Текст книги "Метро 2033: Крым-3. Пепел империй"

– Пожрать дай, – потребовал Контейнер. Надо было любой ценой заставить охранника открыть решетку и спуститься в яму, остальное было бы уже делом техники.

– Еще чего! Жрать не положено! И так вон харю отъел! – заржал охранник.

– Ну хоть парашу спусти, – попросил Ренькас. – Что нам, на стены гадить? С нами женщины!

– Ссы, куда хочешь, – охранник был неумолим.

– А нас в кустики проводишь? – хлопнула ресницами Олька.

– Не-а. Знаем мы вас – сначала в кустики отпусти, потом обедом накорми, потом – женись. Вам только и надо, чтобы мужику на шею сесть! – охранник откровенно издевался.

– И долго нам тут еще сидеть? – поинтересовалась атаманша Пеева.

– Пока атаманша не придет!

– Какая еще атаманша? – прищурилась Пеева.

– Светка Новикова, новая наша атаманша.

– Убью сучку… – прошипела Пеева.

Тут сверху донеслось негромкое рычание. Охранник обернулся – и его сбила с ног темная лохматая тень. Охранник плюхнулся спиной на решетку и попытался было сопротивляться, но против Кармы у него шансов не было. Огромная, будто у крокодила, собачья пасть сомкнулась на горле бедолаги, клацнули могучие челюсти, хлынула кровь. Не удовлетворившись достигнутым результатом, Карма взяла голову истекающего кровью охранника – судя по фонтанирующей алой жидкости, собака прокусила тому обе сонные артерии – и как следует встряхнула. Хрустнули шейные позвонки.

– У него на поясе ключ от замка, – подал голос капитан Олег Игоревич. – Я… То есть, Карма не может отцепить, там карабин с муфтой, надо отвинчивать. И Карма советует поторопиться – у охраны скоро пересменка.

Контейнер прищурился:

– Как это – Карма рекомендует? Она что у вас, телепат?

– Не совсем, – смутился капитан. – Потом объясню. Давайте выбираться отсюда.

Вдвоем с капитаном Контейнер образовали подножие человеческой пирамиды; Пеева и Ренькас, залезши на плечи, стали вторым ярусом, а Боевой Зяблик Олька, как самый легкий член команды, вылезла на «третий этаж» и с трудом, но дотянулась до ключа.

Остальное было делом техники. Олька открыла и отбросила подвесной замок, запиравший решетку. Сняла с себя ремень (штаны чуть не свалились, к вящей радости Ренькаса), перекинула его через решетку, Карма взяла ремень в зубы и потащила. Силищи в собаке было немерено. Через образовавшуюся щель команда выбралась наружу. Контейнер огляделся.

Зиндан располагался на краю лагеря хиппарей – сборища палаток и хижин на самой дальней оконечности Казантипа. В лагере все еще спали – судя по высоте солнца над горизонтом, стояло раннее утро, а хиппари привыкли пробуждаться к обеду. Кое-где еще тлели ночные костерки, и стоял над хижинами устойчивый сладковатый смрад. На другом конце лагеря виднелись более капитальные постройки – бетонный блокпост и парочка трейлеров, врытых в землю.

– Нам туда, – определил Контейнер. – Там наверняка штаб. У меня глаз наметанный.

– Подождите, – сказал Олег Игоревич. – Мы Мишку забыли. Надо похоронить по-человечески.

– Нет времени, – отрезал Контейнер. – Если нас опять повяжут или убьют, что более вероятно, такие, как Мишка, будут дохнуть каждый день – от наркотиков, от голода, от войны. Юнга сам сделал свой выбор. Наше дело – сделать так, что гады вроде Ферзя и Правдоруба не давали пацанам такого гадкого выбора – стать наркоманом или пушечным мясом.

Капитан вздохнул и сказал:

– Вы правы…

Они отошли от зиндана метров на сто, когда в лагере хиппарей поднялся шум – видимо, кто-то обнаружил мертвого часового. Отряду пришлось плюхнуться на пузо и остаток пути проделать так.

На самой границе песчаного пляжа, где поросшая жесткой колючкой сухая крымская земля сменялась мелким, точно пудра, белесым порошком, был небольшой овражек; в нем и залегли.

– Они будут искать нас в сторону трассы – подумают, что мы сбежали, – сказала атаманша Пеева, прекрасно знающая здешние места. – Но я убегать не собираюсь. Мне еще с Новиковой побеседовать надо. Тоже мне, атаманша выискалась! Самозванка обдолбанная!

– Стремно тут как-то, – пожаловался Ренькас. – Путей отступления нет. Если найдут – прижмут к морю, и крышка.

– Не найдут, – заверил капитан Олег Игоревич. – Если попробуют, нас Карма предупредит. Она учует их раньше, чем они нас.

– Кстати, о Карме, – встрял Контейнер. – Она мутант? Телепат? Как вы общаетесь? Обещали рассказать – так рассказывайте.

– Ну… – Олег Игоревич замялся, – бачите, шановный, тут все не так просто. Карма, безусловно, мутант. И я, увы, тоже. Дальше больше того: мы с ней – один и тот же мутант.

– Это как? – выкатила глаза Олька Зяблик.

– А вот так. Симбиоз человека и собаки в высшем своем проявлении. Мы с ней однажды попали в одну неприятную ситуацию… Короче говоря, я чуть не погиб, а она меня вытащила, без сознания. А когда я очнулся, у нас оказался один разум на двоих.

– Ни хрена себе, – пробормотал Ренькас.

– Вот такие пироги, – развел руками капитан. – Связь поддерживаем на расстоянии до ста метров, проверено. Если хотите, могу сходить – собачьим своим телом – на разведку, я тут буду видеть, слышать и обонять все, что будет видеть, слышать и обонять Карма.

– Рано, – сказал Контейнер. – Пусть сначала хиппари угомонятся.

В скрытых способностях Олега Игоревича таился огромный потенциал. Кто обращает внимание на бродячих собак? Идеальный разведчик! Это следовало запомнить и при случае использовать.

– Вроде стихло все, – сообщила атаманша Пеева, выглянув из-за импровизированного бруствера. – Костер разводят. Курултай держать будут. Отлично.

– Уйдем по-тихому? – предположил Ренькас.

Олька Зяблик фыркнула:

– Плохо ты, старпом, знаешь нашу атаманшу. Коло?

– Коло! – непонятно подтвердила атаманша Пеева, свирепо сверкнув глазами. – За мной!

Контейнер предпочел подчиниться. Что бы ни означало загадочное «коло», на пути разозленной атаманши лучше было не становиться. Проще было бы остановить товарный поезд, чем жаждущую крови Пееву.

Отряд гуськом двинулся за атаманшей в сторону центрального костра лагеря. Солнце поднялось тем временем в зенит, начало припекать. Контейнер поймал Ольку Зяблика и спросил тихонько:

– Что такое «коло»?

– Обычай такой на Казантипе, – ответила та. – Скоро сами увидите.

– Я, кажется, знаю, – проговорил Олег Игоревич. – У пиратов похожие законы. Стихийное самоуправление, сублимат демократии…

Хиппари, собравшиеся вокруг костра, были настолько возбуждены и взволнованы, что даже не заметили, как искомые беглецы влились в толпу. Благо, достаточно было набросить на голову капюшон или панаму, придать взгляду идиотическую рассеянность – и среди наркоманов можно было легко сойти за своего.

У костра бесновалась тощая, дочерна загорелая девица с выбеленными солнцем волосами.

– Братья! И сестры! – верещала она. – Надо найти их! Всех до единого! Они убили! Нашего брата! Они осквернили! Мыс Казантип! Они нарушили наши законы! Они съели юнгу Мишку! Они каннибалы! Они мутанты! Мы пойдем по следу! Мы будем гнать их, как диких зверей! До самой Керчи! До Симферополя! Мы догоним их! Они прокляты! Они бесы!

«Да она же сумасшедшая», – понял Контейнер. Глаза у псевдоатаманши Новиковой были огромные, а зрачки – крохотные. Еще и под кайфом. Да и никакая она была не девица, а баба лет за пятьдесят, все лицо в морщинах, шея дряблая, кожа висит, как у ящерицы. Просто мелкая очень, и голосок, как у девочки-подростка, вот издалека и кажется – молодая. Маленькая собачка – всегда щенок.

– Сколько ей лет? – уголком рта спросил Контейнер.

– Около тридцати, – тихонько ответила Олька.

– А чего ж она так плохо выглядит?

– Наркота. Сызмальства.

– Ясно…

Когда Новикова иссякла – даже ее истеричность имела пределы, толпа уже раскачивалась в экстатическом безумии. Весь праздник хиппарям испортила Пеева, выйдя к костру.

– А чего меня ловить? – спросила она густым басом. – Вот она я. Ни от кого не убегаю, ни от кого не прячусь.

– Убейте ее! – заверещала Новикова.

– Стоять! – гаркнула атаманша Пеева. – Коло!

Толпа, качнувшаяся было вперед, откатилась назад, точно морская волна.

– Коло! – повторила Пеева. – Помните, казантипцы?! Таков обычай! Если кто претендует на место атаманши с мыса Казантип, она должна вызвать действующую атаманшу на поединок! Что-то я не помню, Новикова, дрянь ты наркоманская, чтобы ты меня вызывала. Но ничего, я не гордая. Я сама вызываю тебя!

Новикова побледнела и сглотнула. До остатков ее наркоманских мозгов дошло, что Пеева настроена до крайности серьезно. И сейчас ее, вероятно, будут убивать..

Но отступать Новиковой было некуда. Традиции есть традиции, их надо чтить.

– Тогда я выбираю оружие! – взвизгнула она.

– Твое право, – кивнула атаманша Пеева.

– Мы будем драться на ножах! – завопила Новикова, выхватывая из-за пояса кривой нож-керамбит.

Толпа, предчувствуя кровопролитие, радостно загудела.

– Фу ты, ну ты, – вздохнула Пеева. – Я уж было испугалась, что ты предложишь дуэль на шприцах.

Новикова зашипела и кинулась в атаку. Пеева, все еще безоружная, – весь арсенал у них изъяли перед зинданом, очевидно, – спокойно отступила в сторону и подставила ногу. Новикова споткнулась и растянулась на песке, едва не угодив головой в костер.

– Нож мне дадут, или забрать у кого-нибудь? – спокойно поинтересовалась атаманша Пеева.

Кто-то из хиппарей швырнул нож. Тот воткнулся в песок, и Новикова, вскочив, тут же заняла позицию между Пеевой и оружием. Керамбит в руке наркоманки поблескивал, точно коготь хищной птицы.

Пеева спокойно двинулась вперед. Новикова бросилась вперед, хаотично размахивая керамбитом. Пеева легко увернулась от размашистых выпадов, пнула соперницу ногой в пах (для женщин этот удар не менее – а, возможно, и более болезненен, чем для мужчин), огрела ладонью по затылку – Новикова опять пробороздила носом песок, после чего вытащила из земли свой нож, судя по виду – обычный кухонник.

– Вставай, тварь, – сказала атаманша. – Сейчас я тебя разделывать буду.

Новикова всхлипнула, лежа на земле, и пробормотала:

– Не убивай! – после чего, усыпив бдительность соперницы, метнула горсть песка Пеевой в глаза.

Атаманша ослепла на пару секунд, и за эти пару секунд наркоманка успела дважды ее полоснуть кривым клинком керамбита – по бедру, хорошо хоть с наружной стороны, и по плечу – не глубоко, но обидно. Хлынула кровь.

Пеева вслепую отмахнулась своим ржавым кухонником, ушла кувырком назад и встретила налетевшую Новикову ударом ноги в живот. Из наркоманки напрочь вышибло дух.

Пока самозванка приходила в себя, Пеева протерла глаза и встала на ноги. Время шуток прошло. Атаманша собралась убивать.

Новикова, отдышавшись, тоже это поняла. В свой последний бросок наркоманка вложила все, что у нее было – всю ярость, ненависть и амфетаминовое бесстрашие.

Атаманша Пеева перехватила руку противницы в сантиметре от своей шеи. Резко вывернула, сломав Новиковой запястье, и с размаху загнала ржавый кухонник в глазницу самозванки – глубоко, по рукоять.

Новикова умерла мгновенно и рухнула, точно мешок с костями.

Пеева обвела взглядом притихшую толпу и сказала:

– Теперь я тут атаманша. Есть несогласные?

Хиппари ответили разрозненным блеянием, общий смысл которого сводился к тому, что нет, конечно же, уважаемая, какие тут могут быть возражения после такой убедительной процедуры передачи власти?

– Вот и хорошо, – проговорила атаманша Пеева. – Тогда поговорим о важном. Кто последним видел металлический чемоданчик, с которым приходил Рыжехвост?

* * *

Как это часто бывает в жизни, короткие, но насыщенные адреналином дни приключений зачастую сменяются длинными периодами скуки, когда ничего не происходит. Вот и на Казантипе произошло то же самое: после драматического захвата (а вернее – возврата) власти атаманшей Пеевой, хиппари отпраздновали это грандиозной укуркой, после чего завалились спать.

А когда наступило утро, обитатели Казантипа проснулись с убеждением, что ничего существенного в их жизни не поменяется. Ну, подумаешь, была Новикова, стала Пеева… Главное, чтобы дури хватило до вечера, а там – будет новый день, будет новая дурь.

Пеева же по мудрому совету Олега Игоревича (точнее, его собаки – Контейнер никак не мог привыкнуть к этому странному симбиозу) некоторое время – пару дней – поддерживала в хиппарях веру в вышеупомянутое заблуждение. Мол, курите дальше, дорогие мои, все будет хорошо.

Втихаря же Пеева при помощи Ольки Зяблика разведывала каналы, по которым дурь поступала на мыс Казантип, и выведывала, кто из фракции покойной Новиковой ведал торговлей наркотой, кто отвечал за складирование, кто контролировал финансовые потоки.

Ренькас, удачно прикидываясь наркоманом, благо, субтильное телосложение помогало, втерся в доверие к наркоторговцам и подтвердил то, о чем Контейнер и так подозревал: наркотики на Казантип шли из Керчи, с ведома самого Ферзя. Ферзь же, по слухам, получал их из Симферополя, чуть ли не официально закупая их на средства из бюджета Союза Вольных Городов у татар и контрабандистов.

Олег Игоревич и мозг его, Карма, целыми днями где-то пропадали. О делах своих не распространялись, возвращались затемно, просоленные, будто весь день провели в воде, ели из одной миски и падали спать.

Контейнер бездельничал. Подзаряжал батарейки – валялся на солнце, загорал, пил местное дрянное пиво. Каждый из членов его отряда был озадачен, помимо основных целей, поисками чемоданчика покойного Рыжехвоста, но пока результатов не было. То ли не доехал чемоданчик до Казантипа, то ли прикарманил его кто-то из хиппарей и сменял на понюшку дури…

Так – буднично, рутинно, прошла неделя, а вечером седьмого дня Контейнер собрал совет.

– Докладывайте, – велел он, когда отряд расположился у костра.

– По чемоданчику – глухо, – первой начала Пеева. – По наркоте – везут два раза в месяц, цены – бросовые, ниже рыночных. Как будто специально насыщают рынок дурью, прикармливают клиентуру.

– Как везут? Когда?

– Двумя караванами. В первый и в третий понедельник месяца. В отряде – десять человек, два торговца и восемь охранников. Едут верхом, груз в повозке.

– То есть… – Контейнер напрягся и припомнил календарь, – следующий караван будет завтра?

– Выходит, так, – пожала плечами атаманша Пеева.

– Олька Боевой Зяблик, – обратился Контейнер. – Как там наш мысленный эксперимент?

Три дня назад Контейнер как бы невзначай попросил Ольку прикинуть, что начнется на Казантипе, если очередная порция дури не попадет на мыс.

– Хреново, – скривилась Олька. – По моим прикидкам, человек сто – сто пятьдесят будет два-три дня лежать пластом, в ломке, они уже хронические. Где-то треть может не выжить. А вот те, что недавно начали курить и ширяться – таких на Казантипе около двухсот, – могут озвереть и устроить массовое побоище.

– Подтверждаю, – сказал Ренькас. – Оружия у хиппарей припрятано много. В основном холодняк, конечно, – топоры, мачете, копья, но поубивать друг друга хватит.

– Так, – кивнул Контейнер. – А вы мне что скажете, Олег Игоревич? – Контейнер, произнося эти слова, смотрел на Карму. Та зевнула.

– А что я кажу, – развел руками капитан, – дело дрянь. Во всех смыслах. Ферзь гонит караваны с дурью по всему Крыму. Раздает чуть ли не задарма. Без какой-либо ясной цели. Обычно караван приезжает в деревню на следующий день после рекрутерского отряда армии Союза Вольных Городов. Хорошая тактика – либо ты служишь нам, либо мы сделаем из тебя пускающего слюни идиота, всецело зависящего от наших поставок наркотиков. Такое впечатление, что Ферзь с Правдорубом задались целью извести под корень все взрослое население Крыма. Не уничтожить, а заставить деградировать. Погано це.

– А что насчет матросов? – спросил Контейнер. – Они же всегда были сами по себе, не то что сухопутные крысы.

– Были, – мрачно ответил Олег Игоревич. – Были, да сплыли. После прошлогодней бойни… А, чего тут говорить. Кораблей на плаву нет, экипажи в растерянности. Кое-кто потихоньку начинает наркоманить.

Контейнер подумал, поиграл желваками.

– Значит, так. У меня есть план. Олег Игоревич, вам надо собрать под свое крыло всех бывших моряков, кто еще не утратил человеческого облика. Особенно ценно будет найти врачей или хотя бы фельдшеров. Сроку даю – два дня.

Капитан и его собака синхронно кивнули.

– Ренькас и Боевой Зяблик, ваша задача – обезоружить буйных хиппарей, приготовить их к утилизации на фронте. Атаманша Пеева – рекрутинг, обучение и подготовка будущей армии Казантипа.

– С кем мы воевать собрались? – скептически нахмурилась Пеева.

– С Союзом Вольных Городов, разумеется. Или вы хотите сидеть и ждать, пока они не подомнут под себя весь Крым?

– Да ну, – отмахнулся Ренькас, – это нереально!

– Отчего же? Если я правильно понимаю, наша дорогая Раиса Петровна сейчас делает карьеру в Керчи. В момент достижения должности придворного кухаря отравить Ферзя и Правдоруба будет делом техники, она еще и постарается, чтобы повкуснее вышло. А пока Союз будет – пускай и временно, обезглавлен, армия Казантипа нанесет первый удар.

– Да с какого бодуна этим хиппарям кому-то что-то наносить? – удивилась Олька Зяблик. – Удар они нанесут! Они и балабаху-то с трудом ко рту подносят… Смех, да и только.

– Как разозлить человека? – спросил Контейнер риторически и тут же сам ответил: – Забрать у него самое дорогое. Что самое дорогое у наркомана? Дурь. Что будет делать наркоман, если останется без дури? Злиться. Наше дело – дать выход праведному абстинентному гневу и направить его в нужном направлении.

– А с чего это хиппари останутся без наркотиков? – прищурилась Олька Зяблик.

– А с того, друзья мои, что завтра мы ограбим караван наркоторговцев.

* * *

Нет более неблагодатного места для организации засады, чем степь. Леса нет и в помине – ровная, как стол, земля тянется до горизонта. Трава растет желтая, ломка, сухая, в ней не спрячешься. Рельеф не балует разнообразием: ни оврагов, ни старых русел рек, ни прочих природных укрытий, не наблюдается. Дорога – простая наезженная грунтовка – тянется по прямой, все вокруг просматривается и простреливается на километр.

И как прикажете силами четырех человек (Контейнера, Зяблика, Ренькаса и Пеевой) штурмовать отряд, охраняемый восемью тяжело вооруженными бойцами?

Благо, хоть арсенал отряду Пеева вернула до того, как его растащили хиппари. Но лезть по голой степи с ручным огнестрельным оружием на пулеметы и автоматические гранатометы являлось изощренной попыткой самоубийства.

Атаманша Пеева предлагала набрать людей из числа своих старых бойцов и задавить противника массой – бросить человек пятьдесят, авось половина выживет. Контейнер эту авантюру в стиле «да мы их шапками закидаем» с ходу отмел: во-первых, жалко было бойцов, во-вторых, шансов на успех это не прибавляло – пулеметчику в принципе все равно, что пятерых срезать одной короткой очередью, что полсотни положить парой длинных.

Поэтому листоноша решил прибегнуть к минной войне. Раздобыв через Олега Игоревича пару артиллерийских снарядов с затонувшего эсминца, Контейнер при помощи Ренькаса просверлил проржавевшие боеголовки и потом очень аккуратно нагревал снаряды над костром и сливал расплавленный тротил в старые латунные кастрюли. Далее в медленно остывающий тротил воткнули по лейке и притопили – она сыграет роль кумулятивного конуса, направит взрыв строго вверх, чтобы подорвать саму повозку, а не без толку разрыхлить землю и оставить большую воронку.

Таких мин Контейнер сделал две. Детонаторы соорудил из автоматных патронов, взрыватель нажимного типа – из старого шприца, уж чего-чего, а этого добра на Казантипе хватало. Один проводок вставляется в горловину шприца, второй – в поршень, батарейка примотана сбоку синей изолентой. Вся конструкция закапывается в землю поршнем кверху, чтобы тот слегка торчал. Колесо повозки наезжает на бугорок, поршень едет вниз, замыкаются контакты – и повозка взлетает на воздух.

Тут возникла проблема – грунтовая дорога по сути являла собой обычную наезженную колею, и попытайся Контейнер зарыть мину под отпечатком колеса, потревоженный грунт было бы видно издалека. Пришлось найти старую покрышку, вырезать кусок, закопать мину, провода, взрыватель – и очень осторожно пройтись куском шины поверху, имитируя след протектора.

Ренькас, Зяблик и атаманша тем временем рыли неглубокие, но длинные окопы вдоль обочины, оборудуя будущие огневые точки. Ренькас хотел было рыть по обе стороны дороги, друг напротив дружки, но Контейнер запретил – не хватало еще своих пострелять случайно. Поэтому огневые позиции разнесли под углом девяносто градусов – идеально для кинжального огня, максимально затрудняет противнику определение, откуда стреляют.

– Едут! – деловито доложила Олька, опуская бинокль, линзы которого она предусмотрительно вымазала сажей, чтобы не было бликов.

– Далеко? – спросил Контейнер.

– Километра два.

– По местам! Огонь до подрыва не открывать!

Команда залегла и начала ждать.

Караван наркоторговцев показался в виду через пятнадцать минут. Впереди конный разъезд – два наемника в камуфляже с автоматами наперевес. За ними на коне-тяжеловозе неторопливо ехал огромный бородач с ручным пулеметом с ленточным питанием. Следом четверка таких же тяжеловозов-першеронов тащила повозку – бронированную коробку, сваренную из стальных листов внахлест и поставленную на шасси от БМП. Спереди на повозке был приварен стальной цилиндр – кабина кучера с крошечной бойницей.

Еще четверо охранников ехали слева и справа, держа сектора, и замыкал колонну седоватый мужик на пегом скакуне. В осанке седого чувствовалась военная выправка. Старший группы, наверняка.

Торговцы, видимо, сидели в повозке.

Оценив степень бронированности каравана, Контейнер порадовался, что поставил не одну мину, а две. Одной могло и не хватить…

Как и все хорошо спланированные операции, захват каравана прошел быстро и гладко, практически без сучка и задоринки. Чем больше времени тратишь на подготовку, тем легче и быстрее потом делается дело.

Повозка наехала на мину. Та сдетонировала, выбросив столб земли и оторвав правое переднее колесо. В ту же секунду Контейнер и Ренькас сработали из карабинов, сняв передний дозор. Бородатый пулеметчик – мужик бывалый, успел спешиться и нырнуть на обочину, занимая боевую позицию. Кони, запряженные в повозку, понесли – и тут сработала вторая мина, установленная в пяти метрах от первой. Повозку подкинуло в воздух и опрокинуло на бок.

Взрывом контузило и сбросило с коней двоих по правому борту повозки. Пеева безо всякой жалости добила их из дробовика. Зяблик же, приложившись к прикладу «Крисс-Вектора», поливала оставшихся охранников длинными очередями. Через пару секунд охранники стали напоминать решето, а Олька невозмутимо поменяла магазин.

Седой начальник охраны развернул коня и во весь опор поскакал назад, в сторону Керчи. Контейнер мог бы снять его из «Зброяра», но решил, что так даже лучше: пусть расскажет хозяевам, что на Казантипе власть переменилась. Ферзь и Правдоруб пошлют карательную экспедицию, и бывшим хиппарям будет на ком потренироваться.

Оставался бородатый пулеметчик. Открывать огонь он не спешил, оценивая ситуацию, только водил длинным стволом РПК влево-вправо. Контейнер ползком обошел его сзади, вытащил чеку из гранаты и бросил ее – чеку, а не гранату – пулеметчику в спину. Тот подобрал колечко с металлической чекой, повертел в руках, понял намек, бросил пулемет и встал во весь рост, подняв руки.

– Пакуй его, – скомандовал Контейнер, зажав гранату без чеки в руке, и пошел к перевернутой повозке, пока Ренькас надевал на бородача наручники.

Подойдя к броневику наркоторговцев, Контейнер постучал по борту ногой.

– Открывайте!

Изнутри донеслось что-то неразборчиво-матерное. «Мало вам подрыва было, сволочи? – злорадно подумал Контейнер. – Так нате вам гранату». Он закатил смертоносный металлический шар под повозку и отбежал. Глухо ахнуло. Тем, в повозке, наверное, показалось, что они сидят в железном ведре, по которому долбанули кувалдой.

Через пару секунд скрипнула и начала открываться дверца повозки. Контейнер вытащил «Глок», подождал, пока из дверцы покажется чья-то голова, поймал эту голову за ноздри, сжал – рот наркоторговца открылся, и листоноша сунул туда ствол пистолета.

– Выпустишь – выстрелю, – пообещал он.

Наркоторговец судорожно кивнул, насколько ему позволял «Глок».

– Вылезай, только медленно, – скомандовал Контейнер.

Контуженный и перепуганный торгаш вылез наружу.

– Второй где?

– Бехххохнахния, – неразборчиво пробубнил тот.

Контейнер ничего не понял и решил вытащить «Глок» из гнилой пасти торгаша – тот явно не собирался оказывать сопротивление.

– Повтори, что сказал? – потребовал листоноша.

– Он без сознания. Только не убивайте, пожалуйста, не убивайте! – взмолился наркоторговец.

– Да? – вступила в разговор атаманша Пеева, помахивая дробовиком. – А как моих людей дурью травить – так это просто бизнес, да? А как стволом в зубы – так не убивайте, да? Скотина!

– Не убивайте! Я все расскажу!

– И что ты можешь нам рассказать? – скептически нахмурился Контейнер. – Что наркотики на Казантип поставляют Ферзь и Правдоруб? Так это мы и без тебя знаем. На фига ты нам сдался?

– Я знаю, где чемоданчик! – понизив голос до шепота, сообщил наркоторговец.

Контейнер жестом велел ему отойти в сторону и сесть на землю. Разговор принимал интересный оборот.

– Как тебя звать, убогий? – спросил Контейнер.

– Шнырь меня кличут, из Феодосии я.

– Ну, Шнырь, колись, что за чемоданчик ты хочешь нам втюхать?

– Не знаю, честное слово, Катастрофой клянусь – не знаю, только видел один раз его, металлический такой, ребристый, очень ценный, все из-за него с ума посходили…

– Да ты не тараторь. Говори спокойно, по порядку, – успокоил паникующего Шныря Контейнер.

– В общем так. Полгода назад мы поймали выгодный фрахт: доставить курьера Рыжехвоста на Казантип. С собой курьер вез чемоданчик – ну, тот самый. Бабла у курьера было – немерено, как грязи. Нанял охрану. Много. Самую дорогую. Тот седой – его так и кличут, Седой, – бывший военный, тогда в Керчи крутую охранную фирму держал, взял по полной, но и охрану выставил взрослую, двадцать стволов. Ну, в общем, поехали мы. Встали на ночлег в степи. Утром встаем – у курьера горло перерезано от уха до уха, чемоданчика нет, никто из охраны ничего не слышал, даже не проснулся. Словом, пришлось аванс возвращать – с Рыжехвостом не шутят…

– Ну и что полезного ты мне сообщил? – пожал плечами Контейнер.

– Погодите! – засуетился Шнырь. – Я потом допер. Мы ведь сначала думали – казаки-пластуны подкрались, или татары, или еще какие ниндзи. А потом мы по косячку как-то с Толстым дернули – Толстый, это напарник мой, он там, в отрубе валяется, – и меня как осенило! Это кто-то из своих сделал! Ну, я на Толстого подумал, он на меня, набили друг другу хлебальники! А ведь это наверняка кто-то покруче нас был…

– Седой, – сделал вывод Контейнер.

– Точняк! – обрадовался Шнырь. – Я тоже так подумал. И стал за Седым приглядывать! Мутный он какой-то! Все какие-то депеши слал – ну, пока листонош не покрошили и почта работала, хмурый ходил. Видно, думал, кому бы ему чемоданчик впарить, когда Рыжехвоста тоже покрошили: вроде и нужная вещь, а впарить некому… А на прошлой неделе – радостный такой бегал, будто покупателя нашел, на этот фрахт за копейки согласился – будто ему самому на Казантип надо этим маршрутом. Нутром чую, где-то тут, в степи, чемоданчик прикопал…

Контейнер вздохнул.

– Короче, ни хрена ты не знаешь, Шнырь. Одни досужие домыслы…

– Вы же меня не убьете, правда? – заскулил наркоторговец. – Пожалуйста!

– Живи, гнида. И Толстого с собой забери. А на Казантип больше не суйтесь, и другим передайте. Сюда наркотикам путь заказан!

Оставив хлипкого Шныря вытаскивать тушу жирного напарника из перевернутой повозки, Контейнер вернулся к отряду. Атаманша Пеева яростно жгла на костре пачки с дурью. Зяблик и Ренькас сторожили пленного. Без лишних разговоров Контейнер направился к бородачу.

– Значит, так, – без обиняков начал листоноша. – Мы работаем на Ферзя и Ивана Зарубку. Наша миссия – найти чемоданчик Рыжехвоста. Я знаю, что его украл Седой. Знаю, что он спрятал его в степи. Возможно, он сейчас с ним скачет. У меня к тебе всего два вопроса: куда он скачет и кому собирается продать товар?

У бородача-пулеметчика глаза стали огромными от удивления.

– Не знаю ничего, начальник, – залопотал он. – Я простой боец, наемник, первый раз с этим караваном еду…

– Не ври, – строго пожурил Контейнер, будто ребенка. – Новичку огневую поддержку никто не доверит. С Седым ты уже работал, он тебе доверяет, раз уж выделил самую важную роль в команде. Не знаю, взял ли он тебя в долю, но ты наверняка в курсе его манипуляций. Так что давай, колись, хватит из себя дурачка строить.

Наркоторговец насупился и пожевал свою бороду. Ренькас и Олька с восхищением смотрели, как Контейнер по горячим следам колет подозреваемого.

– Ладно, – решился бородач. – Все расскажу. Если отпустите.

– Отпустим.

– Про чемоданчик – ничего не знаю. Седой нанял меня в этот рейд. Сказал, деньги небольшие, но по пути подберем в степи товар. Вчера подобрали. Меня он не посвящал. Сказал, если что – прикрывать его отход, мол, даже если меня положат – он потом мою семью все жизнь обеспечивать будет.

– И ты поверил? – криво ухмыльнулся Контейнер.

– Седой врать не станет. Он за товар серьезные деньги поднять собрался.

– Серьезные деньги сейчас есть у Союза Вольных Городов, а они за украденное платить не будут, им проще силой взять обратно то, что и так их по праву.

– Не, – помотал головой бородач. – Седой говорил – покупателя нашел. Точнее, тот сам на него вышел. Начальник убиенного Рыжехвоста.

– Да-а? – заинтересовался Контейнер. – И кто же этот загадочный начальник?

– Седой называл его… Серебряная Маска.