Текст книги "Каждый день, каждый час"

Глава 13

Мужчина из галереи позвонил на следующее же утро. Он звонил много раз. Дора узнала его по настойчивости звонков. Спешке. Нетерпению и неукротимости. Только цифры в голове. Нет, это несправедливо, нечестно. Дора не стала подходить к телефону, потому что Лука был у нее и у них были дела поважнее. Дора рассмеялась, она взрослела по ускоренному курсу. Она была счастлива. Ей не хотелось телефонных разговоров. Не сейчас. Хорошо бы никогда. Но Дора знала, что это невозможно. Так что когда-нибудь придется поговорить, но не сейчас. Телефон звонил весь день напролет.

– Это тот мужчина из галереи? – спросил Лука.

– Возможно. – По ее тону было понятно, что она не хочет говорить об этом.

Так прошел день.

Через день, ровно в 8:15, Дора уселась на кушетке рядом с телефоном и набрала номер, который за прошедшие годы выучила наизусть. Время было выбрано идеально: Андре уже собрался на работу, но еще не вышел из квартиры. Все было хорошо продумано. Звонок. Дора немного взволнована, потому что раньше никогда так не делала. Звонок. Для длинного разговора не хватит времени. Только договориться о встрече. Звонок. Никаких объяснений.

Звонок. Никаких вопросов и ответов. Только договориться о встрече…

– Oui?[16]16
  Да? (фр.)


[Закрыть]

– Это я.

Молчание.

– Дора.

– Я понял.

– Мы можем встретиться?

– Зачем?

– Я хочу кое-что сказать тебе.

– По телефону нельзя?

– Лучше не по телефону.

– Как хочешь.

– Сегодня подходит?

– Ты спешишь?

Молчание.

– Ну, хорошо.

– Я могла бы заехать к тебе.

– Ко мне?

– Или можем встретиться на вокзале.

– На вокзале?

– Ладно, решай сам.

– Может, «У Альфредо»?

– Я не хочу есть.

– Тогда в джаз-клубе.

Молчание. Как будто она раздумывала.

– Нет. Встретимся в кафе «Бланш».

– Но мы там никогда не были.

– Вот именно.

Молчание.

– Я понимаю.

– В пять?

– Слишком рано. У меня в четыре совещание.

– Хорошо, тогда в шесть?

– D’accord[17]17
  Согласен (фр.).


[Закрыть].

– До встречи.

– Пока.

На пороге Дора и Лука обнялись. Он расцеловал ее в щеки. Ее глаза казались огромными, лоб был задумчиво нахмурен. Затем они поцеловались в губы, и Дора ушла. Ее удаляющаяся спина говорила четко и ясно: Дора знает, что делает. Все будет хорошо.

Андре ждал, сидя за столиком в углу. Он выглядел не слишком хорошо. Доре было больно видеть его таким. Он поднялся ей навстречу. Сначала, как обычно, улыбнулся, казалось, один ее взгляд может сделать его счастливым, затем он побледнел, его лицо стало похоже на маску. Андре знал, зачем они встретились. Естественно, он знал. В кафе, где они были в первый и, возможно, в последний раз. Прежде чем сесть, Дора нежно погладила его по лицу. Вернее, она хотела его коснуться, но Андре слегка отклонился назад, и рука Доры повисла в воздухе. Она должна была догадаться. Пути обратно нет.

– Андре, я ухожу от тебя.

– Что? – Он был удивлен даже не тем, что она сказала, а той непосредственностью, с какой она это сделала.

– Я ухожу от тебя.

– Как же так?

– Это будет честнее.

– По отношению к кому?

– К тебе и ко мне.

– Но я люблю тебя.

– Да, я знаю. – Доре было трудно смотреть Андре в глаза.

– Тогда почему?

– Ты мне нравишься…

– Я тебе нравлюсь?! Нравлюсь?! – Его голос становился все громче.

– Да, ты же знаешь, – еще тише сказала Дора.

– А любовь? Ты меня любишь?

– Я не знаю.

– Мы четыре года были вместе, и ты не знаешь?

– Это еще одна причина, по которой нам нужно расстаться.

Некоторое время Андре молчал. Он думал, глядя на Дору. Казалось, он не мог понять ее логику. Внезапно его лицо просияло.

– У тебя была интрижка на одну ночь, тебе понравилось, и ты решила, что можешь меня бросить. Но это неправильно. Мне все равно. Я переживу. Если помнишь, я сделал тебе предложение. Навеки вместе. Мне плевать. Я люблю тебя.

– Навеки вместе. – Дора повторила его слова, как в трансе. А затем неожиданно громко добавила: – Я люблю другого человека.

– После одной ночи?

Дора молчала. Ей не хотелось ничего объяснять.

– Mon dieu![18]18
  Господи! (фр.).


[Закрыть] Вы, женщины, бываете так глупы!! Всего одна ночь?! Было так хорошо? Что он с тобой сделал? Околдовал?

Дора молчала. Не было никакого смысла что-то говорить. Навеки вместе. Только это имело значение.

– Ты хоть знаешь, как его зовут? Или на эти мелочи времени не хватило?

– Лука, – она ответила так, словно промолчать означало отречься. Только не сейчас, когда она вновь обрела его.

– Лука? Художник? С выставки? Так это был он? – Сначала Андре удивился, а затем громко рассмеялся: – Разумеется, главный герой!

– Его зовут Лука. – Дора была рассеянной, по ее лицу блуждала мечтательная улыбка. Она купалась в волнах Средиземного моря. Но Андре этого не замечал. Никто не мог бы этого увидеть.

– И ты его любишь? После одной ночи? – Андре громко сглотнул, будто сама мысль об этом не давала ему дышать. – Всего одной ночи?

– Нет.

– Тогда как же?

– Я люблю его всю жизнь.

Андре непонимающе смотрел на Дору.

– Буквально всю. – Лицо Доры сверкало, словно короткое платье на фигуристке.

Андре потерял дар речи.

– Мой Лука! – Наконец-то она могла смотреть на Андре с чистой совестью. – Мой Лука! – Она не могла скрыть радости в голосе. Ее чувства были сильнее, чем все старания причинить как можно меньше боли Андре.

– Сказочный принц? – Андре был так изумлен, что не смог придать своему голосу столько язвительности, сколько собирался.

– Да, mon prince charmant[19]19
  Мой волшебный принц (фр.).


[Закрыть].

Глава 14

Решено. Пролито немного слез, Лука всего лишь трижды начинал считать, но безрезультатно. Все улажено. Оговорено. Подготовлено. Не успеют они оглянуться, как снова будут вместе. Когда и где именно – нужно еще обсудить, но, слава богу, есть телефон. Они смеялись в темноте спальни, где, не переставая, занимались любовью. Решено, Лука позвонил и сообщил отцу. Зоран обрадовался. Дора стояла рядом и старалась улыбаться. Его удача стала ее потерей. Решено. У Доры не было чувства, что она умирает. Пока нет. Лука еще здесь, она может коснуться его рукой. Он может заняться с ней любовью. Заполнить ее и ее жизнь.

На вокзале было ветрено. Начало февраля, снова шел снег, но они едва обращали на него внимание. Мимо них по перрону могли промчаться четыре рыцаря Апокалипсиса, они бы и их не заметили. Все растворилось в песне прощания. Так всегда бывает, когда нас покидает любимый человек… Конец всему. Все слова уже сказаны. Дора больше не плакала, а Лука продолжал дышать. Чудесно. Все улажено.

– Хорошо, что ты едешь поездом.

– Почему?

– Тогда ты будешь медленнее уезжать от меня. У нас будет больше времени.

Дора поцеловала его нежные холодные губы.

– Mefalta tiempo para celebrar tus cabellos?[20]20
  Где время взять, чтоб волосы твои отпраздновать, пересчитать, прославить? (Пабло Неруда. «Сто сонетов о любви». Перевод М. Алигер, изд-во: Художественная литература, 1978).


[Закрыть] – Лука сжал ладонями лицо Доры и улыбнулся ей. Они договорились быть мужественными.

– Я все время задаюсь вопросом, ты действительно понимаешь, что говоришь, или просто заучил наизусть? – Дора дрожала.

– Проверь.

– Хорошо, тогда расскажи мне.

– Мне мало времени, чтоб волосы твои воспеть. – Он самодовольно посмотрел на Дору.

– Неплохо. Но это просто. Скажи еще что-нибудь, – весело попросила Дора.

– Ты шутишь? Хочешь посоревноваться в знании стихов Неруды?! Неслыханно! Устыдись, маленькая нахалка!

– Неужели и это Неруда? – У нее опустились уголки губ. – Слабовато, топ amour[21]21
  Любовь моя (фр.).


[Закрыть].

– Amo el trozo de tierra que tu eres, porque de las praderas planetarias otra estrella no tengo. Tu repites la multiplication del universe[22]22
  Люблю тебя, клочок моей земли, затем, что на космических полянах нет для меня другой звезды, лишь эта всю многозначность мира повторяет. (Пабло Неруда. «Сто сонетов о любви». Перевод М. Алигер, изд-во: Художественная литература, 1978).


[Закрыть].

Прохожие с любопытством смотрели на читающего стихи Луку.

– Неплохо! Вот теперь видно, что ты знаешь, о чем говоришь.

Дора была растрогана. Она пыталась сделать вид, что ничего не произошло, но чувствовала, что слова перестают ее слушаться.

– Спасибо. Возможно, дело в том, что я и вправду знаю: Я люблю тот кусок земли, который ты. Нету меня среди планетных полей другой звезды. Ты повторяешь умножение Вселенной.

Дора рассмеялась:

– Ну, да. Тебе лучше все-таки заниматься твоими красками.

Они оба замолчали. Мимо спешили люди. Вокруг было шумно, холодно и пахло затхлостью.

– Это была не лучшая идея.

– Да. Неруда не всегда подходит под настроение.

– Дело не в этом. Просто я начинаю скучать по тебе. Хотя ты все еще здесь передо мной.

– Он хочет, чтобы я остался.

– Так останься.

– Дора.

– Я знаю.

– Мы скоро снова увидимся.

– Да, я знаю.

– Не плакать.

– Я плачу только тогда, когда ты считаешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Я вижу, как движутся твои губы, как твои глаза прячутся под веками.

– Но я все еще смотрю на тебя. Я не могу перестать тобой любоваться.

– Останься.

– Дора…

– Я думаю, мне не нужно здесь быть.

– Тогда ты тоже не попрощалась со мной.

– Когда?

– Когда я ждал тебя на нашем утесе. А ты так и не пришла.

– Я не очень хорошо помню, что было тогда.

– Я тебя ненавидел.

– Не верю.

– Я хотел умереть.

– Я уверена, что хотела прийти. Ты был для меня всем, меня увезли, и я ничего не могла с этим поделать. Я была еще очень маленькой. Что я могла, только плакать и проклинать свою жизнь. Я лежала на кровати, смотрела на картину, что ты мне нарисовал, думала о тебе и… – Дора была больше не в состоянии стоять на ногах. Луке пришлось крепко сжать ее в объятиях, чтобы она не упала на грязный перрон. – Я всё вспомнила! Всё! Теперь все снова ясно! – Ее ликующий голос был еле слышен.

Лука боролся с целым миром. И с Дориным волнением. Она едва держалась на ногах. Но вдруг она выпрямилась и растерянно посмотрела на него. Но кого же она видела перед собой? Луке стало страшно.

– Ты никогда не вернешься. Ты сейчас уедешь, и мы больше никогда не увидимся…

– Дора, есть только ты и я. Сейчас мы уже взрослые, никто не может нас разлучить или помешать нам провести всю жизнь вместе. Так есть и так будет всегда.

Лука знал, что у него мало времени. Ему не хватало воздуха. Он почувствовал, как его веки закрылись, и он начал считать: раз, два, три, четыре, пять… Дорин поцелуй вернул его из темноты. Всё случилось слишком быстро.

Подошел поезд. Вовремя. Как часто поезда приходят вовремя?! Особенно во Франции?! Где те прекрасные времена, когда поезд нужно было ждать полчаса, а иногда и целый час?! Поезд пришел. Стоянка две минуты. Больше нет времени на разговоры. Лука поднялся на подножку.

– El amor supo entonces que se llamaba amor. Y cuando levanter mis ojos a tu nombre tu corazon de pronto dispuso mi camino[23]23
  Тут поняла любовь, что есть любовь, я догадался, как тебя зовут, и ты мне путь мой сердцем указала. (Пабло Неруда. «Сто сонетов о любви». Перевод М. Алигер, изд-во: Художественная литература, 1978).


[Закрыть]. Семьдесят третий сонет. Непременно прочти. Там есть ответы на всё. Думай об этом! Непременно думай об этом!

Поезд тронулся.

Поезд покинул вокзал и уже скрылся из виду. Маленькая удаляющаяся змейка. Исчез, будто его никогда и не было.

Дора продолжала стоять на перроне.

Лука.

Ей было страшно.

Глава 15

Это было длинное путешествие. С множеством остановок. «Доре бы понравилось», – подумал Лука. Он очень медленно удалялся от нее. В поезде, на вокзале, в автобусе Лука крепко сжимал томик Неруды в руках. Жизненно важную пуповину. Живительный эликсир. Спасательный круг. Все сразу. Стихи были гарантией, что все сказанное, прочувствованное и пережитое правда, а не плод воображения, который может исчезнуть.

Автобус повернул, и впереди показался город. Еще четверть часа, и он будет на месте. Последний раз он приезжал несколько месяцев назад. Море. Ему до боли не хватало его. Рядом с ним легче дышать. Ему не хватало Доры. Он мог дышать только, когда Дора была рядом. Лука прикрыл глаза и начал считать: раз, два, три, четыре, пять, шесть… Он начал ощущать легкость беспамятства… Нет, он не имеет права, он обещал Доре. Она на него рассчитывает. Все должно случиться быстро. Едва я покинул тебя…

Почти решено. Не то чтобы он был уверен в своем решении. Ему было просто необходимо приехать. Он чувствовал, что выбора нет. И ему это нравилось. Именно этого ему и хотелось. Лука вновь обрел свою жизнь. Неожиданно. Рядом с Дорой он дома. Всегда. Только рядом с ней все осмысленно, всё имеет значение. И море. Внезапно все стало таким ясным. Или это от усталости? Два дня в пути, почти без сна. Нет. Не может быть. Всё стало ясно еще несколько месяцев назад. С одного взгляда. С одного слова. Даже до того, как первое слово было произнесено. Внезапно, удивительно и в то же время так просто, скреплено первым же поцелуем.

Лука откинулся на сиденье и закрыл глаза. Поспать не получится, он почти приехал. Дора, где же ты..? Я ощущаю меж галстуком и сердцем, чуть правее, какую-то межреберную тяжесть лишь потому, что вдруг исчезла ты[24]24
  Пабло Неруда. «Сто сонетов о любви». Перевод М. Алигер, изд-во: Художественная литература, 1978.


[Закрыть]. Дора.

Решено. Даже раньше, чем он ей пообещал. Даже раньше. Все сходится. Он очень устал.

Они въехали в город, и если бы Лука открыл глаза, то увидел бы автовокзал. И Клару.

Клара?!

Она кивнула, слегка улыбнулась, словно обрадовалась, что Лука ее узнал. Ее волосы стали длиннее. Клара поправилась и выглядела старше своих двадцати девяти лет, будто пережила тяжелые времена и была больна. Долгое время. Больна или несчастна – или покинута и забыта.

Но Лука узнал бы ее повсюду. Он не видел ее несколько месяцев, не говорил с ней и никому о ней не рассказывал. Он ни капельки по ней не скучал, не думал о ней, за последние месяцы она превратилась в крохотную частичку его жизни. Что она вообще делала на вокзале, как узнала о том, что он приезжает и во сколько…

– Мне Ана сказала, что ты сегодня приедешь. – Она вновь улыбнулась. – Это уже второй автобус. Я собиралась подождать еще следующий.

Лука чувствовал себя таким усталым, что тоже только холодно улыбнулся. Так обычно улыбаются чужим людям, когда не знают, что сказать. Он мечтал оказаться в постели и заснуть. Он хотел побыть один. Лука мечтал позвонить Доре. Ему было необходимо немедленно услышать ее голос. Он достал два чемодана из багажного отделения и двинулся в путь. Клара шла рядом, и ее правая рука в теплой куртке – на улице все-таки был февраль – касалась его. Они шли рядом и по-прежнему казались парой, даже если они не виделись несколько месяцев. Порознь они провели даже больше времени, чем вместе. Парой их можно было назвать весьма условно. Они не так часто виделись, несколько раз переспали, хотя у него были и другие женщины, ходили пару раз в кино, катались на лодке. Ничего серьезного, просто развлечение. Не было никаких обещаний или чего-то подобного. Клара не возражала. Она даже ни разу не спросила, любит ли он ее. Он тоже после всего, что они вместе пережили, и того, как все плохо закончилось, никогда не интересовался, чего она от него ждет. Ему было безразлично. Клара была одной из многих. В бесконечном хаосе ожидания, которое могло длиться вечно. Но, слава богу, Дора не Годо. Она вернулась. Дора. Он должен немедленно услышать ее голос.

Клара взяла его за руку, будто хотела задержать, но внезапно он сам остановился и повернулся к ней. Все произошло без его согласия. Без предупреждения. Лука был застигнут врасплох. Он не мог ничего сделать с тем, что говорила Клара, эти слова было не удержать, как и реальность, скрывавшуюся за ними. Лука был абсолютно беспомощен, никто не мог ему помочь, ничто не могло его защитить. Даже Неруда. Который знал его, как никто другой, знал о его любви к Доре. Даже Дора не могла помочь. Его Дора. Ничего нельзя изменить.

– Я беременна.

И наступила ночь, и казалось, что день уже никогда не настанет. Дора.

Вот теперь на самом деле все решено. Теперь, и только теперь. Окончательно.

Глава 16

Дора бежала домой. Каждый вечер, после каждой репетиции она спешила домой, садилась возле телефона. И ждала. Так проходили дни, множество бесконечных дней. Лука позвонил только раз, с вокзала в Венеции, где ему пришлось сделать пересадку. А затем… Может, у нее сломался телефон? Но он был в порядке, она проверяла. Может, он забыл ее номер? Она не могла такого представить. Может, он умер? Она запрещала себе даже думать об этом. Тогда что?!

Дела Доры шли плохо. Она никак не могла сосредоточиться на работе, бродила повсюду, словно привидение, и спрашивала себя, что же могло с ним произойти. Хелена, Жанна и даже отец пытались ее успокоить: он очень занят, ведь ему нужно многое уладить, чтобы скорее вернуться к ней, может, он звонил, когда ее не было дома… Все были уверены, что Лука любит Дору и они обязательно будут вместе. Они пытались всячески отвлечь ее. Но, несмотря на их находчивость и изобретательность, все было тщетно. Только звонок Луки мог спасти положение. Почему бы тебе самой ему не позвонить? – удивлялись все вокруг. Но у Доры не было номера, Лука его не оставил, а она забыла спросить. Такое случается. Окружающим ситуация казалась странной, но они молчали.

Через неделю от беспокойства и неизвестности Дора заболела. Вставать ей не хотелось, в театре она сказала, что у нее грипп. Фредерик, театральный режиссер, носивший яркие шейные платки, пожелал ей скорейшего выздоровления. Напомнил, что они рассчитывают на нее и она должна поторопиться, так как у них не так много времени, но Дора не должна волноваться, ей нужно подумать о себе, быстро поправиться и не забывать повторять текст, так как премьера уже не за горами. «Хорошо, хорошо», – нетерпеливо сказала Дора и повесила трубку. Затем она набрала короткий номер и запросила международную справочную. Ждать пришлось долго, как будто всем сразу понадобился номер «Отель Парка» в Макарске. Затем после недолгих поисков он все же появился на большом листе бумаге. Номер телефона. Дора долго и пристально его рассматривала. И что теперь? Для начала лучше всего попробовать набрать номер. На другом конце провода было свободно. Хороший день для телефонных разговоров.

– Добрый день, «Отель Парк», – раздался высокий женский голос.

Девушка ждала, так как Дора ничего не говорила.

– Алло? «Отель Парк», чем я могу вам помочь?

Дора положила трубку и расплакалась. Она ничем не может помочь. Эта, возможно, милая молодая женщина со звонким голосом не может ей ничего объяснить, не может отправить Луку к ней. Самое ужасное, что она может знать что-то такое, чего Дора не знала. Это унизительно. В тот момент Дора ненавидела Луку. Она ничего не понимала.

Но ей не оставалось ничего другого, как попробовать позвонить еще раз. Выбора у нее не было. Остальное казалось ей смерти подобным.

– Добрый день, «Отель Парк», – раздался высокий женский голос.

– Здравствуйте, могу я поговорить с герром Рибаревичем?

Дора не узнавала собственный голос. Как будто она собиралась притворяться.

– Кто его спрашивает?

Дора молчала. Что она могла сказать?!

– Алло? Вы еще здесь?

– Да. Моя фамилия Негрини.

– Герра Рибаревича сейчас нет на месте, он появится только после обеда.

– Когда мне лучше с ним связаться?

– Попробуйте перезвонить около трех часов. – Голос был таким же милым. И высоким.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. До свидания.

– До свидания.

Дора положила трубку и почувствовала себя очень усталой, будто весь день вытаскивала из моря полные рыбы сети. Или будто ей пришлось за один день выучить все женские роли из пьес Шекспира. Она закрыла глаза и начала ждать. Что угодно было бы лучше, чем ожидание.

Около двух часов Хелена принесла ей обед. Дора нетерпеливо попросила ее уйти. Ей хотелось быть одной, когда она будет разговаривать с отцом Луки. Хелена настояла на том, чтобы подождать на кухне. Слишком уж сильно она за нее беспокоилась. Дора слышала, как мама звонила Марку, просила его зайти. Она представила, как тот возражал, говорил, что как раз пишет и не может бросить работу. На него как раз снизошло вдохновение, за два часа он написал уже десять страниц. Но Хелена чуть не плакала, и Марк, скорее всего, уже был в пути. Незадолго до трех он тихо постучал в дверь ее спальни и заглянул внутрь. Стоило Доре его увидеть, как она снова расплакалась. Хелена поспешила к ней, хотела ее обнять, но Дора начала кричать, что хочет, чтобы ее наконец оставили в покое. Хелена и Марк вышли из комнаты и уселись за кухонным столом. Дора могла видеть их через стену: Хелена была растеряна, а Марк хотел вернуться домой и продолжить работу. Само собой, он никуда не поехал. Он потягивал красное вино, которое нашел в кухонном шкафу.

– Как ты можешь сейчас пить? – Дора слышала взволнованный голос Хелены. – Это не самое подходящее время, только и всего, нам нужна ясная голова.

Марк не возражал, но продолжил пить. Возможно, это помогало ему выдержать происходящее.

Дора ни на секунду не отрывала взгляд от часов. Она внимательно следила за большой стрелкой, будто от нее зависело биение ее собственного сердца. Три часа.

– «Отель Парк», добрый день. – Низкий мужской голос звучал вопросительно.

– Добрый день, могу я поговорить с герром Рибаревичем? – Голос Доры слегка дрожал.

– Слушаю, кто это?

– Дора Негрини.

Теперь слишком поздно. Она всё узнает. Больше никакой неопределенности. Всё прояснится, и она поймет, что напрасно беспокоилась. Худшее уже позади. В этот раз ей придется плакать от радости и облегчения.

– Дора Негрини? Мы с вами знакомы?

Она снова провалилась в глубокую дыру, падение было бесконечным.

– Алло, фрау Негрини, вы здесь? – Голос отца Луки был обеспокоенным.

У Доры потемнело в глазах.

– Алло, вы меня слышите? Фрау Негрини, у вас все в порядке? – К беспокойству добавилось легкое раздражение.

– Это я, Дора. Дора. Тогда я была совсем маленькой. Там, в Макарске. Мы все время были вместе, неразлучны. А потом я уехала. Я не хотела, но мои родители… Мы переехали. Это же я, Дора.

Нет, не может быть, это не она лепечет и несет весь этот вздор.

– Дора? Подружка Луки?

И вновь засветило солнце, мир склонился к ее ногам. Огромный успех. Единственное представление. Занавес.

– Да.

– Маленькая подружка Луки Дора? Поверить не могу! Что-то в этих словах не сходилось, Доре приходилось балансировать буквально на краю пропасти. Что-то было не так, совсем не так. Мышцы дрожали от напряжения. Как долго она еще сможет вынести?

– Я могу поговорить с Лукой?

– Да, но Луки здесь нет. Он дома.

– Так я могу с ним поговорить?

Молчание, в котором слышались нерешительность и замешательство.

– Я могу дать вам номер…

– Да, я хочу с ним поговорить.

Он продиктовал номер, который Дора немедленно записала:

– Спасибо. До свидания.

Дора положила трубку, не дав ему возможности попрощаться. Затем она заснула. Ее последняя мысль была о принце, которого нужно разбудить поцелуем.

Тем временем на кухне продолжали пить вино.

Шли дни. Дора поднялась с постели и вновь появилась в театре на репетиции. Фредерик в красно-оранжевом платке крепко обнял ее, а затем быстро отскочил в сторону, спросив, действительно ли она выздоровела, ведь, если с ним что-то случится, трагедия будет почище «Короля Лира». Дора рассмеялась, но приложила все усилия, чтобы доказать, что никому из труппы ничего не угрожает. Она не сказала, что вовсе не была больна. Во всяком случае, ее болезнь не была заразной. Неожиданно Фредерик спросил ее о Луке, и Дора, чуть не плача, убежала в костюмерную. Вернуть ее на сцену стоило немалых трудов.

Но сегодня Дора рано встала. Сегодня тот самый день. Она так решила. Она уселась на софу перед телефоном, глубоко вдохнула и выдохнула. Как ее научил Лука. Вдох-выдох. Медленно и глубоко. Левую руку Дора положила на телефонную трубку. Правую на живот, чтобы контролировать дыхание. Затем Дора взяла аппарат и переставила его себе на колени. Левой рукой Дора поднесла трубку к уху, правой – набрала номер. Дыхание спокойное. Глубокое. Через нос – вдох, через рот – выдох. Три раза. Дора была спокойна, как море в вечерних сумерках после ливня.

Звонок. Восемь утра. Еще три звонка. Затем в трубке раздался голос Луки:

– Алло?

Это был он. Ее мужчина. Дора не могла сказать ни слова. Всё забылось. Был только он и ее огромная как мир любовь.

– Лука, это Дора, – прошептала она.

– Дора.

Его голос был словно мороженое на солнце.

– Лука, ljubavi moja![25]25
  Любовь моя (серб. – хорв.).


[Закрыть] Возвращайся ко мне. – Ее губы касались телефонной трубки. Тело дрожало, будто она вновь ощущала его прикосновения.

– Дора.

Молчание. Будто мороженое не желало таять под летним солнцем.

– Лука, что случилось? Возвращайся. Прошло уже несколько недель, что ты там делаешь? Почему ты мне не позвонил? Я чуть с ума не сошла, не могла даже ходить в театр, лежала и ждала тебя, твоего звонка, где ты? Что ты там делаешь? Приезжай. Ко мне. К нам. Как мы договаривались. Лука!

Внезапно она почувствовала усталость, ее окутало безразличие, как будто бы она знала, что произойдет дальше.

– Дора. Всё кончено. – Лука говорил тихо. Его голос было трудно узнать.

– Папу умер.

– Мне жаль. – Нетерпеливо.

– Лука, ljubavi moja, я соскучилась. Что бы сказал Неруда? Только одно стихотворение, я так стосковалась по ним.

– Дора, – вздохнул Лука.

– Дыши, Лука, дыши. – Она отчетливо слышала, как он начал считать. – Дыши, мой принц, дыши.

Их разделяли сотни километров. Они не могли даже соприкоснуться губами. Пальцам оставались только воспоминания. Отчаяние стремилось по проводам сквозь километры.

– Дора, будь счастлива…

– Нет. Без тебя? Лука, ну, вспомни.

Молчание.

– El amor supo entonces que se llamaba amor. Y cuando levanter mis ojos a tu nombre tu corazon de pronto dispuso mi camino.

Кто-то с трудом перевел дыхание.

– Семьдесят третий сонет. Я не забыла. Я прочитала. Ты был прав. Это про нас, Лука!

– Дора, мне нужно идти. Не звони мне больше. Никогда… – Пауза. – Пожалуйста.

И он ушел.

Только гудки в трубке.

Он ушел.

Жизнь ушла. Прошлое и будущее. Больше никаких босоногих пробежек. Шариков мороженого в подарок. Слишком поздно. Уже ничего нельзя спасти. И никого. За сотни километров друг от друга они часами смотрят в пустоту, пока глаза не начинают болеть. Но они не двигаются. Как будто они не боятся, как будто они не одни. Кончено, разрушено. Совершенно всё. Больше никогда. Нет больше тайного дома. Общего дома. Кто сможет такое вынести! Нет больше правды. С сегодняшнего дня все забыто. Должно быть забыто. Как будто ничего и не было. Только неприятные воспоминания, которые причиняют боль. Прошло. Всё. Нет больше Луки. И Доры. Нет больше Доры. И мира нет. Ни занавеса. Ни поклонов. Ни ожидания. Ни надежды. Умерло. Навсегда. Умерлоумерлоумерлоумерлоумерло…

Как Папу, который умер два дня назад. Старый и счастливый. У него было всё, ему ни отчего не нужно было отказываться. Дора любила Папу. Лука тоже. А теперь он умер. Навсегда.