Текст книги "Советы Богу"

С противоположной стороны от места, где стоял штатив с телефоном, в лесополосе, прислонившись к дереву и зажав рот рукой, стоял пожилой человек. Он стоял здесь с момента, как Альбина пришла в себя, и сначала хотел выйти и разузнать, что за бесовские обряды тут происходят. Но, увидев, как кровь вырывается из разрезанного горла, он замер и стоял, почти не дыша, пока страшная фигура в капюшоне не скрылась за деревьями. Старик подождал для верности еще минут двадцать, он глядел, как догорает тело на столбе, затем, медленно переступая, чтобы не шуметь, пошел к выходу из парка. Дойдя до будки охраны, он заглянул в темное окошко, через минуту быстрых нервных стуков дверь открылась, и вышел заспанный толстый человек в форме охранной фирмы. Продолжить сон в эту ночь ему уже не довелось.

25

Сергей высадил Ваню на светофоре у дома, Вадим остался сидеть на пассажирском сиденье, он играл на смартфоне в какую-то простенькую игру.

– Вадик, – Сергей специально не начинал этот разговор, пока они не остались вдвоем, – знаю, ты не любишь эту тему, но ответь, ты бы подумал о возможной растяжке в квартире, учитывая свой полевой опыт?

Вадим убрал телефон в карман куртки, достал сигареты, взглядом спросил у Сергея разрешение закурить и нажал на кнопку стеклоподъемника.

– Переживаешь? – выпуская дым в приоткрытое окно, спросил он, – Зря! Всего не просчитаешь. Никогда и нигде.

Сергею очень редко доводилось слышать речь криминалиста в таком серьезном тоне.

– Не знаю, меня там не было. Я на практике не раз встречался с растяжками на телах убитых парней, были и заминированные головы мальчишек-срочников, несколько суток назад пропавших с караула, и много чего еще. По первости на таких сюрпризах подрывались даже опытные ребята, прошедшие Афган и повидавшие разное. Подрывались из-за эмоций, которые побеждали осторожность и дисциплину. Задним умом все сильны, а в реальности все просчитать никогда нельзя.

Сергей молча слушал товарища, Вадим был старше его лет на пятнадцать. Взрослый мужик, ответственный профессионал своего дела, он большую часть времени общался с людьми в циничной форме, свойственной чаще всего врачам. Любил жесткие шутки, практически не признавал авторитетов на работе, ему было без разницы кто перед ним: полковник или сержант, тон и манера общения была одинаковая. Но в очень редкие моменты Вадим как будто менял личность – переключался на другой, внутренний аккаунт. Он становился серьезным, слова, вылетавшие из его рта, словно рубили толстое и неподатливое дерево, они хлестко били слушающих и пресекали все попытки несогласия и споров. Эти моменты наступали, когда Вадим вынужденно вспоминал командировки на Кавказ в то время, когда туда шли не миллиардные дотации из Москвы, а эшелоны вооруженных молодых парней со всей страны.

– Закончилось все хорошо. Опыт останется с тобой, ты не дурак, а значит, сделаешь правильные выводы, и в следующий раз это сыграет в твою пользу. Ванька – молодец, но это в силу молодости. У молодых геройство в крови, тем более в таких ситуациях. В командировках по глупости чаще всего гибли или молодые, которые безрассудно бросались в бой, как в приключение, или, наоборот, старые, но глупые бойцы, которые были уверены, что все знают и умеют, как водитель, обгоняющий перед встречной фурой с мыслью: «Я сорок лет за рулем и знаю, как ездить».

– Я понимаю, о чем ты, – Сергей смотрел, как ближний свет фар режет опускающийся на город туман, – но на душе как-то паскудно. Если бы у этого неадеквата граната была настоящая…

– Заканчивай, – перебил Вадим, щелчком отправляя окурок на свидание с сырым асфальтом. – Если бы да кабы… Это разговоры «для бедных», так можно себя загнать далеко. Поверь мне! Я, когда смотрю, что творится сейчас в стране, на фоне, как ты выразился, моего полевого опыта, у меня нервы бывают на пределе. Когда дети тех, кто убивал наших пацанов, высовывают автоматы из окон «Мерседесов», празднуя свадьбы на Воробьевых горах, а те, кого они могут случайно ранить, потом будут записывать видео с извинениями перед гордым и наглым народом. В такие моменты я тоже начинаю загоняться и думать, как же так, почему наша страна в последние годы все больше и больше потакает тем, кто не хочет соблюдать ее законы. Может, стоит переключиться с внешнего врага на внутренние интересы. А потом я вспоминаю, что от моих моральных терзаний ничего не поменяется. Вообще ничего! И успокаиваюсь. Я знаю, что точно можно изменить в этом мире, а что нет, и делаю что могу для себя и остальных. Начинать надо всегда с себя.

Сергей остановился на красный свет светофора и взглянул на Вадима. Тот говорил свою речь с потухшими и грустными глазами.

– А у тебя в этом плане все проще, – Вадим впервые за свою речь добавил в голос улыбку. – Ты можешь повлиять на причину своих переживаний. Проанализировать ошибки и сделать правильные выводы, а не заморачиваться просто так. Что ты замолчал?

– Слушаю, – Сергей нажал на газ. – Вроде простые и понятные вещи говоришь, а звучит очень доходчиво. Спасибо за поддержку.

– Ой, ладно, слезу еще пусти, – Вадим снова вернулся в привычный саркастический тон. – Высади меня вон там, за знаком, во дворы не заезжай, перекопали все, как обычно, перед зимой.

– Как скажешь. Завтра во сколько ждать отчет? – Сергей остановил автомобиль у бордюра с угрожающе торчащей арматурой.

– До обеда скину, спасибо, что подвез, – Вадим накинул капюшон и вышел из машины, закрывая дверь, он еще раз серьезно взглянул на Норвежского. – Освободи голову от лишнего, каждый должен заниматься своим делом, а твое дело требует чистых и светлых мыслей. От тебя сейчас многое зависит.

– Спасибо, – еще раз сказал Сергей вслед закрывающейся двери.

Фигура познавшего жизнь человека медленно таяла в плотном тумане, удаляясь от света уличных фонарей. Сергей проводил взглядом коллегу с непростым характером, но определенно доброй душой и вернул свой «Субару» на проезжую часть. Начинался последний час этого сложного дня, сейчас Сергей мечтал о горячем душе, теплом чае и мягком, спасающем от дурных наваждений взгляде любимой девушки.

Горячий душ остался позади, Сергей сидел за кухонным столом и тер руки о высокую кружку с мятным чаем, Саша сидела напротив. Она видела, что день у него вышел непростым, но не задавала вопросов, если он захочет, то сам расскажет, лезть в душу она не собиралась.

– Не хочу говорить о работе, – Сергей пил чай. – Ты чем занималась?

– Спала, читала, ела, спала, – улыбнулась девушка.

– Как я тебе завидую, – устало произнес он. – Закончу с этим делом и возьму отпуск или вообще закончу со службой. Надоело. Уедешь со мной?

Сергей сам удивился произнесенной фразе. В последнее время в общении с Сашей он часто озвучивал спонтанно пришедшие в голову мысли.

– Я сегодня много думала о нашем вчерашнем разговоре, – она подошла к холодильнику и налила себе половину стакана вишневого сока. – Мы с тобой знакомы сколько? Около месяца?

– Вроде того, – Сергей откинулся спиной к стене.

– Вроде того, – повторила Саша. – Неделю мы вместе, почти каждую ночь и все свободное время. Всего неделю, а у меня такое ощущение, что я тебя с рождения знаю. Мне всегда было тяжело доверять людям, но с тобой иначе. Я подумала, что если и менять свою жизнь, то надо попробовать сделать это вместе с тобой.

Она подошла и опустилась на его колени, ее руки обвили шею Сергея.

– В одной песне есть очень красивая фраза, – Саша погладила кончиками пальцев его бровь, – «Я люблю тебя не за то, кто ты. Я люблю тебя за то, кто я с тобой».

Поцелуй был долгим и нежным. Сергей поднялся, беря Сашу на руки, путь до спальни был коротким и хорошо знакомым.

Начался новый день, новая неделя. За прикрытым шторами окном желтел в лунном свете похожий на сладкую вату ночной туман. Город перешел на ночной режим, на перекрестках беззаботно моргал желтый глаз светофоров, казалось, даже море вело себя тише, аккуратно накатываясь на беззащитный берег. Семафоры на железнодорожных переездах, отдыхая, горели мертвенно-белым светом, готовясь через пять часов перейти на мигающий красный, пропуская через себя составы с углем для печей городской ТЭЦ.

Сергей с Сашей не спали. Они наслаждались друг другом, страстно и жадно, как будто боясь, что это скоро закончится. В перерывах, жадно дыша, они обсуждали будущее и строили планы на жизнь. Совместную жизнь в другом месте. Совершенно другую жизнь.

– Надо спать, – сказала она. – Я уже без сил, и тебе завтра… То есть сегодня уже на работу.

– Знаю и не хочу. – Сергей бросил взгляд на часы. – Начало четвертого. Смысл уже спать?

Он повернулся к ней, но девушка со смехом выскочила из-под одеяла и встала с постели.

– Откуда у тебя силы? Ты же вечером еле за столом сидел.

– От тебя зарядился энергией. – Сергей тоже поднялся и выглянул в окно.

– Я в душ и спать, ты как хочешь, – сказала Саша, разворачиваясь к выходу из комнаты.

– А я хочу тоже в душ. С тобой, а там посмотрим, – он обогнул кровать и подошел к обнаженной девушке.

Она взяла его за руку и потянула в ванную. Прозвучала трель, и темный потолок спальни осветился экраном телефона Норвежского. Сергей нехотя повернул голову в направлении тумбочки, где лежал электронный нарушитель спокойствия. На экране горело уведомление о начале прямого эфира одним из тех, на кого Норвежский был подписан в социальной сети.

– Извини, – произнес он, дотягиваясь до смартфона.

В прямой эфир среди ночи вышла Альбина Бельская, он подписался на нее в пятницу, чтоб изучить получше. Сергей не особо удивился этому, дама, судя по всему, была экстравагантная и легко могла развлекаться в такое время суток даже в воскресенье.

– Догоняй, – мило прошептала Саша, чмокнула четко очерченными губками воздух и скрылась за дверью ванной, зашумела вода.

Сергей разблокировал телефон и нажал на уведомление. Сначала он не понял, что происходит на экране. Всполохи огня на темном фоне, индустриальный пейзаж. Затем глаза привыкли к свету экрана, и он увидел тело, закрепленное на столбе, которое изгибалось в огненных клочьях. Средневековая картина. И тишина, почти полная тишина. Отдельные звуки, потрескивания, но никаких криков, никаких живых звуков из динамика телефона не доносилось. Норвежский заставил себя переместить взгляд с горящего тела и узнал место, откуда велась съемка. Старый фонтан в парке, Сергей там много лет не был, но в детстве часто с пацанами они играли в войнушку в лесочке рядом с этим местом. Он взял Сашин телефон и зашел в ванную.

– Ты чего так долго? – спросила девушка, выглядывая из-за шторки.

Она увидела застывшее лицо Сергея, два телефона в его руках и поняла, что романтика этой ночи подошла к концу.

– Разблокируй свой телефон и набери, – Сергей продиктовал номер оперативного дежурного УВД. – Дай, пожалуйста.

Он вышел из ванной, начиная объяснять дежурному ситуацию. Саша выключила воду и в ночной тишине услышала каждое слово, которое Норвежский произносил в микрофон смартфона. По ее коже побежали мурашки, хотя в ванной было жарко.

Сергей быстро ехал. Ночной город позволял делать это без угрозы для своих жителей, туман покидал улицы. Саша, провожая его в ночь, сказала только, что будет ждать его и спать не ляжет, больше они не говорили, пока он собирался. Она очень хорошо понимала моменты, когда не надо говорить, если хочешь помочь. Из машины он позвонил Вадиму, быстро все объяснил, сонный эксперт переспрашивать не стал и ответил, что через сорок минут будет на месте. Ивана Норвежский решил не тревожить, он ему с утра понадобится свежим и отдохнувшим.

Мысли в голове оперативника сменяли одна другую с неимоверной скоростью. Несмотря на огромное количество событий, уместившихся в хронометраж последних суток, сейчас Сергей мыслил четко и без лишних сантиментов. Это точно продолжение серии, уж очень похоже на предыдущие случаи: вычурно и незамысловато. Семушов тут точно ни при чем, так как сейчас спит в КПЗ. Если здесь будет шокер и резаная рана от округлого лезвия, то надо объединять дела и искать маньяка. Как искать, непонятно, никаких следов и зацепок пока нет, кроме силуэта на видео с убийством Боковой, но толку от этого – ноль.

На подъезде к парку Сергей обогнал «УАЗ» дежурной части. Он оставил автомобиль у покосившихся металлических ворот и быстрым шагом пошел к старому фонтану. Норвежский прекрасно понимал, что человек, прикованный к столбу, мертв и на девяносто девять процентов был уверен, что знает имя и фамилию новой жертвы. Ребус был несложным. Торопился Сергей, чтобы быть первым на месте преступления, чтобы никто не успел затоптать или от большого рвения уничтожить возможные улики и следы.

Туман рассеивался, Сергей вышел на площадку перед бетонной чашей фонтана. На дорожках кое-где вмерзла в грунт опавшая листва, лунный свет, скромно пробивавшийся через остатки тумана, бросал отблески на куски белой краски на треснувшем бетоне. Огонь погас, обуглившиеся останки висели на железных цепях, столб выглядел как адский вертел. Сергей аккуратно подошел к штативу со смартфоном. Он внимательно вглядывался в почву под ногами, чтобы ничего не пропустить. От штатива в лесной массив протянулась цепочка еле видимых следов. Следы он оставил кинологу и криминалисту, а сам едва уловимым прикосновением мизинца к экрану прервал трансляцию жуткой пародии на казнь времен святой инквизиции. Больше он ничего трогать не стал и спустился в чашу фонтана. Опознать тело было невозможно, туман полностью рассеялся, и жуткие блики легли на белоснежную кость черепа и зубов. Сергей смотрел на экран своего телефона, с которого с легкой улыбкой на лице смотрела Альбина Бельская, и пытался найти сходство с висящим на столбе телом. У него не получалось.

В одно мгновение жизнь вокруг закипела. Разрывая ночь блеском сине-красных огней, из глубины парка выехал автомобиль дежурной части, со стороны, где Сергей оставил свой «Субару», светя себе фонарем, подходил Вадим с чемоданчиком в руке, а из лесополосы вышли полный мужчина в форме охранника и сухонький старичок. Оглядевшись, Сергей подумал, что теперь знает, что должен чувствовать злодей, которого окружили на месте преступления.

Город постепенно пробуждался, вдыхая морозный морской воздух и выдыхая смог печных труб частного сектора. На востоке за дальними сопками солнце готовилось подвинуть луну с темного небосвода. А оперативная группа во главе с капитаном Норвежским приступала к выполнению алгоритма действий при осмотре места совершения жестокого преступления – уже третьего за прошедшую неделю.

26

«Видишь? Я – милосерден с ними. Как и ты с большинством примитивных особей на Земле. Я дал ей шанс. Надо было только раскаяться и понять свои ошибки, и она получила бы возможность спасти себя. Шанс на настоящую жизнь. Ведь все, чем она занималась до этого дня, было построено на лжи. Долгие годы она врала людям, которые искали правду об обществе, в котором живут. Разве достойна она называться Человеком? Разве достойна ходить по одним улицам с настоящими Людьми? Тебе надо быть строже! Раньше, сотни лет назад, ты решал такие вопросы более смело. Твои воины находили и уничтожали подобный сброд по всему Миру. Сегодня я решил вернуться к истокам. Она не пожелала изменить свою судьбу, и огонь очистил Город от черных помыслов, которые роились в ее голове, как могильные черви в недельном покойнике. Люди глупы и наивны, ими легко управлять. Вокруг меня много народа, но среди него очень мало Людей.

Сегодня не будет много слов, Я хочу, чтобы ты оценивал Меня в первую очередь по делам. Мой город стал еще немного чище. Настоящим Людям стало чуточку легче. Я делаю все, что могу, и, надеюсь, ты меня понимаешь, прислушаешься ко мне».

27

В современном обществе часто случается так, что важные решения принимают люди, совершенно не разбирающиеся в специфике вопроса. Просто волею судеб или по желанию своих покровителей они оказались на местах, где необходимо решать важные задачи. Хорошего руководителя от обычного назначенца всегда отличали, среди прочего, смелость и умение принимать решения, касающиеся функционирования больших коллективов, а иногда и жизней немалого количества людей. Подчиненным всегда хорошо видно, обладает этими качествами их начальник, или у него резко потеют ладони при необходимости ставить свою подпись внизу документа.

Сергей все это ненавидел. Когда он закончил работу на месте преступления и приехал в УВД, первое, что сказал ему начальник, было:

– Ты понимаешь, кого убили? Норвежский! Через полтора часа срочное совещание у губернатора. Сам там будешь краснеть и мямлить, как у тебя за неделю три резонансных трупа образовались. Понял меня?

На пререкания с брызжущим слюной генералом у Сергея не было ни сил, ни желания. Он молча кивнул и вышел через тяжелые двойные двери в приемную.

Ощущение было такое, словно голову залили свинцом. Затылок тянуло, лоб ломило, в висках стучало. Норвежский сидел за рабочим компьютером, пил кофе и набрасывал справку для доклада губернатору.

Глава области был на своем ответственном посту недавно и пока запомнился только многочисленными появлениями в пресс-релизах. Его пиарщики словно переместились на машине времени с начала двухтысячных годов, судя по сценариям сюжетов, которые они сочиняли. Тут были ставшие уже хрестоматийными случайные заходы в обычный магазин, посещение кружка хоровой песни для пенсионеров и даже не стареющая веками классика – бревно на плече при уборке городского парка. Александр Николаевич Кабачков светил с экранов телевизоров и мониторов качественно установленными винирами и всеми силами старался показать, что он достоин находиться там, куда его поставили. Вот только у людей складывалось впечатление, что старается новый губернатор произвести впечатление не на население области, а на свое вышестоящее руководство, с целью через несколько лет прыгнуть с такого удачного трамплина, как Северская область, прямиком за высокие стены Кремля.

Сергей отправил на печать один лист. Тезисы он накидал, остальное хранилось у него в голове, и забыть эту информацию было невозможно.

– Три часа назад я разговаривал с Москвой, – суетливо проговаривал слова Кабачков. – А ведь у них ночь. Чувствуете, как их беспокоит обстановка в области? Товарищ генерал!

На совещании в Доме правительства Северской области присутствовали руководители силовых ведомств, пресс-служба губернатора и Норвежский. Сергей сидел рядом с начальником УВД и уставшим взором следил за нервной речью главы области. Было видно, что Кабачкову досталось от Москвы, и, скорее всего, были выданы обещания в дальнейшем добавить наказаний, если ситуация не решится в самые короткие сроки. Губернатор сидел с красным лицом и всем видом показывал, как он зол и что готов рвать и метать, но, на взгляд Сергея, выглядело это не впечатляюще. Руководитель областного управления ФСБ тоже не верил в возможности Кабачкова рвать и метать и меланхолично изучал пейзаж за окном малого зала для совещаний на шестом этаже правительственного здания.

– …капитан Норвежский! – закончил свой ответ непосредственный руководитель Сергея.

Сергей поднялся с белого с красной обивкой стула и посмотрел на губернатора.

– На данный момент совершенно три преступления, которые по ряду факторов решено было объединить в одно расследование. Три убийства – изощренные преступления, везде похожий подход: ночь, полное отсутствие улик, которые помогли бы определить личность преступника, – Сергей докладывал монотонно, на эмоции за последние дни не осталось сил, ему нужен был отдых. – В первом случае местом преступления был лес, где ни камер, ни свидетелей не было. Во втором эпизоде камеры в сквере у здания суда не работали, такая же ситуация и на ближайших перекрестках. Как выяснилось, этой проблеме уже несколько недель, обслуживающая технику организация не может внятно ответить.

– Подождите! – перебил его Кабачков. – Вы же полиция! Вы же должны следить за всей этой системой? Бардак получается!

– Я точно не должен следить за работоспособностью камер, у меня хватает работы по моим прямым обязанностям, – спокойно произнес Норвежский.

– Капитан, – шикнул на него начальник УВД.

– Разрешите я продолжу, – Сергей хотел как можно быстрее закончить доклад.

Кабачков вытер потный лоб носовым платком и молча кивнул. Дерзость молодого полицейского не пришлась ему по душе.

– Сегодняшнее убийство произошло в заброшенной части парка, где тоже нет никого наблюдения. Охранник один на всю территорию, как оказалось, даже не заходит в ту часть парка, где старый фонтан. Да и делает он всего один обход ближе к полуночи, а потом, видимо, спит, если его, как сегодня, не потревожат. По сегодняшнему эпизоду у нас есть свидетель: у старика поздно вечером сдох любимый пес, и тот пошел ночью его хоронить в лесополосу у парка, где они всегда гуляли. Сентиментальный дед, – Сергей ухмыльнулся, эта эмоция далась ему с трудом.

– То есть у вас есть приметы преступника? – воодушевился Кабачков.

– Почти нет, – Сергей потер пальцами отполированную столешницу. – Хоть он и видел сцену убийства с начала и до конца, но из-за слабого зрения и ночного времени суток, кроме силуэта в капюшоне, разглядеть он больше ничего не смог. А эту примету мы знаем с момента первого преступления в серии.

– Что указывает на серию, капитан? – руководитель ФСБ смотрел на Сергея холодным взглядом серых, как сталь, глаз. – В вашем управлении был подобный опыт?

– У меня нет, – Сергей перевел взгляд на нового собеседника. – Способ – каждый раз какой-нибудь перфоманс, а не простые колото-резаные. Следы от шокера, которым, судя по всему, вырубают жертву. Одно и то же орудие, которым в двух случаях было перерезано горло, а в одном вскрыт живот жертвы. И во всех трех эпизодах убийца со своей своеобразной фантазией шлет нам издевательские послания, видимо, с намеком на мотивы.

Тут уже на Сергея повернули головы все присутствующие, а его начальник выглядел одновременно ошарашенным и обиженным, как ребенок, на глазах у которого старший брат демонстративно съедает последнюю конфету.

– В первом случае велась съемка убийства на телефон жертвы, явно с тем расчетом, что мы потом это посмотрим. Жертва была блогершей с довольно сомнительной репутацией. У убитой судьи в карманах были купюры разного достоинства, тут, я думаю, пояснять не стоит, – Сергей обвел взглядом участников совещания. – Ну и, наконец, убийство госпожи Бельской транслировалось в прямом эфире на ее собственном интернет-канале. К тому же убийца перед тем, как сжечь тело, но уже после смерти жертвы, отсек от него уши и язык. Они лежали в чаше фонтана недалеко от тела.

– То есть сжигали уже мертвую? – уточнил руководитель Следственного комитета.

– Да, на лице нет волдырей и складок кожи, – пояснил Норвежский.

Молодой парнишка из пресс-службы губернатора стремительно выскочил за дверь, прикрывая ладонью рот.

Сергей молча проводил его взглядом и продолжил:

– Что намекает нам на уже журналистское прошлое Альбины Бельской.

– Смерть в прямом эфире – мечта журналиста, – без тени улыбки произнес руководитель ФСБ и подмигнул оставшейся в одиночестве пресс-секретарю губернатора.

– И что же дальше, как собираетесь ловить этого психа? – к губернатору вернулся дар речи.

– Пока есть два подозреваемых, один сидит в КПЗ, второй должен в скором времени явиться на допрос, в связи с этим мне необходимо вернуться на рабочее место, к тому же докладывать больше не о чем.

Сергей выходил из здания с полным сумбуром в голове. Сутки без сна, работа на месте убийства Бельской и снова призрачные перспективы поимки убийцы. Там, в парке, в рассеивающемся тумане он стоял и смотрел на мертвое обезображенное тело и понимал, что сидящий в камере Семушов должен обладать даром телепортации, чтобы быть тем, кого они ловят. Сергей и так не особо верил, что замученный собственными бесами неврастеник причастен к последним убийствам – не тянул он на эту роль. Тут действует настоящий зверь: хладнокровный и расчетливый, уверенный в каждом своем шаге, когда выходит на страшную охоту. Три убийства за семь дней, совершенные с фантазией режиссера-постановщика фильма категории Б, во всех прослеживается одна мысль, что жертвы заслужили свою смерть. И все это с дьявольским везением. Норвежский остановился на крыльце и поднял взгляд на медленно плывущие облака. Они прикрывали голубое небо от города, который медленно вращал маховик размеренной жизни своих обитателей. Фургоны развозили товары по магазинам, за окнами офисов клерки щелкали по клавиатурам, а дети стайками носились по участкам за заборами детских садов. Город проживал жизни своих жителей, и где-то в его каменных складках прятался дикарь, который решил, что имеет право лишать жизни тех, кто, по его мнению, недостоин жить. Норвежский с силой потер лицо руками и зашагал к машине.

– Сергей! Здравствуйте!

Полицейский не успел открыть водительскую дверь, когда раздался оклик. К нему по-военному четкой походкой приблизились два человека крепкого спортивного телосложения. Два абсолютно одинаковых человека. Два близнеца.

– Извините за внезапность, господин Норвежский, но у нас предложение, которое вас, безусловно, заинтересует, – вежливый и даже учтивый тон совсем не вязался с их внешностью.

– Пылесос или перфоратор будете предлагать? – Сергею не нравились такие неожиданные знакомства.

– Рады, что, несмотря ни на что, у вас остаются силы шутить, – сказал тот, что стоял слева.

– Через сорок минут у вас должен состояться разговор с Эдуардом Глебовичем Туроняном, – заговорил правый. – К сожалению, беседы не будет, Эдуард Глебович не сможет сегодня с вами встретиться.

Сергей медленно переводил уставшие глаза с одного на другое лицо говорящих.

– Вместо этого мы предлагаем вам встречу с другим человеком, который сможет ответить на все вопросы, которые вы хотели задать Эдуарду Глебовичу, – человек слева растянул губы в любезной улыбке.

– Он ко мне приедет, или мне самому до думы добираться? – Сергей открыл дверь автомобиля, показывая, что разговор можно заканчивать.

– Мы знали, что у вас очень хорошо развита интуиция, – правый склонил голову набок, пряча глаза от вылезающего из-за соседнего здания солнца, – Глеб Викторович приглашает вас обсудить вопросы в неформальной обстановке. Мы можем вас отвезти или показать дорогу.

– Езжайте, я за вами, – Сергей захлопнул дверь и запустил двигатель своего «Субару».

* * *

– Необычное место для беседы с народным избранником, – Сергей откинулся на спинку стула.

– Здесь спокойно, – Глеб Викторович Туронян стряхнул пепел с сигары.

Человека, сидящего напротив, Сергей знал, лично знакомы не были, но Норвежский обладал достаточной информацией. Лысый череп, спокойные с хитрецой водянистые глаза, в которых очень тяжело что-либо прочитать, всегда поджатые тонкие губы. Глядя на этого человека, ты понимаешь, что, скорее всего, он тебя обманывает, но понять, в чем и как, не можешь. Глеб Викторович начал свое восхождение по социальной лестнице в девяностых, в составе группировки криминального авторитета, отвечающего за Северскую область перед столичными «ворами в законе». Благодаря дерзости, сметливому уму и готовности выполнять самые рисковые поручения своих старших товарищей Туронян быстро завоевал себе авторитет как среди сверстников, так и среди верхушки криминального мира области. Когда на «кости» характера наросло «мясо» опыта, Глеб Викторович, умело убрал с дороги конкурента в борьбе за временно вакантное место «смотрящего» за Береговым и стал лидером криминальной прослойки населения областного центра. А дальше нередкий путь в наше время, поняв, что времена сменились, криминальный авторитет по кличке Влад стал владельцем холдинга охранных фирм, а затем, переписав все активы на супругу, занял почетное место в городском собрании.

Организм Сергея собрал все резервы и запустил выполнение команды – «Второе дыхание». Норвежский, пока ехал за серым «Фольксвагеном», собрался с мыслями, прогнал из головы сонную медлительность и был полностью готов к предстоящей беседе. Сейчас он внимательно разглядывал собеседника, понимая, что перед ним опытный человек, хорошо умеющий повернуть ход любого диалога в нужную ему сторону. Они сидели за небольшим столом в просторном кабинете на третьем этаже комплекса, предоставляющего полный спектр услуг для автомобилистов. Здесь можно было заправить, помыть и отремонтировать автомобиль любой ценовой категории. По убранству кабинета можно было сразу определить, что серьезных деловых переговоров в нем не ведут. Стол для русского бильярда, охотничьи трофеи на стенах перемежались с фотографиями звезд отечественного шоу-бизнеса, гостивших в Береговом, а разнообразию содержимого полок за широкой барной стойкой мог бы позавидовать любой из пятидесяти лучших баров мира.

– Давайте без прелюдий, капитан, – Туронян задумчиво оглядывал тлеющий конец сигары. – Кто дал заказ на моего сына? Только не врите мне – увижу.

– А у вас нет проблем с самооценкой.

– Я долго живу и хорошо знаю, как именно вращаются шестеренки в нашем обществе. Деталь поменьше всегда зависима от крупной, и так во всем. Так кто распорядился сделать из моего сына преступника?

– Я неплохо осведомлен о вашей жизни, по работе была такая необходимость, – Сергей, решил не устраивать из беседы клоунаду. – Вы красиво сказали про детали, а мне сразу на ум пришла пословица про яблоко от яблони в ответ на ваш вопрос. Я приехал сюда только потому, что, думаю, вы единственный человек, кто может влиять на собственного сына. Сейчас я кратко расскажу, а вы, не перебивая меня, дослушаете и решите, стоит Эдуарду сотрудничать со следствием или дальше продолжать строить из себя высокомерного мудака.

На лице Туроняна заиграли желваки. Он видел, что человек, сидящий напротив, спокоен и не испытывает перед одним из негласных хозяев города никакого трепета. Разговор свернул в сторону от намеченного Глебом Викторовичем пути, и это было неприятно, он за годы отвык от общения с сильными и уверенными людьми, чаще всего в беседах его оппоненты были заискивающими просителями. А в Норвежском он разглядел смелость и жесткость, и это вызывало раздражение, привыкший к лебезящим полковникам, Туронян не был готов к дерзости обычного капитана. Глеб Викторович слушал четко выстроенный рассказ оперативника и всем видом показывал свое безразличие к содержанию беседы, его и правда сложно было удивить распоротыми животами и перерезанными горлами – на своем веку он видел разное. Пропустив мимо ушей основную часть повествования, Туронян понял для себя главное – такой, как Норвежский, если вцепится в кого, то обязательно доведет дело до конца.