Текст книги "Путешествия к Лобнору и на Тибет"

По ближайшим к Хатын-зану частям ее долины, почва которой состоит из лёсса, песка и мелкой гальки, растут редкими кустиками: кустарниковый чернобыльник (Artemisia sp.), Reaumuria [реамюрия], бударгана, изредка Ptilagrostis и Statice [птилагростис и кермек]. Из зверей держатся здесь куланы; иногда приходят аргали (Ovis dalai-lamae n. sp.), яки и оронго; зайцев и мелких грызунов мало. Среди птиц, кроме общих всей здешней местности и уже несколько раз поименованных, найдены были: саксаульные сойки (Podoces hendersoni) и одна пара Podoces humilis, завирушки (Accentor fulvescens), вьюрки (Erythrospiza mongolica, Passer stoliczkae), а по ключам – бекас-отшельник (Scolopax solitaria). Летом сюда приезжают золотоискатели, как то видно было по раскопкам почвы и следам недавних стойбищ.

По Хатын-зану пролегает почти заброшенный ныне путь западномонгольских богомольцев через Лоб-нор в Лхасу. Перейдя Алтын-таг, эти богомольцы идут на западную окраину Гаса или на низовье р. Зайсан-сайту и отсюда вверх по Хатын-зану; через хребет Колумба переваливают, вероятно, в районе между западной снеговой его частью и меридианом восточной оконечности оз. Незамерзающего.[771]771
  Вероятно, перевалом Амбань-ачкан, которым проходил Кэри.


[Закрыть] Дальнейших подробностей о той же дороге узнать мы не могли. Лишь впоследствии нам говорили на Лоб-норе, что несколько лет тому назад указанным путем прошла в Тибет и обратно партия торгоутов, человек около сотни;[772]772
  По другим сведениям, торгоутов было меньше – около 30 человек.


[Закрыть] семеро из них умерли дорогой.

От сворота р. Зайан-сайту мы сделали вверх по Хатын-зану 80 верст. Далее не пошли, ибо наши лошади вконец устали, да и продовольственные запасы почти совсем истощились. Но чтобы осмотреть, насколько возможно, местность еще впереди, я отправился с последнего бивуака в недалекую окраину Цайдамского хребта и, поднявшись здесь тысячи на полторы футов, сделал все необходимые засечки буссолью. Случайно выпавшая на несколько часов хорошая, ясная погода вполне благоприятствовала этой экскурсии. Высокие горы вверх и вниз по долине Хатын-зана были отлично видны на далеком протяжении. Между ними громадная Джин-ри рельефно выделялась на светло-голубом фоне неба. Ее ледники блестели на солнце, словно гигантские зеркала. Гривой протягивалась от названной горы к западу, верст на 25–30, такая же громадная ледниковая масса, вероятно, зачаток хребта Колумба. Долина наша к востоку-юго-востоку уходила за горизонт. В ближайшей ее части замерзший Хатын-зан тянулся серебряной лентой и, заворачивая круто к югу, прятался в горах, вблизи своих истоков. К северу совсем близко высилась западная снеговая группа Цайдамского хребта и заслоняла собой далекий в эту сторону горизонт.

Таким образом, в связи с предшествовавшими изысканиями, достаточно выяснилось теперь положение как ближайших к нам хребтов, так и долины Хатын-зана. Можно было возвратиться и на склад.

Аргали Далай-ламы. Незадолго перед тем мне удалось убить в долине же Хатын-зана самца и самку аргали; месяцем ранее пара названных зверей была добыта нами в ущелье р. Зайсан-сайту. Если принять во внимание сравнительно небольшие признаки, которыми различаются уже известные виды аргалей, то вновь найденный может составить также особый вид. Предлагаю его назвать именем земного божества Тибета аргали Далай-ламы (Ovis dalai-lamae n. sp.).

Этот аргали отличается своими небольшими рогами;[773]773
  Рога 5-6-летнего самца имеют по наружному изгибу 23¹/₂ дюйма при 13¹/₂ дюймов в окружности основания, у очень старой самки рога по наружному изгибу 18¹/₂ дюймов, в окружности основания 7¹/₂ дюймов.


[Закрыть] затем темно-бурыми, у иных экземпляров даже черными возле пахов пятнами, напоминающими такого же цвета волосы у куку-яманов. Белая манишка на груди самца мало заметна; гораздо белее конец морды, брюхо, весь зад, задняя сторона передних и задних ног. Окраска остальной части туловища, равно как шеи и головы, серовато-бурая, более темная, черноватая на спине, в особенности по ее передней части и на загривке, где волосы удлинены. Высота самца у передних ног почти четыре фута, старой самки 3 фута 5 дюймов; длина туловища самца 5 футов 5 дм, самки 5 футов 1 дм; вес самца от 5 до 5¹/₂ пудов, самка приблизительно на один пуд легче.

Помимо западной части главного кряжа среднего Куэн-люня новый аргали водится в Чамен-таге и, вероятно, в Алтынтаге; быть может, тот же вид обитает в Русском и Кэрийском хребтах. В районах своего распространения описываемый зверь встречается только изредка, притом лишь парами или две пары вместе; стад, хотя бы небольших, мы ни разу не видали; очень редко попадались нам даже черепа погибших экземпляров. По образу жизни и характеру аргали Далай-ламы совершенно сходствует с другими своими собратьями.[774]774
  См. «Монголия и страна тангутов». Т. I.


[Закрыть] В пустынных горах своей родины держится, по возможности, на лучших местах нижнего горного пояса, откуда заходит и в соседние долины.

Возвращение на складочный пункт. Если бы от конечного нашего пункта на р. Хатын-зан можно было перевалить на северную сторону Цайдамского хребта, то мы сократили бы вдвое свой обратный путь. Но такой возможности не представилось, и нужно было возвращаться прежней дорогой. Однако это неудобство как-то забывалось ввиду ожидаемого вскоре прибытия на склад, где мы надеялись хотя немного успокоиться от трудов и невзгод зимнего путешествия. За последнее время эти невзгоды обострились до крайности. Помимо холодов и постоянной грязи везде и во всем, у нас уже не осталось никаких продовольственных запасов, кроме кирпичного чая и сквернейшей дзамбы – смолотого и неочищенного ячменя с остями; казаки метко называли этот продукт «мохнатая дзамба». В зверином мясе хотя мы не нуждались, но это мясо обыкновенно варенное для еды, также опротивело донельзя, чего, нужно заметить, никогда мы не испытывали относительно баранины. Притом верблюды наши уже достаточно устали, и, вероятно, от постоянного вьюченья сделались почти все невыносимыми упрямцами и крикунами; верховые лошади едва переставляли ноги и беспрестанно спотыкались дорогой, так что ехать на них было чистым наказаньем.

При такой обстановке сделали мы три перехода обратно вниз по Хатын-зану, а отсюда в два приема перешли безводной местностью до урочища Чон-яр, где радостно встретились с остававшимися людьми нашего отряда. Это было 11 января 1885 г. В отсутствие, т. е. на зимней экскурсии, мы провели 54 суток, обошли 784 версты и удачно обследовали один из самых неведомых уголков Центральной Азии.

На складе нашем все оказалось благополучно. Оставшиеся казаки были живы и здоровы. Верблюды совершенно отдохнули и поправились на хорошем подножном корме, что весьма важно было для дальнейшего пути, ибо рассчитывать достать свежих верблюдов в бассейне Тарима мы не могли, как то и подтвердилось впоследствии. Относительно же лошадей вышло не так удачно. Те, которые ходили с нами, совершенно истомились, да и оставшиеся на отдыхе далеко не поправились как следует; четырех из них пришлось бросить.

По приходе на склад, где и погода сделалась теплее, тотчас же началась стрижка, умывание и пр., словом – приведение себя в образ человеческий; после этого мы воспользовались лучшими продуктами из своих запасов. Все минувшие невзгоды теперь стушевались, и лишь в отрадном образе являлся в воспоминании успех совершенного путешествия.

Трое суток употреблено было на переустройство багажа, просушивание собранных зоологических коллекций, дополнительные писания и пр. Затем мы покинули свою прекрасную стоянку и направились к северу на Лоб-нор, по пути, отысканному разъездом еще в ноябре прошлого года.

От Гаса до Алтын-тага. На другой день по выходе из урочища Чон-яр мы перешли в самом узком месте тот хребет, который служит непосредственным продолжением Чамен-тага и, протягиваясь к востоку-северо-востоку верст на 160, по всему вероятию, соединяется с Алтын-тагом; если же не доходит до него, то лишь на самый незначительный промежуток. Хребет этот не имеет туземного имени (по крайней мере узнать таковое мы не могли), и я назвал его Безыменным, тем более что еще в 1877 г. лобнорцы сообщали нам[775]775
  См. «От Кульджи за Тянь-шань и на Лоб-нор».


[Закрыть] о не имеющих имени горах, соседних Алтын-тагу. Общий характер описываемого хребта – крайнее безводие и бесплодие. В западной своей части он значительно понижается и прилегает здесь к котловине урочища Гас. В средине же и далее к востоку поднимается (судя на глаз), быть может, до 13–14 тыс.

футов абсолютной высоты. К востоку от этой восточной половины Безыменного хребта залегает пустынная площадь Северо-Западного Цайдама, где, как уже было говорено в предыдущей главе, по всему вероятию, больших гор нет и местность представляет перепутанную сеть оголенных холмов и увалов, рядом с бесплодными равнинами более или менее обширными. Такая же равнина является по северную сторону описываемого хребта и Чамен-тага вплоть до Алтын-тага.

Перевал чрез Безыменный хребет, где мы теперь проходили, лежит в западной, низкой части этих гор и возвышается лишь на 700–800 футов над ближайшей местностью урочища Гас. Подъем отсюда весьма пологий; спуск же на противоположную сторону круче и идет, на протяжении 2–3 верст, узким ущельем. Горы здесь состоят из конгломерата и сланца, сильно разрушенных и засыпанных лёссом. Местами, в особенности к востоку, залегают значительные, как кажется, лёссовые толщи.

По западную сторону описываемого перевала встречается довольно обширная котловина, занятая солончаками. В южной ее окраине, ближе к восточной снеговой части Чаментага, изобильны ключи и лежит небольшое, теми же ключами образуемое, озерко Гашун-нор. Вода в нем чрезвычайно солена и не замерзает вовсе. По ключам растет немного травы и густой тростник, который теперь был истоптан и съеден куланами.

Запасшись льдом на ключах Гашун-нора, мы двинулись отсюда поперек той обширной долины, о которой упомянуто выше. Она залегает до Алтын-тага на севере; с запада же на восток протягивается верст на 150. Рыхлая здесь почва состоит из щебня, песка и лёсса; воды нет вовсе, равно как нет растительной и животной жизни; лишь изредка встречаются следы диких верблюдов. В окрестностях нашего пути, т. е. от Гашун-нора прямо на север до южного подножия Алтын-тага, описываемая долина имеет более 40 верст в поперечнике. С той же шириной она тянется и на запад; к востоку значительно суживается. Абсолютная высота, при двойном скате от окрайних северных и южных гор к средине равнины, опять-таки по направлению, нами пройденному, колеблется между 10–11 тыс. футов; но к востоку и западу местность, быть может, несколько повышается.

Два дня употребили мы на переход вышеописанной долины. Во второй половине этого пути шли тропинкой, по которой ездят лобнорцы в Гас. Здесь же ходят, по крайней мере прежде чаще ходили, богомольцы торгоуты в Тибет. Мы даже видели давний колесный след. Это, вероятно, ехал в телеге какой-нибудь важный лама или богатый князь на поклонение в Лхасу; в непроходимых для двуколки местах ее, конечно, разбирали и клали на вьюк. Таким образом важные монгольские особы изредка до сих пор путешествуют из Урги в столицу Далай-ламы.

Переход через этот хребет. Хребет Алтын-таг, о котором не раз упоминалось выше и возле которого мы теперь находились, был открыт мною в конце 1876 г., во время лобнорского путешествия. Его название в переводе означает «золотой хребет»[776]776
  Алтын – «зотото» по-монгольски [и по-тюркски], таг – «хребет» по-тюркски.


[Закрыть] и дано, вероятно, вследствие обилия здесь золота. При общем направлении от запада-юго-запада к востоку-северо-востоку описываемый хребет тянется на 700 верст – от верховья р. Черченской до снеговой группы Анембар-ула, близ Са-чжеу. Здесь Алтын-таг соединяется непосредственно с Нань-шанем, на западе же примыкает к Токуз-дабану с его дальнейшими продолжениями. Таким образом, является непрерывная, огораживающая с севера высокое нагорье Тибета, цепь гор от верхней Хуан-хэ до Памира. Алтын-таг лежит как раз в средине этой громадной цепи и, подобно другим окрайним горам Центральной Азии, пускает на высокое плато лишь незначительный скат, но вполне развивается к стороне своего низкого подножия, т. е. к Лобнорской пустыне. За снеговую линию тот же хребет переходит лишь в крайней западной части, близ истока Черченской реки; но тем не менее на всем своем протяжении весьма высок, дик и труднодоступен. Из поперечных проходов нам известен здесь лишь тот, по которому мы теперь спускались: он же, как говорят, и самый удобный. К западу от этого прохода лежит (по расспросным сведениям) также поперечный путь вверх по р. Джахансай, но там трудно пройти даже на вьючных ослах или лошадях. Быть может, в рассматриваемом хребте существуют и другие поперечные тропы; во всяком случае их немного, и для караванных верблюдов они недоступны.

Характеристикой Алтын-тага могут также служить его высокие, обыкновенно продольные общему направлению хребта, долины с лёссовой почвой, но безводные, а потому чрезвычайно бедные растительностью.[777]777
  Наибольшая из таких долин, нам известная, – это Бектар, она лежит в 15–20 верстах к северо-востоку от ключевого истока р. Курган-булак.


[Закрыть] Вообще описываемый хребет очень беден водой. Ключи здесь встречаются лишь изредка; притом вода в них иногда горько-соленая. Из речек же, помимо Черчен-дарьи, огибающей западный угол Алтынтага, по порядку отсюда к востоку следуют лишь незначительные: Ваш-шари-дарья, Чархалык-дарья, Джахансай-дарья, Курган-булак и Джаскансай-дарья. В восточной половине того же Алтын-тага, совершенно неизвестной, воды, по всему вероятию, еще меньше. При таком маловодии, обусловленном отсутствием вечноснеговых вершин и малым количеством водных осадков, растительная и животная жизнь описываемых гор весьма бедные. Проведя здесь в 1877 г. весь январь, мы нашли всего 13 видов млекопитающих и 18 видов птиц.[778]778
  См. «От Кульджи за Тянь-шань и на Лоб-нор». Там поименованы эти виды. Следует только исправить: вместо Ovis polli – Ovis dalai-lamae, вместо Podoces tarimensis – Podoces hendersoni. Вообще дополнительно об Алтын-таге см. указанную брошюру.


[Закрыть] Те и другие почти все встречаются в соседних хребтах Тибетского нагорья. Жителей в Алтын-таге нет; но летом и осенью приезжают сюда охотники с Лоб-нора и из оазиса Чархалык.

В направлении, нами пройденном, южный склон Алтынтага имеет всего лишь несколько верст в ширину, и подъем здесь со стороны плато Тибета на перевал к Лоб-нору совершенно незаметен. Вершина этого спуска лежит на абсолютной высоте 11 100 футов. Главная же ось Алтын-тага, обозначенная грядой высоких скалистых (черный известняк, реже мрамор) пиков, проходит верстах в четырех севернее и прорывается узким ущельем, по которому мы спускались. Итти здесь с верблюдами было затруднительно, ибо кое-где боковые стены наноса обвалились и засыпали дорогу; пришлось в нескольких местах ее расчищать. Далее препятствий для движения каравана уже не встречалось. Как долины, так и большая часть склонов верхнего пояса здешних гор засыпаны лёссом. Воды нет,[779]779
  Первый ключ по нашему пути встретился в 15 верстах от пройденного перевала, следовательно, в 72 верстах от ключей близ Гашун-нора. На всем этом пространстве воды нет вовсе.


[Закрыть] бесплодие ужасное. Из растений встречаются врассыпную лишь Reaumuria, кустарная Artemisia, белолозник? бударгана; изредка по скалам ломонос. Птиц мы не видели вовсе. Из зверей же держатся куку-яманы (Pseudois nahoor) и аргали (Ovis dalai-lamae n. sp.); заходят также дикие яки и дикие верблюды. Снег на южном склоне Алтын-тага лежал только в верхнем поясе, в ущельях и рытвинах северных скатов гор, да и то небольшими пластами.

Через 26 верст от вершины спуска, понизившись почти на 3 тыс. футов, мы пришли на ключевой исток р. Курган-булак или Курган-сай, в то самое место, чрез которое пролегал наш путь в январе 1877 г. Тогда мы продвинулись отсюда еще на 93 версты к востоку,[780]780
  До ключа Галечан-булак.


[Закрыть] в направлении к г. Са-чжеу. Дорога эта для верблюдов очень трудная; местность бесплодная и маловодная. Но все-таки пройти здесь в названный оазис лучше, чем другим от Лоб-нора путем – чрез безводные пески Кум-таг.

Встретив при входе в ущелье Курган-сай хороший для верблюдов подножный корм, мы остались здесь дневать. В ту же ночь, несмотря на значительно меньшую, чем до сих пор, абсолютную высоту, грянул на рассвете мороз в -29,7 °C. Такого холода мы еще не наблюдали в январе, даже по ту сторону Алтын-тага. Впрочем, лишь только поднялось солнце, температура быстро повысилась и в 1 час дня термометр в тени показывал уже +0,9 °C.

Возле нашего теперь бивуака, на небольшом холме, лежало маленькое, полуразрушенное глиняное укрепление,[781]781
  «Курган» по-тюркски, «хырма» по-монгольски.


[Закрыть] которое некогда запирало здесь проход. По собранным сведениям, такие же древние заставы встречаются в некоторых других ущельях Алтын-тага.

В следующие затем два перехода мы спустились по Кургансайскому ущелью к выходу из описываемого хребта. Местность понизилась до 5800 футов абсолютной высоты. Сама р. Курган-булак течет прерывисто – то исчезает в почве, то вновь появляется; в окраине же Алтын-тага вовсе пропадает. Вода в этой речке горько-соленая. Накипи льда местами были довольно велики, и для перехода их с верблюдами пришлось, как всегда в подобных случаях, насыпать тропинку землей или песком. Боковые горы того же ущелья, в верхней его части, высоки и скалисты; они состоят из гранита, доломита и роговообманковой породы; в среднем поясе скал меньше, и здесь преобладает мрамор; наружную окраину к стороне Лоб-нора занимают холмы из гальки и лёсса.

Рассматриваемые горы совершенно бесплодны, но по ущелью растут: мирикария (Myricaria germanica var.), которая встретилась нам еще на абсолютной высоте в 9 тыс. футов, вниз же от 7 тыс. футов заменяется тамариском (Tamarix laxa?); футов на 500 отсюда пониже впервые попадается, хотя изредка, разнолистный тополь или, по-местному, туграк (Populus diversifolia). В этом же ущелье найдены: хармык (Nitraria Schoberi), сугак (Lycium sp.), ягодный хвойник (Ephedra sp.), Halostahys caspia в 7 футов высотой, Zygophyllum sp. [парнолистник] (в верхнем поясе), чагеран (Hedysarum sp.), Reaumuria, бударгана; в изобилии тростник (Phragmites communis), который восходит до 9 тыс. футов абсолютной высоты, дырисун, или по-тюркски «чий» (Lasiagrostis splendens), в небольшом количестве; жеруха (Lepidium sp.), Karelinia caspica [карелиния каспийская] и, при выходе из гор, джантак (Alhagi camelorum).

Из зверей мы встретили только обыкновенного волка; видели следы барса, тигра и кабанов. Птиц также нашли немного – кэклика (Caccabis chukar), клушицу (Fregilus graculus), ворона (Gorvus corax), завирушку (Accentor fulvescens), пустынную синичку (Leptopoecile sophiae) и, вероятно, зимующую, горихвостку (Ruticilla sp.). Судя по наносам кустарникового лома на заворотах ущелий, летом в Алтынтаге падают, хотя вероятно изредка, значительные дожди.

Прибытие на Лоб-нор. По выходе из ущелья Курган-сай дальнейший путь наш лежал к западу-северо-западу поперек обширной, покатой от подножия Алтын-тага к Лоб-нору, равнины. Двойным переходом, с ночевкой посредине, прошли мы здесь 52 безводных версты до ключа Ащи-булак. Вначале, верст на восемь от Курган-сая, тянулись глиняные холмы; в их окраине мы встретили место своего здесь бивуака зимой 1877 г. Несмотря на то что с тех пор минуло уже восемь лет, еще хорошо сохранились следы нашей юрты и лежбищ верблюдов; целы были уголья нашего костра и даже оставшиеся тогда лишние дрова.

Почва равнины, по которой мы затем шли, состоит из гальки, лёсса и песка, рыхло насыпанных; местами валяются камни, обделанные бурями в разные причудливые формы, как, например, седел, башмаков, блюдец и т. п. Иногда встречаются протянувшиеся от гор русла, обозначающие собой направление редких дождевых потоков. Сама равнина бесплодна; лишь в районе, ближайшем к горам, врассыпную растут корявые кусты саксаула, Calligonum, Reaumuria и Ephedra [джузгун, реамюрия, хвойник]. Тропинка хорошо наезжена и притом часто обозначена сложенными из камней кучами «обо», иногда весьма большими.

На ключе Ащи-булак, вода которого горько-соленая, мы спустились уже до уровня Лоб-нора, т. е. на 2600 футов абсолютной высоты. Так низко не были от самой Кяхты. Нечего говорить, что теперь стало теплее, хотя в нынешнем году зима на Лоб-норе стояла холодная и даже на несколько дней выпадал снег. До сих пор еще лежали, в укрытых от солнца местах, занесенные лёссовой пылью, снежные сугробики.

От Ащи-булака мы прошли сначала 10 верст до южного берега Лоб-нора, а затем 27 верст вдоль по этому берегу. Местность здесь отвратительная – голый солончак, взъерошенный на своей поверхности, словно застывшие волны. Такая полоса, бывшее дно озера, облегает верст на десять в ширину южный берег Лоб-нора в местности, нами пройденной; к востоку же, вероятно, значительно расширяется. На самом Лоб-норе еще лежал теперь сплошной лед более фута толщиной. Замерзшая полоса чистой, не поросшей тростником воды, протянувшаяся вдоль южного берега названного озера и имевшая в 1877 г. от 1 до 3 верст в ширину, ныне стала более чем наполовину уже вследствие общего уменьшения воды в Лоб-норе. Здесь мы теперь радостно увидели первых вестников ранней весны – небольшое стадо уток и две стайки лебедей. Люди же еще не показывались, хотя по временам из тростников озера поднимался дым, обозначавший присутствие жилья человеческого. Как оказалось потом, лобнорцы вскоре нас заметили, но, не зная, кто идет к ним, попрятались в тростниках. Подозревая это, я послал с последней ночевки вперед переводчика Абдула и урядника Иринчинова (бывших со мной в 1877 г. на Лоб-норе) в д. Абдал, резиденцию лобнорского правителя Кунчикан-бека. Посланные нашли названную деревню совершенно пустой; только после громких приглашений нашего переводчика жители вылезли из тростников. Узнав, в чем дело, они весьма нам обрадовались, поспешно поехали навстречу и даже вынесли только что испеченный хлеб. В сопровождении этой свиты мы сделали еще несколько верст и около полудня 28 января 1885 г. раскинули свою стоянку возле д. Новый Абдал, лежащей в четырех верстах западнее старого Абдала, где мы бивуакировали всю весну 1877 г.

С выходом теперь на Лоб-нор замкнулась третья линия моих путей по Центральной Азии. Все они ведут в Тибет от разных пунктов нашей с Китаем границы: первый направляется из Кяхты чрез Ургу, Ала-шань, Гань-су, Куку-нор и Цайдам; второй – из Кульджи чрез Юлдус, Курлю, Лоб-нор и Гас; третий – из Зайсана чрез Хами, Са-чжеу и Цайдам. Наконец, в том же 1885 г. прибавлен был нами четвертый путь, также в Тибет из пределов Семиречья, чрез Аксу и Хотан.