Текст книги "Судный мозг"

Структура смысла

В процессе становления языкового синтаксиса огромную роль сыграла рекурсия – ветвление структуры предложения за счет встраивания функциональных слов. Такое ветвление может продолжаться столько, сколько способна удержать в себе кратковременная память (помните, как Остап Бендер к концу фразы уже не помнил, о чем он говорил вначале?). С письменным изложением рекурсивных форм дело обстоит проще. Вот пример одного из переводов С.Я. Маршака:

 
А это ленивый и толстый пастух,
Который бранился с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в темном чулане хранится
В доме, который построил Джек.
 

ИНТЕРЕСНО: СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА

В любом предложении имеется три элемента: своеобразные «строительные блоки» (слова); смысл, заложенный в предложение (семантика); грамматические правила (синтаксис), которые позволяют выстраивать саму структуру фраз в единстве с содержанием, и передавать в акте коммуникации самые тонкие движения мысли.

Дерзость предположений

В обсуждениях разных гипотез о происхождении языка сломано так много копий, что трудно выделить среди них хоть несколько уцелевших.

Одна из них принадлежит Альфреду Расселу Уоллесу, независимо от автора теории естественного отбора самостоятельно пришедшему к тем же результатам. Но на язык он их распространять не стал, ссылаясь на то, что это – не чешуя, и не плавники, которые эволюция отшлифовывала тысячелетиями. Он был убежден в том, что язык вложен в мозг человека Богом.

Основоположник современной лингвистики Ноам Хомский построил свою теорию на принципе эмерджентности (целое – больше, чем просто сумма составляющих). Общеизвестный пример – съедобная поваренная соль, состоящая из частей, ничем не напоминающих целое: из ядовитого хлора и металла натрия. Всего два компонента, а каков результат! А в мозгу закомпоновано бесконечное множество нервных клеток – возможно, язык и есть одно из качеств этого потрясающего соединения.

Гипотеза приверженца эволюционной теории Стивена Джея Гулда выглядит по-другому: язык эволюционировал, но не ради коммуникации, а как инструмент самого мышления, с помощью которого предки человека строили свое представление о мире, попутно применяя язык и для коммуникации тоже.

Лингвист из Гарварда Стивен Пинкер, наоборот, считает язык уникальным адаптационным механизмом, развившимся специально для коммуникации. Не упрощая это явление, Пинкер все же проводит параллель между языком и такими инстинктами, как чихание и зевки.

Вилейанур Рамачандран в своей книге «Мозг рассказывает» первые две гипотезы считает непроверяемыми, а две другие – требующими дополнительных доводов и подтверждений. Сам же автор в вопросе об эволюции языка исходит из «синестетического» пересечения явлений, приводимых в перечисленных гипотезах.

ИНТЕРЕСНО: ВОЗМОЖНОСТИ ПОЗНАНИЯ

Касательно гипотез, основывающихся на Божьем участии в появлении языка и невозможности науки проверить их, можно обратиться к мнению самого Чарльза Дарвина: «Я интуитивно ощущаю, что весь этот вопрос о Творении слишком глубок для человеческого разума. С таким же успехом собака может размышлять о разуме Ньютона! Пусть каждый человек надеется и верит в то, во что способен».

Часть 12
Суровая реальность миражей искусства

Без прекрасного не обойтись

Хорошо известно, что Леонардо да Винчи был в равной мере гениальным и художником, и учёным. Менее известно, что Галилео Галилей помимо своих весьма продуктивных занятий естественными науками увлекался и рисованием, и музыкой (это и не удивительно для сына создателя жанра оперы). Мало кто знает, что Исаак Ньютон, будучи ещё ребёнком, покрывал стены комнаты своими рисунками. Когда он подрос, то построил и смастерил множество механизмов, чтобы проверить, как действуют в реальности ранее нарисованные им предметы. А где была бы сегодня вся наша наука, если бы скрипка не спасала самолюбие Альберта Эйнштейна, когда учитель бранил его за неуспехи в учёбе?

ИНТЕРЕСНО: ПОСРЕДНИК МЕЖДУ ПРАВЫМ И ЛЕВЫМ?

Возможно, главная нейрофизиологическая роль искусства – объединить разные способы мышления, свойственные левому и правому полушарию. Левое полушарие – место «жительства» логики, правое полушарие работает совершенно по-другому – «чувственно-эмоционально», что ближе деятельности представителей искусства. При этом суть произведения методами логики и речи может быть передана всего лишь приблизительно.

Музыкальные ритмы мысли

Знаете, как музыка помогает учебе? В одном из известных американских университетов провели эксперимент. В одной из групп третьекурсников еженедельно давали уроки пения, слушали классическую музыку. После года таких занятий более 80 % студентов заметно повысили уровень пространственно-временного мышления, выросли их успехи практически по всем изучаемым предметам. Музыка, действуя некоторым раздражающим (в хорошем смысле этого слова!) образом, побуждает к действиям, возможно бессознательным, «проясняя, очищая психику, раскрывая и вызывая к жизни огромные и до того подавленные и стесненные силы… она раскрывает путь и расчищает дорогу самым глубоко лежащим нашим силам; она действует подобно землетрясению, обнажая к жизни новые пласты» (Л.С. Выготский). Музыка – часть искусства, которое учит и помогает творчеству, само являясь его результатом.

Мир без искусства – это мир и без науки. Художественное творчество, неизменное и неустанное желание человека изображать – и тем самым изучать и изменять своим прикосновением – мир развивает и научный взгляд, предназначенный для записи эмпирических наблюдений за природой. Артист, музыкант или художник неоднократно возвращается к своей пьесе, идее, картине для пересмотра и совершенствования. Так же и учёный пересматривает свои формулы или данные экспериментов для того, чтобы заметить изменения или проверить контрольные гипотезы.

И художник, и учёный нуждаются во вдохновении для работы. Оба они зависят от эвристики, приводящей к открытию. Значит, художественное мышление не просто тесно связано с научным – они взаимоопределяют и поддерживают друг друга.

ИНТЕРЕСНО: УСЛЫШАТЬ ДО РОЖДЕНИЯ

Еще находясь в утробе, будущие младенцы на последних месяцах своего естественного «затворничества», уже способны слышать звуки, доносящиеся снаружи и подражать им. Возможно, поэтому, крики новорожденных в разных странах отличаются, в зависимости от свойств местного языка. Например, в Германии младенцы возвещают о своем рождении с понижающейся интонацией, а во Франции, наоборот, на более высоких тонах.

Малые воздействия – большие результаты

Психолог Яак Панксепп из штата Огайо, проводя эксперименты с воздействием музыки на кур, отметил, что альбом группы «Пинк Флойд» The Final Cut заставил их распушать перья, покачивать в такт головами и совершать другие телодвижения, характерные для человека, прочувствовавшего музыку до «мурашек по коже». Общеизвестно, что у музыкальных произведений широчайший спектр воздействия на слушателя: они могут его возбудить или успокоить, вызвать нервное напряжение или склонить ко сну, заставить петь, плясать или заплакать. Даже выбор партнера или сорта вина зависит в определенной степени от характера музыкального оформления мероприятия. Казалось бы, музыка – это всего лишь колебания воздуха, но каково воздействие! И всё благодаря не только искусству «манипулятора-композитора» и таланту исполнителей, но и способностям спрятавшихся в сером веществе тружеников – так называемых зеркальных нейронов. Это они помогают нам распознавать высоту тона, характер чередования, мелодичность и громкость звуков, меняющихся в соответствии с определенной динамикой. Доказано, что воспринимаемые звуки вызывают в мозгу активацию тех клеток, которые возбуждались бы и в том случае, если бы сам человек совершал действия, приводящие к возникновению этих звуков. К примеру, хруст кем-то съедаемого яблока и в мозгу наблюдателя вызывает определенное возбуждение, будто он сам ест яблоко. С музыкой всё, конечно, гораздо сложнее и «глубиннее», но установлено, что музыкально чувствительный человек, в частности, тоньше улавливает тон разговора и больше способен к эмоциональному сопереживанию. То есть, если зеркальные нейроны в норме «схватывают» хруст того же яблока у любого человека, то в тренированном варианте они способны «поднять» человека до больших высот человеческой культуры.

ИНТЕРЕСНО: СЛУШАТЬ ЗВУКИ И «ДЕЛАТЬ» ИХ – ВЕЩИ РАЗНЫЕ

Большинство «потребителей» музыки воспринимают ее правым полушарием. Композиторы же и профессиональные музыканты активно подключают к работе над музыкальными композициями и левое полушарие, чтобы анализировать звуковые формы. А вот создатели рекламных роликов с успехом используют это различие, чтобы обойти левое полушарие и перевести своих потребителей в разряд «непрофессиональных» слушателей и зрителей. Основное воздействие рекламы направлено на правое полушарие, и поэтому решение о покупке в большинстве случаев выносится иррационально, без критического участия левых долей мозга.

О «малых золотниках» творчества

А вот примеры креативных подходов в сфере деятельности, связанной с гармонизацией среды обитания.

Пример 1

Эвристическая разработка житомирского изобретателя В. П. Нечипоренко, пришедшая на Всесоюзный конкурс изобретательских идей в декабре 1988 года, могла уже тогда пригодиться любому советскому мебельному комбинату, который выпускал диваны, кресла и прочую мягкую мебель. Цель её – предоставить потребителю возможность менять цвет своего дивана (кресла) хоть каждый день. Для этого мебель, уже обтянутая обивочным материалом определённого цвета, комплектуется тремя-четырьмя чехлами из различных цветных тканей (10–12 на выбор), одна из которых имеет особо праздничный колорит. Чтобы чехол плотно держался, можно его и сам диван снабдить застёжками-кнопками или на задней стенке крючками, замками-молниями. И, пожалуйста, диван-хамелеон!

Пример 2

Изобретатель из бывшего г. Жданова, ныне Мариуполя, В. Д. Шамин для того же конкурса в январе 1989 года прислал идею «хорошо забытого» средневекового, если вообще не античного, средства дизайна жилища:

«С давних времен известно применение камеры-обскуры для получения изображения, рисования, а после этот принцип положили в основу фотоаппаратов. Предлагается использовать этот эффект для украшений жилища, домов отдыха, санаториев и пансионатов, курортов и ресторанов, применив дополнительную оборотную призму. Устройство крепится в стене, имеющей сквозное отверстие, или в окошке. В солнечную погоду все предметы, растения, море, находящиеся на улице, будут проецироваться в миниатюрном виде или в нормальную величину на стены и потолок внутреннего помещения, создавая живые картины. Размеры изображения зависят от объектива и фокусных расстояний».

Можно перечислять и перечислять, но уже хотя бы на примере этих простейших изобретательских решений видно, что при минимуме вложенных средств можно достигнуть гораздо большего, чем покупкой новых и новых вещей.

Искусство – мать интуиции

Учась воспринимать и понимать искусство, человек одновременно приготовляется к творческой работе, естественно и почти бессознательно добавляя к своей способности к рациональным умозаключениям (её можно развить сознательно) почти неуловимые элементы иррационального, интуитивного, прорывного мышления. Того, которое после долгих лет учения и размышлений воплощается в счастье открытия – «Эврика!» Родившаяся идея, мысль или чувство зачастую обязаны своим рождением произведениям искусства – книгам, картинам, музыке. Но не только им. Как говорил Мераб Мамардашвили, органами рождения мысли часто являются и произведения искусства, бродящие в наших душах, и произведения искусного труда.

Вообще, рациональное и чувственное переплетаются в созидательной деятельности человека весьма причудливо и непредсказуемо. Известны правильные слова Ломоносова: «Математику уже затем учить следует, что она ум в порядок приводит». Но в то же время ничем не уравновешенный «однополюсный» диктат логики может своим детерминизмом навести порядок настолько своеобразный, что убьет всякую вариативность мысли, обратив её достоинства в недостатки. И поэтому не менее прав Бернард Шоу, отметивший: «Человечество околдовано неудержимым движением науки, и только искусство способно вернуть его к реальности».

ИНТЕРЕСНО: УГАДЫВАНИЕ БУДУЩЕГО ИЛИ «МОЗГ-НОСТРАДАМУС»?

В эксперименте, проведенном в одной из лабораторий MIT (Массачусетского Технологического института), было установлено, что у подопытных животных характер активности клеток мозга, отвечающих за поведение при помещении животных в новую среду, воспроизводит алгоритм активности этих клеток, предшествующий перемене среды. Иными словами, клетки заранее устраивают своеобразный «преплэй» (предварительное «проигрывание» перемен), как будто они знают будущее. Эту ужасную головоломку известный российский нейробиолог Константин Анохин объясняет так: мозг животного рекомбинирует элементы прошлого опыта в похожей среде, и они потом заново «проигрываются», используясь для новых «гипотез» и проб в новой среде.

Литературные маяки

Для научения творчеству полезна литература, которую принято именовать реалистической – то есть заботящаяся о вписывании авторских фантазий в реальные контексты. Полезна не в последнюю очередь потому, что вдумчивый читатель может по ней научиться и собственные фантазии увязывать с жизнью. Хотя любим мы её не только за это.

Что ни говори, а едва ли не главное в литературе – увлекательность. Хотя её, конечно, каждый понимает по-своему. Кого-то захватывают тонкие намёки на средневековые обычаи в «Имени розы» Умберто Эко, а кому-то хватает и цитат из русской классики в романах Бориса Акунина. Кто-то заворожён приключениями мысли в романах английского учёного Чарлза Сноу, а кто-то души не чает в скаковых лошадях, на чьём фоне развиваются детективы бывшего жокея высшего класса Дика Фрэнсиса.

Кстати, не зря все приведенные примеры относятся к самому крупному из литературных жанров. Критик Рената Гальцева пишет: «Роман – это самая «читабельная» вещь, захватывающая вас своим течением (недаром же говорят, желая подчеркнуть увлекательность какого-либо текста, «читается как роман»). С момента рождения жанра, связанного, кстати, с обретением женщиной из среднего класса отдельной комнаты, где наедине с книгой, в тишине она могла погружаться душой в сладостные грёзы наяву, роман стал усладой и заменой жизни, – тем, что интереснее её самой. И какие бы трансформации он ни претерпевал, приобретая оттенки социально-политического, философского, биографического, исторического, фантастического повествования, роман всегда оставался экзистенциальным субститутом жизни, вовлекающим читателя в свою колею. Интеллектуальный роман Томаса Манна или религиозно-метафизический Достоевского так же увлекателен и жизненно насущен (для тех, кто is up to the mark), как и сентиментальный. Он заставляет трепетать, погружая в трагические бездны, уноситься в заоблачные высоты и, в конце концов, становиться искушённее и умудрённее».

Когда целое важнее деталей

Картинка внешнего мира, предоставляемая нам мозгом, является не чисто оптическим изображением, а образом, воссозданным на основе разных «входных сигналов». Наглядной аналогией здесь будет пример из области изобразительного искусства: гравюра «Носорог», созданная Альбрехтом Дюрером, никогда его не видевшим и воспользовавшимся только описаниями этого животного. Несмотря на полное отсутствие визуального контакта с «натурщиком», художник сумел создать рисунок, по которому европейцы не только впервые познакомились с этим представителем заморской фауны, но и считали его достоверным «портретом» с XVI по XVIII век (а в некоторых европейских школах это изображение использовалось в качестве наглядного пособия и до конца 30-х гг. XX века).

Сила воздействия гравюры была такова, что ее не смогли поколебать ни явные отклонения от реального вида животного (наличие лат, диковинных копыт, странного хвоста, «заклепок», чешуи), ни появившиеся затем строго реалистичные изображения с натуры от других художников, которые в творческом отношении все же не смогли затмить фантастический облик дюреровского четырехногого «терминатора». Гравюра Дюрера оказала огромное влияние на графиков и живописцев разных поколений и школ. Сам Сальвадор Дали вдохновился ею на создание скульптуры «Носорог».

На основе, казалось бы, сугубо «эклектичного» материала, Дюрер создал потрясающе цельный, убедительный образ. Гравюра «Носорог» – яркая иллюстрация той разницы, что существует между протоколированием внешней информации и ее обработкой в мозгу, к чему мы будем еще не раз возвращаться на страницах этой книги.

Восприятие и формальности

В 1927 г. в США состоялся любопытный судебный процесс. Скульптор К. Бранкузи обратился в суд с требованием признать свои работы произведениями искусства. В числе работ, отправляемых в Нью-Йорк на выставку, была и скульптура «Птица», которая сейчас считается классикой абстрактного стиля. Она представляет собой модулированную колонну из полированной бронзы около полутора метров высоты, не имеющую никакого внешнего сходства с птицей. Таможенники категорически отказались признать абстрактные творения Бранкузи художественными произведениями. Они провели их по графе «Металлическая больничная утварь и предметы домашнего обихода» и наложили на них большую таможенную пошлину. Возмущённый Бранкузи подал в суд. Таможню поддержали художники – члены Национальной академии, отстаивавшие традиционные приёмы в искусстве. Они выступали на процессе свидетелями защиты и категорически настаивали на том, что попытка выдать «Птицу» за произведение искусства – просто жульничество.

Этот конфликт наглядно показывает трудность оперирования понятием «произведение искусства». Скульптура по традиции считается видом изобразительного искусства. Но степень подобия скульптурного изображения оригиналу может варьироваться в очень широких пределах. И в какой момент скульптурное изображение, всё более удаляющееся от оригинала, перестаёт быть произведением искусства и становится «металлической утварью»? На этот вопрос так же трудно ответить, как на вопрос о том, где проходит граница между домом и его развалинами, между лошадью с хвостом и лошадью без хвоста и т. п. К слову сказать, модернисты вообще убеждены, что скульптура – это объект выразительной формы, и вовсе не обязана быть изображением (Ивин, 2009).

Зрительная прелюдия и финал

Процесс зрительного восприятия идет ступенчато, и на каждой последующей его стадии человек становится все ближе к синтезу в своем сознании цельности воспринимаемого образа. Специалисты сходятся в том, что зрительное блуждание по изображению имеет стимул – в конце концов вознаградить человека эстетическим удовольствием. В этом смысле глаз трудится, чтобы пройти путь «прелюдия-оргазм», если пользоваться общепонятной аналогией. Эстетические критерии уже введены в мозг воспитанием и обучением и, конечно же, они зависят от их характера, а то и от субъективного настроения человека – поэтому далеко не всегда и не все зрители посчитают произведение конкретного живописца гармоничным. Так или иначе, зрительные сигналы о рассматриваемом объекте сравниваются в мозгу с определенной информацией об эстетических законах, хранящейся в соответствующих долях.

При этом законы эстетики не столь просты, они многоаспектны (к примеру, в изобразительных формах они охватывают такие понятия, как контраст, насыщенность цветов, характер их сочетаний, масштабность, пропорции и многое другое). Поэтому в распознавании объекта участвует целое «семейство» различных центров – как зрительной системы, так и памяти. Художник-профессионал, естественно, должен и сам владеть законами гармонизации изображения – примерно так, как ими владеет природа, порождающая красивую бабочку. Только тогда его произведению гарантирована положительная эстетичная оценка сразу в нескольких долях зрительского мозга.

Книги в качестве интеллектуальных гантелей

Контакт с книгой, особенно если он сопровождается активным знакомством с ее содержанием, влияет на работу мозга. У науки для отслеживания подобного воздействия имеется мощный исследовательский инструмент – аппарат магнитно-резонансной томографии (МРТ). Он дает возможность наблюдать, как циркулирует кровь в мозгу. У читающего человека метод МРТ выявил разницу в этой циркуляции – в зависимости от того, совершалось чтение ради развлечения или же оно требовало аналитической, подробной работы. Сама смена видов чтения резко меняла картину кровообращения, а любой из этих способов чтения вызывал прилив крови к участкам мозга, которые активируют его функции, отвечающие за концентрацию внимания и познания.

Естественно, эффект мыслительного процесса зависит от приложенных во время чтения усилий. По мнению Льюиса Кэрролла, один час сосредоточенного размышления на какую-нибудь тему… стоит двух или трёх часов «просто» чтения. Постарайтесь мысленно упорядочивать всё прочитанное, осознанно помогая мозгу – мышлению и памяти – разбивать его по рубрикам и раскладывать по полочкам: это позволяет внутреннему «библиотекарю» при необходимости с лёгкостью находить интересующие сведения, относящиеся к прочитанному и глубоко осмысленному материалу.