Текст книги "Перепутаны наши следы (сборник)"

Наталья Симонова
Перепутаны наши следы (сборник)

© Симонова Н., 2016

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Переполох

Паша торопился домой. Он был голоден. А жена, он знал, собиралась прийти пораньше, и, по его расчетам, ужин уже должен был шкворчать на плите. Паша сглотнул слюну, почти ощущая соблазнительные запахи кухни, и поспешил вон из машины – благо сразу удалось найти место для парковки во дворе.

В хорошем настроении, созданном предвкушением неторопливого трапезничания в обществе жены (или в уединении, если она занята, – без разницы, лишь бы еда уже была готова!), Паша преодолел маленькое препятствие домофона, взбежал на площадку лифта, поднялся на свой этаж и почти ворвался в квартиру, от нетерпения теряя вещи в прихожей. К сожалению, из кухни таки ничем не пахло. Неужели жена задержалась на работе и явилась только-только? Паша поплелся в гостиную, где горел верхний свет, и, к изумлению своему, обнаружил Ирину сосредоточенно собирающей вещи в большой чемодан.

– Уот из ит? – воскликнул он обеспокоенно, используя по своей дурашливой привычке искаженный английский. – Что происходит, май дарлинг? Я что-то упустил? Ты уезжаешь?

– Зыс из сборы на выход, – сказала жена. – Зыс из у меня изменились жизненные планы.

– То есть? – Паша никак не мог прийти в себя. Жена же, наоборот, нисколько, по-видимому, не сбившись, продолжала складывать в чемодан вещи, сверяясь с длинным списком.

– Ты не хочешь объяснить мне подробнее, – отставив английский и придав голосу всю доступную ему ядовитость, вопросил муж. – Или мне, по-твоему, необязательно знать, куда собирается моя жена на ночь глядя?!

– Очень даже хочу! – Ира захлопнула крышку чемодана, если можно считать захлопыванием слабо спружинившее движение крышки, почти сразу же столкнувшейся с горой одежды, набившей чемоданное нутро. Она села рядом с недоупакованным багажом и вызывающе посмотрела на мужа. – Паша, – сказала она со вздохом, – я решила уйти от тебя. Я встретила человека, который меня любит, а наша с тобой жизнь давно превратилась в сплошной быт и скуку.

Произнеся это, Ира насупилась, ожидая скандала, но явно не собираясь уступать.

– Опа! – только и изрек потрясенный муж.

– Никакая не опа! – гневливо возразила жена. – Опа – это когда вдруг и ни с того ни с сего. А ты давным-давно меня игнорируешь, смотришь на меня как на мебель. Точнее, как на кухонный комбайн.

Бедный Паша буквально хватал ртом воздух, желая что-то сказать, но явно не зная, что бы это могло быть такое, что вполне соответствовало бы его зашкалившим эмоциям.

– С ним я снова почувствовала себя женщиной! – заполняя паузу, чуть мягче добавила Ира. – Так что извини.

– Извини?!! – взревел наконец Павел. – Это ты мне говоришь «извини»?! Как будто просто задела меня локтем или на ногу наступила?! Ты… Ты соображаешь, что ты говоришь?! Ты соображаешь, что ты делаешь?

– Очень даже хорошо соображаю! – заорала Ира в ответ. – Я не комбайн, если хочешь знать, и так жить больше не намерена! Я любви хочу, радости! А с тобой такая скука! Это я еще долго терпела!

– Терпела?! Да что ты терпела?! Я что – денег мало даю? Я бил тебя? Пил? Гулял?

– Ты – убиваешь во мне женщину своим равнодушием! Ты меня вообще не замечаешь, словно я пустое место. Так жить нельзя! И все тут. Я ухожу.

– Ты никуда не пойдешь! – взвился Паша, теряя лицо. – Ты просто дура и с жиру бесишься!

– А ты – глухой, тупой пень! – Жена явно не собиралась принимать во внимание его жалкие протесты. – У меня появился шанс на новую жизнь! И ты не сможешь заставить меня остаться! Я – ухожу!!

– Да к кому ты уходишь?! Откуда это вообще взялось?.. Ты же все придумала! Не может у тебя никого быть!

– Не тупи! – рявкнула жена, наваливаясь на чемодан.

– А я тебе говорю, останешься! – Паша выхватил чемодан из-под Иры злобным рывком и отбросил в сторону, вещи рассыпались по полу. – С ума сошла на старости лет!

– На старости лет?! Вот-вот! Это для тебя я старая мебель. А для него – любимая женщина, понял? И если хочешь знать, он – веселый! Он молодой и веселый! Это человек-праздник! Вот так! А ты – просто клоун… – злобно добила жена, собирая разбросанные вещи.

В общем, через полчаса Ира, скомкав сборы, ушла. А Паша остался. Несмотря на шок, он вдруг почувствовал новый спазм голода и потащился на кухню. Инспекция холодильника принесла неутешительный вывод: готовой еды в доме не было. В нерешительности потоптавшись еще по кухне и прихожей, поверженный Паша хмуро оделся и вышел, намереваясь хотя бы где-то поужинать.

* * *

Его существование превратилось в подобие дурного сна. Измена и уход жены стали для Паши совершеннейшей неожиданностью. Ну мог бы, конечно, что-то заметить и раньше, но он как-то не привык в жену особо всматриваться. Теперь же по утрам он плелся на работу словно в забытьи, кое-как трудился на благо собственного бизнеса (созданного на паях с двумя приятелями), разрываемый злостью на жену и тоской по прежней жизни. Вечерами тащился в какой-нибудь кабак, где ел и пил, не щадя здоровья, в результате напиваясь почти до бесчувствия – к чему, собственно, и стремился… Выбираясь из заведений, бросал машину на парковках, ловил такси или случайного лихача и, пробубнив адрес, переходил к многосложным жалобам на покинувшую его Ирину, пока не засыпал, сурово встряхиваемый затем утомленным водителем уже возле дома. В конце концов он перестал пользоваться собственной машиной совсем, добирался до работы на метро.

Однажды вечером Паша сидел в ресторане и вполне целенаправленно напивался водкой, наливаемой из графина самим собой самому себе. Обнаружив, что вторые пол-литра закончились, Паша, неловко взмахнув рукой, хмуро призвал официантку, требуя все повторить.

– Павел Евгеньевич, а может, вам уже хватит? – вдруг жалобно проблеяла услужливая девушка, подававшая ему в этот вечер.

– Еще чего! Давай теперь еще ты мне будешь указывать! – пьяно возразил Паша. – А кстати, ты кто такая? Откуда знаешь меня, ну? Отвечай!

– Да я Лена. Лена Алабина. Я у вас училась. В институте! Вы у нас матанализ преподавали.

– А-а… И что?

– Ну я студенткой была, помните?

– Кааааанееееешшна, помню, – с пьяной многозначительностью парировал Паша. – А ты как думала?!

Девушка у него никак не фокусировалась, как ни пытался он держать голову ровно, как ни таращил глаза. В этот день Паша действительно выпил особенно много, быстро и почти без закуски.

– Павел Евгеньевич, давайте я вас лучше домой отвезу, а? Вы где живете? Вы же сами доехать не сможете, а у меня смена все равно заканчивается.

Она побежала куда-то в подсобку и вернулась одетая. Паша тем временем дремал уже, положив руки и голову на стол. С трудом заставив его, мычащего, подняться и дойти до гардероба, Лена столкнулась с новой трудностью: бывший препод не помнил, куда положил номерок.

– Ладно, не так уж холодно, – бормотнула она себе под нос, договорилась с гардеробщиком, что завтра заберет одежду и заплатит штраф, если номерок не найдется.

– Это мой знакомый, – пояснила Лена. Молчаливый гардеробщик важно кивнул. А заботливая официантка поволокла свой полумертвый от злоупотреблений груз на улицу, поймала такси.

В машине растолкала Пашу, требуя назвать адрес. Паша на минуту вынырнул из небытия, привычно прогундел нужные слова сквозь пьяную немочь и снова забылся тяжелым алкогольным сном.

Возле Пашиного дома Лена расплатилась с водителем, вытолкала препода из такси и поволокла вяло сопротивлявшегося бывшего профессора к подъезду.

– Какой этаж? Этаж, Павел Евгеньевич?

Профессор заплетался ногами и норовил резко менять траекторию движения, но Лена уверенно направляла его к лифту, вела к дверям квартиры, побуждала искать ключ. Наконец они добрались домой. Паша сам нащупал выключатель на стене в прихожей.

– Ну что, как вы? – поинтересовалась Елена. – Может, чаю сделать?

– Не-е… – мотнул головой совершенно обессилевший хозяин квартиры. – Сспать, – выдохнул он и самостоятельно протопал в спальню, где и рухнул на кровать.

Лена покачала головой. Ясно было, что рассчитывать на какую-либо дальнейшую активность профессора не приходилось. «Придется разувать», – подумала она, направляясь вслед за Пашей, и, вздохнув, принялась расшнуровывать на нем ботинки.

* * *

Очнувшись ранним утром в тяжелом похмелье, Паша не смог припомнить почти ничего. Он был укутан пледом. Возле кровати стояли тапочки – значит, как-то смог переобуться в прихожей? Но почему тогда не разделся? Брючный ремень неприятно давил на живот, Пашу мутило. Рубашка явно была несвежей. А про дыхание в этом смысле лучше было вообще не думать. «Хорошо, что жены нет дома», – вдруг порадовался оставленный муж. Он сполз с кровати и поплелся в туалет, на ходу расстегивая брюки. Возвращаясь в спальню, посмотрел на вешалку в прихожей – куртки нигде не видно. Зато висело белое, явно женское короткое пальто, или это все же была длинная женская куртка – но какая на фиг разница!

Паша схватился за лоб, пытаясь восстановить в измученном возлияниями мозгу картину вчерашнего вечера. Белое пальто ему явно что-то напоминало. Паша мельком вспомнил девушку, которая крепко поддерживала его под локоть, когда он шел к подъезду. Удивляясь все больше и больше, он заглянул в гостиную – на диванчике свернулась улиточкой незнакомая женщина. Гостья тоже спала одетой, кутаясь в ветхое одеялко, которым Паша укрывался еще подростком, а теперь, когда ушла жена, случайно нашел и в знак смутного протеста против этой предательницы снова плотно освоил в своих похмельных ознобах, бросая по утрам как попало прямо в гостиной. Из-под одеяла выглядывал кончик ноги в носке и джинсовой брючине.

Паша всмотрелся в лицо спящей. Девушка была несомненно красивой. Он узнал ее: официантка из вчерашнего бара. Но почему здесь? Почему спит под его одеялом? Что ли, она его домой привезла?! Как завершился вчерашний вечер?.. Никаких воспоминаний… Неожиданные впечатления так возбудили Пашу, что он передумал спать, а решил лучше почистить зубы, принять душ и сварить кофе.

* * *

Около семи Лена проснулась и прислушалась. В ванной шумела вода. Лена отправилась на кухню, ополоснула лицо над раковиной и довольно уверенно отыскала все необходимое для варки кофе и приготовления тостов. И когда Паша, закончив водные процедуры, явился с намерением похлопотать о завтраке, кофейный запах уже оживлял его с недавних пор холостяцкую кухню. Он кое-как приветствовал девушку и, преодолевая смущение, попытался развить непринужденную беседу:

– Я, собственно… извините, что-то не припомню, как мы с вами… и, извините, имени вашего… как-то, в общем, тоже… – высказался он, стараясь держаться бодряком.

– Лена, – улыбнулась гостья. – Я вас вчера домой доставила. Сами вы уже вряд ли добрались бы.

– Да я просто… – хотел было оправдаться Паша и только рукой махнул.

Возникла короткая пауза, во время которой хозяин тяжело опустился на стул, а гостья понимающе улыбнулась.

– А меня вы не помните? – спросила она, не переставая дружелюбно улыбаться. – Я у вас училась. Десять лет назад. В институте.

– То-то чувствую, лицо ваше… такое… не чужое.

– Ну так что – кофе?

Паша вздохнул.

– Ну налейте… Может, полегчает. Перебрал я вчера…

– Да понятно. У вас что-то случилось?

– Жена ушла. – Паша скривился. Ему было очень неловко. Но Лена оказывалась его спасительницей. Он считал себя обязанным поддерживать разговор. – Ю андестен ми? – добавил с искусственной улыбкой, тщетно пытаясь выглядеть беззаботным шутником.

– Ну конечно, – кивнула Лена. – Что ж непонятного?

– А мне вот как-то непонятно, – опять вздохнул Паша. – Я не понимаю. Сказала, что я клоун. – Снова повисла пауза. Паша помолчал и продолжил: – Я клоун, а он – человек-праздник. Вот так вот. Он праздник – я клоун. Непонятно… знаете ли…

– Вы, Павел Евгеньевич, умный, – сказала Лена. – Вы настоящий ученый, профессор! А она, должно быть, просто дура.

– Вы думаете? – только и мог произнести Паша, которого с перепою нещадно мутило от кофе.

– Вы нам матанализ читали, я знаю. Я ваши лекции не пропускала.

– Да?.. А что ж теперь в ресторане работаете?

– А где мне работать?

– Матанализом увлекались – а работаете официанткой, – опять пожал плечами Паша.

– Ну естественно. А если по специальности – это зубы на полку положить. Вот и приходится бегать с подносами. Сами-то все там же?

– Тоже практически нет уже. – Он махнул рукой. – Лен, а можно я тосты не буду, не лезут… Да и кофе…

– Мне-то что! Воду пейте. Угольку примите. Есть у вас?

– Угу.

– Где?

– Там, – Паша махнул рукой.

– Знаете, я сейчас поеду. А вам-то можно еще поспать?

– Посплю, наверное. А вы куда?

– Погуляю, пока моя смена не начнется.

– Ну здрасте! Тогда уж оставайтесь. Лягте тоже, доспите.

– И то! – согласилась Лена, которой вообще-то совсем не хотелось гулять.

Они снова разошлись по комнатам, где ночевали, и поспали еще часа два. Вновь проснувшийся Паша чувствовал себя гораздо лучше. Он сам сварил кофе. И они опять посидели на кухне.

Паша рассказал Лене, что их лаборатория в институте пока еще держится на плаву, есть кое-какие гранты. Но, увы, сказал он, для меня это теперь не основное. Рассказал, как шесть лет назад они с друзьями организовали собственную фирму по продаже финских домиков.

– С того теперь и кормлюсь, – пояснил он. – А вы-то почему в кабаке этом оказались? Почему официанткой?

– Ну не нашла пока ничего получше. Ищу… – Лена развела руками.

– Ой, Лен, – спохватился Паша. – А я ж вчера как дрова был, вы ж, наверное, из-за меня на такси потратились!

– Я даже на ваш ужин потратилась.

– Матерь божия! – Паша ударил себя по лбу. – Это я еще и в ресторане не расплатился! Лена, сколько я вам должен – отдам с процентами.

– Ваш счет, – профессионально любезно сказала официантка, протягивая ресторанный чек. – И еще вы номерок потеряли.

– Да вы что?! – Паша бросился в ванную, осененный внезапной идеей, пошарил в заднем кармане брошенных там вчерашних брюк и вернулся на кухню с номерком.

– Вот… – сказал растерянно. – То-то я думаю, куртка где.

– Ну слава богу, за номерок не придется платить. Вещи ваши сохранили, я договорилась. Вечером зайдете – заберете.

– Отлично, отлично, – бормотал Паша, рассчитываясь с лихвой. – А за такси?

– За такси не надо. Все-таки я у вас ночевала. Так что спасибо за приют.

– А вам что – ночевать негде? – с сомнением спросил Павел.

– Представьте. Не хотелось домой идти. С женихом поссорились, как раз думала, куда податься, только б не домой. Так что в расчете. И за чаевые спасибо.

– Бог с вами! Я ваш должник.

Они стали пить кофе и есть тосты.

Лена рассказала, что после института все у нее как-то не очень хорошо складывалось. Нормальной работы так и не нашла. В личной жизни тоже все время неуд. Вот и сейчас – переехала к жениху, вроде свадьбу планируют – а постоянно ссорятся. Жених – человек неуравновешенный. Да еще и ревнивый. И вообще – как-то так все… не очень…

Паша рассказал, что в последнее время вообще жизни не чует. И даже не помнит, как ходит на работу, потому что все время пьет. И сам не понимает, почему уход жены так его сломал – вроде неплохо жили, но и не так уж чтобы очень хорошо. Жили и жили себе, больше по привычке.

Лена посетовала, что пора детей заводить, а в женихе она не уверена – ужасно вспыльчивый. Какой он муж, какой отец!

Паша пожаловался, что друзья, с которыми вместе создали и тянули бизнес, теперь на него смотрят косо – работа в последнее время его совсем не интересует.

– Нужно бы бросать это дело, – вздохнул он. – Так и спиться недолго. Я ж вот про вчерашний вечер – ну ничегошеньки не помню. И если бы не вы – где б я мог оказаться!

– Да-а… – Лена грустно качала головой.

У обоих осталось приятное впечатление, что сегодня их наконец и выслушали, и поняли.

* * *

Через день Паша снова зашел в тот самый ресторанчик – чтобы куртку забрать, ну и с бывшей своей студенткой пересечься. Никаких конкретных планов насчет нее у него не было. Но поблагодарить по-хорошему хотелось. Посидеть где-нибудь, поужинать… Но оказалось, она как раз не работала. Парнишка-бармен объяснил, когда Лену можно застать. И назавтра Павел встречал ее после смены. Пошли в другой кабак – ну не на рабочем же месте отдыхать! Елена пила вино, Паша – апельсиновый сок. Он действительно решил завязать с беспутной жизнью и второй уже день выезжал из дома за рулем собственного автомобиля.

Лена расслабилась и охотно жаловалась на жизнь. Опять вспоминала жениха, сомневалась в правильности выбора. Еще не женаты – а ссоры чуть не каждый день. Куда это годится? Нрав такой вспыльчивый, что никогда не знаешь, из-за чего в очередной раз заведется.

– Ну и зачем так уж непременно замуж? – спрашивал Паша.

– Ну как зачем? Мне почти тридцатник. А детей нет, семьи нет. Нормально это? У некоторых одноклассниц вон уже по трое подрастают.

– И что? Мне сороковник, да еще с хвостом, детей тоже нет. Так я не печалюсь.

– Ну… – отмахнулась она. – Вы мужчина. Вам и в пятьдесят можно не печалиться, потому что еще не поздно их завести. У женщины, к сожалению, другой расклад.

– Но с кем попало детей рожать – тоже как-то…

– Конечно, – согласилась Лена. – Просто мне по жизни вообще не очень везет, а детей очень хочется.

– А моя жена не хотела, – поделился Паша. – Все твердила: для себя пожить, для себя пожить… Ей, кстати, тридцать пять – и она не беспокоится. Вон – человека-праздника ей подавай, – пробормотал с привычной обидой.

– Бывает и так, – вздохнула Лена.

Ужин был вкусный, теплая беседа – они засиделись. В двенадцать Паша подвез Елену к подъезду. Она поблагодарила и попрощалась. Обменялись телефонами. Паша махнул рукой, Лена скрылась за дверью. Паша зевнул и медленно порулил со двора, собираясь дома сразу же завалиться спать, а завтра прийти на работу пораньше. Явно пора было брать себя в руки. И всерьез начинать заниматься делами, совсем запущенными в дни его долгого загула.

* * *

Вечером следующего дня, возвращаясь из офиса, Павел увидел Лену у своего подъезда. Левая скула девушки припухла, по ней растекался, играя оттенками, свежий синяк.

– Ничего себе! – присвистнул Паша.

– Угу, – покачала головой Елена.

– Боюсь спросить, откуда прилетело.

– Оттуда, оттуда, – подтвердила его догадку Лена.

– То есть жених? Да как такое возможно?!

– Ну… Отчасти случайно. Он орал, отмахнулся от меня – я неудачно подвернулась. Но зол он был как раз настолько, чтобы влепить по-настоящему. По крайней мере, огорчения не выразил.

– Да за что?!

– Видел нас вчера, когда я из вашей машины выходила. Надо ж было ему в тот момент у окна стоять. Соскучился. Ждал меня, стол накрыл – а я из чужой машины выпрыгиваю… Ну, он рассвирепел, как у нас водится.

– Понятно… – пробормотал Паша с едкой ухмылкой. – Человек-праздник!

– Что? – не поняла Лена.

– Да ничего! – отмахнулся Паша. – Твой, наверное, тоже праздник, как и этот, новый… жены моей.

– Похоже, – усмехнулась Лена. – Вообще-то погулять любит. А какой русский праздник без драки, да? Так вы приютите меня сегодня? А завтра я уж…

– Да оставайся, ради бога, хоть живи здесь! Чем ты мне помешаешь?

– Вот здорово! – обрадовалась Лена. – А то к родителям не хочется, там без меня народу достаточно. А к нему – тем более. Вообще надоел… Вещи днем поеду соберу, когда его дома не будет.

Утром, за завтраком, Паша снова предложил Лене: оставайся. Места много, я один – вдвоем даже веселее. Перекантуешься, мол, пока у меня, а там видно будет. Паша чувствовал, что с Леной ему легко и что ей самой легко с ним. Она и кофе сварила, и омлет приготовила, и посуду помыла. Клад, а не девушка…

– Ну а что теперь с женихом думаешь делать? – спросил Паша.

– И не спрашивайте. Я бы вот просто ушла – и забыла. Но, боюсь, эта нудятина еще растянется. Он меня так просто не отпустит.

– Еще чего! – возмутился Паша. – Да после таких выходок, – кивнул на потемневшую припухлость на Лениной скуле, – он еще и условия будет ставить?

– Не то что условия, думаю, он начнет уговаривать. Я когда уходила, он меня пытался удержать, говорил, случайность, мол, не хотел, и все такое. Но я его слушать не стала, побросала самое необходимое в сумку и на выход. Честно говоря, он достал уже меня.

– Понятно… А моя ни с того ни с сего ушла. Жизнь, говорит, с тобой стала скучной. Праздников ей не хватает.

– Вы переживаете?

Паша отвернулся к окну.

– Может, она еще вернется, – предположила Лена. – А что? Очень даже бывает! Вот у моей подруги…

– А здесь что – проходной двор?! – взъярился Паша. – Ушла, пришла!

– Так вы разве не пустите ее, если вернется?

– Откуда я знаю… Ладно. Давай на работу собираться, а то заболтаемся.

* * *

Оба привыкли к этим завтракам вдвоем. Если даже Лене не нужно было выходить в первую смену и вроде бы незачем вставать рано, она все равно поднималась вместе с Павлом. А в выходные их посиделки переносились на более позднее утро и затягивались за разговорами на час-полтора. В такие дни Лена старалась приготовить что-то повкуснее.

Однажды, в одну из суббот они сидели перед горой блинчиков, чему-то смеялись, когда услышали, что в замке входной двери уверенно поворачивается ключ. Лена застыла с чашкой кофе в руке, Паша повернул голову в сторону прихожей.

– Ира? – с изумлением произнес он.

В дверях кухни появилась стройная женщина в кожаной куртке и джинсах, с длинными волосами и ухоженным лицом. Лена бросила взгляд на обескураженного Пашу, поставила чашку на стол и преувеличенно свободно откинулась на стуле.

– Вот те на! – произнесла Пашина жена, картинно опираясь на косяк двери. – Это что же здесь в моем доме происходит?!

– Ты этот дом покинула, если мне не изменяет память, – заметил Паша, сдерживаясь. – С какой же стати он твой?

– А с той стати, что я пока еще твоя жена, дорогой.

– Неужели? Так я же клоун! Знаешь, если бы у меня была жена, она жила бы здесь, со мной. Но я живу один!

– Один! Ха-ха! – саркастически пророкотала Ира. – Вот это ты называешь – один?! – Она указала на Лену пальцем.

И тут Елена встала. Изогнувшись и поводя бедрами, она подплыла к Паше, обняла за шею, чуть прищурившись, посмотрела на Иру бесцеремонным, оценивающим взглядом.

– И что? – спросила намеренно нахально. – Ну не один. Так и вы вроде не в монастырь ушли, или я что-то путаю? – Лена нежно взглянула сверху вниз. – Правда, зай? – выдохнула, не сводя с Паши томного взгляда, и погладила его, совершенно оторопевшего, по щеке. Тот сглотнул и перевел ошеломленный взор на Иру.

– Быстро же ты… – Ира развела руками. Было видно, что она в шоке. – И блинами, смотрю, тебя кормят, неплохо устроился, молодец…

Паша молчал, глядя на жену.

А Лена продолжала свой спектакль. Развязно опустившись на стул прямо против Иры и картинно закинув ногу на ногу, она посмотрела на Пашину жену затуманенным взором и почти прошептала издевательски нежно:

– Вы что-то забыли у нас, Ирочка?

– Да ты… Ты… Это я? У вас? Забыла? Да я в своем доме! Это ты что тут забыла, хамка беспардонная!

Несмотря на эту речь, казалось бы, проясняющую расстановку сил, Ира, явно растерянная, выбежала из квартиры, хлопнув дверью, на ходу кидая ключи в сумку и, видимо, забыв, зачем приходила.

Она шла к машине и не могла понять – как? Ну как у ее зануды мужа могла так быстро появиться молодая красивая любовница?! И ведь он определенно у той под каблуком. Сидит молчит, пока эта нахалка над ней издевается, – над ней, законной женой! – и хоть бы слово сказал… Ира представила стерву, только что прижимавшуюся бедром к ее мужу и непристойно его обнимавшую… «Гадина, – подумала с ревнивой обидой. – Вот гадина!»

В это время Паша пытался выяснить мотивы неожиданного Лениного выступления.

– И что же это было, май литл френд? – спросил он, опускаясь на стул.

– Это – справедливое возмездие! – отчетливо проговорила Лена. – Или тебя устраивает, что ты в дерьме, а она в шоколаде? – уточнила, впервые переходя на «ты».

– Но ты же ввела ее в заблуждение, Лен! Ну а дальше-то что?

– Ну дальше – потом будет видно. А пусть ей сейчас жизнь медом не кажется, раз она так с тобой поступила. И главное – пусть не думает, что ты себя на помойке нашел и никому не нужен! Пусть знает, кого, дура, бросила…

– Значит, ты ее намеренно злила? – улыбнулся польщенный Павел.

– Естественно, не случайно. Ты хороший человек, умница, настоящий мужчина, между прочим, – а она с тобой так обошлась. Не могу этого терпеть. Я очень рада, что уела ее.

– Ну уж и уела, – усомнился Паша.

– А то! – довольно подтвердила Лена. – Она аж позеленела от досады! Так ей и надо. Пусть не думает, что ты какое-то барахло, которое можно просто выбросить и никто не подберет.

– Слушай, ну ты и артистка. Я прямо глазам своим не поверил: всегда такая мягкая, интеллигентная, такая деликатная, вежливая… И вдруг стерва стервой. Может, это и есть твое настоящее лицо?

– Это со стервами я стерва. А с хорошими людьми мягкая и деликатная. Вот так. И где мое настоящее лицо? Я-то думаю, что оба настоящие. Просто все мы меняемся в зависимости от обстоятельств. На войне как на войне. Вот так вот. И пусть теперь побудет в твоей шкуре, это по справедливости.

– Ну ладно, ладно. Развоевалась… – Паша дружески приобнял Лену. – Спасибо, что заступилась, – улыбнулся. – А то и правда себя барахлом чувствовал.

В понедельник жена явилась к Паше в офис под конец рабочего дня.

– Паш, – начала смущенно, – нужно поговорить. Ты меня вчера так… – Ира подбирала слово, – удивил… Честно говоря, не ожидала от тебя подобной прыти. Я, собственно, и забыла, зачем приходила, а у меня ведь дело к тебе. – Ира помялась. – Понимаешь, мама приезжает в выходные. Хочет нас навестить, уже и билет, говорит, взяла. А ты же знаешь, как она тебя любит. Ну не хочу я ее сейчас огорчать, понимаешь? Как-то не готова еще ей объяснять всю эту нашу с тобой ситуацию… Ну, в общем, не мог бы ты подыграть мне пару дней, поизображать для нее, что у нас все по-прежнему. Она погостит и уедет с легким сердцем, а?

– Ну, Ир, ты даешь! И дальше что? Покривляемся сейчас – а потом?

– Потом потом и будет! – раздраженно возразила жена. – Ты сейчас скажи – можешь помочь?

– Хорошо. Но у меня условие.

– Ну?

– Лена останется у нас! Не выгонять же мне ее из-за твоей прихоти. Скажем, что она моя аспирантка из другого города, заочница. Ну, в общем, твои проблемы, как это все твоей маме объяснять. Скажешь, что ей жить негде. Ну, общежитие там затопило или еще что.

– Что, совсем тебя переклинило? На молоденьких потянуло? – зло откликнулась Ира. – Ладно… Навру что-нибудь. Но ты чтоб при маме ни-ни! А то я просто убью тебя, гада, если ты ей такой стресс устроишь!

«Ну вот и хорошо, – подумал Паша удовлетворенно. – Действительно, пускай поерзает. А то я ей, понимаешь, клоун!.. А там посмотрим, может, и наладится у нас. Ревность стимулирует…»

* * *

Сердце матери заныло еще на вокзале, где ее встречали дочь с зятем. «Что-то у них тут не так, – томилась Людмила. – Что-то не то между ними, это точно». Глядя, как напряженно держится зять, как искусственно возбуждена ее дочка, она уже не сомневалась в своих подозрениях. «Загулял Пашка! – догадалась женщина, с неприязнью поглядывая на дочерина мужа. – Эх… Ведь хороший же мужик, что ж это он, а!» Но такое озарение было, пожалуй, пустяком по сравнению с тем, что ожидало бедную женщину дома. На пороге ее встретила улыбающаяся Лена.

– Здрасте, – вымолвила теща в полном потрясении – и опять взглянула на зятя, слегка покачав головой, как бы не доверяя собственным глазам. – А это что же тут у вас?.. – промямлила наконец, сама чувствуя явную невнятность вопроса.

– А это у нас Леночка, – поспешила встрять дочь. – Аспирантка Павла. – Она заочница, живет в другом городе… В гостиницах мест не найдешь – вот и приходится… – Дочка развела руками и засуетилась, распихивая по прихожей материн багаж.

– Это что же, общежития ей не предоставили? – тревожно зашептала мать, отводя Иру в сторонку. – Дочь, да как-то это странно – молодая девушка живет у научного руководителя, прямо у него дома, а тут его жена…

– Мам, ну там в общежитии потоп, они очников-то распихивают сейчас кого куда, а здесь заочница приехала. Ну нет для нее места. Да она уедет скоро.

– Ой, смотри, Иришка! Как-то не хорошо это.

– Да знаю я, мам, – огорченно махнула рукой дочь. И бедная мама почувствовала новый пронзительный укол в сердце. Она закусила губу, поцеловала свою девочку и сказала:

– Ну ладно, доча, ладно, все образуется.

В тот же вечер, улучив момент, встревоженная мать звонила своему мужу.

– Юра, – шептала в телефонную трубку, чуть не плача, – не ладно тут у детей-то. Вот говорила я Ирке: ну что ты тянешь с ребенком! Ну она же не слушает никого… Ты представляешь, Пашка-то всякий стыд потерял и любовницу завел прямо под боком жены – вот прямо в их квартире, ну ты представляешь? А Ирка страдает!

– Да ты что, Люда?! – не верил муж.

– Юра! Я тебе говорю!.. Ну я тоже не ожидала от него, но она же у них живет, Ирка мне врет, что она Пашина аспирантка, а сама такая вся напряженная, расстроенная… Говорю тебе: он ей изменяет – ну это же сразу видно, понимаешь? И Пашка тоже такой сам не свой ходит.

– Слушай, Люд, а может, еще все не так как-нибудь, а? Ну Иришка же тебе сказала, что аспирантка – ну мало ли?

– Да чего мало ли, Юра! Тут все ясно. Загулял Пашка, да еще самым бессовестным образом девицу эту к себе в дом поселил. Представляешь, каково нашей Ирке? Да, правда, и сам он какой-то пришибленный, видно все же совесть-то его мучает. Ну все-таки, знаешь, тут тебе жена – потерпит, а тут тебе теща приехала! Вот и стыдно ему, что он такое вытворяет. Ну, я уж, чтобы Ирочке не навредить, конечно, сдерживаюсь, не подаю вида. А на душе-то, Юра, прямо кошки скребут. Юра, я тебя умоляю: приезжай!

Бедная женщина, как ни крепилась, залилась слезами.

– Юрочка, как можно скорее бери билет и приезжай к нам. Ну я не знаю, чем мне Ирке помочь. А ты все-таки отец, уж как-нибудь приструнишь его. Ну, поговоришь с ним по-мужски.

– Да что ж я ему скажу-то, Люд?

– Да ты приезжай, Юра. Тут уж сам все увидишь – найдешь, что сказать. Ты бы видел нашу Иру, – она опять всхлипнула. – Девочке так тяжело. Она же с мужа пылинки сдувает, а он вот как с ней.

– Вот подонок! Вот как он может так с Иркой поступать!

– Ну так, Юрочка, а я ж тебе о чем! Ты выезжай немедленно.

– Люд, а куда ж я Волана-то дену?

Воланом звали собаку, беспородного большого кобеля, любимца семьи.

– Юр, да что уж тут делать-то? Вези Волана сюда. Ну договорись там с проводником – справки некогда собирать – и вези, куда ж его? Главное, сам поскорее приезжай к нам. Мы тут без тебя с этим со всем никак не справимся.

Правдами-неправдами, побросав все дела, оскорбленный отец добыл билеты на поезд, умаслил проводницу насчет собаки, не имеющей свежих справок от ветеринара, и вместе со своим лохматым Воланом отправился к жене и дочери. Два дня спустя он был на месте – к изумлению дочери и зятя. В прихожей гостя с собакой встречали Ира с мужем, Ирина мама и «аспирантка» Лена. Пес залился лаем. Отец был молчалив и смущен, на зятя смотрел волком, на дочку поглядывал с сомнением.