Текст книги "Космос. Марс"

Макс вошел в подъезд и поднялся на третий этаж. Внутри звучали детские голоса, пахло жаренной рыбой. Он вспомнил, что совсем ничего не ел кроме пары сдобных булочек. В животе забурлило. У высокой резной двери в квартиру Молчановых на него смотрела миниатюрная камера. Макс позвонил, но никто не ответил. Он постучался.

– Ты кто? – спросил женский голос требовательным тоном.

– Это Максим Ворошилов. Я звонил…

– Что тебе надо?

– Поговорить. У меня есть работа.

– Не интересно.

– Это связано с твоим мужем.

– У меня нет мужа.

– Просто выслушай. Это важно.

Динамик замолчал. Макс переминался с ноги на ногу в ожидании ответа еще несколько минут.

– Ау! – крикнул он в микрофон.

Ответа не последовало. Макс прождал еще какое – то время и побрел вниз по лестнице. Пройдя несколько пролетов, он остановился, поднялся снова и постучал кулаком. Дверь громыхала и подпрыгивала на исхудавших петлях.

– Я два часа сюда ехал и не уйду пока не откроешь! Я знаю ты меня слышишь.

Нет ответа. Макс размахивал руками перед камерой, словно ножницами. Позади открылась соседская дверь. Массивные шаги быстро приближались. Нечто мягкое и тяжелое обрушилось ему на спину.

Макс упал на четвереньки.

– Убирайся отсюда, блоххер чертов! – закричал старушечий голос.

Макс вскочил и попятился к двери Молчановых.

Крупного телосложения старуха, в ярком разноцветном халатике размахивала подушкой, набитой чем-то сыпучим. Следующий удар прилетел ему в грудь. На этот раз Макс успел сгруппироваться. Его отбросило к двери.

– Бабка! С ума сошла!?

– Покоя от вас нет вороны проклятые.

Она снова размахнулась. Макс подался вперед, схватил подушку и вырвал у бабки из рук. Перекинув ее через плечо, он сделал вид, что ударит в ответ. Нападающая только скривила лицо, как бык перед тореадором. Она подняла руку в кулаке и уронила на Макса, словно молот.

Макс успел подставить подушку под удар. Хлопок. Пыльное облако вылетело Максу в лицо.

– Да прекрати ты, сумасшедшая, – закричал Макс, превозмогая кашель.

Он выставил подушку перед собой и толкнул бабку. Та устояла и вновь пошла на него с еще большей свирепостью. Макс прижался к двери.

– Я тебе дам, паршивец клеветничать на человека!

Сзади щелкнул замок. Дверь Молчановых открылась.

– Закрой дверь, Светочка. Я его сейчас прогоню.

Макс обернулся к Светлане Молчановой.

– Скажи, чтобы эта ненормальная прекратила.

– Ах, ты паршивец эдакий!

Бабка снова уронила на него кулак. Плечо Макса отсохло.

– Брысь отсюда, сказала! – победным тоном заявила бабка.

– Сабина Романовна, он не из тех, – сказала Светлана.

– Да как не из тех, вон рожа какая паскудная.

– Это муж моей сестры, Вадик.

Бабка отступила и прищурилась.

– Боже ш мой. Так как я могла признать то, на фото тот черный, а этот белый, аки сметана.

– Перекрасился, – съязвил Макс.

Бабка вырвала подушку у Макса из рук.

– Ты небось, не знаешь, как над твоей свояченицей тут издеваются эти… как их… блоххеры.

Светлана ухватила Макса за плечо и затянула в квартиру.

– …полоскают девку почем не попадя… а вы мужики называется, бросили ее одну…

– Сабина Романовна, нам пора.

– Да, Светочка. Спокойной ночи…

Светлана оказалась невысокого роста, с вьющимися волосами апельсинового цвета и горбинкой на носу. Макс ожидал увидеть здоровую бабу, как в русских селениях, ну такая, что и коня на скоку остановит и мужа в печь засунет. Но чтобы такая привлекательная и вкусно пахнущая особа…

Макс стоял в коридоре, потирая плечо. Светлана исчезла в одной из комнат. Вернулась через несколько минут, переодевшись в мешковатую кофту с капюшоном и вырезом под руки на животе.

– Хорошо, что ты вмешалась, а то я бы не знаю, что с той бабкой сделал.

Макс потряс в воздухе кулаком.

Светлана молча подошла к нему и с беспардонной уверенностью прижала его к двери, ощупала грудь, живот, вытряхнула карманы, далее руки спустились от ягодиц до пяток. Она стянула с него один кроссовки один за другим. Макс едва не свалился на пол, ухватившись за ручку двери. Девушка внимательно осмотрела внутренности кроссовок, затем приказала снять носки и показать ноги. Макс повиновался.

– Выглядишь ты лучше, чем пахнешь, – сказала Светлана и швырнула в него кроссовки.

Она подняла с пола все его вещи. Макс стоял в недоумении, чувствуя себя голым.

– Ты думала на мне микрофон?

Она швырнула часть его вещей в металлический ящик для глушения радиосигнала.

– Зачем мне тебя записывать?

Она снова куда – то ушла.

Квартиру давно не ремонтировали, но выглядела она уютно. Пахло приятно, чем – то сладким, напоминающим шоколад.

Она вернулась и протянула ему бумажник. Макс успел заметить, что из него вынимался электронный паспорт.

– Ты Новиков, – сказала она с недоверием.

– Фамилию сменил. Никак не могу привыкнуть, – Макс усмехнулся. Света взглянула на него, как на дурака. – Но я правда друг твоего, – Макс запнулся. – То есть Андрея.

– Триста, – сказала она.

– Что значит триста?

– Цена.

– За расшифровку? С ума сошла?

Она глянула на него исподлобья и ему вдруг стало не по себе.

– За эти деньги я найму десять программистов.

Она протянула ему карту памяти.

– Иди, найми.

Он взялся за ручку двери, постоял пару секунд и снова убрал руку.

– А дешевле никак?

Она пристально глядела ему в глаза, будто он говорил на каком неизвестном ей языке.

Макс выдохнул.

– Ладно, я достану деньги.

– Докажи.

– Мой отец обеспеченный человек. Я смогу.

Он протянул ей карту памяти. Она мотнула головой, дав понять, что файлы уже скопированы.

Макс коротко рассказал ей как добыл файлы.

– Я сделаю, что смогу, – она указала ему на выход.

– Я думал мы посмотрим вместе.

– Я позвоню.

Макс не нашелся, что ответить. Он вышел в коридор и остался стоять в дверях. Она протянула ему вещи.

– И все же. Почему ты открыла дверь?

– Не хотела объяснять полиции, что делает у моей двери избитый до полусмерти человек.

Макс улыбнулся. Не похоже, что она шутила.

– Сабина Романовна в прошлом штангист. Она бы тебя прибила.

По дороге домой Макс остановился в круглосуточной закусочной и съел несколько порций жареных крылышек. У подъезда дома было как всегда темно. Деревья шелестели голыми ветками. Максу почудились тени, которые он заметил боковым зрением. Когда он обернулся – тени исчезли. В это время вокруг любят шастать всякие ублюдки со Свалки. Макс не стал разбираться и быстро зашел в подъезд.

Он щелкнул выключателем в коридоре квартиры. Лампочка загорелась и тут же погасла. Только этого не хватало, он же буквально на днях вставил новую. Шагая наощупь в полусне, он сбросил с себя одежду и направился к кровати.

Снова почудились тени. На этот раз это точно галлюцинации.

Тени вдруг материализовались и набросились на него.

Макс мгновенно оказался на полу. Он попытался вскрикнуть, но рот уже был плотно закрыт рукой в кожаной перчатке. Ноги и руки плотно прижали к полу. Макс извивался, пытаясь вырваться. Удар в живот быстро остудил его пыл.

Макс закашлялся.

Фонарь светил в лицо. Он ничего не видел. Чьи – то руки обыскали его.

– Пустая, – заключил чей – то голос, проверив карту памяти.

– Восстанови данные, – сказал голос Маркуса Маккензи.

– Ничего.

– Значит должна быть другая, – Маркус Маккензи повысил голос.

– Цифровая подпись твоего шифр – ключа совпадает.

Маркус Маккензи присел на корточки рядом с Максом. Его голова заслонила свет фонаря. Маккензи глянул на человека, державшего руку на лице Макса и тот отпустил.

– Мистер Маккензи, что здесь происходит?

– Что ты скопировал с моего терминала?

– О чем вы? Я не понимаю.

Маккензи положил карту памяти на пол и фонариком разбил в клочья.

– А я – то решил, что у жирного ублюдка яйца выросли. Сколько ты заплатил ему?

– За что?

– За соучастие! – заорал Маккензи.

Человек, который проверял карту памяти подошел и заговорил с Маккензи:

– Я говорил нельзя перевозить серверы к русским. Ты обещал, что такого не случиться!

– А ты обещал следить за ним!

Человек фыркнул.

– Охрану отозвали.

Маркус Маккензи указал на Макса.

– Это он отозвал.

– Мистер Маккензи, это какая – то ошибка.

Максу снова прикрыли рот.

– Я говорил, что он папаше все сливает. Говорил нужно избавиться от него! – причитал Человек.

– Без Ворошилова миссии конец. Мне нужен этот союз. Особенно теперь.

– А что делать с ним?

– Он сам решит, – сказал Маккензи.

Все ушли.

Макс лежал на полу, обессилев. Внезапно, зазвонил телефон.

– Файлы закодированы, – говорила Светлана. – Нужен шифр – ключ владельца.

– Как же все плохо, – посетовал Макс.

– Достань его, тогда я смогу получить доступ. Вторую папку я взломаю.

– Угу.

– Ты слышал меня?

Макс почти провалился в сон.

– Да.

– Сделай то, что обещал.

– Я найду деньги. Я же сказал.

Она собиралась положить трубку. Макс окликнул ее:

– Зачем ты стерла данные с карты?

– Чтобы ты не пошел к кому – нибудь еще.

– Спасибо.

Макс уснул на полу.

ГЛАВА 8

Телеметрия. Прайм—1479

Атмосферное давление: 84 Кпа

Температура внутри: 16,8 С

Температура снаружи (датчик солнечный): 85 С

Температура снаружи (датчик теневой): —215 С

Курс: 3.2

Пройденное расстояние, км: 105 785 571

Задержка связи (сек): 350

Скорость кмс – 25,3

***

Члены экипажа спали посменно по четыре часа. Ни выходных, ни эфиров, ни шахмат, ни хоккея, связь строго по служебным вопросам. ЦУП круглосуточно проверял ход ремонтных работ и предлагал все новые и не всегда адекватные идеи. Обессиленные члены экипажа должны были либо выполнить их, либо доказывать несостоятельность.

Генератор отремонтировали. Серьезное повреждение получила топливная система. Замена нескольких сгоревших плат не решила проблему. В ЦУПе не смогли отыскать схемы подключения, которые, как оказалось, так и остались под обломками японского завода. Никто из инженеров, разработавших реактор не дожил до сегодняшнего дня. Чтобы восстановить схемы привлекли новую группу инженеров.

Из – за перелома руки Молчанову доверили скучную и однообразную работу, заполненную графиками, отчетами и цифрами. Голова у него шла кругом. Молчанову даже показалось, что командир специально пытается отвлечь его бесполезной рутиной от депрессивных мыслей о потерянной лаборатории.

– Ты мне нужен здесь, – отвечал Стивенсон тоном, не требующим возражений, когда Молчанов смел попросить занять его чем – то по настоящему полезным.

В перерывах Молчанов изучал отчет десятилетней давности о пожаре на МКС, который ему удалось найти в задворках сервера РКА. По официальной версии командир корабля Джон Тест вовремя не обратил внимания на возросшую температуру генераторного, что привело к возгоранию. Ситуация развивалась стремительно и, если бы не отвага бортинженера Ивана Покровского, отстыковавшего реакторный модуль, на орбите Земли мог произойти первый в истории термоядерный взрыв. Тело командира Теста так и не было найдено. Считается, что оно сгорело в атмосфере вместе с останками реакторного модуля.

Все это Молчанов уже прочитывал не раз, об этом написана не одна статья, проведены тысячи экспертиз. В отчете Молчанова интересовало другое – служебная документация миссии. В основном это были записи радио переговоров, отчеты по ремонту, телеметрия и тому подобное. В кипе документов он наткнулся на отчеты врача экипажа. Врач обращал внимание на регулярные конфликты между командиром Тестом и бортинженером Покровским. Ссоры часто заканчивались взаимными упреками и оскорблениями. Покровский обвинял командира в некомпетентности и неспособности принимать взвешенные решения, а командир в свою очередь обвинял Покровского в саботаже и неподчинению. В заключении, написанном за два дня до трагедии, врач делает вывод, что экипаж необходимо расформировать: «Тест и Покровский намеренно отказываются от попыток наладить взаимодействие и дальнейшая работа экипажа сопряжена с непомерными рисками…”. Все последующие события описаны только из показаний выжившего Покровского.

А что если бы тело Теста нашли? Дало бы оно больше информации о том, что на самом деле случилось в последние часы перед взрывом? Эти мысли не давали Молчанову покоя. Но больше всего его ставило в тупик бессилие – он не мог получить никаких подтверждений, только косвенные факты, которые можно толковать, как угодно. И эта вольность развязывала руки его воображению.

Было еще кое – что с чем Молчанов не мог смириться, что мучило его каждый раз, когда он засыпал и просыпался.

– Сэр, Блоп остался на внешней площадке лаборатории. Позвольте забрать его оттуда.

Командир выглядел смертельно уставшим. Уже неделю он засыпал только с помощью седативных препаратов, которые выдавал ему Молчанов. Стивенсон попросил, чтобы об этом не узнал никто из экипажа, и Молчанов верно держал язык за зубами.

– Пока лаборатория обесточена манекену придется подождать.

– Блоп не просто манекен, сэр. Он настоящая научная лаборатория. Он собрал бесценные данные для исследований, если они пропадут…

Командир Стивенсон прервал его открытой ладонью.

– Я знаю программу исследований. Наверное, та информация очень важна, но и ты пойми. Схемы подключения должны были прислать два дня назад. Почти вся энергия уходит на питание холодильника и Щита. Я должен…

– … расставлять приоритеты, – сказали они в голос.

Стивенсон кивнул.

– Приоритет – выживание экипажа, – Стивенсон потянулся к Молчанову чтобы похлопать по плечу, но затем вдруг убрал руку и небрежно улыбнулся. – Как Нака?

– Стабильно.

Стивенсон замолчал, а потом сказал отчужденно:

– Ты хорошо справляешься.

– Я только исполняю рекомендации главного врача.

– Если бы не ты она погибла.

Молчанов неуверенно пожал плечами. Он ни разу не задавался этим вопросом, даже мысли такой не возникало.

– Ты должен заботиться о живых пока мы не запустим реактор. Потом сможешь забрать своего искусственного друга.

Стивенсон отвернулся к голографическому экрану. Молчанов придвинулся ближе и вывел на экран схему корабля.

– При запуске реактора, излишки плазмы выводятся через эти сопла, так?

Командир Стивенсон прищурился и смотрел на схему неоправданно долго.

– Так, – наконец, ответил он.

Молчанов провел пальцем в сторону по направлению выброса горячей плазмы.

– Внешняя площадка лаборатории находиться в радиусе термического воздействия.

Молчанов обрисовал круг. Вышло нечто наподобие гриба ядерного взрыва. Стивенсон нахмурился, затем тыкнул пальцем в центр гриба, проткнув виртуальный экран насквозь. Убрав палец, он с интересом посмотрел на него, прищурился и взглянул на Молчанова.

– Площадка сделана из жаропрочных материалов.

– Да, но не Блоп, – с сожалением ответил Молчанов.

Стивенсон собирался возразить, но Молчанов опередил:

– Я провел расчеты. Вот.

Стивенсон взглянул на мгновение в расчеты.

– Мне жаль. Решение я принял.

Молчанов выдержал несколько секунд паузы.

– Позвольте, я сам заберу его.

– Кого? – внимание Стивенсона уже переключилось на изучение данных телеметрии.

– Блопа.

Командир Стивенсон обернулся всем телом. На этот раз усталость в его глазах сменилась на удивление и скепсис.

– Ты хочешь выйти в открытый космос после того, что пережил?

– Я полностью здоров.

Лицо Стивенсона перекосилось, словно ему предстояло объяснить ребенку откуда берутся дети.

– Здоров, – повторил Стивенсон. – А как же твоя рука?

– Кистью я могу управлять. Работа плевая, я справлюсь и одной.

Для верности Молчанов показательно пошевелил пальцами, сжал и разжал кулак. Боль была невыносимой, но он не подал вида.

– В таком состоянии я не имею права пустить тебя в одиночку.

Молчанов радостно улыбнулся.

– Вместе мы справимся вдвое быстрее, сэр.

– По инструкции, я могу покинуть корабль только в случае чп, а это не чп. Ивана я тоже не могу отпустить, он по горло в работе.

Стивенсон закончил говорить на жалостливой нотке.

– Со мной может пойти доктор Пател.

– Доктор Пател, конечно, много сделал для космонавтики, но в плане практики он не опытен. Ты сам говорил, что его физическое состояние оставляет желать лучшего.

– Здоровье доктора Патела не улучшится ни завтра, ни через год. Ему все равно придётся надеть скафандр и выйти из корабля. И как врач, я уверен, что лишняя тренировка ему пойдет только на пользу.

Командир Стивенсон какое – то время переваривал сказанное.

– Я не буду ему приказывать.

Молчанов протянул ему руку. Стивенсон ответил крепким рукопожатием.

– Спасибо, сэр.

– Сделай так, чтобы я не пожалел об этом решении.

– Непременно, сэр.

На сцепленные в рукопожатии ладони, командир Стивенсон опустил вторую ладонь. Неожиданное панибратство смутило Молчанова.

– Ты хорошо справляешься.

– Да, сэр. Вы уже говорили.

– Да, – Стивенсон убрал руки. Во взгляде его появилось странное, едва читаемое беспокойство. – Не обращай внимания, забылся.

После того как Молчанов вернул Наку в лабораторию доктора Патела, последний стал появляться там все реже. На этот раз Молчанову удалось застать доктора. Они кивнули друг другу в знак приветствия. Молчанов направился к столу своей пациентки. Окруженная кучей проводков и трубок, с перебинтованными руками и головой, Нака выглядела совершенно беззащитной.

Заключение Омара Дюпре звучало, как приговор: пока отек мозга сохраняется выводить ее из комы категорически запрещается. Мозг девушки не готов очнуться, а если это случиться, той Наки, что знал Молчанов может не быть в этом теле. Несмотря на все Молчанов был уверен – Нака продолжала бороться. Она сильная, очень сильная.

Молчанов сверился с перечнем препаратов из списка Омара Дюпре и поставил несколько инъекций.

Ричард Пател не обращал на него внимания. Он скрючился, зажав между ног какой – то прибор и безуспешно пытался вскрыть его отверткой. От напряжения лицо доктора кривилось. В какой – то момент отвертка выскочила и вонзилась ему в палец. Несколько капель крови прыснули из раны. Ричард Пател поймал их взмахом руки, а палец сунул в рот. Рассерженный, он отбросил ногами прибор, тот стукнулся о мягкую стенку, отскочил и направился прямиком в сторону Наки. Молчанов перехватил прибор прежде чем тот врезался девушке в голову. Доктор Пател поглядел на Молчанова виновато.

– Хорошо, что я оказался здесь вовремя, – сказал Молчанов, улыбнувшись.

Он передал доктору бинт и средство для остановки кровотечения. От помощи доктор Пател отказался, решив корячиться самостоятельно. Молчанов подметил у доктора дрожь в ладонях.

– Если вас что – то беспокоит…

– Да, я знаю куда обратиться, – закончил за него доктор Пател. – будь уверен, я не дам повода доложить на меня.

Молчанов уставился на него в недоумении. А доктор все продолжал говорить, наматывая бинт на палец:

– Ричард Пател не способен выполнить тренировочный минимум. Прогрессирующий тремор конечностей, как следствие неоконченного лечения от алкоголизма. Да, я читал твои отчеты.

– Это моя работа – видеть проблемы и сообщать.

– Ничего ты не видишь и не хочешь видеть.

– Я не понимаю вас, доктор.

– Не забудь дополнить: Доктор Пател ведет себя неадекватно, грубит, портит имущество, – он указал на прибор у Молчанова в руках. – Отметь, что ему требуется психиатрическая помощь, и курс успокоительных.

– Господи, зачем мне писать что – то подобное? За кого вы меня принимаете?

Доктор Пател закончил накладывать повязку на палец и уставился на Молчанова холодным взглядом.

– Чтобы помочь другу стать командиром. Это же очевидно.

Молчанов едва не подавился. От возмущения ему даже не удалось сразу сформировать ответ, и он несколько секунд просто таращился на доктора Патела.

– Покровский мне не друг.

Ричард Пател усмехнулся.

– Вы решили, я собираюсь объявить вас психом, – утвердительным тоном сказал Молчанов.

– Вы вместе прошли идеологическую подготовку.

Молчанов фыркнул.

– Это какой – то абсурд. Никто нас не зомбировал или что вы там имеете ввиду. Покровский мой коллега, как и вы, Нака и командир Стивенсон.

Доктор Пател придвинулся к нему.

– Значит в рекомендациях ты будешь объективен?

– Полностью.

Ричард Пател посмотрел на Молчанова свысока, оценивающе, словно живой детектор лжи.

– Я слишком долго шел к этому и не позволю религиозному фанатику стать командиром, – Доктор Пател срубил ладонью невидимую преграду перед лицом Молчанова.

Молчанов кивал.

– Если мы вдвоем выступим против, ЦУП встанет на нашу сторону. У него не будет шансов.

– Да.

– Так как ты поступишь?

– Как лучше для миссии.

Ричард Пател воспринял ответ, как согласие. Его лицо переменилось, он взял под мышку упрямый прибор и выжидающе поглядел на Молчанова.

– Когда будешь готов, найдешь меня в каюте.

– Готов? – переспросил Молчанов.

Ричард Пател указал взглядом на иллюминатор.

– Откуда вы узнали?

Ричард Пател уже покинул модуль.

***

Скафандры надежно проверили и протестировали. Скафандр Молчанова работал без ошибок, но Стивенсон все равно не стал рисковать и выделил Молчанову скафандр Наки. На самом деле это был скафандр Чарли Хэнлона, который малость переделали для Наки, хотя он так и остался для нее великоват. Зато Молчанову в самый раз.

Доктор Пател совсем не волновался. Он не упускал из виду ни одной мелочи и выглядел сосредоточенным. Пришлось провести несколько часов в шлюзе чтобы выпустить из крови лишний азот. За это время они не проронили не слова. Молчанову тоже хотелось так отключаться от сознания, ведь Ричард Пател, словно спал с открытыми глаза. Но доктор не спал, его мозговая активность функционировала на пределе.

О чем он думает? Что его беспокоит?

Стивенсон назначил Молчанова командиром группы и это ему прельстило. Молчанов двигался первым, ощущая себя опытным волком, для которого космос – родная стихия. Доктор Пател переставлял карабины без лишних движений и заминок, филигранно, словно делал это всю жизнь.

– Нужно крепить карабин сверху, а не на себя. Вот так, – посоветовал доктор Пател Молчанову перед выходом. Молчанов тогда сделал вид, что он, конечно, об этом знал.

Они перемещались неторопливо, проговаривая вслух каждое движение. Внешнее освещение командир Стивенсон решил не включать. Пришлось обходиться только фонарями на шлеме. Лучи света вспарывали толстую черноту, словно тушу кита. Затем чернота вновь нарастала, как бесконечная раковая опухоль, пробиралась повсюду незаметно, шагала по пятам и закутывала паучными нитями те места, где космонавты только что ступали.

«Андрей, где вы сейчас?» – спросил Стивенсон по рации.

– У перехода инженерного и купола, сэр.

«Будьте там осторожней, переходите участок по одному.»

– Хорошо, сэр.

Купол, торчащий нарывом из бывшего модуля Спокойствие, окружали стальные опорные элементы, острые выступы и крышки иллюминаторов. Канат то и дело зацеплялся. Молчанов повернулся другим боком. Ему стало проще контролировать канат, но нагрузка на больную руку усилилась и боль стала нестерпимой. Он решил вернуться в обратное положение. Перевернувшись, он переставил карабин на следующий выступ и включил электрическую лебедку. Канат натянулся, но Молчанов не двигался с места. Натяжка нарастала, казалось, что его тянут в разные стороны два могучих жеребца.

Молчанов отключил лебедку и осмотрелся. Оказалось, что, когда он перевернулся, канат намотал петлю на страховочный карабин и застрял в предыдущем поручне. Молчанов дернул канат на себя. Не вышло. Он упер колено и сделал еще рывок. Канат вырвало. По инерции Молчанова отнесло на несколько метров. Он успел нажать кнопку фиксации лебедки.

На этот раз лебедка сработала исправно, канат застопорился и произошел резкий рывок. Молчанова понесло вбок, и он с размаху врезался в центральный иллюминатор купола. Основной удар принял на себя шлем и колени.

– Андрей, что там случилось? – спросил доктор Пател.

Доктор находился за выступом модуля и не мог видеть Молчанова.

– Я иду к тебе.

– Нет. Все в порядке. Перепутал кнопку на лебедке.

Молчанов отделался легким испугом.

– Ты справишься сам?

– Да. Можете не волноваться.

Молчанов отжался от иллюминатора и вгляделся через стекло. Внутри купола было также темно, как снаружи. В следующий момент, неожиданно, из темноты выскочило нечто.

Молчанов перепугался, и закрыл лицо руками. Все тело онемело.

Превозмогая страх, он открыл глаза ипосмотрел в иллюминатор, отключив фонари на шлеме. Там был человек.

– Что ты там копаешься? – спросил доктор Пател.

– Еще минуту. Карабин заело.

По силуэту, плавно обретающему очертания, Молчанов узнал Покровского. Бортинженер был похож на восковую фигуру. Только редко моргающие глаза еще выдавали в нем живого человека.

Молчанов смотрел на него словно замороженный. По неясной причине он боялся убрать взгляд. Покровский же смотрел куда – то вдаль, будто и не замечал присутствие Молчанова за стеклом. Бортинженера окружала какая – то невидимая аура отрешенности. Молчанов никогда не видел его таким и это напугало его до ужаса.

Молчанов вызвал Стивенсона по рации. Командир отозвался.

– Сэр, Наке нужно сменить кислородный баллон. Я думал, что успею вернуться, но кажется мы здесь задержимся чуть дольше.

«Принято. Я сейчас все сделаю.»

– Мне кажется я видел Ивана в куполе. Ему совсем близко.

«Тебе почудилось. Иван сейчас в реакторном»

На руке Покровского отсутствовал браслет.

– Наверное, вы правы, – сказал Молчанов, не спуская взгляда с Покровского. – Я ошибся.

«Занимайтесь делом, я разберусь» – сказал Стивенсон.

Покровский исчез также внезапно, как и появился.

А что если он узнал о том, что Молчанов уже отправил рекомендации на пост командира в ЦУП? Или даже прочел их?

– Доктор Пател, я закончил.

Пока доктор Пател с обезьяньей ловкостью перебирался на другую сторону, Молчанов то и дело поглядывал на купол. Иногда ему казалось, что там вновь появилось лицо Покровского, но стоило моргнуть как оно исчезало.

Когда они добрались до лаборатории, Молчанов задержался у иллюминатора. В него он часто смотрел изнутри лаборатории. Зеленые пышногрудые лопухи находились на том самом месте, где он их оставил; разросшаяся фиолетовыми побегами сакура выглядела великолепно и цвела как в дни самого яркого солнцестояния. Меж тем внутри температура опустилась до —98 градусов Цельсия. Все растения превратились в ледяные скульптуры. Свет фонарей играл алмазными отблесками на тысячах мелких льдинках, заполонивших внутреннее пространство модуля. Казалось, внутри шел снегопад, а под ним, таким прекрасным и завораживающим погибало все, что было ему дорого.

С экрана монитора внешняя площадка всегда казалась Молчанову больше, чем предстала в реальности. Сверху хищной анакондой вытянулась рука – манипулятор. Замерзшая, словно растение из его сада, она грозно наблюдала за Молчановым и Пателом – смельчаками, рискнувшими вторгнуться в ее законные владения.

На площадке упорядоченными линиями крепились ящики для образцов. В них Молчанов хранил сотни видов земных бактерий, семена растений и цветов, несколько экземпляров редкого мха, грибки, колбы с различными газами, и даже обычную воду. Молчанов тщательно осмотрел ящики на предмет повреждений. Снаружи они выглядели вполне хорошо. Образцы он извлечет на орбите Марса и тщательно изучит. Эксперимент позволит узнать возможности живых организмов адаптироваться к жестким условиям межпланетного путешествия и, возможно, даже даст ответ на вопрос – где и как зародилась жизнь.

Ричард Пател уже крутился вокруг Блопа, пытаясь сообразить, как освободить мужественный манекен от толстенных стальных креплений. Блоп же откинул спину назад, голову задрал вверх, а ноги сложил друг на друга. Со стороны манекен напоминал подвыпившего туриста, отдыхающего на пляжном лежаке.

– Вскрыть их можно только из лаборатории, – сказал Молчанов, указав на крепления.

Доктор Пател нащупал переносной резак. Молчанов показал жест рукой, чтобы тот не торопился.

– Это слишком долго. У меня есть идея лучше.

После леденящего взгляда Покровского Молчанову хотелось как можно быстрее вернуться на борт корабля.

Доктор Пател отдалился и внимательно смотрел на Молчанова.

Молчанов открутил болты и снял крышку обшивки рядом с крепежами. Внутри открылась ниша с кучей трубок и проводов.

– Они работают на гидравлике. Вот здесь шланг, если его отрезать давление упадет, и мы освободим Блопа.

Пател взглянул на манекен, который кажется совсем не обращал на них внимания.

Молчанов перепилил шланг. По ощущениям кисть прилично распухла. Из образовавшегося надреза вырвались потоки низкотемпературного масла. Молчанов потянул крепеж на себя и тот сдвинулся. С нескрываемой гордостью, он взглянул на доктора Патела и вот уже вдвоем они оттянули первый крепеж.

Стивенсон вышел на связь, поинтересовался как идут дела.

– Уже заканчиваем, – ответил Молчанов.

Капли масла попали на стекло шлема. Молчанов машинально стер их рукой.

Молчанов и доктор Пател навалились на последний крепеж. В отличие от первого, он так просто не поддавался.

Внезапно, что – то мощное ударило обоих со спины.

Молчанов полетел кубарем по поверхности площадки. Перчатка, вымазанная в масле, соскальзывала с выступов. Молчанов вылетел с площадки и в этот момент его канат натянулся. Он завис в десяти метрах над площадкой, болтаясь, как воздушный змей.

Доктор Пател держался на краю недалеко от Блопа и наблюдал за рукой – манипулятором, которая хаотически извивалась над его головой, словно в нее вселилось нечто демоническое. Следующим витком стальная махина едва не снесла доктору Пателу голову. Блопу повезло меньше. Рука – манипулятор срезала верхнюю часть туловища манекена, окропив космос осколками корпуса, шестеренками и датчиками.

– Командир! Манипулятор! – закричал Молчанов, подтягиваясь на лебедке обратно к площадке.

За несколько метров он затормозил, чтобы рука – манипулятор не снесла и его. Доктор Пател вытянул руку и поймал брошенный Молчановым второй страховочный канат. Молчанов отцепил основной, и доктор Пател затянул его к себе.

Рука-манипулятор пошла на новый круг, на этот раз нагнувшись еще ниже.

– Осторожно! – закричал Молчанов.

Доктор Пател не стал оборачиваться. Он нырнул под площадку, как хищная акула. Молчанов полетел за ним. В следующее мгновение рука – манипулятор вспорола поверхность площадки и пронеслась там, где только что сидел доктор.

Пател схватился одной рукой за низ площадки, словно орангутан. Второй он дернул канат, направив беспомощного Молчанова к себе.

– Хватай, – Доктор Пател протянул ему руку.

Молчанов протянул здоровую руку. Замасленная перчатка вновь соскользнула. Молчанов пролетел мимо. Канат снова натянулся. Молчанова понесло в обратном направлении. Он протянул сломанную руку. Доктор Пател ухватил его и затянул на себя.

Боль пронзила его до слез. Доктор Пател потряс Молчанова за плечи.

– Уходим, быстро!

Доктор Пател потянул его за собой.

«Модуль обесточен. Манипулятор не должен двигаться. Я не понимаю, что происходит» – в недоумении говорил командир Стивенсон. – «Быстро возвращайтесь»