Текст книги "Советы Богу"

– Таким образом, Глеб Викторович, ваш сын должен спокойно и честно рассказать все, что нас интересует, и тогда вероятность возникновения проблем в вашей семье будет низкой, – Сергей заканчивал свой монолог. – Могу вам честно, по-человечески, сказать: сейчас я не думаю, что он как-то причастен к убийствам, но для него будет лучше сейчас прояснить всю картину и тем самым убрать свое имя из списка будущих претендентов на пожизненное заключение.

Туронян с силой вдавил сигару в стеклянную пепельницу. Вытяжка не сразу справилась с густым ароматом дорогого табака. Глеб Викторович поднялся со стула и подошел к окну, ну улице суетились заправщики, похожие на муравьев, снующих туда-сюда в своем нелегком труде, тяжелое пасмурное небо бетонной плитой лежало над крышами зданий.

– Ты, капитан – очень редкий экземпляр. Я получал отчеты от своих людей, которые собирали данные на тебя и еще тогда удивлялся. Простая квартира, обычная машина, никаких загулов с девками по кабакам и «закрытым» казино, – фигура Туроняна на фоне окна выглядела, как говорящий памятник. – Не крышуешь никого, ну, или делаешь это очень грамотно, подставы с уголовными делами, ради собственной выгоды, не устраиваешь. Редкий ты экземпляр – честный мент в современном обществе, странно, что тебя еще не сожрали.

Сергей молча слушал дифирамбы в свой адрес и ждал, когда Туронян перейдет к главному.

– Через два часа мой сын будет у вас. Без адвокатов. Расскажет все, что спросите. Но, могу тебе сразу сказать, он, конечно, придурок у меня, и мозгов пока очень мало в башке, но резать баб для удовольствия он точно не станет. Я никогда отморозком не был и его также воспитал.

– С годами память сглаживает углы, – поднимаясь, сказал Сергей. – Жду его в управлении, пропуск будет на проходной, куда идти, он знает.

Норвежский пошел к двери, а Глеб Викторович остался стоять у окна, разглядывая серый городской пейзаж.

28

По дороге до работы Норвежский пытался отвлечься. Хотя бы на двадцать минут сосредоточиться на механических действиях по управлению автомобилем и немного разгрузить мозг. Он выбрал в плейлистах «Наутилус» и под с детства знакомые мелодии вел машину по улицам Берегового. Бутусов пел, люди спешили по своим делам, а небо в очередной раз решило поделиться с людьми дождем. Сырая промозглая осень сама по себе неприятная штука, а когда ты не можешь себе позволить несколько дней полежать дома под теплым пледом с любимой книжкой, потому что вынужден тащиться каждое утро на работу, то совсем плохо. Сергей представил, как можно было бы взять Сашу, снять домик на берегу Вайского озера и на неделю забыть о городе с его заботами. Топить дровами печь, таскать из колодца холодную воду в эмалированных ведрах, а вечерами обнявшись смотреть на подрагивающее пламя свечи и разговаривать обо всем на свете. Грязные дождевые потоки бежали по городским кровостокам ливневок. Сергей не стал заезжать во двор управления и припарковал автомобиль недалеко от главного входа, он уже собирался выходить из машины, как телефон снова ожил.

– Привет. Сережа, ты у себя? – голос следователя звучал взволновано.

– Привет. Только подъехал, из машины выхожу.

– Подожди меня, – Валентина и впрямь заметно нервничала. – Я сейчас к тебе подойду, есть важный разговор. Ты на своей машине?

– Да, со стороны улицы стою, – Сергей не видел смысла уточнять подробности по телефону.

– Я сейчас.

Норвежский снова завел заглушенный минуту назад двигатель, если и говорить в машине, то лучше делать это в тепле. Валентина и правда не заставила себя ждать, она открыла пассажирскую дверь «Субару» и, ловко закрыв одной рукой большой красный зонт, села на сиденье. Сергей вопросительно смотрел на женщину.

– Дурацкая ситуация, Серега, – глядя себе под ноги начала она. – Глупое стечение обстоятельств. Я решила сначала тебе все рассказать, а потом уже идти к начальству.

– Валя, давай ближе к сути, я уставший и злой. Чем смогу, тем помогу, но если тебе хочется просто поговорить о своих проблемах, то поверь, сейчас не тот момент, и я точно не тот собеседник.

– Дослушай, пожалуйста. Мои проблемы и тебя затронули, поэтому я и решила тебе первому рассказать.

Норвежский удивленно поднял брови:

– Заинтриговала. Ладно, слушаю молча.

– Ты вчера задержал Костю Семушова по делу о серийнике, – было видно, что подбирать слова Валентине непросто. – Он не убивал никого, это я точно знаю, и, вообще, к нашим делам никакого отношения не имеет.

Сергей внимательно слушал и молчал. Валентина повернула голову в его сторону и продолжила:

– Он больной человек, у него психика не в порядке, но он никому не стал бы причинять вред. Он просто решил примерить на себя образ другого человека и отправил несколько электронных писем Бельской. Но это просто его фантазии, на самом деле он никого не трогал.

Норвежский выключил печку, салон достаточно прогрелся.

– Валя, что за бред ты несешь? Этот полудурок поставил в квартире растяжку, разбил свой ноутбук, натянул металлический трос со своего балкона вниз и чуть не угробил людей, убегая от меня на машине. Какой он, на хрен, безобидный? Откуда ты вообще его знаешь? В письмах были детали, которых не было в СМИ, откуда он мог их знать? Я согласен, что вряд ли он сам убивал, но то, что он что-то знает, – сто процентов.

Нервы Сергея были на пределе, но он старался быть максимально корректным.

– От меня, – Валентина снова отвела глаза, – подробности убийств он узнал от меня.

– Блин, я точно не сплю, – Норвежский ущипнул себя за тыльную сторону ладони.

– Костя мой двоюродный брат. Мы с ним с самого детства как родные росли, дома рядом, в гости часто ходили, играли вместе. Он хороший парень.

Сергей решил не перебивать вопросами и дождаться финала реплики следователя.

– А после той трагедии в детской больнице, когда его уволили, он сильно изменился. Он правда там был ни при чем, главврач вместе с департаментом схемы крутила с закупками лекарств, а его в итоге сделали крайним.

Стекла машины начали медленно запотевать изнутри.

– В общем, он согласился разделить вину при условии дальнейшего трудоустройства в солидную юридическую контору. Так и вышло, только оказалось, что фирмой этой владеет муж следачки, которая дело вела и была довольно лояльна к виновным. И с того момента Костя стал постепенно меняться, мы всегда много разговаривали, делились всем друг с другом, но я не сразу стала замечать перемены в его характере. Годы шли, он думал, что его держат на работе только из-за договоренностей, а не из-за профессиональных качеств, переживал, что не дают серьезных дел, а лишь мелочевку, что, соответственно, влияло и на репутацию, и на гонорары. Дальше хуже, у него начались параноидальные состояния: что он лучше остальных, а этого никто не видит и не ценит, что у всех все хорошо в жизни, а у него вечные проблемы. Конечно, это не сразу стало заметно, но чем дальше, тем хуже, и на работе стали замечать проблемы.

– Если у вас такие близкие отношения, почему ты его к врачам не повела?

– Это же сразу крест на работе, кому нужен юрист со справкой от психиатра.

Сергей смотрел на Валентину и не знал, что думать. Они были знакомы не первый год, часто пересекались по работе, и Валя всегда вела себя довольно грамотно и разумно. А сейчас он словно видел перед собой другого человека, растерянного, но в то же время уверенного в правоте своих нелогичных рассуждений.

– А потом я упустила момент, когда начался сильный кризис, была занята собой. Костю уволили, что еще сильнее ущемило его самолюбие, он перестал общаться со всеми, кроме меня, стал еще более нервным, появились страхи, патологическая зависть ко всем людям.

– Но в больницу ты его все равно не сдала?

– Не иронизируй! Так уж вышло, что я для него самый родной человек, и я из-за всех сил старалась помочь ему своими силами. Покупала продукты, помогала по дому, разговаривала.

– А в какой момент ты решила, что рассказы о зверских убийствах могут стать спасительной беседой для человека, у которого явные проблемами с психикой?

На Норвежского накатывала злость. После утренних заверений узаконенного бандита о хорошем воспитании сына, теперь он слушал наивные до простоты доводы любящей сестры о сошедшем с ума брате.

– Я думала как-то отвлечь его, рассказывала про работу, чтобы заинтересовать Костю, пробудить в нем интерес к жизни.

– Рассказывая о смерти? Валя, ты меня извини, но ты сама уверена в своем трезвом уме?

– Ты злишься, я понимаю. Сейчас ясно, что у меня ничего не получилось. Я дура, тут даже не спорю. Поэтому после нашего разговора я отнесу начальству рапорт, а там пусть сами решают, но Костя не убийца, если ты его посадишь, то настоящий зверь продолжит убивать. Я говорила с Костей сегодня с утра. Письма он писал, чтоб хоть на момент стать тем человеком, который сейчас всем нужен, о котором все говорят и которого все ищут. Он хотел всего лишь примерить на себя часть страшной славы того, за кем ты охотишься. На самом деле это просто больной несчастный человек, которому нужна помощь.

– Если бы у него была бы боевая граната…

– Но не было же, все ведь живы и здоровы, – перебила Валентина.

Сергей с грустью смотрел на женщину напротив. Вот вроде знаешь человека, а потом резкие повороты судьбы показывают те его стороны, которые в обычной жизни скрыты за глухими воротами души.

– К убийствам я его привязывать не буду, сейчас иди к нему, и пусть он пишет все подробно про письма, про растяжку и беготню свою. И пусть напишет о вечере с девушками в «Григорьеве», летом дело было, мне кажется, он должен помнить эту историю, – Сергей говорил спокойным тоном, но так, что спорить с ним не хотелось. – Со своим участием в этой истории разбирайся сама, я лезть не буду, но и, если что, скрывать, что знаю, тоже не стану. А им другие займутся, я сейчас сосредоточен на главном деле.

Они вышли из машины.

– Валя, чтобы без обид, я тебе сразу говорю, что сделаю все, чтобы Семушова лечили, не захочет добровольно – значит, принудительно. Такие люди опасны, как ружье в знаменитой фразе Чехова, рано или поздно выстрел случится.

Норвежский поднялся в свой кабинет и устало опустился за рабочий стол. Сил не было. Сложив голову на руки, он закрыл глаза. Провалиться в короткий тревожный сон ему помешала назойливая трель смартфона. Сергей вытянул телефон из кармана и положил перед собой на стол. «Макс» – имя друга горело на экране над двумя кружками зеленого и красного цветов с пиктограммой телефонной трубки. Сергей провел пальцем слева направо и включил громкую связь.

– Серега, привет! Говорить удобно? Не отвлекаю?

– Привет. Нормально. Что такое?

– Да так. Слушай, задолбало меня все что-то. Давай выпьем. Поляна с меня, душевная поддержка с тебя.

– Лихо ты. Понедельник, обед, а ты уже поводы ищешь.

– Поводы для алкашей нужны, а нам можно иногда и нарушать морально-нравственные устои и пить, когда захочется. Давай вечером у тебя сядем, можешь парней своих с работы позвать. Устроим пьянку в начале трудовых будней.

Сергей потер лицо руками.

– Ладно, уговорил. Только прям пьянку не обещаю, дел завтра куча. А почему у меня?

– Не хочу дома быть. У тебя уютно как-то, душевно получается напиваться, – Максим рассмеялся.

– У меня так у меня. Давай часам к восьми вечера приезжай, текила с тебя, пельмени у меня есть. Ребятам предложу, там уже как сами захотят.

– Договорились.

– После шести уточнимся, а то с моей работой трудно планы строить.

– Ок. Позвонишь, как точно знать будешь.

– Давай, – Сергей сбросил звонок.

Раньше Норвежский не позволял себе пить среди недели, особенно если на работе был завал, поэтому он сам удивился, как легко согласился на предложение Макса. Видимо, какой-то моральный Рубикон был пройден, и он постепенно превращается в тот отвратительный тип личности, который может пить без повода, прикрываясь стрессами на работе. Вообще, за последнюю неделю Сергей открыл много нового в своем моральном состоянии. Раньше на работе, дома и с друзьями он всегда был одним и тем же Серегой Норвежским: сильным человеком, общество которого ценят за прямоту и искренность, приправленные хорошим чувством юмора, человеком, способным решить любую проблему и оказать адекватную помощь в любой ситуации. Это и сейчас никуда не ушло, но ему стало казаться, что сейчас он не хочет всегда быть сильным и правильным. Что, когда возвращается домой, ему нравится та забота и ласка, которую он получает от Саши, что с ней не надо стараться быть главным, быстро и четко решать поставленные задачи, а можно просто расслабиться. Ему нравилось, что рядом человек, который способен понять его и принять не только сильные стороны личности, но и слабости, которые присущи любому нормальному человеку. Раньше у него не особо получалось отвлекаться от работы, а сейчас появился человек, который способен забрать большую часть его внимания себе. Возможно, он только что согласился выпить в понедельник вечером именно потому, что за эту неделю научился жить немного по-другому и переключаться с «как надо» на «как хочу». Тяжело жить всегда как на передовой, словно ты стоишь в центре циркового манежа, в перекрестье лучей прожекторов и боишься сделать неточное движение, неверный выбор под взглядами чужих людей. Надо меняться.

Норвежский нехотя поднялся со стула и пошел делать себе кофе, сон надо было как-то побеждать.

* * *

Солнце почти закатилось за край моря, его света не хватало, и те жители Берегового, кто уже вернулся с работы домой, включали люстры в спальнях, светильники в прихожих и подсветку рабочих зон на кухнях своих квартир. Саша резала салат, самый простой овощной салат из свежей капусты и моркови, сложив нарезанные ингредиенты в глубокую чашу, она попеременно бросила туда щепотки соли, сахара и черного молотого перца. В комнате из телевизора играл собранный ею плейлист любимых песен, Саша перемешивала лопатками нарезанные овощи и подпевала Вячеславу Петкуну и его «Половинке». Овощи дали сок, она убрала салат в холодильник и принялась за нарезку из сервелата и твердого сыра. Сергей еще днем позвонил и сказал, что вечером будут гости, попросил собрать чего-нибудь на стол, но сильно не увлекаться. Проведя ревизию холодильника, она сходила в ближайший супермаркет за недостающими, по ее мнению, продуктами и приступила к приготовлению ужина. До прихода Сергея с гостями было еще больше часа, и Саша никуда не торопилась, занималась подготовкой к вечеру в свое удовольствие. Она с детства любила хозяйничать на кухне, может, потому ей так полюбилась работа барменом. Есть в приготовлении еды и напитков какая-то магия, как древние колдуны или алхимики готовили свои зелья и составы, наслаждаясь процессом, так и Саша получала колоссальное удовольствие от смешивания коктейлей или сотворением кулинарных изысков.

Противный писк домофона прервал ее уверенные действия. С монитора видеоглазка на нее смотрел приятный высокий парень, он приветливо улыбался и всем видом показывал, что не ошибся квартирой. Саша уже видела этого человека, Сергей разрешил ей поковыряться в папках со старыми фото на компьютере, оттуда она его и запомнила, только моложе лет на десять и с более наглым выражением лица. Она открыла дверь, улыбнулась гостю и пропустила его в квартиру.

Максим, занося вперед себя пакеты с позвякивающим содержимым, переступил порог.

– Добрый вечер, Александра. Не боитесь двери открывать незнакомцам?

– Привет, Максим. Давай сразу на ты. Я тебя узнала по фотографиям вашей с Сергеем бурной юности, – Саша щелкнула щеколдой и пошла обратно на кухню. – Разувайся и заноси пакеты сюда.

Макс улыбнулся ей вслед. Девушка вела себя очень просто и уверенно, словно жила здесь всю жизнь и не в первый раз встречала тут гостей в качестве хозяйки дома.

– Ты извини, я раньше пришел, Серега на восемь говорил, а я освободился в ваших краях, к себе уже смысла не было ехать и гулять час под окнами тоже глупо, – Максим занес пакеты на кухню и пошел в ванную мыть руки.

– Само собой, – Саша продолжила заниматься ужином. – Разложи сам бутылки, думаю, ты знаешь, что тут где.

Макс стал распределять содержимое принесенных пакетов по полкам холодильника и ящикам морозилки.

– Ого, ты столько наготовила, на футбольную команду хватит, – сказал он, оглядывая стол и внутренности холодильника. – У нас выпивки не будет на такое количество закуски.

– Еды должно быть много, особенно если это вечер понедельника, – засмеялась она.

– Это я виноват, полностью моя затея, на которую, к моему полному удивлению, Серега повелся, – Максим оперся на подоконник и стал наблюдать за умелыми действиями девушки.

– Да я не против, если ты об этом. Уверена, что вы оба знаете, что делаете, и приятный вечер не перейдет в недельный запой, – она опять засмеялась легким звонким смехом.

– Мне просто надо поговорить, душу излить, что ли. Перезапустить сознание. А Серый для этого идеальный вариант. Он меня знает как облупленного и слушать умеет. Очень редкое качество в людях.

– Согласна, – Саша затянула блюдо с нарезкой пленкой и убрала в холодильник.

– Последние несколько месяцев вышли тяжелыми, работа, суета. Сейчас еще история эта с убитой девчонкой тоже в копилку нервов добавила.

Саша обернулась на гостя, Максим смотрел в даль за окном.

– Знаешь, мне сны иногда снятся, как кино. С самого детства такое. Я даже записывал как-то по утрам, чтобы не забыть. Вчера вот было. Стою я на краю утеса, внизу берег из валунов и спокойное море до горизонта, светло, легкий ветер, вот только мне не спокойно. Смотрю, море начинает волноваться все сильнее и сильнее, а ветер не усиливается, как дул слабо, так и продолжает. Море еще сильнее пенится, брызжет. И тут я понимаю, что это не шторм, это – море кипит, как вода в огромном чане, поверхность рвется шипящими кратерами, и небо все ярче и ярче, свет такой оранжевый везде.

Саша отставила посуду и внимательно слушала увлекшегося рассказом Максима.

– Я беру бинокль, чтоб лучше рассмотреть кипящий океан, провожу взгляд до берега и понимаю, что берег не из валунов сложен, а из тысяч голых мертвецов, там и мужчины, и женщины. Молодые и старые, огромный пляж мертвых серых тел, переплетенных друг с другом. Я в ужасе отступаю назад от обрыва, оборачиваюсь и упираюсь в ту девушку из клуба, которую убили первой, – Зинаиду. Она стоит прямо передо мной, в том же зеленом платье, улыбается и шепчет: «Я же говорила, что ЗАВТРА скоро станет роскошью для людей». И начинает смеяться, громче и громче, запрокидывает голову, и из перерезанного горла вытекает вязкая, бурлящая черная жидкость. И этот смех.

Макс впервые за рассказ посмотрел на Сашу. Она испуганно смотрела на него и складывала квадратом бумажное полотенце, делая каждый раз все меньшую по размерам фигуру.

– Проснулся я и понял – надо выпить. Хоть и понедельник, – усмехнулся Максим.

29

– Никогда не пробовал такое сочетание, обычно такое с гребешком делают, – Вадим с удовольствием стягивал зубами с деревянной шпажки кусочек запеченного куриного филе обернутого в бекон.

– Мне тоже очень понравилось, – Ваня скромно подложил себе салата.

– Спасибо, ребята, гребешок сейчас столько стоит, что приходится искать альтернативу, живем на море, а морепродукты с каждым годом все дальше и дальше от холодильников, – Саша налила себе чай, есть она не хотела, за время готовки напробовалась так, что совесть напомнила о соблюдении правил интервального голодания.

Когда Сергей вместе с коллегами зашел домой, к вечерним посиделкам было все готово, алкоголь остыл до нужной температуры, салаты и закуски стояли на столе, а горячее доходило в недрах духовки. План на вечер был следующим: сначала еда и выпивка, потом выпивка и покер с минимальными ставками, только для поддержания азарта. Саша решила для себя, что первую часть вечера посидит с парнями, а покер заменит просмотром футбола, да и мешать мужским беседам ей не хотелось.

– Серега, я перебил тебя, но не мог не выразить восхищения кулинарным талантам Александры, – Вадим зацепил вилкой кусок сыра. – Что там с отпрыском именитого рода?

– Кардинально ничего нового, понтов, конечно, меньше стало, но презрение ко всем окружающим у него на лице написано, – Норвежский разломил надвое кусок пшеничного хлеба. – По журналистке у него железобетонное алиби, он с друзьями веселился на базе отдыха, веселились сильно, так, что их пришлось успокаивать наряду вневедомственной охраны.

– Росгвардии, – поправил начальника Иван.

– Ну да, но суть не в этом. Когда наша любительница жареных фактов пошла по стопам Жанны Д’Арк, Туронян-младший был под присмотром. Можно вычеркивать. Но, думаю, мы еще встретимся с этим парнишкой, все перспективы стать нашим клиентов в будущем у него есть.

Саша вышла из кухни, разговор за столом переходил в ту фазу, участником которой она быть не хотела. Она удобно устроилась на кровати, поставила кружку с чаем на тумбочку, включила спортивный канал, где шло обсуждение предстоящего матча «Челси» – «Ливерпуль». Слушая прогнозы и возможные варианты тактических схем обеих команд, она вонзила белые ровные зубы в большое зеленое сочное яблоко. Прислушалась к совести, та молчала, видимо, одобряя витаминный перекус на ночь.

До полуночи оставалось два часа, еда была убрана со стола, на котором остались только закуски. Алкоголь пили разный, Сергей с Максом закусывали лимоном текилу, Вадим пил коньяк из пузатого бокала, грея его ладонью, а Ваня смешивал джин с тоником в высоком изогнутом стакане. Недавно распакованная колода карт приятно пахла новым пластиком, стопки фишек разного цвета были мерилом удачливости своих хозяев. Но тема беседы за столом со сменой обстановки не поменялась.

– …поэтому этот тоже никого не убивал, с помощью Валентины он подробно описал тот бред, что живет в его воспаленном мозгу. Летний вечер в клубе он вообще внятно не помнит. То ли правда ничего особенного запоминать не было, то ли шиза стерла память. Я, когда сегодня с ним разговаривал, заметил, что ему вообще по барабану на личности жертв, его волнует преступник. Семушов его ставит во главу угла и завидует вниманию, которое к нему приковано. Конченый псих, и жалеть мне его совсем не хочется, как бы Валя ни расписывала его страдания.

Сергей рассказывал события дня и раскидывал карты по сторонам стола, он был благодарен Максу за эту спонтанную вечеринку. Голова Норвежского постепенно остывала от горячки событий прошедших дней, он как будто наконец вздохнул после длительной задержки дыхания.

– Если подводить итог сегодняшней работе, – Сергей продолжал, – то мы вернулись с чего начали. Трупы есть – подозреваемых нет. Но сейчас не хочу об этом думать.

– Согласен, ну их эти ваши страсти, – Макс аккуратно взглянул на розданные карты. – Я лучше десятку поставлю.

– Поддержу, – Ваня подвинул зеленую фишку к центру стола, вслед за Максимом.

– Ты лучше скажи мне, друг, как тебе так всегда везет с девчонками? – Макс жестом попросил карту у Сергея. – Саша твоя просто эталон девушки.

– Ну, про всегда ты загнул, – Норвежский бросил ему пластиковый прямоугольник. – А в остальном ты полностью прав.

Мужчины рассмеялись и дружно выпили за прекрасных женщин.

– А мне вечно одни пустышки попадаются, – Макс скривил лицо, жуя лимон вместе с кожурой. – Максимум на пару месяцев хватает терпения, а потом и поговорить не о чем, и из интересов у них, кроме траты денег, ничего не остается. На меня вчера с утра грусть накатила, и я уехал на Плашковские валы. Один. Там хорошо, людей почти никогда нет, на машине не проедешь. А я на квадрике, палатку взял, горелку и удочку. Сижу вечером, красноперку жарю, на перекаты реки смотрю и задумался, что все мои подруги, как бабочки, только наоборот. Они сначала все такие красивые, с узорами на крылышках, а со временем превращаются в гадких гусениц. Мохнатых таких, с черными глазками-бусинками. А потом ты с ними расстаешься и удаляешь номер из телефона. К этому привыкаешь. Мне кажется, я в старости буду легко относиться к уходу навсегда не очень близких людей, помянул, удалил номер из контактов и живешь дальше. Натренируюсь на девчонках.

– Где это ты таких гусениц видел, – Вадим сделал глоток коньяка.

– В Тае, там вообще много жуткой живности. Не люблю всяких иностранных насекомых, родные комары ближе по духу.

За столом снова разлился раскатистый мужской гогот.

– Я, наверное, сам в этом виноват, что кидаюсь на все подряд, а не провожу сначала детальную рекогносцировку. У меня вообще слабость в девушках – это голая спина, какие-то древние инстинкты хищников, которые атакуют хребет своего врага. Вот и я как увижу открытую женскую спину, то теряю волю, как слон из мультика при звуках флейты.

– Опасный ты человек, Макс, – Ваня уже изрядно захмелел, но старался не подавать виду.

Бутылки постепенно пустели, фишки на столе уже не стояли ровными цветными башенками, а валялись хаотичным горками. Разговоры от работы и женщин плавно перешли на третью стандартную тему любых застолий – политику. Тут главным глашатаем был криминалист.

– …да вы поймите, плохое всегда сохраняется лучше, чем хорошее. Вон надписи на заборе годами люди читают, а любовное послание на асфальте смывает первый же дождь или чересчур ответственный дворник, – Вадим оседлал любимого конька. – Мне тоже много чего не нравится в нашей власти. На разных уровнях. Но я никогда не понимал ту упоротую часть так называемой официальной оппозиции, которые из года в год ноют, как же все плохо у нас и как хорошо у них. И эти же люди ругают тех, кто лоялен или поддерживает власть у нас, в то же время нахваливая зарубежный шоу-бизнес за искреннюю поддержку кандидатов на выборах президентов их стран. Так почему условные актеры, кто получает награды от президента России, считаются продажными административному ресурсу, а их заокеанские коллеги, вывешивающие баннеры в честь своего президента, называются образцами морали и патриотами своей страны. Такие двойные стандарты меня всегда раздражали.

– Вадик, – Ваня был готов спорить со старшем товарищем, – а я вот не понимаю, зачем надо постоянно сравнивать страны. Мне вот плевать, как там «у них», меня волнует, что у нас. А у нас постоянно что-то не так. Там украли деньги, и мост только построенный упал, там депутат просит неравнодушных собрать деньги на больного ребенка, а потом садится в «Майбах» и едет по встречной, чтобы успеть на обед в думскую столовую, где цены времен СССР. Вот это меня волнует, а не кто с чьими плакатами фотографируется для соцсетей. А то выходит, что, пока мы вставали с колен, нам сели на плечи. Как-то так.

Сергей с Максимом молча наблюдали за обсуждением разногласий между двумя поколениями.

– Ванька, ты прав. Говна хватает. Но тут есть такой момент. Мнение людей зачастую формируется из мнений его круга общения и тех источников, откуда он черпает информацию. Верно?

– Согласен!

– Ну вот, а, как говорится, все нас хотят иметь, чтобы звенела медь. Мы каждый день читаем, смотрим новости. Но кто-то читает только СМИ, признанные иностранным агентами, и делает для себя вывод, что все плохо и выхода нет. Потому что в таких СМИ не печатают о хороших переменах, а только о том, как все летит в… – Вадим бросил взгляд на проем двери ведущей в спальню, где досматривала матч Саша, – ну, в общем, как у Летова в песне. О причинах такой подачи новостей я не хочу судить. Не мое дело. А кто-то, наоборот, смотрит только тех, кого называют пропагандистами. И там тоже бреда хватает, только уже с другой стороны. А ведь пропаганда везде одинаковая и везде существует, просто кто-то понимает, что ему хотят что-то внушить, а кто-то принимает все за чистую монету. Методы одни и те же, у всех, кто хочет манипулировать умами, независимо от того, чью сторону они представляют. Поэтому, если ты хочешь быть более-менее объективным в своих суждениях, то надо читать и тех, и тех, естественно, не самых отбитых, и относиться к полученной информации с достаточной долей критики. Тогда будет понятно, что не так все хреново, как это хотят показать либералы, но и не так красочно, как центральные каналы телевиденья. И, главное, избегать двойных стандартов, потому что иначе ты обманываешь сам себя. И еще, предателей нигде не любят. Есть Родина, и она одна, другой никогда не будет, если ты здесь никому не нужен, то и там будет так же, а скорее всего, даже хуже. Никогда нельзя идти на поводу у толпы, потому что толпа – это стадо, а стадом легко управлять, если пастух грамотный. Надо всегда думать своей головой.

– Мощная речь, – подытожил Макс. – Выпьем!

– Погоди, – Вадим, смотрел на Ивана в упор. – Считай это напутствием старости молодости. Никогда не давай людям советы, если тебя об этом не просят.

– Да ну!? – в голос засмеялся Сергей, а за ним и все остальные за столом.

Ночь перешла границу полночи, Саша досмотрела футбол и теперь валялась на кровати, читая новый фантастический роман про решение страшной загадки в эпоху освоения далекого космоса.

– Ладно, мужики, давайте на посошок, и я к жене, – Вадим отодвинулся от стола. – А то, как говорилось в одной не особо умной, но часто правдивой поговорке: «Если ты не будешь спать со своей женой, то с ней будет спать кто-то другой».

Когда гости разошлись, Сергей вернулся на кухню наводить порядок.

– Я с утра вымою, – Саша подошла и обняла его сзади. – Брось.

– В посудомойку все не влезет, а я не люблю, когда грязная посуда в раковине, да и мне нравится посуду мыть. Для меня это своего рода медитация, я в такие моменты не думаю – мозги отдыхают.

– Тогда можно я просто посижу? Ничего делать неохота. Я тебя не расспрашивала про работу, не хотела лезть. А сегодня невольно наслушалась подробностей, и настроения совсем нет. Мне казалось, такое только в кино бывает.

– Часто жизнь страшнее любого сценария строит сюжеты. Ты не забивай голову, думай о хорошем.

– У тебя хорошие друзья. Ваня – такой милый мальчик, как школьник-отличник, я постоянно ждала, что он, чтобы вклиниться в беседу, будет руку вверх тянуть, – Саша сидела, прислонившись к стене и сложила ноги на табуретку. – А Вадим с Максом меня сначала напугали немного. Максим своими пересказами снов, пока мы стол накрывали, а Вадик реалистичным описанием своей работы. Я, конечно, не все расслышала из спальни, но мне хватило и тех обрывков фраз. Так цинично звучало. Да и ты тоже, когда о работе рассуждаешь, иногда такие вещи выдаешь, что людям, далеким от криминалистики, как я, не по себе становится.

– Извини, это часть профессии. Без здорового цинизма с ума сойдешь. А о ребятах ты зря. Мы давно знакомы, а я в своей жизни научился судить людей не по их речам, а по поступкам, которые они совершают.