Текст книги "Битва чудовищ"

54

В своем мире – в прямом смысле слова – Брендан наслаждался жизнью. С тех пор как танк увез Дом Кристоффов с арены Колизея, он делал все возможное, чтобы не думать о судьбе сестер, Уилла и Феликса, и, следует признать, он в этом весьма преуспел. Когда вся жизнь состоит из череды пиров и танцев, вдруг понял мальчик, тебе не надо думать ни о чем.

Сразу же после вторжения танка Брендан в отчаянии побежал к императору. Когда он нашел Оципуса с супругой (вместе с этим напыщенным глашатаем Родикусом), он поведал им, что нацисты были частью колдовства и появились из магической книги.

– Они вернутся, Генерал Брендан? – спросил его Оципус.

– К счастью, Величайший Император, – ответил мальчик, – я прочитал эту книгу. Как только нацистские солдаты покинут Рим, они уже сюда не вернутся.

Разумеется, Брендан не прочитал ни одной книги, он даже не догадывался о существовании «Вторжения Немецких Киборгов». Но ему хорошо удавалось врать. «Если бы меня спросили, насколько искусно у меня получается врать, – подумал он, – я бы ответил: семь человек из десяти поверят. Но и тут я совру. Мне верят все».

– Я бы не стал ему доверять, – зашептал Родикус императору. – Сообщают, что эти «нацисты» покинули город, возможно, в ожидании подкрепления. Люди уверены, что они еще вернутся со своими стрелялками – так римляне прозвали пистолеты – чтобы убить всех нас!

– Ну что ж, – изрек император, ковыряясь в пупке, – мы вскоре узнаем, прав ли Генерал Брендан.

С явным раздражением Родикус нахмурился.

День продолжался, а нацисты так и не вернулись в Рим. Оципус был вне себя от радости и впечатлен способностью Брендана предсказывать будущее, несмотря на то, что Брендан всего лишь предполагал подобный исход. В его честь Оципус устроил пиршество. Брендана отвели в императорский зал Юпитера, который находился рядом с Колизеем, и посадили во главе огромного стола.

Зал напоминал кафедральный собор со сводчатым потолком и колоннами. Фрески на стенах изображали сюжеты из древнегреческих мифов. Стол был сделан из сияющего монолитного куска мрамора, и, когда Брендан занял свое место, на нем уже высились блюда с жареной свининой, инжиром, телятиной, творожным пудингом, жареными гусями, тушеным кроликом и соусники с всевозможными подливами. Брендан не смог опознать многие другие блюда, но он не хотел показаться невежливым и накладывал щедрые порции, съедая все, что могло уместиться в его желудке.

И тут неожиданно, после того как все блюда, бокалы и столовое серебро было убрано, стол зашатался и начал опускаться вниз.

– Что происходит? – спросил Брендан. – Там выгребная яма?

Знатные римляне засмеялись. Все они хорошо знали этот фокус. Брендан вдруг устыдился, что не понимает происходящего, но тут Оципус похлопал его по плечу:

– Расслабься, Генерал. И просто смотри.

Столешница опустилась ниже пола, и тут Брендан услышал журчание. Вода начала заполнять пустое пространство, и уже через минуту вместо стола образовался большой бассейн, полный чистейшей воды. Поднялись маленькие заслонки, и бассейн наполнился раками, лобстерами, форелью. Рабы начали копьями ловить свежие морепродукты, пока столешница снова не поднялась.

– Как вы это сделали? – изумился мальчик.

– При помощи сложной гидравлической системы, – пояснил император. – А теперь мы готовы приступить ко второму блюду.

– Погодите. Все, что я только что съел… это было лишь первое блюдо? И из скольких же блюд состоит этот обед?

– Двенадцати.

– Что? Вы издеваетесь? – Брендан был всерьез обеспокоен тем, что ему придется съесть так много, к тому же он чувствовал себя виноватым. Он совсем не заслуживал всего этого. И где теперь были его сестры? И Уилл? Может быть, нацисты все-таки схватили их?.. Нет, он не мог об этом даже думать. К счастью, с ними – Феликс, он сможет их защитить. Кажется, он был крепким парнем.

К четвертой смене блюд Брендан уже с трудом глотал. Его живот раздулся до невероятных размеров. К тому же мальчика уже тошнило. Излишества римских пиршеств стали казаться ему омерзительными. «Нужно выбираться отсюда, – подумал он. – Нужно найти сестер. Мне не стоило их оставлять».

Брендан встал, чтобы уйти, но Оципус усадил его обратно за стол:

– Куда же ты? Разве ты не хочешь посмотреть выступление жонглера?

В зал вошел жонглер с горящими факелами. Позади него рабы уже несли новые блюда – жареных голубей. Как только жонглер начал ловко подбрасывать факелы, Брендан заметил вооруженных стражников у каждого выхода из зала. «Они никогда не выпустят меня отсюда. Я в западне!»

Но тут произошла странная вещь. Брендан снова начал веселиться. Все, что ему нужно было сделать – это заставить себя не думать о семье.

Было нелегко, но, по мере того как он общался с другими гостями за столом, которые были искренне рады его видеть и смотрели на него горящими от интереса глазами, ему становилось легче. Римляне относились к нему совсем не так, как его знакомые вроде Скотта Калурио. Здесь его уважали. И разве не по этой причине он здесь остался? Разве он не убеждал сестер, что ему здесь будет намного лучше? Он не мог отказаться от своих слов.

К концу пиршества разговор за столом зашел о музыке. Несколько гостей исполнили песни для императора.

Пели они, не попадая в ноты, очень высокими голосами, но с большим чувством. Когда настала очередь Брендана, он знал, что превзойдет их всех. Он поднялся и начал напевать любимую песню его отца – Glory Days[33]33
  Дни славы (англ.).


[Закрыть] Брюса Спрингстина[34]34
  Американский рок– и фолк-музыкант и автор песен. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Вначале мальчик почувствовал легкую грусть: песня напоминала ему об отце. Доктор Уолкер любил петь эту песню с ним, когда они ехали вдвоем в машине. Но потом Брендан вспомнил: «Это было так давно, почему я теперь должен скучать по нему? В последнее время он думал только о себе. Бьюсь об заклад, он сейчас в Сан-Франциско все так же проматывает наши деньги. А я, тем временем, самый почитаемый человек в Риме».

Римляне были в восторге от песни Брендана. Они бурно аплодировали ему и просили его спеть ее снова и снова. После пятого исполнения песни, которое длилось четверть часа, Оципус объявил Glory Days новым национальным гимном Рима.

– Ты войдешь в историю! – воскликнул император. – Как величайший певец и величайший воин.

Но тут начали происходить странные вещи.

55

Пир окончился. Гости начали вылезать из-за стола. Брендан тоже хотел выйти вместе с Оципусом, но тут же был схвачен мускулистым рабом со странными кровавыми отметинами. Раб отвел его в сторону.

– Что ты делаешь? – возмутился Брендан. – Руки прочь от меня!

– Нет, нет, все в порядке, Генерал, – заявил император. – Это Юнджил. Он отведет тебя в твою комнату.

– Я думал, что останусь в императорских покоях…

– О Брендан, – вздохнул император, – ты станешь великим воином, а великие воины не спят в императорских покоях.

– Это почему же?

– Потому что великие воины не спят.

– Что?

Юнджил схватил его за локоть и потащил прочь из зала. Последним, что Брендан увидел, был император, на прощание помахавший ему рукой. Юнджил вел мальчика к каменной винтовой лестнице, от которой воняло тухлыми яйцами. Затем он снял с него сандалии и отбросил в сторону.

– Эй! Не надо! Куда ты меня ведешь? – возмущенно спросил Брендан, но Юнджил не ответил. К ним подошли еще два раба и приставили к горлу мальчика кинжалы.

– Попридержи язык, – рявкнул один из них.

Спускаясь по вонючей лестнице, Брендан заметил, что вонь исходит от стекающей по стенам воды. Должно быть, поблизости находился подземный источник с серной водой. Лестница вела все глубже, к коридору со спальнями. Они не имели ничего общего с императорскими покоями, в которых Брендан провел прошлую ночь. Это были маленькие камеры с решетками и большими кувшинами вместо ночных горшков, ни о каких кроватях не было и речи.

– Но это же тюрьма! – возмутился Брендан. Юнджил и остальные рабы только рассмеялись и потащили его дальше.

Камеры казались пустыми, но, как только Брендан прошел мимо, из них послышались голоса:

– Свежее мясо!

– Где они тебя нашли? В ванне?

Один из заключенных с длинными растрепанными волосами и черной бородой, подошел к прутьям и стал насмехаться над Бренданом:

– Так вот какие нынче пошли гладиаторы! Да это же просто щуплый цыпленок! Возвращайся к мамочке, сынок!

Некоторые из заключенных были закованы в кандалы или в деревянные колодки. Один из них висел вниз головой и выл от боли.

– Сюда. – Юнджил открыл последнюю камеру. – Глазом не успеешь моргнуть, как станешь гладиатором.

Брендан попытался вывернуться из рук Юнджила, но тот крепко его держал.

– Я передумал! Не хочу быть воином! Выпустите меня! Мне здесь не место! Я не такой, как Феликс…

Юнджил ударил его по лицу. Брендан упал на пол.

– Я тренировал Феликса Грека. И теперь Оципус хочет, чтобы я тренировал тебя. Император желает…

Все, что происходило дальше, лучше всяких слов подтвердило их намерения. Рабы втащили Брендана в клетку, перевернули вниз головой и заковали ноги в свисающие с потолка кандалы.

– Нет, нет! – кричал Брендан. – Что это? Та самая стойка на голове? Вы не можете так со мной поступить. Я же потеряю сознание!

– Ты скорее умрешь, – усмехнулся Юнджил, – Но не переживай, мы будем время от времени заходить к тебе и переворачивать, а то начнется отток крови из мозга. Так ты точно не потеряешь сознание. К тому же боль не даст тебе заснуть.

– Какая еще боль? – испуганно спросил Брендан.

Юнджил подошел к маленькому бочонку, который стоял в углу камеры, и достал из него горсть вонючего мягкого сыра.

– Что ты собираешься… тьфу! – только и успел пробормотать Брендан.

Юнджил размазал сыр по лицу мальчика, что-то даже попало ему в рот. На вкус сыр напоминал содержимое компостной кучи. Юнджил с помощниками обмазали все тело Брендана этим отвратительным вонючим сыром.

Запах был поистине невыносимым. Брендана выворачивало наизнанку, все двенадцать блюд недавнего пиршества просились наружу. Но и это было еще не все. Юнджил завязал мальчику глаза, а один из рабов вложил ему в руку небольшой меч.

– Что это? – спросил Брендан, но тут же понял и начал яростно раскачиваться, пытаясь добраться до своих тюремщиков, которых это только забавляло. Брендан никак не мог до них дотянуться.

– Опустите его! – приказал Юнджил.

Помощник потянул за рычаг на стене. Брендан упал головой на пол. Он продолжал размахивать мечом, но, услышав смех, сдался.

– Выпустить грызунов, – приказал Юнджил. И помощник дернул за другой рычаг.

Брендан догадался, что должно произойти, хотя ничего и не видел. Он вспомнил, как Оципус рассказывал ему о «сложной гидравлической системе». Деревянные панели с грохотом раздвинулись. Юнджил и его помощники вышли из камеры, дверь закрылась. И тут Брендан услышал крысиный писк.

Полчища пищащих крыс…

– Зачем вы это делаете?! – завопил Брендан.

– Гладиаторы должны полагаться на свою реакцию и меткость, – объяснял Юнджил, стоя за решеткой. – Это первый этап тренировок. Режь крыс… и постарайся не задеть себя.

– Но это невозможно…

– Для великого гладиатора нет ничего невозможного, – хладнокровно ответил Юнджил. – И за одну ночь им не станешь. Такие тренировки обычно продолжаются несколько недель…

– Недель?

– Пока ты не научишься убивать крыс раньше, чем они до тебя доберутся, – пояснил Юнджил и, направляясь вместе с помощниками к выходу, добавил: – Увидимся утром. Удачи!

Первая крыса подобралась к голове мальчика. Брендан взмахнул мечом и промахнулся, задев каменный пол. Остальные крысы словно смеялись над ним: чии-чии-чии. Самая храбрая вцепилась ему в волосы, укусила за лицо, побежала вверх по груди, устроилась на животе и начала есть сыр. Брендан очень боялся щекотки, от укусов крысы он начал смеяться и неистово махать мечом. Когда огромная крыса начала глодать его вымазанную сыром бровь, он закричал.

56

Тем временем, на другом конце света Корделия, Элеонора, Уилл и Феликс осматривали монастырь. Они отлично выспались на соломенных матрасах, по крайней мере лучше, чем в ту ночь, когда им пришлось спать на книгах.

Батан Чекрат представлял собой большую крепость из серого камня и промерзшей грязи. Как объяснил Вангчук, летом снег таял, и две недели место напоминало райский уголок, полный зеленой травы и бабочек. Но даже тогда ледяные чудовища не оставляли его обитателей в покое. Они продолжали требовать жертвоприношений. Летом они выглядели даже страшнее, чем зимой, потому что линяли, оставляя везде клочья шерсти, словно шелудивые псы.

Вангчук повел ребят на монастырскую кухню. В монастыре жили четыреста тридцать два монаха, среди них – один повар и два его помощника. В загоне, обнесенном стеной, через которую не могли пробраться ледяные чудовища, монахи держали стадо из семидесяти пяти яков.

– И все эти яки будут принесены в жертву ледяным чудовищам? – спросила Элеонора, как только они вошли в загон. На них были тяжелые шубы, которые дали им монахи.

– Да. И мы тоже их едим. – Вангчук потрепал по шее огромного мохнатого яка с большими блестящими глазами.

Элеоноре стало дурно, хотя в школе ее и учили уважать традиции разных народов. Корделии, Феликсу и Уиллу пришлось по вкусу мясо яка, но Элеонора не разделяла их восторгов. «Я не могу есть колбасу из яков, когда бедняжки смотрят на меня своими печальными глазами! Нужно выбираться отсюда, – подумала она, – но для начала нужно побольше узнать об этой Двери Измерений».

После обеда Вангчук проводил ребят в крытый дворик, где находилась библиотека. Под куполообразным сводом хранилось множество древних книг и стеклянных ящиков со свитками.

– У вас есть какие-нибудь книги о Двери Измерений? – поинтересовалась Элеонора.

– Конечно, – ответил Вангчук. – На верхней полке, вот здесь. Но это священная книга, и читать ее могут только посвященные.

Элеонора хотела узнать побольше, но Вангчук повел ребят дальше, пояснив, что «воинам-путешественникам» пора увидеть зал для медитации.

Это было просторное помещение, где монахи целыми часами неподвижно сидели в позе лотоса. Под ногами росла трава, в зарослях бамбука играл теплый ветерок. В зале царила тишина. Жужжание мухи стало прозвучало бы здесь как гром. Корделия, Уилл, Элеонора и Феликс присоединились к медитации. Вангчук попросил их представить все страдания в виде большого красного воздушного шара, который парит над их головами. Шар будет улетать все дальше и дальше, пока не скроется за облаками…

По залу неторопливо расхаживал монах с бамбуковой палочкой, предназначенной для того, чтобы бить по голове любого, кто заснет. Это могло бы испугать маленькую Элеонору, но она и не думала засыпать, ей очень понравилось медитировать!

Сначала ей было сложно понять, как можно часами сидеть, представляя красный шар. Но Вангчук посоветовал ей размеренно дышать и думать о каждом вдохе, и вскоре она представила себе красный шар, полный боли.

– Наш разум – это острый меч, – пояснил Вангчук. – Уберите преграду между разумом и знаниями. Прогоните все мысли о прошлом и будущем. Погрузитесь в настоящее, в здесь и сейчас. Только тогда вы сможете справиться со своей болью. И достигнете просвещения.

Элеонора понимала не все из того, что говорил монах, но вдруг осознала, как много думала о прошлом и о будущем и как мало – о настоящем. И когда ее дыхание стало медленным и размеренным, вдох-выдох, она поняла, как ей хорошо: она не ощущала голода (на обед она съела немного тофу), холода, усталости, боли. Она скучала по родителям, но вернуться к ним она сможет только в будущем, сейчас не стоит об этом думать. Она была лишь вдыхающим и выдыхающим телом, она была жива, и это было здорово. Красный шар улетел в небо.

Корделия, Уилл и Феликс не так преуспели в медитации. Ребята заснули, и это тут же заметил монах с бамбуковой палочкой. Он подкрался к ним сзади…

– Стой, – прошептал Вангчук. – Пусть отдохнут, впереди у них встреча с ледяными чудовищами.

– Хозяин, – зашептал монах, – вы и правда верите в то, что они справятся с чудовищами?

– Да, конечно.

– Но вы же каждый раз рассказываете нашим гостям, как ледяные чудовища убили воинов-путешественников…

– Тише! Они тебя услышат!

– Да они же спят!

– Не все. – Вангчук кивнул в сторону Элеоноры.

Монах ткнул девочку в спину палкой. Она наклонилась вперед, притворяясь спящей.

– Видишь? Тоже заснула.

– Ну что же… Не трогай их больше, – прошептал Вангчук. – Может быть, они действительно избранные.

Элеонора больше не думала о красном шаре. Вангчук врет нам!

За ужином она старалась не сболтнуть лишнего. Она ждала момента, когда сможет остаться с друзьями наедине и предупредить их, что Вангчук не сказал им всей правды, но монахи шныряли повсюду. Они следили за детьми как безмолвные тени, а во время ужина засыпали вопросами о том, каково это – быть воинами-путешественниками. Затем Вангчук встал и объявил:

– Уважаемые гости, настало время увидеть то, с чем вам придется сразиться!

Монахи вышли из столовой, дети последовали за ними, поднялись по длинной каменной лестнице и вышли на монастырскую стену, обдуваемую ледяным ветром. Внизу они услышали рычание, от которого кровь стыла в жилах.

Казалось, будто рычал человек, погребенный под обвалом. Но звук был очень низким и долгим, словно у этого человека были огромные легкие.

– Смотрите! – выдохнула Корделия. – Там, внизу…

Прямо под ними стояли два ледяных чудовища. Первое, что Элеонора увидела, были их огромные лапы, лохматые кулаки, которыми они колотили по стене. Мех, покрывавший их, был разных оттенков голубого, черного и серого с белыми пятнами, шерсть не росла только на самых макушках. От их лысин исходил пар, от которого таял снег. Звери яростно колотили по стенам, царапали их и громко ревели. Элеонора увидела, что в их разинутых пастях сверкают белоснежные клыки.

– Похоже, они регулярно пользуются зубной нитью, – заметила Корделия.

– Ага, из человеческих кишок, – кивнул Уилл.

Чудовища продолжали рычать и сотрясать стены монастыря.

– Посмотрите на их головы, – изумилась Корделия. – Видите, там, где нет, шерсти, у них вроде бы… родничок!

– Родничок? – удивилась Элеонора. – Что это такое?

– Мягкое место на голове у маленьких детей, – пояснила Корделия. – Когда ты была маленькой, мама постоянно волновалась, когда я сидела с тобой. Она боялась, что я случайно задену твой родничок, и тебе будет больно… ох!

Корделия качнулась вперед от сильного толчка. Уилл поймал ее и оттащил подальше от края стены. Она проверила свои карманы и с облегчением вздохнула: дневник был на месте.

– Здесь опасно! – крикнула Корделия Вангчуку.

– Смотрите дальше, – ответил он.

– Зачем? Вы же… – Элеонора посмотрела на монахов, – вы же не собираетесь их кормить?

– Собираемся, – ответил Вангчук.

– Вы собираетесь им скормить одного из монахов?

– Нет.

– Вы бросите им одного из нас?

– Разумеется, нет! – воскликнул Вангчук. Несколько монахов подошли к ручному подъемнику, который соединялся с кухней. Они долго тянули веревку, пока, наконец, не вытащили деревянные носилки, на которых что-то большое слабо шевелилось под покрывалом.

– Это як! – догадалась девочка.

– Да, – кивнул Вангчук.

– Но… он же еще жив!

– Разумеется, жив. Его зовут Савир.

– Вы дали ему имя? О, я думала хуже быть уже не может!

Десять монахов подняли брыкающегося яка и сбросили вниз. Ледяные чудовища поймали добычу в воздухе. Элеонора отвернулась, чтобы не видеть, как они рвут несчастное животное на части. Затем чудовища отступили, унося с собой по половине туши яка.

– Они уже ушли? – спросила Элеонора.

– Да, – кивнул Вангчук.

– Другие тоже придут?

– Сегодня – нет. Но завтра они снова будут стоять у стен. И тогда они уже будут требовать в жертву человека.

– Сколько здесь этих демонов? – спросил Феликс.

– Пятьдесят.

– Пятьдесят?! И как же нам со всеми справиться?

– Мы – мирный народ, – пожал плечами Вангчук. – Это вы – воины, вам лучше знать.

Элеонора еле сдерживалась, чтобы не сказать: Никакие мы не воины! Вы все это выдумали!

– А что будет, если мы откажемся сражаться? – спросил Уилл.

– Как я уже говорил, – ответил Вангчук, – вам придется вступить в ряды нашего братства. А после обряда посвящения… мы подготовим вас для жертвоприношения.

– Что?! – воскликнула Корделия.

– Да как вы можете… – начал Уилл.

Элеонора перебила их:

– Наконец-то ты признался, Вангчук, – сказала она, сделав шаг вперед. – Ты все-таки собираешься принести нас в жертву.

– Только если вы откажетесь нам помогать, – вздохнул он.

– Ты монстр! – закричала Элеонора. – Ты готов бросить нас на растерзание?!

Вангчук кивнул.

– Но мне казалось, вы говорили только о двух человеческих жертвах в месяц, – заметил Уилл.

– Надеюсь, если мы отдадим им четверых, то они оставят нас в покое на целых два месяца.

Монахи закивали, одобряя эту идею. Корделия, Уилл и Феликс переглянулись. Элеонора глубоко вздохнула. Но вдруг у нее в голове начал вырисовываться план.

– Стойте! Я знаю, что делать! – вдруг воскликнула она.

– И что же?

– Уйти.

– Что? – Вангчук был поражен. – Вы не можете уйти. Вы же там погибнете!

– Лучше погибнуть там, чем здесь, – заметила Элеонора. – Нам не придется сражаться с ледяными чудовищами, а вам – приносить нас в жертву. Мы пойдем в горы. Нам случалось выбираться из передряг и похуже.

– Погоди, Нелл, – остановила ее Корделия, – ты забыла, как мы чуть не умерли от холода?

– Да что с тобой такое? – вмешался Феликс. – Конечно, лучше уйти самим, чем ждать, пока монахи столкнут нас со стены. Элеонора говорит как настоящий воин!

Корделия посмотрела на Элеонору, словно спрашивая: что ты задумала?

Элеонора подмигнула ей: сама увидишь.

– Я позволю вам провести здесь еще одну ночь, – решил Вангчук. – Но как только вы покинете стены монастыря, больше помощи не ждите.

– Отлично, – согласилась Элеонора, готовясь привести свой план в действие.