Текст книги "Битва чудовищ"

61

Уиллу никогда раньше не доводилось кататься по снежным холмам с такой скоростью. Снег ослепительно блестел на солнце. Чтобы рассмотреть дорогу впереди, ему приходилось поднимать голову. Он думал: «Наверное, я сейчас похож на Вангчука». Упоительно свежий морозный воздух резал легкие. Местность была очень живописной: вокруг возвышались укрытые снежными шапками, голубые горы. Между ними виднелись островки зелени – долины, поросшие кустарником. Детям казалось, что они плывут по небу.

– Разве это не чудесно? – восхитился Уилл.

Корделия улыбнулась. Уилл подумал, что она расслышала его слова в гудении ветра. Корделия выглядела просто восхитительно: ее шуба переливалась на солнце, пышные волосы развевались. Уилл подумал, что не встречал никого красивее нее.

Сани Будды так круто развернулись, что детей вдавило в кресла. Словно собираясь перемахнуть через обрыв, сани неслись к краю обрыва. Собаки не снижали скорости. Они были настоящими профессионалами.

Вой ветра, скрип снега под полозьями и бешеная скорость – казалось, будто время остановилось. Солнце слепило глаза, и дети уже не могли сказать, как далеко они уехали и как долго продолжался их путь.

И тут произошло нечто удивительное.

Когда Великие Сани развернулись, волосы Корделии попали Уиллу в лицо и защекотали нос. Он громко чихнул. И вдруг горы начали чихать в ответ.

Звук отразился от горы, которая стояла впереди: апчхи!

Затем от горы позади них: апчхи!

И от горы сбоку: апчхи!

Эхо металось повсюду… И тут Уилл увидел, как слева с вершины горы катится снежная лавина. Она казалась черным пятном на белоснежном склоне. Огромная волна снега неслась в их сторону.

– Ла… – закричал Уилл.

– …вина! – подхватила Корделия.

Лавина спускалась по склону, словно плывущее вниз облако, под которым они могли погибнуть. В это не верилось, ведь это был всего лишь снег. Лавина медленно съезжала, стремительно разрастаясь. Уилл никогда не видел ничего более страшного.

Он взмахнул поводьями, подгоняя собак. Может быть, еще удастся спастись! Но снежная стена неумолимо приближалась к ребятам. Через несколько минут они будут погребены под снегом. Собаки развернулись и рванули прочь…

Прямо к обрыву.

– В другую сторону! – закричала Корделия.

– Я пытаюсь! – прокричал в ответ Уилл. – Но эти собаки… они сами ведут сани!

Ребята вцепились в поводья, натягивая их изо всех сил, но собаки бежали к обрыву. Огромная стена снега уже готова была поглотить их…

Как вдруг Великие Сани Будды взлетели с горы.

Происходящее дальше Уилл помнил с трудом: Корделия закрыла глаза и крепко обняла его, снег водопадом обрушился с горы, солнце слепило глаза.

Но отчетливее всего он помнил то, что происходило с собаками. Это было очень красиво, совсем не так, как в тот раз, когда Ведьма Ветра меняла свой облик под звук ломающихся костей. Шерсть у собак встала дыбом, и… за спиной у них развернулись огромные меховые крылья.

– Этого просто не может быть! – воскликнула Корделия.

Теперь Уилл прекрасно понимал, почему псы в упряжке стояли так далеко друг от друга – чтобы, когда понадобится, они могли полететь. Собаки перебирали лапами, словно бежали по воздуху, и, взмахивая крыльями, летели над расщелиной в горах.

– Так вот они какие, эти особенные возможности, – выдохнув заметил Уилл. Корделия в ответ крепко сжала его руку.

Через несколько часов белые вершины гор с темными склонами сменились зелеными холмами. Затем Уилл заметил что-то на земле.

– Разве это не… – удивленно спросила Корделия и, вглядевшись, сама же ответила: – Похоже, что да. Возможно, лавина была тем самым швом между двумя мирами, в который попал танк.

– Здравствуй, Дом Кристоффов, – помахал рукой Уилл. – Рад снова тебя видеть.

₆₂

В этот самый момент Брендан проснулся в камере и тут же позвал своих сестер: Делия? Нелл? Ему казалось, что все, случившееся с ним, было кошмарным сном.

– Уилл? – продолжал он, оглядываясь вокруг… и тут он наконец очнулся, вспомнив события вчерашнего дня.

– Не пугайся, – прозвучал голос Оципуса. – Это всего лишь я.

Брендан услышал щелкающий звук и увидел огонек над своей головой. Зажигалка Уилла! Оципус поднес пламя ближе к лицу, и окружающее стало выглядеть еще более жутко.

– Где я? – спросил Брендан. – Что произошло?

– Под ареной, в лазарете, – пояснил Оципус. – Сюда относят раненых гладиаторов. Но ты не получил ни одной раны. Ты потерял сознание прямо посреди боя. Я в жизни не видел такого жалкого выступления.

Император погасил пламя. Вокруг снова стало темно. Брендан почувствовал, как что-то капает ему на лоб, и с ужасом понял, что это пот Оципуса. Мальчик попытался подняться, но тут заметил, что привязан к каменной плите.

– Давно я здесь? – спросил Брендан.

– И дня не прошло, – ответил Оципус. – Довольно позорного дня, надо заметить. Слухи о твоем поражении разнеслись по всему городу. Ты ведь – генерал Брендан, укротитель львов. Тебя увенчали великой славой победителя. Все только и говорили о тебе до того момента, как появились «нацисты». И даже тогда нашлись те, кто заявлял, что только ты сможешь с ними сразиться.

– Но они уехали из города, как я вам и говорил, Величайший Император, – начал оправдываться Брендан и вдруг решил больше не врать. У него появился шанс начать новую жизнь. В груди стучало сердце, он мог дышать. «Должна быть какая-то причина, по которой я все еще жив. Пока человек жив, он не должен терять надежды. Кто мне это говорил? Уилл? Да, он, – думал мальчик. – С этого момента я буду жить по-другому. Я выберусь отсюда и разыщу Нелл и Делию, и мы вернемся домой. И тогда я скажу маме и папе, как сильно я их люблю».

Оципус снова щелкнул зажигалкой, напугав Брендана.

– Поставь себя на мое место. В последнее время у тебя это хорошо получалось. Я показал всем великого гладиатора, который оказался вруном и шарлатаном. Теперь мой народ шепчется у меня за спиной, сомневается во мне, я теряю его доверие. Ходят слухи, что меня хотят свергнуть!

– Если бы я был на твоем месте, – заметил Брендан. – Я бы отменил гладиаторские бои.

– Почему?

– Это неправильно. Каждый день умирают люди. Не говоря уже о животных.

– Но я не могу отменить игры. Именно они помогут мне вернуть доверие и любовь моего народа.

– Как?

– Ты будешь звездой сегодняшнего представления!

Брендан вздохнул. Такое положение дел уже не казалось ему удачным. Он вдруг вспомнил одну серию «Сумеречной Зоны»[35]35
  Американский телевизионный сериал, каждый эпизод которого является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы или ужаса, часто заканчивающейся жуткой или неожиданной развязкой. – Примеч. пер.


[Закрыть], которую они с Элеонорой смотрели в прошлом году: «Служить Человеку».

– Сегодня днем, – продолжал Оципус, – впервые за всю историю Рима я открою двери Колизея для всех желающих насладиться представлением. Не только горожане, но и рабы смогут посмотреть представление. Все трибуны будут заполнены. Зрители получат столько еды и напитков, сколько захотят. И когда они будут сыты и пьяны, ты выйдешь на арену.

– И… – Голос мальчика задрожал.

– По традиции, я выступлю с речью, – продолжил Оципус, – в которой буду вымаливать прощение. Я скажу, что совершил ошибку. В левой руке я буду держать разрезанный лук. И как только я подниму руку к своему лицу, слезы покатятся из моих глаз. Слезы всегда вызывают сочувствие. Затем я завершу свою речь пустыми обещаниями, которые и не подумаю выполнять. Но я буду говорить с таким жаром и уверенностью, что люди поверят каждому моему слову. Их доверие вернется ко мне. А затем, чтобы не оставалось ни малейших сомнений, я сделаю то, что вернет всему римскому народу веру в меня.

– И что же вы сделаете?

– Скормлю тебя львам.

63

После того, как ребята заметили Дом Кристоффов, у Уилла появилась идея. Они с облегчением поняли, что уже на пути в Рим, но еще более приятной оказалась находка: оставленный у дома американский истребитель Мустанг Р-51.

– Мы должны сесть на самолет, – высказал свою идею Уилл.

– Нет, мы должны добраться до Рима и спасти Брендана.

– Не спорю, – ответил Уилл, – но мы понятия не имеем, как нас встретят римляне. И я предпочту прибыть туда на самолете, в котором есть оружие, чем на санях с летающими собаками.

Одна из собак оскалилась на Уилла.

– Совсем забыл, что они нас понимают, – зашептал Уилл. – Но я буду чувствовать себя в большей безопасности на борту самолета.

– Ты прав, – согласилась Корделия. – Но тебе следует извиниться перед собаками.

– Я очень сожалею. Я обещаю… – заговорил было Уилл, обращаясь к собакам, но вдруг запнулся на полуслове, чувствуя себя очень глупо. – Но это же просто нелепо! Обращаться к собакам!

Собаки тут же обернулись и зарычали на Уилла, оскалив клыки.

– Ладно, ладно, только не волнуйтесь… – тут же сказал Уилл. – Я действительно сожалею о своих словах. Больше такого не повторится.

Собаки спустились на зеленое поле у холма в паре километров от Дома Кристоффов. Их крылья свернулись. Животным давно пора было передохнуть. Уилл помог Корделии выбраться из саней. Они поднялись на вершину холма и посмотрели вниз. Там возвышался Дом Кристоффов. Неподалеку от него стоял «Мустанг Р-51», на который со скучающим видом облокотился пилот.

– Американцы оставили его охранять дом, – рассуждал вслух Уилл. – Видимо, поняли, что дом не совсем обычный.

– Ну что ж, им мы тоже не позволим занять наш дом! – воскликнула Корделия.

– Подожди, – пробормотал Уилл. – У меня есть план.

– Какой?

– Мы их облапошим.

– Зачем ты перешел на американский акцент? – Корделия искоса взглянула на него.

– Скоро ты все поймешь, детка, – ответил Уилл.

– Получается неплохо, – заметила Корделия.

– Спасибо, напарник. Любой британец может легко сойти за янки. Мы научились этому из ваших вестернов и гангстерских фильмов.

– Это уже чересчур, – покачала головой Корделия.

– Вот именно, сестра. – Уилл теперь походил на гангстера из эпохи «ревущих двадцатых».

– Тебе нужно выбрать какой-то один образ – или ковбоя, или гангстера.

– Я буду чем-то средним, – решил Уилл. – А теперь пора вас причесать, юная леди.

Корделия хохотала, пока Уилл пытался убрать ее волосы. Потом нашел веточку и скрепил ею прическу. И поднял капюшон ее шубы, чтобы прикрыть лицо.

– Хм-м-м… – пробормотал он. – Почти.

Он взял грязь и вымазал Корделии лицо.

– Да что ты, черт возьми, творишь? – возмутилась она.

– Разве непонятно? Пытаюсь сделать из тебя мальчика.

– Вымазав меня грязью? Смею заметить, девочки тоже порой бывают грязными. Мы занимаемся спортом, мы…

– Доверься мне. – Уилл поднес грязь к ее губам. – Что это? У тебя на губах помада?

– Это мой естественный цвет губ! Оставь меня в покое!

– Ух ты, – удивился Уилл. – Хм. Невероятно, – Он снова взглянул на нее. «Черт, – подумал он, она все равно красавица!»

– Эй! Вы двое! – Крикнул им пилот через поле: – Чем вы там занимаетесь? Это вам не поляна для любовных утех!

– Ты ошибся, старина! – Уилл включил свой американский акцент. – Это не моя подружка, это мой помощник.

– Кто ты такой? – пилот прицелился в Уилла.

– Меня зовут Маркус Великолепный, Мастер Магических Искусств, – ответил Уилл. – А это Джимми Хоббс.

– Джимми? – спросил пилот с недоверием. – Это не Джимми. Это скорее Джуди.

– Поверь мне, старина, – продолжал Уилл. – Это славный парень. Вот уже пять лет он служит моим помощником.

– Послушай, приятель, – отмахнулся от него пилот. – Мне как-то не до игр. Вся эта территория объявлена собственностью Соединенных Штатов, и у тебя есть ровно двадцать пять секунд, чтобы объяснить, что вы здесь делаете, до того, как я расстреляю тебя и твоего помощника.

– Я всемирно известный фокусник. – Уилл сочинял на ходу. – Меня послали власти старых добрых Соединенных Штатов, чтобы я развлекал войска невероятными фокусами и трюками!

– Да ну? – изумился пилот. – Я служу здесь два года и никаких представлений не видел. Поговаривали, что нас будет развлекать Бетти Грейбл[36]36
  Известная американская актриса, танцовщица и певица.


[Закрыть], но она так и не приехала. Как и Боб Хоуп[37]37
  Американский комик, актер ведущий церемонии вречения премий «Оскар» в 1939–1977 году.


[Закрыть]. И я точно не слышал ни про какого Маркуса Великолепного. Так что ложитесь на землю и руки за голову, быстро! Вы, оба…

– Позволь нам показать тебе кое-что! – затараторил Уилл. – Нечто удивительное, нечто настолько потрясающее… что тебе придется нам поверить.

Пилот замешкался, поневоле заинтересовавшись. Дома он, мальчиком, любил ходить на представления вместе со своим отцом.

– Тебе понравится, – уверял Уилл. – Обещаю.

– У вас есть тридцать секунд.

Уилл повернулся и крикнул:

– Собаки Батана, летите!

Несколько мгновений ничего не происходило. Корделия взволнованно посмотрела на Уилла. Ох. Неужели это сработает? А что, если собаки спят или все еще обижены на Уилла?

Но они появились и взмыли над холмом. Широко развернув крылья, собаки парили в небе, как Рудольф[38]38
  Главный олень в упряжке Санта-Клауса.


[Закрыть] и остальные северные олени, даже еще лучше.

Глаза пилота буквально вылезли из орбит, он раскрыл рот от удивления. Уилл повернулся к нему:

– Теперь веришь?

Изумленный пилот молча кивнул.

– Хочешь увидеть больше? – спросил его Уилл.

Пилот улыбался, как ребенок, который впервые увидел фокус. Уилл обернулся к собакам:

– Покажите нашему приятелю, на что вы способны!

– Погоди-ка, – вдруг насторожился пилот. – Почему ты теперь говоришь, как британец?

Уилл и Корделия переглянулись. Недолго думая, Корделия заговорила с превосходным британским акцентом:

– Это часть нашего представления, приятель. Во время выступления мы изображаем британцев.

Пилот хотел спросить, почему у Джимми Хоббса девчачий голос, но тут его отвлек Уилл:

– Летите, парни!

Собаки поднялись еще выше в небо. Пилот с изумлением наблюдал за воздушным представлением. Они кувыркались в воздухе, делали мертвую петлю, пикировали. Когда за секунду до столкновения с землей, они устремились обратно вверх, пилот засунул за пояс пистолет и захлопал.

Уилл толкнул локтем Корделию. Ребята осторожно подкрались к самолету и забрались в кабину Мустанга Р-51. Уилл завел мотор. Пилот быстро обернулся.

– Эй! Что это вы там делаете?!

Но самолет уже набирал скорость, угрожая задавить его. Летчик кинулся в сторону, и самолет оторвался от земли. Пилот вскочил на ноги и принялся палить в воздух, но было уже поздно. Самолет скрылся за облаками, а следом за ним полетели собаки.

64

Где-то в Гималайских горах Элеонора отчаянно спорила с Вангчуком.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «это все, что есть»? – допрашивала она.

Тот пожал плечами. Вместе с еще одним монахом и Феликсом они стояли посреди столовой монастыря, уставившись на груду ножей для масла и ложек.

– Неужели вы думаете, что мы будем сражаться с ледяными монстрами ножами для масла и ложками?

– Это ножи не для масла, – пояснил Вангчук, – а для яков.

– А вот об этом я больше не хочу слышать! – Элеонора провела пальцем по лезвию ножа. – Посмотрите! Они же тупые! Мы готовимся к битве, а не к кулинарному марафону.

– Простите, – ответил Вангчук, – но я хотел бы заметить, что мясо у яков необычайно нежное. Нам и не нужны острые ножи.

– Нам. Нужно. Оружие.

Феликс видел, что Элеонора вне себя от бешенства. Корделии не было рядом, чтобы усмирить ее, и Феликс решил это сделать сам.

– Мы – мирные люди, – повторял Вангчук.

– Это мы уже слышали, – проворчала Элеонора.

– Ты убедила нас принять участие в битве, – говорил Вангчук. – Постарайся отнестись к этому с пониманием. Это вы, воины, должны были принести с собой свое оружие.

– И откуда же мы его возьмем? – поинтересовалась Элеонора, уже не так злясь. Рука Феликса лежала на ее плече, и она постепенно успокаивалась.

– Вы приехали к нам на боевой машине, – заметил Вангчук. – Разве там не было оружия?

Элеонора хлопнула себя по лбу. Это же очевидно! Она совершенно об этом забыла. К тому же в танке находилось не только оружие. Там была еще одна особенная вещь, о которой говорил Фольнхейм…

– Вы правы, – сказала она. – Вангчук, у нас действительно есть оружие. Соберите братьев, возьмите шубы, угги…

– Угги?

– Меховые сапоги.

– У нас есть снегоступы.

– Сойдет, – кивнула Элеонора. – Следуйте за мной.

Уже через час у стен монастыря выстроились монахи. У всех на ногах были снегоступы, похожие на огромные теннисные ракетки. Элеонора, Феликс и Вангчук надели шубы из меха ледяных чудовищ, но шуб на всех не хватило, и остальные были в шубах из меха яков. Элеонора подпрыгнула, когда позади нее с громким шумом захлопнулись двери. За стенами монастыря девочку пугал любой шум. «По крайней мере, я не одна, подумала она, посмотрев на Феликса».

– Я пойду с тобой, – сказала она ему.

– Мы будем идти вместе, – кивнул Феликс. – Я присмотрю за тобой, а ты – за мной.

– Веди нас, юный воин! – сказал Вангчук.

Элеонора сделала несколько шагов и вдруг остановилась.

– Погодите, а если сюда явятся ледяные чудовища?

– Они выходят только ночью, – успокоил ее Вангчук. – Нам нужно бояться только холода.

– О. Только холода. Тогда никаких проблем, – ответила Элеонора.

Ветер дул ей в лицо, и она с трудом могла что-то видеть, ослепленная искрящимся на солнце снегом. Из-за холода она двигалась медленно, как во сне, и больше всего на свете ей хотелось упасть в снег и сделать снежного ангела. Но каждый раз, когда она запутывалась в снегоступах, Феликс помогал ей подняться, а Вангчук давал глотнуть из фляги своего особого чая, подкрепляющего силы.

– Мы почти на месте, – сказала Элеонора, когда они подошли к краю огромного ущелья, похожего на Большой Каньон, который она видела во время семейной экскурсии два года назад. Вниз уходила узкая дорожка.

– Смотрите! – Вангчук указал на соседнюю гору, в склоне которой виднелся вход в пещеру. – Сюда они приносят свою добычу.

В пещеру вела тропа, протоптанная ледяными чудовищами. Элеонора отвернулась, она не хотела думать о них.

На дне ущелья что-то темнело.

Танк.

Или то, что от него осталось.

Они спускались почти полдня. После взрыва «тигр» выглядел не столь впечатляюще. То, что раньше считалось гордостью военной техники, теперь превратилось в груду искореженного металла, которая издалека напоминала объект современного искусства. Танк обгорел и почернел, металлические листы корпуса торчали в разные стороны. Крышу завалило снегом, и это выглядело как столкновение двух миров – природы и человека.

– Ух ты, – выдохнула Элеонора. – Выглядит так, словно Жирный Джаггер скомкал танк и выкинул в мусорную корзину.

– Я так много слышал об этом Жирном Джаггере, – заметил Феликс. – Когда же я познакомлюсь с ним?

– Скорее всего, никогда, – ответила Элеонора. – Он из другой книги. Но думаю, тебе бы он точно понравился.

Она повернулась к монахам:

– Отлично! Итак, это и есть боевая машина. И нам нужно найти в ней оружие. Думаю, немецкие солдаты спрятали в нем кинжалы, пистолеты и гранаты… Мы будем искать все, что поможет в борьбе с ледяными чудовищами. Это тоже сойдет за оружие.

Она выкопала из снега кусок покореженного металла. Скорее всего, он оторвался, когда танк упал в расщелину. Край обломка был скрученным и острым, как наконечник копья.

– Обломки танка очень острые. Если мы вернемся отсюда с мешком таких обломков, сможем примотать их к палкам, и выйдет отличное оружие. Ну что ж, приступим! Мы с Феликсом зайдем первыми…

– Подожди! – прокричал один из монахов Вангчуку. – Разве это не против наших правил?

Вангчук глубоко вздохнул и ответил:

– Правила изменились. Теперь мы живем по новому уставу.

– И мы сами творцы своей судьбы, – добавила Элеонора.

Она подошла к дыре, пробитой в танке, и остановилась.

Внутри все казалось странным: металлические дуги, катушки с проводами и немецкие буквы, нарисованные при помощи трафарета. Вокруг стояла гробовая тишина: Элеонора слышала лишь звук своих шагов. Она увидела рулевую колонку, при помощи которой Уилл управлял танком, и огромную пушку, которая выстрелила в Фольнхейма, а теперь торчала вверх. Девочка даже смогла разглядеть нечто, что оказалось глазным яблоком киборга – металлический шарик с проводами, которые были соединены с почерневшей батареей. Элеонора пригляделась и заметила над глазом маленькую золотую свастику, которую она видела на форме Фольнхейма. Неужели это его глаз?

– Странно, – Девочка подняла его. Радужная оболочка, казалось, была сделана из перламутра, а зрачок – из алмаза. Тут глаз задвигался в ее руке и посмотрел на Элеонору, которая едва не выронила его.

– Ой!

– Что такое? – спросил Феликс. Он стоял с другой стороны танка, просматривая кипу намокших папок в поисках карты сокровищ, о которой ему рассказала Элеонора.

– Глаз Фольнхейма все еще живой!

– Выброси его, – посоветовал ей Феликс. – На твоем месте я бы еще раздавил его снегоступом, чтобы уж наверняка…

Но Элеонора заметила, что, если повернуть глаз налево, он все равно смотрел направо. И если поднять вверх, он смотреть направо. Как она его ни крутила, глаз упорно глядел вправо.

Элеонора проследила за его взглядом и увидела лежащий в снегу небольшой сейф – черный, без надписей и украшений, запертый на висячий замок. Элеонора тут же отнесла его Вангчуку, чтобы он снова отпер замок с помощью магии. Тот положил на него ладонь и пробормотал несколько слов. Замок открылся. И Элеонора заглянула внутрь.

Там лежала свернутая в трубочку пожелтевшая карта Европы. Одно место на ней было отмечено крестиком.

– Мы нашли ее! – крикнула Элеонора Феликсу и передала ему глаз. – Теперь ты можешь его раздавить.

– Что ты собираешься делать с картой? – спросил у нее Феликс.

– Моя сестра хочет попытаться найти сокровища, получить вознаграждение и помочь нашей семье… – ответила Элеонора. – Но я не хочу, чтобы мы снова были богатыми. Если я оставлю карту здесь, она ее найдет. Так что после битвы… я отнесу ее обратно в монастырь.

– Зачем?

– Я собираюсь сжечь ее.