Текст книги "Судный мозг"

Литераторы в перекличке с учеными

Фёдор Михайлович Достоевский сказал: «Фантазия есть природная сила в человеке, тем более во всяком ребёнке, у которого она, с самых малых лет, преимущественно перед всеми другими способностями развита и требует утоления. Не давая ей утоления, или умертвишь её, или обратно, – дашь ей развиться, именно чрезмерно (что и вредно) своими собственными уже силами. Такая же натуга лишь истощит духовную сторону ребенка преждевременно».

Да! Начинать учить творческому мышлению надо, как минимум, со школы – если родители не начали делать это ещё в более раннем детстве. Потому что, лишая любого человека возможности в будущем творить, мы не только отнимем у него огромную долю радости жизни, не дадим ему реализовать свои способности и стать счастливым, но лишим и общество, цивилизацию, чего-то, возможно, исключительного, выдающегося, неповторимого. Ведь творческие способности присущи индивидуальности каждого человека. Другой вопрос, а кто, собственно, будет учить? Есть ли сейчас среди взрослых достаточное число учителей и педагогов вроде Льюиса Кэрролла или Самуила Маршака, Корнея Чуковского или Николая Носова, Юрия Сотника или Бориса Заходера?

Кстати, влияние детских писателей на взрослую жизнь мы сейчас наблюдаем в громадном масштабе: капитализм в нашей стране построен в точности по детской сатирической книге Носова «Незнайка на Луне».

Эйнштейн говорил: если учёный не может объяснить, что он делает, пятилетнему ребёнку – значит, он шарлатан.

Попробуйте-ка, не прибегая к высоким материям, ответить: «Как сделался первый человек? Ведь его родить-то было некому?», или «А собаки нужны охотнику, чтобы на него зайцы не нападали?», или убедить ребёнка, что зебра не «лошадь в тельняшке», а месяц – это вовсе не «надкусанная луна» (Чуковский, 1970. С. 193–193, 207).

Размышление над детскими «загогулинами», попытка найти правильные ответы на детские вопросы и донести их понятным языком – тот путь, по которому стоит сделать первые робкие шаги любому читателю, сколь-нибудь заинтересованному в развитии у себя творческого, а лучше – парадоксального, мышления.

Любопытство – не порок

Ребенок до 5-летнего возраста задает множество вопросов, которые помогают маленьким почемучкам познавать мир: откуда берется дождь, как слетать на Луну, почему море синее и т. п. Любопытство выступает мощным движителем познания. Но потом, по мнению известного исследователя рукописей Леонардо да Винчи Майкла Гелба, в школе ребенок «узнает», что важнее знать ответы, чем задавать вопросы (и опять всплывает аналогия с системой ЕГЭ, доведшей такой подход до абсурда). Любопытство, не говоря уже о дерзости ума, испаряется, уступая место накоплению «правильных» ответов. А между тем, биографии великих людей свидетельствуют о том, что гении свое детское любопытство несут через всю свою жизнь. Именно любопытство подпитывает творчество во всех его проявления. И, чтобы совершить творческий акт, по мнению Гелба, вовсе не требуется изобретать колесо, нужно его просто крутануть (хотя бы из любопытства). При этом можно дать импульс развитию идеи, пусть и не собственной. Леонардо да Винчи не пропускал ни одной идеи и пытался проанализировать и «разветвить» все приходящие на ум мысли. Возможно, поэтому он смог достичь столь многого в самых разных областях культуры – от живописи до техники, от музыки до геологии.

Кстати, люди часто губят собственную креативность своей слишком суровой самоцензурой. Их подсознание оказывается смелее, чем сознание, как это случилось со мной реальной истории, произошедшей в школьные годы. Заметив, как капли воды отскакивают от нагретого утюга, я решил, что можно на этом принципе создать вездеход: ведь есть же суда на воздушной подушке, а здесь можно разогреть днище и пустить агрегат по воде – образуется паровая подушка. В голове все время вертелось: неужели такую «простую» вещь еще не придумали? Лишь через три года кто-то из взрослых посоветовал отправить ее в журнал «Юный техник». Оттуда пришло письмо с хорошей оценкой новаторства и …с сообщением о том, что всего год назад английская компания «Ховеркрафт» зарегистрировала данное изобретение в основных судостроительных странах.

Катализаторы идей

Взрослые метафоры специально выдумывают, генерируют для каких-то определённых целей, текстов, выступлений, искусственно раскрашивают речь, а дети не задумываются – метафора это или нет. Из них парадоксальные словообороты льются как из рога изобилия. Детские вопросы – настоящий кладезь креативной мысли. Они, как правило, относятся к тому, над чем товарищи взрослые как раз не задумываются, а принимают за данность. Классическое «Почему ветер дует? – Потому что деревья качаются» из разряда скорее философских, о соотношении причины и следствия, но в тупик могут завести и совершенно простые, обыденные вопросы.

– Почему говорят «подъём ноги»? – спросил пытливый ребёнок у Джанни Родари.

Тот почесал затылок и признался:

– Сегодня я не сумею тебе этого объяснить, сначала спрошу у языковедов. Впрочем, таких странных образов пруд пруди: мы говорим «ножка стола», «спичечная головка», «хвост поезда». Тебе когда-нибудь доводилось видеть, как поезд виляет хвостом от радости, что скоро конечная остановка? (Родари, 1987. С. 94)

 
«… Ну, а это что такое,
Непонятное, чудное,
С десятью ногами,
С десятью рогами?»
«Это Бяка-Закаляка кусачая,
Я сама из головы её выдумала».
 
 
«Что ж ты бросила тетрадь,
Перестала рисовать?»
«Я её боюсь!»
 

Дали Мурочке тетрадь, стала Мура рисовать. Вот и Кэрролл, кто не помнит, придумал Невообразимого, а потом спрашивал у детей, как же он до такого додумался и что же это за «Бяка-Закаляка».

 
«… Я напомню сейчас по порядку все пять
Самых главных и верных примет,
По которым легко может каждый сказать,
Есть поблизости Снарк или нет.
Свойство первое – вкус; он не слишком хорош:
Хоть и тонок, зато ограничен;
Словно пара отличных, но тесных галош —
А в оттенках совсем необычен.
Во-вторых, он не скор в пониманье острот,
И вздыхает в отчаянье хмуром,
Если кто-то рискнёт рассказать анекдот
Или, скажем, блеснёт каламбуром.
Признак третий: привычка так поздно вставать
(Это просто привычка, не лень),
Что садится он завтракать вечером, в пять,
А обедать – на завтрашний день.
И такая примета – для купанья кареты
Он их всюду таскает и даже
Почему-то считает, что эти предметы
Украшают любые пейзажи.
Признак пятый – зазнайство и вера в успех.
Подчеркну: надлежит отличать
Тех из них, кто пернат и клюётся, – от тех,
Кто усат и умеет рычать».
 

(Льюис Кэрролл, «Охота на Снарка», пер. М. Пухова)

Гениальные трудности

В нашей книге не раз упоминается о парадоксах, как катализаторах новаторской мысли. Тем читателям, у кого подрастают дети, наверняка ещё предстоит хлебнуть последствий гениальной детской «парадоксальности»:

– Папа, существует ли самое большое число?

– Да, существует? – папа пытается отделаться от навязчивого почемучки.

– А что будет, если к нему прибавить единицу?

Очевидно, что ответ неудовлетворителен. Отец в затруднении.

– Нет, Не существует. Так как натуральный ряд стремится к бесконечности! – папа пытается продемонстрировать образованность.

– А можно это несуществующее число, ну, эту бесконечность, обозначить?

– Да, можно.

– А если отнять от этого не существующего числа единицу, мы получим существующее число?

– Нет!

– А если отнять от этого не существующего числа две единицы, мы получим существующее число?

– Нет!

– А если отнять от этого не существующего числа бесконечность натуральных чисел, мы получим существующее число? Ведь это бесконечности одинакового порядка!

– Э… Да! Получим.

– Тогда где, на каком числе несуществующее число превращается в существующее?

Часть 7
Особенности развития

Дух и корысть

Мы уже знаем, что мозг никогда не отдыхает, он в работе постоянно, в том числе и в контексте исторических эпох, в течение которых он был активным «пассажиром» человека, пытаясь вывести его «в люди» в биологическом, интеллектуальном и духовном смыслах. Насколько же «царь зверей» оторвался от других спутников по эволюции? Что обрел нового, что оставил в качестве базы-константы? Биолог и этолог, автор книги «Стой, кто ведет…» Дмитрий Жуков видит эту базу во многом общей с нашими четвероногими друзьями.

«Когда кот о вас трется, не надо это объяснять его любовью к вам – просто ему что-то от вас нужно!».

Между котом и человеком в этом смысле разницы нет, и мотивы человека – такие же, как и у другого зверя. Человек, конечно, отличается от кота – прежде всего, речью, вместо которой животные используют сигналы («Хочу есть», «Хочу валерьянки», «Хочу подругу» и т. п.). Еще одно различие – во влиянии на поведение человека гормонов, которое ученый считает весьма преувеличенным (а некоторые их разновидности, наподобие «гормона дружбы», «гормона счастья» – и просто антинаучными).

Правда, есть еще и духовно-нравственные достижения, добытые человечеством на трудных спиралях своего развития – они-то уж входят в число существенных отличий? Оказывается, даже и здесь имеются доводы в пользу не всеми одобряемого мнения, демонстрирующего общую для поведения животных и людей базу. Автор изданной в 1970–х годах книги «Социобиология» Эдвард Уилсон вовсе не считает такие качества, как дружба, привязанность, альтруизм признаком высокого духа людей, а относит их к адаптивному поведению, которое предоставляет определенные выгоды в социуме. Это наличествует и в мире животных. Точно так же вражду и межвидовую неприязнь исследователь относит к естественному, биологически обосновываемому приспособительному поведению.

Однако от кого же зависит дальнейший путь развития человека и сохранения наработанных им ценностей? От мозга или от самого человека? И как относиться к своему мозгу – адаптивно (см. выше) или преобразовательно? Задача не на один десяток предстоящих лет.

Что нового в отрыве от животных?

Майкл Газзанига считает, что все мы – люди – просто большие животные, обладающие хитростью и способные злоупотреблять своим мышлением. Конечно, на этом сходство с особями, ожидающими подачек под «столом», хотелось бы считать исчерпанным. «Разумеется, мы устроены куда сложнее, чем, например, пчела. Помимо автоматических реакций, которые есть и у пчелы, у нас, людей, есть также мышление и самые разные убеждения, а обладание ими перевешивает любые непроизвольные биологические процессы и “комплектующие”, отшлифованные эволюцией, которая сделала нас такими, какие мы есть. Обладание убеждениями, пусть и ложными, вынудило Отелло убить свою любимую жену, а Сидни Картон – добровольно отправиться на гильотину вместо своего друга и заявить, что это самый прекрасный поступок в его жизни. Человечество – венец творения, даже если порой мы чувствуем себя незначительными, когда глядим вверх на миллиарды звезд и вселенных, внутри которых живем. Нас все равно преследует вопрос: разве мы не часть более грандиозного замысла? Традиционная, добытая тяжелым трудом научная и философская мудрость гласит, что у жизни нет иного смысла, кроме того, которым мы сами ее наделяем. Он полностью зависит от нас, даже если мы продолжаем мучительно сомневаться, так ли это на самом деле».

Но далее Газзанига приводит и другую точку зрения, согласно которой то, что приносит человек в эту жизнь на самом деле от человека и не зависит: все процессы внутри мозга подчиняются физическим законам вселенной, как и в любом другом материальном объекте, и при этом они непостижимым образом порождают человеческий разум. Это дает повод части ученых утверждать, что мы, являясь невольниками физических законов, действуем почти как зомби, не задумываясь. «Мы хотим не думать о жизни, а жить. И все же есть одно убеждение, которое господствует в интеллектуальном сообществе, – представление о том, что мы живем в жестко детерминированной Вселенной. Кажется, это утверждение логически следует из всего, что род человеческий узнал о ее природе. Законы физики управляют тем, что происходит в физическом мире. Мы – его часть. Следовательно, существуют физические законы, управляющие нашим поведением и даже самим сознанием. Детерминизм – как физический, так и социальный – правит бал, и нам остается только признать его власть и жить дальше. Эйнштейн и Спиноза с этим соглашались. Кто мы такие, чтобы сомневаться? Убеждения влекут за собой последствия, а поскольку мы, как верят многие, живем в детерминированном мире, зачастую нас просят не спешить с осуждением других и не требовать, чтобы люди несли ответственность за свои поступки или антисоциальное поведение».

Живая эстафета

Принято считать, что умение развести костер, освоить язык (даже свой родной), работать с инструментами передавалось из поколения в поколение не генами, а мемами – теми «блоками» культурной информации, которые переходят от человека к человеку посредством обучения, речи, стиля поведения и т. п. Иными словами, мемы – это частицы опыта, наработанного предками всеми возможными способами, включая метод проб и ошибок.

Мемы не остаются неизменными – особенные всплески в их развитии встречаются в тех поколениях, которые проявляют максимум творческого мышления. Но бывают и состояния застоя и даже спада. И что тогда? Прервется нить цивилизации? Или же у мозга есть какая-либо «авральная» программа самосохранения для этого случая?

Нейропсихолог Татьяна Черниговская не исключает всё же, что осваиваемые нами знания, в конце концов, могут повлиять и на гены. Эту идею известного ученого легче представить, если провести сравнение человеческого мозга с компьютером. В отличие от компьютера, где программы и «железо» четко разделены, в мозге всё смешано. Поэтому те программы, которые всю жизнь «качает» человеческий мозг, «могут стать железом» – ведь мозг помнит о нашем теле всегда и всё.

В качестве иллюстрации можно привести умение попугая имитировать звуки. Конечно, эта способность не является мемом, поскольку она не результат передачи знаний в какой-либо «школе попугаев». Когда и на каком витке развития этого вида пернатых выработалась и «закачалась» такая программа, мы вряд ли узнаем. Но воспроизводит ее попугай исправно, даже не рассуждая о самой идее и не формулируя ее («имитировать – значит запоминать»), потому что уже запрограммирован на такое действие на генном уровне. А ведь для его реализации мозг птицы должен не только проанализировать звук-прототип, но и синтезировать его «дубликат». Для этого попугаю нужно держать в памяти входящий звук и постоянно сравнивать его с «выходящим», не допуская отклонений. Правда, возвращаясь от этой аналогии к человеку, приходится признать, что простое «попугайничанье» по отношению к мему или генное его воспроизведение будет означать исчезновение из сознания целых пластов опыта предков, что и равносильно разрыву культурных связей между поколениями.

ИНТЕРЕСНО: ПОБОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ УСКОРЕНИЯ?

«Сейчас модно сетовать на разрыв связей поколений, на умирание традиций. Но, возможно, это естественное следствие ускорения истории. Если каждое следующее поколение живет в собственной эпохе, наследие предыдущих эпох ему может просто не пригодиться».

Сергей Петрович Капица

Диагноз – digital dementia

Цифровое слабоумие – реальность нашего времени. Все больше молодых людей слабеют памятью, страдают рассеянностью внимания, депрессией и нарушениями когнитивной деятельности. А происходит это из-за перепоручения личностных функций (таких, как принятие решения) электронным гаджетам. Уже сейчас жестко стоит вопрос: что же будет дальше с сознанием нынешнего и последующих «технически продвинутых» поколений? Ведь смартфоны, планшетники, компьютеры уже перестали быть «внешними инструментами», они с младых ногтей участвуют в формировании самого мозга человека, «помогая» ему – то есть, беря на себя те процессы, которые должны пройти становление в мыслительной деятельности и закрепиться в качестве самостоятельных навыков.

Для естественного, правильного развития, ребенок должен проявлять интеллектуальную самостоятельность на всей дистанции «созревания» мозга, которое длится до 20–25 лет. За это время происходит его рост, создаются нейронные связи, формируются сигнальные сети т. п. Каждая составляющая этой структуры служит для выполнения определенной функции, и, если эти функции делегировать внешнему устройству, то исполняющие их билогические структуры мозга начнут атрофироваться, а в перспективе стремительного развития индустрии гаджетов, возможно, и вообще не сформируются. Тогда и будем иметь вместо общества людей сообщество киберов. И здесь речь уже не только о потере человеком индивидуальности, но и о его управляемости за счет смены программ и чипов.

Чтобы столь мрачная картина не реализовалась, воспитание ребенка со стороны людей должно доминировать над его «воспитанием» со стороны гаджета. На всех вехах своего интеллектуального, эмоционального и социального развития в детском мозгу должен запечатлеваться только человеческий – созидательный – след. А гаджеты пусть остаются в роли утилитарных помощников, о чем говорит и британский психолог Таня Бирон: «Ничто не может заменить того, что дети получают от собственного, свободного и независимого мышления, когда они исследуют физический мир и сталкиваются с чем-то новым». И недаром на Западе появляется все больше родителей (и, в основном, это руководители и сотрудники всемирно известных IT-компаний!), которые отправляют своих детей в школы, где обучение ведется без компьютеров. Они убеждены, что компьютеры угнетают способности детей к творчеству и общению. А освоить эту технику в качестве инструментов можно и позже – ведь для нужд пользователя гаджеты упрощены максимально.

«Попка» – не всегда дурак!

Надо сказать, что приписываемое попугаю стереотипное амплуа во многом обманчиво. Оказалось, что попугайничанье – это не только звуковая мимикрия. Американский зоопсихолог Ирэна Пепперберг, экспериментировавшая с попугаями, доказала, что их «лепет» – не тупое подражание, а процесс, демонстрирующий когнитивные способности этого разговорчивого вида пернатых. Она установила, что ее подопытный жако Алекс не просто издавал звуки, но и понимал, о чем он говорит – правда, на уровне пятилетнего ребенка. Жако разбирался в том, что такое «больше» или «меньше», безошибочно называл цвета, отображал словесно пространственное расположение вещей, констатировал одинаковость предметов или их разницу и даже мог сделать простой арифметический расчет. Кроме того, он адекватно заявлял о своих желаниях: примеру, когда эксперимент надоедал, он без обиняков заявлял: «Хочу уйти».

ИНТЕРЕСНО: ПО АНАЛОГИИ С ПИТАНИЕМ

Психологи предостерегают: «телевидение для мозга ребенка – то же самое, что фастфуд для здоровья».

Педагогика – над генами

Можно, наверное, согласиться – хотя и с оговорками – с тезисом: воспитание важнее наследственности. Формирование личности, её души и интеллекта, определяется средой, пожалуй, в большей степени, чем генами. Именно такого рода примеры даёт и литература (Маугли), и жизнь. Известен случай: две маленькие девочки – Амала и Камала – «воспитывались» дикими зверями в течение нескольких лет, а после возвращения к людям приспособиться к цивилизации так и не смогли и прожили в человеческом обществе очень недолго. Или судьба родившейся и выросшей вдали от общества и цивилизации Агафьи Лыковой, последней из семьи староверов, укрывшихся от мира в сибирской тайге. При более-менее нормальной наследственности она, похоже, не набрала необходимый для жизни в городском обществе уровень знаний. Хотя «цивилизованный» человек, избалованный достижениями прогресса, уже не обладает теми навыками выживания в природной среде, каковые сохранились у обитателей этого таёжного тупика, а находится в полнейшей зависимости от «благ…».

Есть проблема и в том, что в разных возрастах доминируют различные методы анализа и восприятия информации, лучше развиваются способности разных типов. Соответственно нужно предлагать методы творческого мышления, пригодные и нужные именно сейчас. Безусловно, развивая интеллект, нужно учитывать изменения в структуре личности учеников, связанные с возрастом. Конечно, эти соображения в основном касаются современной школы, однако даже для студентов психология личности, уровень и форма самосознания должны учитываться в системе интеллектуального образования.

ИНТЕРЕСНО: КАКОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ?

«Способность получить высококлассное образование может стать элитарной привилегией, доступной только «посвященным». Вспомним Умберто Эко, предлагавшего в романе «Имя розы» пускать в Библиотеку только тех, кто умеет, кто готов воспринимать сложные знания. Произойдет разделение на тех, кто будет уметь читать сложную литературу, и тех, кто читает вывески, кто таким клиповым образом хватает информацию из интернета. Оно будет раздвигаться все больше и больше».

Татьяна Черниговская