Текст книги "Заложники Света"

Глава 11,
в которой каждый из нас получает по заслугам

К резиденции рэймских императоров вела широкая дорога, выложенная белыми, плотно подогнанными друг к другу плитами. Претикапий располагался на холме, и был виден во всем своем блистательном великолепии издалека. Светлые стены сверкали на солнце, и казалось, что дворец вообще не отбрасывает тени, столько в нем было отражающих поверхностей, расположенных под самыми разными углами.

Вокруг тянулась стена, за которой буйно зеленел сад. Верхушки крон высоченных платанов, кедров и дубов были отлично видны даже за пределами императорской резиденции. Кое-где с внешней стороны на стену карабкалась ежевика. Ее колючие плети цеплялись за выщерблины в камнях, и настойчиво лезли наверх. У ворот стояли грозные стражники в доспехах, похожие на статуи из меди.

Мы медленно приближались к главному входу, или “золотой двери”, как было принято говорить. Эта самая дверь представляла собой портал с колоннами и арками, в котором скрывались высоченные ворота, отлитые из чистого золота – по всей их сверкающей поверхности мостились золотые барельефы с изображениями славных императоров прошлого и настоящего, и их великих деяний. С точки зрения военной стратегии, я не дал бы за подобные створки и выеденного яйца – обороноспособность этой дорогущей махины представлялась мне самой низкой. Но как символ богатства – очень большого богатства – и славы, ворота были хороши, и должны были производить неизгладимое впечатление на меркантильных и завистливых смертных.

– Красиво, – пробормотал я себе под нос.

– Мы можем пройти с другой стороны, – произнесла Гермия, кутаясь в свою полупрозрачную накидку. – Здесь охрана и…

– Нет. – Энджи неожиданно проявил интерес к происходящему. – Прямо. Так проще.

Уж не знаю, кому проще – ему или нам – но то, что ангел решил принять активное участие в наших действиях, радовало.

– Там охрана, – напомнил Атэр и, помолчав, зачем-то уточнил. – Стража.

– Я знаю. – Мой партнер смотрел на “золотую дверь” Претикапия прищурившись, как будто она слепила его.

Когда мы оказались от входа на расстоянии каких-то десяти статий, Энджи вышел вперед, и я увидел, как от него брызнула в стороны волна светлой силы. Она пошла расходиться, захлестывая императорский дворец, до самой крыши заполненный густыми демоническими эманациями, разрезая их, будто масло горячим ножом. Так вот почему он вел себя так странно. Концентрировал свою ангельскую силу, чтобы внезапно, резко, стремительно всколыхнуть это болото.

Я шел следом и видел, как медные стражники у входа, блестя шлемами и кирасами, отступают в сторону, давая нам дорогу. Их лица будто светлели, сквозь каменную неприступность начали проступать живые чувства.

Мне самому, на подхвате этой чужой силы захотелось вдруг сделать что-то необычное, улыбнуться кому-нибудь или приветливо помахать рукой. И все встречные, по-моему, испытывали нечто подобное.

При ближайшем рассмотрении Претикапий оказался целой кучей построек, объединенных общими сводами, портиками и колоннадами. Не прошло и нескольких минут, как к нам уже спешил благообразный господин в дорогой одежде. Как оказалось, он следил за сохранностью и благополучием всех рабов. Увидев Гермию, вельможа с выражением безмерной благодарности судьбе возвел взгляд к потолку.

– Лурия Лолла будет счастлива. Вы немедленно получите свое вознаграждение, – заявил он, крепко хватая нашу рабыню за руку. Девушка вздрогнула от этого прикосновения, словно просыпаясь. Посмотрела на ангела.

– Мы хотим видеть лурию Арэлл, – произнес Энджи, не замечая ее настойчивого, тревожного взгляда.

На мгновение на гладком круглом лице смотрителя появилось удивление, но оно тут же исчезло. Светлая сила ангела делала смертных удивительно любезными и внимательными друг к другу. Действительно, почему двое вполне симпатичных граждан с милым мальчиком не могут видеть невесту императора?

– Проводи, – приказал он одному из стражников. – К лурию Клавдию.

Военный молча наклонил голову, качнув высоким султаном на шлеме, и жестом предложил нам следовать за ним. Гермия бросила на Энджи последний отчаянно-призывно-умоляющий взгляд и отвернулась. Смотритель повел ее в другую сторону. Судя по картам, которые я подробно изучил, туда, где положено жить рабам. А мы направились дальше.

Дворец был неплох. Хотя я видел кое-что и получше. По всей видимости, императоры понастроили здесь всего, что потрясало их воображение во время поездок по разным странам. В резиденцию «впихнули» несколько храмов (причем один из них, насколько я успел рассмотреть, оказался посвящен какому-то древнему богу), бассейн, занимающий зал такого размера, что в нем поместились два самых настоящих парусника. Правда, миниатюрных, примерно в половину настоящей величины. Они стояли, чуть покачиваясь на воде, и пребывали в готовности в любую минуту отправиться в плавание к противоположному концу зала. Видимо, здесь император Транквилл, чьи бо-ольшие странности лично для меня уже не являлись секретом, представлял себя великим мореплавателем, и играл в кораблики до приступа морской болезни. Естественно, имелись во дворце термы, библиотека, парк. Он, конечно, удивлял меньше морского павильона, но все-таки казался приятным разнообразием после бесконечных галерей и колоннад. Деревья, кусты, трава росли прямо посреди Претикапия, здесь же тек ручей, петляя между небольшими круглыми озерами.

Да, приемлемо живет рэймский император. Пока мы шли, я вдоволь насмотрелся на статуи, позолоченные стены и мраморные полы. Народу здесь тоже обреталось много. Мимо все время шныряли юноши и девицы приятной наружности и разной степени обнаженности. Изредка мелькали более солидные физиономии. Им приходилось уступать дорогу. А еще было полно воинов. Преторианцы из знаменитой императорской когорты по одному и парами стояли навытяжку, охраняя вход в каждый новый зал. Явно, так просто мы бы сюда не проникли.

Получилось именно то, на что рассчитывал Атэр, Энджи пришел и «заколдовал» стражу. Хотя, конечно, рабыня была идеальным разумным предлогом для проникновения во дворец, иначе – с ангельским колдовством или без – нас вряд ли бы допустили к самому наследнику императора. Впрочем, мальчишку лурия Арэлл интересовала больше, чем все императорские сыновья вместе взятые. Интересно, чем элланка так потрясла воображение парня? Самому стало любопытно на нее взглянуть…

Наконец, долгое путешествие по Претикапию закончилось. Перед нами распахнули высокие черные двери, украшенные изображениями крылатых быков, и впустили в очередные покои. Здесь все оказалось на удивление скромно. Серые стены, с едва заметными золотистыми крапинками и прожилками. Здоровенная статуя, высеченная из песчаника. Все тот же бык. На морде – свирепое выражение, зубы, совершенно не похожие на резцы мирного травоядного, оскалены. На длинных клыках красные пятна, видимо, означающие кровь. Изогнутые рога, направлены на каждого входящего, крылья широко распахнуты. Симпатичный зверь. Вполне в духе времени. Насколько мне известно, именно этот образ являлся одним из изначальных для того злобного существа – Дьяво ла, имя которого я упоминал иногда в моменты сильного раздражения. Славное украшение для дома.

Больше в комнате не было ничего, только несколько скамеек, тоже из серого камня с вкраплениями желтого. Приглядевшись, я понял, что это куски золотоносной породы, в своем “натуральном виде” вырубленные из скалы и доставленные во дворец. Да, скромненько и со вкусом.

Но, естественно, главным являлось не убранство покоев. Нас встречали. Посреди комнаты, осененный крыльями бешеного быка, в позе величественной и полной достоинства, стоял молодой мужчина в белоснежной тоге. Видимо, сынок императора, если судить по неповторимому сочетанию спеси и осторожности в его лице. За спиной сына слабоумного венценосного правителя, на скамье, сидела пухленькая девица с миленьким, но глуповатым личиком. Судя по складкам и выпуклостям под тогой, бедняжка была затянута в строфиум [23]23
  Строфиум – корсет из тонкой кожи.


[Закрыть], чтобы придать фигуре видимую стройность. Но эффект был прямо противоположный. Красотка по-прежнему напоминала спелую тыковку, что, впрочем, не лишало ее привлекательности. Пальцы, руки, шея, прическа были унизаны жемчугом. Надо полагать, это и есть лучезарная лурия Лолла.

А вот и сама, хваленая Арэлл Селфийская. Едва я взглянул на нее, как сразу понял, что эта девушка мне не нравится. Окончательно и бесповоротно. Высокая, статная, в длинном темно-синем хитоне, расшитом золотыми цветами. Холодная, неприступная, гордая. – Это снаружи, а внутри бурлит кипяток. И в любую минуту обжигающее варево может хлынуть через край. Овальное лицо с широко расставленными глазами, прямой переносицей и округлым подбородком с ямочкой. Длинные золотые волосы, белая кожа. Многие считают таких женщин очень привлекательными. Многие, но только не я. Ум, воля, решительность, легкая сумасшедшинка в глазах, упорство, упрямство в линиях плотно сжатых губ. А еще на лице девушки отражалось все, что она думает. Сразу. Похоже, элланка совершенно не умела скрывать то, что чувствует. Его выражение менялось мгновенно в зависимости от того, что она переживала… Сейчас Арэлл смотрела на нас с любопытством, слишком явным для столь важной особы.

Императорский сынок несколько раз звучно хлопнул в ладоши, увидев нашу великолепную троицу.

– Браво! – произнес Клавдий после того, как эхо от его аплодисментов, пометавшись по залу, стихло в тени за крыльями быка. – Великолепно. Вы совершили то, чего не могла сделать наша доблестная стража. Вернули имущество нашей бесценной сестры.

Он медленно повернулся к Арэлл, глядящей на меня пристально и настороженно.

– А ты говорила, дорогая, что простые люди должны не любить нас. Посмотри на этих героев. Они рисковали жизнью, чтобы выполнить наше повеление.

Редкий болтун. Невеста наследника нахмурилась. Видимо, ей в голову пришла та же мысль, что и мне. Но она не успела ничего сказать. Атэр, – тихий незаметный мальчик, всю дорогу по дворцу прячущийся у меня за спиной, – вдруг выскочил вперед.

– Хайре, светлоокая! – воскликнул он, обращаясь к Арэлл, как равный к равной. – Я пришел служить тебе, богиня земная!

Лолла хихикнула, сынок императора отступил на шаг, чтобы лучше рассмотреть нахального подростка, на подвижном лице Арэлл отразилось сразу несколько чувств: изумление, недоверие и снова любопытство.

– Я не богиня, – ответила девушка с улыбкой. И от ее голоса мне стало немного не по себе. Теперь неважно, как она выглядит. Обладая таким великолепным грудным, бархатным контральто, можно позволить себе быть даже уродкой. Очаровывать и пленять одним словом.

– Ты подобна ей! – с восторгом отозвался Атэр, надо полагать околдованный чудесным голосом, так же, как я и Энджи… Нет, похоже Энджи не зацепило пение этой золотоволосой птички. Ему было все равно. По-прежнему холоден, спокоен, изливает потоки ангельской гармонии и смотрит только на статую быка. Ну, как же, эстетическому идеалу его светлости снова нанесен болезненный удар.

– Занятный юноша, – заметил Клавдий, рассматривая Атэра. – Сколько тебе лет, мой дорогой?

– Девятнадцать, – ни секунды не раздумывая, соврал ученичок.

– И как же ты собираешься служить божественной Арэлл?

– Я эллан – так же как и она! – гордо заявил тот, глядя на наследника императора с явным превосходством. Ну, ясное дело, Клавдий не мог похвастать столь высоким происхождением. Куда уж ему до лохматого отрока из нищей страны, которой стала блистательная прежде Эллида.

– И ты думаешь, этого достаточно?

Откровенно насмешливый вопрос не смутил Атэра.

– Еще я могу рассказывать занимательные истории. Умею играть на кифаре. А, кроме того, я спас рабыню божественной лурии Лоллы.

Клавдий рассмеялся, запрокинув голову, и снова несколько раз хлопнул в ладоши.

– Великолепно! Просто великолепно!

Спаситель рабыни слегка смутился.

– Ну… мне помогли… немного.

Наследник махнул на него рукой, приказывая помолчать, и подошел ко мне. Вплотную. Я почувствовал запах благовоний, исходящий от него, а еще человеческого беспокойства, спрятанного глубоко под надменностью.

– Ты нумидиец, солдат?

Наметанный глаз у сына императора – увидел в моем образе военную выправку.

– Да, лудий Клавдий.

– Мне нужны опытные войны. Я бы взял тебя в свою когорту, если бы ты был истинным гражданином Рэйма…

Он бесцеремонно протянул руку и вытащил меч из моих ножен. Повертел его, рассматривая лезвие, потом отошел, вскинул оружие так, что остро оточенный конец клинка оказался на уровне моих глаз.

– Говорят, что рабыню лурии Лоллы похитили демоны. Значит, вы отбили ее у демонов? Впервые встречаю людей, которые смогли справиться с темными созданиями. Или это ложь?

– Клавдий, – негромко произнесла Арэлл, глядя в сторону. Видимо, поняла, что жениха начинает слегка “заносить”.

– Не перебивай! – меч опустился. – Я еще не узнал все, что хотел знать.

– Какой ответ вы хотели бы услышать? – спросил я, глядя прямо в его темные глаза.

Наследник сдержал улыбку и чуть прищурился.

– Мне нравится история с демонами. Но ты можешь говорить правду.

– Мы нашли девушку в Нижнем городе. Она ничего не помнила и не знала, куда идти.

– Люблю честных солдат. – Клавдий вернул меч обратно в ножны. – У тебя есть сорок тысяч сестерциев?

– Нет, лурий.

– Жаль. Ты мог бы купить место в преторианской когорте. Ну что ж, я, пожалуй, возьму тебя в городскую.

– Спасибо, я…

– Да-да, ты не ожидал такой милости. Можешь не благодарить.

Я и не собирался его благодарить. Конечно, неплохо, что Атэр будет (если останется) во дворце под моим присмотром, но мне не хотелось оставлять Энджи одного. И опять же Высшие демоны…

– Теперь этот. – Клавдий снова осмотрел Атэра с ног до головы. Повернулся к Арэлл. – Тебе нужен мальчишка?

– Я люблю слушать занимательные истории, – улыбнулась девушка.

– Тогда он останется. Тебе, солдат, вознаграждение не понадобится. Ты поступаешь на службу к императору Рэйма. Это большая честь. А ты…

Он медленно подошел к Энджи. Неторопливо оглядел с ног до головы. Казалось, наследник специально отложил общение с ним напоследок. Оттягивал удовольствие, так сказать. Ангел отвел взгляд от статуи быка. Повернул к человеку светлое, ясное лицо. И я вдруг увидел тонкие морщинки у внешних уголков его голубых глаз. Устал. Тяжело управлять чистой энергией, в мире тяжелых демонических эманаций. Весь этот дворец расшевелить невозможно.

Клавдий улыбнулся, прикоснулся к волосам Энджи.

– Золотые локоны… моя слабость. Тебе бы тоже могло найтись место во дворце… Если ты правильно поведешь себя.

Лудий снял с пальца перстень с сапфиром и протянул Энджи.

– Твоя награда. Он стоит пятнадцать тысяч сестерциев. Немного меньше, чем было объявлено, но это кольцо самого сына императора.

Жадноват оказался сын императора. Всучил жалкую безделушку и считает, что все должны молиться на нее. Впрочем, мы с Атэром остались вообще без вознаграждения.

Мне показалось, что ангел сейчас возьмет украшение и швырнет на пол. Он же отдал свою дорогую Гермию ради того, чтобы ученик попал во дворец, да еще и плату за это получил. Но Энджи молча протянул ладонь. Клавдий вложил в нее перстень.

– Это нужно носить на указательном пальце. Вот так.

Мой друг взглянул на сапфир, засветившийся синим огнем на его руке. Молча наклонил голову в знак благодарности. Потом улыбнулся Атэру, развернулся и пошел прочь из зала, из дворца. Ему больше нечего было здесь делать, и никто не смог остановить его. Даже я…

Глава 12
Тайные желания

Клавдий стоял перед статуей безымянного юноши с длинными, до плеч, мраморными локонами. Работа какого-то элланского мастера. Из самых старых. Найденная еще до того, как все скульпторы всех провинций стали ваять по приказу императора то, что угодно только ему.

Наследник задумчиво рассматривал скульптуру, заложив руки за спину, и негромко декламировал:

В глазах твоих горят два солнца.

 
Быстрые ветры треплют твои кудри.
Вот с сандалий скатилась золотая песчинка.
Сделай шаг вслед за нею,
ко мне приближаясь.
 
 
Я царем пожелал стать когда-то,
И был им. И владел землею и рабами.
Дальше – больше желаний. Стал я магом.
И творил по прихоти стихии. И ветрами
Повелевал, и надеждами многих. Вознамерился
Стать я богом. И уже был близок к этой цели.
Все другие из них равенство мое признали.
…Но смутила меня твоя улыбка…
 

Каменный юноша был похож на юношу живого. Того, что приходил с нумидийцем и мальчишкой-элланом. Дивной красоты лицо, дивные волосы. Почти такие же, как у строптивицы Арэлл. Почему все элланы столь хороши? Холодны, неприступны, горды… Гордость – прекрасное качество. Если умеешь им правильно пользоваться.

Сколько раз ему – сыну правителя Рэйма – приходилось обращаться к своим темным покровителям: «О, повелители мои! дайте же мне вероломства, подлости, расчета и изворотливости. Всего того, что поможет выжить, только лишь выжить, в этом мире…» Арэлл думает, ему легко унижаться. Легко быть низшим перед лицом Высших демонов. Но как тяжело оставаться вторым среди равных. Всегда только вторым… Можно испытывать особое, странное наслаждение в унижении перед Хозяином, но преклоняться перед собственным отцом слишком мучительно! «…Дайте мне терпения! Дайте сил притворяться дальше и ничем не выдать себя.»

Это были верные мысли. И атмосфера постоянной опасности и подозрительности во дворце тоже была правильной. Но сегодня что-то мешало соблюдать привычную осторожность.

…Но смутила меня твоя улыбка…

Ненавидящим взглядом Клавдий смотрел на статую. Юноша-эллан как-то был связан с этим не уходящим из души беспокойством. Что-то идет не так. Не правильно. Его светлые глаза были холодными… сначала холодными, а потом в них словно в волшебном фонаре проявились печаль, жалость, сочувствие… понимание.

– Дьяво л! – шепотом выругался Клавдий, поднося руку ко рту и снова вспоминая детскую привычку грызть ногти. – Почему он так смотрел на меня?.. Кто ему позволил смотреть так !

Как жаль, что эллан ушел. Но вместо него можно пойти и задушить Арэлл. Это желание было неожиданным, однако очень приятным. Сын императора рассмеялся, представляя, как сжимает пальцы на шее девушки. Медленно, неторопливо. Каким испуганным, жалким, глупым становится у нее лицо.

Голос за спиной прозвучал неожиданно. Пришлось сжаться внутренне, загоняя поглубже сладкие мечты. Труднее всего не выдавать свои чувства. Бедняжка Арэлл! Она вообще не умеет притворяться! На ее лице отражается все. Ей придется долго учиться трудному искусству лицемерия. И вряд ли девочка достигнет вершин мастерства, когда губы улыбаются сами в нужный момент, а в честном взгляде читается искреннее почтение вместо страстного пожелания долгой и мучительной смерти.

Клавдий медленно обернулся. Рядом стоял мальчишка-раб. С лицом милым, но напуганным. Неизвестно, как долго он топтался рядом, не решаясь потревожить наследника, декламирующего стихи перед статуей.

– Лурий Клавдий. Император просит вас прийти. Он в западных покоях.

Значит, возится со своими любимыми перепелками. Придется идти. Некстати, ох, как некстати! Наследник милостиво кивнул, отпуская мальчишку.

Император, действительно, был со своим зверинцем.

На полу две юные девушки, одетые эбиссинками (узкие полоски ткани вокруг бедер, широкие золотые воротники, браслеты на руках и ногах, черные косички), играли с котенком породы сфинксов, возя по полу привязанной к шнурку бумажкой. Маленькая почти лысая тварь с ушами, стоящими торчком, скакала за игрушкой, царапала по скользкому мраморному полу неубирающимися когтями и шипела. В углу сидел уродливый старик в одеждах, расшитых серебром, и неожиданно тонкими гибкими пальцами перебирал струны кифары.

Еще одна девушка изображала кошку. Ее обнаженное, смуглое тело было разрисовано желтыми пятнами и полосами. На шее – тонкий золотой ошейник. Красотка валялась на ковре, рассматривая свои длинные красные ногти. …

В дальнем конце зала (Клавдий едва сдержал удивленный возглас) к двум кольцам, вбитым в стену, оказался привязан крокодил. Его пасть перетянули цепью, на хвост накинули петлю. Рептилия то дергалась, пытаясь вырваться, то замирала. Видимо, отец переживал короткий нитский период. В прошлый раз, когда «играли» в Эллиду, он таскал за собой белокурых девиц, наряженных в туники, и живую пантеру.

Вдоль стен стояли золотые клетки с перепелками. Император медленно переходил от одной к другой. Брал просо с подноса, который нес за ним раб, и сыпал в кормушки своим любимицам.

Стараясь не смотреть на крокодила, Клавдий поклонился.

– Сколько тебе лет? – спросил император, не оборачиваясь.

Вопрос был лишним, он прекрасно знал ответ.

– Двадцать пять, – с осторожностью ответил Клавдий, ожидая подвоха.

– Хорошо. – Транквил Помпей вытер руки богатой тканью, почтительно протянутой темнокожим рабом. – Вполне приемлемый возраст.

Император повернулся, и увидев лицо отца, Клавдий внутренне содрогнулся. Глаза, обведенные темными кругами, казались глубоко запавшими, на щеках под слоем пудры проступают темные пятна. Вокруг тонких плотно сжатых губ глубокие морщины. За последнюю неделю он словно постарел еще сильнее. И стал еще более безумным. Хотя священное императорское безумие тоже имеет меру.

– Они требуют новых жертв. Все новых и новых.

– Кто “они”? – решил переспросить Клавдий.

– Не прикидывайся глупей, чем ты есть на самом деле. Демоны! Им недостаточно тех жертв, что мы приносим.

Он щелкнул пальцами, и тут же два раба подтащили золотой трон. Транквил уселся, положив полные, белые и рыхлые, кисти рук с короткими большими пальцами на витые подлокотники.

– Мы исправно платим налоги, – медленно произнес наследник, рассматривая золотого орла, раскинувшего крылья над головой человеческого правителя Рэйма.

– Им недостаточно крови, которую мы проливаем для них, – упрямо повторил старик, и губы его сжались так сильно, что стали едва заметны на бледном лице.

Интересно, он сам верит в то, что говорит? Сорок рабов было положено на жертвенник три дня назад. Темной силой, освобожденной во время жертвоприношения, можно было напоить не одну сотню демонов.

– Они чувствуют, что мы недостаточно искренне почитаем их.

– Нет!

– Да! Жертвы должны стать более ценными!

Ну, тогда пойди, и сам ляг на алтарь! Клавдий едва не выругался вслух, но, как обычно, сдержался. Давно пора издать указ о том, чтобы престарелых и до печени доставших всех окружающих правителей отправляли прямиком к темным.

– Некрос выразил мне неудовольствие поведением твоей жены.

– Она пока не жена мне. И была… наказана за свою непочтительность. – Клавдий так и знал, что глупую выходку Арэлл ему будут вспоминать еще долго.

– Не лги!! – Транквил стукнул кулаком по ручке трона. – Ты слишком труслив, чтобы наказывать! Единственное, что ты можешь – это мечтать о наказании.

Клавдий молчал, опустив глаза, чтобы не видеть лицо отвратительного старика на троне.

– Моими устами говорят сами демоны, – закончил император спокойнее. – Я выразил их недовольство, их ярость.

«Определенно, он все больше сходит с ума, – в очередной раз подумал наследник. Интересно, что произойдет раньше – Помпей умрет от старости или окончательно потеряет рассудок?»

– Иди, – величественным жестом отец указал на дверь.

Клавдий быстро прошел по залу, уже не обращая никакого внимания на зверинец, вышел, и в ярости стукнул себя кулаком по ладони.

…Пришлось снова возвращаться через весь дворец. На противоположную половину, в свои покои.

Ионт сидел на полу, играя в полис сам с собой. Клавдий тихо подошел к нему, хлопнул ладонью по согнутой спине. Мальчишка-раб вздрогнул, выпрямляясь, обернулся.

– Клавдий! Ты меня напугал.

Улыбнулся, глядя снизу вверх, откинул со лба светлые волосы. Как их ни причесывали, ни укладывали, смачивая водой, все равно пряди закручивались тугими кольцами. Изящных сплоенных волн не получалось. Зато глаза у него были удивительными. Море Эллиды плескалось в них. Смеющееся, радостное. Они могли становиться серыми или зеленоватыми, или прозрачно-голубыми, если мальчик долго плакал.

– Клавдий, почему ты такой хмурый?

Это четырнадцатилетнее чудо привезли несколько месяцев назад, загар еще не сошел с его плеч, ресницы и брови выгорели до темно-пшеничного цвета. А еще Ионт все время пытался сбросить сандалии, и шлепать по мраморным полам босиком.

– Что-то случилось?

Клавдий сел на удобный стул с вогнутой спинкой, велел:

– Иди сюда.

Подросток с готовностью поднялся. Ноги, конечно же, снова оказались босыми. Белые, незагорелые полоски от ремешков сандалий ярко выделялись на смуглой коже ступней. Подошел, сел на пол рядом, положил подбородок на ручку стула. Глаза, затененные кудрями, сейчас оказались совсем серыми.

– Ионт, поплачь.

Раб не удивился. Сморщил нос, склонил голову набок.

– Я не хочу.

– Плачь!

На лбу мальчишки появились две упрямые морщины. Он отрицательно помотал головой. Тогда Клавдий отстегнул от тоги булавку, и воткнул ее в руку эллана. Тот вздрогнул, дернулся, зажмурился. Но не заплакал. Во время второго укола он громко засопел от боли. Потом сжался, попытался вырваться… но Клавдий крепко держал его за плечо. И, наконец, плотно сжатые губы Ионта задрожали, он всхлипнул, и больше не смог сдерживать слез.

Некоторое время Клавдий ждал, с удовольствием прислушиваясь к сдавленным рыданиям у своих ног. А когда они начали стихать, наклонился и повернул мальчика к себе.

Да, вот теперь тот самый цвет. Прозрачно-голубые глаза тревожно, грустно, укоряюще смотрели на него с заплаканного лица.

Клавдий поднял мальчишку, усадил рядом с собой. Обнял.

– Больно?

– Нет, – прошептал упрямец тихо, прижимаясь мокрым лбом к его шее.

– Тогда почему плакал?

– Обидно.

Обидно ему… Клавдий погладил мальчика по голове, с удовольствием пропуская между пальцев мягкие светлые локоны. И мысль его снова вернулась к трём спутникам, пришедшим утром во дворец, чтобы получить аудиенцию.

– Сегодня я видел очень странного человека, – промолвил он, вновь выделяя из троих лишь одного достойного внимания. Того, который не пожелал остаться в его покоях.

Эллан вытер мокрое лицо о тогу наследника, поднял голову.

– Какого человека?

– Неважно. – Самому недолго свихнуться, если все время думать об одном. – Почему ты дрожишь?

– Холодно, – пробормотал подросток, забираясь в кресло с ногами. – От слез всегда холодно.

Клавдий перегнулся через витую ручку, стянул с ложа меховое покрывало, накинул на стройное юное тело.

– Когда-нибудь я тоже сойду с ума. – Наследник уже привык произносить вслух часть своих мыслей в присутствии мальчишки.

– Нет! – удивленно воскликнул Ионт. – Почему?!

– Все рэймские императоры рано или поздно сходят с ума. Тяжелая демоническая сила делает нас такими.

Мальчик выразил свое неудовольствие этими речами тем, что с головой забрался под покрывало.

Клавдий усмехнулся и вытащил его обратно. Удобнее устроил светловолосую голову на своем плече. Надо бы сходить к Арэлл, еще раз засвидетельствовать свою любовь и уважение. Но сидеть вот так, в тишине, было гораздо приятнее, чем терпеть выходки нервной девицы.

Интересно, зачем ей понадобился этот немытый Атэр? Говорят, у эллан болезненная, почти ненормальная привязанность к людям своего племени. Они, как пчелы в улье, лепятся друг к другу. Дрожат от счастья, встречая соотечественника в чужой стране. Вот как Арэлл сегодня. Он думал, она выше глупых вульгарных привычек, но нет. Все они одинаковы. Сейчас сядут рядом и будут до одурения вспоминать родные места, обливаться слезами, описывая непередаваемый запах навоза в любимом хлеву. Видимо девчонка привлекает и его самого так сильно только потому, что еще не отвыкла от сельской жизни. Парное молоко, клубника, стог сена. Экзотика.

Она понравилась Некросу. И она приглянулась Друзлту. Демонический правитель Эллиды посчитал Арэлл достойным подарком для сына рэймского императора. Подумать только, Высшие – тонкие ценители женской красоты – признали ее совершенство. Значит, девчонка лучшее, что можно выбрать в Эллиде. Арэлл могла бы добиться покровительства обоих темных для себя и будущего мужа.

Если бы не была столь горда, то есть глупа.

Боги, почему ему в жены достается красивая, упрямая идиотка?! Что ей стоило выпить кофе с Некросом? Улыбнуться ему. Дрянная самовлюбленная эгоистка! У нее достаточно красоты, чтобы получить доступ к персональному вызову Повелителя. Прабабка Клавдия сумела настолько очаровать его, что имела право призвать Высшего демона. У Арэлл есть все шансы добиться не меньшего. Но, естественно, она скорее умрет, чем согласится на это. О, темные покровителя! Скорее бы умер император! Сколько еще ждать?! Сделайте это поскорее! А еще вразумите элланскую негодяйку! Вложите в ее золотоволосую голову хоть немного расчетливости и жадности, которых ей так не хватает!

Наверное, Арэлл пришла бы в ярость узнав, чего желает для нее жених. В ярость и отчаяние, которые и так посещали ее слишком часто. Но сейчас она хотела только одного – поговорить с молодым человеком, который мог оказаться именно тем, кого она так ждала. Лурия в нетерпении ходила по своим покоям под неодобрительным взглядом Гая, покусывала подушечку большого пальца и вздрагивала при малейшем звуке. Потом, устав метаться без цели по комнате, подошла к окну и, глядя в прозрачное небо, заставила себя успокоиться.

Его привели через два часа. Одетого в новую тогу, умытого и подстриженного. Улыбающегося, и абсолютно счастливого.

– Как тебя зовут? – с улыбкой спросила Арэлл.

– Валерий Октавиан… но все называют меня Атэр.

– Хорошо. Садись, – она кивнула.

Атэр присел на низкую скамейку и теперь с восторгом смотрел на Арэлл. Похоже, это немного мешало ему самому… Смущало.

Привычным движением расправляя подол длинного одеяния, девушка опустилась напротив.

– Ты, действительно, умеешь рассказывать занимательные истории?

– Да. Какие угодно. О чем вы хотели бы послушать?

Она наклонилась очень близко, заметила, как по щеке молодого человека пополз яркий румянец.

– Расскажи, как вы победили демонов.

Светло-зеленые, плутоватые глаза Атэра метнулись в сторону.

– Мы не спасали рабыню от демонов. Мы нашли ее в Нижнем городе и…

– Это я уже слышала. А теперь хочу, чтобы ты сказал правду. Атэр, – подросток покраснел еще сильнее, когда Арэлл прикоснулась к его руке. – Как все было на самом деле?

Мальчишка искоса глянул на неподвижного Гая. Арэлл поднялась, отошла в дальний угол зала и поманила его к себе.

– Теперь ты можешь рассказывать. Нас никто не услышит.

– Лурия…

– Там ведь были демоны, правда?

– Да. Двое. Не Высших. Простых.

– Как вы справились с ними? Кто справился?