Текст книги "Проклятая картина"

Глава 7

Атмосфера в машине казалась смешанной и душной, будто в салоне распылили духи из разных флаконов. Люсинде с ее чувствительностью было сложно находиться в замкнутом пространстве, в котором настроения коллег фонили слишком громко. Если бы это было возможно, она пошла бы пешком, но пришлось удовлетвориться открытым с ее стороны окном.

От сидевшего за водителем Макса сегодня исходили резкие негативные флюиды. Напарник был сильно не в духе и в таком настроении находился с вчерашнего дня. Люсинда догадывалась, что что-то произошло между ним и шаманом, потому что накануне Макс закрылся в кабинете с Арсением и долго выговаривал ему на повышенных тонах. На настроении шамана выволочка никак не сказалась: остаток дня Арсений вел себя как обычно, был одинаково учтив со всеми, а когда пришел заказ с кофе, чаем и печеньем, с восторгом вытащил из ящика целую коробку с шоколадными плитками. «Люсинда, это для тебя». Ей только оставалось поблагодарить за неожиданную заботу.

Но в чем-то шаман все же провинился, потому что Макс сегодня переиграл план отправиться в Подмосковье на двух машинах и оставил Арсения в офисе – отвечать на телефонные звонки. Шаман с улыбкой принял и это задание. Люсинде же было все равно, поедет он с ними или нет. Гера же с Лидой слишком увлеклись друг другом, чтобы заметить дурное настроение их начальника.

Коллега в последние дни пребывала в эйфории. В команде привыкли к ее сарказму, перепалкам с Герой, язвительным комментариям. А тут ведьма явила новую ипостась. Но счастье ей шло. Лида и так была красивой, а сейчас улыбка не сходила с ее лица, томность в движениях сменилась легкостью, вместо привычного яркого макияжа девушка чуть подкрашивала оттеночным бальзамом губы. Казалось, что ей не двадцать пять лет, а восемнадцать – такой юной, беззаботной и невинной она казалась. Видимо, Гера тоже заразился настроением своей невесты, потому что вернулся в обычное состояние: шутил, балагурил, шумел и наводил ненужную суету. И Люсинда была рада тому, что хотя бы Гера стал прежним. Но на фоне его привычной активности и радости Лиды мрачность Макса выделялась еще сильнее. Люсинда покосилась на напарника и тихо вздохнула, увидев, что он так и не сменил позу – сидел, прислонившись виском к стеклу и думая о чем-то своем. Она могла бы расспросить его на правах боевой подруги, но не стала бы. Потому что расспросы дали бы Максу право на ответный интерес к ее личным секретам.

Они были в дороге уже почти час, и вскоре показался нужный поворот. И как Люсинда ни крепилась, от ненужных воспоминаний избавиться не удалось. Вряд ли она приехала бы сюда по собственной воле, если бы не новое дело. Невольно ей подумалось, что расследование снова окунает их в прошлое. На этот раз в ее.

8 лет назад

Мотоцикл, несмотря на все потуги завести его, молчал. Что-то коротко щелкало в моторе, но желаемого рокота так и не раздавалось. Люсинда ругнулась от отчаяния и еле удержалась от порыва пнуть колеса как следует. Нельзя так с другом, даже если тот и предал ее. И вообще в этой ситуации виновата она, а не мотоцикл. Угораздило же ее заехать в такую глухомань! Черт дернул свернуть с шоссе на проселочную дорогу, которая увела куда-то в поля, да еще на ночь глядя, под скрывшимся за тучами небом. Видимо, ее черный ангел-хранитель сегодня служил не на стороне добра: от аварий по-прежнему оберегал, но заготовил неожиданную финалочку – ночевку под дождем в полях где-то далеко от столицы.

Люсинда задернула ворот кожаной куртки, не без труда натянула на испачканные руки перчатки и, нахохлившись, притулилась к байку. И что теперь делать? Торчать промокшим пугалом всю ночь в надежде, что на рассвете в поля выедет какой-нибудь трактор? До ближайшей деревни, судя по указателю, который Люсинда еще успела заметить на съезде, километра три, до шоссе – два. Расстояние, которое можно преодолеть пешком, но она не решилась бросить мотоцикл. Конечно, вряд ли кто-то в этом безлюдном месте его уведет или раскурочит, но без байка она чувствовала себя как без опоры. Мотоцикл стал ее единственным другом, соратником, пегасом и одновременно якорем, который не давал ей сорваться.

Люсинда поежилась от вечернего холода и бросила встревоженный взгляд на стремительно темнеющее небо. Как назло, еще и мобильник оставила дома, причем специально. Смартфон держал ее на коротком поводке: на него постоянно поступали звонки и сообщения, Люсинду умудрялись отследить, даже если она отключала геолокацию. А ей напоследок захотелось свободы – так, чтобы глотать ее жадно, вместе с ветром и дождевой моросью. И она дышала, захлебываясь от восторга и слез, как в последний раз. Потому что это и был ее последний раз. Через несколько дней она поставит мотоцикл в гараж и запрет. Шлем и экипировка будут сложены в шкаф. Свежесть свободы сменит духота неволи. И прежняя Люсинда умрет.

Может, ее настроение передалось верному другу? Байк почувствовать то, что уготовил для нее человек? Мотоцикл, птицей пронесшийся по бесчисленному количеству дорог, не желал чахнуть, как и она, в «тюрьме», он пожелал умереть на свободе: его механическое сердце замерло посреди бескрайнего поля. Как бросить его? Если ночевать им тут, под проливным дождем, то вместе.

Люсинда ласково провела ладонью по ярко-красному бензобаку. Сколько километров осталось позади, сколько мыслей было передумано в дороге… Скольких седых волос стоили ее «побеги» тому, кто методично истреблял в ней ее саму.

– Прорвемся, – прошептала Люсинда то ли мотоциклу, то ли себе и встрепенулась, когда услышала пронзительный собачий лай.

– Пеппи! Пеппи, куда ты? Назад!

Люсинда улыбнулась, не веря счастью. Припозднившийся дачник, который приехал на попутке до развилки? Местный житель, который невесть зачем забрел так далеко от деревни? Кем бы ни был этот случайный прохожий, он может как-то помочь.

– Пепперони, вернись! Кому сказал?

Люсинда хихикнула, услышав кличку собаки. А еще через мгновение на нее вылетела и сама обладательница смешного имени – кудлатая, криволапая, с торчащими вперед зубами. Собачонка бесстрашно ткнулась носом в ботинок Люсинды, громко чихнула, а затем залилась лаем, но не на Люсинду, а на мотоцикл.

– Простите, простите! – пожилой хозяин собаки замахал девушке издалека и перешел на бег. – Она не кусается! Только звонкая! Пеппи, назад, кому сказал! Вот же непутевая! Простите, она не любит мотоциклы!

– Ничего, он переживет, – весело отозвалась Люсинда и присела к Пепперони. Та тут же ткнулась ей в щеку холодным носом. Вот и подружились. Девушка торопливо стянула перчатку и погрузила ладонь в мокрую жесткую шерсть, остро пахнущую псиной. Это ощущение и запах успокоили. У нее никогда не было собаки, хоть животных Люсинда очень любила.

– Значит, Пепперони. Интересно, откуда у тебя такое имя?

– Да щенком стащила целую коробку пиццы и сожрала, – охотно пояснил подбежавший хозяин. Он шумно дышал и, кажется, один раз коснулся ладонью груди. Люси встревоженно нахмурилась, но мужчина отмахнулся:

– Да в порядке я, в порядке! Бегать не привык! Хоть от этой неугомонной ожидать можно чего угодно. Пепка, ты девушку всю испачкала!

– Да я и так уже… – улыбнулась Люсинда и украдкой оттерла о штаны мокрую ладонь, на которую налипла шерсть.

Мужчина прицепил к ошейнику поводок, усмирил разбушевавшуюся от эмоций Пепперони, которая не знала, то ли радоваться хозяину, то ли приветствовать новую знакомую, то ли облаивать мотоцикл, и ожидаемо спросил:

– А ты чего тут, дочка? Ждешь кого? Или застряла?

– Заглохла, – не стала скрывать Люсинда. От слова «дочка», произнесенного так участливо, в душе разлилось уютное тепло. – Ошиблась съездом. Мобильный дома забыла.

– Тут до деревни километра три. Но идти одной ночью небезопасно. Хоть в поле мокнуть в одиночестве – еще хуже.

Мужчина помолчал, принимая решение, а затем бодро провозгласил:

– Мы вот что сделаем! У меня есть человек, который во всяких машинных неполадках понимает. Он твою машину погрузит и отвезет в свою лечебницу. А ты сейчас ко мне – отогреваться, сушиться, лечиться чаем с медом. У меня мед с пасеки! А еще яблоки, из которых можно шарлотку сварганить. Мы с Пепкой живем вот там. Если идти по прямой, то долго. А через поля, как сейчас, то хорошо срежем. Дождь пока не превратился в ливень, дорогу не развезло. Ну как, пойдешь со мной? Дом небольшой, но места хватит. Обсохнешь, а завтра утром поедешь. Отведем тебя на электричку. От нас еще автобус ходит, но, конечно, днем. Ну как? Не бойся, мы с моей псиной тебя не тронем.

– А я и не боюсь, – улыбнулась Люсинда. Может, она и показалась этому незнакомцу слишком доверчивой, но, конечно, рассказывать ему о своем проклятом даре не стала. Еще в первые секунды общения Люсинда считала энергетику собеседника и поняла, что опасности от него не исходит. Добрый человек, который искренне решил помочь двадцатидвухлетней девице, застрявшей в полях.

– Вот и славно! Я дядя Паша.

– Люсинда.

Новый знакомый не стал спрашивать, откуда у нее такое имя, кивнул и достал из кармана куртки обычный кнопочный телефон. Отойдя в сторонку, он с кем-то переговорил.

– Через пятнадцать минут явятся наши спасители.

Помощь в виде небольшого эвакуатора прибыла даже раньше. В потемках Люсинда не рассмотрела ни водителя, ни его напарника. Мужчины молча, почти не переговариваясь, погрузили мотоцикл. Затем водитель коротко о чем-то переговорил с дядей Пашей, хлопнул того по плечу и махнул девушке на прощание. Все произошло так быстро, споро, что Люсинда даже не успела спросить имен своих спасителей.

– Ты не волнуйся, все будет хорошо. Твой мотоцикл в надежных руках, – успокоил дядя Паша. – Слава – мой племянник. Держит в ближайшем городе автосервис. Талантливый парень. Мог бы в столицу податься, но к этому месту привязался. Впрочем, в его автосервис едут даже из Москвы, вот так. Это я тебе без всякого бахвальства говорю.

За разговором, во время которого новый знакомый больше рассказывал о жизни в деревне и приключениях собаки Пепперони, дорога прошла слишком быстро. Люсинда шла, не замечая ни дождя, ни холода, согретая рассказами пожилого мужчины, его тихим смехом и отеческой заботой. Когда они оказались в небольшом поселке и остановились возле деревянного забора, она даже огорчилась: как, уже все?

Но, оказывается, это было только начало.

– Ну что, дочка, пришли. Добро пожаловать домой, – сказал дядя Паша. И Люсинда, внезапно оробев, переступила порог не дачного дома, а своей новой жизни…

– Люсингном!

Она подскочила на месте от неожиданности и с раздражением уставилась на белобрысый затылок Геры.

– Ты там что, уснула?

Если бы не воспоминания, Люсинда нашла бы что ответить коллеге. А так, застигнутая врасплох, лишь невнятно промычала.

– Люси, через двадцать минут будем на месте, – поспешно вклинился Макс, пока Гера не забил эфир. – Я решил вначале заехать на кладбище, про которое ты говорила. Лучше осмотреть его до встречи с твоим знакомым.

– Угу, – вяло согласилась она.

– Так, где сворачивать? Навигатор ушел в несознанку, показывает направо, а там – лес.

– Прямо, Гера, – хриплым от волнения голосом скомандовала Люсинда. – Вон за той постройкой будет дорожка, не пропусти ее.

– А навигатор говорит, что там нет ничего!

– Он тебя и в лес гонит. Слушай меня, я эти дороги знаю.

– Откуда? – полюбопытствовал коллега в надежде, что Люсинда разговорится, но она лишь буркнула:

– Следи за дорогой!

По указаниям Люсинды они без проблем доехали до местного кладбища. Гера припарковал машину так, чтобы она не бросалась в глаза. Основную работу должен был сделать Макс, так как именно с ним вступали в контакт души умерших, но команда в полном составе потащилась за ним. К счастью, в этот час им никто не встретился.

Кладбище было относительно новым, без ворот, просто за дорогой сразу начинались оградки.

– Погоди! – окликнула Макса Лида, когда он немного оторвался от всех. – Не бог весть какая защита, на более серьезную не хватило времени, но хоть что-то.

С этими словами она извлекла из сумочки ожерелье из деревянных бусин и надела его Максу на шею поверх куртки. Гера тут же не замедлил это прокомментировать:

– Лида, Макс тебе не папуас – в бусах ходить! Можно было и побрутальней что-то придумать.

– Умолкни! – отрезала она и сердито щелкнула замочком сумки.

Лида, похоже, нервничала, тогда как Макс оставался невозмутимым. Его настрой понравился Люсинде. Она молчаливым конвоем пристроилась за ним, готовая в любой момент подстраховать, срочно увести с кладбища. Еще недавно все было наоборот: это Люсинда увлекалась работой и истощала ресурсы, а Макс вовремя спохватывался, подсовывал шоколадку, воду, тихо журил за неосторожность. А теперь она следовала за напарником ангелом-хранителем.

– Пока все тихо, – прокомментировал Макс. – Ребята, давайте вы подождете на входе! Нет смысла ходить толпой.

– Мы смотрим на памятники и анализируем, – тут же возразила Лида. Она, конечно, не призналась, что жутко нервничает, но Люсинда научилась считывать и ее, ведьму.

– Нет смысла анализировать памятники, – усмехнулся Макс. – Лида, серьезно… Я слышу не мертвых, а то, как Гера сопит мне в затылок. Да и наша толпа привлекает внимание. Какая тут работа?

– Я не знаю, подействует ли защита! Вдруг ты сейчас в обморок грохнешься?

– На кладбище мне куда безопасней, чем в больнице. Справляюсь же там как-то!

– Фатально прозвучало, бро, – усмехнулся Гера и мягко взял Лиду за локоть. – Радость моя, не ворчи. Подождем Макса там. Люсиндолг, ты как, с нами или будешь следовать за ним, как его бодигард?

– Как бодигард, – отрезала она. Макс, к счастью, спорить не стал. Они и раньше вместе выезжали на задания. Так что должно измениться?

Люсинда проследовала за напарником до противоположного конца кладбища. Макс нигде не останавливался, шел так, будто прогуливался не среди могил, а по осенней аллее.

– Ничего нет, Люси, – сказал он, когда они повернули обратно. – Только какая-то старуха жалуется, что в гроб ее положили не в тапках, а в туфлях. Ноет, что жмут.

Они переглянулись и оба усмехнулись. «Прогулка» все же пошла Максу на пользу: он уже не казался мрачным, настроение его улучшилось. Как бы Макс ни отвергал свой дар, но работа приносила ему удовлетворение.

– Пойдем, не будем задержива… Погоди!

Он внезапно свернул к одной могиле, вчитался в строки на памятнике, а затем вытащил телефон и что-то поискал в нем.

Люсинда с любопытством осмотрелась. Могила не выглядела так, будто ее навещали. На памятнике было выбито имя покойного – «Сивоволов Геннадий Андреевич», а еще даты жизни и смерти. По всему выходило, что умер мужчина два года назад в возрасте пятидесяти трех лет.

– Вот, – Макс протянул Люсинде смартфон, на котором был открыт блокнот для заметок. – Человек с таким именем вчера позвонил нашей заказчице и пожелал выкупить картину. Виктория отказалась, а потом, после разговора со мной, решила назначить встречу с покупателем на сегодняшний вечер.

– Не на этом ли кладбище? – сострила Люсинда и снова покосилась на могилу. Было ли это простым совпадением? Много ли на свете Сивоволовых Геннадиев Андреевичей? Жаль, фотографии на памятнике не было.

– Я дал Гере задание выяснить все возможное об этом человеке. Правда, забыл спросить о результате. Я вчера… был занят другим.

– Ругал шамана, – вырвалось у Люсинды. Макс поморщился, будто тема была ему неприятна.

– Ну, и это тоже. Так… некоторые разногласия. Арсений все правильно понял. Тему закрыли. А вот кто звонил Виктории на самом деле – интересный вопрос!

Коллеги дожидались их на том же месте. Гера громогласно, вспугнув расхаживающих по свежей могиле соро́к, еще издали провозгласил:

– Макс, Люсиндух права! Тут реально куча народу полегла. И все – здоровые мужики! Мы уже насчитали восемь могил. Для такого небольшого кладбища много! Я пофотал памятники с именами, хоть Лида и говорит, что не стала бы этого делать. А у вас что?

– А у нас интересный мертвец. Кстати, как твое задание найти все о Сивоволове Геннадии Андреевиче?

– Ой-е-е – протянул Гера и вцепился обеими руками в волосы. – Сорри, бро, отвлекся и забыл! Мы с Лидой кольца по интернету выбирали. Эм… В общем, лопухнулся. Сегодня сделаю, как только вернемся!

– Хорошо. Не забудь, пожалуйста. Этот человек позвонил вчера Виктории и пожелал купить картину. Клиентка должна была встретиться со звонившим, я тоже обещал подъехать. Но Виктория пока не объявилась. Зато мы с Люси обнаружили могилу полного тезки этого таинственного покупателя.

– Интересный перфоманс, – протянул Гера. – Это дело мне начинает нравиться! Люблю разгадывать загадки!

– Так ты либо загадки, Гера, разгадывай, либо кольца выбирай, – поддел Макс и усмехнулся, когда коллега сконфузился.

– Ты вчера тоже личные дела в рабочее время решал, – беззлобно вернул Герасим. Макс спорить не стал, только развел руками.

До нужного места доехали молча. Люсинда почувствовала, как возвращается волнение. Отчего-то она ощущала себя так, будто пускала коллег на личную территорию. Испытывал ли нечто подобное Макс, когда летом пригласил их всех к себе? Тогда расследование потребовало срочного обсуждения вне офиса, а напарник травмировался и находился на больничном.

Дом дяди Паши хранил воспоминаний о настоящей Люсинде гораздо больше, чем квартира, которую она снимала последние два года. Собственно, именно здесь она и была собой. Привести в это место коллег было равносильно душевному стриптизу – что давалось Люсинде непросто, потому что она привыкла жить так, словно пряталась в футляре.

– Макс, ты так, в бусах, в гости и пойдешь? – нарушил ее мысли Гера, когда все вышли из машины. – Нарядный, как шаман!

Макс молча снял с себя ожерелье и спрятал в карман куртки. Лида тут же что-то сердито зашипела, и Люсинда с трудом подавила улыбку: как бы Гере не пришлось снова страдать несварением желудка. Его невеста хоть и клянется, что ничего на своего парня не наводит, но с Герой уже пару раз приключалась «кишечная инфекция» после того, как Лида на него крупно обижалась. Люсинда даже немного пожалела коллегу: это же надо отважиться жениться на ведьме! Наверное, поэтому он и ходил два дня мрачнее тучи: свыкался с перспективой такой веселой жизни. Впрочем, Лида и Гера продержались вместе уже два года.

Когда они приблизились к калитке, у Макса зазвонил телефон. Сидевшая рядом Люсинда прекрасно слышала, как во время приветствия зазвенел от волнения голос Виктории, как зачастила она словами, опережая саму себя.

– Как украли? – громко перебил ее речитатив Макс. – Хорошо. Часа через три я к вам приеду. Спасибо, что позвонили.

Он убрал телефон и объявил:

– Картина исчезла из квартиры Виктории. Заказчица вышла утром в магазин, потом немного погуляла, а когда вернулась, обнаружила, что репродукции на стене больше нет. Кто-то вошел в квартиру в ее отсутствие, воспользовавшись ключами. Связка Саши на месте, а вот запасная пропала.

– Так, может, это муж и был? – предположил Гера.

– Может, – задумчиво проговорил Макс. – Виктория вызвала, конечно, полицию. Необходимость везти твоего, Люси, знакомого к заказчице, отпала, но мы с ним все равно поговорим.

Дядя Паша встретил их едва ли не радушней Пепперони. В доме уже уютно пахло дровяным дымом, от растопленного камина шло вожделенное тепло, на столе загодя был выставлен праздничный сервиз, в вазочках глянцево переливалось клубничное варенье с крупными ягодами. Только вместо фирменной шарлотки дяди Паши на блюде лежали ватрушки и булочки с изюмом из местной пекарни. У вечно голодного Геры сразу загорелись глаза при виде угощения.

Хозяин украдкой окинул взглядом каждого гостя и одобрительно подмигнул Люсинде. Ее волнение, которое сдавливало горло, внезапно ушло: оказывается, она переживала, одобрит ли дядя Паша ее коллег.

Услышав о том, что картина была украдена, и потому поездка отменяется, хозяин сокрушенно пощелкал языком.

– Ну что ж… Конечно, жаль.

Он помолчал, потом, спросив позволения закурить и не встретив возражения, достал трубку и принялся набивать ее табаком.

– Я понял, почему аллея мне показалась знакомой. Картина – не копия чужой работы. В пятнадцати минутах езды отсюда есть церковь, вы наверняка ее заметили. За церковью располагается поселок, который с дороги не видно, и в него ведет та самая аллея. Я вчера с Пепкой прогулялся туда и убедился.

– Получается, художник тут бывал? – спросил Макс то, что и так было очевидно. Места тут живописные, наверняка привлекают творческих людей. – Или он из местных.

– Может, и из местных.

– Хм… – многозначительно промолвил Гера и пихнул Макса локтем, явно намекая на могилу.

– А где у вас находится местная администрация? – спросил Макс. – Поинтересуемся одним человеком. Есть подозрения, что он и был автором этой картины. Вам не знаком Сивоволов Геннадий Андреевич?

– Нет, – качнул головой дядя Паша. – Возможно, он был любителем, я вожу знакомства с профессионалами. Работа у меня такая – сводить таланты с нужными людьми. Когда-то я сам рисовал, даже немного преподавал, но талант у меня в другом – в контактах.

Он засмеялся, но Люсинда знала, что в его смехе скрывается горечь нереализованности. Дядя Паша не был гениальным художником, скорее ремесленником, который вовремя понял, что высот не завоюет. Но его талант оказался в другом – в умении заводить знакомства и выгодно их использовать. Дядя Паша был довольно известной личностью в своих кругах, стать его протеже считалось большой удачей. Многообещающего ученика он мог порекомендовать уважаемому учителю, талантливого художника представить владельцам галерей и помочь в организации выставок. К нему обращались многие и деньги предлагали за сводничество хорошие, но дядя Паша имел возможность выбирать, с кем работать, а кому мягко отказать.

В гостях команда пробыла недолго: задерживаться уже не было смысла. И, воспользовавшись тем, что планы изменились, сообща приняли решение выжать из нахождения в этих местах все возможное.

– Эх, Маринку бы к нам! – сокрушенно вздохнул Гера, когда речь зашла о посещении местной администрации. – Вот кто умеет разговаривать с людьми. Она бы раздобыла инфы даже больше, чем мы бы рассчитывали. Как она там, Макс?

– Держится. Скучает, – ровно ответил тот, но Люсинда заметила, как напарник вцепился в обтянутые черными джинсами колени. – Скоро выпишут. Но впереди сложная реабилитация.

– Ты только нос не вешай, – сочувственно пробормотал Гера. Макс не ответил, только едва заметно кивнул, хоть коллега, следивший за дорогой, и не мог этого видеть.

– А давай я схожу в администрацию! – внезапно предложил Герасим. – Я хоть и не Маринка, но могу расположить к себе дам в возрасте. Чую, там такие и работают.

– Попробуй, – вяло согласился Макс, настроение которого заметно испортилось. Может, что-то вчера произошло между ним и Мариной, поэтому сегодня он такой мрачный? Люсинда не пошевелилась, продолжая пялиться в окно, хоть ей в этот момент отчаянно захотелось взять Макса за руку в качестве поддержки.

Гера припарковался на небольшой площади, но направился не к нужному зданию, а к приземистой кирпичной постройке, в которой располагался магазин. За «презентом к чаю», как пояснил он. Макс не стал возражать и в компании Лиды с Люсиндой пошел исследовать аллею.

Идти пришлось долго, да еще подниматься в гору. Люсинда дальше церкви никогда не ходила.

Они обогнули огороженную территорию под гул колоколов, вышли на широкую, протоптанную местными тропу и вскоре действительно оказались на аллее.

Ноябрь обглодал ветви деревьев, низкое серое небо ватными клочьями запуталось в темных верхушках. Асфальт покрывали размокшие в лужах бурые листья. Пасмурная в этом месяце аллея звучала совсем другими настроениями, нежели на картине. Но это однозначно была она. Макс оглядел уходящий вдаль ряд красных лавочек – единственное яркое пятно в этом обесцвеченном пейзаже, и произнес то, что подумала Люсинда:

– Уныло.

Здесь было не просто уныло, а промозгло-сыро. На возвышенности гуляли ветра, а дождь сек острее, чем у реки. Вряд ли по этой аллее прогуливались романтичные парочки, скорее всего, ее пересекали быстро, пряча лица в воротник. Одетая в тонкое пальто Лида моментально замерзла и тревожно оглянулась, явно мечтая оказаться в тепле машины. Макс стянул с шеи шарф и протянул его девушке:

– Держи. Пока Гера разговаривает дам из администрации, ты можешь простыть. Надо было тебе с ним пойти.

– Гера захотел один, – раздраженно напомнила Лида, но шарф взяла и поблагодарила кивком.

– Думаю, не стоит идти до конца, и так понятно, что это то самое место. Пойдемте вниз, – сжалился Макс, явно обеспокоенный тем, чтобы его спутницы не подхватили простуду. Никто возражать не стал.

Спускались по тропе молча, но тишину снова разрезал гул колоколов. Почему так зачастили?

– Как-то жутковато, – пробормотала Лида в унисон мыслям Люсинды. – Хоть бы Гера не задержался! А то еще усядется пить чай с дамами.

– Мы можем подождать его в магазине. Заодно расспросим продавцов, может, они были знакомы с художником.

Предложение Макса встретили с воодушевлением. Но заходить в магазин не понадобилось, так как их уже у крыльца дожидался довольный Гера.

В машине он сразу включил печку, к которой Лида протянула замерзшие ладони. Выдержав паузу, в которую коллега явно смаковал важность момента, он наконец-то заговорил.

– Девчонки из магазина и то знали больше! В администрации дамы все занятые, а этим стало скучно – покупателей нет. Вот и поболтали!

От продавщиц Гера узнал, что в поселке действительно проживал художник, который рисовал местные пейзажи. Иногда он выходил к станции, чтобы попытаться продать приехавшим на электричках дачникам свои работы. Иногда выставлял картины возле коттеджного поселка в еще более призрачной надежде сыскать спонсора. И однажды ему повезло.

– Девчонки рассказали, что художник сбыл богатеньким несколько пейзажей и стал в этих краях местной знаменитостью. Про него в местной газете даже напечатали.

– Надо бы нам найти эту публикацию, – пробормотал Макс еле слышно, чтобы не сбивать Геру с мысли.

– А однажды картину купила некая столичная дачница. Девчонки-продавщицы насплетничали, что у художника вроде как роман с той красоткой закрутился.

– Когда это было?

– Да года два – два с половиной назад, девчонки точно не сказали.

– Ок, – ответил Макс.

– Когда эта дама купила у него картину, художник устроил маленький праздник. Набрал в магазине шампанского, конфет, пирожных и угостил продавщиц. Поэтому они и запомнили то событие. Говорят, что любовница и поспособствовала тому, чтобы у художника дела пошли в гору.

– Погоди, Гера, – перебил Макс. – Что случилось вначале? Дама первой купила картину и, допустим, представила художника своим знакомым из коттеджного поселка? Или состоятельные покупатели у него появились раньше и она оказалась одной из них?

– А это важно? – обескураженно спросил Гера.

– Возможно.

– Я так понял, что дама поспособствовала его славе.

– Окей. Продолжай.

– А самое интересное вот что! Знаете, что стало с художником?

Гера выдержал эффектную паузу, такую долгую, что Люсинда готова его была уже убить за молчание. И наконец-то выпалил:

– Этот художник сгорел вместе с домом и всеми своими картинами! Так что, Макс, ты увидел его могилу! Хороший след взяла Люсиндог, да? Макс, выпиши ей премию!

– Выпишу. Когда закончим расследование.

– Ну как, нравится тебе такой поворот? Можно уже не искать ничего про этого Сивоволова Геннадия Андреевича в интернете.

– Можешь возвращаться к выбору свадебных колец, Гера, – милостиво разрешил Макс.

– Ха-ха, – раздельно произнес коллега.

– Ты молодец! – похвалил Макс. – Остается узнать, кто звонил Виктории под именем погибшего художника. И что это за дама, которая приобрела картину.

– Вообще-то остается узнать, куда пропал муж заказчицы, – напомнила Лида.

– Поисками мужа в первую очередь занимается полиция. Это раз. Два – чувствую, что с картиной как-то и связана пропажа Александра. Но полицейским нашу версию вот так не преподнесешь.

– Если ты это чувствуешь, то для Виктории у нас плохие новости. Твой радар работает на мертвяков! – сострил Гера.

– Помолчи! – не выдержала Лида. – Не каркай! Надеюсь, найдется муж этой несчастной женщины живой и невредимый.

– Зачем художник пририсовал позже женский силуэт? – задумчиво вклинилась Люсинда.

– Ну как же! Влюбился! – бодро ответил Гера. – Хотел своей даме сделать приятное. Типа она гуляет по аллее и все такое.

– Хм… – не приняла отчего-то его простое объяснение Люсинда.

– Так или иначе, но поиски мужа Виктории крутятся вокруг этой картины, – подвел итог Макс. – Гера, твое задание про интернет-магазин, в котором Виктория приобрела репродукцию, остается в силе. Еще мне не дает покоя сомнительная история с мором в этих местах. Все началось почти два года назад. Умер ли первым художник, и за ним цепочкой потянулись другие жертвы? Или он просто оказался в общем числе… Гера, ты сфотографировал все памятники, которые тебе попались? Выстрой мне потом хронологию смертей, пожалуйста!

– Понял. Как вернемся в офис, займусь.

Однако поработать сразу после возвращения не получилось.

Макс открыл дверь и замер на пороге так резко, что на него налетели идущие за ним коллеги.

– Что за… карнавал? – Гера озвучил то, что, видимо, промелькнуло в тот момент у всех в мыслях.

Стены офиса украшали воздушные шары, гирлянды и фонарики, а в коридор кто-то выставил столы. Сами столы были застелены белоснежными скатертями и сервированы как на свадьбу. Блики от фонариков переливались в бокалах, играли в начищенных столовых приборах. Тихо звучала приятная расслабляющая музыка.

– Что тут происходит? – в изумлении выдавил Макс, явно не понимая, вернулся ли в офис или внезапно попал в ресторан на торжество.

– Обед! Сейчас тут будет происходить обед! – весело ответил выплывший навстречу шаман. – Мойте руки!

На этой фразе Макс даже крякнул, а Гера, не выдержав, расхохотался:

– Слушаюсь, мамочка!

И отправился первым в туалет.

В полном молчании команда расселась. Арсений источал радушие и явно был доволен собой. Он скромно занял место в углу, уступив Максу стул во главе стола. Но не присел, как остальные, а взял торжественную паузу.

– Я еще не прописался в коллектив. Считайте, сегодняшний обед – это мое проставление. Благодарность за то, что меня так тепло приняли.

На этих словах Гера громко фыркнул, а Лида, лицо которой выражало порадовавшую шамана торжественность, шикнула на жениха.

– Ну что ж, – шаман обвел рукой стол. – Приступим! Приятного аппетита!

И позвонил в серебряный колокольчик.

Музыка зазвучала громче. С шумом распахнулась дверь кухни, и в коридоре, к удивлению уже и Лиды, показалась вереница одетых в белые рубашки и черные брюки официантов. Каждый нес переполненный поднос. В мгновение ока столы оказались заставленными различными блюдами.