Текст книги "Воин"

Подавив ревнивый порыв помчаться следом и узнать, что они задумали, Ранульф заставил себя заняться завтраком. Он не станет подвергать сомнению ее преданность. Она просила верить ей, и он поверит… в этот раз. И все же это трудно, труднее, чем безоружным столкнуться с легионом вражеских рыцарей.

В темной нише рядом с залом Ариана вопросительно смотрела на сводного брата. Гилберт хмуро смотрел на нее, время от времени украдкой кидая взгляд на окружавшие их тени.

– Миледи, у меня к вам поручение. Это принес невольник и велел передать вам прямо в руки, больше никому.

Он вытащил из-за пояса обрывок пергамента и с поклоном протянул Ариане.

С любопытством и все возрастающим беспокойством Ариана взяла письмо и быстро пробежала глазами две короткие строчки.

– Матерь Мария на небесах, – прошептала она, чувствуя, как заколотилось сердце.

– Что такое, миледи? – тревожно спросил Гилберт.

– Саймон Креси вернулся. – Ариана с ужасом посмотрела на сводного брата. – Он хочет, чтобы я встретилась с ним в лесу.

Глава 25

Почти весь день Ариана мучилась, разрываясь между преданностью отцу и Кларедону и своим обетом, данным Ранульфу.

Она отчаянно хотела доказать Ранульфу, что будет всегда ему верна. Будь она по-настоящему предана новому лорду, она бы просто передала поручение Саймона ему и позволила Ранульфу разбираться самостоятельно. Но если она предаст Саймона, то, скорее всего, обречет хорошего человека на смерть.

Ранульф пришел в бешенство, когда Саймон бежал, а потом на них напали из засады, и он будет очень рад, если найдет своего недруга в лесу. Но еще ужаснее, если он обнаружит, что Ариана укрывает беглеца. Ранульф расценит ее поступок как измену – еще одно ее предательство.

Но ведь Саймон, вероятно, знает что-то об отце или вернулся в Кларедон за помощью для Уолтера. А Ранульф быстро положит конец всем ее надеждам на спасение отца.

Но нет. Ранульф – лорд справедливый и милосердный. Уж, наверное, он не вынесет приговор Саймону, не выслушав его. Наверное, позволит ей, Ариане, узнать о судьбе отца и помочь ему, если это возможно.

Матерь Божья, что же ей делать?

В глазах Арианы затаилось страдание, когда она все-таки подошла к Ранульфу, вернувшемуся с тренировочного двора в зал.

– Что случилось? – требовательно спросил он, с беспокойством заметив, что она волнуется.

Ариана заставила себя отпустить концы кушака, которые крутила между пальцами, и, набравшись смелости, ответила:

– Мне нужно поговорить с тобой, милорд… по очень срочному делу.

– Да?

– Если можно, наедине.

Коротко кивнув, Ранульф направился в свои покои. Плотно закрыв дверь, он повернулся к Ариане и с тревогой увидел, что в ее глазах блестят слезы.

– Я должна тебе кое-что сказать, – пробормотала она дрожащим голосом. – Думаю, это касается моего отца. Но сначала… – По ее щеке покатилась слеза. – Я хочу, чтобы ты знал, Ранульф… что я предана тебе… даже если это означает, что мой отец погибнет как изменник. Я отдаю его судьбу в твои руки.

Сбитый с толку ее словами, Ранульф выжидающе смотрел на Ариану.

Горло ее мучительно сжалось, и она с трудом сглотнула.

– Вассал моего отца, Саймон Креси, вернулся в Кларедон и… просит, чтобы я с ним встретилась.

Ранульф помрачнел, и Ариана вскричала:

– Ранульф, заклинаю тебя, сначала выслушай!

Он уставился на нее долгим взглядом, ничего не говоря, пытаясь успокоиться. Медленно, глубоко дыша, он смотрел в ее лицо, в ее молящие глаза. В их серой глубине не было видно и намека на тайну, на хитрость, а только страдание.

– Очень хорошо. Я тебя внимательно слушаю, леди. Что происходит? Скажи, этот Саймон Креси уже планирует нападение на Кларедон?

Ариана покачала головой:

– Я ничего не знаю о его намерениях. – Заметив скептический взгляд, Ариана протянула Ранульфу клочок пергамента, который принес ей брат. – Я говорю правду, Ранульф… Я никак не сообщалась с Саймоном, только получила это послание.

Он быстро просмотрел записку и снова пристально уставился на Ариану. Ей показалось, что он хочет ей поверить, хочет оправдать ее намерения. Конечно же, он понимает, что Ариана сильно рисковала, придя к нему. Он мог просто приказать поймать Саймона и заключить его в тюрьму, даже и не думая о справедливости и сострадании.

– И чего ты от меня хочешь? – спросил, наконец, Ранульф.

Ариана услышала этот практичный голос, и в ней всколыхнулась надежда.

– Если бы ты пошел вместе со мной на встречу с Саймоном… Я бы узнала, что у него за новости об отце.

– Почему я должен это делать, леди? Откуда я знаю, что твой вассал не устроил засаду, чтобы убить меня?

Ариана снова покачала головой, и слезы хлынули из ее глаз.

– Саймон – отважный и верный рыцарь, а ты высоко ценишь эти качества. Когда он бежал из Кларедона, то собирался поехать на север, к замку Мортимера. Он сделал это только ради моего отца. Я не верю, что он имел какое-то отношение к тому нападению на твой отряд.

– С ним есть еще кто-то?

– Не знаю. Все, что мне передали, – это послание.

– Передал твой брат, Гилберт?

Ариана неохотно кивнула. Ей не хотелось втягивать в эту историю еще и брата, но проницательность Ранульфа ее ничуть не удивила. Его цепкий взгляд ничего не упускал, вероятно, потому, что он постоянно был готов предотвратить предательство.

Ранульф помолчал, а потом произнес:

– Хорошо, я поеду с тобой. Но с нами поедет отряд рыцарей – на всякий случай.

– Благодарю, милорд! – пылко воскликнула благодарная Ариана. – Только… Саймон может убежать, если увидит, что вас так много.

– Значит, его догонят и возьмут в плен, – холодно ответил Ранульф. – Ты должна быть довольна и этим.

Его тон был сама любезность, но Ариана уже научилась узнавать властные нотки окончательного решения. Проглотив слезы, она кивнула и завернулась в накидку, чтобы отгородиться от этого тяжкого дня.

К тому времени как Ранульф собрал достаточно рыцарей и воинов, чтобы получился приличный отряд, пасмурный день уже заканчивался. Удлинившиеся тени сыграют на руку вражеской засаде, хмуро отметил он. Ариана, ехавшая рядом с Ранульфом на своей лошадке, остро ощущала его молчание. В своей кольчуге и стальном шлеме он словно олицетворял собой неуязвимого и непреклонного воина, и девушка не сомневалась, что рыцарь без колебаний нанесет удар, если почувствует угрозу. Они направлялись на восток, в лес, где стояла хижина ее матери.

– Уже недалеко, милорд, – пробормотала. Ариана, когда отряд добрался до луга, где в тот волшебный весенний день они с Ранульфом так нежно занимались любовью.

Ранульф посмотрел на нее твердым взглядом, поднял руку, и приказал отряду подождать. Они с Арианой вдвоем въехали в сумрачный лес. Проехав еще немного, Ариана остановила лошадку около густой дубовой рощицы.

– Саймон? – негромко позвала она. – Я пришла, как ты просил.

В ответ на ее слова послышалось шипение стали – вне всякого сомнения, Саймон выдернул меч из ножен. Ариану охватила паника.

Ранульф тоже выдернул меч и приготовился к битве, но Ариана закричала:

– Нет, Саймон! Стой! Мы не собираемся причинять тебе вред!

Наступила тишина. Ариана слышала, как грохочет ее сердце.

– Я поручилась за твою невиновность перед новым лордом. Если ты обнажишь перед ним меч, то превратишься в его врага.

Никакого ответа не последовало, и Ранульф резко добавил:

– Покажись, Саймон Креси. Ни один человек чести не будет таиться в тени.

Из-за толстого дуба вышел высокий рыцарь с решительным, мрачным лицом, положив руку на эфес убранного в ножны меча. Его поза говорила о настороженности и недоверии, однако он, не дрогнув, посмотрел на могущественного нормандского лорда.

Отведя взгляд от Ранульфа, Саймон с упреком посмотрел на Ариану:

– Миледи, я надеялся на большую осмотрительность.

– У меня нет секретов от милорда Ранульфа, – спокойно ответила она. – Он согласился выслушать тебя. Как дела, Саймон?

Рыцарь снова взглянул на Ранульфа.

– Неплохо, миледи.

– Можешь говорить откровенно, – заверила его Ариана. – Тебе хоть что-то известно о моем отце?

– Хоть что-то? Да. Но особого успеха нет. Я не сумел пробраться в замок Бриджнорт, поэтому могу полагаться только на слухи.

– Что ты узнал?

– У меня нет доказательств, миледи. Только предположения.

– Говори, – поторопила его Ариана.

– Осада Бриджнорта уносит жизни защитников, – ответил Саймон, не отрывая взгляда от Ранульфа. – Король Генрих собирался применить военные механизмы против стен замка, но тут Хью Мортимер отправил посланцев, чтобы договориться об условиях сдачи. Когда его посланцы встретились с королем, я немного расспросил их пажа. Мальчик сказал, что лорда Уолтера удерживают как пленника в подземелье замка, потому что он отказался выступать против короля Генриха.

– Пленник? Он отказался? – Ариана ощутила прилив надежды. Если это правда, то ее отец не изменник!

Вне себя от радости, она кинулась расспрашивать Саймона, но он поднял руку, останавливая ее.

– Говорят, что Уолтер очень болен, миледи. Если он выступил против Мортимера, то скорее всего его за это покарали… голодом, даже пытками. Известно, что Мортимер безжалостен в гневе.

Ариана перевела умоляющий взгляд на Ранульфа:

– Ранульф… пожалуйста, ты должен позволить мне поехать к нему. Может быть, он в очень плохом состоянии.

В янтарных глазах Ранульфа не было и следа колебаний.

– Твоего отца обвинили в измене. И ты думаешь, что я поверю в его невиновность без доказательств?

– Клянусь тебе, – с мукой в голосе воскликнула Ариана, – когда он отправился в Бриджнорт, он не задумывал измену! Ты слышал Саймона. Мой отец – человек Генриха.

– Это правда, – торжественно подтвердил Саймон. – Одно время Уолтер подумывал, не принести ли клятву внебрачному сыну Стефана, Уильяму. Но как только он лучше узнал молодого человека, то понял свою ошибку. Он знал, что Англии нужен сильный правитель, и был готов целиком и полностью поддерживать нового короля.

– Да, – серьезно сказала Ариана, вспомнив последние годы правления короля Стефана – время алчности и анархии в стране беззакония. – Отец устал от раздоров, раздиравших Англию на части, и с радостью приветствовал нового короля, который мог принести нам мир.

– Однако Уолтер привез к Мортимеру рыцарей, чтобы поддержать мятеж, – напомнил ей Ранульф. – Или ты отрицаешь это?

Ариана покачала головой:

– Он взял с собой только тех рыцарей, которых был обязан ему предоставить за свои земли, потому что был связан словом чести.

Слушая, как она пылко защищает отца, Ранульф нахмурился. Ариана все время утверждала, что ее отец невиновен, и, по правде говоря, он и сам не видел никакого смысла в том, что Уолтер вдруг присоединился к мятежу против Генриха, хотя до этого два десятка лет удерживал ровный курс в бурном политическом море Англии. Было бы верхом глупости заявить, что он выступает против могущественного нового короля, на чью сторону уже перешли многие английские графы, а Уолтер никогда не считался дураком. Совсем наоборот, лорд Кларедон всегда казался очень прозорливым человеком.

И Ранульф понял, что пусть и неохотно, но он склоняется к мнению Арианы. У честолюбивого Хью Мортимера имелись причины для того, чтобы бунтовать против Генриха; Мортимер, бывший могущественным бароном и сторонником покойного Стефана, наверняка лелеял надежду, что сможет выйти победителем в этой битве титанов. А если по требованию Мортимера его вассала Уолтера удерживают в замке заложником, то все шансы за то, что он и в самом деле невиновен.

Пока Ранульф размышлял, Ариана, впившись ногтями в ладони, тревожно ожидала его решения.

– Мой отец невиновен, – повторила она негромким умоляющим голосом, – и я должна это как-то доказать.

Ранульф посмотрел на нее, но Ариана ничего не смогла прочесть на его лице.

– Я могу поехать к Генриху и буду просить его за отца…

– Нет. – Ранульф медленно покачал головой. – Я хорошо знаю Генриха. Он не станет тебя слушать. Он хочет сломать хребет бунту, а бароны, осмелившиеся бросить вызов его правлению, будут служить примером всем остальным.

Ариана сильно закусила губу. Она не могла оставаться в стороне, если имелась хоть малейшая возможность спасти отца.

– Ранульф, пожалуйста… я умоляю тебя, позволь мне к нему поехать!

Ранульф неторопливо спрятал меч в ножны и снова ответил:

– Нет.

– Нет! Но…

Он поднял руку, обрывая ее протесты.

– Я поеду на север в лагерь короля и сам поговорю с Генрихом. Меня он, по крайней мере, выслушает.

Ариана уставилась на него, боясь поверить, что Ранульф ради нее будет так стараться.

– Однако если Уолтер окажется виновным… – добавил он на всякий случай, внимательно глядя на нее своими янтарными глазами, – если это так, я ничего не смогу для него сделать, хотя и буду ходатайствовать перед королем о снисходительности.

Надежды Арианы взлетели до небес, а ее любовь к Ранульфу распирала ее сердце так, что оно готово было лопнуть.

– Ты сделаешь это ради меня, милорд? Ранульф резко отвернулся.

– Ради справедливости, – неискренне пробормотал он. – Мне не нравится, когда честного человека осуждают несправедливо.

Чтобы сменить тему, он снова повернулся к Саймону.

– Ты отдашь мне свой меч и принесешь клятву верности вассала.

Саймон склонил голову:

– Я отдам тебе меч, милорд, и поклянусь никогда не поднимать на тебя руку, но клятву дать не могу.

Ранульф резко свел брови:

– Ты что, отрицаешь мое право на то, чтобы быть твоим сюзереном?

– Я не отрицаю, что ты теперь здесь лорд, – спокойно ответил Саймон. – Кларедон твой, и вряд ли ты от него когда-нибудь откажешься. Но я не буду давать тебе клятву верности вассала, милорд. Я человек Уолтера, я клялся в верности ему и считаю, что моя клятва священна. До тех пор пока он жив, я от него не отрекусь.

Мрачно сжатые губы расслабились, и Ранульф кивнул, уважая человека, который держится своих принципов, даже если рискует при этом жизнью. На месте Саймона он поступил бы точно так же.

– Милорд, – добавил рыцарь, – если ты позволишь мне оставить меч при себе, я бы смог воспользоваться им во имя лорда Уолтера. Я надеялся, что смогу собрать силы для его защиты, но если ты собираешься ехать сам… Ты позволишь мне поехать под твоим знаменем?

– Да, – согласился Ранульф. – Я буду тебе рад.

– Нужно бы вернуться в Бриджнорт как можно скорее. Время играет большую роль.

– Мы отправимся завтра, – заверил его Ранульф. – А сейчас пойдем, вернешься с нами в Кларедон и расскажешь моим людям, как там дела с осадой.

Ранульф с Арианой подождали, пока Саймон приведет своего коня, привязанного за рощей, и все втроем направились в Кларедон.

Все молчали. Ариана могла думать только о том, что у ее отца есть надежда, и не в силах была поддерживать праздную беседу, а Ранульф размышлял о том, что может произойти.

Он пообещал помочь ее отцу, но вероятность того, что у него ничего не получится, была очень велика. Уолтера могли не оправдать, на что так отчаянно надеялась Ариана, и тогда ее судьба решится вместе с приговором отцу. Как дочери осужденного изменника, Ариане придется вынести не поддающееся описанию унижение, она потеряет все права на землю и имущество и не сможет просить короля о милосердии. Она останется беспомощной и одинокой, без приданого, которое требует даже самый нищий монастырь.

Если только он сам не вмещается. Есть способ ее защитить.

Завтра утром он уедет, оставив ее одну на несколько недель, а то и больше. Если что-то делать, то прямо сейчас, сегодня вечером.

Ранульф принял решение, и сердце его сильно заколотилось. Он возьмет Ариану в жены. Сейчас, сегодня вечером, пока не передумал. Его поступок безвозвратно привяжет к нему Ариану, но об этом он пока думать не хотел.

Когда они вошли в зал, где ужинали обитатели замка, сердце его по-прежнему отчаянно колотилось. Ариана направилась к лестнице, сказав, что оставит Ранульфа для разговора с его людьми, но он взял ее за руку и остановил.

– Останься, леди.

Повернулся к слуге и велел ему позвать священника.

Ариана недоуменно посмотрел на Ранульфа:

– Что-то случилось, милорд?

– Нет. – И тоже взглянул на нее. – Наконец-то твое желание исполнится, – загадочно добавил он.

Замешательство Арианы усилилось.

– Мое желание?

– Ты хотела стать моей женой. Прежде чем я уеду, я собираюсь с тобой обвенчаться.

Приоткрыв рот, Ариана потрясение, недоверчиво уставилась на Ранульфа.

– Почему? – спросила она, наконец, хрипловато.

– Почему?

– Да. Почему ты согласился на законный союз сейчас, когда прошло столько времени? После того как ты так долго был решительно против него и против меня?

Ранульф отвернулся, не желая смотреть ей в глаза.

– Потому что этого хочет король Генрих. Когда я видел его в последний раз, он настаивал на этом браке. Если я надеюсь на его благосклонность, то не хочу разговаривать с ним с позиции слабого.

– И все? – спокойно спросила Ариана. – Это единственная причина?

Это была не единственная причина. Но Ранульф не собирался рассказывать Ариане о своем чувстве вины перед ней или о том, что хочет ее защитить, или признаваться ей в своих слабостях, в желании, превратившемся в одержимость.

– Вполне достаточная причина, – грубовато ответил он.

– Нет, милорд, – сказала Ариана, покачав головой. – Этого недостаточно. Для меня. – Она сделала глубокий вдох. – Ты можешь венчаться ради политических выгод, Ранульф, но я не могу. Я не буду приносить обеты только ради того, чтобы стать твоей женой. Я не выйду за тебя замуж.

Глава 26

Настала очередь Ранульфа смотреть на нее во все глаза. Он что, ослышался?

– Ты сказала, что отказываешься?

– Да, милорд, – спокойно ответила Ариана. – Я не выйду за тебя замуж. – Она безрадостно посмотрела на него с невыразимо печальным выражением на лице.

– Когда-то ты считала, что политическая выгода – вполне пригодная причина для брака, – заметил Ранульф, как ему показалось, очень разумно.

– Это… было до того, как я узнала тебя.

Сердитый взгляд сменился недоуменным.

– Что ты имеешь в виду: до того, как узнала меня?

– Теперь я понимаю тебя гораздо лучше, Ранульф. И это значит для меня гораздо больше, чем любые политические причины. – Ариана отвернулась, не в силах больше выносить его взгляд, и стиснула руки, чтобы они перестали дрожать. – Прежних оснований для нашего союза больше не существует. Я согласилась на брак по договору, чтобы порадовать отца и обеспечить Кларедону сильного лорда после того, как отец уйдет из жизни. Но, как ты мне часто напоминаешь, Кларедон и так принадлежит тебе. А моему отцу, который подвергается сейчас смертельной опасности, не до мыслей о подходящем муже для меня.

– Я сделаю условия контракта более щедрыми, если тебя волнует именно это, – произнес он, наконец.

– Меня волнует совсем не это. – Ариана сделала глубокий вдох, собирая всю свою отвагу, – она понимала, что рискует, как никогда в жизни. – Благодарю, милорд, но я вынуждена отклонить твое предложение.

Глупо, но, услышав этот неожиданный и непостижимый отказ, Ранульф почувствовал, что его предали. Но он не мог и не хотел понять, что ему больно, и поэтому решил спрятаться за гневом.

– Поговорим наедине, – пробормотал он так, что его услышала только Ариана.

– Тут не о чем больше разговаривать, милорд.

Он взорвался. Схватив ее за руку, Ранульф потащил ее к лестнице.

– В покои – сейчас же!

Они молча поднялись по лестнице. Тишину нарушали только их шаги и позвякивание шпор.

– Ну и что значит вся эта чушь? – раздраженно воскликнул он, закрыв за собой дверь. – Ты столько времени зудела мне про то, что я должен сделать тебя своей леди!

– Я не зудела, – спокойно ответила Ариана. – И в моих словах нет никакой чуши. Я больше не рвусь за тебя замуж.

– Да почему нет?! – закричал Ранульф. Его разрывали непонимание и разочарование, боль и гнев.

Во взгляде Арианы появилась тоска.

– Потому что ты считаешь, что я обманывала тебя, чтобы спасти свою шкуру и наследство. Что я заставляла тебя заключить союз, который тебе отвратителен. Я не хочу принуждать тебя к браку, который тебе так противен, милорд.

Он уставился на Ариану долгим взглядом.

– Он мне не противен, – неохотно проворчал наконец Ранульф.

– Я не хочу принуждать тебя жениться против твоего желания.

Ранульф резко помотал головой:

– Даже если бы ты применила силу, никакие силы не заставили бы меня на тебе жениться, но это не тот случай. Я решил освятить наш брак. Я действую по приказу моего короля…

– Желание короля Генриха – недостаточная причина для меня, – упрямо повторила Ариана.

Выругавшись себе под нос, Ранульф опять недоверчиво покачал головой:

– Я согласился оказать тебе честь и сделать тебя своей женой-леди, а ты отказываешься? Нет, женщина, меня это не устраивает. Ты обвенчаешься со мной сегодня вечером, как я решил, чтобы завтра я смог уехать отсюда с чистой совестью.

Она вздернула подбородок:

– Вот, пожалуйста! Ты видишь, Ранульф? Ты называешь меня «женщина» таким презрительным тоном, словно я – грязь под твоими ногами!

Ранульф растерялся:

– Я не имел в виду ничего плохого. Я всех вас называю «женщина».

– Я знаю. – Горло перехватило, и Ариана продолжила дрожащим голосом: – Но я хочу значить для тебя больше, чем другие женщины. Я хочу большего, гораздо большего, милорд. Я хочу быть для тебя другом, матерью твоих детей, твоей настоящей любовью, а не твоей собственностью, наложницей или рабыней.

Ранульф всмотрелся в ее лицо и заметил, что она очень серьезна.

– Ты слишком многого требуешь, леди.

– Не слишком многого, милорд.

Ранульф сжал губы.

– Ты что, хочешь, чтобы я встал на колени? Этого ты от меня добиваешься?

Ариана печально покачала головой.

– Тогда чего же, ради всех святых?!

– Я хочу мужа, который будет мне доверять.

– Доверять? – Ранульф наморщил лоб. – А это тут при чем?

– Это главное, милорд. Ты думаешь, что знатные женщины не могут быть верными своим обетам; думаешь, что у нас нет ни чести, ни совести. А я считаю, что обеты священны, и намерена оставаться верной своему супругу-лорду до дня моей смерти.

Ранульф внимательно всматривался в прекрасное лицо Арианы, понимая, что она говорит чистую правду. Он уже знал, как высоко она ценит свои клятвы; он видел, как предана она своим родителям и своим людям.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, Ранульф решил, что лучше поговорить о преимуществах их союза.

– Рассказать тебе, какова будет твоя вдовья часть, леди?

– Нет, мне это совершенно все равно.

– Тебе все равно? – Ранульф скептически скривил губы. – А если я погибну? Я отправляюсь на войну, в замок, где ведется осада. Меня может пронзить случайная стрела, могут напасть по дороге разбойники. Став моей вдовой, ты получишь определенные права на мои владения.

Ариана вздрогнула, услышав, что Ранульф может погибнуть, но не отвернулась.

– Ты очень во мне ошибся, – произнесла она негромко, – если решил, что я хочу стать твоей женой ради денег и власти.

– Ну, еще… став моей женой, ты получишь больше влияния в твоем драгоценном Кларедоне и сможешь управлять им как захочешь.

– Возможно… но Кларедон проживет и без меня. Я не сомневаюсь, что ты будешь править в нем справедливо.

Он прищурился:

– Если я сумею освободить твоего отца, ты передумаешь?

– Мое решение никак не связано с отцом. Я очень благодарна тебе за все, что ты сделал – или сделаешь – для моей семьи, Ранульф. Благодарна больше, чем могу выразить. Но твое великодушное отношение к моим родителям не поколеблет меня.

В Ранульфе поднималась непривычная ему паника, но он подавил ее, призвав на помощь гнев.

– Наверное, ты забыла об одной важной мелочи, миледи, – сухо произнес он. – Возможно, мы уже женаты. Твоя хитрость с простыней могла скрепить наш союз, хочешь ты этого или нет. Рим запросто может отказать в расторжении контракта.

– Столько же шансов за то, что его аннулируют, – тихо парировала Ариана.

– Если папа еще ничего не сделал, я отзову ходатайство. Мне больше не нужно расторжение.

Ариана ничего не ответила.

Ранульф стиснул зубы и выдвинул еще один аргумент:

– А ты думала, что случится с тобой, если ты откажешься? Если твоего отца сочтут виновным, тебя лишат твоего звания и всего имущества. Придется просить милостыню ради куска хлеба. Ты станешь подопечной короны – и тебя запросто заставят выйти замуж за человека, которого выберет Генрих.

– Уж лучше так. Король Генрих даст мне мужчину, которого я не смогу любить, а может быть, и уважать… но лучше так, чем дожить до того, что ты начнешь меня презирать.

Услышав эти тихие слова, Ранульф ощутил невероятную слабость, как будто в живот ему вонзили меч, но он еще не почувствовал боли.

Это отразилось на его лице. Испуганная взглядом Ранульфа, Ариана умоляюще протянула к нему руку. Как заставить Ранульфа понять, что она его не отвергает? Она дает ему свободу выбора, возможность решить, чего он на самом деле хочет.

Ариана подняла к нему умоляющее лицо:

– Ты так и не понял, да, Ранульф? Я хочу быть твоей женой. Но если ты не можешь даже себе признаться в своих чувствах ко мне, если ты не знаешь – действительно не знаешь, – что я могу сделать тебя счастливым, что могу дополнить твою жизнь, как и ты, можешь дополнить мою, что два наши сердца могут стать одним, то мне придется отвергнуть твое предложение обвенчаться.

Он отвернулся и скованно произнес:

– Ты хочешь, чтобы я засыпал тебя сладкими словами, но я солдат, а не поэт.

– Нет, – серьезно ответила Ариана. – Мне все равно, какие слова ты говоришь, хотя если бы ты и впрямь любил меня, то, не колеблясь, прокричал бы об этом со стен замка. Для меня важно только одно – что ты чувствуешь ко мне. Если ты не сможешь мне доверять, если будешь считать, что я поймала тебя в ловушку и заставила жениться на себе, ты возненавидишь меня. Ранульф… я не вынесу, если это случится.

– Я никогда не буду тебя ненавидеть, – с трудом произнес он тихим голосом.

– Но ты меня не любишь.

Повисла бесконечная многозначительная тишина. Ариана печально посмотрела на него:

– Сейчас ты хотя бы хочешь мое тело. Но когда ты устанешь от него, что тогда? Отбросишь меня в сторону? Будешь искать утешения у другой женщины? Станешь искать наслаждения у своей сарацинки и забудешь меня? Я не вынесу, если придется вот так потерять тебя. Мое сердце этого не вынесет. Так что уж лучше я и вовсе не выйду за тебя замуж.

Ранульф смотрел на нее, мучительно желая опровергнуть эти обвинения. Ариана ошибалась. Он хотел не только ее тело, он хотел навсегда привязать ее к себе этим браком. И еще он хотел ей верить. Он отчаянно хотел ей доверять, знать, что она его никогда не предаст. Он хотел открыть ей свое сердце, выпустить на волю глубоко запрятанные страхи. Он хотел любить ее. Но горло его сжалось, и он не мог протолкнуть эти слова наружу.

Ранульф хрипло сказал:

– Ты добилась моей руки. Тебе нужно завладеть и моей душой?

– Нет, Ранульф, – мягко произнесла Ариана. – Не душой. Сердцем. Мне нужна твоя любовь, и больше ничего. Если и когда ты сам скажешь, что любишь меня, я произнесу свои обеты перед Господом, вложив в них всю любовь моего сердца.

Как можно признаться в любви, если у тебя сердца нет? Ранульфу хотелось кричать. Как он может отдать ей то, чем не владеет?

Он молчал, и Ариана грустно улыбнулась:

– Ты хороший человек, Ранульф, и заслуживаешь любви и преданности, но не можешь поверить в то, что я достойна твоей любви. И до тех пор, пока ты не сумеешь искренне сказать мне, что любишь меня, я не стану твоей женой.

Она прочитала его ответ в мрачных глазах.

– Я так и думала, – пробормотала Ариана, и сердце ее заныло.

Она протянула руку и прикоснулась к щеке Ранульфа. Он вздрогнул, словно обжегся.

– Ты слишком многого у меня просишь, – с горечью произнес он.

– Возможно. Но я надеюсь, что нет.

Стиснув зубы, Ранульф повернулся и направился к двери.

– Вопрос еще не решен, – бросил он через плечо и вышел, с силой хлопнув дверью.

– Господи, молю тебя, чтобы так и было, – прошептала Ариана, надеясь, что не совершила ужасную ошибку.

Может быть, в один прекрасный день он все же откроет ей свое сердце без горькой настороженности и предательских сомнений. Любовь не может жить без доверия.

Оглушенный, чувствуя себя так, словно его ударили копьем прямо в грудь, Ранульф спустился в зал, сел на свое законное место за почетным столом и велел принести себе вина.

– Что-то случилось? – спросил Пейн, глянув на озабоченное лицо своего сеньора.

– Она отказалась выходить за меня замуж, – онемевшими губами ответил тот.

Пейна это ошеломило.

– Она отказалась?

– Да. Сказала, что не будет венчаться, представляешь? Говорит, я ей недостаточно доверяю.

Вассал молча посмотрел на Ранульфа, а потом спросил:

– А ты доверяешь ей, милорд?

– Достаточно, чтобы жениться на ней. Чего еще она от меня хочет?

Пейн долго не отвечал.

– Думаю, я понимаю, что она имеет в виду.

– Понимаешь? Так, может, объяснишь мне? – мрачно сказал Ранульф. – Я никогда не пойму, как работают мозги у женщин.

Лицо Пейна сделалось серьезным.

– Можешь ли ты доверять ей так, как она этого хочет, Ранульф?

Рыцарь уставился на стол.

– Какая разница, могу я или нет?

– Думаю, разница огромная… для нее. Ты уже несколько раз подозревал леди Ариану в разных грехах, и каждый раз, когда ты в ней сомневался, она доказывала тебе, что твои подозрения ошибочны. Но ты и дальше считал, что она способна на обман и вероломство. У нее есть все основания сомневаться, доверять ли тебе свою судьбу.

Это правда, с неохотой признался себе Ранульф, он непростительно обижал ее. Но когда он попытался все исправить, Ариана швырнула его жест ему в лицо. Он открылся перед ней, обнажил свою боль – и все напрасно.

– Ты любишь ее?

Ранульф вздрогнул. Он не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Он не знал, как назвать свое безумие, это безымянное чувство, заполнявшее его сердце всегда, когда Ариана оказывалась поблизости, когда он просто думал о ней.

– Честно?.. Не знаю.

Пейн сочувственно кивнул:

– Тогда я посоветую тебе как следует подумать, что же ты к ней чувствуешь, милорд. Загляни в свое сердце, в свою душу, и если поймешь, что чувствуешь что-то еще, кроме страсти, скажи ей об этом. Женщины любят слышать такие вещи…

Этим вечером венчание не состоялось.

Суровый, погруженный в собственные мрачные мысли, Ранульф во время ужина сказал Ариане всего несколько слов, а потом остался в зале вместе со своими людьми и сидел там долго после полуночи, оттягивая миг, когда ему снова придется встретиться с ней.

А когда, наконец, он к ней пришел, разбудив ее, теплую ото сна, то даже не упомянул о буре в своем сердце, но занимался с Арианой любовью с таким страстным желанием, что оно граничило с отчаянием. Потому что не важно, что между ними стоит, но вожделение к Ариане ничуть не стало меньше. Страсть Ранульфа была неутолима. На следующее утро она спустилась с ним во двор, откуда Ранульф собирался ехать в лагерь Генриха. Пока он отдавал последние приказы остающимся в замке вассалам, в том числе и Пейну, его боевой конь нетерпеливо бил копытом. Прощание с Арианой Ранульф оставил напоследок. Когда же он, наконец, повернулся к ней, то так и не сумел произнести решающие слова, которые она так хотела услышать.