Текст книги "Ангелы полуночи"

– Ничего стоящего, – огорченно сказал в конце концов Коллин. – Я готов был побиться об заклад, что тут нам что-нибудь да подвернется, но пока все чисто.

– Может, ты ошибаешься? – спросила Эшли. – И Джаррет на самом деле тот, за кого себя выдает?

– Нет, он один из прихвостней Холлистера, – проворчал Коллин. – Должно быть что-то! Главное, найти!

– Даже если на поиски уйдет вся ночь?

– Даже если на поиски уйдет вся ночь, – жестко ответил Коллин. И набрал еще один код доступа.

– Чью компьютерную систему ты взламываешь сейчас? – спросила Эшли.

– Банка «Манхэттен».

– Ты так и нарываешься на неприятности, – тяжело вздохнула Эшли.

На экране вспыхнула надпись:

ВВЕДИТЕ ЛИЧНЫЙ КОД

– Сколько усилий – и вот результат, – прокомментировала ее появление Эшли. – Все без толку, это невозможно.

– Разве ты еще не убедилась, что ничего невозможного нет? – спросил Коллин, задумчиво глядя на экран. – Эту систему придумал Роланд Ледер, вице-президент банка. Все, что от меня требуется, сообразить, как он рассуждал.

– Интересно, как в самом деле? – пробормотала Эшли.

– Ледер – раб привычки. Вряд ли он считает нужным слишком мудрить тут, поскольку речь идет об обеспечении ежедневного доступа в систему. Скорее всего он просто меняет код достаточно часто, чтобы предотвратить возможность взлома.

Коллин задумчиво пожевал губу, снова вернулся к пульту и отстучал пришедшую в голову комбинацию.

НЕВЕРНЫЙ ЛИЧНЫЙ КОД ДОСТУПА

– Проклятие! – Глубоко вздохнув, Коллин предпринял новую попытку, тоже неудачную.

Однако не в его характере было так просто сдаваться. Попытки повторялись снова и снова, без конца. И вдруг его точно озарило. Он лихорадочно застучал по клавишам, и после долгой паузы на экране появилась надпись:

ДОСТУП В СИСТЕМУ ОТКРЫТ

– Отлично! – торжествующе воскликнул Коллин. – Мы подобрались к ним с заднего крыльца.

Он вошел в банковскую учетную систему, затребовал полный перечень переводов Джаррета и принялся внимательно изучать каждую запись. Принтер зашумел, распечатывая обнаруженную информацию.

– Я так и знал!

– Что? – спросила Эшли. Процесс поиска увлек и ее, она горела желанием узнать, что же такое ценное он нашел.

– Взгляни сюда, – Коллин указал на экран. – Видишь? Номер счета и частота переводов…

– И что это все означает?

– Это означает, любовь моя, что наш друг Хановер Джаррет – отъявленный плут.

– Похоже, уйма денег уходит в «черную дыру»?

– Какую «черную дыру»? – Коллин напряженно следил за данными, возникающими на экране. – Поступления из Бог знает скольких источников… Огромные суммы… И все уходит на полдюжины счетов в швейцарских банках. Этот человек умеет придать своим операциям законный вид!

– Как это нам поможет? – спросила Эшли.

– Все очень просто. Действия Джаррета напрямую связаны с твоим бывшим свекром. Разделавшись с ним, мы покончим и с его империей. Эта распечатка, – Коллин кивнул в сторону принтера, – отправится к федеральному прокурору вместе со всеми остальными материалами, на которых Холлистер оставил отпечатки своих «пальчиков».

Эшли не успела сказать ни слова, как появился Гаррисон и протянул Коллину желтый конверт.

– Только что принесли, – сообщил он.

Коллин вскрыл конверт, достал оттуда телеграмму и торопливо прочел ее.

– Наконец-то! – воскликнул он, улыбаясь от уха до уха.

– У тебя такой вид, точно ты выиграл на скачках бешеную сумму.

– Лучше, моя радость, гораздо лучше! – засмеялся Коллин. – Мы с тобой отправляемся во Францию. Точнее говоря, на французскую Ривьеру.

НИЦЦА
август 1987 года

– Вот уж не думала, что ты готов мчаться даже в такую даль, лишь бы собрать доказательства, – поддразнила Эшли Коллина, когда они пересекали огромный роскошный салон великолепного отеля «Негреско».

Идя вслед за коридорным, облаченным в традиционные красные брюки и белые перчатки, она рассеянно подняла взгляд на сверкающую хрустальную люстру. Пол покрывал огромный обюссонский ковер, на стенах висели картины Пикассо, Леже и Кокто.

– Какие доказательства? – сделал большие глаза Коллин. – Даже при нашем роде занятий сам Бог велел время от времени брать отпуск.

Эшли удивленно посмотрела на него. Пошутить любили оба, но эта поездка была исключительно важна для них по нескольким причинам. В телеграмме, которую принесли два дня назад, сообщалось, что агенты Коллина напали на след Джасмин, дочери Блэкджека. Деверелл наконец получил возможность сдержать обещание, данное другу. Вот почему ничто на свете не могло помешать ему совершить эту поездку. Но мало того. Когда они уже собирались отправиться в путь, выяснилось, что Томми Петрано, один из самых влиятельных людей в синдикате, тоже вылетел на французскую Ривьеру.

– Что ж, убьем сразу двух зайцев, – сказал тогда Коллин.

Номер у них оказался просто потрясающий – в имперском стиле, с видом на голубое Средиземное море. Как только коридорный удалился, Эшли сняла темные очки и парик, превративший ее в блондинку.

– Слава Богу, – с облегчением вздохнула она, тряхнув волосами и позволив им рассыпаться по плечам. – Проклятый парик буквально сводит меня с ума, особенно в такую жару. – Подойдя к окну, Эшли посмотрела на море. – И как мы будем искать этого Томми Петрано?

– А я уже знаю, где он, – ответил Коллин, снимая галстук.

– Но каким образом… – удивленно начала было Эшли и остановилась, заметив, что он ухмыляется. – Может быть, коридорный?..

– Почти угадала. Когда я брал ключ, меня уже ждало сообщение. – Коллин показал ей небольшой коричневый конверт. – Похоже, мистер Петрано – человек общительный. Он остановился у друга на вилле около Сен-Же-Кап-Ферра.

Эшли сняла белый льняной жакет, надетый поверх роскошного голубого летнего платья.

– Это хорошо для нас?

– Еще бы! По совершенно удивительному совпадению именно на этой вилле находится Джасмин. Как ты относишься к тому, чтобы явиться туда незваными гостями?

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Завтра вечером на вилле барона де Вайлербанн состоится прием, и я просто умираю от желания посетить его, – с дьявольским блеском в глазах заявил Коллин.

Огромная вилла, выходящая на Средиземное море, роскошью превосходила все, которые попадались им на пути от Ниццы до Сен-Же-Кап-Ферра. Построенная из итальянского мрамора, увитая виноградными лозами, с большим, заросшим лилиями прудом перед главным входом, куда вели широкие мраморные ступени, вилла просто утопала в зелени. Живописные окрестности так и просились в кадр сказочного кинофильма. К тому же повсюду горели фонари, ярко освещая и само здание, и сад вокруг.

– Что-то не похоже, что здесь ожидается встреча в узком кругу, – пошутила Эшли, когда они вылезли из машины, которую взяли напрокат.

– Напрасно сомневаешься, – в тон ей ответил Коллин. – Небольшая вечеринка всего для трехсот закадычных друзей барона.

– Пожалуй…

– Вся штука в том, что у этого ублюдка и трех-то близких друзей не сыщется. Я сильно подозреваю, что все, кто сегодня явится сюда, будут вроде нас – каждому что-нибудь да нужно. Разница лишь в том, что мы собираемся держать свои намерения при себе.

Эшли и Коллин не один раз прошлись по плану виллы и теперь досконально знали ее внутреннее устройство. Коллин считал, что Петрано привез с собой бумаги, позволяющие ему передать барону солидный блок акций «Интерконтинентал ойл». Не даром, конечно, в обмен на собственность барона, которую жаждал заполучить Петрано. Коллин намерен был сорвать эту сделку.

Уже перед самым входом на виллу он посмотрел на Эшли и произнес традиционную фразу, желая убедиться, что она помнит все его наставления:

– Ты не забыла свою партию, любимая?

– От первого до последнего слова, – тоже, как обычно, ответила она.

– Будь начеку, тебе предстоит самое трудное.

– Я буду счастлива даже в том случае, если мой дебют во Франции не окончится полным провалом, – ответила Эшли, поднимаясь рядом с сообщником по ступеням. – Скажи, только честно, ты вправду веришь, что я сойду за актрису, впервые в жизни собирающуюся сниматься во французском фильме?

– Ничуть не сомневаюсь.

Одетый в белое юноша-слуга впустил гостей, даже не поинтересовавшись, кто они такие, и провел в огромный зал для приемов, стены которого со стороны моря были заменены огромными стеклами. Там уже собралась довольно большая толпа прекрасно одетых мужчин и женщин.

– Твое предположение о трехстах гостях не так далеко от истины, – пробормотала Эшли.

– Я почти никогда не ошибаюсь в прогнозах, – самодовольно усмехнулся Коллин.

Смешавшись с гостями, они разделились. Через некоторое время Эшли, к своему огромному удивлению, обнаружила, что получает несомненное удовольствие, даже несмотря на причины своего появления здесь. «Я чувствую себя почти хорошо, – с удивлением думала она, болтая то с одним гостем, то с другим. – Господи, может, это станет началом новой карьеры?»

Она поискала взглядом Коллина. Он стоял на другом конце зала и разговаривал с видным французским критиком. Заметив, что Эшли смотрит на него, Коллин подал условный знак – потянул себя за мочку уха, – означающий, что ей пора приступать к делу.

Извинившись перед собеседницей, Эшли незаметно выскользнула из зала и, поднявшись по лестнице, оказалась в длинном коридоре. Добравшись до его конца, она остановилась перед нужной дверью и сначала попробовала просто открыть ее, повернув ручку. Убедившись, что дверь заперта, достала из сумочки крошечную отмычку и занялась замком.

– Джасмин? – негромко позвала Эшли, уже через несколько секунд войдя в помещение.

Из туалетной комнаты появилась молодая женщина лет двадцати пяти, одетая в богато расшитый красный шелковый восточный халат. Прелестная, невысокая, прекрасно сложенная, с пикантно сужающимся подбородком, высокими скулами и большими темными глазами. Пышные черные волосы опускались до середины спины. Экзотический облик красавицы красноречиво говорил о том, откуда она родом.

– Я Джасмин, – сказала молодая женщина по-французски мягким, мелодичным голосом. – Кто вы?

– Я приехала сюда с очень хорошим другом вашего отца, – ответила Эшли тоже по-французски, хотя и не столь бегло.

– Этого не может быть, – сказала Джасмин. – Мой отец умер много лет назад в тюрьме. Его осудили за преступление, которого он не совершал. Я выполняю его последнюю волю: он хотел, чтобы я уехала сюда с бароном и стала его любовницей. Барон – мой защитник и покровитель.

– Мне очень неприятно говорить это, но я должна. Барон чертовски умело обманул вас, – ответила Эшли, нахмурившись. – Ваш отец жив, а то, что вы оказались здесь и стали наложницей барона, в самом деле последнее, чего он пожелал бы. Мы пришли, чтобы забрать вас и отвезти к нему домой.

– Нет. Я не могу поехать с вами, – безапелляционно отрезала Джасмин.

«Ничего не скажешь, я просто создана для подобных занятий», – мрачно подумала Эшли.

В это время в другой части виллы Коллин приступил к выполнению второй части их плана. Методически избегая попадать в поле зрения установленных по всему дому телевизионных камер, он крался по коридору второго этажа в сторону помещения, которое занимал Томми Петрано. Найдя то, что искал, Коллин обнаружил, что расположенная прямо перед дверью камера исключает возможность проникновения внутрь. Она была установлена таким образом, что любой, попытавшийся это сделать, стал бы виден на экране в помещении охраны.

Однако Коллин был готов к такому повороту событий. Он вытянул из рукава кусок жесткой проволоки и согнул ее в форме буквы «Г». Достал из кармана маленькое зеркало, прикрепил его к одному концу проволоки, а другой конец – к основанию камеры, в таком положении, чтобы зеркало оказалось точно перед ее линзой. Понимая, что на экране в помещении охраны это будет выглядеть как помеха, он ничуть не сомневался в том, что в его распоряжении не больше нескольких минут.

Войдя в комнату, Коллин быстро нашел сейф и торопливо занялся поиском нужной комбинации. Мысли его, однако, витали далеко отсюда. Как там Эшли? Удастся ли ей убедить молодую женщину пойти с ними? Поверит ли дочь Блэкджека, что Эшли и в самом деле хочет помочь ей? «Ничего странного, – подумал он, – если после всего пережитого Джасмин никому не доверяет».

В кармане у Коллина лежал фальшивый паспорт, приготовленный для Джасмин еще перед отъездом из Нью-Йорка. Взглянув мельком на часы, он подумал, что женщины должны к этому моменту уже покинуть виллу и ждать его снаружи. Если все пойдет хорошо…

Сейф открылся. Коллин торопливо проглядел его содержимое.

– Проклятие!

Бумаг, которых он искал, там не оказалось. Черт возьми, где они? Неужели Петрано уже сделал то, что хотел? Однако времени обыскивать виллу не было. Ну что же, Коллин привык ждать. Наверняка подвернется другая возможность, появится еще один шанс.

Уже собираясь захлопнуть сейф, он заметил внутри небольшой замшевый мешочек. Схватил его и вытряхнул часть содержимого на ладонь. Алмазы! Коллин улыбнулся, ссыпал их обратно и подумал, что вечер никак нельзя считать потраченным зря. Кинулся к окну, разъединил проходящую рядом водосточную трубу и бросил мешочек в образовавшееся отверстие. Тот соскользнул к самой земле. Можно будет подобрать его позже, после того…

Звук торопливых шагов за дверью прервал ход мыслей Коллина.

– Сукин сын! – обругал он себя.

Теперь оставался единственный путь – через окно.

* * *

– Простите, что я сначала не поверила вам, – сказала Джасмин Эшли в аэропорту Ниццы перед отлетом в Касабланку. Потом она повернулась к Коллину, прижимая к груди толстый коричневый конверт, полученный в машине. – Я передам ваше письмо отцу. Я… я буду рада сделать это…

– Ну конечно. – Коллин устало улыбнулся. – А теперь иди, только что объявили твой рейс. Думаю, отцу и так пришлось слишком долго ждать возвращения дочери домой.

Джасмин обняла их обоих.

– Я никогда не смогу отблагодарить вас… – пролепетала девушка со слезами радости на глазах. Резко повернулась и торопливо зашагала к выходу на взлетное поле, обернувшись лишь раз, чтобы помахать им на прощание.

– Ты и в самом деле держишь слово, – сказала Эшли, когда они шли через оживленный терминал.

Коллин пожал плечами:

– Я никогда не обещаю того, чего не могу выполнить.

– Да, помню – ты уже говорил мне это. И все же только теперь я начинаю понимать, какой ты на самом деле отзывчивый человек.

– Только помалкивай о своем открытии, ладно? – усмехнулся Коллин. – Это может погубить мою репутацию.

– Не волнуйся, – засмеялась Эшли. – Твои тайны у меня как в сейфе…

– Кстати о сейфе, – перебил ее Коллин. – Бумаг там не оказалось.

– И ты ни словом не упомянул об этом? – удивленно спросила Эшли.

– А что толку? – уныло ответил он и махнул рукой. – Ладно. Главное – Джасмин, это важнее всего.

– И что теперь? Снова на виллу?

– Бесполезно. – Коллин покачал головой. – Этой ночью Петрано покинул Францию.

– Что же теперь делать? – нахмурившись, спросила Эшли.

– У меня есть план.

– Когда ты успел? – В который раз Коллину удалось удивить ее.

Его губы искривила недобрая усмешка.

– Тебе не доводилось слышать о человеке по имени Д. Б. Купер?

Механики и прочий обслуживающий персонал аэропорта сновали по взлетной полосе, где заправлялся горючим небольшой частный самолет, и Коллину ничего не стоило затеряться среди них. После того как отнес несколько чемоданов в грузовой отсек, он почувствовал, что вспотел. Не потому, что нервничал, – просто под комбинезоном механика на нем было снаряжение парашютиста. «Теперь уже недолго осталось», – успокаивал он себя.

На этот раз Коллин решил обойтись без парика, просто зачесав назад густые, волнистые волосы и приладив фальшивые бороду и усы. «Будем надеяться, что Томми Петрано не заметит меня среди прочих», – подумал он, завидев подъезжающий длинный черный лимузин.

Выйдя из машины, Петрано направился к самолету. В руках у него был небольшой кожаный чемоданчик. «Бумаги наверняка там. Если это не так, я рискую жизнью зря».

Петрано поднялся по ступенькам и исчез в кабине. «Они там», – как заклинание твердил себе Коллин, незаметно забираясь в грузовой отсек и задвигая за собой дверь.

Расчет в большой степени строился на том, что никаких задержек с вылетом не будет. Как обычно, тщательно спланировав все, Коллин тем не менее прекрасно понимал, что не все можно предусмотреть. Самолет мог сбиться с курса. Яростно дующий ветер мог отнести его слишком далеко в море или, напротив, в глубь страны. Но самое большое беспокойство вызывал один элемент плана, и тут Коллин был абсолютно не властен. Заметит ли его Петрано? Как поведет себя, если это случится? Вооружен ли он? Коллин инстинктивно нащупал спрятанный под комбинезоном револьвер. Придется ли пускать оружие в ход?

Конечно, определить местоположение самолета удастся лишь на глазок, по времени полета. Эшли будет ждать в условленном месте, но если Коллину придется плыть дольше, чем предполагалось, он рискует окончить свои дни на морском дне. Опасная игра, и все же только такой вариант создавал условия для того, чтобы до самого последнего мгновения Петрано не увидел его. Хотя и это нельзя было гарантировать.

Почувствовав вибрацию самолета, покатившегося по взлетной полосе, Коллин стащил комбинезон, содрал бороду и усы, проверил парашют. Пока все шло по плану. Убедившись в целости надувной резиновой лодки, захваченной на случай приводнения, Коллин быстро и бесшумно высунулся из грузового отсека – ровно в той степени, чтобы иметь возможность дотянуться до кожаного чемоданчика, стоявшего рядом с Петрано; сам Петрано спокойно читал газету. Схватив чемоданчик, Коллин вернулся в грузовой отсек и засунул добычу в непромокаемый мешок, прикрепленный к плечу. Просматривать бумаги времени не оставалось, пора было переходить к следующему этапу.

Начав обратный отсчет времени, Коллин вспомнил ту ужасную ночь, которую провел в парижском хранилище. Тогда ситуация была очень опасной, однако сейчас еще опаснее. До сих пор ему удавалось перехитрить не только своих противников, но и саму смерть. И сегодня предстояло сделать то же самое. А почему бы нет?

С усилием отодвинув дверь, он пошатнулся под яростным порывом ветра. Самолет летел на высоте около десяти тысяч футов. «Это хорошо», – подумал Коллин. Можно будет пролететь около тысячи футов, не раскрывая парашюта. Тогда вероятность того, что его заметят с пролетающих поблизости самолетов, сведется к нулю. Для них он будет всего лишь крошечной точкой на фоне хмурого, серого неба.

Наклонившись вперед, Коллин отпустил дверь, за которую держался, полетел вниз со скоростью около шестидесяти пяти миль в час и через некоторое время раскрыл парашют. Ветер тут же подхватил его и понес в сторону моря. Вскоре на севере стали видны огни Ниццы, и Коллин попытался двигаться в том направлении. «Будь на месте, Эшли», – мысленно молился он.

Лодка надулась почти мгновенно. Прижимая ее к груди, Коллин готовил себя к удару, но еще до того, как плюхнуться в воду, увидел сигнал – вспыхнувшие три раза фары автомобиля – и понял, что Эшли здесь.

Ловко вскарабкавшись в лодку, он начал грести руками в ту сторону, где заметил свет фар.

– Получилось, черт возьми! – закричал он, увидев Эшли. – Сработало!

– Ты – фантастический человек! – засмеялась она, когда он выбрался на берег. – Я говорила это прежде и повторяю сейчас: ты просто ненормальный!

– В нашем деле нормальным быть нельзя, – усмехнулся Коллин, вытащил из мешка кожаный чемоданчик, открыл его и начал доставать оттуда документы, один за другим передавая их Эшли. – Это моя гарантия для установления контроля над «Интерконтинентал ойл» и начало конца Холлистера и синдиката.

Под конец он вынул из чемодана большую стопку денег и принялся рвать их, бросая в воду.

– Постой! – воскликнула Эшли. – Ты совсем рехнулся, что ли? Здесь же наверняка почти полмиллиона!

– Успокойся, – засмеялся Коллин. – Такого добра нам не надо. Это не те деньги.

– Фальшивые? – ахнула Эшли.

– Все до последнего клочка. – Коллин швырнул в воду опустевший чемоданчик. – Пошли, моя замечательная сообщница. – Он обнял ее за плечи. – Пора возвращаться домой.

МОРСКОЙ УТЕС
сентябрь 1987 года

Накинув лишь черный шелковый халат и взяв в руки фотографию Роберта, Эшли вышла на балкон. Миновали месяцы с тех пор, как она видела сына. За это время произошло многое, но одно осталось неизменным: не было и дня, чтобы она не вспоминала о нем и не торопила приближение срока, когда они наконец снова будут вместе. Коллин объяснил ей, что, как только это случится, они с Робертом должны будут на время покинуть страну. Ненадолго, только до тех пор, пока Бредли Холлистер и все члены его всемогущего синдиката не окажутся за решеткой, откуда не смогут навредить никому.

Сколько раз за прошедшие месяцы, оправдываясь перед собой за содеянное, Эшли говорила себе, что все это только ради Роберта? Сколько раз Коллин сдерживал ее нетерпение, говоря, что их план не может осуществиться мгновенно, что он, как и всякое другое дело, требует времени?

Эшли обернулась и поглядела в сторону спальни, где крепко спал Коллин. Ей безумно не хотелось расставаться с ним. Он не раз заставлял ее смеяться и, главное, сумел сделать так, что она снова почувствовала себя живой. «Может быть, я влюбилась в него?» – спрашивала себя Эшли. Или все дело просто в природе той тайной жизни, которую они вместе вели, когда зачастую их свобода, а может быть, и сама жизнь буквально висели на волоске? И в том, конечно, что только с ним были связаны все надежды на возвращение Роберта? Ответа на эти вопросы она не знала.

Коллин зашевелился, перевернулся на бок и открыл глаза.

– Эш!.. Где ты?

– Здесь, – ответила она, возвращаясь в спальню. – Мне не спалось, а будить тебя я не хотела.

– Иди сюда, женщина. – Он протянул к ней руку. – Теперь, когда я проснулся…

– Боже! – засмеялась Эшли. – Коллин, ты когда-нибудь уймешься?

Она села рядом с ним на постель.

– Вообще-то это все равно что спрашивать наркомана, не надоело ли ему повсюду таскать свои пилюли… Но ты не дала мне закончить. Я собирался сказать, что теперь, когда я проснулся, нам нужно поговорить.

– Готова поспорить на что угодно: ты это только сейчас придумал.

– Нет.

– О чем же ты хочешь поговорить?

– О том, что беспокоит тебя, – ответил Коллин, водя пальцем по ее халату. – После возвращения из Франции ты все время какая-то… не такая.

– Что меня беспокоит? Да все то же, что и прежде, – призналась Эшли. – Отправляя Джасмин к отцу, я с новой силой ощутила, как сильно соскучилась по Роберту.

– Осталось совсем немного, – сказал Коллин после паузы. И добавил шутливо: – Тебе так не терпится поскорее расстаться со мной?

– Нет, вовсе нет, как ты мог подумать… – Эшли замолчала, испугавшись вырвавшегося у нее признания.

– Люблю искренних женщин, – засмеялся Коллин, теребя пояс ее халата. – И просто к слову: мне тоже чертовски не хочется терять тебя.

– Вот как? – улыбнулась Эшли. – Интересно, почему?

– По множеству причин, – пробормотал он. Его рука проникла ей под халат и стала ласкать упругие груди. – Вот одна из них…

Антон Деврис заинтригованно изучал донесения, разложенные перед ним на столе. «Итак, – думал он, – этот человек становится рабом привычки». Все эти кражи со взломом, совершенные в Нью-Йорке и его окрестностях за последние полгода… Деврис был убежден, что к ним причастен Коллин Деверелл. Но самое главное, в них чувствовался вполне определенный почерк. Вор тщательно выбирал свою жертву. Составлял детальный план – расчет времени был во всех случаях абсолютно безупречен. И все пострадавшие оказывались людьми, подозреваемыми в связях с организованной преступностью. «Почему? – удивлялся Деврис. – Неужели просто один мошенник крадет у другого?»

Но как бы то ни было, круг поисков того, кому мог быть нанесен следующий удар, значительно сужался.

– Сейф в библиотеке, – сказал Коллин, остановив фургон в Ист-Хэмптоне, у высокой стены, окружавшей внушительный старый особняк. – Туда можно попасть через музыкальный салон.

– А сигнализация? – спросила Эшли, припоминая поэтажный план, который они изучали вечером.

– Тут такая ситуация – пальчики оближешь. Если возникнут хоть какие-то затруднения, можно воспользоваться подземными ходами.

– А разве они тут есть? – удивилась Эшли. – Но на плане не было ничего подобного…

– Еще бы! – усмехнулся Коллин. – О них почти никто и не знает. Этот дом еще в эпоху «сухого закона» построил пользующийся дурной славой торговец самогоном. И зелье свое от агентов ФБР он прятал в подземных ходах, которые специально ради этого проложил под домом.

– Откуда ты… – начала было Эшли, но тут же замолчала. Зачем спрашивать? Конечно, он знал, раз говорил. Коллин всегда все знал – даже то, чего не знал больше никто на свете.

– Пошли, – бросил Коллин, выбираясь из фургона. – Ты же знаешь, в нашем распоряжении не вся ночь.

Они перелезли через каменную стену, окружавшую особняк, и побежали по лужайке, направляясь к внутреннему дворику позади дома. Коллин отключил сигнализацию и отпер замок балконной двери, ведущей в музыкальный салон. Оказавшись внутри, проверил помещение с помощью очков ночного видения и удовлетворенно сказал Эшли:

– Все чисто.

Уже у самой двери в библиотеку Эшли немного опередила Коллина и чуть было не вошла туда, но он схватил ее за руку и оттащил назад.

– Гляди под ноги!

– Какого черта? О чем ты? – рассердилась Эшли, однако приглядевшись, заметила тусклый световой луч, проходящий у самого пола от одной стороны дверной коробки до другой.

– Перешагни через него.

Сейф в библиотеке оказался самым заурядным, и они без труда открыли его. Как обычно, Коллин сгреб все бумаги и драгоценности и передал Эшли, а она убрала их в сумку.

– Вот видишь, как все просто? – сказал Коллин, закрыв сейф. – Теперь можно…

Он неожиданно смолк, заметив свет фар приближающегося автомобиля.

– Кто-то пожаловал! – Коллин бросился к книжным полкам и принялся лихорадочно скидывать на пол книги, разыскивая рычаг, который позволил бы открыть потайной ход. – Нашел! Пошли!

Панель скользнула в сторону, а Коллин схватил Эшли за руку и втащил ее в потайной ход, торопясь сделать это до того, как панель снова закроется.

– Куда он приведет нас? – спросила Эшли, когда они мчались по темному туннелю, почти ничего не видя перед собой.

– Сворачивай сюда. – Коллин подтолкнул ее в нужном направлении. – Это ответвление должно выходить прямо к стене.

– Должно? – Эшли уже почти задыхалась.

– Ладно, я так думаю.

Они взбежали по ступенькам, и Коллин с силой распахнул дверь. Стена и вправду оказалась футах в тридцати, но в отдалении послышался собачий лай.

– Откуда тут собаки? – спросила Эшли, хватая ртом воздух.

– Не знаю. Но лучше нам поскорее убраться отсюда.

Они понеслись не чуя под собой ног и в мгновение ока взобрались на стену. Уже на пути к фургону Эшли оглянулась и увидела силуэт человека, стоящего на стене и целящегося в них из пистолета.

– Стой! – закричал он.

С перепугу Эшли выронила сумку и наклонилась, чтобы поднять ее. Коллин тоже обернулся, заметил преследователя и пистолет, сверкнувший в его руке.

– Берегись, Эш! – закричал он, инстинктивно прыгнув вперед и толкнув ее так, что она упала.

В то же мгновение послышался выстрел, и Коллин рухнул на землю. Эшли поднялась на ноги, понимая, что в него попали.

– Коллин! – закричала она.

– Уходи, Эш! Беги к фургону! – прохрипел он, зажимая ладонью рану на правом плече.

– Я никуда не уйду без тебя! – Она тянула его вверх, помогая подняться. – Вставай, Коллин… Ты можешь сделать это!

– Уходи! – Он скривился от боли.

– Только вместе! – Теперь Эшли просто тащила его – до фургона оставалось совсем немного.

– Я мешаю тебе…

– Стойте, или буду стрелять! – послышался новый окрик.

Будто не слыша его, Эшли одной рукой открыла заднюю дверцу фургона и помогла Коллину забраться внутрь. В этот момент человек спрыгнул со стены и побежал в их сторону. Эшли быстро захлопнула дверцу, уселась за руль и отъехала, не обращая внимания на выстрелы, посланные вдогонку.

– Тебе нужно в больницу, – сказала она Коллину, выезжая на шоссе.

– Ничего не… получится… Даже приближаться к больнице… нельзя, – процедил он сквозь зубы. – Доктора обязаны фиксировать огнестрельные ранения… и сообщать о них в полицию.

– Что же делать, черт возьми? Просто сидеть сложа руки и ждать, пока ты истечешь кровью? Тебе нужен врач!

– Поезжай… в Морской Утес…

– И какой толк? – Голос Эшли звучал сердито, но душу терзало беспокойство.

– Генри во время войны… был медиком… – простонал Коллин. – Он сообразит, что делать…

– Надеюсь. – Эшли развернула фургон и помчалась домой.

Эшли стояла в двери, глядя, как Гаррисон перевязывает Коллину плечо. «Слава Богу, с ним все, похоже, в порядке», – думала она, трепеща от страха и волнения.

Кошмарная ночь!.. Перед ее глазами еще маячил человек на стене, его пистолет поблескивал в лунном свете. В ушах до сих пор звучал грохот выстрела, свалившего Коллина на землю. Все последующее: как она втаскивала его в фургон, как по дороге умоляла отправиться в больницу – помнилось смутно. Ей было так страшно! Страшно не довезти его живым.

– Какое счастье, что ваш отец не видит всего этого, Коллин. – Голос Генри Гаррисона ворвался в мысли Эшли. – Он никогда не простил бы мне, что я участвую в этом безумии.

– Сердишься, что вытащили тебя из постели, дружище? – с усмешкой ответил Коллин, и голос его звучал почти как обычно. – Надеюсь, ты простишь нам беспокойство.

– Беспокойство? – с легким пренебрежением переспросил Гаррисон. – За столько-то лет, Коллин, я уже привык к вашим ночным похождениям.

Эшли шагнула вперед.

– С ним все будет в порядке, Генри? Все сделано как надо?

Гаррисон устало улыбнулся:

– Смерть ему не грозит. Будет как новенький. Хотя, по правде говоря, я не уверен, что это можно считать поводом для радости.

– Генри мучается со мной с тех пор, как я под стол пешком ходил, – заметил Коллин, – но, слава Богу, пока выдерживает.

– С вами всегда было много проблем, – сказал Гаррисон, неодобрительно глядя на него. – Помните, как в десятилетнем возрасте вы сломали ногу, свалившись с дерева, откуда подглядывали за служанкой? Не хочу смущать вас, вдаваясь в детали относительно того, что именно так заинтересовало вас тогда. – Он повернулся к Эшли. – Ни дня в своей жизни он не болел, даже не простуживался никогда. Ломал кости, да. Был ранен. Один раз холодным оружием и два, а теперь уже три – огнестрельным. Но никогда не болел. Родители почему-то опасались, что он плохо кончит. Иногда мне кажется, что, наверное, у них были на то основания.

– Мой отец никогда не ошибался, – заявил Коллин. – Точнее, он допустил в своей жизни лишь одну ошибку, но она оказалась роковой. Возмездие последовало незамедлительно – он погиб и, к несчастью, прихватил с собой мою мать.