Текст книги "Марья-Царевна"

– Меня, меня туда опусти, – затребовал Яр.

Выполнила требуемое тотчас. Сверкнув глазницами, посох тут же начал перечислять:

– Золотые монеты арабские, золотые монеты варяжские с ликами Одина, золотые кувшины персиянские, слитки с гербами орлиными, еще слитки, украшения работы удивительной, явственно восточной… Марья, да тут с каких только стран золота не хранится! – выдохнул он под конец.

– Так сам говорил, Змей торговцев обворовывал, – едва не пританцовывая от радостного возбуждения, напомнила я. – И сколько его там?

– Много, – убежденно ответил Яр. – Не как у Кощея, конечно, но половина его сокровищницы точно наберется. Тот ярус забит почти полностью. Видимо, потому Тугарин и начал дальше добро тут, повыше, складировать.

– Двухэтажную сокровищницу сделал, ага. – Я хмыкнула. – И нижний уровень замаскировал, чтоб, если вдруг что, не сразу нашли. Умно.

И было вознамерилась уже затребовать, чтобы посох опустил меня вниз, но не успела.

– Царевна! – донесся зов Скелетона. – Там, докладуют, царь Кощей пожаловал!

Я аж подпрыгнула, как застигнутый родителями на хулиганской выходке подросток.

– Чего это он? – пробормотала, поспешив обратно к лестнице. – Свадьба только завтра, не ждала я его так рано.

– Видимо, всерьез расстроился, что ты блюдце игнорируешь, – предположил Яр. – Испугался, что и впрямь Карачуна взамест него посаженым отцом возьмешь, и решил заранее приехать.

– Вот ведь… ладно. Слушать меня: о найденном молчать, – приказала я. – Лестницу на эти этажи перекрыть, веревками перетянуть и табличку повесить с надписью: «Опасно! Вероятность обрушения, идет реконструкция…»

– Рекостру… чего, царевна? – недоуменно перебил Скелетон.

– Ремонт! Не влезать – убьет! – рыкнула я. – И пару упырей пострашнее на охрану поставь. Чтоб точно было понятно, что убьют, и никто сюда не сунулся. Исполнять незамедлительно! А я побежала отца встречать.

Кощей, как оказалось, прибыл не один. Рядом с гордо возвышающимся Вещим Конем парила здоровая ступа, из которой на чисто выметенный двор выбралась Баба яга. В руках бабушка бережно несла длинный сверток, обернутый куском легкой ткани, судя по пробегающим сполохам, пропитанной сохранной магией.

– Ну, здравствуй, Марья, – спешиваясь, сурово поприветствовал меня отец. – Хоть и не хотел я за дерзость твою приезжать сюда, да все же дочь ты мне!

«Ага, не хотел он, – съязвила я про себя. – Да у меня тарелка раскалилась и яблоко чуть не спеклось, пока папочка пытался дозвониться и доказать недопустимость лишения его родительских прав».

– Вот, – кивнув на сверток в руках Яги, торжественно произнес Кощей. – Пусть ты и непокорная дочь, но отец в трудную минуту все ж не оставит…

– Потом речи толкать будешь, скаред старый! – воинственно перебила родителя бабуля. – Дел еще невпроворот. Завтра свадьба, а тут, гляжу, и не готово толком ничего.

Подойдя, Яга вручила мне в руки сверток с ворчливым напутствием:

– Идем мерять. Может, еще подгонять придется.

Хм? Это одежда, что ли? Наряд невесты? Очень кстати! У меня-то нарядов не имелось, поэтому даже мелькала мысль за свадебным платьем в свой мир сбегать.

Когда мы спустились на пару уровней ниже к моей наспех оборудованной спальне, даже отец впечатлился общей разрухой и пробормотал что-то невнятное, но явно ругательное. Сколоченная из грубых досок кровать, антикварный дракенморский колченогий табурет и мутное ростовое зеркало мало подходили для обители царевны. Так что желание прямо сейчас похвастаться найденным богатством я меркантильно отложила. Пусть сначала окончательно проникнется бедственным положением дочери, поможет чем сможет, да побольше, а уж потом как-нибудь и золото змеедраконово покажу. Когда буду уверена, что он свою долю не затребует.

Положив сверток на кровать, я откинула ткань и замерла в восхищении. Передо мной лежало удивительной красоты платье из красного переливающегося шелка. Изящные рукава и округлый вырез расшиты красными рубинами, на груди и по подолу шла золотая обережная вышивка, а в разрезах верхнего платья виднелась золотистая нижняя юбка. Ко всему этому прилагался переливающийся драгоценными камнями венец. И, главное, нигде не было видно ни одной черепушки!

Я зачарованно вздохнула. Руки сами потянулись погладить это великолепие.

– Свадебный наряд Марьи Моревны, матери твоей. – Голос бабули подействовал отрезвляюще. – Надевай.

Дважды просить было не нужно. Скользнув за шкаф-ширму, я быстро переоделась. Прохладный шелк легко скользнул по телу, а затем я ощутила, как тонкая шнуровка на спине сама собой затягивается.

Расправив все складки, я вышла из-за ширмы и шагнула к зеркалу. На мне наряд смотрелся еще лучше. Это был не бесформенный сарафан, а подчеркивающее все достоинства фигуры платье, струящееся до самого пола. И подшивать ничего не требовалось – платье сидело как влитое.

– Ишь ты, столько лет прошло, а магия все действует, – хмыкнув, Баба-яга водрузила на мою голову венец и отошла на пару шагов, любуясь.

– Магия? – рассеянно спросила я, не в силах отвести взгляда от красавицы в отражении и не веря, что она это действительно я.

– Для всякого, кто на тебя в этом платье смотрит, ты во сто раз краше кажешься, – пояснила она. – Да-а, непросто придется Белому Князю!

– Ох, видела бы мать, – умилился и Кощей. – Платье береги! Оно больших денег стоит!

Нашел время про деньги вспоминать!

– Вот ты все-таки… Кощей! – возмутилась я.

– Сам горжусь, – ничуть не смущаясь, ответил родитель. – И кстати, раз о деньгах речь зашла, где у тебя счета за пир свадебный? Проверить надобно, а то в снабжении одно жулье.

– Тут, рядом, – ответила я. – Прокоп-трактирщик кухней занимается, кабинет ему в комнатке напротив пока выделили.

С предвкушением хрустнув костяшками пальцев, Кощей развернулся и вышел из спальни. А вскоре до нас с Ягой донеслись первые характерные вопли:

– Да ты что-о-о?! Такие деньги за салфетки с вензелями драть, на которых лебеди косоротые вышиты?!.. Сколько-о-о-о?! Ты эту свинью золотом кормил и на свою постелю спать укладывал?!.. Двадцать золотых за кошака на дереве?! Да плевать мне, что он ученый и слово мудрое знает! Где блюдце, сейчас я ему тоже слово скажу! Баюн! За что такие деньжищи?! Ах, у тебя выездная церемония и двойной тариф?! Да ты за те пять пудов золота, которые тебе дочь на цепь отвесила, должен еще ее правнуков бесплатно переженить!

В общем, стало ясно: свадьба моя пройдет не только с большим размахом, но и с большой скидкой.

А рано утром прибыли Василиса с мужем, Снегурочка с Карачуном и Белоснежка с гномами, успев как раз к моей нарастающей панике. Понаблюдав, как я нарезаю круги по замку, сестра со Снегурочкой и Белоснежкой под предводительством Бабы-яги утянули меня в спальню. Собираться.

Перво-наперво меня раздели, запихнули в большую деревянную лохань и искупали, напоследок окатив холоднючей водой из трех ведер. И пока я истошно, протестующе выла, приговаривали:

– Смой все зло, вода Яви, Нави и Прави!

Под конец этой экзекуции у меня аж зуб на зуб перестал попадать! Поэтому даже не удалось толком высказать мучительницам все, что я думаю на их счет. Казалось, под их заговорами вода действительно решила изничтожить зло, вот только этим злом посчитала конкретно меня саму.

Наконец меня закутали в теплое покрывало и усадили на древний дракенморский табурет перед зеркалом. Василиса достала тускло поблескивающий серебряный гребень и принялась сушить-расчесывать мои волосы. Только после этого напряжение и волнение стали уходить, уступая место странному, но приятному спокойствию.

– Не переборщи, а то уснет, – коротко приказала Василисе Яга.

Гребень!

Осознание причины происходящего заставило меня встрепенуться. Ну да, сестренка зачарованные гребни любит, в этом я уже успела убедиться. Понятно, почему она решила побыть моим парикмахером.

Но мне-то превращаться в равнодушное ко всему бревно рано!

– Там еще проверить надо… – попыталась дернуться я к выходу.

– Сиди! – в четыре голоса меня буквально пригвоздили к стулу, а сестра еще и за волосы обратно дернула.

– Да не могу я без толку сидеть!

– А ты не сиди без толку, начинай плакать, – сурово напутствовала Яга.

– Зачем?

– Вот дура девка! Положено так. Замуж тебя выдают. От щедрых родительских хлебов в чужой дом невесткою, то есть невесть кем идешь! Горем закусывать, тоскою запивать! – запричитала бабуля.

Я вспомнила «щедрые» папочкины хлеба и решительно сообщила:

– Ну нет, лицо опухнет, глаза покраснеют. Вот кто от щедрых родителей уходит, те пусть и плачут, а я замуж за Наволода хочу. Может, хоть в Медной горе отъемся.

Белоснежка, Василиса и Снегурочка прыснули со смеху, правда, тотчас осеклись, потому что в дверь громко застучали.

– Царевна, беда! Мы только половину столов накрыть успеваем! – послышался паникующий голос Скелетона. – Не успевает кухня яства в нужном количестве приготовить. Прикажешь блюда пореже ставить?

Стоило представить полупустые столы и гостей, дерущихся за еду, настроение сразу вновь рухнуло до отметки «все пропало».

Из горла вырвался какой-то писклявый хрип. Однако от окончательного впадения в панику спасла Снегурочка.

– Погодите! – Щелчок пальцами, и в ее руках появилась знакомая белоснежная скатерть. – Хотела на свадьбе одарить, но сейчас, думаю, нужнее будет.

– Самобранка! – Я все-таки едва не возрыдала в лучших традициях невест этого мира, правда, от радости и облегчения. Ведь этот подарок решал сразу две моих проблемы! Скатерть – и к свадьбе неоценимая помощь, и возможность отдать долг Чуру.

Расцеловав Снегурочку, я выскочила в коридор и торжественно вручила Скелетону скатерть-самобранку. После чего с чистой совестью отдалась в руки «мучительниц», а через час восхищенно разглядывала умопомрачительную красавицу в отражении.

Вот что значит, когда тобой занимаются сразу четыре колдуньи! Платье, прическа, даже макияж, косметику для которого Снегурочка умудрилась достать из нашего мира, были идеальными.

– Едут! Едут! – внезапно донеслось с улицы. – Жених едет!

Наволод здесь!

Сердце мигом застучало как бешеное, а воздуха стало не хватать.

Я вцепилась в Василису и тихо взвыла:

– Сестричка, миленькая, где там твой гребешок успокоительный? Можно мне его прям в волосы воткнуть на всю церемонию? Чтоб эффект пролонгировать? А?

– Совсем, что ли? – Та покрутила пальцем у виска. – Тебя же сон богатырский срубит мгновенно.

– С таким-то количеством адреналина в крови? Ха! – Я нервно выдохнула.

– У Финиста спроси, он расскажет, как его с помощью гребня изловили и чуть не ощипали заживо, – внушительно сказала бабуля, а затем обратилась к сестре: – Васька, набрасывай на нее покров.

На мою голову тотчас опустилась плотная кружевная ткань.

– Снегурочка, Белоснежка, чего столбами застыли? Марш жениха с дружкою встречать! – продолжала командовать Яга. – И чтобы не продешевили мне там!

Хихикая, девушки убежали.

– Посмотреть хоть дайте, – взмолилась я, погибая от любопытства.

Бабуля недовольно поджала губы, но подойти к окну все же позволила.

Из портала выезжал целый обоз ярко украшенных повозок. Впереди свадебного поезда, верхом на тонконогом коне, ехал Соловей, через плечо которого было перекинуто расшитое разноцветным шитьем полотенце. Из притороченной к седлу корзины выглядывал Колобок, у которого такое же, только уменьшенное полотенце было завязано над глазами, словно бандана.

Самого Наволода я никак разглядеть не смогла.

– Ой, неужто Соловья и эту булку сватами взяли? – пританцовывая у окна, уточнила Василиса.

– А с нашей стороны кто? – поинтересовалась Яга.

Я с тоской прикрыла глаза. Какие сваты, если у меня тут вчера еще не все стены во дворце были? Теперь вот гости подумают, что невеста у Наволода деревня деревней, простых обычаев не знает.

– Да вон, уже ждут, – радостно оборвала мои тоскливые размышления Василиса.

– Кто ждет? – удивилась я.

– Иван, мой муж, и Скелетон твой. Чем не сваты тебе?

Да я на кого угодно согласна сейчас! Даже на убиенного Серого Волка.

А вскоре из повозок высыпала шумная толпа, и грянула веселая музыка.

Вперед, верхом на сером в яблоках белогривом коне, выехал Наволод. В расшитом серебристо-красном наряде мой жених выглядел лучше любого королевича. Губы сами растянулись в улыбке, а к щекам прилила кровь.

– Слюной платье не закапай, – даже сквозь плотную кисею разглядела мой румянец Василиса.

– О, а пернатый этот в седле точно мешок, – прокомментировала бабуля, глядя на несчастного Финиста, который ради друга был вынужден выбрать такой непривычный способ передвижения. – Но хорош, ой хорош. Чем не жених был?! Нет, выбрала бледного этого.

– Наволод самый лучший, – тихо, но твердо ответила я.

А со двора тем временем доносились смех и веселые голоса: процесс выкупа был в самом разгаре.

– Ай молодцы, не продешевили девки! – довольно констатировала бабуля. – Отвалил Наволод золота полные карманы.

– Какое золото? – Я занервничала еще сильнее. – Нас через полчаса поженят, а значит, его золото моим станет. И чего это ради он мое золото раздает?

– Вот уж Кощеева дочь! – рассмеялась бабуля. – Ничего, чай, не обеднеете. Пошли, подружки машут. Пора, Марья.

Как пора? Уже? Прямо сейчас?

Ой.

Ноги вмиг стали ватными, и не поддержи меня сестра, я бы точно шага сделать не смогла.

– Иди, – подтолкнула Яга. – А то жених все золото раздаст, пока ты тут от страха прячешься.

Шутливый аргумент придал сил, и я все-таки поспешила к выходу. А там меня уже поджидал торжественный родитель. Взяв под руку, Кощей повел меня к жениху.

Грянуло всеобщее ликование. Наволод с улыбкой пошел нам навстречу. Но едва мы сблизились, Кощей неожиданно шагнул вперед, оставляя меня за спиной.

Вокруг воцарилась тишина, а с лица Наволода пропала вся веселость, он даже подобрался, как перед боем.

– Обидишь – даже в Нави твоей достану, – тихо, но веско произнес Кощей, придавив словами, как гранитной плитой.

– Навь мне свидетель – не обижу, – так же тихо и твердо ответил мой жених.

Несколько мгновений отец вглядывался в лицо Наволода, словно бы проверяя, правду ли сказал будущий зять, и, удовлетворенный увиденным, вложил мою дрожащую руку в руку жениха.

– Дыши, – тихо прошептал Наволод, и я только сейчас осознала, что, как и все вокруг, затаила дыхание.

Снова грянула музыка, и вся процессия во главе со сватами отправилась в дальний угол двора. Там, на импровизированном дубе, гордо восседал Баюн, потрепанный боями за тариф с моим родителем.

Здешний обряд бракосочетания оказался чем-то похож на свадьбу в моем мире, только в моих клятвах сплошь и рядом про подчинение мужу говорилось. Вот прям и шагу ступить без его разрешения никак!

Еще и Наволод посмеивался над моими перспективами пожизненно зависеть от его воли. Так и тянуло ткнуть жениха локтем в бок, но ломать домостроевские устои, стоя у алтаря, было невежливо. Только и оставалось гневно сопеть под покровом, пока Наволод не надел мне на палец обручальное кольцо. А потом, как-то разом оробев и пытаясь унять дрожь в руках, старательно надеть парное украшение ему.

«Вот и все, Машка, ты замужем», – с неожиданным испугом констатировало сознание.

А затем Наволод повернул меня к себе и снял покров с головы. В его обычно сдержанном взгляде было столько тепла и нежности, что я разом забыла про все свои страхи и сама подставила мужу губы для первого супружеского поцелуя.

Грянула музыка, и все кинулись поздравлять, но Наволод разделить нас не дал, крепко прижимая меня к себе за талию.

– Теперь всегда вместе, не сбежишь, – проникновенно пообещал он.

А я была совершенно не против!

– Живите дружно, дети, любите друг друга, счастья вам! – напутствовала бабуля.

– И золота побольше! – странно было бы услышать от моего родителя другое напутствие.

Впрочем, папочка и сам не представлял, что это пожелание уже сбылось. Вспомнив о найденной сокровищнице, я широко улыбнулась ему в ответ.

Как и гостей, подарков было много. Ковры и посуда, золоченые кувшины и сундуки с тканями, украшения и даже какие-то бытовые артефакты – их груда росла возле нас с неимоверной скоростью. Отличился и Финист, подарив-таки мне обещанный кулон взамен того, который остался у Кощея.

Ну а после поздравлений мы под руку с мужем во главе процессии направились за свадебный стол, шагая по хмелю, пшенице и монетам, щедро рассыпаемым гномами Наволода. Несмотря на последний, явно расточительный факт, моя походка была легкой. Сердце грела мысль, что чужих здесь нет, а значит, зомби с утра все соберут.

Места хватило всем. Количество блюд и красивая сервировка радовали глаз, да и вкусно было, хотя, может, это мне, с утра от переживаний голодной, так казалось. Но гости ели шумно, с большим аппетитом, и пили с удовольствием. Хотя Соловей вскоре не удержался, скривился:

– Вкусная еда, да только брага у вас тут горькая!

– Ой, горькая!

– Подсластите, молодые!

– Горько-о-о-о!

Щеки вспыхнули жаром. Целоваться вот так, на людях, официально, мне еще не приходилось, поэтому смущенную невесту и изображать не пришлось – само собой вышло.

Мы с Наволодом чинно встали, повернулись друг к другу. Лично я приготовилась легко прикоснуться к губам мужа и быстро вернуться за свадебный стол, но Наволод решил по-иному.

Первое касание его губ действительно было легким и нежным, но через мгновение сильные руки мужа прижали меня к груди, а поцелуй стал более глубоким, ярким, уверенным. Теперь меня целовали по-настоящему. Так, что предательски задрожали колени и исчезли подбадривающие возгласы гостей.

– Я люблю тебя, – не прекращая целовать, произнес он, и эти слова, искренние, наполненные эмоциями, казалось, проникли в каждую клеточку моего тела и души.

Смущение буквально смыло горячей волной, заставляя отвечать Наволоду с не меньшим желанием, вкладывая в этот ответ все свои чувства. Потому что теперь я точно знала: с этим мужчиной, один поцелуй которого сводит с ума и пьянит крепче любой браги, жить я буду долго. Очень долго! И очень, очень счастливо!