчетверо листок и протянул бумагу владельцу замка.

Один развернул приглашение, на мгновение задумался и тихо произнёс:

– Двадцать третьего приёма не будет… В связи с внеочередным заседанием парламента в Вестминстере.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что двадцать третьего приём будет отменён, – Один насмешливо посмотрел на констебля, расписался и подал ему развёрнутый лист.

Ещё через неделю в замок пожаловал сам судья. Один ждал этого визита, он заранее растопил камин и поставил рядом шикарный букет роз в напольной вазе. Два массивных мягких кресла стояли максимально близко к огню, а на овальном дубовом столике дымился крепкий кофе. Судья оказался плотным коренастым мужчиной средних лет с комично короткими пухлыми ножками и такими же пухлыми руками. Мужчины поприветствовали друг друга. Нельсон провёл своего гостя в просторный зал. Запах кофе манил терпким ореховым ароматом. Утонув в массивном кресле, судья расслабился. Он сам себе удивлялся, как влияла на него обстановка незнакомого жилища и как непринуждённо можно было молчать с совершенно незнакомым ему человеком. Уилфред нарушил молчание:

– Как вы добрались, сэр? Столь долгий путь вас не утомил?

Маленькие глазки гостя рассеянно блуждали по залу и в конце концов остановились на чашке хозяина, из которой дымилась обыкновенная вода. В лице судьи читалось неподдельное удивление.

– Нарушение сна, видите ли. Последнюю неделю стараюсь не употреблять бодрящих напитков. Даже завидую вам в некотором роде.

Один ждал, когда наконец тот заговорит о причине своего визита, хотя понимал суть вопроса.

– Видите ли… Моя жена… вот уже несколько месяцев не поднимается с кровати. У нас дети. Местные доктора разводят руками. Я говорил с констеблем о вас.

– У вашей жены серьёзные изменения в крови. Я дам вам настойку.

Уилфред вышел и через несколько минут вернулся с небольшим флаконом в руках, протянул снадобье своему гостю.

– Пусть принимает утром за два часа до еды с небольшим количеством воды и не более десяти капель. Ваша жена поправится, вам нужно набраться терпения. У Молли серьёзное нервное расстройство. Думаю, для вас не новость, что все наши переживания имеют под собой химическую основу. Стресс способствует образованию ядов, которые подрывают здоровье. Я понятно выражаюсь?

– Весьма.

– Пощадите вашу жену, – Нельсон многозначительно посмотрел на своего гостя.

– У нас дети… знаете ли.

– Тем более.

 
                                     * * *
 

После этого визита к Нельсону потянулась длинная вереница важных особ. Вся верхушка не однажды пользовалась щедрыми дарами в лице молодого Уилфреда, формально сохраняя его инкогнито и говоря о своём благодетеле исключительно шёпотом. И такая жизнь ему нравилась, нравилась роль этакого покровителя, которая давала иллюзию сопричастности к событиям этого мира. Время шло, у знатных вельмож рождались дети, внуки, рода их разрастались, как и счета в банках. И никто не задавался вопросом, как давно проживает в их городе некий маг, который взмахом волшебной палочки может разрешить любой конфликт, одолеть любую болезнь. Казалось, всех всё устраивает. Но все эти люди были для Одина совершенно чужими, и только Вильям снискал его расположение. Эта парочка – молодой лорд и его сестра Изабелла действительно превратились для него в настоящих искренних друзей. В них не было напыщенности и надменности, свойственной особам их круга. И, конечно же, их роднило то, что у каждого из них тоже не было пары, как, собственно, и у самого князя. Этот титул прилип к Одину как-то сам собой, и никто даже не заметил, когда это произошло. Но жизнь не всегда благоволит нам, порою она круто меняется, поворачивая свою реку вспять, а мы не можем себе объяснить причины. После той медитации, когда князь так проворно орудовал своим намерением, словно ножницами для стрижки деревьев, когда он безответственно обрезал все нити, пытаясь заставить Натали вспомнить своё предыдущее воплощение, с ним стали происходить странные вещи. После одного из своих показательных выступлений в гостиной у Браунов Один вдруг почувствовал непреодолимый голод. Устрицы в тот вечер показались ему сказочным лакомством. Постепенно он стал принимать обычную человеческую пищу, находя в этом всё большее удовольствие. А когда явился к Браунам, чтобы продемонстрировать очередной сеанс гипноза, Вильям заговорщически прошептал ему в ухо:

– Ты загримировался на славу, я представлю тебя как джинна… из бутылки.

Один подошёл к зеркалу и содрогнулся. На него смотрел незнакомый мужчина лет пятидесяти пяти с сильно заметной проседью на левом виске.

– Тебе нравится? – с иронической усмешкой выдавил он из себя, глядя на друга.

– Ты каждый раз чем-то удивляешь.

– Не поверишь, я и сам удивлён.

Вильям засмеялся в ответ, готовый поддержать шутку.

Да, это было бы смешно, если бы не было так грустно. С той медитации Нельсон начал стремительно стареть и болеть. Солнце отказывалось служить для него пищей, концентрироваться в медитациях удавалось с большим трудом, всё реже и реже получалось холить и лелеять свои розы. Процесс шёл незаметно и постепенно. Со временем князь отказался от своих публичных выступлений, ссылаясь на занятость и нездоровье, и никого не принимал у себя. Но первопричиной такого затворничества в действительности была неспособность предвидеть события и выступать в прежней роли фокусника-мага, которую он избрал для себя. Но самой опасной его иллюзией было то, что причиной происходящего он считал разлуку с камнем. Он даже не сопоставил, что все его беды начались много раньше того, как он отправил Натали в Россию. Они начались именно с той ночи, когда он видел её в последний раз в своей медитации, когда понял, что Натали и Агни суть одно и то же, и разрушил своим намерением все её родовые связи. Он свято верил, что, отдав ей камень, повернёт время вспять, что она вспомнит всё, бывшее некогда между ними, и вернётся. Он получит назад свою Агни, непременно получит. Но дело приняло иной оборот. Время шло. И однажды наступил тот день, когда встревоженные Брауны решили навестить своего друга. Увидев его плачевное состояние, брат с сестрой решились сообщить Натали о случившемся. Они отправили ей своё послание с торговым судном Берда, пообещав щедро отблагодарить его, если тот согласится принять на своём корабле русскую подданную и предоставит ей лучшую каюту. Уговорить Берда было не просто, ведь после Крымской войны напряжение между Россией и Англией чувствовалось по-прежнему. Но всё дело решил заказ Натали на литьё колокола для храма. Дело решил колокол! Берд, заключив с русской графиней крупную сделку, не мог отказать её друзьям.

 
                                     * * *
 

После того как камень оказался в руках князя, здоровье его начало восстанавливаться. Камень вернул Одина к тому возрасту и состоянию, когда он впервые взял его в руки, но не более того. Все способности, которыми славянин овладел в обители восьми монахов, улетучились – растаяли словно утренний туман. Замок оставался по-прежнему висеть хрустальным шаром в воздухе, а кусты приходилось теперь постригать тяжёлыми стальными ножницами. Ножницы наотрез отказывались слушаться своего хозяина, и их приходилось регулярно точить, чтобы дело продвигалось быстрее. Брауны навещали своего друга всё реже, и в конце концов их отношения совершенно расстроились. Брат с сестрой наблюдали у Уилфреда жесточайшую депрессию, но у них не хватало смелости, чтобы дать своему другу совет обратиться к врачу. Вот когда ему по-настоящему пригодились сбережения Брайтонов и пришлось всерьёз заняться своими счетами, овладеть банковским делом. И это Одину далось много сложнее, чем путешествовать между различными уровнями сознания и орудовать воображаемыми ножницами. Бывший маг снова был на равных с «презренной материей» и учился постигать её жёсткие законы.

 
                                     * * *
 

Это случилось 21 января 1877 года.

Древние славяне этот день посвящали прославлению Солнца и Сварги Небесной. На Руси считалось, что в этот день смягчались холода, и Ведуны благодарили бога, давшего людям огонь для растопления Великого Льда. На Землю проливалась живительная влага – Сурья, благодаря которой все источники становились целебными.

Этот день начался для Одина не как обычно. Он проснулся в семь утра, растопил камин и, дождавшись восхода солнца, поспешил к озеру. В широкой спальной рубахе мужчина вошёл в воду. Тело не ощущало холода, напротив, жар пронзил все его члены с головы до стоп. Губы шевелились сами собой. Молитвы, которые когда-то произносил славянин на священной горке, где росла чудодейственная трава, будто огненными письменами рисовались внутри его сознания. Глаза мужчины были обращены к небу, а горячие слёзы катились сами собой, застывая льдинками на впалых щеках. Затем он вернулся в замок, сел на свой старый коврик перед камином и закрыл глаза. Сознание унеслось в прошлое. Голубое небо простиралось над его головой, и там, в вышине, он расслышал вдруг тихий смешок. Над ним медленно обретало очертания знакомое лицо.

– Ты???

– Приветствую тебя, – эту фразу Белая борода произносил в немом молчании каждый раз, когда заходил по утрам в домик Одина.

– Ты всё знал? Ты знал!!!

– Да… Я же говорил, что у тебя будет этот выбор.

– Но ты знал, что я уйду. Зачем же ты дал мне камень? «Благословение Юпи-и-итера», – с издёвкой прокричал юноша.

– Я дал тебе возможность.

– Какую возможность? Стать чужим среди людей?

– Понять, что человеческая жизнь – игра и все эти сюжеты стары как мир, все об одном и том же.

– Ты отнял у меня любовь… Камень её отнял…

– Это другая любовь. Чтобы её постичь, ты должен был расстаться с камнем.

– Но я его и отдал.

– А потом забрал?

Молчание.

– Мотивация не та. Отдал, чтобы вернуть Агни – первая ошибка, забрал, чтобы вернуть жизнь – вторая. Какая же это любовь?

– А что я должен был делать?!

– Ты вообразил, что у тебя миссия… благодетеля. Камень был дан для того, чтобы ты от него отказался, а ты им воспользовался. Если бы ты оставил камень Натали, то постиг бы Величие Сатурна – пересёк границу.