Текст книги "Судный мозг"

Внешний импульс

Подсказкой, резко меняющей направление поиска решения, может послужить почти любой информационный импульс. Вот любопытный пример. Проводится психологический эксперимент. К потолку подвешиваются две верёвки, причём точки подвеса находятся на определённом расстоянии друг от друга. Человек, стоящий на полу и держащий за конец одну из верёвок, не может дотянуться до другой. Ухватившись за вторую верёвку, он вынужден будет выпустить из рук первую. Задача же: двумя руками ухватиться за обе верёвки.

После долго наблюдения за тщетными попытками поймать (медленно подтягиваясь, с разбега, ногой) конец второй верёвки, психолог (экспериментатор, холодный наблюдатель или сжалившийся приятель), проходя мимо озадаченного ловца верёвок, задевает «нечаянно» за свободный болтающийся конец второй верёвки. Она начинает раскачиваться. Вот это и есть прекрасная подсказка!

Чем сильнее качнёшь, тем больше амплитуда колебаний. Если привязать к концу этой верёвки что-то тяжёлое (например, какие-нибудь плоскогубцы, которые тоже «случайно завалялись» неподалёку), то можно вполне прилично её раскачать. Пока она будет раскачиваться, можно успеть подбежать, схватить конец неподвижной веревки одной рукой и – остаётся дождаться, пока качающаяся верёвка не подлетит поближе. Задача решена.

Но можно и не ждать подсказок «от Природы». Почему бы не поискать в уже известном, увиденном, услышанном что-то похожее, аналогичное?

Кто не ошибается, тот не учится

В процессе обучения креативным навыкам и приёмам необходимо «разминать» обе половинки мозга. Поэтому и задачи, которые ставятся в процессе мышления, должны быть совершенно разными.

Для каждого человека процесс своего собственного обучения – тоже творчество, и нужно дать каждому возможность создавать самого себя. То есть это всё тот же «фитнес для ума». Кстати, приступая к накачке мускулов, каждый человек тоже вначале прикидывает, на что вообще он способен, и изучает, какие конкретно мышцы развиваются при данном типе упражнений. Хорошо, когда при занятиях лёгкой атлетикой или плаванием одновременно тренируются и различные группы мышц, и дыхание, и воля. Неплохо и когда тренировка абстрактного мышления одновременно означает выработку опыта повседневной деятельности, приложения на практике получаемых и вырабатываемых знаний.

Так же обстоит дело и с тренировкой мышления: приобретаемое умение мыслить проверяется и используется в конкретных делах – неважно, доказательство теорем это или изобретательская деятельность. И здесь важно научиться не бояться ошибок: наиболее ценные жизненные уроки приходят именно после пересмотра и исправления ошибок. Куда важнее уметь так хорошо мыслить, чтобы суметь эти ошибки исправить. А по мере развития мышления удастся вообще их не допускать «на автопилоте», не заботясь об этом особо.

Пусть каждый, кто учится мыслить, научится фиксировать информацию в разных формах. Можно писать, проговаривать, зарисовывать. Можно тренировать свою память и ее способность «выдавать» нужную информацию в нужный момент.

Архитектура мысли

Одним из способов добиваться креативных решений является мысленное моделирование.

«На учебном семинаре по ТРИЗ в 1980 году, проведённом для научно-инженерных работников НИИ и заводов Минска, впервые был испытан безопорный метод поиска новых фантастических идей. Суть его такова. Возьмите любой объект, любую ситуацию, и вы почувствуете, что образ объекта или ситуации как бы опирается на несколько твёрдых, незыблемых опор. Возьмём фотоаппарат. Он материален, создан для получения изображений в данном месте и в данное время, работает на принципе фиксации на пленке отражённого света и т. д. Опор много, некоторые из них даже не осознаются, по крайней мере, без тренировки.

Новые идеи могут появиться, когда часть обязательных опор убирается. Вспомните, в древности представлялось, что Земля покоится на трёх китах. Потом китов (земную „опору“) убрали, и появился совершенно другой образ Земли. По ассоциации с этой историей безопорный метод называют ещё методом „трёх китов“. Для получения фантастической идеи по этому методу надо проделать четыре операции: выбрать объект и перечислить основные опоры, на которых держится образ объекта; убрать одну или несколько опор; получить новую идею; перенести её на родственный объект.

Возьмём в качестве объекта телефон. Главная функция телефона и главная опора образа телефона – связывать людей. Изменим эту опору, пусть телефон не связывает, а разъединяет абонентов. Допустим, такой телефон создан, тогда достаточно один раз позвонить тому, кого вы по каким-то причинам терпеть не можете, и больше вы с ним никогда не встретитесь. (Прекрасный способ избавляться от плохих руководителей; если большинство подчинённых позвонит по такому телефону, то руководитель окажется в вакууме.) Теперь применим то же самое при анализе проблемы радиоконтакта с внеземными цивилизациями. А что, если в природе есть закон, допускающий ситуацию, когда при обнаружении сигнала от какой-либо звезды эта звезда перестаёт быть видимой, исчезает! Более развитые цивилизации об этом законе знают, поэтому и не посылают радиосигналов, а мы не знаем, вот и послали…»

(Петрович, Цуриков, 1986. С. 167–168).

Сложность простых решений

После смерти раввин попадает к Господу и начинает расспрашивать его о Рае и Аде. «Идём. Я покажу тебе Ад», – и Господь вводит раввина в комнату, где вокруг большого круглого стола в тяжёлом молчании сидят истощённые, отчаявшиеся люди. На столе, в центре – горшок с горячим ароматным мясом, такой огромный, что с лихвой хватило бы каждому. Мясо пахнет так вкусно, что у раввина слюнки потекли. Но к еде никто не прикасается. У каждого из несчастных в руке ложка с очень длинной ручкой – такой длинной, чтобы дотянуться до горшка и набрать полную ложку мяса. Но слишком длинной, чтобы ею можно было положить мясо себе в рот! Раввин понял: страдания этих людей и в самом деле ужасны. «Пойдём дальше. Теперь я покажу тебе Рай», – сказал Господь, и они вошли в другую комнату. Здесь всё так же, как и в первой: такой же большой круглый стол, на нём такой же огромный горшок с вкусной едой, в руках едоков – такие же ложки с очень длинными ручками. Но здесь шумно и весело, все сыты, довольны, розовощёки. Раввин в недоумении ждёт объяснений от Господа. «Ты ещё не понял?», – снисходительно спрашивает Господь. – «А ведь требуется так немного! Им нужно было всего лишь научиться кормить друг друга».

ИНТЕРЕСНО: В ЕДИНЕНИИ – СИЛА?

Среди динозавров известны так называемые диплодоки. Отличались они от других особей животного мира тем, что имели два мозга, разнесенные на значительное расстояние: один – в голове, на длинной шее, а другой – в области копчика. Столь своеобразная компоновка соблазняет на самые «креативные» версии о ходе эволюции. К примеру, можно предположить, что два полушария в одном черепе – это и есть результат исторической встречи указанных мозгов. Или так: диплодоки вымерли от того, что их мозги не смогли договориться друг с другом. При всей ненаучности данных гипотез, их все же хочется озвучить – хотя бы в качестве предупреждения современному человечеству с его центробежными тенденциями в стремительном дистанционировании «индивидуальных» мозгов друг от друга. При этом, конечно, очень важно выбрать правильное место для единения мозгов: вверху или внизу?

Проблематизация – путь к решению

Очень важны размышления над трактовкой самой проблемы решаемой задачи – от этого зависит выбор правильность направления в поиске ответа.

Томас Алва Эдисон предложил одному математику, желающему устроиться на работу в его лабораторию, быстро определить объём колбы лампы. Более часа математик возился с измерениями и вычислениями (колба ведь не шар!) и, наконец, гордо предъявил листок с расчётами и ответом. Эдисон молча продемонстрировал математику и более быстрый, и более точный способ определения объема колбы – чисто экспериментальный. Для этого ему достаточно было обратиться к идее Архимеда об объеме вытесняемой телом жидкости и погрузить лампочку в воду. Автор в свое время на олимпиаде по физике в шестом классе сталкивался с этой задачей и решил ее так: наполняем колбу лампочки водой из-под крана и затем сливаем в мензурку со шкалой объема.

Путеводные «фонарики» для мысли

Чтобы понять, как добиться эффективного мышления, неплохо бы представлять, как происходит рождение предтечи нового знания. Перечислим основные механизмы, работающие на рождение новой идеи: логический аппарат, определяющий основной тип деятельности сознания, и подсознательно-интуитивный, как вспомогательный.

Если логика перебирает варианты, последовательно их просматривая и методично поднимаясь по ступеням, то подсознание (то есть интуиция) порождает и «вываливает на стол» «кучу малу» различных идей, связанных с решаемой проблемой, зачастую, весьма отдалённо. Подлинно креативную мысль всё равно придётся затем отбирать логически. Иными словами, оба механизма мышления взаимообусловлены и тесно связаны.

Вопрос в том, как заставить работать своё подсознание, расшевелить его, какой метод пригоден для этого. Мгновенно стать творческим – хоть по приказу, хоть в силу необходимости – не удастся. Нужно создать или хотя бы указать «инструменты», позволяющие это сделать в ситуации поиска решения. Ими могут служить основные процедуры, предлагаемые синектикой. Это превращение незнакомого в знакомое и/или обратный переход – превращение знакомого в незнакомое.

Методику эффективного стимулирования творческой активности предложил также Уильям Гордон, опубликовав в 1961-м году свой труд под названием «Синектика: развитие творческого воображения», где предложил снять тормоза с мышления, преодолеть барьер обыденного сознания, разрушить стереотипы.

ИНТЕРЕСНО: ПРИМЕРЫ СТИМУЛЯЦИИ УМА

Гениальный Э. Резерфорд не позволял своим сотрудникам работать в лаборатории после шести часов вечера, а по выходным и вовсе запрещал появляться на работе. Молодой советский физик – будущий академик и нобелевский лауреат – Капица запротестовал против этого, но учитель ему ответил: «Совершенно достаточно работать до шести вечера, остальное время надо думать. Плохи люди, которые слишком много работают и слишком мало думают». Немало внимания уделял этой проблеме и легендарный ходжа Насреддин, который тоже прославился оригинальными мыслями. Как-то его товарищ, впервые в жизни увидев минареты, в удивлении спросил: «Как это их делают?» – «А ты и не знаешь? Эх, ты! – заметил Насреддин. – Очень просто: роют глубокие колодцы и выворачивают их внутренность наизнанку». Ну чем этот вроде бы ироничный, парадоксальный прием отличается от алгоритма, который в ТРИЗе (теории рационализаторства и изобретательства) называется инверсией?

Логика и интуиция. Особенности взаимовыручки

Есть мнение, что логический путь – всего лишь столбовая дорога шаблонного мышления: когда есть логическое решение, может показаться, что не стоит и искать более эффективное направление. Утверждается: интуитивный путь нестандартного, нешаблонного мышления – альтернатива логическому пути.

Недостатком же последнего объявляется использование априорно недоказываемых положений, своеобразный аксиоматический подход.

Но эффективность того или иного стиля мышления определяется контекстом, смыслом, условием задачи. В условиях плохо определённой задачи, когда трудно определить исходное звено логической цепи, мышление «по шаблону», конечно, вряд ли будет успешным. Тем не менее, интуиция заработает на полную мощность лишь тогда, когда будет сформулирован ряд гипотез – пусть неясных, расплывчатых, пусть даже не совсем достоверных, но поддающихся дальнейшему анализу.

Ничто не может породить нечто!

Если есть только информационный хаос подсознания (пусть даже в нём имеется некая структура, созданная аналогиями), но отсутствуют «сито» критериев отбора и упорядочивающая система предположений, поиск решения может быть нескончаемым. Двигаться «по спирали» вокруг логической нити – быстро и эффективно, используя все возможности подсознания – можно только в том случае, когда существует одна или несколько таких логических нитей, цепочек гипотез.

Мысли-путешественницы

Видели, как в тёплые осенние дни маленькие паучки смело путешествуют, перелетая с места на место на лёгких паутинках? Приземлившись, они начинают обустраиваться, сплетая новую сеть. Так и мышление должно уметь перелетать через целые области неизвестного, чтобы приземлиться где-то на далёком островке. А потом соединить в прочную сеть свои рассуждения. Так, кстати, соединяются и далекие друг от друга нейроны во время решения той или иной задачи.

К этому методу близок «принцип срезания угла». Представьте, что в зимний день вам нужно перебраться на противоположный берег реки (или на островок на реке). Можно, конечно, поискать мост, но вам известно, что до него довольно далеко. Попробуем поступить проще – ведь река уже покрыта вполне надёжным прочным льдом! Правда, лёд скользкий, а падать не хочется. И вот тогда вы решаете не идти в обход через мост, не арендовать вертолёт для посадки на островок и уж тем более не махнуть рукой вообще на всю эту затею (ведь вы уверены: ТАМ есть нечто исключительно важное!). Вы просто переобуваетесь, снимаете тёплые ботинки, в которых удобно ходить по берегу, но скользко на льду. И обуваете коньки. Теперь легко и быстро вы добираетесь по льду туда, куда хотели (ботинки не забудьте – за пределами льда в них будет удобнее, когда окажетесь в нужном месте). Итак, как же мы «срезали угол»? Мы перешли на другой язык, другой способ описания условия, другой уровень абстракции!

По-настоящему эффективное мышление всегда стремится сократить путь к решению. Даже если долгий путь тоже приводит к нему. Ну, конечно, левое ухо можно ведь почесать и правой рукой. Правда, левой рукой удобней.

«Норма находится между двумя патологиями: просто патологией и гениальностью».

Татьяна Черниговская

Отсекая лишние пути

Допустим, решая какую-либо задачу, мы уже определились с проблематизацией. Если мозг выдаст интересную гипотезу, подскажет, где можно искать решение (например, по аналогии с уже известной задачей), то, срезая углы, можно попробовать пойти напрямик. Если удастся, оказавшись на островке Неизведанного, осмотреться и понять, что мы попали, куда надо, значит, решение почти у нас в руках. Но ведь мы можем попасть и не туда! Откуда возьмётся интересная гипотеза? А вот вспомним Киплинга и его «слуг интеллекта» по именам: умение ставить правильные вопросы не возникает по приказу или только из осознания необходимости обладать этим умением. Просто же перечислять всевозможные вопросы «обо всём» неэффективно. Требуется первоначальное препарирование проблемы, в результате которого можно проследить или предположить историю (временную и пространственную) каждой из частей задачи. Установление (пусть даже неверных) причинно-следственных связей между отдельными её элементами уже позволяет осмысленно ставить вопросы – ведь их нужно задавать по поводу чего-то конкретного. А набор гипотез о поведении отдельных частей системы как раз и позволяет испытывать их (гипотезы) уточняющими и дополняющими вопросами.

Здесь очень кстати придется один из важнейших принципов ландаматики – «принцип снежного кома». Введём по аналогии «принцип снеговика» и используем его не для обучения, а для того, чтобы последовательно приближаться к полному решению, рассматривая отдельные, сравнительно простые части задачи. Скатаем сначала отдельные маленькие «комочки», потом каждый из них «покатаем», пока не станет ясно, как он входит в состав всей конструкции. В конце соберём всего «снеговика». То есть: сложную и большую задачу мы разбиваем на отдельные части, маленькие задачи, которые легко исследовать и решать. А потом переходим на иной качественно уровень рассуждений (вновь срезая угол!) – и объединяем, сращиваем отдельные элементы решения.

Скачок через пропасть

В реальной жизни творческое мышление позволяет найти решение проблем, совсем не похожих на задачи с наверняка имеющимся решением и однозначным ответом. В сложных, поисковых задачах ответ не обязательно единственный. Ответа – по крайней мере, в ожидаемом виде – может и не быть вовсе.

Творческие задачи, как правило, носят такой характер, что решение их просто обязано быть нестандартным. Однако и в поисках такого решения (или нескольких возможных решений) весьма полезны оказываются стандартные эвристические принципы. В каждой задаче они используются в различных комбинациях и на разных этапах решения.

Говорят: мышь, прижатая к стене, от отчаяния способна стать тигром. Так и мысль, попавшая в тупик, может обратиться к совершенно невозможному – на первый взгляд! – решению. То, что казалось поначалу абсолютно безумной идеей, после «прокручивания» в мозгу уже таковым не кажется. Что происходит? Мысль совершает отчаянный и безрассудный «прыжок в неизвестное» и «приземляется» на другом берегу. Вот там-то, оказывается, и удаётся найти необходимые элементы решения.

Для нахождения нестандартного и неожиданного решения этот «принцип отчаявшейся мыши» (он близок «принципу паутинки») очень важен. Вот только нужно, чтобы мозг был способен выдвигать такие сумасшедшие идеи! Но затем и тренируем его.

Иногда, впрочем, «безумное» решение – самое простое и практичное. Вот, скажем, задача Короля из «Мэри Поппинс»: если двенадцать человек, работая по восемь часов в день, должны выкопать яму глубиной в десять с половиной миль, сколько времени пройдёт – считая и воскресные дни! – прежде чем они положат свои лопаты? Разве можно решать эту задачу всерьёз? Приходится искать некое простое и прямолинейное решение. Кошка быстро находит его: «Три секунды. За это время они, конечно, поймут, что им никогда не вырыть такой ямы, да и рыть её незачем!»

Такое практичное решение – на самом деле результат иного взгляда на проблему, умение «перепрыгнуть» через барьер условия. Чтобы увидеть возможность или даже единственность «безумного» решения, нужно особое внимание к деталям «пространства проблемы».

Задача из жизни

Пример из моего опыта игры в «Что? Где? Когда?». На стол знатоков поставили разнос. На нём – самовар, сахарница, сушки на блюдце, стакан. Из самовара налили чаю в стакан, бросили в чай кусок сахара. После чего был задан вопрос: «Скажите, как на космической станции «Венера-4» был устроен замок антенны?»

Понятно, что на разносе собраны все исходные данные и имеется ключ к решению. Вот тут мои коллеги из команды знатоков начинают выдвигать различные гипотезы, например, поворачивают так и эдак краник самовара – ведь похоже на механизм? Предположений множество, ведь заданная информация явно избыточна.

Я, осмотревшись во множестве начальных данных (вот он – «принцип проникновения»!), пытаюсь отсечь лишние сведения. Понимаю: чай налит неспроста. Да и сахар тоже имеет отношение к делу. И вот тут включается запас НЗ: я вспомнил книгу Валентина Пикуля «Моонзунд». Там описан эпизод минирования с кораблей акватории Балтийского моря во время Первой мировой. Чтобы мины автоматически становились на боевой взвод, их снабжали предохранителями, сделанными из сахара (кстати, пропитанного хинином – чтобы морячки сахар не воровали). Мина опускается в воду, вода растворяет сахар и у мины «ушки на макушке» – лучше не трогай!

Всё это прекрасно – но где там в космосе (точнее, на Венере) вода, чтобы растворить сахар? И вот вновь срабатывает память, получившая от сознания бессловесно оформленный запрос – как связаны вода и Венера? В то время, когда эта станция была в полёте (а это 1960-е годы!), как раз был опубликован фантастический роман Александра Казанцева «Планета бурь». Автор опирался на мнение учёных, в ту пору полагавших, что поверхность Венеры сплошь покрыта водой. Так что станция должна была работать в рамках этой парадигмы.

Конечно, меня несколько смущали факты новых данных, согласно которым температура на поверхности планеты превышала 400 градусов по Цельсию. Поэтому при ответе я подстраховался и осторожно сказал: замок антенны был сделан из сахара, который должен либо раствориться, либо расплавиться на поверхности планеты. Так был найден верный ответ – после того, как подсознание «вытащило» в оперативную память мозга сведения о растворении в воде сахарных предохранителей.

В свое время мой научный руководитель в МГУ, Михаил Александрович Розов, высказал мысль, что знание – это есть нечто неизвестное, сведенное к чему-то известному. Вот она – теоретическая база вышеприведенного практического примера.