Текст книги "Интеллектуальная женщина – миф или реальность?"

Ирина Карабулатова

Доктор филологических наук, поэт, певица, автор сценариев. Сложный этноконфессиональный микс, созданный в советскую эпоху. Место рождения: Казахская ССР, Кокчетавская обл., Володарский район, с. Володарское, гражданка России. Образование: высшее филологическое. Родилась в семье, полной различных родословных тайн и историй, что обусловило интерес к изучению психологии, лингвистики, культурологии, мифологии, истории. Первый поэтический сборник вышел в 1997 г. в Киеве «Я – вода, що кохає весь свiт!», получив высокую оценку украинских литературоведов Киевского национального университета им. Т. Г. Шевченко в научных изысканиях. Отдельные подборки стихотворений вошли в сборник поэтов Тюменской области «Сад потаённый» (1998), сборник финалистов международного конкурса русскоязычных поэтов «Арфа Давида» (2013), эссе – в сборник финалистов русскоязычных писателей и поэтов «Арфа Давида» (2020). Пишет сценарии, поёт (драматическое колоратурное сопрано).

Сложная судьба, травмы позвоночника предопределили специфичный взгляд на мир, сформировав привычку вытаскивать себя за волосы из сложных ситуаций. Признание: 2004, 2008 г. – лауреат конкурса РАО «Лучшая научная книга среди преподавателей вузов»; 2008 г. – лауреат Международной премии им. Николая Рериха «За сохранение культурных ценностей и миротворчество» с вручением памятной медали; 2009 г. – Заслуженный деятель культуры Республики Казахстан; 2009 г., 2011 г., 2015 г. – лауреат всероссийской общественной премии «Золотая птица» как «Лучшая деловая женщина в области науки, культуры и образования»; 2013 г. – благодарность мэра г. Нацерет-Иллита (Израиль), финалист поэтического конкурса «Арфа Давида»; 2014 г. – медаль «За верность традициям Кобзаря» к 200-летию Тараса Шевченко (Киев, Украина); 2019 г. – лауреат Всероссийской премии общественного признания «Успех» в области науки и искусства; 2020 г. – финалист 9-го международного конкурса русскоязычных прозаиков «Арфа Давида» (Нацерет-Иллит, Израиль).

Утро. Как обычно птичьей трелью разливается рингтон будильника на телефоне. Вдох пробуждения. Итак, полтос. Нет, не хочется думать об этом, вроде бы пятьдесят лет признали ещё молодостью. Остаётся сладко потянуться и подумать о чём-то приятном. Медитация, фейсбилдинг, йога, правильная еда и детокс-диета?.. Тьфу! Так и забудешь о счастье неправильностей. Впереди суматошный день, в котором надо быть зрелой матроной, познавшей суть жизни, но сохранившей бесшабашность весны во взгляде: «Я ль на свете всех…» О да, всех и вся!

Без конца трезвонит и гудит телефон. Куча поздравлений раздражает неимоверно: сплошной «дерьмотанец радости». Под копирку, не скрывая скудости ума отправителей, приходят «пересланные сообщения» с якобы искренними поздравлениями.

Параллельно приходится отвечать на звонки: «Ах, спасибо!»; «Да, искренне рада услышать Ваши слова»; «Буду стараться претворить в жизнь Ваши пожелания». Уставшая от многочисленных словоблудственных поздравлений, кидаю со всего размаха трубку и сожалею о том, как жаль, что голубиная почта потеряла свою актуальность. Не хочется слышать, видеть никакой фальшивой наигранности. Взял письмо с лапки голубя и понял: человек о тебе реально думал. Людям не хватает настоящей романтики, а слова… обветшали и утратили свою магию.

Иногда хочется бросить всё, сесть в позе Будды под каким-нибудь южным деревом и размышлять о смысле жизни. Но… надо сделать усилие над собой и идти творить большую науку в маленьком институте…

Стоит открыть любую передовицу, сайт, включить новости, как тут же сталкиваешься с фразой: «Учёные доказали…», либо «согласно мнению учёных…», – а дальше мог идти совершенно любой безумный текст, ибо велика сила слова людей науки. Порой это были довольно странные и необычные выводы, читая которые, простой обыватель понимал, что учёный может изучать кого угодно и что угодно:

«Учёные установили, как быстро эпидемия зомби уничтожит человечество»;

«Учёные подсчитали, что если на одном стебле одуванчика созреет сто плодов, то через год они могут довести численность потомства до десяти тысяч»;

«Учёные выяснили, что чем больше на теле человека татуировок, тем сильнее его иммунитет»;

«Учёные доказали, что спортивные мужчины не привлекают женщин и рано умирают»;

«Учёные выяснили музыкальные предпочтения собак»;

«Как учёные определили скорость весны в 50 км в сутки?»;

«Учёные доказали, что люди с карими глазами – красавчики»;

«Учёные: хиджаб и никаб работают как детекторы лжи»;

«Учёные определили идеальный размер мужского достоинства»;

«Учёные узнали, где живут люди после смерти»…

Каждый храм науки имеет свои тайны, не желая раскрывать их перед сторонним наблюдателем. Хитроумнее становится язык науки и научного общения, каждый коллектив вырабатывает свой жаргон, чтобы не пустить любых посторонних. И вот уже стороннему наблюдателю становится непонятным, чем же занимаются академики и член-корры, профессора и доценты, главные, старшие и младшие научные сотрудники в научных учреждениях? Чем дышат эти анахореты? Вообще они мечтают ещё о чём-то другом, кроме своей науки? Когда смотришь на этих людей, обладающих глубокими знаниями теории, думаешь, а какие они, люди науки в реальной жизни?

Люди науки – terra incognita в любом обществе. Знакомы ли им обычные человеческие чувства? Иногда кажется, что вся их жизнь подчинена неким надсоциальным законам и правилам, что эти люди парят где-то в других параллельных мирах. Но они похожи и непохожи одновременно на представителей других профессий, равно как и все институты академической науки похожи друг на друга, тем не менее существенно отличаясь.

Как правило, старые здания – в духе советского ампира, с обшарпанной помпезностью безысходности утраты былого величия… И тут же нагло им противостоят новые навороченные обезличенные здания новой цифровой эпохи… А непонятные люди, снующие в этих зданиях, производят странное впечатление смешения времён. Маленькие истории большой науки имеют место быть в любом академическом институте, высшем учебном заведении, да и в принципе в любой стране, хотя наша действительность привносит свой терпкий колорит постмодернистского забористого «ерша» традиций, религий и идеологий.

Люди большой науки, как граждане мира, в принципе они вроде бы принадлежат своей стране, но границы для них весьма и весьма условны. «Границы… Ключ переломлен пополам», – пел когда-то Егор Летов. Прав, прав был сибирский неформал… Любят учёные погулять на пределе человеческих возможностей: всё и вся на алтарь науки. Помнится, некий российский айтишник дал согласие на пересадку своей головы на чужое тело. Такова современная интерпретация «Головы профессора Доуэля». До операции дело пока не дошло, но кто знает, возможно, мы увидим этого отчаявшегося исследователя в новом образе. Но не возникнет ли здесь конфликт между головой и телом? Мужчины, они всегда идут на риск, порой неоправданный риск, а уж мужчины-исследователи – тем более.

Научные институты, порой, являются пересаженными «головами» на бюрократических конструктах. Академические институты всегда исполняли роль «серых кардиналов» при любой власти. Одни люди боятся их, другие – уважают, третьи – ненавидят, некоторые – любят. Да, именно так, ибо они словно небожители где-то там, на недосягаемой высоте, куда невозможно попасть простым смертным.

Когда правительство объявило чёткий курс: «Сделать отечественную науку высокорейтинговой в мировом научном сообществе! Даёшь высокий рейтинг цитируемости российских учёных в кратчайшие сроки!» – тут же полетели во все концы соответствующие постановления, указания, методические рекомендации, служебные письма и записки. Сразу же были созданы во всех научных и учебных заведениях соответствующие подразделения для ведения строгого учёта. А кто не может, тот незамедлительно скатывался вниз в иерархии профессиональной значимости.

Учёные мужи и дамы, превозмогая свои усилия по достижению весомого научного результата, откладывая серьёзные исследования, ринулись строчить свои научные и не очень научные изыскания в международные рейтинговые журналы в разные страны.

Стучат клавиши компьютеров разных видов, бегут из-под торопливых пальцев пассажи на практически любые темы. Время любить ушло безвозвратно, осталось лишь время заполнить эту пустоту работой и/или её имитацией. Бездушный функционал вытравил всё в человеке, и от души уже ничего не осталось.

Остроты добавляет новая разновидность «русской рулетки» под названием «Антиплагиат». Практически каждый «богобоязненный» учёный, списывая тот или иной пассаж, произносил про себя: «Чур меня! Чур меня!», но при этом никто не отменял «радости взаимного цитирования»! Как же сложно приходиться тем, кто апеллирует к словарям или исследует переводы текстов! Как бы ты не старался, всё равно цитата будет обозначена как плагиат.

Учёные стали сходить с ума, лишь бы их цитанули лишний раз, чтоб поднять уровень собственной значимости и весомости. Ох, уж этот таинственный индекс Хирша – индекс цитируемости с его незабвенной «радостью взаимного цитирования!».

Как, как тут не вспомнить клип-пародию томских учёных на тему индекса Хирша в стиле индийского кино, где парень спрашивает свою партнёршу: «А ты поднимешь мне Хирш?» Она ему отвечала в соответствующей манере: «А что ты мне сделаешь в обмен на это?» И дальше был некий калейдоскоп танцующих людей в ярких одеждах, радостно скандирующих: «А ты поднимешь мне Хирш?» И после этого ты, уважаемый читатель, будешь считать, что учёные не думают о земном?

При всей своей пошлости вопрос роста Хирша становится краеугольным в современной науке. В большинстве случаев академики, да и большинство профессоров, жили благополучно и без индекса Хирша, реального или виртуального. Ареопаг выше околонаучных нововведений! Хирш вообще является для старой гвардии бесполезной вещью, ибо они испытывали и испытывают мультиоргазм головы от своих умозаключений: ментально и моментально, поскольку нестандартные связи в их мыслях возникали прочные и порочные. Ох, как же смешно выглядело иногда всё это со стороны!

Вспоминается встреча с престарелым одним академиком Архиповым, который приглашал работать к себе:

– Я вот думаю, что Вам лучше пойти в мой отдел работать, непосредственно под моё начало. Я могу открыть Вам новые перспективы. Станете быстро член-корром, пойдёте в гору, да и будете Вы уж печатать нужные нам корпусы. Решайтесь.

– Вы хотели сказать: скопусы…

– Ну да, скорпусы. А разве я не так сказал? – он вопросительно посмотрел на визави. Академик вёл себя, словно маленький ребёнок, которому не удаётся заполучить понравившуюся игрушку, и он ничего не может сделать. Академик продолжал:

– Покажите-ка мне список своих рейтинговых публикаций. Так, очень хорошо. А чем Вы, моя дорогая, планируете вообще заниматься?

Когда молодая докторесса протянула академику лист со служебной запиской, паркинсонически дрожащей рукой благообразный старец от науки взял листок бумаги:

– Ах, Вы уже написали и перспективный план развития? Похвально, похвально… Вот раньше наука была серьёзной, не то что сейчас… Зачем-то придумали эти корпусы…

– Скопусы…

– Ну да, скорпусы. Вот мои труды «Реальность социалистического реализма», «Социология социализма» никогда не потеряют своей значимости. Конечно, надо написать о новых способах коммуникации в электронно-цифровом обществе, это ведь то же самое, что и общение с потусторонним миром. Сбылось давнее пророческое предсказание! Помните, как писал в «Розе мира» Даниил Андреев? Наконец-то наступила эта мистическая эпоха: многомирье иерархически выстроенных пространств. Ведь меня не случайно называют не иначе как патриарх науки. Мда… Именно так и называют. Я ведь кого только не видел за свой учёный век. Ведь это я открывал в стране большинство социальных наук, добивался, чтобы их признал ЦК КПСС. Да, что Вы удивляетесь? Да, данность есть данность. Знаете ли, милочка, да и сейчас, я могу спокойно зайти к самому Путину и сказать: эти исследования достойны внимания, а эти – нет. Президент лично со мной советуется по всем вопросам. – Тут голова старого академика мелко затряслась, и он закатил глаза в своих фантазиях. Дальше уже было сложно разобрать его слова: то ли он переходил плавно в дремотно-медитативное состояние, то ли в бредовое… Как дряхлеющая, умирающая цивилизация уходящего мира. Остаётся нам только выйти тихонько, на цыпочках, чтобы не вызывать конвульсивные спазмы агонирующей старой науки.

А что делать тем, у кого нет таланта писать и нет административного ресурса? Так и это не беда в наш век потребительского комфорта! Как писал Ролф Йенсен, мы вступили в общество мечты. Только вот мечты какие-то мелкие, материальные, совсем не зовущие парить и творить. Да, есть, есть такая услуга: дорого и эксклюзивно. Вот и стали возникать, словно грибы после дождя, группы деловаров, которые могут помочь представителю любого научного уровня, из любой научной и/или околонаучной организации, написать любой научный труд с самым высоким процентом оригинальности, нестандартности, научной весомости и значимости. Были бы деньги.

И пошла калькуляция: за написание текста, за редактирование текста, за повышение степени оригинальности текста, за повышение индекса цитируемости, за переписку с издательством вместо автора, за перевод текста носителем/ не носителем языка – да мало ли какие параметры могут быть востребованы!

Деньги, деньги, деньги… Большие и маленькие, но большие – предпочтительнее, а ещё лучше – золотые слитки. «Золотые умы» зачастую покрыты такой патиной, что не разберёшь: золото это или нет. Как и давным-давно, люди, увы, предпочитают гибнуть за металл.

Академические, университетские корпуса, здания институтов и лабораторий растут как грибы, показывая могущество учёных умов, ибо, как любил цитировать один из академиков чью-то фразу: «Если вы такие умные, то почему такие бедные». Только вот до блеска золота, как правило, там далеко. Остаются лишь фальшивые блики «цыганского» золота под ритмичную музыку!

Ритм задаёт темп войны. В стенах любого института всегда шла и идёт жесточайшая конкуренция «за место под солнцем», за «доступ к Телу», за «доступ к Уху» директора или ректора, декана и/или заведующего кафедрой. А впрочем, где это не так? «Золотые умы» изощрялись и изощряются в своих интригах, пробуя друг на друге всевозможные способы нейтрализации и манипуляции, благо акцентуация научного характера предполагает мысль, поиск и действие. Воистину, научное творчество есть самый изощрённый вид искусства в высшей степени абстрагирования и сублимированной экзальтации.

А какие бывают там перформансы! Не для широкой публики, но для себя любимых.

В храмах науки кипят такие страсти, да плюс к тому же пресыщенность жизнью заставляет изыскивать новые средства создания некоего ореола сакральности труда учёного.

Весь мир свернулся до размера экрана компьютера, в котором мелькали научные и не очень научные тексты на русском и других языках. Обычная жизнь мира академических клерков.

Большая наука? Я вас умоляю! Только наивные дураки думают, что мир зиждется на научных озарениях гениев. Увы, мир науки уже давно представляет собой некую смесь администрирования и шоу-бизнеса, а сама наука стала продуктом коллективного труда, где один пишет, а к нему приписывается десять соавторов. Вот и в институтах, как правило, процентов десять от силы тех, кто пишет и работает, а остальные представляют собой прослойку старой элиты: дочки-сыночки, жёны-любовницы, бывшие партократы и иже с ними…

Среди терминологически осеменённого потока наукообразных мыслей порой выстреливают совершенно феминные всполохи вслед за очередным объявлением конкурса научно-исследовательских грантов. Например, смогла бы я так беззаветно поверить своему мужу (чисто гипотетически), чтобы идти за ним, как пресловутые декабристки? А вообще всё ли в порядке у них было с умом? Что есть комплекс декабристки? Не есть ли он проявление стокгольмского синдрома жертвы?

Вот библейская жена Лота не страдала комплексом декабристки, не было в ней безусловного доверия к своему некогда любимому мужу. Она, как буддист, доверяла лишь собственному опыту. Повернулась – и окаменела, то бишь достигла состояния отсутствия желаний. А мы так часто привязываемся к вещам столь несущественным, что теряем шансы. Шанс на любовь, шанс на возможности, шанс на просветление, на благополучие, шанс на работу, шанс на жизнь…

О, любой из нас может продолжить этот перечень, и он будет таким длинным, что может переплюнуть фантасмагоричный проект РЖД «Планетарные дороги»: соединим Китай с Великобританией российскими железными дорогами, ибо мегапроект жизни должен быть за пределами достижения цели.

Одно время академик Архипов был одержим идеей строительства всемирной железной дороги. И надо сказать, эта идея смогла проникнуть в самые верхи политической власти. Что там Нью-Васюки! Несмотря на убыточность железных дорог как средства передвижения, Архипов в мощной связке с главой российских дорог Страхуниным, который по совместительству возглавлял ещё некий полумифический центр в академическом институте, доказывал необходимость строительства всемирной сети железных дорог от Индийского океана до Японских островов, от Аляски через Берингов пролив до Лондона. Ну и что, что такой путь занял бы очень много времени, зато сбылась бы мечта русского омыть сапоги в Индийском океане. Не беда, что дорогу пришлось бы прокладывать по безлюдным участкам: глядишь, и народ бы потянулся осваивать пустынные места. Хотя без строительства инфраструктуры вряд ли сия авантюра могла бы быть реализована, но ведь каков масштаб! К тому же и деньги здесь легко распилить. Именно эта мысль и грела престарелого Архипова. Уж в этом они со Страхуниным знали в этом толк! Для пущей наглядности была сделана интерактивная карта «Новый Шёлковый путь», где разными цветовыми подсветками освещались забытые караванные тропы, используемые дороги и предполагаемые трансмагистрали. Зрелище было ярким и завораживающим. Старый академик любил демонстрировать сие изобретение чиновникам как наивысший прикладной результат собственных изысканий. Шоу ярких огней завораживало и новоявленных менеджеров от науки и политики! В глубину никто не вдавался, зато цифры у академика постоянно демонстрировали тенденцию к росту. О, это незабываемое чувство «планов громадья»! Была в этом некая метарусскость: отречься от всего русского, чтобы проявить в себе ещё большую русскость.

Так и в личной жизни. Нет, только принц, олигарх, на худой конец, просто предприниматель. А раз нет, то пусть горят избы несбывшихся надежд, освещая дорогу вперёд. Подталкиваемые разномастными масс-медиа, мы теряем свою идентичность, в исступлении проникаясь идеей отвергнутости и отвержения всего. И вот уже множественная, раздробленная на мелкие частички личность становится более желанной, ибо исковерканный человек в кривом зеркале выглядит более гармонично.

А так… Оглянулся назад – потерял шанс. Один краш за другим, и нет проблемы выбора партнёра. Что толку потом голосить? Краш или крах – называй как хочешь, всё равно личной жизни не будет! И вот уже крах личной жизни становится стартом успеха в карьере, и человек снова наступает на грабли ошибок, правда, в другой уже сфере, но упорно идёт дальше, становясь всё более механистическим.

Биороботы функционала без души и сердца. Вот и новые программы HR-менеджеров с опорой на нейросети отдают предпочтение тем кандидатам, чьи интонации похожи на манеру голосовых помощников типа Алисы или Сири. Эмоции становятся непозволительной роскошью, так наступает эра эмоциональной холодности.

Всё, время упущено, никто не нажмёт на кнопку повтора. Те, кто не понимает этого, делают всё неспешно, ибо времени вагон и маленькая тележка… Это для них говорят, что у них всё ещё впереди, а потом резко всё становится уже поздно. Но ещё есть и торопыги, они бегут, сломя голову, постоянно возвращаясь к исходной точке, они, словно Алиса в Стране чудес, бегут так, что только пятки сверкают, чтобы попасть хоть куда-нибудь. Поколение альфа стремится жить насыщенно и быстро. Но и те, и другие совершают одни и те же ошибки, разница лишь в скорости и воспроизводстве ошибок. «Что наша жизнь? Игра!» – пророчески пел Герман в опере П. И. Чайковского «Пиковая дама». Игра и жизнь у каждого поколения своя… Занимательно, но далее Герман утверждает, что «труд, честность – сказки для бабья!». Стоит ли комментировать этот сексистски агрессивный лозунг? В опере всё трагично или комично, но гипертрофированно так, чтобы любой человек понял суть Добра и Зла. Музыка П. И. Чайковского лишь подчёркивает внутреннее состояние героя-женоневистника, которое, по всей видимости, было созвучно как самому композитору, так и его брату Модесту, хотя последний создал это либретто по произведению А. С. Пушкина.

Для современных германов монетизирующаяся хайпомания – предел мечтаний, при этом чсв зашкаливает. Казавшиеся незыблемыми ценности в одночасье стали просто разменной монетой для алчного времени. Жаль только, что хайп так краток, но он как Молох – требует всё новых и новых жертв.

Мы перестали носить часы. А зачем? Сплошные гаджеты… Только времени нет ни посмотреть на них, ни осмотреться вокруг. Часы стали маркером иной жизни, указывая на владельца времени, владельца собственной жизни. У остальных людей, в каких бы слоях они ни вращались, вся жизнь перемещается в айфон, смартфон. Кадры-события мелькают быстро-быстро. Жизнь как короткий видеоролик. Кто бы мог подумать, насколько пророческой стала фраза В. И. Ленина: «Важнейшим из искусств для нас является кино!»

С помощью современных программ типа «Тик-ток» сегодня обычные люди создают коротенькие ролики. Нынешнее поколение альфа не может сконцентрировать своё внимание дольше трёх секунд. Минута – это предел. Мы стали почти как безмозглые рыбки, которые забывают всё через секунду, хотя, кто знает, возможно, они натренируют этот навык. А зачем? Вот очередные учёные доказали, что мы живём в квантовом мире, а мир – иллюзия, и все мы, по сути своей, проекции. Только чьи проекции? Мы великие растратчики времени, швыряем куда ни попадя самый ценный ресурс человеческой цивилизации. Или, возможно, это случайно запустилась вирусная программа, пожирающая наше время и, в итоге, нас. Человечество постепенно уходит с арены цивилизационного развития, оно умирает естественной смертью.

И вот уже Далай-лама убеждает ищущих смысл жизни, что планета не нуждается в людях, нацеленных на успех, но ей необходимы созерцательные сказочники и творцы. Но кто сказал, что творец не может быть успешным? Или принцип «и так сойдёт» продолжает рулить? И в чём измеряется успех?

Смог написать картину, вырастить дерево – разве это не успех? Мы исказили смысл самого понятия «успех». Успех – это не столь общественное признание достижения цели, сколь чувство собственной удовлетворённости результатом своего дела. После замшелого академизма подойти к тонкой грани творчества – это как глоток свежего морского бриза. Суметь сделать выбор в сторону жизни – это тоже успех.

Как-то один друг мне сказал, что любовь – это внимание, помноженное на время. Нет любви, сразу нет и времени:

«извини, дорогая», «совещание, зая», «конференция, рыба моя», «очередной аврал/завал/отчёт/пролёт/залёт» и т. д. Услышав/прочитав такое сообщение, современная женщина нажимает клавишу «delete» в своём сердце, и такой соискатель отправляется в тот сектор сумеречно-периферийной френд-зоны, где нет нужды вкладываться душой и временем. Нет, внешне всё может выглядеть довольно пристойно, никаких выяснений отношений, ровность улыбок, дежурный чмок у двери, единственное, что у каждого идёт теперь своя жизнь, где для другого нет места. И неважно, женаты ли вы, или просто встречаетесь: кнопка «delete» уже нажата, и механизм запущен.

Так и с родственниками, и друзьями. Ты нужен «здесь и сейчас», а все отговорки «когда-то, где-то и потом» только лишь подчёркивают, что ты находишься на периферии значимости. Ты можешь, конечно, бороться. Но стоит ли тратить время, доказывая свою значимость и необходимость? Да, Дон Кихот был романтичен и восторжен, но при этом смешон и жалок, а потому его Дульсинея так и осталась непроявленной. Умотала бедолажную Дульсинею крестьянская работа так, что не до романтичных возлияний Дон Кихота. Кто знает, если бы он лепил её как свою Галатею, этакую мисс Дулиттл средневековой эпохи, то может быть, эта история закончилась несколько иначе. Нет, его запала не хватало на большее, чем восторженные возлияния, и он тайком мастурбировал на светлый образ пышущей здоровьем крестьянки, такой далёкой от утончённых спазмов безумного аристократа. Рыцарство в своём крайнем проявлении также вызывает неприятие, как и грубое мужланство. Потому и хейтерят как тех, так и других всё жёстче и жёстче. Слепая вера в обоих случаях настолько парализует критическое мышление, что делает невозможной жизнь с таким человеком.

Успех, как и любовь, требует постоянного внимания, он взращивается из маленького семени в большое цветущее и плодоносящее дерево. Делаешь это долго, вдумчиво, с заботой и вниманием, и результат не заставит себя ждать: чудо-фрукт любви и/или успеха. И снова время. Мы разучились вкладываться временем и вниманием: всё, что угодно, но лишь бы быстрее, лишь бы хайповее. Ох, не зря говорили в старину: «Пустая бочка громко звенит!». Сегодня стоит непрерывный гул от этих фейк-бочек, и никто не оглядывается назад. Оглянешься назад – снова потерял. Простая сермяжная правда, разрывающая полотно чьей-то женской (или и не только женской) жизни с треском.

Почему у современной науки такое изысканное женское лицо? Да надоело слушать нашим женщинам эти стереотипные отмазки о маскулинизированности успеха, а посему дамы сегодня уверенными шагами в своих многочисленных рядах пошли завоёвывать неприступные ранее научные твердыни. Это своеобразный протест против мужского мира, жестокого, ориентированного на материальный успех, после достижения которого остается лишь выжженная пустыня души.

Женский успех другой. Он в осознании природы человеческих поступков, в жертвенности и сопереживании, в сочувствии и внимании. Женский успех ориентирован на творение человека. Хотя социальные конструкторы придумали новую забаву – радикальную смену гендерных ролей. И вот мужчины стали намного феминнее, чем сами женщины, а женщины стали брутальнее, чем альфа-самцы человеческой породы. И дело даже не в физических проявлениях, а в изменениях внутренней структуры души человека. Кто бы мог подумать, что XXI век станет веком ренессанса барокко, когда балом правят мальчики-сопрано и девочки-басы!

Маятник раскачивается сильнее и сильнее, глядишь, вскоре не только магнитные полюсы поменяются, но и всё человечество. Возможно, кто-то и выживет, но этот кто-то будет законсервирован в очередном саркофаге-ковчеге, а человечество будет ждать очередной виток развития и выбора приоритетов.

Что нас ждёт впереди? В традиции многомудрых китайцев будущее находится за спиной, позади, потому что мы не можем увидеть спину, как бы мы ни изгалялись. Прошлое простирается впереди, перед глазами, мы можем его легко представить. А в нашей культуре только глупый пёс крутится за своим хвостом, да и то не всегда. Ушло осознание ценности уробороса, философского понимания ленты Мебиуса.

И так до тех пор, пока ты не поймёшь, где оно, твоё будущее: спереди или сзади; ты крутишься белкой в колесе, не осознавая тщетности бега по кругу. А женская суть стремится к центру, там спокойное око внутреннего мироздания, вокруг которого разворачивается бесконечная череда бушующих событий. Вот поди и разбери, какое будущее было у известной избушки на курьих ножках, которой приказал Иван-дурак повернуться к нему лесом, а к заду – передом. Вопрос неоднозначный. Может быть, у него будущее, как у китайцев, сзади, да и сам Иван мог быть не совсем чтобы русский, а так, слегка азиат. Да и с ведуньей бабой Ягой не всё гладко: куда исчезла из избушки? Не постанова ли? Вот и пошло у Ивана-дурака всё лесом, да и сгорело синем пламенем.

Я вот думаю, что мы скоро станем относиться к жизни как китайцы, с учётом поправки на особый русский путь: вперёд, но в прошлое. Так что нам лучше смотреть вперёд и под ноги, а то если оглядываться всё время («если бы да кабы, да во рту росли грибы»), до места точно не дойдёшь живым и здоровым.

Помнится, учусь ходить после операций на позвоночнике, иду по больничному коридору с большим трудом, опираясь на специальные ходунки с колёсиками, но улыбаюсь. Медсестра спрашивает: «Как Вы можете улыбаться в такой ситуации? Вы собраны по кусочкам на винты и шарниры. 20 винтов! Почему Вы улыбаетесь?» Я ответила: «Улыбаться – это выбор. Идти дальше – это выбор». И те шаги вдохновляли меня делать ещё больше, потому что ты можешь сделать этот шажок, а значит, сделаешь и другие шаги.

Когда ты лежишь, а твои ноги непослушны и неподвижны, когда ты направляешь все силы, все импульсы, чтобы пошевелить хотя бы немного стопой, а колбэка нет, ты впадаешь в отчаянье. И здесь, если обозлиться, включить силу разрушения, то ничего не выйдет, ты разрушишь, прежде всего, себя.

Иногда мы улыбаемся сами себе, никто не сможет нас поддержать лучше, равно как и обидеть сильнее, чем мы сами. Кто-то воскликнет: «Эка невидаль!», но мы вольны выбирать, что нас вдохновляет. Мы сами себе разрешаем и/или не разрешаем быть счастливыми, красивыми, успешными.

Мы привыкли страдать, не замечая радости, увеличивая скорбь, а если поменять ракурс восприятия? Тогда и беды преодолеются, и счастья прибавится.

Когда-то в степном казахстанском детстве мой папа учил, что нужно всегда улыбаться, и что надо находить позитивные моменты даже в самых сложных и негативных ситуациях. Хочешь оглянуться и заглянуть во тьму? Лучше замри на мгновение, обдумай, почему ты хочешь оглянуться. Поверьте, полегчает и отпустит. И ты сможешь идти дальше лёгким и радостным шагом! Даже само молчание в такой момент становится коммуникативно насыщенным: оно может быть раздражённым, тягостным, тяжёлым, а может – обнадёживающим, вдохновенным. И вот – твоя душа уже парит. Нет препятствий. Есть полёт. Есть творчество. Есть жизнь.

Раньше была такая практика молчания как аккумулирования внутренней силы. Была она и в язычестве, сохранилась в христианстве, буддизме, исламе, индуизме, иудаизме. Тогда слово приобретает изначальную силу творения и власть над материей. Тогда молчание становится таким же мощным источником силы, как и пустота. Молчание приобретает в этом случае силу вечности, приравниваясь по мощности к силе безвременья. Слушая себя, процессы, которые происходят внутри тебя, погружаясь в собственный внутренний мир, ты можешь воздействовать на окружающих, потому что ты есть константа, умиротворённая согласованность с самим собой.