Текст книги "Метро 2033: Крым-3. Пепел империй"

Глава 11
Битва пяти армий

– Солярку я вам дам, – сказал капитан Олег Игоревич в десятый раз. – И бензин дам, и авиационный керосин. И боезапас – от автоматных патронов до тяжелых бомб. Мы разгрузили два крейсера и четыре миноносца. Вам надо только дотянуть до Судака, там мы вас заправим, переснарядим, и можно в бой…

– Нет! – Навигатор был непреклонен. – Можно в бой – еще не означает, что нужно в бой. Это не наша война.

Контейнер вздохнул. Все это он уже слышал много раз. Два дня Олег Игоревич (и, разумеется, Карма – мозг капитана) и листоноша пытались убедить Навигатора повторно задействовать изрядно потрепанную, но все еще грозную Лапуту в налете на Керчь. Тщетно.

Мысль задействовать авиацию пришла к капитану одновременно с Контейнером. Известие о бомбардировке Керчи плюс малый процент кораблей, способных не то что отойти от набережной Судака, а просто удержаться на плаву, натолкнули Олега Игоревича на идею заключить союз с Лапутой. О местонахождении секретной базы летающего города капитан узнал от казаков – Казачья Сечь, почти уничтоженная в прошлую войну, медленно, но верно возрождалась, и была не в восторге от широких полномочий Союза Вольных Городов. Ферзь и Правдоруб привлекли на свою сторону татар, давних противников казаков, что окончательно склонило нового гетмана Сечи на сторону капитана.

Именно гетман – звали его Федор Чуб – и рассказал капитану, как несколько лет назад казачий разъезд наткнулся на чатырдагской яйле на пустую воронку от бомбы, оборудованную как верфь. Верфь посреди плоскогорья – явление странное, а налетевшие на разъезд верткие бипланы напрочь отбили у казаков желание что-либо выяснять. Информацию, что называется, положили под сукно. Гетман Федор Чуб все понял, когда услышал о бомбежке Керчи летающим городом, и сложил два и два. Капитан Олег Игоревич с небольшим отрядом морского спецназа отправился на Чатыр-Даг, едва не угодил в лапы сектантов Серого Света – но успешно отбился и нашел Лапуту за пару часов до прихода Контейнера с отрядом.

Все сходилось в одной точке. Близился финал.

У Пеевой стояли под ружьем почти три тысячи человек – народное ополчение из крошечных колоний и деревень, наемники, охранники, вчерашние бандиты и наркоманы, обитатели Казантипа и даже мирные мутанты.

Казаки выставили четыреста сабель – хорошо вооруженных и подготовленных всадников на бронированных лошадях.

У капитана – или его вернее было бы называть адмиралом? – Олега Игоревича ждала финальной команды эскадра из пяти кораблей и восьми торпедных катеров.

Силы были накоплены.

Решение принято.

Но Навигатор заартачился.

– Повторяю: это не наша война. Лапута вне политики. Нам неинтересны разборки наземных жителей. Мы живем в небе. Мы не будем умирать ради землян, – монотонным голосом повторил Навигатор. – Мы благодарны вам за спасение Летуна. Мы дадим вам оружие и лошадей. Но не более.

– А как же Керчь? – спросил Контейнер. – Ваши небесные убеждения не помешали вам разбомбить Керчь.

– Керчь – другое дело. Нам стало известно, что у Союза Вольных Городов появилось новое оружие, прежде в Крыму невостребованное – зенитные орудия. Разведка донесла, что орудия доставили с материка, с непонятной целью. Это новый фактор в игре, он угрожает самому существованию Лапуты. Мы решили нанести упреждающий удар. Неудачно. Еле ноги унесли. И это еще одна причина, по которой мы не будем участвовать в битве за Керчь. Желаю успеха. До свидания!

Спорить дальше смысла не было. Контейнер и капитан с собакой вышли из каюты капитана, спустились на центральную палубу Лапуты.

– М-да, – сказал Олег Игоревич. – Столько усилий – и все впустую. Политика страуса. Наша хата с краю. Так нас всех и прижмут. Поодиночке. И передушат.

– Значит, – сказал Контейнер, – будем атаковать Керчь без поддержки с воздуха.

– Это серьезно снижает наши шансы на успех, – нахмурился капитан, а Карма легла на землю и положила голову на вытянутые лапы. – Я послал несколько матросов на разведку. Троих взяли – тайная полиция Союза Вольных Городов работает на диво хорошо, – остальные сумели вернуться. Они рассказали, что так называемся армия Союза – только верхушка айсберга. Настоящие силы Ферзь держит в резерве. По слухам, у них есть все: авиация, подводные лодки, торпедные катера, артиллерия, танки…

– А у нас – ополчение Пеевой, казаки, флот и фактор внезапности. Надо рискнуть. Другого шанса не будет.

Капитан и собака синхронно вздохнули с одинаково печальными мордами.

– Придется… – сказал Олег Игоревич, а Карма тихонько заскулила.

– Ладно, – махнул рукой Контейнер. – Иди собирать отряд. Через час выдвигаемся. А я схожу попрощаюсь с крестником.

– С кем-кем? – не понял капитан.

– С Летуном.

Летуна все еще не выпустили из лазарета. Он лежал на койке, бледный, но бодрый, а при виде Контейнера расцвел и даже попытался сесть.

– Листоноша! – приподнялся на локте юноша. – Как успехи?

– Никак, – мрачно ответил Контейнер. – Мы уезжаем. Навигатор не хочет нам помогать.

Летун усмехнулся.

– Этого следовало ожидать, – сказал он. – Отец всегда был себе на уме.

– Отец? Навигатор – твой отец? – удивился Контейнер.

– Ну да, – пожал плечами Летун.

– И он послал родного сына в рейд, когда на яйле охотились сектанты?

– Ну и что? – опять пожал плечами Летун. – У нас главное – Лапута, а уж родственные отношения потом.

Контейнер подумал.

– Вот что, Летун. Мы сейчас уедем. А через неделю, максимум десять дней – погибнем. Мы попытаемся взять Керчь приступом. Без Лапуты и поддержки с воздуха это очень сложно, чтобы не сказать – маловероятно. Постарайся как-нибудь донести до отца простую мысль – Союз Вольных Городов Крыма представляет существованию Лапуты куда большую угрозу, чем все зенитные комплексы мира. Во-первых, они всего лишь марионетки в руках Человека в Серебряной Маске и тех сил, что стоят за ними. А во-вторых, они не потерпят существования в Крыму того, что не смогут контролировать. Лапуты в том числе. И в-третьих, я не знаю, какие у них реальные цели, но, судя по их поступкам, они собрались или полностью уничтожить население Крыма, или загнать в скотское состояние.

Летун отмахнулся.

– Напрасно стараешься, Контейнер! Отец не будет рисковать Лапутой ради землян! Таков закон!

Контейнер взял с больничного столика шприц-тюбик с бутарфанолом.

– Видишь? – показал он ему. – Тебе кололи это, чтобы унять боль. Это называется наркотик.

– Не надо разговаривать со мной, как с ребенком! – обиделся Летун. – Я, конечно, провожу больше времени в небе, чем на земле, но что такое наркотики знаю!

– Отлично, – кивнул Контейнер. – Тогда представь себе, что кто-то из ваших разведчиков принесет обратно на Лапуту целый ящик такой дряни. Не завтра, и не послезавтра; может быть через год, или два, или пять. И ты – или твои дети – станут пустоглазыми наркоманами, как обитатели Инкермана. Твой отец думает о настоящем, это его работа. Ты же – как наследник – должен думать о будущем. И Лапуты, и всего Крыма. Поговори с отцом, Летун. Иначе настанет день, когда Лапута не сможет подняться в небо. Некому будет летать. Мне пора идти. Прощай, Летун!

Контейнер встал, пожал руку Летуну и вышел из лазарета.

Впереди его ждала долгая дорога до Керчи.

* * *

Военный совет держали в блиндаже, наспех вырытом в чистом поле неподалеку от Керчи. Присутствовали: от клана Листонош – Контейнер, от черноморского флота – капитан Олег Игоревич, от Казачьей Сечи – гетман Федор Чуб и от ополчения Крыма – атаманша Пеева.

– Пойдем в атаку перед самым рассветом, – сказал Контейнер. – Бросим вперед ополченцев.

– Пешком на пулеметы?

– О пулеметах можешь не беспокоиться, – сказал Контейнер.

Весь периметр Керчи теперь украшали бетонные конусы укрепленных огневых позиций, способных вести огонь из счетверенных КПВТ как по наземному, так и по летящему противнику – урок бомбардировки не прошел для Ферзя и Правдоруба даром. Всю прошлую неделю, пока стягивались силы к месту битвы, Контейнер провел, ползая на брюхе и минируя эти самые бетонные дзоты. Теперь ему оставалось лишь повернуть ручку на взрыв-машинке, и пулеметные гнезда станут не страшны пехотинцам Пеевой.

Он вкратце обрисовал ситуацию атаманше, но та все равно осталась недовольна.

– Ну, добегут мои ребятишки до городской стены. И лягут на минных полях. Или – если повезет – преодолеют стену, лестницы у них есть, но завязнут в городских боях. Они ж такому ремеслу не обучены, просто времени не хватило. Нет, бросать пехоту вперед без артобстрела – глупость!

– Не глупость, а хитрость! – возразил Контейнер. – Они не должны ворваться в город. Наоборот, их задача – изобразить, что наступление захлебнулось, и откатиться обратно, на заранее заготовленные позиции – те самые траншеи и окопы, которые я заставил их копать. Твои бойцы должны будут выманить противника на открытую местность. Скорее всего, за ними погонятся татары, своих людей Ферзь будет экономить. А вот тут в дело вступите вы, – Контейнер указал на гетмана Казачьей Сечи.

Федор Чуб огладил бритую голову, потеребил оселедец.

– Ну, допустим, татар мы порубим, как бифштекс по-татарски. Дальше-то что? У нас кони и сабли, ну и автоматы, ясен пень, а в Керчи пушки, автоматические гранатометы, минометы, бронетехника…

– Задача первой волны наступления, – пояснил Контейнер, – не взять Керчь, а отвлечь внимание противника от моря. Дать флоту развернуться в боевые порядки и нанести артиллерийский удар по городу. Справитесь, Олег Игоревич?

– Отчего ж не справиться? Лишь бы подлодок в акватории не было.

– Этого я обещать не могу, – развел руками листоноша. – Сколько вам надо времени на построение флота?

– Час, может быть, полтора. Сначала должны пройти минные тральщики, потом торпедные катера. А там уже и основные суда смогут развернуться, – рассказал Олег Игоревич.

– Вы, – Контейнер указал на атаманшу Пееву и гетмана Чуба, – должны дать капитану эти полтора часа. Выманить противника, вымотать его, взять огонь на себя. А вот после того, как корабли отстреляются из всех орудий, и отработает по Керчи наша самоходная артиллерия, спрятанная вот тут, – Контейнер ткнул пальцем в карту, – тогда вы пойдете в настоящее наступление. И ополченцы, и казаки, и десант морской пехоты. С трех сторон. При огневой поддержке артиллерии. Другой попытки взять Керчь не будет. Надо все сделать с одного раза. И помните – в этой битве решается судьба Крыма.

– План хороший, – сказал капитан Олег Игоревич. – Но… как бы это сказать… Без права на ошибку. Очень много в нашем плане движущихся деталей, как в сложном моторе. Если хоть одна откажет – если хоть что-то пойдет не так, – все пойдет насмарку. Запасных вариантов нет?

– Нет, – отрицательно покачал головой Контейнер. – У нас слишком мало сил, чтобы их хватило еще и на запасные планы. Если что-то пойдет не так – отдавайте команду наступать.

– Как говорил Наполеон, – прокомментировал Олег Игоревич, – главное – ввязаться в драку, а там посмотрим…

– Эх, нам бы авиацию! – мечтательно вздохнула атаманша Пеева. – Хотя бы крошечный аэростатик – для разведки!

– Авиации у нас нет, – отрезал Контейнер. – Зато есть козырь в рукаве.

– Какой еще козырь? – не понял гетман Чуб.

– Я, – сказал Контейнер.

* * *

Диверсионно-разведывательная группа в составе Контейнера, Ольки Боевого Зяблика и старпома Ренькаса выдвинулась в сторону Керчи в последний вечер перед наступлением – без оружия и средств связи.

– Самоубийство, – сказала Олька Зяблик, когда Контейнер изложил свой план.

– Не без того, – кивнул листоноша. – Зато героическое.

По замыслу Контейнера, диверсионно-разведывательная группа из трех человек должна была проникнуть в Керчь под видом беженцев – накопление сил вокруг города, особенно вчерашних бандитов Пеевой, не прошло незамеченным, многие крестьяне потянулись в город, подальше от ополченцев и казаков – и дождаться утра. Утром, с первыми признаками наступления, надо было завладеть оружием (это была самая простая часть плана) и, пользуясь суматохой, пробираться к ратуше.

С началом артиллерийского обстрела Контейнер с друзьями собирался проникнуть в ратушу и либо взять в плен, либо уничтожить Ивана Зарубку и Ферзя, а то – чем черт не шутит – самого Человека в Серебряной Маске.

Развитая интуиция листоноши подсказывала Контейнеру, что главный дирижер всего происходящего должен быть где-то поблизости…

Если обезглавить Союз Вольных Городов в самый разгар боя, у повстанцев появлялся хороший шанс на победу.

Плохо было то, что доверить эту миссию Контейнер мог только себе самому. А значит, объединенные силы повстанцев оставались без командира, и спасти их могла только железная преданность приказу и слаженность действий. В Пеевой и Олеге Игоревиче Контейнер не сомневался, не один пуд соли вместе съели, а вот гетман Чуб и полевые командиры рангом пониже особого доверия не внушали – равно как и капитаны торпедных катеров.

Лишь бы они не побежали.

Хотя куда им бежать? За свой дом сражаются. За свой Крым.

Другого у них не будет.

На подступах к Керчи отряд Контейнера легко влился в бесконечный поток беженцев – пейзане бежали от надвигающейся войны, стремясь укрыться за крепкими стенами Керчи. Сами того не зная, мирные люди пытались спрятаться от грядущей бури в самом ее эпицентре.

Контейнер знал, что многие из них завтра погибнут от шальной пули или снаряда.

Ему не было их жалко. Лучше погибнуть, чем жить под властью Ферзя или Зарубки.

Из-за наплыва беженцев людской поток даже толком не досматривали на блокпостах. Если бы Контейнер знал об этом заранее, он мог бы провести куда больше людей, да и оружие можно было бы легко спрятать. Но он не жалел и об этом. Лучше меньше людей, но проверенных; а оружие – что они, оружия себе в Керчи не добудут?

Сама Керчь, несмотря на резкий приток населения, словно притихла перед грозой. Солдаты ходили мрачные, в полном боевом облачении, улицы патрулировали усиленные наряды, местные по обыкновению прятались по домам. И лишь татары вели себя нагло, задирали прохожих, лапали девушек и всячески хорохорились перед дракой.

Татар Контейнер старался избегать. Не хватало только ввязаться в потасовку перед серьезным делом. А вот патрули его очень интересовали – в сугубо корыстном смысле.

Каждый уличный патруль теперь состоял из трех солдат и двух черных вертухаев из тайной полиции, и те, и другие в открытую носили эмблемы Серебряной Маски на униформе и снаряжении. Вооружены они были на славу – и автоматы, и пистолеты, и обязательно один пулеметчик на наряд, а уж гранат и дымовых шашек у каждого было в изобилии. Нет, не уличную шпану должны были ловить эти наряды – разведчиков и диверсантов.

Таких, как Контейнер, Ренькас и Боевой Зяблик.

Только Контейнер изменил правила игры: это они охотились на наряд, а не наоборот. Выбирали тех, кто смело сворачивал в темные подворотни, выжидали момент. Наконец, Контейнер показал:

– Этих берем!

– Понял, – кивнул Ренькас.

Главным аргументом в пользу именно этого конкретного патруля был длинный чехол за спиной вертухая в черном. Контейнер знал такие чехлы – в них носили снайперские винтовки.

То, что надо.

Отряд разделился: Ренькас и Зяблик пошли вперед, оставив Контейнера в тылу. Олька начала припадать на одну ногу, Ренькас поддерживал ее за плечо.

– Помогите! – простонала девушка. – На нас напали!

– Пошли вон! – рявкнул вертухай. – Нечего шастать после комендантского часа!

– Это были казаки! – крикнул Ренькас, и патруль заглотил наживку.

– Где?!

Ренькас указал в сторону подворотни, где прятался Контейнер.

Двое солдат и один вертухай – тот самый, с чехлом для снайперской винтовки за спиной – побежали к Контейнеру. Двое остались. «Как раз – один Ольке, один старпому, – подумал Контейнер. – Справятся ребята».

Залетев в подворотню, наряд наткнулся на спокойно сидящего на корточках Контейнера и оцепенел. На казака листоноша похож не был.

Контейнер медленно поднял взгляд и увидел, что на разгрузке ближайшего солдата висит «Ка-бар» в модных тактических ножнах. То, что надо. Контейнер схватил солдатика одной рукой за горло, другой – выдернул нож и загнал под бронежилет. Пока второй солдат соображал, что произошло, листоноша освободил клинок и одним движением вспорол бедолаге паховую артерию, а вторым – перерезал горло.

Вертухай успел достать пистолет – но Контейнер метнул нож. Тот вошел точно в глазницу, по рукоять. Контейнер метнулся к падающему телу и подхватил вертухая на лету – не дай бог, упадет на драгоценную винтовку и повредит оптику.

Освободив мертвеца от чехла с винтовкой, он пошел к своим ребятам. Там все тоже было уже кончено: солдат лежал со свернутой шеей – работа Ренькаса, а вертухай – с перебитым кадыком (почерк Боевого Зяблика).

Бойцы деловито проверяли трофейное оружие.

Контейнер поглядел на часы.

– До начала наступления еще пять часов. Надо где-то поспать.

– Поспать? – удивилась Олька.

– Ну да. Завтра надо быть свежими и полными сил. Что это за высокое здание напротив ратуши? – прищурился Контейнер.

– Бывший главпочтамт, теперь колокольня.

– Отлично, – кивнул Контейнер. Где еще листоноше встречать свою смерть, как не на почте? – Там и заночуем.

Вход в главпочтамт не охранялся. Зато вокруг ратуши войск было стянуто немерено. «А ведь нам завтра ее штурмовать, – подумал Контейнер. – Ну ладно, это все до поры, как начнется битва, никто столько солдат в тылу держать не станет».

Поднялись на самый верх колокольни. Позиция была идеальная – как для снайпера, так и для наблюдателя. Вся Керчь как на ладони. Вон освещенное здание ратуши – не спят владыки, переживают. Вот темная громада комендатуры. Казармы. Торговые ряды. Бараки. Руины, оставшиеся после налета лапутян. Жилые дома.

Тихо, темно, страшно.

Контейнер расчехлил трофейную винтовку. Марка незнакомая, с продольно-скользящим затвором и «леопольдовской» оптикой. Калибр 338 «Лапуа», можно спокойно поражать ростовую мишень на расстоянии в километр. До ратуши было значительно ближе…

– Все, спать, – скомандовал Контейнер. – Завтра будет тяжелый день.

– Я не усну, – пожаловалась Олька. – Адреналин бурлит.

– Ну, как хочешь, – пожал плечами Контейнер и провалился в глубокий спокойный сон.

* * *

Проснулись они от стрельбы. «Ух ты, – подумал Контейнер, – мы чуть не проспали решающую битву. Особенно Олька, которая сладко посапывала, несмотря на пальбу».

– По местам, – приказал Контейнер. – Ренькас, следи за лестницей. И разбуди Ольку, дай ей бинокль.

Сам он раскрыл сошку снайперской винтовки, лег поудобнее и стал наблюдать, что происходит в ратуше. Во всех окнах мелькали тени, внутри царила суматоха. «Готовились-готовились, а так и не подготовились», – злорадно отметил Контейнер. Наконец, из ворот гаража показался бронированный лимузин – та самая «Чайка». «Значит, кто-то из двоих – либо Ферзь, либо Правдоруб собирается куда-то ехать. Прекрасно. Тут я его и хлопну».

– Что там? – не оборачиваясь, спросил Контейнер у Ольки.

– Все по плану. ДОТы подорвались чисто, ополченцы пошли в наступление. К стене стягиваются войска.

– Что на море?

– Эскадры пока не видать, движения на берегу тоже. Ага! Татары перемещаются к стене, готовятся к наступлению…

Пока все шло нормально. Контейнер следил через прицел за лимузином. Никого. Но кому-то же его подали?

– Есть! – воскликнула Олька. – Татарская конница преследует бегущую пехоту. Ох, и рубят же они их! Ага! А вот и казаки. Отрезали. Окружили татар. Мясорубка.

И тут раздалось негромкое, но ритмичное бухание, сопровождаемое подвыванием. Контейнер оторвал взгляд от прицела. «Мать моя женщина! У них есть установки залпового огня!»

Три «Града», расположенные между казармами и торговыми рядами, лупили без устали. Ракеты, оставляя дымный след, улетали ввысь и падали прямо на ожесточенно рубящих друг друга казаков и татар. Да, Ферзь умеет преподносить сюрпризы. И своих людей совсем не жалеет.

– Море! – рявкнул Контейнер.

– Есть эскадра! Строятся! Разворачивают пушки! Залп!

Отголосок корабельного залпа докатился до колокольни с запозданием. Тяжелые артиллерийские снаряды легли россыпью по береговой линии, но, увы, не задели бетонные надолбы береговой батареи. Та ответила протяжной и раскатистой канонадой. Между кораблями и батареей завязалась ожесточенная артиллерийская дуэль.

– Что десант?! – спросил Контейнер.

– Спустили катера. Приближаются. Ох, черт!

– Что там?

– Катер подорвался на мине. Блин! Еще один! Это не мины, это торпеды! В акватории порта подлодка!

«Надеюсь, капитан сообразит сбросить глубинные бомбы», – подумал Контейнер, и в этот самый момент флагман эскадры, крейсер, переименованный в «Колесо Кармы» (именно так, с большой буквы) вспух изнутри оранжево-черным шаром. Прямое попадание в крюйт-камеру.

Прощайте, капитан Олег Игоревич и добрая псина Карма!

Остальные корабли еще вяло постреливали, батарея огрызалась, но десант захлебнулся в собственной крови.

С холмов заговорила наземная артиллерия повстанцев – пушки, снятые с кораблей и переставленные на автомобильные шасси. Батарея «Градов» скорректировала свой огонь. Артиллерия исчезла в клубах пламени и дыма.

Повстанцы медленно, но уверенно проигрывали битву. Пора было разыгрывать козырную карту,

Контейнер дослал патрон в патронник, прицелился в ближайшее окно. Человек. С рацией.

Ба-бах! Винтовка больно лягнулась в плечо. Ну и отдача у этого «лапуа»!

Перенос прицела. Еще один, серебристый галун на мундире, шеврон Серебряной Маски. Задержать дыхание, плавно выбрать спуск. Минус два.

Найти следующего.

Контейнер методично, как в тире, расстреливал здание ратуши, выискивая среди мельтешащих в окнах людей тех, кто вел себя увереннее прочих. Рубил голову гидре.

Они даже не сразу поняли, что по ним стреляет снайпер – наверное, списали пару первых смертей на шальной осколок, залетевший в окно. Жаль, ни Ферзя, ни Правдоруба в окнах не было, в бункере, поди, отсиживаются, гады!

– Как там наши? – поинтересовался Контейнер, не прекращая стрелять.

– Хреново. Пеева бросила в атаку последние резервы. Флот тонет, осталась всего пара катеров. Похоже, мы проиграли, – грустно поведала Олька.

– Мы еще живы, а значит, можем драться! – заявил Контейнер, и в ту же секунду шальная пуля высекла искры в сантиметре от его лица. Листоноша нырнул за парапет.

Все, тир закрывается. Снайпер обнаружен и сейчас будет уничтожен.

– Бегут, сволочи! – сообщил Ренькас, державший в поле зрения площадь и лестницу, ведущую на колокольню. – Штурмовать собираются. Вон вам!

Он швырнул вниз связку гранат и дымовых шашек. Ахнуло звонко, в ратуше повылетали последние стекла. Энтузиазма у штурмующих почтамт поубавилось.

Но все равно, теперь проигрыш был вопросом времени.

«Ну что, Контейнер, – спросил листоноша сам у себя, – не получилось? Развязал большую войну, погубил кучу людей – и проиграл?

Черта с два! Листоноши не сдаются!»

Он опять вскинул снайперскую винтовку и принялся стрелять – сначала по бегущим от ратуши вертухаям, потом по окнам ратуши. И тут небо закрыла тень.

Контейнер поднял голову.

Это была Лапута.

Они все-таки прилетели.

Никогда еще звук падающих бомб не был столь приятен слуху Контейнера.

Керченцы запаниковали. Как только первые термобарические бомбы уничтожили «Грады», а кумулятивные снаряды вспороли бетонные укрепления береговой обороны, защитники Керчи бросилась, кто куда. Бомбы – зажигалки с напалмом, обычные фугасы, кассетные боеприпасы – сыпались из Лапуты, словно из рога изобилия. В акватории порта всплыла брюхом вверх подводная лодка в луже горящего мазута.

Немногочисленные морские десантники все-таки добрались до берега и побежали взрывать казармы. Ополченцы атаманши Пеевой форсировали остатки крепостной стены и устроили ожесточенное добивание бегущего противника.

Появление Лапуты в небе над Керчью переломило ход сражения.

Это произошло так быстро и стремительно, что с трудом укладывалось в голове.

– Смотрите! – выкрикнул Ренькас.

К ратуше подъехал БТР, из которого выскочил человек в сером камуфляже и… неужели? Да, совершенно верно! В серебряной маске!

– Ну, на ловца и зверь бежит, – пробормотал Контейнер, приникая к прицелу.

Он поймал серый силуэт в перекрестье и мягко выбрал спуск. Боек сухо щелкнул. Бракованный капсюль. Контейнер яростно передернул затвор, но Серебряная Маска уже скрылся в ратуше. Тогда Контейнер расстрелял движок бронетранспортера – тяжелые пули триста тридцать восьмого калибра легко пробили броню, и выкрикнул:

– За ним!

Вниз по лестнице, через площадь. На бегу подобрать автомат. Контуженный охранник у ратуши? Срезать короткой очередью. Дверь? Выбить ногой. Вниз, в бункер. Еще два охранника? Два выстрела. Готово.

Дверь бункера! Открыта! Вот это удача!

Внутри все трое – Ферзь, Иван Зарубка и Человек в Серебряной Маске.

– Стоять! – гаркнул Контейнер. – Не двигаться!

Правдоруб и Ферзь замерли, оцепенев от страха, а Серебряная Маска, напротив, начал двигаться плавно и быстро, точно сгусток ртути. Контейнер трижды выстрелил ему вслед – и все три раза промахнулся. Потом в подобранном автомате закончились патроны.

«Он листоноша! – осенило Контейнера. – Никто другой не смог бы двигаться так».

– Я так понимаю, вы тот самый пресловутый Контейнер? – без тени эмоций спросил Серебряная Маска.

Ренькас и Боевой Зяблик, отставшие еще на площади – куда им угнаться за листоношей – ворвались в бункер.

– Пакуйте уродов, – сказал Контейнер, кивнув на Ферзя и Зарубку. – А с этим я сам разберусь.

Он отбросил ненужный автомат, размял плечи и двинулся к Серебряной Маске. Тот стоял и ждал.

Контейнер ударил – рукой в лицо. Ногой в пах. Оба раза – мимо. Серебряная Маска оттанцевал к выходу. Контейнер бросился за ним, молотя руками и ногами – но достал всего один раз, зато удачно, в бедро, да так, что у Маски парализовало нерв.

Чуть подволакивая ногу, Маска начал подниматься по лестнице.

Контейнер прыгнул, пытаясь поймать на удушающий захват – и попался, как мальчишка, на старый трюк, известный, как «поворот вниз».

Любому нормальному человеку такой бросок сломал бы шею. Контейнер был листоношей, поэтому выжил. И сознание потерял всего на пару секунд.

Но когда он очнулся, Человека в Серебряной Маске на лестнице уже не было.

Чуть пошатываясь, Контейнер пошел вверх.

«Почему он меня не убил, – думал он по пути. – Ведь мог. Он в несколько раз сильнее и быстрее меня. Точно – листоноша. Молодой, энергичный. Но как?! Как такое вообще возможно?»

Когда Контейнер вышел в холл ратуши, снаружи раздался звук мотора.

«Черт! Какой же я дурак! – выругал себя листоноша. – Бронетранспортер я расстрелял, а “Чайку”?»

Контейнер выскочил на улицу – и увидел лишь столб пыли за уезжающим лимузином.

Листоноша сел и вытер лицо рукой. Все было кончено. И война, и погоня. Войну он выиграл, а погоню – проиграл.

На площадь въехала атаманша Пеева на белом коне в окружении пеших и конных повстанцев. В небе по-прежнему висела Лапута. Из подвала Ренькас и Олька выводили связанных лидеров Союза Вольных Городов Крыма, и среди них изрядно потрепанных Ферзя и Зарубку.

– Кончено? – спросила атаманша Пеева.

– Кончено, – подтвердил листоноша.