Текст книги "Брачная ночь"

Не надо было ему сюда приходить, но он не мог удержаться от искушения: открытое окно манило, а дуб, росший под ним, предоставлял великолепную возможность взобраться на второй этаж, что он и сделал, проникнув в ее спальню.

Он любовался сливочной свежестью ее кожи, ее прелестным лицом. Пусть глаза небесной голубизны были закрыты, зато роскошные волосы – витое золото – разрастались по подушке.

Жена. Невероятно, но факт.

Никогда раньше он не рассматривал брак как нечто желанное. В ту жизнь, которую он вел – без корней, без уверенности в завтрашнем дне, – не вписывались жена и семья. Он всегда стремился к свободе, всегда жаждал приключений. Все должно было меняться – и обстоятельства, и женщины. Иначе жизнь теряла всякий вкус. Но тут он встретил Аврору.

Что же в ней особенного? Сколько красивых и страстных женщин довелось ему познать! В Европе, в Африке, в таинственных восточных землях. И ни одна из них не пробудила в нем желания осесть и стать отцом семейства. Но Аврора владела его помыслами вот уже несколько месяцев. Она привязала его к себе, манила, словно сирена.

Он наклонился и взял золотую прядь волос, наслаждаясь их шелковистостью. Аврора была хорошо воспитана и умела держать в узде эмоции, но природная страстность пробивалась сквозь панцирь, надетый на нее воспитанием. Он помнил их первый совместный опыт и испытывал неодолимое желание повторить его.

Он помнил ее вкус, ее запах, он помнил каждый изгиб ее тела, каждую выпуклость и впадинку. Помнил, как погружался в ее горячее лоно.

Желание, неумолимое и настойчивое, овладело им, желание, которое он не мог, не имел права утолить.

Николас неохотно выпустил из рук золотистую прядь. Он знал, что Аврора права. Они не подходят друг другу. Да и оставаться в Англии было опасно. Для обоих было бы лучше, если бы он уехал, исчез из ее жизни.

Но, соглашаясь с ней разумом, сердцем он никак не мог этого принять. Считал, что нельзя нарушить данные у алтаря клятвы.

Во-первых, Аврора не представляла себе, как сложно получить развод. Во-вторых, и это было главное, он дал слово отцу остепениться, завести семью – и обязан сдержать данное обещание.

И уж если надевать кандалы, то лучше жить с Авророй, чем с какой-нибудь другой женщиной.

Он понимал, что они находятся в неравных условиях. У него были на размышления месяцы, он постепенно приучал себя к мысли о том, что станет семейным человеком, в то время как ей он дал на раздумья всего несколько часов. Он приведет ей разумные доводы, пусть хорошенько подумает. Быть может, и согласится.

Стараясь не разбудить спящую красавицу, Николас разделся и нырнул под одеяло.

Он не был уверен в том, что страсть, которую они испытали в их первую ночь, не была вызвана отчаянием смертника. Но это не имело значения. Он был готов к трудностям, которые ему предстояло преодолеть, убеждая Аврору жить с ним.

Он прибыл в Англию, чтобы сделать ее своей настоящей женой, и не хотел уезжать, не добившись цели.

Глава 9

Его руки творили с моим телом чудеса, возбуждая яростное желание.

Если это был сон, она хотела бы, чтобы он длился вечно. Чувственное наслаждение казалось таким реальным… Николас обнимал ее сзади, ягодицы ее уютно устроились в колыбели его согнутых ног, сквозь тонкую ткань рубашки она чувствовала его затвердевшую плоть. Он ласкал ее грудь, и от его прикосновений она набухала, словно жаждала ласки.

Аврора застонала, но он упорно продолжал ласкать ее, пока она инстинктивно не выгнулась ему навстречу. Тогда он зажал между пальцами восставший сосок, и Аврора замерла, чувствуя, как жгучая стрела желания пронзила ее. Растущее напряжение требовало разрядки.

Словно угадав ее желание, он опустил руку и стал гладить ее живот. Его дыхание возле ее уха было горячим и нежным, ласковым шепотом он уговаривал ее быть посмелее. Подняв подол рубашки, он скользнул своей твердой горячей ладонью к самым потаенным уголкам ее тела.

Аврора вскрикнула – пальцы его ласкали ее с шокирующей интимностью. Тело ее истекало соком. Опытные пальцы его находили самые чувствительные места, гладили, возбуждали все сильнее. Не в силах сдержаться, Аврора закричала.

Желание казалось нестерпимым. Аврора прижималась к нему, словно хотела в нем раствориться.

Она услышала его шепот, когда уже была близка к оргазму.

– Да, сирена, отдайся во власть наслаждения. Покорись ему.

Она извивалась, сжимая мышцами его пальцы, проникавшие в ее тело медленными толчками. Он ускорил темп. Аврору проняла дрожь, разрядка оказалась неожиданно сильной.

Она проснулась от собственного крика и лежала, боясь открыть глаза. Она не сразу поняла, где находится. Осторожно приподняв веки, увидела в серых рассветных сумерках собственную спальню. Окружающая обстановка была столь же реальна, как и тепло прижавшегося к ней мужчины, как его дыхание и запах. Он нежно касался губами ее затылка.

Николас. Он был возбужден, его плоть упиралась ей в ягодицы.

Господи, это не сон. Он лежал в ее кровати и вел себя так, словно имел на это полное право. Он пробрался в спальню, пока она спала, довел ее до экстаза…

Николас лежал поверх одеяла в одних бриджах. Рубашку, плащ и кинжал он оставил на стуле. Ботинки стояли на полу, черные волосы спутались, на щеках за ночь появилась щетина, придававшая ему разбойничий вид. Типичный пират. Заметив, что взгляд его прикован к ее груди, наполовину выскочившей из открытого лифа ночной рубашки, Аврора еще больше смутились и принялась быстро застегивать пуговицы. Она злилась не столько на него, сколько на себя за свою реакцию на его ласки.

– Как ты здесь оказался? – строгим тоном спросила Аврора. Она дала себе обещание во время следующей их с Николасом встречи хранить полное безразличие, а тут вдруг такое…

Николас с небрежным изяществом приподнялся на локте и кивнул в сторону окна.

– Я начал карьеру матроса на кораблях отца, когда мне исполнилось десять. Карабкался по реям, так что дерево для меня – не проблема.

Аврора мельком взглянула на дуб за окном.

– Значит, ты можешь отсюда и уйти тем же путем. Поскольку уходить он не собирался, Аврора схватила валявшийся на полу халат и надела его, наглухо застегнув. – – Какое безрассудство – прийти сюда и…Аврора осеклась. Ей не хотелось лишний раз напоминать о том, как он довел ее до экстаза, воспользовавшись тем, что она спит. Она была совершенно беззащитна перед ним и ненавидела себя за эту беззащитность…

– У тебя появилась несносная привычка пугать, появляясь внезапно и без приглашения, – заявила она.

Николас сел в кровати, подбив под спину подушки в изголовье. Он чувствовал себя как дома.

– Ты забыла маску в экипаже, и я решил вернуть ее тебе. Как принц – туфельку Золушке.

Аврора не нашлась что сказать. Она невольно любовалась бронзовым загаром и мускулистыми плечами. Ее влекло к нему, и она ничего не могла с этим поделать. Его нагота и сила возбуждали ее, лишали воли. К тому же он смотрел на нее так, словно все сам прекрасно понимал.

– И все же это едва ли служит оправданием такому поведению. Пробравшись сюда как вор, ты…

– Я всего лишь хотел поговорить с тобой, любимая. Мы так ничего и не решили относительно наших дальнейших отношений.

– Моя спальня – не место для принятия решений!

– Не могу с тобой согласиться, – прошептал Николас. – Более приятное место, по-моему, трудно найти.

– Николас, ты должен уйти! Немедленно! Пока я не вышвырнула тебя вон!

Лицо его приняло задумчивое выражение.

– Признаться, я ожидал от собственной жены большего понимания. В нашу брачную ночь ты была гораздо любезнее.

– В нашу брачную ночь я думала, что ты вот-вот умрешь. Мы оба так думали.

– Но ты не можешь отрицать того, что мы оба пылали страстью. В ту ночь.

– А вот и могу! То, что мы тогда испытали, было иллюзией! Иллюзией, рожденной отчаянием.

– Нет, – медленно проговорил Николас. – Ошибаешься. Я ничего не забыл. Ты и тогда была чувственной, и сейчас тоже. Теперь я это точно знаю.

Щеки ее горели от стыда.

Она хотела ему возразить, но в дверь тихо постучали, и она приоткрылась, Аврора замерла от ужаса и, подбежав к двери, захлопнула ее.

– Миледи, – раздался голос горничной, – я принесла вам шоколад.

– Одну минутку! – Аврора была в отчаянии. Если горничная обнаружит в ее спальне Николаса, о репутации порядочной женщины можно забыть.

Аврора метнулась к кровати и задернула балдахин. Николас тихонько рассмеялся. Да как он смеет! Поставил ее в столь щекотливое положение и еще смеется?

С сильно бьющимся сердцем она впустила горничную, Стараясь не смотреть на кровать горничная поставила поднос с дымящимся шоколадом на ночной столик.

– Спасибо, Нелли. Можешь идти.

– Да, миледи.

Горничная с поклоном удалилась, и Аврора закрыла дверь на засов.

– Теперь чувствуешь себя в безопасности? – давясь от смеха, поинтересовался Николас.

– Говори потише, – гневным шепотом потребовала Аврора. – Слуги услышат.

Она подняла балдахин. Николас вальяжно растянулся на кровати. Его наглость выводила Аврору из себя.

– Зачем тревожиться, Аврора?

– Легко тебе говорить. Твоей репутации ничто не грозит, если у тебя в постели найдут мужчину!

– Ошибаешься. В этом случае мне позора не избежать. Но такое едва ли случится, поскольку я предпочитаю спать с женщинами.

– Николас, я не вижу здесь ничего забавного!

– Забавного? Пожалуй, нет. Но в гневе ты восхитительна. Приятно смотреть на темпераментную женщину. Еще приятнее сознавать, что именно я сорвал с тебя маску холодного высокомерия.

Аврора воздела глаза к потолку. Господи, пошли ей терпение!

– Хотела бы я знать, когда наконец ты уберешься отсюда?

– И куда, скажи на милость, мне идти?

Сделав глубокий вдох, она приказала себе успокоиться. Нечего демонстрировать ему свое раздражение.

– Тебе негде жить?

– Если я скажу, что негде, окажешь мне гостеприимство?

– Я прикажу своему дворецкому найти для тебя жилье.

– Не надо себя утруждать, любовь моя.

– Если серьезно, где ты остановился?

– Пока я живу на корабле. Но порт – не самое приятное место в Лондоне, так что в ближайшее время собираюсь поселиться в отеле. Хотел остановиться у Уиклиффа, но Люсьена сейчас нет в городе, так что я решил отказаться от идеи пожить у него, чтобы не навлекать подозрений.

– Сама по себе идея явиться в эту страну была чистым безумием.

Пропустив ее слова мимо ушей, Николас обвел взглядом комнату.

– Премиленькая спальня. Полагаю, как и остальные комнаты. Ты сказала, что приобрела дом на деньги, полученные от брачного контракта?

– Да. – Аврора вопросительно взглянула па мужа. – Не хочешь ли ты сказать, что я должна вернуть их тебе?

– Нет, разумеется. Ты заработала их, оказав услугу моей сестре.

– И тем не менее ты намерен свести на нет все мои усилия ввести ее в общество, а заодно испортить и мне репутацию.

– Нет, моя сладкая. Я только хотел с тобой поговорить, решить один незначительный вопрос, касающийся нашего брака. Присядь рядышком.

Аврора бросила на него подозрительный взгляд.

– И ты считаешь, что я должна верить тебе после того, что ты только что сделал?

– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы нас услышали слуги. Тогда сядь рядом со мной, иначе мне придется кричать через всю комнату.

По озорным огонькам, плясавшим у него в глазах, Аврора догадалась, что он не прочь осуществить свою угрозу, и села рядом, скрестив руки на груди.

– Ну что же, говори.

– Похоже, ты хочешь забыть, что у тебя есть муж.

– Это верно. Выходя за тебя, я не думала, что все так осложнится. Ты должен меня понять.

– Я понимаю.

– Я выполнила свою часть сделки, Николас. Речь шла лишь об одной ночи, а не о том, чтобы прожить с тобой всю жизнь. Наш брак был браком по расчету, только и всего.

– А теперь у тебя нет расчета считать себя моей женой.

– Как и у тебя считать себя моим мужем. Ты сам говорил, что не стал бы жениться по доброй воле.

– Но я мог изменить свои убеждения. Аврора удивленно посмотрела на него.

– У нас не было ни времени, ни возможности узнать друг друга, – медленно проговорил Николас, – Посмотреть, подходим мы друг другу или нет.

– Ответ лежит на поверхности. Ты сам прекрасно знаешь, что мы не пара. Что не будем счастливы в браке. Я просто не мыслю себе жизни среди пиратов и прочих авантюристов на борту военного корабля. Такое существование – не для меня.

– После окончания войны я намерен завязать с пиратством и осесть на суше.

– В Америке?

– Да, в Виргинии. Там живут моя мать и сестры.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я должна оставить Англию и вернуться с тобой в Америку?

– Думаю, да, поскольку я никак не могу остаться в Англии.

– Но мой дом здесь, Николас. Я не хочу бросать все, к чему привыкла, ради неизвестности. В Америке я никого не знаю. Война может продлиться еще несколько лет, и все это время я не смогу ни разу навестить своих друзей, свою семью.

– Мне не показалось, что ты горела желанием увидеться с родными, когда мы с тобой познакомились в Америке.

– Пусть так. Но суть даже не в этом. Твоя жизнь полна риска. Я просто не вынесу постоянной тревоги, когда, прощаясь с тобой утром, не буду знать, увижу ли тебя вечером живым и здоровым. Ведь ты и сейчас ходишь по лезвию ножа. – Аврора упрямо покачала головой. – Хватит с меня одного траура по тебе. Снова проходить через это я не желаю.

Он молчал, глядя ей прямо в глаза.

– Необязательно жить вместе как муж и жена. Можно найти иное решение, – продолжала Аврора.

– Такое решение зовется разводом.

Аврора побледнела. Развод все равно что приговор. Общество от нее отвернется.

– Меня перестанут принимать в свете, – пробормотала она.

– Я мог бы, – сказал Николас, – попытаться решить дело в американском суде. Испросить развод на том основании, что брак был заключен под давлением обстоятельств.

– Разве нельзя продолжать жить так, как мы жили до сих пор, каждый своей жизнью?

– Но в этом случае ни один из нас не сможет заключить другой брак.

– А я и не собираюсь. С меня довольно одного раза, – запальчиво проговорила Аврора, но, увидев его скептически приподнятуюбровь, прикусила язык. – Не обижайся. Но я слишком много страдала из-за тебя и поклялась себе начать жизнь заново.

– А что будет, если кто-то из нас влюбится?

– Маловероятно, чтобы со мной такое случилось. Я очень долго любила Джеффри и не смогу полюбить другого. А если бы и смогла, постаралась бы сдержать свои чувства. Слишком больно терять того, кого любишь.

Николас стиснул зубы, но тут же справился с собой.

– А обо мне ты подумала? – с улыбкой поинтересовался он. – Что, если я кого-нибудь полюблю?

Аврору покоробил вопрос, но она виду не подала.

– Не думаю, что ты вообще способен полюбить, – сказала она, – Но даю тебе слово – если ты кого-то полюбишь, я дам согласие на развод и аннулирование нашего соглашения, причем на твоих условиях.

– Значит, ты хочешь оставить все как есть?

– На людях мы могли бы делать вид, что… – Аврора была рада, что он внял голосу разума.

– Я считаюсь твоим деверем. Со стороны может показаться странным, что мы при встрече даже не обмениваемся приветствиями.

– На публике мы можем общаться.

– А без посторонних?

– Встречаться наедине нам ни к чему. И не наедине тоже. Не понимаю, как ты мог решиться приехать в Англию. Тебе надо немедленно вернуться назад. Промедление, как говорится, смерти подобно.

– Спасибо за заботу, любимая, но умирать в ближайшем будущем я не собираюсь.

– Ты и в плен попадать не собирался.

– Еще вопрос. – Николас прищурился и медленно окинул ее взглядом. – Как насчет внебрачных связей?

Аврора вспыхнула. О чем это он? Хочет завести любовницу? Но почему это задело ее за живое? Для мужчины его темперамента вполне естественно желать женщину. Она не вправе требовать от него верности.

– Я знаю, – с вымученной улыбкой произнесла Аврора, – что многие женатые мужчины имеют любовниц. Ты тоже можешь ее завести. У меня на сей счет возражений нет.

– А ты, значит, заведешь себе любовника?

– И не подумаю. Не беспокойся.

– Всю жизнь будешь хранить целомудрие? Не слишком ли тяжкое испытание? Особенно для такой страстной женщины, как ты.

Аврора встала, испытывая беспокойство и неловкость. Разговор принял весьма опасный оборот.

– Да, я вспомнила, – сказала она, доставая из выдвижного ящика комода книгу в драгоценной обложке. – Это книга, которую передала тебе мать Равенны. Подарок твоего отца.

– Дорогой подарок, как видно.

– Да, пожалуй. И довольно… старинный.

– Так о чем эта книга?

– Это дневник пленной француженки, ставшей наложницей султана.

– Ты ее читала? – прищурившись, спросил Николас.

– Да, – покраснев, призналась Аврора. – Чтобы решить, можно ли ее отдать Равенне.

Николас остановил на ней долгий взгляд. В глубине его глаз прыгали искорки смеха.

– Думаю, – после долгой паузы сказал он, – что Равенне рано ее читать. Слишком много эротики для девушки, получившей строгое воспитание. Как, впрочем, и для тебя.

Аврора молчала. Подробности казались шокирующими и одновременно весьма притягательными. Настолько притягательными, что ни воспитание, ни стыдливость не могли помешать ей с увлечением глотать главу за главой. Она читала и перечитывала дневник, а некоторые абзацы заучила едва ли не наизусть. Хотя признаваться в этом Николасу не собиралась.

– Раз уж ты здесь, могу отдать книгу тебе. Сам решай, когда Равенна для нее созреет.

– Буду ждать этого момента с нетерпением. Итак, на чем мы остановились?

– На том, что у каждого своя жизнь.

– Но до этого мы говорили о твоем темпераменте. О том, что ты не сможешь быть счастлива, соблюдая обет целомудрия.

Авроре не хотелось обсуждать этот деликатный вопрос с Николасом.

– А это уже тебя не касается, – холодно проговорила она. – Тем более что от тебя я не требую никаких обетов. Так что можешь идти.

– Еще нет.

– Что ты имеешь в виду? – Аврора была на пределе.

– До того как дать обет, подумай, от чего ты отказываешься. Подойди ко мне.

– Зачем?

– Я хочу тебя поцеловать.

– Ты шутишь.

– Нисколько. Вчера все пошло не так, как надо, Я начал с обвинений. А теперь хочу извиниться.

Аврора попятилась.

– Николас, ты должен уйти. Немедленно. Ты не имеешь права здесь находиться.

– Напротив, имею полное право. Я твой муж. И имею законное право делить ложе с женой.

– Ты мне не муж. Всем известно, что четыре месяца назад я овдовела.

– Хочешь, чтобы слуги узнали о том, что я здесь? – Его улыбка раздражала ее. Выводила из себя. Возбуждала. – Стоит мне только крикнуть и…

– Ты не посмеешь.

Аврора посмотрела на него и поняла, что ошибается. Что он, не задумываясь, осуществит свою угрозу.

– Кричи. А я сдам тебя властям. Вот они обрадуются.

– Не думаю, что ты на это решишься, – с мрачным блеском в глазах произнес он. – Не захочешь, чтобы у меня на шее затянулась петля.

Аврора была вне себя. Конечно, она не выдаст его. И он этим пользуется. И не допустит скандала, который непременно возникнет, если его обнаружат у нее в спальне.

– Ты знаешь, что я не могу тебя выдать, – сдавленно пробормотала она. – Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.

– Я знал, что ты женщина с душой.

– А я думала, ты – джентльмен, – со злостью выпалила Аврора.

– Я и есть джентльмен.

– Нет. Джентльмен умеет держать слово.

– Ты о чем? О том, что я обещал любить тебя, стоя перед алтарем?

– Мы согласились стать мужем и женой на одну ночь.

– Мне одной ночи мало, – сказал он.

– А мне достаточно. Я не собираюсь с тобой развратничать.

– Аврора, поцелуй меня, пока я не закричал, – сказал он, протянув ей руку.

– Это шантаж!

– Возможно.

– Ты просто наглец!

– А ты так же красива, как в ту ночь… даже красивее, потому что грусть исчезла из твоих глаз. Подойди, я не буду требовать от тебя исполнения супружеского долга. Всего один поцелуй…

Голос его был нежен, как бархат.

– Один поцелуй, и ты уйдешь?

– Да, если ты этого захочешь.

– Клянешься?

– Клянусь.

Напряженная, словно туго натянутая струна, Аврора подошла к нему и встала перед кроватью. Николас взял ее руку и поднес к губам, продолжая смотреть ей в глаза. Затем взял ее указательный палец в рот и стал его сосать. Ощущение было столь острым, что Аврора тихонько вскрикнула.

– Ты сказал, один поцелуй, – дрожа всем телом, прошептала она.

– Тебе ведь приятно, ты не можешь этого отрицать, – тоже шепотом произнес он. – Я даже слышу, как сильно бьется у тебя сердце.

– Прекрати, слышишь?

– Потерпи немного, – беззаботно ответил Николас.

Он привлек ее к себе, опрокинул на кровать и лег сверху. Она чувствовала силу его гибкого мускулистого тела… Он ничего не делал, просто смотрел на нее.

– Что дальше? – спросила она, задыхаясь, стараясь не поддаваться искушению поцеловать его красивый чувственный рот.

– Спрячь коготки, сирена. Я просто хочу напомнить тебе о том, чего ты хочешь себя лишить. О наслаждении, которое ты испытываешь в моих объятиях, – шептал он, прильнув к ее губам.