Текст книги "Марья-Царевна"

Глава 12

Резко остановившись, я напряженно смотрела вперед. Прямо на тропе, буквально в нескольких шагах от нас, возникло какое-то непонятное марево. Словно раскаленный воздух поднимался над ней, искажая восприятие.

– Что это, Яр? – негромко спросила я. – Вон там, впереди. Видишь?

– Вижу, – ответил посох. – Вижу то, что ничего не вижу. Будто углей кто на тропу насыпал, вот они жар свой и отдают.

Я с опаской подошла ближе и действительно почувствовала жар. Остановилась вновь и уточнила:

– И что делать? Не обойдем ведь. А с тропы сходить нельзя.

– Кхе-кхе…

Покашливание за спиной раздалось столь неожиданно, что я чуть не взвизгнула, резко поворачиваясь и замахиваясь посохом.

Прямо за нами, в том месте, которое мы прошли буквально только что, из тропы вырос большой пенек, на котором сидел сухонький дедушка. Чистенький, одетый в белую рубаху и холщовые штаны, с аккуратной белой бородой, он улыбался нам с самым простецким видом. А бледно-голубые глаза с прищуром разглядывали нашу компанию.

В руке старичок сжимал узловатый дубовый посох, из вершины которого торчали молодые побеги с проглядывающими листочками.

– Далеко ль путь держите, гости дорогие? – вежливо произнес старичок, пока я ошеломленно таращилась на его ноги.

Дело в том, что ног как раз и не было! Вернее, не было ступней. Из холщовых штанин высовывались лодыжки, которые оканчивались сплетением каких-то корешков, вросших в тропу рядом с пеньком.

Посох в руке дернулся, и я с запозданием ответила:

– Здравствуй, дедушка. – Про цель нашего визита решила пока промолчать и неожиданно для самой себя брякнула: – Хорошая погодка стоит.

Старик, не переставая улыбаться, огляделся:

– Тут всегда так, дева…

– Меня Марьей зовут, – быстренько добавила я. – А кто вы? И что здесь делаете?

– Древник я. Сижу, время сторожу, – простецки ответил тот. – На тропе Трояновой время то и дело норовит из русла выскочить, вот я его от озорства и удерживаю. А еще путников привечаю, коль скучно станет.

– Это как? – не поняла я.

– Одиноко мне здесь, девица. Охотников-то по тропе пройти совсем не осталось, – пожаловался старик, а потом с хитринкой взглянул на меня. – Дальше-то, поди, пройти хочешь?

– Хочу! – Я поспешно кивнула.

– Что ж, тогда слушай: загадаю я тебе три загадки. Коль все три отгадаешь – пропущу тебя вперед немедля. Коль две отгадаешь – год здесь потеряешь. А одну отгадаешь – два года оставишь.

Ого!

Два года потерять из-за неудачной проверки на IQ? Хотя если Наволод за это время дойдет до Истока и магия вернется, наверное, я оживу сразу же. И значит, для меня это испытание не опасно. Только необходимо уточнить одну вещь:

– А если я вообще ни одной загадки не отгадаю?

– Ну, сброшу тебя с тропы, стало быть, – буднично так сообщил дедок. – Мне здесь глупые без надобности.

А вот это уже нехорошо!

Хотя вариантов все равно нет, верно?

Я задумчиво посмотрела на сидящего старика. Время, значит, охраняет?

И тут в голову пришла идея.

– А может, поменяем условия, дедушка? – наудачу предложила я. – Ты, я так думаю, всем одно и то же предлагаешь?

– А ты, значит, как все не хочешь? – заинтересовался Древник. – И что же за условия, девица?

– Такие же, да наоборот. – Я широко улыбнулась. – Если отгадаю все загадки, то… ведь до меня тут проходил Наволод?

– Навий князь-то? – Старик кивнул. – Был, как же. Хитроумен, что и говорить, да горяч без меры.

– Ага. Вот, значит, мне бы опередить его. Хоть на день, ну или на час. Можно ли такую штуку со временем провернуть?

– Отчего же нельзя? – Старичок прищурился. – Мне здесь, на тропе, все можно. Принимаю уговор. Только вот загадки будут похитрее тогда. Согласна ли?

Я взглянула на Яра, молчаливо прося совета, однако тот молчал. Зато Древник вновь хмыкнул и сообщил:

– Без подсказок, девица. Этот уже свои загадки отгадал, не положено ему больше.

– То есть «сидит девица в темнице, а коса на улице» не будет?

– Что ты ко мне со своей морковью пристаешь? Говори – согласна или нет? – недовольно повысил голос старик.

Я решительно кивнула. В конце концов, ради подработки я как-то смогла свести дебет с кредитом у одного частного предпринимателя из южной республики. И ничего, налоговую устроило. А это, поверьте, было очень нелегко, так как про отчетность этот коммерсант узнал только тогда, когда к нему с проверкой нагрянули.

– Значит, так. Отгадываешь все три – поперед князя на тропе окажешься, – начал подводить итог уговору дед. – Две отгадаешь – год по тропе бродить оставлю. Одну – так пару лет тут проведешь. Ну а ни одной… сама понимаешь.

«Ладно, надеюсь, что Наволод, если мне тут не повезет, все-таки вернет магию и меня выбросит обратно пораньше», – подумала я, а вслух сказала:

– Я готова, дедушка.

Он довольно покряхтел и произнес нараспев:

 
Двенадцать месяцев год образуют.
Но мой вопрос потрудней:
Ответь-ка мне, Марья, а в месяцах скольких
Всего двадцать восемь дней? –
 

и замолчал, оглаживая бороду, с прищуром глядя на меня.

Да ладно! Это на кого рассчитано? На детский сад? Двадцать восемь дней в феврале, конечно, а значит, месяц один.

Я было открыла рот для ответа, но вдруг задумалась: ведь и впрямь это слишком просто. Наверняка задачка с подвохом. Хм… В скольких месяцах двадцать восемь дней? Двадцать восемь дней… Месяцы… Стоп! Погодите-ка! Вот ведь хитрый старик!

Я с торжеством посмотрела на Древника:

– Готов ответ, дедушка. Двадцать восемь дней есть во всех месяцах!

– Ух, как скоренько ответила. Ума палата, стало быть, – цокнул языком тот. – Что ж, верно. Вот тебе моя вторая загадка. Посмотрим, как справишься.

 
Три парня и три девки,
Собака, конь и кот.
Как всем им не намокнуть,
Встав под один зонт? –
 

так же распевно произнес старик и пристукнул посохом.

Я задумалась.

Как-то много народа, чтоб под один зонтик поместиться. Может, зонтик большой взять? Вроде тех, что в летних кафешках используют. Туда не то что конь поместится, а при желании и целый студенческий курс. В тесноте, да не в обиде.

Хотя нет. Вряд ли это такой ответ. Тут дело не в размере.

Конечно, сказать все равно можно, смерть мне уже не грозит. Но цели-то я тогда не достигну! Так что лучше еще поразмыслить.

Вот для чего вообще зонт нужен? Для того, чтоб дождь не намочил. Ну а если погода ясная…

– Чтобы всей этой компании не намокнуть, надо, чтобы дождя и вовсе не было! – выпалила я.

Старик прихлопнул себя по коленям и слегка нахмурился.

– Верно. А теперь посмотрим, как с третьей справишься:

 
На суку сидит ворона,
Может, сыр ест, может, спит.
Как, ее не беспокоя,
Сук нам этот отпилить?
 

И вот тут я поняла, что Древник остался в проигрыше. Уже сообразив, что все его загадки с двойным, так сказать, дном, я представила описанную ситуацию и уверенно ответила:

– Чтоб ее не беспокоить, дедушка, надо просто дождаться, когда ворона улетит сама. А уж потом пилить.

Старик остро взглянул на меня, словно рентгеном просветил, и вздохнул:

– Твоя взяла, дева. Уговор есть уговор.

После чего растворился в воздухе вместе с посохом и пеньком. А затем и жаркое марево, преграждающее тропу, пропало.

– Эй, а время ускорить?! – крикнула я вдогонку.

– Не оскорбляй Древника неверием, царевна, – тут же шикнул Яр. – Лучше поспешай дальше, пока старик не передумал.

– А он может? – спросила я, послушно зашагав по тропе.

– Он же сказал, что все может, – резонно отметил посох. – Хочешь проверить?

– Нет, конечно. – Я передернула плечами и ускорила шаг.

И время, похоже, впрямь пошло быстрее, поскольку бескрайняя на первый взгляд каменистая равнина как-то неожиданно закончилась. Вокруг стало темнее, потянуло влагой и чем-то прелым. Под босыми ногами зашелестела густая трава, и тропу стало разглядеть очень непросто. Пришлось замедлиться, чтобы ненароком не оступиться, а Яру усилить свечение глазниц. Ко всему прочему еще и туман поднялся, спустя короткое время став таким густым, что каждый шаг приходилось делать с величайшей осторожностью.

Странный это был туман. Не просто сырой, а какой-то липкий. Он словно хватал меня то за руки, то за подол сарафана. Даже Ктулха принялся угрожающе взмахивать щупальцами, словно отгоняя невидимого врага.

Идти стало заметно труднее. Трава, казалось, специально норовила оплести мне ноги, старалась сбить с шага. А ко всему прочему из расползшейся вокруг хмари начали проявляться знакомые лица.

Яга, Василиса, Финист, Соловей… Они проглядывали сквозь туман и, беззвучно шевеля губами, звали меня. Странные, изломанные в неверном зеленоватом свете фигуры то угрожающе приближались, то отходили назад, настойчиво прося о чем-то. Но я никак не могла разобрать, о чем именно.

Да и не пыталась разобрать! Просто шла вперед. Шла, стараясь не обращать внимания на кружащих вокруг туманных призраков, которые то и дело выстреливали в меня жгутами тумана, обвивающего ноги и пронзающего душу леденящим холодом. Холода становилось все больше, больше… пока наконец он не заполнил всю меня. Туман словно высосал из меня жизнь, оставив лишь тлеющие угольки, да и те так и норовил потушить полностью.

И тут меня накрыло отчаяние. Все стало бессмысленным. Весь этот путь, магия… даже мысли о Наволоде не приносили никаких эмоций, а туман перестал казаться неприятным и опасным. Наоборот, он обещал покой. Надо было только сделать шаг в сторону, поддаться его зову и уйти. Уйти из мира живых, минуя и мир мертвых. Стать туманом – что может быть лучше? Нет переживаний, нет слез и горя. Только взвеси равнодушных капель…

– Эй, Марья! – вскрикнул вдруг Яр. – Ты куда это собралась?! А ну стой, где стоишь!

«Что от меня хочет эта странная палка?» – медленно, лениво подумалось мне.

Я уже почти в тумане, а он здесь лишний. Как лишнее и то создание, что вцепилось в меня своими щупальцами, не давая слиться с желанной хмарью. Оно еще и верещит противно…

– Марья, вернись! – уже во весь голос вопил посох, яростно дергаясь у меня в руке. Странно, почему я его еще не отпустила?

– Я тебе отпущу! – рявкнул Яр. – Только попробуй разжать пальцы! Лично к Баюну отправлюсь, как он вновь поумнеет! На весь мир расскажу, что дочь Кощея Бессмертного туманом обернулась! Что сдалась на последнем шагу! Ух, и хохотать над тобой будут! Так и представляю Василисино довольное лицо!

Я встряхнулась. Отупение медленно отступило.

– Ах ты ж, лягушка скользкая! Да какая ты лягушка вообще?! Средь тех хоть царевны встречаются, а ты… ты – головастик! Вот кто ты! Слабый головастик, которого любой пескарь сожрать норовит. Лебедь облезлая, сено пропавшее, пиво протухшее!

– Эй, ты, полегче там! – буркнула я сердито. – Сейчас как о землю шарахну, чтоб в ум пришел!

Посох облегченно вздохнул:

– Очнулась? Ты ж чуть было не ушла! Окончательно не ушла, я имею в виду. На волосок остановилась… Да еще навий этот помог, придержал.

Ктулха и впрямь, как оказалось, обвивал меня щупальцами за пояс и верещал что-то угрожающее в сторону стены тумана.

– Все, все, я уже в порядке, – заверила я осьминожка и слабо улыбнулась. – Никуда больше не собираюсь. Только вперед.

– Правильно, только вперед иди. Не оглядывайся, Марья, – произнес Яр. – Что оставишь позади, то явится впереди. Не оглядывайся…

И я не оглядывалась. Даже по сторонам не смотрела, просто шла, глядя только под ноги, чтобы не потерять едва различимую в тумане тропу. И изо всех сил старалась не обращать внимания на голоса, которые стали раздаваться вокруг.

Плевать на то, что они говорят! Ни тайн никаких чужих знать не желаю, ни о родных ничего не хочу спрашивать! И даже об истинных чувствах Наволода послушать не остановлюсь! Вот дойду до конца тропы, встречусь с ним, он мне сам все и расскажет, как обещал!

Теперь я напоминала самой себе бесчувственный механизм, который только и может, что передвигать ногами. И сколько так шла – не знаю, время вокруг словно остановилось.

Но вдруг посох в руке оживился:

– Смотри, Марья! Наверх смотри!

Я подняла голову и ахнула. Туман начал редеть! А впереди виднелся огромный темный холм с очертаниями какого-то большого храма на пологой вершине. Туман клубился вокруг холма, но подняться выше подножья не мог, словно гигантская невидимая ладонь прижимала его к земле.

– Туда, царевна, туда! – воскликнул Яр. – Почти дошли!

Трава все настойчивей хватала меня за ноги, словно и в самом деле ожила, но вид холма придал мне сил. Чувствуя, что проклятая поросль так и норовит меня оплести, я побежала, ругаясь вслух и отбрасывая посохом наиболее настойчивые травяные пряди.

– Под ноги смотри! – предупредил Яр взволнованно. – Видишь кочки? По ним скачи! Да не промахивайся!

Я послушно напрягла глаза и, разглядев те самые травянистые холмики, постаралась передвигаться только по ним. Стало и впрямь легче. Ровно до того момента, как Яр произнес:

– Не упади теперь! Живая трава позади осталась, теперь вокруг сечь-поле.

– Это что значит? – на мгновение остановившись на одной из кочек, чтобы передохнуть, уточнила я.

– Ну, коли ступишь на землю, так трава та вмиг ножами острыми оборачивается. Тебе ноги ведь еще нужны?

И вот зачем только спросила?!

Твердо решив, что в народной мудрости «меньше знаешь – крепче спишь» есть своя правда, я заскакала дальше по кочкам. Но теперь не в пример аккуратней. Остаться без ног, пусть и призрачных, очень не хотелось. А когда посох заикнулся было о том, что тут еще и разрыв-трава растет во множестве, я вообще попросила его заткнуться и не мешать заниматься физкультурой.

Холм вырос передо мной внезапно. Казалось, что до него еще скакать и скакать, но я, наверное, так увлеклась собственным выживанием среди всей этой ботаники, что и не заметила, как сечь-поле кончилось. А вскоре уже поднималась по расширившейся и теперь хорошо утрамбованной тропе, оставив стену густого тумана позади и внизу. Неужели конец близко?

– Кстати, Яр, – обратилась я к посоху, – помнишь, Карачун про реку Забвения говорил? А чего я ее так и не заметила?

– Ох, царевна! – Череп сверкнул глазницами. – Если б заметила, это было бы последнее, что попалось тебе на тропе. Самым краем тропа мимо реки идет. Туман помнишь?

Я кивнула.

– Вот от реки он и поднимается. А сама река холм опоясывает. Только по тропе сюда пройти и можно.

– Понятно. – Я покачала головой. – Ладно, прошли, и хорошо.

Несмотря на то что тропа уходила вверх по холму довольно круто, идти по ней все равно было несравненно легче, чем сквозь туман. К тому же сил и бодрости придавало осознание того, что конец пути уже близок. Я практически на месте!

Даже большой, в два моих роста, валун, который вдруг обнаружился прямо на тропе, уже не казался непреодолимой преградой…

Ровно до того момента, когда на испещренной мелкими трещинками и неровностями поверхности открылись два каменных глаза. А потом и огромный рот, напоминавший вход в пещеру, в конце которой виднелся проход и продолжение тропы.

– Съем, – сообщил валун. Голос его звучал словно скрежет перетирающихся камней в жерновах. – Голоден. Съем.

Я остановилась и выдала длинную тираду, смысл которой сводился к одному простому утверждению: как вы все задолбали!

Валун озадаченно закрыл каменную пасть.

– Марья, это ж Чур, – зашептал Яр. – Последнее препятствие. На самой границе стоит.

– Это, конечно, здорово, – прошипела я в ответ. – А мне что делать? Он всю тропу занял, не обойти. И ко всему прочему голодный. Сейчас как катнется в нашу сторону, так и пискнуть не успеем.

– Не катнется, – заверил посох. – Он дальше границы своей двинуться не может. Правда, и вряд ли уступит проход.

– А ты что сделал, когда здесь проходил?

– Не отвечу, царевна, – огорченно произнес он после некоторого раздумья. – Я ведь о том, что на тропе происходило, толком и не помню. Вспоминаю только, когда то или иное место проходим. И про Древника заранее не смог предупредить, и про туман тот… сейчас вот Чура узнал, но как обошел его – понятия не имею. Как пелена какая на памяти.

– Ладно, не унываем, – попыталась ободрить я нас обоих. – Разберемся как-нибудь. Такой путь прошли, не зря же все это.

Я вновь повернулась к Чуру, который по-прежнему разглядывал нашу компанию каменными буркалами, и громко сказала:

– Эй, валун, так и будем друг на друга пялиться? Я к тебе близко не подойду, не дура. А и ты границу оставить не можешь. Как мне кажется, нам надо искать какой-то разумный выход из ситуации.

– Съем, – вновь сообщил валун. Но теперь как-то неуверенно. Или мне так показалось?

– Съешь, – терпеливо подтвердила я. – Но не меня, это точно. Ты, кроме того, что голоден и собираешься меня сожрать, можешь сказать еще что-нибудь?

Валун озадаченно приоткрыл рот и вновь захлопнул.

– Ага. Краткость – сестра таланта, – резюмировала я. – Значит, если я правильно поняла, ты готов выслушать встречные предложения.

– Голоден, – сказал Чур. – Говори, еда.

– Сам ты еда! – возмутилась я. – Между прочим, меня мало, и я невкусная. Хоть у кого спроси. Зато могу предложить вот что…

И я со всем присущим красноречием принялась живописать все прелести обладания скатертью-самобранкой. Мол, и готовит вкусно, и ухода не требует, а к тому же молчит все время. Не будь она лишь тканью заколдованной, так идеальная жена вышла бы. А такому вот валуну-красавцу так и вообще в самый раз бы пришлась.

– Ты когда-нибудь манго ел? – допытывалась я у Чура. – А маракуйю?

– Марья, – осуждающе встрял Яр, – не к лицу царевне такие слова произносить…

– Это плод такой съедобный, а не то, что ты подумал! – буркнула я и вновь обратилась к валуну, который внимательно слушал: – Я уж молчу про расстегайчики, запеченных поросят и бочки варенья. Такого добра она наготовит в один миг. И ведь подумай сам – не единожды! Как снова жрать захочешь, так скатерка-то – вжух! И ты опять сыт.

– Много могу есть, – задумчиво сказал Чур и добавил: – Очень много.

– Так ей же в радость будет такого хозяина иметь! – заверила я. – Чем больше ешь, тем для скатерти лучше. Не любит, понимаешь, сидеть без дела.

– Марья, что ты несешь? – застонал Яр.

– Радость несу! – рявкнула я. – Не видишь, плохо Чуру. Работа непростая, а харчами обделили бедный камешек.

Валун согласно скрежетнул каменными челюстями, а потом ответил:

– Давай скатерть. Пропущу.

– А вот и хорошо! А вот и молодец! – зачастила я. – Только вот беда какая: скатерть-то на земле, у живых, а я, как ты видишь, здесь. Да и не работает она сейчас. Магию же какой-то злодей отключил. А я вот иду обратно ее возвращать. А как возвращу, так и скатерть тебе пришлю с оказией какой. Договорились?

Валун помолчал, а потом словно нехотя произнес:

– Буду много есть. Договорились.

И распахнул вновь свою пасть во всю ширь.

Не дожидаясь повторного приглашения, я со всех ног рванула вперед. И, чудом не зацепившись об острые каменные осколки, которые ему заменяли зубы, оказалась на другой стороне, пробежав валун насквозь.

Вереща на низкой ноте, Ктулха также миновал стража, и как только его последнее щупальце оказалось с другой стороны, огромная пасть захлопнулась. Валун медленно развернулся к нам.

– Уговор, – напомнил он. – Буду ждать.

И замер.

– Ох, бедовая ты, царевна, – изумленно констатировал Яр. – И везучая. Как обещание-то исполнять будешь?

– После придумаю, сейчас важно как можно быстрее к Истоку пройти, – отмахнулась я и продолжила подъем.

До каменного здания на вершине поднялась довольно быстро, а когда увидела его вблизи, честно говоря, слегка разочаровалась. Больше всего строение напоминало увеличенную копию Стоунхенджа, на вершину столбов которого какой-то умник поместил покатую крышу. Стены, сложенные из грубых неотесанных камней, частью развалились, частью просто отсутствовали.

Тропа же заканчивалась перед проемом, который, по-видимому, являлся входом. Однако сейчас он оказался практически полностью завален землей и обломками камней.

Н-да.

– Яр. – Я нерешительно посмотрела на посох. – Нам точно туда надо? Это же развалюха какая-то!

– А что ты видишь, царевна? – поинтересовался тот.

Я быстро описала сооружение.

– Так, понятно. – Яр хмыкнул. – Посмотри налево. Видишь, трава растет?

Я послушно уставилась на зеленую поросль:

– Вижу. И что?

– Подойди к ней, собери в ладони росу, сколь сможешь. Да и умой лицо. Глаза особливо протри, – посоветовал посох.

– А она того… безвредная? – с опаской поинтересовалась я. – А то после всех этих трав-ножей да разрыв-травы как-то не хочется познакомиться с еще какой-нибудь кислот-травой. Мне мое лицо дорого. Я к нему привыкла, знаешь ли.

– Умойся, говорю, – ободряюще сказал Яр. – То роса не простая, она взор открывает. Невидимое видимым делает, да и меня макни, чего уж.

– Ктулхе тоже искупнуться? – спросила я, осторожно нагибаясь.

– Ему-то зачем? – удивился Яр и закашлялся, когда я стала водить его черепом по траве на манер косца. – Ну, хватит уже! Умывайся давай!

Я собрала росу в ладони и протерла глаза.

А когда открыла…

С них словно пелена спала! Мир вокруг пошатнулся и рывком расширился, а я почувствовала себя мелкой букашкой на фоне огромного, сложенного из белоснежного камня храма.

Задрав голову, я увидела, что храм тот венчает огромный золотой купол с непонятным знаком на самом верху. Словно восемь стрел, смотрящих во все стороны света, медленно вращались над куполом, ничем не удерживаемые.

Стены, украшенные вычурными барельефами, выглядели монументально основательными. А неказистый прежде вход превратился в огромный арочный проход. Да и вообще вокруг все посветлело, даром что солнца не было.

– Руянов храм, – благоговейно прошептал Яр. – Волшебная Аркона. Как я мог забыть это место?