Текст книги "Человек, которого я убил"

– Ладно, – неохотно согласился Виктор, – приезжайте.

Он продиктовал ей адрес и поскорее положил трубку, не зная, что отвечать. Он был совершенно не готов к такому разговору.

Впрочем, и через полчаса, когда Татьяна появилась в агентстве, готов к разговору он не был.

Она оказалась очень миловидной девушкой, примерно Полининого возраста, только сильно испуганной и какой-то по жизни неуверенной в себе.

– Здравствуйте, – возбужденно прямо с порога заговорила Татьяна, но тут же сама себя оборвала: – Простите, мы ведь уже здоровались. Сама не знаю, что говорю.

– Вы присядьте. – Виктор указал на кресло для посетителей, судорожно соображая, как повести разговор. Не расскажешь ведь всю эту невозможную белиберду – факты, которыми он располагал.

– Я ужасно беспокоюсь за Максима, – проговорила Татьяна и снова себя оборвала: – Да, это я тоже уже говорила. Что с ним произошло? Вы что-нибудь знаете?

– Сегодня утром, – медленно, обдумывая каждое слово, произнес Виктор, – Максим Данилов обратился к нам в агентство. – Он сам не верил в то, что говорил, и ему было стыдно.

– И что? – так же медленно, невольно перенимая его тон, напряженно глядя ему в глаза, спросила Татьяна.

– Поручил расследовать нам одно преступление.

– Боже мой! Какое преступление?!

– Простите, это конфиденциальная информация.

– Да, конечно, понимаю, – совсем расстроилась девушка. – Но… с ним было все в порядке? Я имею в виду… как он выглядел?

– То есть? Что значит – как? – насторожился Виктор.

– Ну… – замялась Татьяна. – Видите ли, мы с ним расстались примерно три месяца назад. Он просто со мной резко, без всяких объяснений разорвал. Это было до того больно и несправедливо, что я… В общем, я просто обиделась и даже не попыталась разобраться. Но потом… Сегодня утром, после того как Полина мне позвонила, много думала. Весь день только этим и занималась. – Она усмехнулась. – Звонила Максиму и думала, думала и звонила. Ни один его телефон не отвечал. Это ужасно. А вам с работы позвонить не могла, потому что номера не знала. Как только приехала домой, посмотрела на автоответчике и…

– Понятно, – прервал ее бессвязный поток Виктор. – Давайте-ка поближе к делу.

– Да-да, извините, – смутилась Татьяна. – Так вот, я многое передумала за этот день. Получается, что со мной Максим разорвал с последней. А до этого он точно так же рассорился с Сашей Петровым, с его другом. Они знакомы были всю жизнь, кажется, с детского сада, а тут вдруг…

– Из-за чего они рассорились?

– Это нельзя назвать ссорой. Максим просто его грубо прогнал. Саша был совсем не виноват в том, что произошло. Это ведь чистая случайность, в которой если уж кто и повинен, то только один Максим. Все, конечно, в тот момент очень испугались, но зачем же так? Видите ли, Максим купил дом. Свадебный подарок! – Татьяна невесело рассмеялась. – Свадьба не состоялась, а в этом доме никто не живет. Но тогда еще… В общем, мы еще были вместе, хоть Максим вел себя странно. С ним уже и тогда творилось что-то непонятное. Но я… я… Если в чем кто и виноват, так это одна я! – с болью в голосе проговорила она. – Я должна была уже тогда задуматься. Но я лишь обижалась, не понимала и страдала в одиночку. А нужно было хотя бы поговорить с ним. – Она замолчала и всхлипнула.

– Вы начали рассказывать о ссоре Максима с другом, – не дал ей Виктор окончательно расплакаться.

– Да, извините. – Татьяна достала из сумки платок, промокнула нос. – Мы собирались отпраздновать новоселье и приехали туда втроем. В тот день все было хорошо, просто здорово. Максим был таким веселым и… каким уже давно я его не видела. Да и все веселились. Даже как-то слишком бурно. Все время смеялись, шутили. И вот пока мы с ним готовили стол, Саша решил пройтись по дому, он был там впервые. В комнате наверху, в мансарде, он нашел пистолет Максима, но подумал, что он ненастоящий, простая игрушка. Тут ему в голову пришла идея нас разыграть. Он тихонько подкрался, закричал что-то и направил пистолет на меня. А Максим… сначала страшно испугался, просто весь позеленел, а потом бросился на Сашку и стал выкручивать у него из руки пистолет. Прогремел выстрел, Сашка упал. Пистолет оказался не только настоящим, но и заряженным. – Татьяна немного помолчала. – Все закончилось благополучно. Мы отвезли Сашу в частную больницу, рана оказалась пустяковой – пуля прошла сквозь мякоть руки, кость не задела. С врачом тоже удалось договориться, чтобы не сообщал в полицию. Но еще по дороге в больницу они страшно разругались. Максим обвинил его бог знает в чем. Сказал, что просто его убьет, если он попытается приблизиться к нему или кому-нибудь из его близких. Ужасная сцена, жуткая ссора.

– Когда это произошло?

– В декабре.

– И вы с тех пор Сашу не видели?

– Не видела.

– Вот как? – насторожился Виктор.

– Но мы с ним довольно часто перезваниваемся. Вот и сегодня я ему позвонила, подумала, может, он что-нибудь знает о Максиме, – опровергла его подозрения Татьяна. Но все равно все складывалось просто замечательно: с Максимом давно что-то не так, и, значит, он вполне мог прийти сегодня в агентство и рассказать то, что рассказал. Ничего Полине не померещилось.

– Понятно, – начал Виктор, с трудом сдерживая эгоистическую радость, но тут зазвонил его мобильник. Он раздраженно посмотрел на дисплей. Анастасия. Кто она такая, вспомнил, только когда отключил телефон. Ничего, это не может быть спешно – вот закончит разговор с Татьяной и сам ей перезвонит.

– А потом он порвал и с родителями, – дождавшись, когда он закончит манипуляции с телефоном, продолжила она. – Не знаю, что там произошло, но о них он даже упоминать перестал в разговоре, будто и нет у него никаких родителей. Я была последней. И вот теперь все думаю: ему нужна была помощь, что-то с ним случилось, а никто и не знал. Все, не одна я, только обижались и не пытались его понять.

– Зато вы можете помочь Максиму сейчас, – успокаивающим тоном проговорил Виктор. «И Полине», – прибавил он про себя. – Вспомните, когда начались с ним все эти странности.

Татьяна задумалась.

– Наверное, все началось с аварии.

– С какой аварии?! – вскрикнул, даже как-то взвизгнул Виктор.

– Да нет, ничего страшного тогда не произошло, – поспешила успокоить его Татьяна. – В сущности, это и аварией не назовешь, так, пустяки. Я только коленку содрала и локоть ударила. Но Максим… Он чуть с ума не сошел от ужаса.

– Расскажите подробней, – попросил Виктор.

– Да рассказывать, собственно, нечего. В тот день Максим позвонил мне на работу и прямо-таки потребовал никуда без него не уходить, он за мной заедет и встретит. А до этого говорил, что приготовил мне какой-то большой сюрприз, – он имел в виду дом, но узнала я об этом много месяцев спустя. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут, когда он позвонил. И все это время я гадала, что это за сюрприз. Ровно в пять вышла на улицу. Сначала думала подождать его у входа в библиотеку – я работаю в библиотеке, в закрытом фонде, – пояснила она. – А потом решила, что здесь, на этой стороне, припарковаться ему будет трудно, и стала переходить дорогу. В этот момент он и вылетел. Ну и сбил меня.

– Сбил вас?

– Да ерунда, говорю же. Просто задел слегка. Но я упала и закричала – скорее от страха и неожиданности, чем от боли. Он выскочил и… и чуть не умер. Потом он объяснил, что, когда уже подъезжал, услышал взрыв, подумал, что это у нас, в библиотеке, вообразил всяческие ужасы, проклял себя за то, что просил дождаться его на работе. Он имел в виду буквально, в здании, просто я его тогда не поняла и вышла на улицу. В общем, эта авария так его потрясла, что потом он еще долго не мог в себя прийти.

– А что это был за взрыв?

– Не знаю. Я тоже что-то такое слышала, когда его ждала, только мне показалось, что это скорее не взрыв – шина лопнула у кого-то или петарду бросили. Звук был не очень громким. Знаете, когда чего-то боишься, все выглядит в преувеличенном виде. Так и у Максима, наверное, вышло.

– Значит, он уже был накручен, когда ехал к вам. Чем?

– Я не знаю. Но мне кажется, – тихо и робко произнесла она, – что это как-то связано с домом, который он купил. Глупость, конечно. При чем здесь дом? Но мне так кажется.

– Скажите, – задумчиво проговорил Виктор, стараясь в точности вспомнить каждую строчку того места в Полининой рукописи, в котором говорилось об аварии, – за рулем тогда был Максим?

– Конечно, – немного удивилась Татьяна.

– А в машине, кроме него, кто-нибудь был?

– Никого не было.

– Вы это хорошо помните?

– Ну да. Он был один. А что?

– Ладно, не важно. – Виктор ей улыбнулся. – А что было потом, после аварии?

– Через три дня мы улетели в Грецию. Максим купил горящие путевки, сказал, что нам нужно развеяться. Я тоже так считала, он все еще переживал из-за аварии. Только с работы было отпроситься трудно.

– Но Греция не принесла отдохновения, – насмешливо, нараспев проговорил, словно какую-то цитату, Виктор. Но смеялся он не над Татьяной, а над своими нелепыми страхами, которые вдруг все развеялись: все это было в Полининой рукописи, все это подтверждалось, значит, писала она действительно со слов Максима, реального, живого Максима.

– Он вам рассказал про Грецию? – спросила Татьяна и немного обиженно на него посмотрела, будто это он выдал какой-то их личный секрет.

– Так, в общих чертах, – весело и облегченно рассмеялся Виктор. – Шторм, разбитая яхта и все такое.

– Да, – грустно, не поддержав его веселья, кивнула Татьяна. – Максим нанял яхту, но мы задержались на пляже, опоздали, решили вообще в этот день не выходить в море. Максим позвонил, отменил заказ, на этой яхте вышли другие люди, а ночью разразился шторм. Вопреки прогнозам синоптиков. И он опять впал в жуткую депрессию.

– Кто-нибудь погиб? – осторожно спросил Виктор.

– Да, девушка. На яхте вместо нас отправилась другая молодая пара. Из Польши. Мужчина спасся. На следующий день мы улетели домой. Но наши мучения продолжались. Да! – вскрикнула вдруг Татьяна и в испуге посмотрела на Виктора. – Теперь я понимаю, это была цепочка несчастий – дальше они пошли одно за другим. В Греции Максим купил Зое Михайловне серебряное колье с изображением Елены. Сцена похищения. Эксклюзивная вещь, удивительно интересная работа. Он, когда его увидел, так обрадовался! Сказал, что лучшего подарка ей не найти. У них с мамой, как я поняла, был какой-то общий детский секрет, связанный с Троей. А потом из-за этого колье ее чуть не убили. Какой-то наркоман напал на нее с ножом. Хорошо, что Максим как раз оказался рядом. Чистая случайность, которая ее спасла. Но он все перевернул, стал обвинять себя, говорил, что, если бы не привез маме колье, ничего бы и не было. А я сейчас думаю – было бы. Зоя Михайловна все равно в этот момент шла бы домой и попалась на пути этого парня. Не колье, так кошелек попытался бы вырвать или еще что-нибудь. Но тогда он меня, да и всех, смог убедить, что все из-за его подарка. «Я во всем виноват!» – это стало каким-то лейтмотивом. Что бы ни происходило, Максим во всем обвинял себя. Единственное отступление – Саша Петров. Тогда он его обвинил. Хотя… – Татьяна замолчала и отрешенно уставилась куда-то в пространство – заново переживала сцену ссоры? – Сейчас мне кажется, – заговорила она снова, – что тогда он специально обвинил во всем Сашу, чтобы с ним рассориться, так просто сказал, чтобы обидеть, а на самом деле винил во всем себя. Ему зачем-то нужно было, чтобы Саша больше у нас не появлялся.

– Зачем? Думаете, из ревности?

– Из ревности? – удивилась Татьяна.

– Ревновал вас к своему другу, – пояснил Виктор.

– Нет! – горячо запротестовала она. – Нет, я так не думаю.

– Зачем же тогда?

– Не знаю, – резковато ответила девушка и поспешила перевести разговор на другое: видимо, тема ревности была ей неприятна. Виктор это про себя отметил и хотел было уже задать вопрос, очень для него важный, но Татьяна начала рассказывать следующий эпизод из епитимьи вины Максима. – Когда заболел его отец, он нашел самого лучшего специалиста. Не знаю, чего ему стоило записать Сергея Александровича к нему. Запись была на несколько месяцев вперед, а Максим смог поехать с отцом в клинику уже на следующей неделе. Это светило поставил диагноз – сердечная недостаточность, или что-то такое, я точно не знаю, но речь шла о сердце. Прописал какой-то крутой курс лечения, но Сергею Александровичу становилось все хуже и хуже. Тогда ему назначили новый курс, потом еще один. А потом с тяжелейшим приступом увезли в больницу. Оказалось, что диагноз был поставлен неверно – у Сергея Александровича была язва желудка. Представляете состояние Максима? Ведь это он записал отца к этому специалисту.

– Ну да, ну да, коридор белый, длинный и страшный, – пробормотал Виктор, цитируя рукопись Полины. – Вот только сейчас он во всем обвиняет не себя, а другого. Вы, случайно, не знаете, кто он, этот другой?

– О чем вы? – Татьяна удивленно смотрела на него. – Что значит – другой?

– Человек, который испортил Максиму жизнь, или он думает, что испортил. Вы знаете, кто это может быть?

– Насколько мне известно, у Максима нет врагов. Разве что появились за эти три месяца.

– У каждого человека враги есть, только не каждый об этом знает, – авторитетно заявил Виктор.

– Извините, тут я с вами не согласна. У меня, например, нет никаких врагов, ни тайных, ни явных. Да, по-моему, и у Максима нет.

– Скажите, Татьяна, вы когда-нибудь ревновали Максима? – задал он наконец вопрос, который давно вертелся у него на языке.

– Никогда, – просто и с каким-то наивным достоинством ответила она.

– А к Кате? – в лоб спросил Виктор. – Вам, наверное, Максим о ней рассказывал?

– К какой Кате? – не поняла Татьяна.

– К Кате Семеновой.

Татьяна задумалась, явно не понимая, о ком он ей говорит.

– Вы имеете в виду эту девочку-художницу? – наконец сообразила она.

Виктор кивнул, боясь интонацией невольно подсказать тот или иной вариант ответа – слишком чутко Татьяна реагировала на любые нюансы. А это был очень важный момент, ему нужна была чистая, без малейшей примеси, правда.

– Так она же погибла, – удивленно проговорила Татьяна.

– Но разве нельзя ревновать к прошлому?

– Можно, наверное. Но Катя… это совсем другое. При чем здесь, вообще, ревность? – слегка возмутилась она. – Между ними были чисто дружеские отношения, да и продлились они недолго.

– Недолго, – согласился Виктор. – Потому что Катя погибла.

– Я не понимаю, к чему вы клоните. – Татьяна немного занервничала. – Вы что, хотите сказать, что она погибла из-за Максима?

Виктор неопределенно пожал плечами.

– Глупости! – уже по-настоящему возмутилась Татьяна. – Максим просто сделал ей сайт, так они и познакомились. Потом помог в устройстве выставки, были у него тогда какие-то связи, вот и все.

– А еще театры, кино, прогулки по городу.

– Об этом я ничего не знаю, но если и были какие-то там прогулки, то чисто дружеские. Ну правда. Ничего не было большего, да и не могло быть: Катя совсем маленькая девочка… Кажется, ей и восемнадцати не было.

– Было. Ей как раз исполнилось восемнадцать.

– А Максиму в то время было тридцать.

– Ну, разные бывают ситуации.

– Да не было там никаких ситуаций!

– Ну хорошо, – согласился Виктор. – Не было так не было. А теперь вспомните, пожалуйста, когда и при каких обстоятельствах Максим рассказал вам о ней. Ведь это он рассказал? Или вы узнали об их отношениях от кого-то другого?

– Максим, конечно. А когда? Не помню точно. Примерно с год назад. Я купила журнал – тоже не помню какой, – и там была репродукция картины Екатерины Семеновой. Солнце садится за лес, деревья словно объяты пламенем, птица летит… Так не расскажешь. Все это было так странно и интересно написано, хоть сюжет, в общем, довольно обыкновенный. Мне понравилась картина, я показала ее Максиму, а он сказал, что знал когда-то эту художницу. Ну и рассказал и о сайте, и о выставке, и о гибели.

– Как он выглядел, когда увидел картину?

– Обыкновенно. Немного грустно, но это естественно. Нет, он не побледнел, не упал в обморок, не стал заламывать руки, если вы это имеете в виду, – окончательно рассердилась Татьяна. – И кошмары после этого его не мучили. И…

– Ладно, ладно, извините, – стал успокаивать ее Виктор. – Я ведь и не говорил, что Максим убил Катю. Лучше скажите, не рассказывал ли он о какой-нибудь аварии? Не о той, в которой пострадали вы…

– Я совершенно не пострадала!

– …а о другой.

Татьяна опять задумалась.

– Но ведь Катя погибла не в результате аварии, – растерянно сказала она.

– Тепло! – закричал Виктор. – Дальше!

– Что – тепло? – Татьяна в недоумении на него смотрела, но опять занервничала.

– А то, что вы эту аварию связываете с гибелью Кати.

– Да ничего я не связываю, я просто не понимаю, чего вы хотите. Максим не виноват в ее смерти…

– Вы отвлекаетесь. Так что там с аварией, вспомнили?

Татьяна нервно теребила в руках платок и молчала – он ее совершенно сбил с толку. Кажется, он перестарался, слишком напористо повел себя. Теперь она может вообще замкнуться и ничего не вспомнить, даже если что-нибудь знает.

– Ладно, – Виктор примирительно ей улыбнулся, – просто вспомните все, что связано с такой темой: Максим и авария.

– Хорошо, – согласилась Татьяна и замолчала на целую вечность. – Кое-что вспомнила, – проговорила она наконец, – но вряд ли это имеет какое-то значение. Максим стал свидетелем одной страшной аварии. Сбили девушку. Автомобиль несся на огромной скорости, какой-то зарвавшийся урод, которому все нипочем, на нее наехал и даже не остановился. Максим вызвал скорую, был все время рядом с ней, хотел даже везти ее сам в больницу, потому что скорая долго не ехала – где-то на пути возникла пробка, – но девушка была в очень плохом состоянии, и он побоялся трогать ее с места. Он все время держал ее за руку, пока не приехали врачи, и даже не знал, жива девушка или нет.

– Когда это было? – еле слышно спросил Виктор.

– С год назад, может, чуть меньше, – невольно подражая ему, так же тихо проговорила Татьяна.

– Вспомните, пожалуйста, точно. Это очень важно, – попросил он.

Татьяна виновато на него взглянула, пожала плечами:

– Не помню. Хотя… – В ее глазах вдруг вспыхнула совершенно неуместная радость. – Ну конечно! – закричала она. – Это было в сентябре. Точно! – Но, сообразив, что радость ее просто бестактна, смутилась и проговорила совсем тихо:

– Максим ехал в больницу к отцу, когда произошла эта авария. Сергею Александровичу опять стало плохо. Операция прошла удачно, он быстро поправился, а через три месяца возникло резкое ухудшение. Максим так переживал! Он тогда первый раз от всех отдалился, закрылся в доме и даже отца в больнице не навещал. А тут ему позвонили и сказали, что кризис миновал, что теперь жизнь его вне опасности, ну Максим и поехал. Да, авария произошла в тот самый день! – снова невольно воодушевилась Татьяна. – В начале сентября.

– А девушка? – пряча от нее глаза, прошептал Виктор. – Вы не знаете, случайно, что с ней стало?

– Не знаю. Максиму разрешили сопровождать ее в скорой, наверное, врачи подумали, что он имеет на это право, раз все время был с ней. Оказалось, что привезли ее в ту же больницу, в которой лежал Сергей Александрович. Не знаю, навещал ли ее потом Максим или нет. Он ничего об этом не рассказывал. Может, она умерла, и он не хотел мне говорить?

– Не умерла, – жестко, боясь разрыдаться прямо при Татьяне, проговорил Виктор.

– А вы ее знаете? – Она с подозрением на него посмотрела. – Зачем же тогда спрашивали?

– Я не знал, какую роль сыграл во всем этом Максим. Получается, он спас ей жизнь?

– Ну да. Дорога была довольно пустынной, окраинной, да и те редкие водители, которые проезжали, не останавливались, не желали связываться. А Максим… А вы подозреваете его в гибели этой девочки, Кати. Да он никого не мог бы убить, никого, ни при каких обстоятельствах!

– Я искал водителя, который совершил наезд, искал убийцу, но даже не подумал узнать, а кто же был ее спасителем, – сокрушался Виктор. – Ну что мне стоило поинтересоваться, кто сделал вызов? Узнать, встретиться с Максимом… А я… я ведь его тогда подозревал, только не знал, что он Максим Данилов. А если бы встретился с ним… Несколько месяцев как дурак носился с этими рисунками, а ведь так просто могла бы открыться истина…

– С какими рисунками?

– Да так, не важно. – Виктор с силой провел ладонью по столу, чтобы успокоиться, – раздался неприятный скрип, от которого оба вздрогнули. – Ладно, проехали! Лучше расскажите, почему вы расстались?

– Не хочу! – отрезала она. – Я приехала к вам за помощью, а вы устроили мне настоящий допрос. Вы так и не сказали, зачем к вам обратился Максим.

– Я сказал…

– Что Максим просил расследовать преступление? Чушь! А может, это вы сами вызвали его сюда, подозревая в каком-то преступлении?

– Ну что вы! Мы же не следственный отдел, не можем никого никуда вызывать, даже права такого не имеем.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Не понимаю, о каком преступлении может идти речь. Максим… Он давно и из дому-то не выходит, даже работает по Интернету. И потом. Полина мне позвонила, когда еще не было семи. Во сколько же приходил Максим? В шесть? Ваше агентство работает круглосуточно?

– Иногда такое случается, – не стал вдаваться в подробности Виктор. – Максим действительно пришел в агентство рано утром и… Ну хорошо, – решился он. – Преступление, которое Максим просил нас расследовать, совершил он сам. И это убийство.

– Этого не может быть!

– Убийство человека, – упрямо продолжал Виктор, – который как раз и был его врагом. Потому я вас и спрашивал. Но сложность в том, что Максим не помнит, кто этот человек и за что он его убил.

– Полная ерунда! – Татьяна вздохнула с облегчением и рассмеялась. – Такого не бывает.

– Я тоже сначала так думал, но теперь, после того что вы о нем рассказали…

– Я не рассказывала ничего такого.

– Максим уже давно, может быть год или даже больше, мягко говоря, не совсем адекватен. У него пошла какая-то черная полоса, несчастья так и сыплются на него, а он не может им противостоять. Сначала обвиняет себя во всем, что бы ни случилось, потом находит другого виновника – некоего человека, который преследует его, разрушает жизнь. В таком состоянии люди на что угодно способны. Вы должны постараться его найти и быть с ним постоянно рядом. И сейчас не имеет значения ни ваша обида на него, ни…

– Да нет уже никакой обиды, – быстро и убежденно проговорила Татьяна.

– А я… а мы со своей стороны постараемся выяснить, что же произошло на самом деле.

Они обменялись номерами мобильных, пообещали друг другу звонить в любое время, как только что-нибудь выяснится, и тепло распрощались.

Но как только Татьяна ушла, Виктор почувствовал угрызения совести: слишком ее напугал и расстроил и даже не попытался никак сгладить последнюю, неприятную для нее часть разговора. А ведь Татьяна для него самого явилась добрым вестником: абсолютно опровергла его ужасные подозрения насчет Полины, полностью реабилитировала ее. Теперь благодаря Татьяне он сможет свободно дышать, спокойно жить дальше. Вся эта безумная галиматья оказалась не ее безумием. Полина здорова, Полина совершенно нормальна.

Виктор включил телефон – ему просто необходимо было срочно услышать ее голос. Но не успел он набрать ее номер, как раздался звонок. Это опять была Анастасия. Виктор поморщился, но игнорировать вызов не стал.

– Да, слушаю, – проговорил он, подавляя в себе раздражение.

– Виктор! Наконец-то! Я три часа не могла вам дозвониться. – Голос Анастасии звучал тревожно. Эта тревога передалась и ему.

– Полина?! – закричал он.

– Да. – Анастасия немного помолчала, готовя его к страшному известию. А его и не нужно было готовить, он и сам уже все понял. – Мне пришлось увезти ее к себе в клинику. Она тяжело больна, Виктор.