Текст книги "Молитвенники земли русской"

Схигумен Савва

Переплавка

Пришли мы в храм, смотрим, а этот старец, уже в облачении, вышел и говорит проповедь. «Был у богатого человека пир и уронил он на пол серебряную тарелку. Погнулась тарелка. Думает: „Жалко выбрасывать, все-таки серебряная. Отдам-ка я ее мастеру“. А тот что с нею делает? Через огонь переплавляет и делает такою, как она была. Так и вы своими болезнями от грехов очиститесь и получите исцеление. Только потом не грешите». Так мы и узнали, что это был о. Савва.

Подошла я к нему и попросилась в духовные чада. Слава Богу, взял он меня, грешную. По болезни моей сказал он мне, что надо пить святое масло из лампады чудотворной иконы Божией Матери Иерусалимской и святую воду утром и вечером. Через месяц пришла я в больницу на проверку, арака-то нет. Мне говорят: «Мы не могли ошибиться! Чем лечилась, ведь болезнь очень серьезная?» – «Господь помог». В общем, так мне и не поверили, что-то там в истории болезни переделали и получилось так, что как бы и не было у меня рака крови.

* * *

Здесь я хочу остановить повествование Марии Кузьминичны и рассказать следующее. Недели через две после знакомства с этой женщиной попала мне в руки книга с таким названием: «Схиигумен Савва. Семена слова для нивы Божией». Так промыслительно произошло и мое знакомство со «старцем-утешителем», как многие называли о. Савву. Много полезного для своей души я там почерпнул. Прочитал также слова, которые, как я твердо убежден, относятся к Марии Кузьминичне и ее дальнейшей судьбе. Это записано со слов батюшки Саввы. «Одна побывала у нас в обители и поступила ко мне в духовные чада. А сейчас пишет письмо, что вся семья просится в духовные чада, а там у них дети. Я детей люблю, надо их взять. Некоторые ставят мне в упрек: „Вы любите детей, а монаху не подобает с детьми возиться, чтобы это не наводило его на мысль о семейной жизни“.

Видите… – "детей любите"! А как же их не любить? Христос любил детей, все Его последователи тоже любили детей. И мы, последователи Христовы, тоже должны любить детей. Да кто детей не любит? Люди по форме рассуждают и осуждают, а нам надо идти только благочестивым путем».

Обращение в алтаре

Вернемся теперь к судьбе Марии Кузьминичны. «Когда я о церкви стала думать, то детишек у меня было уже шестеро – мал-мала-меньше. Первый муж у меня умер, и осталась я одна с сыночком Сашей. На Украине это дело было. Потом встретила другого человека, поженились, Бог дал еще пятерых детишек. А Саша-то в детстве у меня отличался от других ребятишек. Он предвидеть и предсказывать мог. Куда мне идти, что купить, с кем не стоит встречаться… Так и говорил: „Туда сегодня не ходи. Случится неприятность или еще что будет“. Перед армией стал курить, выпивать, а после армии вообще церковь возненавидел. Стал совершенно другим человеком. Если что я стану говорить за церковь, бывало даже я и не напоминаю… – видеть и слышать не мог. Принесу святую воду в дом, добавлю немного в пищу – есть не станет. Уйдет есть в столовую. Не мог есть, что готовлю с молитвой. Стала я это старцу говорить, а он говорит: „Не переживай, он сам по себе придет. Он на тебя только злится, когда ты ему святости добавляешь или говоришь“. Задумали мы его свозить в Печору. А как свозить, он меня видеть не мог. „Еду домой, думаю, что сейчас поговорю с матерью, а как увижу – злость появляется“. Младший сын, подполковник, вызвал нас в Рязань, там и Петя был, и дочки. Мы с дедом из Волхова поехали. Дети мне и говорят: „Знаешь что, ты не разговаривай с Сашкой и близко к нему не подходи“. Витька (младший) говорит: „Смотри не испорти, я его уговорю, доедем до Печор“. – „Ладно“. А Саша даже на жену злился, когда она со мной разговаривала. Уговорили его.

Едет в Печору весь такой раздраженный, а потом он у нас там пропал. Была всенощная в Михаило-Архангельской церкви. Глянула – его нет. Мы все между собой: "Шу – шунту" – пропал Сашка. Нету. Потом мы смотрим, а он выходит из алтаря. "Господи помилуй, как это получилось?" Митрополит Иоанн покойный (Снычев – авт.) увидел его и зазвал в алтарь. Благословил его… и что он там делал – не говорит, улыбается. "Я был у митрополита, он меня пригласил". И повенчался он с женой в тот раз, а о. Савва дал иконочки. И курить, и пить бросил. Какая чудесная великая сила у старцев, как человек изменился. Он же церковь видеть не мог. С тех пор у него мать опять на первом месте».

Дела житейские

Со вторым супругом пришлось мне повоевать. У него же за плечами голодное детство, война – тяжело было его к Богу повернуть. Погибала семья. Что греха таить – все было, поэтому и скандалила я с ним. Вернулся он однажды после скандала домой и говорит: «Я все брошу, хочу жить в своей семье». Поехали мы в Печоры.

Сидим по приезде в приемной келье – ждем. Заходит тут о. Савва, меня как обычно бросило на пол, а он и говорит мужу: «Не веришь, что есть Бог, а ведь она через тебя страдает». Сбрызнул меня батюшка святой водой – полегчало, но после таких потрепок все равно разговаривать не могла. Батюшка стал говорить с мужем, затем оборачивается ко мне: «Не расстраивайся, все будет хорошо». Потом мужу: «Видишь, не так трудно было сюда приехать. Дорогу ты теперь знаешь – приезжай». Муж-то, когда увидел, как меня корежит, потом даже прощения просил. Но все равно приехал домой и опять за свое: «А что мне твой Бог!» Я ему: «Ну-ка, голубчик, убирайся отсюда». Собрался он, тут дочь Татьяна приехала из Рязани. Училась она тогда в радиотехническом институте. Узнала, что у нас такая неприятность и говорит: «Поехали, папа, я тебя посажу на поезд до Печор – надо тебе там пожить». Пробыл он там 10 месяцев. Совсем другим человеком приехал: не пьет, не курит, в церковь стал ходить. Потом пригласили его в Рождественскую церковь. Так и работает пономарем. Сейчас плохо что-то у него со здоровьем, возраст все-таки уже 77 лет. Слава Богу за все. Как пишут, что христианская жизнь – это война, борьба. Вот и боремся.

Каждому свое

Раз мы с мужем приехали к батюшке по какой-то нужде, а денег-то только на дорогу. Дома ничего нет. И дает мне о. Савва 100 рублей – это как раз нам прожить месяц. Он тогда (муж) приехал из Печор, я еще не работала, жить было нечем. Деньги дает, гостинцы: апельсинчики, просфорочки. И стыдно брать, а что делать… Стою и думаю: «Придется мне, наверное, всю жизнь побираться». Дает-то все мне. А батюшка как мысли мои прочитал: «Что я вам даю, ни в чем у вас нужды не будет. Ни в деньгах, ни в сластях». Протягивает муж руку за деньгами, о. Савва ему и говорит: «Это грязь. Тебе не надо. Ты просфоры бери».

Чистая душа

Приехала я однажды в Псково-Печерский монастырь, прослушала общую исповедь в Успенском храме и хотела подойти под разрешительную молитву, а нечистый не пускает меня. Бросило меня на пол, поднять никто не может, катает по полу, корежит. Бесов-то во мне легион. Бывает, что и пять мужчин не могут к Чаше на Причастие подвести, только монахам это было под силу. Откуда и сила во мне бралась – не знаю, весу во вне 45–50 кг – не больше, как говорят: «Кожа да кости».

Мытарит меня на полу, а около батюшки Саввы, как обычно, стоят дети, вот он и говорит: «Надюша, иди, приведи тетю сюда». А девочке той не больше пяти лет. Я лежу и думаю: «Что же он ребенка посылает, ей же не справиться?» Подходит эта Надюша ко мне, берет за руку, я… спокойно встаю и иду за ней к батюшке. Покрыл он меня епитрахилью, прочитал разрешительную молитву. Отошла я от него, а бес во вне и проговорил: «В лице ребенка ее Спаситель вел, повязали меня, а то бы я вам показал». Подошла я прикладываться к иконе Божией Матери Успение, батюшка Савва тоже приложился и говорит мне: «Получишь исцеление, а сейчас тебя нельзя исцелять – Бога забудешь».

«Надо всем»

Закончив домашние дела и накормив внуков, Мария Кузьминична пришла в гостиную, и мы продолжили разговор: «Знаешь, вот ты сейчас прочитал эти письма и, наверное, понял, что нельзя такое богатство хранить за семью замками. Когда-то это писалось мне одной, но сейчас я чувствую – это должны прочитать и другие люди. Я и в тетрадку все стала записывать именно из-за этого. Если, даст Бог, напечатаешь это, то источник этот еще кому-то утолит духовную жажду, встанет человек на путь истинный.

Об о. Петре хочу добавить. Приезжаем мы к нему – и первым делом, конечно, на службу. Потом, часов в восемь, приглашает за стол. Сидим, разговариваем часов до 11. Время пролетает, как одна минутка. Он потом спохватится: "Подождите, мне надо же еще правило вычитать". Тут мы, конечно, расходимся. В разговоре он частенько обращался ко мне: "Ты понимаешь, к чему я говорю?" – "Батюшка, все понимаю". – "А я ведь не с каждым так говорю, мне с каждым надо говорить по-своему". Что касалось меня, то мне он говорил притчами, чтобы не все знали, о чем он говорит. "Поняла?" – "Поняла". В письмах ведь всего не напишешь, в разговоре гораздо больше можно понять. Приеду я одна, он со мной говорить много не будет, а когда семья приедет, то он, конечно, поговорит, потому что надо всем.

Поясок в дорогу

«У моего зятя как-то сильно заболела сестренка. Положили ее в больницу, и она все время, когда была без сознания, звала дочку мою. Только и повторяла: „Таня, где Таня!“ Сначала родители не хотели сообщать нам о болезни, но потом врачи сказали, что нужно сообщить: „Пусть, мол, приедет дочь – положение серьезное“. Таня наша что-то не решалась ехать, поэтому хотела сначала посоветоваться с о. Саввой. Хотела знать, как батюшка благословит. Он ей и сказал: „Прочитай три раза „Богородица Дево, радуйся“, потом напиши на бумажках „ехать“ – „не ехать“ и что потянешь, то так и поступай“. ВЫПЕЛО ехать. Еще батюшка дал ей на дорогу поясок „Живый в помощи Вышняго“. Приехала Татьяна в больницу, а девочка все еще без сознания. Положила она ей на голову поясок, помолилась, и больная наша тут же пришла в себя, обняла Таню и с этого часа стала поправляться. В скором времени, слава Богу, выздоровела».

«Божий человек»

Приезжаем мы в монастырь, сколько нас было, я уже и не упомню. Выходит о. Савва и подает нам всем пояски «Живый в помощи Вышняго»: «Нате, вам всем», – и разложил их. Как он узнал, сколько нас приехало, – это для меня загадка, но поясков хватило всем, ни одного лишнего. Ребятишки мои это тоже отметили, и слышу, в другой приезд шушукаются между собой: «Что нам на этот раз батюшка вынесет и всем ли хватит?» Получили мы в подарок крестики, и опять – ни больше ни меньше, а именно ровно столько, сколько нас было. Поистине Божий человек, по молитвам своим ему доступно то, что нам, простым смертным, кажется чудом. Многое ему Господь открывал.

«Не судите»

Разговариваем мы как-то с о. Саввой, он мне и говорит: «Да, я твой духовный отец, но если бы ты знала, как порой бывает трудно нести грехи ваши. Сколько приходится трудиться, вы же как дети неразумные частенько бываете». Был у дочки моей такой грех, что впала она в блуд. Что делать?! И молилась, и разговаривала – не помогает. Поехала в монастырь. Рассказала батюшке, он мне в ответ: «Я пойду сейчас молиться в алтарь, а ты здесь молись около кельи». Через некоторое время выходит и говорит, что случилось: «Дочь твоя была хорошая, да отца обсудила. Вот ей и попущено было такое наказание. Но ты не волнуйся – все будет хорошо». И, правда, вскоре просватали дочку мою и, слава Богу, вышла она замуж.

Непослушание

Стою на исповеди в Успенском храме. Народу, как обычно, много. И вот подходят к о. Савве молодые муж и жена с маленьким ребеночком и говорят: «Батюшка, у нас ребеночек покрылся чешуей». Отец Савва посмотрел на них и говорит: «Я вам как сказал? Родится у вас мальчик, назовите его Саввой, а вы назвали Николаем. Ну, вот Господь и наказывает вас. Вы что, не хотите, чтобы у вас был святой?!» Потом взял младенца на руки: «Савва, Савва, тебя Николаем назвали, вот и страдаешь теперь за родительский грех». Оборачивается к родителям и говорит: «Родится у вас еще мальчик, НАЗОВИТЕ его Саввой. Тогда этот грех снимется с вас».

Не поверила

Был случай такой. У дочери скоро свадьба, а ехать нужно было в Тамбовскую область. Я уже работала тогда псаломщицей и что-то мне не хотелось ехать. Муж поехал к о. Савве взять благословение на поездку. А батюшка так благословил: «Ты (мужу) езжай домой, а она пусть едет. Без тебя там управятся». Пришлось мне ехать. Какая там свадьба была – это ужас! Зять чуть не зарезался, дочь получила одержание, сама себя за голову хватала: «Спасите меня…» Пятеро суток мы держали ее. У невестки тоже что-то стало твориться с головой. Стали мы Валю кропить, а нечистый кричит: «Я хотел сделать, чтобы на этой свадьбе было четыре гроба. Не получается, кто-то сильно молится за вас». Сделала нам это все одна женщина, видимо, она колдовать умела. Когда Валя была не «в себе», мы один раз услышали такое: «Эта женщина рано утром первая придет на второй день свадьбы».

Так оно и получилось. Когда такая «картина» у нас получилась, Петр (сын – авт.) утром чуть свет командует: «Собирайтесь все, поехали домой». – «А как же свадьба?» – «А кому тут свадьбу гулять! Ихних почти никого нет, а наши все лежат. Что, хотите трупы отсюда вывозить? Поехали». Взяли старшего на руки и в машину, Валю так же, невестка кое-как сама села. Я тоже вся на нервах. Сели. «Мы невесту забираем, чтобы покойницей не стала». Забрали дочь свою и поехали. Жених тоже с нами, хоть им тяжело и обидно было, что так получилось.

Приехали в Рязань. Еще один сын с работы отпросился, дочь, зять – поехали в Печору. Приехали в монастырь. Отец Андриан как раз отчитывал. Это когда о. Савва совсем старенький стал, то благословил нас в случае крайней нужды, обращаться к о. Андриану. Зашли мы в Никольскую церковь. Отец Андриан, как будто почувствовал: поискал глазами, оглянулся, (они старцы – провидцы) и поманил нас к себе. Взял сразу Валю за плечи и говорит: «Валя – дочка, что с тобой случилось?» – «Да вот, батюшка, (он ее уже закрестил и она смогла разговаривать) я маме не верила. Там такая-то больная была, – это мне мама раз рассказывала, а я не поверила: когда испытаю на себе – тогда поверю». – «Что ж ты, Валюта. Сама этим разрешила ему в себя вселиться. Птенчик ты мой. Ну, ладно, будем молиться». Стало ей там получше.

Духовные семена

Мы по-прежнему сидим с Марией Кузьминичной в гостиной их деревянного дома, построенного в начале 80-х годов по благословению о. Иоанна Крестьянкина. Перед началом строительства было у них с мужем всего 100 рублей денег, да благословение старца. И ведь построили. Мария Кузьминична показывает мне простую школьную тетрадку, где незамысловатым, бесхитростным языком записаны ее воспоминания о тех старцах, с кем свел ее Господь. Что успела сохранить память, что догадалась записать после разговора, после проповеди. Вот лишь немногое из того, что я прочитал.

Из завещания, составленного схиигуменом Саввой в 1977 году.

– Преклонный возраст и болезни предвещают мне близкую кончину, мое переселение от временной жизни в жизнь вечную. Перехожу в иной мир с надеждой на помилование предстательством Пресвятыя Богородицы и всех святых, высшим для себя служением почитал быть рабом всех православных христиан. Воистину, возлюбленные отцы и братья во Христе, не было и нет в моем сердце огорчения ни на кого из вас. Я с любовью прощаю всем все, простите и вы меня, недостойного, искренне любящего вас.

Прошу вас, сотворите любовь, не лишите меня последнего благодеяния – ваших святых молитв о мне ко Господу. Если я обрету у Господа дерзновение, то надеюсь ходатайствовать перед Ним за всех вас, и особенно за тех, кто будет поминать меня в молитвах.

(Скончался схиигумен Савва 27 июля 1980 года и похоронен в Богом созданных Пещерах при Псково-Печерском монастыре – авт.)

– По природе своей мы падки на грех. Забываем часто и уклоняемся с правого пути, идем уже на поводу у злой силы, живем в угоду своих страстей, питая самомнение, тщеславие. И как бы по принуждению заставляем себя благоугождать Богу, а Господь хочет, чтобы мы с охотой ему работали. И вот наши скорби, болезни, испытания – это уздечка, посредством которой Господь направляет нас на истинный путь спасения, смиряет нас.

– Если мы не обличим себя здесь, то будем обличены на Страшном Суде. Самооправдание – великий грех. Никого не надо винить в своих падениях. Признаем только себя виновниками греха, свою злую волю и не надо стыдиться открывать свои мерзости. Надо жертвовать всем для чистоты и святости нашей, только бы не погибнуть! И блудницы могут стать праведниками, нужно только искренне каяться и не грешить больше. Как можно чаще повторяйте молитву старца Силуана: «Господи, ты видишь мою болезнь, ты знаешь, как я грешен и немощен, помоги мне терпеть и благодарить Твою благость».

– Грехов у нас много, а милосердия у Господа – бездна! Когда душа освобождается от грехов, тогда она делается чистой, светлой, благородной. После таинства крещения душа человека делается светлой, ароматной, красивой, любвеобильной, но мы не жалеем ее и своими пороками снова омрачаем свою душу, покрывая ее мраком и смрадом.

– Если читать канон Кресту и целовать свой крестик с Иисусовой молитвой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, освети меня светом Креста Твоего, удали от меня эту нечистую силу, которая меня мучает», то этот свет проникнет в вашу совесть, сердце, душу, характер и вытеснит злую силу – одержимость и, по неотступности, через 2–3 месяца самый одержимый человек может стать здоровым.

– Мы все стараемся доказать свою правоту, не хотим осознать свои греховные наклонности. А если перестанем оправдываться и будем благодушно терпеть все напраслины, то Господь покроет нас Своею благодатию.

* * *

Еще долго продолжалась наша беседа. Удивительно, но часто бывает так, что, встречаясь, разговаривая с такими людьми, как Мария Кузьминична, много пережившими и размышляющими над событиями собственной жизни, получаешь от них толчок и в своей жизни. Твои проблемы, ранее, казалось бы, неразрешимые, видятся под другим углом, и из тупиковой ситуации находится выход. С Господом все возможно. Не один день минул с того времени как состоялось мое знакомство с Maрией Кузьминичной. Я успел не раз побывать в Волхове, теперь уже с другой целью и по иным делам. Мария Кузьминична схоронила мужа, прибаливает, но церковь не оставляет. Благодарю Господа, что возможность выполнить ее наказ: напечатать эти воспоминания, у меня теперь появилась.