Текст книги "Марья-Царевна"

Ну надо же! Вот теперь все сразу на свои места встало! Поэтому Финист и беспокоился о городе, не давал там Соловью-разбойнику людей калечить, когда меня спасал.

И Наволод, понятно, отчего такой нервный был. Чуть в корчме нас увидел и сразу Финисту в челюсть зарядил. А как тут не нервничать? Один брат уже Василису увел, а тут второй со мной путешествует. И повод для общения Царевны Лебеди с Кощеем обозначился – родственниками ведь стали.

– А почему они не общаются? – заинтересовалась я. – И почему тогда Василисе Финист доступ к Источнику не дал? Хотя… тут, кажется, понимаю. – Я посмотрела на Наволода. – Это из-за тебя? Потому что вы друзья?

Тот кивнул и улыбнулся.

– Да. Хотя Ивану и матери своей Финист другой аргумент привел. Мол, пусть докажет невеста, что не в пику слову отца замуж выходит, а по любви. Ежели любит, так и без Источника счастлива в браке будет. Вот никто спорить и не осмелился. – Он хмыкнул. – А не общаются братья давно. Иван слишком правильный, а Финист, сама знаешь, голова дурная, хоть и веселая. С Соловьем вон приятельствует, бедокурит временами – ветер ведь. Не будь он царским сыном, поди, с Соловьем и в соседней камере мог очутиться.

– Н-да… – протянула я, все еще изумляясь. – Ладно, а куда Финист сейчас-то делся? Я думала, он тут, с Белоснежкой.

– Он и был до тех пор, пока магия в мир не вернулась, – подтвердила Хозяйка. – Потом убедился, что все в порядке, уж праздновать хотел, но тут ветер нашептал ему, что со знакомцем вашим, Колобком, не все гладко. Вот и помчался Финист ему помогать.

Я понятливо кивнула:

– Ясно. Колобок далеко от дома очутился. Непросто ему, булке говорящей, обратно без неприятностей дойти. А Финист, видимо, вину свою чувствует, все ж из-за нас Колобка так далеко забросило. Ладно, сами к Василисе сходим. По тропе это быстро. Да? – Я посмотрела на Наволода.

А тот вдруг нахмурился и отрицательно покачал головой:

– Быстро-то быстро, да только не смогу я сейчас пойти. Восстанавливать в Навьем мире еще очень много, и времени терять никак нельзя. Так что одной тебе идти придется, Марья, а я уж к совету у Кощея подойду. Ну или ежели случится чего нехорошее, позови.

Вот тебе и раз! Мало того что не обрадовался при встрече, так еще и общения избегает? Может, и впрямь на тропе обида осталась? Так дело не пойдет!

Увидев, что Наволод поднимает руку, чтобы открыть проход обратно в Навь, я решительно подскочила к нему и схватила за рукав:

– Подожди!

С легким, коснувшимся кожи ветерком Хозяйка Медной горы предпочла тактично исчезнуть.

– Что такое? – Наволод вопросительно изогнул бровь.

– И ты еще спрашиваешь? Ты сказал, что как только вернешься, мы поговорим! А сам меня избегаешь! Не пришел узнать, как я и что со мной на тропе было! – Я почувствовала, как на глазах выступают злые слезы. – Я пришла к тебе сама, а ты и не рад вовсе, похоже!

– Марья, ну что ты, все совсем не так…

– А как? Что мне еще думать? Что ты злишься на меня? Обижен за то, что я тебя с тропы вытянула? Ты ведь хотел за отцом пойти? Да?

– Хотел, – признал Наволод. – Но не моя в том вина. Тропа тянула меня, и противиться ей я был не в силах. Так что я, напротив, рад, что ты за мной отправилась и вернула с тропы. Сам бы я вернуться не смог.

– Тогда почему вид у тебя нерадостный?

– Это очень странное чувство, Марья. – В его взгляде вновь промелькнула тоска. – Умом я понимаю, что поступил верно. Но тропа все еще тянет. Манит, обещает, зовет… уже слабее, конечно, не так, как сразу после возвращения. Но временами все ж накатывает. Тяжело этому чувству противиться. Потому и сбежал я в Навь сразу – там зов тише, Навь крепко держит. Ну и дела отвлекают. Их там невпроворот, тут не солгал я. Хочешь, сама посмотри, – предложил он и, не дожидаясь ответа, перехватил меня за талию. Щелчком отцепил от креплений посох и, оставив его парить в воздухе, вытянул нас в Навь.

Обитель неупокоенных душ и инфернальных тварей и впрямь выглядела жутко, словно после мощной бомбежки или извержения целой кучи вулканов разом. То там, то тут виднелись глубокие провалы в земле. Огня уже не было, но в воздухе до сих пор кружил сероватый пепел и стоял запах гари.

А вот привычный уже холод на этот раз почему-то не чувствовался, хотя покрытая пеплом мертвая земля во многих местах уже серебрилась инеем. Меня словно грел огонь, и одновременно Навь больше не пыталась вытягивать силы.

Впрочем, обдумать этот факт я толком не успела, поскольку к нам сразу же потянулись местные обитатели. Все они спешили к Наволоду с надеждой на исцеление от ожогов.

Внезапно я услышала знакомое верещание, а потом увидела и продирающегося через толпу Ктулху!

От радости на глаза навернулись слезы. Я ведь переживала! Беспокоилась за него!

А осминожек оттолкнулся от земли и, ловко перепрыгнув пару комков неоформленной слизи, прытко залез мне на плечо.

– Ну-ка, брысь! – тут же отреагировав, строго приказал князь и попытался ухватить Ктулху за одно из щупалец.

Но я прытко отвернулась от жениха, не давая оторвать от себя друга.

– Оставь! Это мой Ктулха. Он чуть в Нави не сгорел, я его спасла. А потом мы с ним тебя спасали. Если бы не он, не донесла бы я до тебя венок. И на голову он его тебе надевал, так что лучше скажи Ктулхе спасибо.

Однако вместо слов благодарности тот, мигом помрачнев, сердито выдохнул:

– Что значит, спасла из Нави?! Ты опять в Навь ходила?! Да еще во время пожара?!

– А как иначе мне было быстро до Источника Мертвой воды добраться и тебе венок сделать убивательный? – напомнила я.

– Но зачем ты вообще так рисковала?!

– Чтобы тебе помочь! Ты ведь сам выбраться не смог бы! И вообще, как видишь, ничего тут опасного для меня нет. Все местные меня знают и съесть не пытаются. Сам не видишь, что ли?

– Я… – Наволод осекся и оглядел окружающих нас существ уже другим, изумленно-озадаченным взглядом. – Да, а ведь и вправду… – пробормотал он. – Так. Я перестал понимать, что происходит. Рассказывай по порядку и подробно, что в мое отсутствие произошло.

Ну я и рассказала. И о том, как Яр венок, в Навь утягивающий, придумал, и как я Ктулху спасла, и как мы потом все вместе на тропу отправились.

Наволод то мрачнел, то удивлялся. Когда же речь зашла о Древнике, он и вовсе не удержался от недоверчивого смешка. Для него тот был вредным стариком. А мне, оказывается, помог!

– Что с существами жажда жизни делает, – усмехнулся Наволод. – Сильно он тебе, Марья, путь сократил через туман. Можно сказать, в самом конце выпустил. Я по тому участку день и ночь шел.

Я вспомнила, как чуть не сдалась в том тумане, и поняла, что, если бы шла так долго, точно б не выдержала. А еще поняла, почему Наволод не признал меня у Истока. За сутки он так на мороки насмотрелся, что уже никому не верил.

А ведь там еще и Чур был!

Сердце дрогнуло, и я невольно сильнее прижалась к твердой груди, пытаясь унять неопределенный запоздалый страх за Наволода. В ответ тот обнял меня крепче, словно заверяя, что все ужасное уже миновало.

– Как ты каменного стража-то миновал? – пробормотала я.

– Заболтал. – Он слабо улыбнулся. – Начал рассказывать, что ныне заведено у людей на стол подавать, да в подробностях. Чур слушал, слушал, да рот и открыл, словно названия блюд запоминая. Ну а я ждать не стал и прыгнул ему в пасть.

Я ахнула.

– Успел, как видишь. Он только каблук и смог откусить напоследок.

– А я ему скатерть-самобранку пообещала при случае передать…

По щеке скользнула теплая ладонь. Я подняла взгляд и буквально утонула в теплоте его ответного взора.

– Не перестаю удивляться твоей находчивости, Марья.

Мужская рука переместилась на мой затылок, путаясь в волосах. От этого прикосновения по телу словно разряд прошел.

– И я действительно очень рад, что ты меня вернула, любимая, – прошептал он, а затем губы Наволода коснулись моих. Сначала легко, почти невесомо, отчего закружилась голова, а потом все более настойчиво, заставляя отвечать.

И я отвечала. Я словно заново училась дышать, куда полнее и глубже, чем раньше. Впитывала и старалась удержать на своих губах его тепло и нежность.

Сколько продлился наш поцелуй – не знаю, счет времени потеряла сразу же. Очнулась, лишь когда Наволод слегка отстранился и с хрипотцой произнес:

– Я бы оставался здесь с тобой вечность, но пора возвращаться.

Он был прав, мне необходимо было спешить. Поэтому пришлось вздохнуть и согласно кивнуть.

Правда, сразу меня в Китеж отправлять не стали. Сначала по велению Хозяйки Медной горы принесли неброскую одежду, затем Яр набросил на нас иллюзию, подправив внешность.

Спустя четверть часа я выглядела как самая заурядная селяночка, на которой специально и взгляда не остановишь. Голубой сарафанчик, на голове платочек в горошек, дорожная сумка через плечо, в которой приятно чувствовалась тяжесть Василисиного кошеля. Сам же Яр вновь стал обычным деревянным посохом.

– Отлично, – оглядев меня, утвердил Наволод. – Готова к перемещению?

– Да. – Я кивнула.

Он взмахнул рукой, и воздух перед нами задрожал, очерчивая вход на Тайную тропу. Правда, едва я сделала к ней шаг, Наволод вдруг придержал меня за руку.

– Погоди-ка. Ты, – взгляд его устремился к привычно устроившемуся на плече Ктулхе, – иди сюда, со мной останешься.

Осьминожек было протестующе чирикнул, но Наволод и слушать ничего не захотел.

– Даже не проси, – отрицательно качнул он головой и отцепил духа от моей руки. – Твою навью ауру замаскировать намного сложнее, чем живую, а Марье необходимо как можно более неприметной стать. Вот вернется она из Китежа, тогда и отпущу.

Послышался разочарованный свист, но противиться своему князю Ктулха, понятное дело, не стал.

– Не переживай, я скоро, – ободрила малыша я.

– Лучше не торопись, а будь осторожнее, – поправил Наволод. – И, если вдруг что пойдет не так, сразу зови меня.

После чего быстро поцеловал и подтолкнул меня к тропе. Шагнув сквозь мерцающую преграду, я оказалась в знакомом лесочке.

Вот ведь знаковое место! В который я раз уже по этой дороге пойду? В третий? Впору зарубки на память оставлять.

– Что ж, – пробормотала я. – Двинулись.

Глава 16

К пристани я подошла через четверть часа. Стража все так же стояла и бдила, телеги грузились, люди создавали оживленный и деловитый шум.

Я успела как раз вовремя. С оплатой на этот раз проблем не возникло, и я с удобством устроилась на пароме у самого борта, глядя на синюю воду и неспешно отдаляющийся берег. Да, паром – это вам не управляемая Финистом лодка.

Воспоминание заставило меня улыбнуться. Правда, почти тотчас следом вспомнились и два неразлучных ведьмака-родственника: сестрица Аленушка и братец Иванушка, заставив улыбку исчезнуть, а меня куснуть губу. Кто его знает, вдруг они еще в Китеже?

Встречаться с ними мне никак не хотелось, так что я в очередной раз напомнила себе об осторожности. Чувствую, даже если Василиса прикажет им оставить меня в покое, то этому приказу они последуют едва ли. Не тот характер.

Наконец паром мягко причалил к острову, и я, стараясь поменьше толкаться в плотной массе сходивших на берег людей, в первых рядах спустилась на землю. Только, как оказалось, зря торопилась: перед главными воротами уже толпилась очередь из обозников, тележников и просто путников, спешивших по своим надобностям в город. И двигалась эта очередь подозрительно медленно.

Я скользяще обогнула стоявших людей, буркнув: «Мне только спросить», отвечая на шипение какой-то полной тетки, что, мол, куда без очереди?! И с максимально безразличным видом внешне, но одновременно с тревогой в душе принялась наблюдать за тем, как всех въезжающих в Китеж тщательно обыскивают. Да и стража у ворот была намного многочисленней, чем в мой последний приезд.

Н-да, неприятно. Хотя здесь, конечно, переживать не о чем: ничего запрещенного у меня с собой нет, а волшебный посох от простой палки и не отличить вовсе. Даже по лицу меня не узнают – на нем иллюзия, черты искажающая. Так что пройти в город я должна.

Вот только сам по себе такой тщательный обыск и усиленная стража – знак нехороший. Неужели Василиса и впрямь к войне с Кощеем готовится? Поверила вранью Хмарника, а то и опять зачарована?

– Эй, ты чего тут стоишь, глазами хлопаешь? – неожиданно окликнул меня один из стражников.

Вздрогнув, я поняла, что пока раздумывала над ситуацией, слишком задержалась в отдалении от основной толпы и тем самым невольно привлекла к себе внимание.

– Я-то? Я ничего. Просто стою, – залепетала я. Как назло в голову не лезло ничего правдоподобного.

А стражник тем временем направился ко мне.

– Эй, Дубыня! Опять по девкам пошел? – бросил ему вслед кто-то из караульных. – Мало тебя в прошлый раз муж обиженный оглоблей отходил? Еще хочешь?

Стражники расхохотались, глядя на нас в общем-то беззлобно и не прерывая своей работы. Дубыня подошел почти вплотную и широко, щербато улыбнулся.

– Ну, чего стоишь, спрашиваю? – спросил он, не переставая ухмыляться. – Одна, что ль, пришла? Коль торопишься, так я и пропустить могу. Без очереди. Вот только обыщу и сразу пропущу.

– Эй, милок! Меня лучше обыщи, да и пропускай! – вдруг закричала та же вредная полная тетка из очереди. – Чай, у меня-то есть чё обыскивать! Не то что у этой тощей!

Кто-то хохотнул. А стражник, внимательно оглядев толстуху, что превышала его весом по меньшей мере вдвое, в ответ крикнул:

– У меня, бабонька, рук, боюсь, не хватит! Тебя по меньшей мере втроем смотреть надобно!

Люди в толпе засмеялись сильнее, а тетка лишь подбоченилась:

– Втроем не втроем, а ты службу давай сполняй! Обыскивай, кому говорю!

Однако Дубыня лишь рукой на нее махнул, вновь поворачиваясь ко мне:

– Ну так что, дева, есть чего запрещенное?

– Слушай, давай я тебе просто за проход заплачу? – предложила я, глядя, как к толстой тетке и в самом деле подходят трое его сослуживцев. – Сколько там билет стоит?

Он непонимающе посмотрел на меня, но смысл вопроса уловил:

– Для всех неместных плату в связи с особым положением втрое подняли.

– Это с каким положением? – заинтересовалась я, доставая Василисин кошель и собираясь развязать плотные тесемки.

– С особым, – со значением пояснил стражник и неожиданно просто взял и забрал кошель у меня из рук.

Я, несколько оторопев от такой наглости, и сказать ничего не успела, как кошель оказался развязанным, а стражник потряс его над открытой ладонью:

– Да не боись ты! Лишнего не возьму. Заодно проверю, вдруг ты там чего колдовское прячешь, дабы честной народ на сторону черной магии склонять… а это что? Печенье?

Дубыня поднял на меня недоуменный и даже слегка обиженный взор.

На его ладони и впрямь лежали лишь два засохших кругляша, которые я когда-то из вежливости взяла у Печки. Больше ничего. Ни единой монетки.

– Ага, – механически кивнула я, не менее растерянная. – Бери и переходи на нашу черноколдунскую сторону.

И нервно хмыкнула.

Стражник шутку оценил. Гоготнул и бросил кошель обратно мне.

– Так бы и сказала, что денег нет. За печенье благодарю, конечно. Да только без платы в Китеж не пропущу, уж извини.

И, захрустев этими самыми печеньками, отправился обратно к своим.

Я же вцепилась в кошелек, пытаясь понять, что сейчас вообще такое произошло.

– Как так-то, Яр? – пробормотала я. – Там же деньги Василисины были…

Я осеклась, потому что рука, сжавшая кошель, почувствовала твердость монет и острые зубчики гребня. Быстро открыв кожаный мешочек, я убедилась в том, что все и впрямь на месте. Но почему тогда стражник их не нашел?!

– А кошель-то Василисин непростой. – Яр тихонько хмыкнул. – Все ценное защищает. Хорошо, что вы близняшки, иначе б ты денег в нем тоже не нашла.

– Да уж, – согласилась я. – Надо же какая полезная штука! – И, высыпав на ладонь немного серебра, закричала Дубыне вслед: – Эй! Стражник! Есть у меня деньги!

В общем, в город я вошла, провожаемая шуточками стражника про места, в которых одинокие девушки деньги прячут.

Правда, стоило мне чуть отойти от ворот, смех за спиной почему-то вдруг сменился тревожными выкриками. Обернувшись, я увидела, как Дубыня отчего-то схватился за голову, словно пытаясь с нее что-то сорвать.

– Рога! Рога оленьи! – донесся его испуганный голос.

«Никак печеньки подействовали!» – сообразила я и припустила вперед, стараясь затеряться в толпе, пока стража не опомнилась и не сообразила, кто может быть виновником внезапных глюков Дубыни.

Следуя короткому приказу Яра, я быстро нырнула в какой-то переулок, пробежала его и вышла на соседней улице. Перешла на скорый шаг, снова завернула в переулок, потом еще в один…

Простые горожане не обращали на меня внимания. Спешит девица по своим делам, и пусть ее!

Так, кружными путями и вышла к дворцовой площади.

А потом меня, всю такую собой гордую, аккуратно взяли под локоток с двух сторон, да так крепко, что не вырваться, не убежать. Одновременно на посох накинули какое-то плотное покрывало, и я ощутила легкое покалывание на лице. Моя маскировка спала.

– Тише, девонька, тише, – убедительно прогудел в ухо мужик справа. – Не дергайся, поранишься еще. Нехорошо будет. А посох твой пусть пока поспит.

– Послушайте, я только приехала… – попыталась испуганно отговориться я, но тут же была перебита:

– А и хорошо, что приехала! Мы тебя тут, почитай, уж целый день ждем, Марья, дочь Кощеева.

«Но как?! – забилась в голове единственная мысль. – Маскировка, меры предосторожности… а они тут весь день ждут?!»

– Пойдем, царевна, – подтолкнул меня в спину второй.

– Куда? В темницу? – Я приготовилась звать Наволода.

– Зачем в темницу? – удивился голос. – Ты ж сестра Василисина. Вот к ней и доставим.

Та-ак, а это уже интересно. И по факту совпадает с целью моего прибытия в Китеж.

Я немного успокоилась и, отложив вызов жениха на потом, зашагала вместе с конвоем во дворец. Меня провели по череде знакомых коридоров и лестниц, и вот я уже в заново отремонтированном кабинете Василисы.

Сама сестренка мрачно взирала на меня, уперев руки в бока.

– Явилась, не запылилась, – взмахом руки отпуская стражников, произнесла она. – Я ждала тебя раньше.

– И тебе привет, – откликнулась я, одновременно с облегчением сбрасывая с Яра покрывало. – Откуда ты…

– Узнала о твоем появлении? – перебила она. – После вести о злодействе нашего отца этого следовало ожидать. Ему нужны союзники и мои советы. Но сам бы он сюда не заявился, а вот тебя ко мне отправить – запросто. Ты ведь теперь его официальная наследница. Пойдем прогуляемся, – предложила-приказала Василиса и, не дожидаясь ответа, первая вышла из покоев.

– Яр, ты очнулся? – тихо спросила я.

– Да, – подтвердил тот с досадой. – Все мы предусмотрели, только о самом главном – премудрости Василисы – и забыли.

– Угу. Но по крайней мере, на зачарованную она не похожа, – пробормотала я и последовала за сестрой.

Пройдя темным коридором и спустившись вниз по крутой винтовой лестнице, мы вышли в сад. Подойдя к небольшому фонтанчику, Василиса уселась на резную скамью и пригласила меня присесть рядом.

– Нельзя во дворце разговоры важные вести, – сказала она. – Весть Баюнова, что всю Русь на дыбы поставила, и Китеж переполошила. Многие уже и нам обвинения кидать пытались, мол, с Кощеем мы в сговоре можем быть. Пришлось город на военное положение переводить, да только и во дворце настроения ходят разные. Кто не верит, что отец наш мог такое злодейство удумать, а кто и сомневается. Что скажешь, Марья?

– А скажу, что отца оболгали, – резко ответила я. – Он, конечно, не идеал доброты, но на этот раз ни при чем совершенно. И доказательства у меня есть.

После чего взяла и рассказала ей без утайки про все, что пришлось пережить. И про сына Перуна, и про тропу Троянову, и про Исток.

– Та-а-ак… – протянула Василиса задумчиво, когда я закончила. – Хмарник, значит? Читала я кой-чего про него. Жаль, мало, да и то лишь слухи.

– Даже слухов достаточно, чтобы понять: на Кощее он не остановится, – сказала я. – Хмарнику нужен мир, и желательно весь. А как говорится, хочешь мир – иди воевать. Вот он войну и начал.

– Верно говоришь. – Василиса ожгла меня взглядом. – Теперь бы до остальных новость эту донести. Хотя непросто будет, чую. Многие ведь просто поводу рады от Кощея избавиться. Думать надобно, что делать.

– Вот мы и собираемся думать. Вместе, – оживилась я и вскочила со своего места. – Открывай тропу к Кощееву дворцу. Там совет будет. Вместе решим, что дальше делать.

Василиса кивнула и взмахнула рукой, открывая портал.

– Прямо у ворот выйдешь, – пообещала она. – Я приду вскорости, только мужа предупрежу. И вот еще что, Марья…

– Что? – Я остановилась у самого портала.

– Воровать нехорошо, – наставительно сказала Василиса. – Уверена, что это все дурное влияние Соловья. Не к лицу тебе подобным заниматься. Люди засмеют и уважать перестанут. Как Кощея.

Ну ничего себе обвинения! И помнит же такую мелочь!

– Чё я там своровала? – обиженно выдохнула я. – Кошелек с горстью монеток? Тебе его жалко? Сидишь тут на всем готовом, а мне даже поесть не на что было! Не думала, что ты такая мелочная! И кто из нас на Кощея больше похож?

– Да плевать на монеты! Ты гребень мой украла!

– Гребень? – Я рывком вытащила позабытую безделушку из кошеля. – Вот этот? Еще лучше! Расчески для сестры родной жалко стало?! Да подавись!

И швырнула гребень ей в ноги.

– Марья, стой! – испуганно воскликнула Василиса.

А потом земля под ногами задрожала так, что я едва не упала, и между нами вверх с сумасшедшей скоростью поперли стволы деревьев! Они разметали фонтан, словно игрушечный, превратили аккуратные дорожки во вспаханную землю. Могучие корни, словно живые, расползались по садику, еще недавно такому уютному и аккуратному, тянулись к дворцу…

– Ма-а-арья!!! – от вопля Василисы заложило уши.

– Я же не знала! – крикнула я в ответ, прыгая в портал и успевая заметить, как по одной из дворцовых стен змеятся черные трещины, сквозь которые прорастают на глазах мощные дубы.

– Ой, – только и произнес Яр, когда проход закрылся, оставив нас перед Кощеевым дворцом.

– Я так понимаю, с сестрой мы в ближайшем будущем точно не помиримся, – ошарашенно пробормотала я.

– Мне срочно надо попить, – выдавил посох. – Чего-то мне икается.

– Ну она же Премудрая. – Я с надеждой посмотрела на него. – Может, наколдует, чтоб как раньше было? Трах-тибидох-тибидох, и дворец лучше прежнего. Да и вообще, там, по правде говоря, ландшафтный дизайн поменять надо было. Устарел он. Не модный.

– Кладка из самородных камней, орнаменты работы италийских зодчих, магический контур, который сама Царевна Лебедь ставила, – мрачно перечислил Яр. – Ага, тибидохнет так, что мало не покажется. Откуда у тебя вообще тот гребень взялся? Вот загребущие твои руки, ну вся в отца! И как я не уследил-то!

Пристыженно промолчав, я поспешно перевела взор к дороге, по которой к нам мчался разъезд рыцарей Смерти в количестве пяти воинов.

Костяные кони застыли как вкопанные в нескольких шагах, заставив закашляться от поднятой пыли.

– Царевна Марья, с возвращением! Мы сопроводим вас во дворец, – раздался из-за глухого забрала низкий неживой голос.

– Не беспокойтесь, сама дойду, – ответила я. – Ступайте!

Рыцари слаженно кивнули и вскинули боевые косы, поворачивая коней, а я только сейчас заметила, что во дворце и вокруг него идет самая активная деятельность. Извинить мою невнимательность мог лишь тот факт, что я только что серьезно повредила дворец Василисы.

Как и в прошлый раз, когда владыка джиннов Соломон решил прибрать к рукам Кощеевы земли, ко дворцу стекались толпы нежити, снаряженной для серьезной битвы. Только теперь, помимо ставших уже привычными скелетов, крепко сжимающих мечи и топоры и одетых в рваные кольчуги с болтающимися на черепушках шлемами, я увидела столько странных созданий, что Яр сбился, стараясь перечислить мне каждый вид.

– Лунные призраки, простые призраки, кладбищенские призраки… тьфу! Это кладбищенские духи…

– А что, есть разница? – заинтересовалась я, наблюдая, как небольшая такая стая рвано-прозрачных существ пролетела мимо.

– Есть, – заверил посох и продолжил: – Костянки, моровые поветрия… кстати, не дыши в их сторону! Так, кто еще? Личи, зомби, паранормы… А в их направлении лучше ничего не думать! Гремучники, ядобразы…

– Стоп! Подожди, Яр! – взмолилась я. – Все равно всех не запомню! Откуда вообще такое разнообразие? В прошлый раз при мне такого обилия мертвых биологических видов не наблюдалось.

– Ну так сама сказала – при тебе, – ответил посох. – Вспомни, тогда многие вообще думали, что ты морок Карачунов. А сейчас мобилизацию сам царь Кощей объявил. Ощущаешь разницу? От его призыва никто не уклонится и не спрячется. Вот и пришли гризеллы и варканты…

Я перестала слушать его бормотание, потому что заметила спешащего навстречу Костопраха.

– Царевна Марья! Как я рад, что ты вернулась так быстро! – воскликнул скелет.

– Сама рада. А Кощей где? – спросила я.

– В башне у себя, – ответил Костопрах. – Колдует, верно, на победу.

Я задрала голову. Самая вершина высоченной башни действительно светилась багровым намного ярче, а темные облака в небе закручивались вокруг нее.

– Занят, значит? Вот и ладненько, – с некоторым облегчением констатировала я. Признаваться Кощею в том, что под конец разозлила Василису, очень не хотелось. – Ты ему передай тогда, что все в порядке. А я, пожалуй, пойду отдохну, остальных подожду, и все такое.

Костопрах поклонился в ответ:

– Тотчас все передам, царевна. Не изволишь ли откушать? Время позднее.

– Нет, не хочется. – Я отрицательно качнула головой и поспешила к себе.

Следующая пара часов прошла в тревожном ожидании. Как бы ни хотелось мне отдохнуть, волнение не давало расслабиться. Шутка ли, почти вся Русь на нас войной ополчилась! И ладно бы по делу, а то ведь лжи Хмарника поверили.

И чего теперь делать? С простыми невиновными людьми воевать? Нежить-то мертвая уже, я – Бессмертная. А они совсем наоборот. Не могу я так! Не могу представить себя убийцей!

Но если не воевать, то дальнейшая моя судьба будет очень печальна. Всю бессмертную жизнь в Медной горе не просидишь, да и Хмарник на нас с Кощеем не остановится.

Так и мучилась я дурными предчувствиями да спорами с Яром о добре и вынужденном зле, пока вновь не объявился Костопрах.

– Царевна, Белый Князь прибыл! – отрапортовал он. – К воротам подходит. И еще…

Наволод! Здесь!

Не дослушав, я стрелой помчалась к выходу. Выскочив на дворцовую площадь, краем глаза отметила какое-то нездоровое оживление местных страшилищ. Но при моем появлении те смолкли и просто уставились на ворота во все свои буркала и гляделки.

Во двор действительно входил Наволод. Точнее, сейчас это был Белогор, русоволосый, одетый в плотный кожаный доспех, с нашитыми на груди и плечах воронеными стальными пластинами.

Миновав слегка приоткрытые ворота, он остановился, спокойно оглядел собравшуюся во дворе нежить, перевел взгляд на меня и приветливо кивнул:

– Я пришел, царевна! Примешь ли гостя?

Ага, это, я так понимаю, часть какой-то церемонии.

– Входи, Белогор, Белый Князь! – отозвалась я. – Давно тебя жду. Будь гостем… Яр, громче подсказывай! Ничего в твоем бормотании понять не могу!

– Коль с добром пришел, будь гостем нашим. Ну а коль со злом пожаловал, так вокруг оборотись да и вали вон! – повысив голос, бодро сообщил посох.

– Да не так же громко! – зашипела я и добавила, обращаясь уже к Белогору: – В общем, ты понял! Заходи и будь как дома.

Тот поклонился, прижав руку к груди:

– Рад безмерно нашей встрече, царевна Марья. Да только не один я явился. Позволь уж и друзьям моим твоими гостями быть.

Друзьям? Я недоуменно моргнула. Он что, кого-то из Нави сюда привел? Или гномы Медной горы с ним явились?

– Твоим друзьям здесь рады не менее, – зашептал Яр. – Моя защита и гостеприимство распространяются и на них тоже.

Послушно повторив эту фразу, я с интересом стала наблюдать, как нежить старательно распахивает ворота. А затем удивленно-радостно уставилась на въезжавших во двор всадников.

Их было немного – всего пятеро полностью закованных в сверкающие латы рыцарей. На сбрую могучих коней были нашиты стальные пластины, а морды закрывали кованые маски. Каждый рыцарь держал в руке огромное копье, украшенное маленьким флажком с вышитым гербом, у каждого своим. Кроме того, у каждого на боку висел тяжелый меч, а к седлу был приторочен треугольный щит.

И когда первый из въехавших всадников снял с головы шлем, позволяя ветру растрепать вьющиеся волосы, я не выдержала и радостно закричала:

– Ланселот!

Это действительно был он. Рыцарь Камелота приветственно махнул рукой и громко сказал:

– Здравствуйте, леди Марья! Во исполнение данного мной слова прибыл я по зову сэра Белогора на помощь и поддержку. А со мной в путь отправились самые достойнейшие рыцари Круглого стола. Позвольте представить их!

Чувствуя важность момента и зная, что эти рыцари вообще очень щепетильны в вопросах этикета, я кивнула и изобразила на лице крайнее внимание.

– Сэр Гавейн, славный воин и племянник нашего короля!

Один из рыцарей снял шлем и поклонился мне, не сходя с седла. Я вежливо кивнула в ответ.

– Сэр Галахад, известный своей скромностью и смирением!

Снова поклон и ответный кивок.

– Сэр Персиваль, достойнейший из рыцарей! Сэр Тристан, славный благородством и верностью!

Я во все глаза смотрела на цвет камелотского рыцарства. Если каждый из них хотя бы вполовину похож в бою на Ланселота, то, пожалуй, наши шансы на успешную оборону значительно возросли.

– Прошу вас, доблестные рыцари, быть моими гостями, – громко сказала я. – И постарайтесь тут никого не убивать, – добавила уже значительно тише, помня о первой реакции Ланселота, когда тот, раненый, очнулся в Кощеевом дворце. Мебель тогда пострадала изрядно, как и некоторые из моих подданных.

– Не переживай, Марья, – успокоил посох. – С ними уже провели разъяснительную работу, судя по всему. Но каков навий князь-то! – с восхищением добавил он. – Надо же, успел в Камелот смотаться! И как только дорогу туда отыскал через Навь свою?

– Мне даже как-то неловко! – раздался вдруг еще один веселый голос. – Сплошные сэры вокруг! Куда бедному Соколу податься?

В ворота заходил Финист, на ходу завязывая пояс и одергивая рубаху.

– Представляешь, одеваться у всех на глазах пришлось, – пожаловался он. – Хоть бы отвернулся кто из вежливости. Нет, стоят, облизываются, на мужскую стать глядючи.

– Ага, на мужскую стать, как же, – проворчал Яр. – Это ж нежить, а не девицы, Сокол. Они, глядя на тебя, уже все рецепты высокой кухни вспомнили.

Фыркнув, я широко улыбнулась и поспешила к спешившимся рыцарям, Ланселоту, ехидному Финисту и довольному своим эффектным появлением Белогору. А навстречу мне с радостным верещанием выпрыгнул Ктулха.