Текст книги "Смертельная игра"

7

По дороге домой Ева созвонилась со всеми членами команды и внесла в компьютер все последние сведения. Копии всех отчетов она послала своему шефу майору Уитни, затем запросила консультации на завтрашний день у доктора Миры, ведущего полицейского психолога.

– Два ареста за один день, – заметила она, вспомнив Дювона и Дюборски. – Оба заслуживают сроков, но ни тот ни другой не убивал Барта Миннока. Нет, тут кое-кто поближе, позакадычнее.

Ей вспомнилась версия, предложенная Пибоди.

– Эти конвенты – «коны», где люди переодеваются во всякие жуткие наряды, играют в игры, проводят состязания, семинары. Держу пари, там можно встретить развеселых персонажей, если этим увлекаешься.

– Общие интересы, родственные умы. Вот что тебе нужно.

– И оружие. Навороченный волшебный меч. Может, это была взятка, что-то вроде платы. Дай мне сыграть в игру, дай мне побыть – как Барт называл детишек Синга? – твоим подопытным кроликом, и я подарю тебе меч.

– На большинстве аукционов и в магазинах такие продажи фиксируются, есть записи. Я могу попытаться найти тебе запись. – Рорк ловко обогнул сдвоенный автобус, ниткой втянулся в игольное ушко между двумя экспресс-такси. Вечернее движение то и дело стопорилось, рычало на месте, трогалось и снова останавливалось. – Но, скорее всего, сделка была частной, и никаких записей не существует.

– Стоит попробовать. Увязать продажу с кем-нибудь в «Играй». Мне нужен тот, с кем он встретился на «коне» и, может быть, взял на работу. Может, для консультаций, для работы в магазине. Кто-то, кого он использовал раньше как подопытного кролика. – Ева рассеянно смотрела в окно, за которым проплывали толпы туристов, но мысленным взором видела запертую изнутри голографическую комнату, в которой Барт Миннок погиб, так и не сменив кроссовок, промокших во время веселой прогулки под дождем. – Он знал своего убийцу, – сказала она вслух. – Или того, кто подставил его под удар меча.

Опять ей вспомнился Дювон. Они тем временем проехали через ворота к дому. В убийстве он не замешан, она думала о его вкусах и жизненных установках. Коробка из стекла и стали, вспоминала Ева, такая холодная, такая безрадостная, такая невыносимо ультрамодная. А вот вкус и жизненные установки Рорка: элегантные линии дома, башни и башенки, добавляющие фантазию и сказочность, моря и реки цветов, яркие краски и тепло.

А ведь человек, построивший все это, столько времени прожил в голоде и холоде, среди жестокого бездушия! Как и она сама. Но он завоевал право выбора и выбрал красоту и тепло.

И передал все это ей.

– Нам надо поесть.

Рорк повернулся к ней и остановил машину.

– Эй, это моя реплика!

– Можешь начать поиск по оружию, а я что-нибудь соображу на ужин.

– Правда?

Ева не могла его винить за сарказм.

– Я не буду программировать пиццу.

Рорк вышел из машины, Ева последовала за ним.

– Чему я обязан? – Рорк взял ее за руку.

– У тебя хороший вкус на дома.

– У меня хороший вкус на самые разные вещи. Особенно на жен. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Они поднялись по ступенькам и вошли в дом.

Ева смерила Соммерсета долгим изучающим взглядом. Он был на месте, как она и ожидала, маячил в прихожей – длинный, черный, тощий предвестник несчастья. У его ног терся Галахад.

– Я сегодня видела твоего злого двойника, – сообщила Ева. – Хотя погоди, это ты злой двойник. Я думаю, он и одевается у того же портного по фамилии Гробовщик.

– Отлично получилось, – заметил Рорк и ущипнул руку, которую только что целовал. – Мы сегодня поужинаем наверху, – обернулся он к Соммерсету.

– Ну, это не новость. Есть поджаренная на решетке рыба-меч, если вы вдвоем вдруг решите поужинать как взрослые люди.

– Рыба-меч, – внезапно задумалась Ева. – Может, это счастливая примета? И нечего было меня щипать, – добавила она. Они продолжали подниматься, а кот обогнал их, вероятно почуяв еду. – Я и вправду видела сегодня его злого двойника. Можешь спросить Пибоди. Правда, он робот, причем у него этакий фальшивый акцент какого-нибудь британского герцога, но вылитый портрет. Держу пари, ты сможешь купить его по дешевке, если захочешь сменить Угрюмого на робота.

– Нарываешься. Я тебя сейчас опять ущипну.

– Ну ладно, это и впрямь была неудачная мысль – насчет обмена. Ужасно не хочется это признавать, но, пожалуй, робот еще хуже. А Соммерсет когда-нибудь говорил тебе, что нельзя пить слишком много шипучки, что это вредно для здоровья?

– Возможно. Очень даже вероятно, – ответил Рорк.

Они вошли в спальню.

– Я хочу переодеться, – добавил он. – Надоел этот костюм.

– И пока он учил тебя уму-разуму, заодно научил воровать.

– Я и без него умел воровать. Но он научил меня воровать более элегантно. Ужин, – напомнил Рорк, увидев, что Ева тоже снимает жакет. – И если уж это рыба-меч, открой «Лотрек» пятьдесят седьмого года. Это будет прекрасным дополнением.

– Не подсказывай, – остановила его Ева, меняя ботинки на тапочки. – Иначе мне не засчитается плюсик в моей колонке.

Она вышла из спальни, так и не сняв кобуры с оружием. Наверно, забыла. Или эта кобура приросла к ней и стала такой же частью ее самой, как маленькая ямочка на подбородке.

Ему хотелось удобства и легкости, поэтому он переоделся в джинсы и футболку, после чего сделал несколько телефонных звонков, требовавших конфиденциальности. Днем вокруг было слишком много посторонних глаз и ушей. Не просто посторонних, а глаз и ушей копов. Допустим даже, это были глаза и уши его жены, его друзей, но все равно с некоторыми делами легче справляешься, когда закон не дышит в спину.

«Закон Евы, – размышлял он, – порой давит просто невыносимо». Поэтому он запрограммировал серию проверок, поисков, сканирования удаленным доступом и только после этого прошел в свой кабинет, смежный с ее кабинетом.

Рорк слышал, как Ева разговаривает с котом, как заказывает на компьютере несколько вероятностных тестов, ходит по комнате.

Устанавливает доску, догадался Рорк. Сам он тоже запрограммировал многоаспектный поиск по мечу, хотя подозревал, что никакого электрифицированного меча в природе не существует.

Для их странной пары это вполне типичный вечер, решил Рорк. Сам он ни на что не жаловался. Ему придется пожертвовать несколько часов свободного времени или даже больше на свой собственный бизнес, ведь днем ему пришлось прерваться. Но он любит свою работу, для него это не жертва.

Как бы то ни было, он прервался по собственному выбору.

Этот парень сумел высечь из него искру, пока был жив: весь этот энтузиазм и жажда открытий… И его глубоко затронула смерть Барта – такая бессмысленная жестокость!

Он чувствовал себя уязвленным, потому что Барт доверял ему – конкуренту! – хотя у Рорка было достаточно опыта и средств, чтобы предать это доверие и раздавить молодую компанию, как только что снесенное яйцо, сапогом.

Возможно, именно поэтому он чувствовал себя обязанным помочь в поисках того, кто это сделал. Обязанным не компании, а самому Барту.

Ева назвала его простым, вспомнил Рорк. Рорк не во всем был с ней согласен, но Барт, безусловно, был простодушен. Открытый, полный энтузиазма, честный, блистательно одаренный, стремившийся оставить след в истории своей работой. Он делал то, что любил, вместе с людьми, которых любил.

Вот была бы у всех такая простая жизнь, думал Рорк.

Может быть, в конечном счете Барт сумел высечь из него искру именно потому, что они были так не похожи. Его самого, признал Рорк, никто не назвал бы открытым или честным. И он никогда, даже в детстве, не был наделен таким энтузиазмом, таким светлым умом, не ведающим собственной ценности.

Но Рорк тем не менее добился успеха, а вот Барт только начал подбираться к нижней границе своего потенциала.

Он оставил поиск на автомате и вошел через общую дверь в кабинет Евы. Она заканчивала обустройство доски. Опять, подумал Рорк, им придется ужинать в обществе мертвых. Он к этому почти привык.

За ней наблюдал кот, растянувшийся на спинке кресла. Галахад дернул хвостом, словно небрежно приветствуя Рорка. Рорк подошел и провел ладонью по пушистой спине до подергивающегося хвоста и получил в ответ порцию тихого довольного урчания.

– Ты задержался, и я решила, что успею подготовиться. Я уже покормила кота, – добавила Ева. – И если он скажет, что нет, не верь.

Рорк взял бутылку вина, которую Ева выставила на стол у окна, и убедился, что она последовала его совету. Он наполнил два бокала.

– Поисковики работают.

Рорк приподнял крышку над блюдом: рыба-меч, обвенчанная со спаржей и жареной картошкой.

– Имею право на картошку, раз уж я ем рыбу. – Ева отвернулась от заполненной доски и взяла протянутый бокал. – Я подумывала, не заказать ли тебе гарнир из риса? Ума не приложу, что ты в нем находишь. Но это уж было бы больше похоже на ужин в ресторане, а не дома. Так что ешь, что дают.

– Иногда твоя логика меня просто поражает. – Но ему понравилась ее странная логика, понравилось то, что́ она сделала, и то, как она это сделала, поэтому он чокнулся с ней бокалом. – Выглядит аппетитно.

– Да уж надеюсь. Я целых пять минут трудилась над автоповаром. – Ева села и улыбнулась ему. – А зачем рыбе меч?

– Это загадка?

– Нет, просто вопрос. Они что, фехтуют? Ну, знаешь, «защищайся», «туше». Или просто безнаказанно колют других безоружных рыб своим мечом?

– Может, рыба-меч дерется с рыбой-молотом?

– У меча предел досягаемости больше, чем у молота, зато молотом можно сломать меч. Это интересно, но мне все-таки кажется, что крушить молотом рыбу-меч – это как-то глупо… Ну, если только это все, что у тебя есть.

– Используй все, что есть под рукой, а что попадается под руку, это и есть оружие, – подсказал Рорк.

– Вот именно. Если Барт фехтовал мечом, он не взялся бы за молот.

Легче, вдруг понял Рорк, обсуждать детали смерти, чем погружаться в ее философию.

– Все зависит от игры, от уровня, от программы. Возможно, ему пришлось завоевывать себе оружие. Оружие можно потерять, повредить, оно может заедать, да просто заряды могут кончиться. Повторяю: все зависит от игры.

– Ты с ним когда-нибудь играл?

– Пару раз. Мы ни разу не играли в голограммы, на это нужно больше времени и подготовленное место. Но мы играли в виртуале и просто на компьютере. Он очень хорош: быстрые рефлексы. Правда, он склонен к неоправданным рискам, но это с лихвой перекрывалось энтузиазмом. И все же в основном мы с ним обсуждали технологию, бизнес, маркетинг. Мы с ним контактировали всего несколько раз за последние два-три года.

– Он бывал у тебя здесь?

– Нет. Я не настолько доверчив, да и не было у меня причин его приглашать. С какой целью? Мы почти не общались, у нас, в общем-то, не было ничего общего, кроме деловых интересов. Он был очень молод – на многих уровнях, не только в смысле возраста. Как и многие двадцатилетние, он считал тридцатилетних другим поколением.

– Джеми еще моложе, – возразила Ева, вспомнив крестного сына Фини, еще одного гения электроники. – Он тут часто бывал. Ты с ним работал, да и я тоже.

– Барт совсем не похож на Джеми. Не было у него этой агрессии, этого уличного опыта и – уж конечно! – не было желания поставить свои значительные способности и навыки на службу электронному отделу полиции. И вообще Джеми нам почти родной. – Рорк помолчал, глотнул вина. – Этот разговор поможет тебе оправдать тот факт, что ты приглашаешь меня, конкурента твоего убитого, быть консультантом следствия?

– Мне нет нужды оправдывать твое участие, но ты же сам говоришь, что ты конкурент и разрабатываешь аналогичный проект. Пусть все будет честно и открыто.

– Всегда приятно сознавать, что ты не подозреваемый.

Он наблюдал за ее раздраженным лицом, сам не понимая, что его толкнуло нажать именно на эту кнопку.

– Слушай, если рассуждать чисто объективно, ты же мог бы раздавить «Играй» еще до того, как они оторвались от земли и расправили крылья, да и потом в любой момент. Они для тебя не опасны. У тебя же есть все – и молот, и меч, и еще пара бластеров в придачу, плюс еще куча бомб. Если хочешь уничтожить компанию, а тем более ее мозги, можешь пустить в ход деньги, стратегию, обман, а не волшебный меч. – Ева пронзила вилкой кусок рыбы. – Ты по-другому видел убитого. Он тебе не партнер, даже не друг по большому счету, его и конкурентом можно считать разве что условно. Чисто технически. Ты можешь помочь мне представить, каков он, пока объясняешь, как именно и насколько глубоко ты с ним связан.

– Придется долго объяснять, – мягко возразил Рорк.

– Уж как получится.

– Ну, тогда я должен внести свой вклад в интересах истины и откровенности. Я начал проверки третьего уровня по всем моим служащим, напрямую или даже косвенно связанным с разработкой проекта голографической игры. Проверяю их круг общения, финансы, коммуникации.

– Это не твоя работа.

– Я не согласен. Это мои люди, и я, черт возьми, хочу убедиться, что никто из моих служащих с этим не связан ни на каком уровне, никаким боком.

– Акт о защите частной сферы…

– …пошел к черту, – перебил ее Рорк. Пришлось признать, что горячая волна злости была куда приятнее давившей на него печали. – Все, кто на меня работает или хочет работать, проходит проверку и подписывает отказ от претензий.

– Только не для третьего уровня, только не без серьезной причины. Это уровень полиции или правительства.

– На моем уровне убийство – вполне веская причина. – Его тон был холоден и резок, как вино.

– Это серая зона.

– Твоя серая зона куда обширнее и темнее моей. Такой проект предусматривает стимулы и бонусы – весьма выгодные. – Рорк снова замолчал, взглянул на Еву сбоку. – И ты это прекрасно знаешь, потому что сама уже проверяешь моих людей по третьему уровню.

– Это моя работа.

– Могла бы мне сказать. Могла бы мне доверить проверку моих людей. Я бы дал тебе всю информацию.

– Это ты мог бы мне сказать, – продолжала Ева. – Мог бы не сомневаться: я свою работу делаю качественно. Черт побери, я тебе не сказала, потому что ты был лично знаком с убитым, а мне не хотелось еще больше тебя расстраивать рассказами да просьбами дать информацию. А у тебя какая отговорка?

– Мне не нужны отговорки. Это мои люди. Но дело в том, что, как только я получу данные и – с любыми результатами – передам их тебе, ты сможешь расширить свой список подозреваемых.

– Мог бы просто сказать, – проворчала Ева.

– И ты могла бы просто сказать, так что нечего злиться.

– Я не злюсь, я… зла до чертиков.

– Подумай, Ева, как я разозлюсь, если окажется, что кто-то из тех, кому я доверяю, кто-то, кому я плачу зарплату, имел какое-то отношение к этому. – Рорк указал на доску.

– Ты не можешь отвечать и переживать за каждого, кто получает зарплату в «Рорк Индастриз». – Ева широко раскинула руки в стороны. – Да на тебя полмира работает, разрази меня гром!

Раскаленные нити гнева опутали его словно паутиной.

– А вот представь себе, могу! Еще как могу! И это не имеет никакого отношения к цифрам. Это связано с ответственностью. Я главный, я за все отвечаю. Ты тоже главная, отвечаешь за всех копов твоего отдела, за весь гребаный департамент, если на то пошло!

Ева хотела возразить, но остановилась на полуслове, потому что он был прав. По крайней мере в этом.

– Любые данные из твоей проверки должны совпасть с моими и официальными. Они будут считаться моими данными. И неважно, вся твоя команда чиста или кто-то всплывет в этом поиске.

– Я знаю, как это работает, лейтенант. Давай вернемся к работе. Получишь ты свои данные, можешь проверять хоть до посинения.

– Вот этого мог бы и не говорить, – бросила Ева ему вслед.

– Мог бы, но сказал!

Ева села, мрачно уставившись в бокал с вином. Она сама не понимала, как и почему они поссорились. Они же делают практически одно и то же дело, причем ими движут одни и те же мотивы.

Практически.

Но он должен был предоставить действовать ей или хотя бы подождать, пока она не даст ему задание. Наверно, его это раздражает. То, что ему дают задание. Тут уж ничего не поделаешь. Она лейтенант, она ведет это дело, она, черт побери, приказы отдает.

А теперь она зла до чертиков и скоро совсем взбеленится.

Она же просто пыталась защитить его хоть немного. Разве это не ее долг? – подумала Ева, поднимаясь из-за стола. Разве это не входит в брачный договор? Так почему же они ссорятся, если она всего лишь исполняет свой долг?

А теперь ей еще придется убирать чертову посуду, хотя она собиралась свалить это на него.

Ева собрала тарелки, хмуро поглядывая на закрытую дверь между кабинетами. Над дверью горел красный огонек, означавший, что он ушел в частный режим.

«Вечно мы так, – думала Ева, перетаскивая посуду в кухню. – Когда Рорк злится всерьез, уходит к себе, запирается, пока не остынет. Наверно, это к лучшему: спасает нас обоих от серьезных скандалов. И все равно… обидно до чертиков».

Она не могла понять: как двое людей, любящих друг друга до полного одурения, могут доставать друг друга с такой же регулярностью, как они с Рорком?

«Нет, – решила Ева, ожесточенно сгружая посуду в посудомоечную машину, – не буду я сейчас об этом думать. У меня работы полно».

Она запрограммировала кофе и отнесла кружку к письменному столу.

Раз уж Рорк занялся проверками, хотя она его и не просила, что ж, Ева имеет полное право выбросить проверки из головы. Какой смысл делать двойную работу?

Вместо этого Ева изучила результаты вероятностных тестов, которые запустила еще перед ужином.

С учетом имеющихся данных компьютер рассчитал вероятность больше девяноста двух процентов в пользу того, что Барт Миннок знал своего убийцу. В пользу предумышленного характера убийства говорили меньше шестидесяти процентов вероятности и гораздо больше девяноста – за то, что убийца работал или каким-то образом участвовал в игровом бизнесе. А вот за то, что это был кто-то из персонала «Играй», говорили всего семьдесят с небольшим процентов.

– Если непредумышленное, как он сумел все за собой подчистить и уйти, не перемазав всю одежду кровью? Хрень какая-то. Чет знает что.

«Может, убийца забрал что-нибудь из одежды Барта? – ломала голову Ева. – Можно позаимствовать какую-нибудь рубашку, пару брюк? Вряд ли хозяин будет возражать: не в том он состоянии. В этом случае убийство в состоянии аффекта или результат несчастного случая не выглядят так уж невероятно».

– Оружие. Надо искать оружие. Кто хозяин, где взял.

Ева опять вывела на экран финансовые данные Барта Миннока, начала их просеивать на предмет крупной покупки у частного лица или в пункте продаж игрового оружия.

Она провела перекрестную проверку его финансов с инвентарной описью оружия, игрушек, реквизита, найденных у него дома и на работе.

– Световая сабля. Этот что-то вроде электрического меча. Но это не клинок, это скорее… трубка? Нет прямого широкого края… Нет, это не орудие убийства.

Ева с трудом продиралась через финансовые документы «Играй». Стабильно, думала она. Постепенное восхождение с самого начала, с момента зарождения, большой, постоянный приток прибыли. «И большую часть доходов они вкладывали в развитие компании. Значит, ребята работали вместе всерьез и думали о будущем», – сказала себе Ева.

Эта четверка посещала множество конвентов – «конов», как сказала бы Пибоди, и поодиночке, и вместе, а иногда посылали вместо себя служащих, причем платила за них компания. Гонорары за стенд и демонстрационное пространство были немалые, а фирма «Играй» к тому же нередко спонсировала состязания и разные другие мероприятия.

Тут тратится целая куча денег, отметила Ева. Интересно, это обычная практика? Это окупается? Это умно? Ева покосилась на закрытую дверь. Что ж, придется подождать и задать этот вопрос гражданскому эксперту-консультанту, когда у него улучшится настроение.

Пустив в ход фотографии с места преступления, находки Морриса, отчет «чистильщиков», Ева запрограммировала реконструкцию сцены убийства. Прищурившись, она наблюдала, как на экране две компьютерные модели стоят лицом к лицу, как острием своего клинка убийца рассекает предплечье жертвы, как по инерции ведет меч дальше, вверх и назад, за спину, а затем обезглавливает жертву мощным, слегка по наклонной ударом.

– Наверняка это было больно – первый порез. Это было больно, да к тому же еще электрический шок… Что обычно делает человек, когда ему больно, когда у него порез, когда кровь идет? Почему же ты этого не сделал, Барт? – спросила Ева вслух. – Почему не схватился рукой за рану? У тебя на ладони крови нет, а ведь должна была быть! Порез, жжение, кровь, но ты даже не пытаешься остановить кровь, зажать или хотя бы ощупать рану. А ведь это инстинктивный жест. Но ты не мог, если у тебя что-то было в другой руке, например, рукоятка меча. Ты не мог, если пытался им защищаться или если смертельный удар был нанесен очень быстро.

Она еще раз провела реконструкцию, комбинируя переменные, потом наконец остановилась, привычным жестом взъерошила волосы.

– Что же это была за игра? Почему у тебя был игрушечный меч, а у твоего противника – настоящий? Потому что ты не знал. А ведь должен был знать, черт бы тебя побрал.

Ева вскочила, прошлась взад-вперед, но потом плюнула на все и резко постучала по двери кулаком. Пришлось подождать с минуту. Интересно, он это нарочно? Заставляет ее ждать? Наконец свет сменился на зеленый, и дверь открылась.

– Мне нужна голографическая, – заявила Ева. – Мне нужна игра – примерно такая, в какую Барт играл в момент убийства. Мне надо, чтобы ты все подготовил и прошел все стадии со мной.

– Хорошо. Иди, я догоню.

– У тебя, случаем, не найдется пары мечей небоевого типа?

– В оружейной все настоящее, так что ответ на твой вопрос – нет. Придется тебе довольствоваться голографическим оружием.

– Ладно.

Еве хотелось еще что-нибудь сказать, но ничего больше не придумалось. Она пожала плечами и двинула в голографическую.

Голографическая комната Рорка была больше, чем в квартире у Барта, но чему тут удивляться, подумала Ева. Она небось такая же, как у него на работе, в его главном офисе. В любом из его офисов.

Впрочем, размер значения не имел.

Голографическая реконструкция убийства, произошедшего во время голографической игры, даст ей наглядное, даже чувственное представление о том, что случилось. «Что» частенько приводит к «почему», а от «почему» уже два шага до «кто».

Ева обошла кругом все огромное пустое помещение, прислушиваясь к эху собственных шагов. Она, в общем-то, не увлекалась играми. Вот тренировочные упражнения – совсем другое дело, и голографическая комната в этом смысле очень удобна.

А вот Рорк частенько пользовался ею, чтобы перенести Еву в какое-нибудь фантастическое место: дождливую ночь в Париже, покачивающуюся на море лодку… Голографическая комната была чрезвычайно удобна и для создания романтической, соблазнительной атмосферы, хотя прямо сейчас вряд ли кто-то из них пребывает в романтическом настроении.

Рорк вошел, держа в руке диск.

– Ты так и не сняла оружие.

Она забыла и теперь, сняв кобуру с оружием, положила ее у двери.

– Ты хотела что-нибудь поближе к «Фантастике» Барта Миннока. В ОЭС препарируют то, что осталось от его диска, но здесь у меня данных о компонентах нет. Забрать данные домой, работать с ними здесь… Мне казалось, это несколько… отдает серой зоной.

– Согласна.

– Но у меня тут последняя версия нашей игры. Она пока никак не названа: названия могут просочиться вовне. Так что это просто Программа Эйч-Си-84-Кей.

– И ты держишь ее дома? А как же информационная безопасность?

– Ну, во-первых, для начала необходимо было бы узнать, что программа находится здесь, во-вторых, нужно было бы пробиться сквозь охранную систему дома, пробраться в мой тайный кабинет, найти сейф, обойти его защиту, а потом уж подобрать пароли и вскрыть отказоустойчивые коды на самом диске. Если кто-то на все это способен, он, скорее всего, может сам создать такую же игру.

Рорк сунул диск в прорезь, использовал сенсорную пластинку для ладони и сканирование сетчатки глаза, добавил голосовую команду и несколько мануальных.

– В любом случае, – продолжал он, – окончательную отладку я провожу сам и предпочитаю делать это дома. Итак…

Рорк отступил на шаг назад и внимательно взглянул на Еву.

– Тебе нужна игра с мечами, но ни эпоха, ни время действия, ни правила и условия тебе не известны. Мы ничего не смогли прочесть с диска Барта, что хоть в малейшей степени могло бы на это намекнуть. Придется тебе самой выбирать.

– Я не знаю. Бой на мечах. Никаких рапир, – добавила Ева. – Широкое лезвие. Прямой, мощный меч.

– Ну, значит, старый добрый средневековый палаш. – Рорк с любопытством взглянул на нее, повернув голову и еле заметно улыбаясь.

– Только не вздумай наряжать меня в дурацкий бронированный купальник или еще какие-нибудь девчачьи одежки. – Ева угрожающе ткнула в него пальцем. – Я не шучу. И я не буду потакать твоим извращенным вкусам, бегая полуголой.

– Жаль, конечно, но ты в своем праве. Давай кое-что попробуем.

Опять он перешел в ручной режим: наверняка чтобы помучить ее ожиданием.

Воздух заструился, закачался, в один миг Ева оказалась в тенистом лесу, облаченная в какой-то древневосточный наряд. В руке меч, на ногах мягкие сапожки.

– Где и когда…

Ева замолкла, ее глаза округлились. Думала она по-английски, но слова изо рта выходили, как ей показалось, на японском.

– Как, черт возьми, ты это…

– Опция перевода. Добавляет реализма, – ответил Рорк на том же языке. – Еще немного не отлажено. Мы над этим работаем.

– Я… нет, это ужасно. Не хочу я говорить по-японски.

– Ладно, попробуем другое.

На этот раз воздух еле колыхнулся, и вот она уже стоит на зеленом холме, волосы длинные, завязаны на затылке. Одета, как и Рорк, в нечто вроде кожаной безрукавки, доходящей до середины бедра, и в плотно облегающие кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги.

Ева помедлила, решила попробовать.

– Ладно, где теперь… Гаэльский. Это же гаэльский, верно? Я чувствую акцент.

– Ирландия, эпоха Тюдоров.

– Пахнет зеленью. И еще землей и дымом.

– Горят торфяники. Все чувственные ощущения усилены. Язык, синтаксис, одежда – в общем, все детали были тщательно изучены и воспроизведены для придания сценариям максимального жизненного правдоподобия. Существует множество фантазийных опций, встроенных в программу. Игроки могут программировать свои собственные желания – из опционного меню или вручную. Вариантов масса.

– Ладно, это клево. Я слышу, как ты говоришь по-гаэльски, а воспринимаю по-английски. В «Фантастике» такое было?

– Не знаю, но думаю, вряд ли, судя по тому, что нам известно. Мы предложим и более дешевую версию, без перевода, но, по моим прикидкам, опцию с переводом – а она будет очень дорогой! – расхватают, как горячие пирожки. Плюс дополнительный образовательный аспект.

– Да, конечно. Образовательный. – Ева вскинула голову. – Я слышу…

Она обернулась, поглядела с холма вдаль и тихо ахнула. В долине у них под ногами кипел бой. Сотни воинов, кони, вспышки огня. У нее на глазах грабили замок.

– Тут масштаб больше, горизонт шире, чем я когда-либо видела в голограмме. Это больше похоже на кино. Настоящее широкоформатное кино. Отлично поставленное.

– Все ограничено лишь твоим мастерством и силой воображения. Программа сама подстроится, следя за твоими действиями, твоей стратегией.

– А как это остановить?

– Просто приказать программе остановиться, сделать паузу, изменить сценарий. При варианте с несколькими игроками команда на перерыв будет стоит игроку потери очков. Или он будет дисквалифицирован.

– Да? – Ева вновь повернулась к Рорку. До чего же он был хорош в этой покрытой рубцами кожаной броне, с развевающимися по ветру черными волосами и сияющим мечом в руке! – Но я-то о перерыве просить не собираюсь. – И она подняла клинок. – Сыграем?