Текст книги "Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1"

Резюмируя суть своих размышлений по данному вопросу, М.И. Туган-Барановский сформулировал следующие положения: 1) трудовая стоимость играет решающую роль в принятии хозяйственного плана, т. е. распределении производства между различными отраслями; 2) хозяйственный принцип достижения наибольшей пользы требует распределения труда в производстве таким образом, чтобы предельные полезности производимых продуктов относились между собой как трудовые стоимости последних, т. е. предельная полезность продукта А должна относиться к предельной полезности продукта В, как трудовая стоимость первого к трудовой стоимости второго; 3) при рациональном распределении производства предельные полезности произведенных продуктов должны быть пропорциональны их трудовым стоимостям.[445]445
  См., там же. С. 70–71.


[Закрыть]

Эти положения свидетельствуют о непоследовательности и противоречивости позиции их автора. Как показано выше, с одной стороны, он утверждал, что трудовая теория стоимости не в состоянии объяснить основной экономический феномен – ценность (стоимость). С другой стороны, он признавал решающую роль трудовой стоимости в хозяйственной деятельности, пытаясь соединить ее с предельной полезностью. Кроме того, если первое положение адекватно отображает специфику хозяйственной деятельности в условиях товарного производства, то два других положения не соответствуют реальной действительности. Как уже отмечалось, еще Н.А. Каблуков убедительно показал, что поскольку затраты труда на производство различных продуктов не одинаковы, то эти затраты распределяются не в прямом, а в обратном отношении к предельной полезности этих продуктов, в зависимости от технических и природных условий производства, а также от затрат капитала на изготовление данных продуктов. Впрочем, и сам М.И. Туган-Барановский полагал, что наличие пропорциональности в указанном отношении есть не что иное, как «хозяйственный идеал, к которому стремится, но которого никогда не может достигнуть хозяйство»; поэтому «полное совпадение трудовой расценки с расценкой по предельной полезности возможно лишь в идеале».[446]446
  Там же. С. 71.


[Закрыть]

Вместе с тем М.И. Туган-Барановский подчеркивал, что теория предельной полезности и трудовая теория ценности (стоимости) не являются взаимоисключающими; напротив, они находятся в полной гармонии друг с другом.[447]447
  Заметим, что математическое обоснование синтеза трудовой теории стоимости и теории предельной полезности пытались дать в начале XX в. Н.А. Столяров, В.К. Дмитриев, В. Гиршфельд и др.


[Закрыть] Но при этом каждая из них исследует определенную сторону одного и того же хозяйственного процесса: первая – субъективные оценки, вторая – объективные факторы ценности. «Именно отсюда и следует, что одна теория предполагает другую. Хозяйственный процесс не исключительно объективен и не исключительно субъективен, но имеет и ту и другую стороны, ибо он есть не что иное, как взаимодействие субъекта (хозяина) и объекта (внешней природы)».[448]448
  Туган-Барановский М.И. Указ. соч. С. 71. «Всякое экономическое построение, – пояснял автор, – которое только субъективично или только объективично, тем самым является односторонним и, значит, неполным. Теория предельной полезности только субъективична, теория трудовая только объективична. Истинная теория ценности должна от субъективных элементов хозяйства возвыситься до объективных элементов – исходя из субъективной предельной полезности, перейти к труду, как объективному фактору ценности» / Там же.


[Закрыть]

Как видим, с одной стороны, М.И. Туган-Барановский стремился соединить эти теории; с другой стороны, он истолковывал содержание трудовой теории стоимости весьма превратным образом. Если теория предельной полезности действительно изучает субъективные мотивы поведения хозяйствующих субъектов, то в центре внимания трудовой теории стоимости находятся и субъекты, и объекты хозяйственной деятельности.

Углубляя свой анализ, М.И. Туган-Барановский считал, что уяснение сути этих теорий позволяет разрешить спор между их сторонниками по вопросу о роли ценности средств производства в установлении ценности продукта. Так, Д. Рикардо утверждал, что ценность данного продукта определяется общей ценностью затрат производства; последние, в свою очередь, определяются трудом, затраченным в процессе производства. Напротив, К. Менгер полагал, что ценность средств производства, а стало быть, и общая ценность затрат производства определяются ценностью произведенного продукта. На первый взгляд первое утверждение находится в непримиримом противоречии со вторым. На самом же деле эти утверждения, по мнению М.И. Туган-Барановского, могут быть приведены к органическому синтезу. Дело в том, что Д. Рикардо исходил из объективных факторов, а К. Менгер – из субъективных. Если иметь в виду психологические факторы, то вторая точка зрения должна быть признана совершенно правильной. Вместе с тем средства производства ценятся обычно потому, что при их помощи производятся необходимые предметы потребления; например, виноградник ценится лишь постольку, поскольку имеет ценность добываемое посредством него вино, молотильная машина – лишь постольку, поскольку имеет ценность вымолачиваемый при ее помощи хлеб, и т. д.[449]449
  См., там же. С. 71–72.


[Закрыть]

Коренной порок данных рассуждений заключается в том, что их автор сознательно отождествлял понятие ценности с понятием стоимости, стремясь на этой основе соединить две вышеуказанные теории и тем самым устранить существенное различие между ними. Но, обладая реальным чутьем, он отдавал должное трудовой теории стоимости. По его мнению, совершенно бесспорно то обстоятельство, согласно которому количество произведенных продуктов находится в прямой зависимости от трудовой стоимости их производства. Более того, именно «трудовая стоимость производства регулирует предельную полезность производимых продуктов; величина же трудовой стоимости производства данного продукта зависит не от нашей воли, а определяется объективными условиями производства. А так как общая ценность затраченных средств производства данного продукта не может не зависеть от количества затраченных средств производства, количество же это определяется объективными условиями, а не нашими субъективными расценками, то, в конце концов, объективные условия производства определяют нашу расценку производимых продуктов, как предметов потребления, так и средств производства (курсив наш – Н.С.)».[450]450
  Там же. С. 72.


[Закрыть] Как говорится, что и требовалось доказать. Стоимость (ценность) любых продуктов определяется отнюдь не субъективными оценками, как утверждает теория предельной полезности, а объективными условиями производства этих продуктов, т. е. трудом, затраченным на их изготовление.

Переходя к более подробному рассмотрению второй основной логической категории хозяйства – стоимости, М.И. Туган-Барановский отмечал, что эта категория, как и категория ценности, есть не что иное, как сам человек, мыслимый как деятельный субъект (элемент, по терминологии автора) хозяйства. Поэтому «обе категории не только тождественны, но, в известном смысле, противоположны, как получка противоположна затрате».[451]451
  Там же.


[Закрыть]

Под стоимостью какого-либо хозяйственного предмета М.И. Туган-Барановский понимал хозяйственную затрату, совершенную для приобретения этого предмета; соответственно, под трудовой стоимостью – труд, затраченный на производство хозяйственного предмета. В таком качестве «трудовая стоимость есть, наряду с ценностью, основная логическая категория хозяйства, почему трудовую стоимость можно признать абсолютной стоимостью».[452]452
  Там же. С. 73.


[Закрыть]

Проводя различие между стоимостью и ценностью, М.И. Туган-Барановский полагал, что всякий хозяйственный процесс есть деятельность человека, направленная на удовлетворение его потребностей. При этом «категория хозяйственной ценности имеет отношение к этим последним; но сама хозяйственная деятельность человека не захватывается категорией ценности. Поэтому научное понимание хозяйственного процесса предполагает рядом с категорией ценности также и самостоятельную категорию трудовой затраты, абсолютной стоимости. Обе категории взаимно восполняют друг друга и образуют собой две основные категории экономической науки, причем в категории стоимости человек является деятельным элементом хозяйства, а в категории ценности – элементом пассивным, воспринимающим известные ощущения».[453]453
  Там же.


[Закрыть]

Подобная трактовка свидетельствует о полном банкротстве концепции М.И. Туган-Барановского. Оказывается, что категория ценности отображает лишь потребности человека, но вместе с тем она не имеет никакого отношения к хозяйственной деятельности. Здесь на первый план, по словам автора, выступает категория стоимости (абсолютная), выражающая трудовые затраты в процессе этой деятельности. Если первая категория характеризует человека как пассивного субъекта хозяйства, способного лишь воспринимать известные ощущения, то вторая, напротив, характеризует человека как активного субъекта хозяйства, производящего определенные продукты.

Спрашивается, стоило ли прилагать столько настойчивых усилий, чтобы так рьяно и с таким апломбом превозносить до небес теорию предельной полезности, связывая с ней так называемую «маржиналистскую революцию» в экономической науке? Ведь общеизвестно, что ключевую роль в данной теории играет категория ценности (в той или иной ее вариации). И если следовать логике автора, то получается, что теория предельной полезности изучает лишь субъективные оценки потребностей человека, а потому к хозяйственной деятельности она не имеет никакого отношения. В таком случае возникает другой вопрос: какова эвристическая ценность этой теории в экономической науке? Увы, вразумительного ответа на этот вопрос автор не дал. Он ограничился весьма абстрактными рассуждениями о роли различных факторов в создании хозяйственных предметов, полагая, что они «распадаются на две группы: имеющие стоимость (продукты человеческого труда) и не имеющие ее, дары природы (предметы, не произведенные трудом человека)».[454]454
  Там же. С. 75.


[Закрыть] Все эти рассуждения не имеют, однако, никакого отношения к теории предельной полезности.

В этой связи обращает на себя внимание весьма своеобразная попытка М.И. Туган– Барановского провести различие между абсолютной и относительной стоимостью. Заимствуя эти категории у Д. Рикардо, М.И. Туган-Барановский вслед за своим великим предшественником утверждал, что человеческий труд является единственной субстанцией абсолютной стоимости. Будучи экономической категорией, она по своей сути противоположна ценности, подобно тому, как человек – субъект хозяйства противоположен объектам хозяйства. Что же касается относительной стоимости, то М.И. Туган– Барановский трактовал ее в двояком аспекте, впадая при этом в явное противоречие. С одной стороны, относительная стоимость, по его мнению, есть всякая ценность, рассматриваемая, однако, не как цель, а лишь как средство для приобретения другой ценности.[455]455
  См., там же.


[Закрыть] Иначе говоря, относительная стоимость и ценность суть категории, тождественные друг другу. Они выражают отношение одного предмета к другому предмету, т. е. их меновую стоимость. С другой стороны, согласно автору, относительная стоимость продукта выражается, например, в средствах производства лишь постольку, поскольку последние обладают ценностью. Вода или воздух не имеют ценности, а потому они не учитываются при определении стоимости продукта. В силу этого понятие относительной стоимости не есть самостоятельная экономическая категория, противоположная категории ценности, она суть производная категория от последней. «Относительная стоимость (т. е. стоимость, выражаемая в продуктах, а не в человеческой рабочей силе) есть, таким образом, не что иное, как та же категория ценности, рассматриваемой не как цель, а как средство».[456]456
  Там же. С. 76.


[Закрыть] Следовательно, относительная стоимость, по автору, и тождественна ценности, и производна от нее в каждый данный момент времени.

В противоположность этому абсолютная стоимость, выражаемая в затратах труда, не зависит от ценности. «Продукт труда может не иметь никакой ценности – например, вода, добытая путем химического синтеза из водорода и кислорода, – но трудовую стоимость он все же будет иметь, он стоил нам труда и усилий, факт трудовой стоимости остается. Выстрел из пушки не создает никакой новой ценности; однако мы рассчитываем его трудовую стоимость».[457]457
  Там же.


[Закрыть] В силу этого каждый человек ценит свой труд не потому, что при его помощи он приобретает хозяйственные предметы. Напротив, труд как таковой – это сам человек, его бережливость по отношению к своему труду имеет такой же первичный, а отнюдь не производный характер, как человеческая бережливость по отношению к предметам, способным удовлетворять потребности человека. Поэтому «трудовая стоимость есть такой же важный и самостоятельный момент нашего хозяйства, как и ценность».[458]458
  Там же.


[Закрыть]

С точки зрения трудовой теории стоимости вышеизложенное означает, что потребительная стоимость (ценность) товара не зависит от количества труда, затраченного на его производство. Стоимость же определяется не трудом вообще, как считал автор, а общественно необходимым абстрактным трудом, воплощенным в данном товаре.

Подводя итоги своего исследования, М.И. Туган-Барановский отмечал, что необходимо строго различать абсолютную (трудовую) стоимость и относительную (меновую) стоимость, т. е. выражение стоимости одного ценного предмета в стоимости (ценности, по терминологии автора) других ценных предметов. Так, дикорастущий лес или девственная почва не содержат в себе ни одного атома человеческого труда. И то и другое человек получает от природы даром. Но они могут иметь ценность, а потому могут продаваться по определенной цене. Однако для лица, приобретающего лес и землю, эти ценные объекты отнюдь не являются дарами природы, поскольку он платит за них деньги, т. е. жертвует для их приобретения вполне реальные ценности. «Денежная сумма, заплаченная за землю, есть стоимость последней в глазах приобретателя земли. Таким образом, с частнохозяйственной точки зрения, дары природы приобретают в меновом обороте стоимость, подобно предметам, созданным трудом. Но эта стоимость есть относительная, частнохозяйственная, а не абсолютная, общественная стоимость, она имеет условный и производный характер, представляя собою лишь иное выражение категории ценности. С точки зрения всего общества земля остается и в меновом хозяйстве даром природы, лишенным стоимости, ибо общество, как целое, ничего не затратило на приобретение земли. И только с частнохозяйственной точки зрения можно приписывать стоимость земли, как только с частнохозяйственной точки зрения вексель есть богатство».[459]459
  Там же. С. 77.


[Закрыть]

В данном фрагменте содержится целый ряд положений, направленных в завуалированной форме на опровержение трудовой теории стоимости. Во-первых, автор отождествлял фактически стоимость с ценой, поскольку денежная сумма, уплачиваемая за землю, на поверхности явлений представляет собой цену, а по сущности она есть не что иное, как денежное выражение стоимости данного товара. Во-вторых, только продукты труда обладают стоимостью, а естественные, или даровые, блага ее не имеют, но эти блага приобретают цену в том случае, когда они становятся объектами купли-продажи. В-третьих, относительная (меновая) стоимость не есть категория, производная от ценности, поскольку она является продуктом экономических отношений, складывающихся между товаровладельцами, вследствие чего устанавливаются меновые пропорции товаров или цены, по которым эти товары реализуются на рынке. Наконец, в-четвертых, и это, пожалуй, самое главное, природа стоимости имеет отнюдь не частнохозяйственный, а общественный характер, поэтому земля, не являясь продуктом труда, никогда не может обладать стоимостью, но, становясь объектом купли-продажи, она приобретает цену, которая устанавливается на рынке.

_Б

_А

В заключение отметим, что путаница в трактовке стоимости привела М.И. Туган-Барановского к отождествлению этой категории с производительностью труда. В этой связи он писал: «В господствующей политической экономии (маржиналистской – Н.С.) категория трудовой стоимости совершенно игнорируется в своем чистом виде. Однако и современная наука знает эту категорию под названием категории производительности труда. Если мы обозначим через А количество труда, а через Б – количество вырабатываемого при помощи этой затраты труда продукта, то трудовая стоимость будет выражаться ^А, а производительность труда – ^Б.

Иными словами, производительность труда и трудовая стоимость суть одно и то же экономическое понятие, выражаемое различным образом, – в первом понятии выражается отношение количества произведенного продукта к затраченному труду, во втором – отношение затраченного труда к количеству произведенного продукта».[460]460
  Там же. С. 78.


[Закрыть] Данное отождествление свидетельствует о том, что автор не проводил различия между конкретным трудом как источником потребительной стоимости и абстрактным трудом как источником стоимости, смешивая по существу эти две стороны труда.

Итак, проведенный анализ показал, что в дореволюционной России были сторонники и субъективной теории ценности (с начала 70-х годов XIX века – теории предельной полезности), и трудовой теории стоимости. Исключение составляют лишь работы М.И. Туган-Барановского и экономистов-математиков (Н.А. Столяров, В.К. Дмитриев и др.), в которых они пытались соединить эти теории.

Как известно, после совершения Октябрьской революции (1917) во всех общественных науках, в том числе и в политической экономии, возобладал марксизм, ставший теоретической основой социально-экономических воззрений. Опираясь на учение К. Маркса, российские экономисты сосредоточили свое внимание, с одной стороны, на позитивном изложении трудовой теории стоимости (разумеется, в ее марксистской интерпретации); с другой стороны, на резкой критике буржуазных теорий стоимости, включая, естественно, и теорию предельной полезности.[461]461
  См., например: Бухарин Н.И. Политическая экономия рантье. Теория ценности и прибыли австрийской школы. М., 1988 (заметим, эта книга была написана автором в 1919 г.); Борхардт Ю.И. Основные положения политической экономии по учению Карла Маркса. Л.—М., 1925; Михалевский Ф.И. Политическая экономия. М.—Л., 1930 и др.


[Закрыть] В дальнейшем такой подход стал доминирующим и в учебной, и в монографической литературе.[462]462
  Более подробно см.: История политической экономии социализма. Л.,1983.


[Закрыть]

Совершенно иная ситуация сложилась в отечественной экономической науке после августовской контрреволюции (1991) и последовавших за ней радикальных буржуазных преобразований всей системы общественных отношений. Как уже отмечалось, эти преобразования сопрягались с кардинальной сменой парадигмы данной науки, приведшей к упразднению политической экономии. В качестве новой парадигмы была принята западная экономическая теория (экономикс), ориентированная на изучение внешних функциональных связей, количественных зависимостей рыночной экономики.

В соответствии с такой ориентацией существенным образом изменилось отношение к вышеуказанным теориям. При этом обнаружились различные подходы к трактовке данного вопроса. Одни авторы, отвергая либо в открытой, либо в завуалированной форме марксизм как научную доктрину, всячески подчеркивают ключевую роль теории предельной полезности в экономической науке.[463]463
  См. Брагинский С.В., Певзнер Я.А. Политическая экономия: дискуссионные проблемы, пути обновления. М., 1991; Курс экономической теории /Под ред. Чепурина М.Н., Киселевой Е.А. Киров, 1994; Любимов Л.Л. Введение в экономическую теорию. Кн. 1. М., 1999; Экономическая теория /Под ред. В.Д. Камаева. М., 2001; Хвинтелиани В.Г. Очерки истории теории стоимости. М., 2005.


[Закрыть] Другие уделяют пристальное внимание трудовой теории стоимости, полагая, что она дает наиболее адекватное отображение специфики функционирования и развития товарно-денежных отношений.[464]464
  См. Елецкий Н.Д. Основы политической экономии. Ростов н/Д., 1997; Политэкономия (история экономических учений, экономическая теория, мировая экономика) /Под ред. Д.В. Валового. М., 1999; Зяблюк Р.Т. Трудовая теория стоимости и полезность. М., 2001; Сорокин А.В. Экономическая структура общества. М., 2004; Основы экономической теории /Под общ. ред. А.А. Кочеткова. М., 2004; Черковец В.Н. Политическая экономия. Принципы. Проблемы. Политика. М., 2005.


[Закрыть] Наконец, третьи, указывая на альтернативный характер трудовой теории стоимости и теории предельной полезности, вместе с тем считают, что при объяснении рыночных отношений необходимо использовать эвристический потенциал и той и другой теории.[465]465
  См. Политическая экономия. / Под ред. В.В. Радаева. М., 1992; Экономическая теория /Под ред. А.И. Добрынина, Л.С. Тарасевича. СПб., 1997; Борисов Е.Ф. Экономическая теория. М., 2000; Экономическая теория (политэкономия) / Под общ. ред. В.И. Видяпина, Г.П. Журавлевой. М., 2000; Экономическая теория / Под общ. ред. В.И. Видяпина, А.И. Добрынина, Г.П. Журавлевой, Л.С. Тарасевича. М., 2000; Андреев Б.Ф. Системный курс экономической теории: Микроэкономика, Макроэкономика. СПб., 2000; Экономическая теория / Под ред. И.П. Николаевой. М., 2001; Экономическая теория / Под ред. А.Г. Грязновой, Т.В. Чечелевой. М., 2003; Козырев В.М. Основы современной экономики. М., 2003; Экономическая теория. Микроэкономика – 1,2. / Под общ. ред. Г.П. Журавлевой. М., 2004; Куликов Л.М. Экономическая теория. М., 2004; Афанасьев В.С. Первые системы политической экономии (Метод экономической двойственности). М., 2005; Сажина М.А., Чибриков Г.Г. Экономическая теория. М. 2005; Экономическая теория. / Под ред. А.И. Архипова, С.С. Ильина. М., 2006.


[Закрыть]

В этой связи некоторые экономисты, в духе М.И. Туган-Барановского, ставят вопрос о необходимости органического соединения трудовой теории стоимости и теории предельной полезности, поскольку первая объясняет лишь поведение производителя, продавца, а вторая – покупателя, потребителя.[466]466
  Эту точку зрения развивают В.С. Афанасьев, Е.Ф. Борисов, Г.П. Журавлева, В.М. Козырев, Л.М. Куликов и др.


[Закрыть] Такое соединение предполагается осуществить на основе категории ценности. Последняя трактуется как обобщающее понятие, которое включает в себя и полезность, и стоимость блага (товара). Так, В.М. Козырев пишет: «… Товар – это единство потребительной стоимости и меновой стоимости, а стоимость, или экономическая ценность товара, есть единство полезности блага и затрат на его производство».[467]467
  Козырев В.М. Основы современной экономики. М., 2003. С. 105.


[Закрыть] По мнению Г.П. Журавлевой: «Сущность ценности, ее субстанция – это определенная экономическая деятельность, которая включает в себя цель (результат) и средство (затраты). Экономическая ценность есть, в свою очередь, единство результата (полезности) и затрат.

Итак, экономическая ценность – это единство экономической полезности блага и экономических затрат на его производство. Ценностью обладают лишь ограниченные блага. Поэтому редкость (ограниченность) блага является элементом ценности».[468]468
  Экономическая теория / Под общ. ред. В.И. Видяпина, А.И. Добрынина, Г.П. Журавлевой, Л.С. Тарасевича. М., 2000. С. 150.


[Закрыть]

Из приведенных определений видно, что авторы отождествляют, во-первых, стоимость с затратами труда как таковыми, игнорируя при этом ее другие существенные элементы. Но такое отождествление в корне неверно, поскольку затраты труда присущи всякому производству. Как справедливо отмечает Н.С. Шухов, «марксистская теория стоимости включает в себя три необходимых элемента: 1) учение о субстанции стоимости, т. е. учение о труде как единственном источнике и основании стоимости; 2) учение о величине или о мере стоимости, т. е. учение об общественно необходимом рабочем времени как измерителе затрат общественного труда; 3) учение о форме стоимости или меновой стоимости как необходимой форме проявления, выражения и существования стоимости. Все эти три элемента образуют органическое единство и не могут в отдельности представлять общее учение о стоимости. Только вместе они составляют то, что называется трудовой теорией стоимости.

Однако в отечественной литературе сплошь и рядом стоимость отождествляется просто с затратами общественного труда, при этом игнорируется важнейшее положение марксизма о том, что стоимость не может существовать без имманентной формы своего проявления – меновой стоимости».[469]469
  Шухов Н.С. Ценность и стоимость (опыт системного анализа). Ч. 1. М., 1994, С. 42. «Отождествление стоимости с затратами труда – типичное упрощение марксовой трудовой теории стоимости, согласно которой стоимость как экономическая категория может существовать только там, где и поскольку существует необходимая форма ее проявления – меновая стоимость, как особая историческая форма общественной связи между производителями. Общественно-необходимые затраты труда – это категория, общая всем способам производства, но стоимость – исторически преходящая категория, ибо она не может существовать без необходимой формы своего проявления – меновой стоимости. Учение о меновой стоимости – это главное в учении К. Маркса о стоимости, ибо именно оно раскрывает социальные функции стоимости в товарно-капиталистическом обществе» / Там же. С. 43.


[Закрыть]

Во-вторых, стоимость с ценностью (напомним, что М.И. Туган-Барановский проводил различие между ними). Однако такое отождествление также в корне неверно. Как известно, стоимость – это экономическая категория, присущая лишь товарному производству, вне которого она существовать не может. Напротив, ценность – это философская, общесоциологическая категория. Она характеризует социальную значимость (полезность) какого-либо объекта. «Ценность, – пишет А.М. Коршунов, – есть положительная значимость или функция тех или иных явлений в системе общественно-исторической деятельности человека. Этим самым мы ограничиваем сферу ценности, понимая ее как одну из форм значимости. Явления, играющие отрицательную роль в общественном развитии, могут интерпретироваться как отрицательные значимости… Ценностным является все то, что включается в общественный прогресс, служит ему».[470]470
  Коршунов А.М. Диалектика субъекта и объекта в познании. М., 1982. С. 107, 108.


[Закрыть]

Подобное понимание ценности берет свое начало от античных философов. Именно они впервые в истории экономической мысли использовали эту категорию в исследовании природы хозяйственных благ, выделив два вида ценности: потребительную и меновую. Напомним, под потребительной ценностью античные философы понимали способность вещи непосредственно удовлетворять потребности ее владельца, а под меновой ценностью – способность вещи удовлетворять эти потребности посредством обмена. Но все их попытки обнаружить действительную основу товарного обмена, единую меру равенства и соизмеримости ценности товаров, не увенчались успехом. Будучи сторонниками натурально-хозяйственной концепции, античные философы исходили не из производства, а из потребления, а стало быть, из принципа полезности. Опираясь на этот принцип, даже такой гениальный мыслитель, как Аристотель, считал, что ценность товаров определяется различными факторами: степенью полезности, редкостью, потребностью и в конечном счете – приравниванием к монете. Такой подход всецело предопределялся идеологией греческого общества, естественным базисом которого являлось социальное неравенство людей и их рабочих сил. Поэтому Аристотель не мог понять, в чем заключается то общее, что делает возможным приравнивание и соизмеримость товаров. Этим общим, как известно, является общественно необходимый труд, образующий субстанцию стоимости. Следовательно, у Аристотеля отсутствовало понятие стоимости, что не позволило ему раскрыть действительную основу равенства обмениваемых товаров.

Весь последующий ход развития экономической мысли показал, что раскрыть эту основу, исходя из принципа как общей, так и предельной полезности, невозможно. Это объясняется, прежде всего, неоднозначной трактовкой категории ценности. Как мы видели, экономисты, опиравшиеся на указанный принцип, определяли ценность по-разному, сводя ее к различным явлениям: потребительной ценности, меновой ценности, субъективной ценности, объективной ценности, отношению между услугами, цене и т. д. Коренной порок всех этих определений состоит в том, что их авторам так и не удалось обнаружить единую субстанцию, которая позволила бы приравнивать и соизмерять ценность различных благ.

Как уже отмечалось, с точки зрения трудовой теории стоимости субстанцией ценности является общественно полезный труд. Но ввиду того, что этот труд качественно разнороден и количественно несоизмерим, он не может служить основой определения ценности (общественной полезности) благ в условиях товарного производства. В силу этого ценность (общественная полезность) благ, вступающих в обмен, устанавливается не непосредственно, а опосредованно, т. е. посредством рынка, где одно благо обменивается на другое, вследствие чего каждое из них становится товаром. Последний, как известно, обладает двумя факторами: потребительной стоимостью и стоимостью. Первый фактор неразрывно связан с ценностью, а стало быть, с ее субстанцией, т. е. общественно полезным трудом. Что же касается второго фактора – стоимости, то ее субстанцией является общественно необходимый абстрактный труд, благодаря которому все обмениваемые товары становятся качественно однородными и количественно соизмеримыми.