Текст книги "Магия Чарли. Волшебство из чайной лавки"

20
Слушание

– Я слышал, что вчера вечером патрульные устроили здесь облаву, – сказал Учитель Лин, встречая их у лестницы ранним утром. – Рад видеть, что у вас хватило ума не попасться к ним в лапы.

И несмотря на то что он пытался сделать вид, что ему безразлично, Чарли заметил, как он облегчённо вздохнул, когда увидел Мангустину. Как долго он ждал их здесь за барной стойкой? Должно быть, достаточно долго, потому что Марьяна, каждый раз проходя мимо с подносом круассанов-улыбок, раздражённо смотрела в его сторону.

Как только они подошли к Учителю Лину, Чарли показал ему свой кулон, на котором осталась всего одна звезда. Учителя это очень озадачило:

– А что бы было, если бы они узнали, кто ты такой! – проворчал он. – Сделайте мне одолжение: будьте сегодня тише воды ниже травы. Этой историей заинтересовались многие наши друзья. Теперь мне нужно пойти в суд и добиться, чтобы нам назначили слушание. Учитывая очереди и огромное количество бумажной работы, нам крупно повезёт, если к обеду будет хоть какой-то ответ.

– А как же скачки на тыквинах? – дрожащим голосом спросила Мангустина. – Мы можем пойти?

– Вы даже обязаны пойти. Там будет весь Тэдем. Во время гонок патрульные всегда слоняются по улицам без дела, и мне бы не хотелось, чтобы у них появилась возможность отыграться на вас. На арене будет гораздо безопаснее. И поскольку я хочу минимизировать риски, то даже купил вам билеты на платной стороне.

Мангустина расплылась в самой благодарной улыбке, которую только можно представить.

– Вы правы, Учитель, – сказала она. – Так будет безопаснее.

Чарли показалось, что она так обрадовалась, что совсем забыла о том, чего так испугалась накануне, поэтому, прокашлявшись, он сказал:

– Учитель, насчёт алгосов, вчера кое-что произошло. Вообще-то даже два раза…

– Я уверен, что твои проблемы кажутся тебе очень серьёзными, дружочек, но у меня есть более срочные дела, например вернуть память твоей бабушке. Суд открывает свои двери через десять минут, и я уже должен быть там. Не наделайте глупостей в моё отсутствие. – С этими словами он развернулся и вышел, оставив Чарли так и стоять с раскрытым ртом.

– Он в принципе прав, – сказала Мангустина. – Это, наверное, и вправду не так срочно. Я имею в виду… не так срочно, как СКАЧКИ!

* * *

После завтрака Чарли пришлось какое-то время ждать Мангустину в их каюте. Она копошилась в своём сундуке из красного дерева, встав спиной к Чарли, чтобы он не видел, что там лежит.

– Что ты делаешь?

– Сюрприз! Скоро увидишь.

Чарли улыбнулся и взял свою шапку-выручалку. Бандит, который скрывался в ней до этого момента, царапнул Чарли по руке, и тот выронил шапку, хотя кот всего-навсего хотел пошалить – просто он совсем не умел втягивать когти.

– Бандит! У нас нет на это времени! – Чарли снова потянулся за шапкой, и кот опять его царапнул. Чарли попытался в третий раз, в четвёртый, в пятый. В очередной раз Бандит полоснул его так сильно, что Чарли вышел из себя: – Хватит! Сиди там, если тебе так угодно, только оставь меня в покое! – Он твёрдой рукой взял шапку, готовый к очередной атаке… и заметил, что портал закрылся сам собой. Чарли нахмурился и мысленно приказал ему открыться. Шапка тут же повиновалась, но Бандит остался в ней.

– Давай пошевеливайся, а то опоздаем! – вдруг воскликнула Мангустина. – Ты взял свой шарф? А где значок?

Значок «Анасфем, я тебя люблю!» мерцал так, будто съехал с катушек. Чарли, вздохнув, прикрепил его себе на куртку.

– Я правда обязан болеть за этого типа? – спросил он.

Мангустина посмотрела на него так, что он быстренько начал обматывать шарф вокруг своей шеи.

– Почему ты спрашиваешь? Ты что, тоже думаешь, что он проиграет, да?

– А, нет, конечно!

Был ли это подходящий момент, чтобы рассказать Мангустине о той ночной встрече? Увидев её энтузиазм, Чарли решил отложить этот разговор. На тот момент это ничего бы не изменило, разве что Мангустина очень плохо восприняла бы то, что её кумира втаптывают в грязь.

На улицах, ведущих к стадиону, где должны были проходить скачки, было полно народу. Мангустина, волоча за собой свой сундук, пробиралась между магами, которые постепенно заполняли трибуны.

– Эй, детки, вы, похоже ошиблись дверью! – рявкнул на них цербер-билетёр, с любопытством разглядывая их шапки-выручалки.

– А вот и нет! – парировала Мангустина, размахивая билетами прямо у него перед носом.

Цербер тут же сменил тон:

– Вы абсолютно правы, мадемуазель, приятного просмотра!

Чарли и Мангустина сели на обитую бархатом скамейку. Публика вокруг них была одета со вкусом, но почти все нацепили на себя либо кепки, либо шарфы в поддержку своих кумиров. Кто-то даже не поленился нанести разноцветный макияж.

– Это просто идеально, – сказала Мангустина. – Думаю, мне стоит поднять цены.

Чарли с жадным любопытством разглядывал стадион. Площадка для скачек представляла собой огромный ров. Сама беговая дорожка была извилистой, и к ней с обеих сторон вплотную подступал густой лес. Чарли недоумевал, как же они будут следить за ходом скачек с такого расстояния, ведь за деревьями было совершенно ничего не видно, как вдруг заметил по краям стадиона четыре огромных экрана. На первом было написано «МОРАНЖЕЛЬ ака НЕПОБЕДИМЫЙ». На остальных – «МЕЛЮЗИНА ДЮБОНПЬЕ», «ЖЮПЕН ДЕ МЕРИНГОЛД» и «СЕЛЕСТЕН БУРПЕН».

– Ну, за работу! – воскликнула Мангустина.

И она накинула ремень от своего сундука себе на шею. Теперь он был открыт и Чарли увидел, что он доверху наполнен всяческими сладостями. На крышке сундука блестела золотая надпись «Под покровительством Анасфема Непобедимого!», а в маленьком магическом зеркальце отражалось его лицо с массивным подбородком и белоснежной улыбкой.

Чарли, не удержавшись, иронично улыбнулся, на что Мангустина ответила:

– Смейся сколько угодно, зато его покровительство отпугнёт патруль: они точно не посмеют вымогать у меня деньги, зная, что часть их принадлежит Анасфему. Хочешь что-нибудь купить?

– Даже не знаю… я ни одной из этих сладостей ни разу не пробовал.

– Ну смотри: вот музыкальные заварные пирожные, в одной упаковке – вся гамма. А это утешающие мадленки, но они скорее на случай проигрыша, а раз ты болеешь за Анасфема, то тебе они не понадобятся. Тут у нас леденцы «Тутти-Фрутти»: каждый раз, как их облизываешь, у них новый вкус. Ну и, наконец, пончики с предсказаниями!

Чарли нахмурился. Где-то на задворках его памяти зашевелилось смутное воспоминание, но оно никак не хотело становиться четче. Не дождавшись от него ответа, Мангустина снова заговорила:

– Знаешь, путь к успеху совсем непрост.

– А.

– Так что можешь не скрывать, как ты мной восхищён, я разрешаю.

– А что значит «пончики с предсказаниями»?

– Это обычный пончик, но с запиской внутри. В записках предсказания, которые обычно сбываются почти сразу, они, как правило, пустячные и забавные.

– Хорошо, – кивнул Чарли, – тогда я возьму пончик.

Увидев взвинченные Мангустиной цены, он чуть не поперхнулся, но спорить не стал.

И вдруг со стороны амфитеатра раздались крики:

– Вон они! Вон они!

И действительно, на беговой дорожке появились четыре тыквины. Наездники шли впереди. А на задней подножке каждой тыквины стояло по магу, и держались они гораздо скромнее. Мангустина объяснила Чарли, что это техмаги и их задача – по ходу скачек чинить тыквину и отводить от неё заклинания.

Сине-золотую тыквину Анасфема тянули тяжеловозы, так называемые першероны. Две другие тыквины были запряжены рысаками, которые нетерпеливо перебирали копытами. А вот четвёртая…

– Это что, единороги?! – спросил Чарли в восторге.

– Подумаешь! Это упряжка Селестина Бурпена. Он полная бездарность, зато у него есть деньги, вот он и транжирит их, развлекая болельщиков. Поэтому ему и позволяют участвовать. Держи – твой пончик. Спасибо за покупку, обращайтесь к нам ещё.

Пока Мангустина продолжала торговать сладостями, громкий голос эхом прокатился по аренам:

– СОРЕВНУЮЩИЕСЯ ГОТОВЫ К СТАРТУ! ДАМЫ И ГОСПОДА, ПРОСИМ ВАШЕГО ВНИМАНИЯ! ДО НАЧАЛА ЕЖЕШÁБАШНЫХ СКАЧЕК ОСТАЁТСЯ НЕСКОЛЬКО СЕКУНД! А ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЖЮРИ В ЭТОМ ГОДУ ВЫБРАН ВЫДАЮЩИЙСЯ АКАДЕМИК ЖЕРОНТ ДЕ ПУРАНС!

Чарли поискал глазами и наконец увидел возвышающуюся над остальными специальную трибуну, в которой сидели двое мужчины и одна женщина. Преклонный возраст сидящего посередине мужчины вполне позволял ему быть выставленным в качестве музейного экспоната. Выглядел он немного растерянным. Одет был весьма необычно: в чёрное, с золотой лилией, вышитой на груди – там, где находится сердце. Женщина, сидящая рядом со стариком, легонько тряхнула его за плечо, отчего он, видимо, проснулся и неуверенно поднял руку, приветствуя толпу. Зрители разразились овациями, но Чарли заметил, что VIP-трибуны хлопали с гораздо большим энтузиазмом, чем остальные.

– А ВЫПОЛНИТЬ ЭТУ НЕПРОСТУЮ МИССИЮ ЕМУ ПОМОГУТ СТЕФФИ АЛИКАНТЕ И АРЧИБАЛЬД ДЕ ВИНЬЕ.

Двое других членов жюри, которые были в гораздо лучшей форме, тоже поприветствовали публику. Потом на стадионе наступила тишина, и через несколько секунд раздался выстрел. Лошади тут же помчались галопом.

– И ВПЕРЁД ВЫРЫВАЕТСЯ МЕЛЮЗИНА, ЗА НЕЙ С НЕБОЛЬШИМ ОТРЫВОМ СЛЕДУЕТ ЖЮПЕН. НЕ ОТСТАЁТ ОТ НИХ И АНАСФЕМ, КОТОРЫЙ, КАК ОБЫЧНО, НЕ ТОРОПИТСЯ ОБХОДИТЬ СОПЕРНИКОВ НА ПЕРВЫХ МИНУТАХ. ЗА НИМ ИДЁТ СЕЛЕСТЕН… И ОН… ПОКА ПОСЛЕДНИЙ.

Единороги Селестена действительно «шли»: они элегантно вышагивали, презрительно озираясь вокруг. На каждом экране болельщикам показывали основного конкурента их кумира. Чарли разглядел в руках у каждого наездника длинную палку с металлическим наконечником. Лидирующая наездница заметила висящий на дереве серебряный сундучок, извернулась и ловко стукнула по нему палкой. Из сундучка посыпались звёздочки и обволокли её тыквину: та вдруг резко замедлилась, и её обогнали сразу все три конкурента.

– АЙ-ЯЙ-ЯЙ! – воскликнула комментаторша. – КАК ЖЕ НЕ ПОВЕЗЛО МЕЛЮЗИНЕ: ЕЙ ПОПАЛОСЬ ЗАМЕДЛЯЮЩЕЕ ЗАКЛИНАНИЕ! ЕЁ ТЕХМАГ ПЫТАЕТСЯ ОБЕЗВРЕДИТЬ ЕГО, НО ЭТО ЗАКЛИНАНИЕ НЕ ТАКОЕ ПРОСТОЕ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ВСЁ МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬСЯ, ВЕДЬ СОРЕВНУЮЩИМСЯ ПРЕДСТОИТ РИСКОВАТЬ ЕЩЁ МНОГО РАЗ. НАПОМИНАЕМ: НА ИХ ПУТИ ИМ ВСТРЕТИТСЯ ЕЩЁ СЕМЬ ЯЩИКОВ, И ЕСЛИ ОНИ БУДУТ НАМЕРЕННО ИХ ИЗБЕГАТЬ, ТО МОГУТ БЫТЬ ДИСКВАЛИФИЦИРОВАНЫ. А СКАЧКИ ВЫИГРАЮТ САМЫЕ ОТВАЖНЫЕ!

Ящики?! И тут Чарли понял смысл той ночной встречи, невольным свидетелем которой он стал. Анасфему нужен был план расположения заклинаний, спрятанных в ящиках. Таким образом, он приблизительно знал, какие из них стоит открывать, а какие лучше обойти стороной: ведь он заполучил план по крайней мере для одной трети всех заклинаний. Получается, Анасфем – самый настоящий мошенник! А как же судья Денделион? Он-то как оказался замешан в эту историю? Скачки подобного масштаба – это всегда много денег, и наверняка судья, зная, на кого ставить, не оставался внакладе… Истинные мотивы зла всегда связаны либо с властью, либо с деньгами.

У Чарли проснулся интерес к скачкам. Жуя пончик, он не сводил глаз с Анасфема: ему было очень любопытно, верна ли его теория. Мангустина торговала неподалёку не покладая рук: её сладости пользовались спросом.

Анасфем стукнул палкой по ящику, тот опрокинулся – и через мгновение лошади, наездник и тыквина покрылись золотой пыльцой.

– АНАСФЕМУ ПОПАЛОСЬ НЕЙТРАЛЬНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ. ДЛЯ ЕГО ТЕХМАГИНИ ЭТО МАННА НЕБЕСНАЯ – ВЕДЬ ОНА ДАЖЕ ПАЛЬЦЕМ НЕ ПОШЕВЕЛИЛА, ЧТОБЫ ЕГО ОБЕЗВРЕДИТЬ. ИТАК, СОРЕВНУЮЩИЕСЯ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К РЕКЕ, И ВОТ ВСЕ ОНИ БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ БРОСАЮТСЯ В ВОДУ… ВСЕ, КРОМЕ СЕЛЕСТЕНА БУРПЕНА.

По аренам прокатилась волна смеха. Единороги топтались на берегу: они явно не собирались перепачкать в грязи свои копытца. Техмагиня Селестена спрыгнула с тыквины и стала тянуть их за уздечку в сторону реки.

– ЗАКЛИНАНИЕ ЗАМЕДЛЕНИЯ НАКОНЕЦ-ТО ПРЕКРАТИЛО ДЕЙСТВОВАТЬ НА МЕЛЮЗИНУ, И ОНА ГАЛОПОМ, ВТРОЕ БЫСТРЕЕ ОБЫЧНОГО, НАГОНЯЕТ ОСТАЛЬНЫХ. НО ПОКА ОНА ПЕРЕПЛЫВАЕТ РЕКУ, АНАСФЕМ ОДНИМ УДАРОМ ОТКРЫВАЕТ НОВЫЙ ЯЩИК, И… ОХ, ДАМЫ И ГОСПОДА, ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ: В НЁМ ОКАЗЫВАЕТСЯ ЗАКЛИНАНИЕ УСКОРЕНИЯ! АНАСФЕМ НА ВСЕХ ПОРАХ НЕСЁТСЯ ВПЕРЁД, ОСТАВЛЯЯ СВОИХ СОПЕРНИКОВ ДАЛЕКО ПОЗАДИ! И ВОТ ОН УЖЕ У ЛОГОВА ДРАКОНА, ЕМУ НЕ ДОЛЖНО СОСТАВИТЬ ТРУДА ПРОЙТИ ЕГО… АЙ-ЯЙ-ЯЙ, СУДЯ ПО ВСЕМУ, ЗОЛОТАЯ ПЫЛЬЦА БЫЛА НЕ ТАКОЙ УЖ И БЕЗОБИДНОЙ. НЕУЖЕЛИ АНАСФЕМ ЗАБЫЛ, ЧТО ЗОЛОТО ВЫВОДИТ ДРАКОНОВ ИЗ СЕБЯ?!

Чарли чуть не поперхнулся пончиком, когда из грота показался громадный зелёный дракон и, запросто разорвав цепь, на которую был посажен, погнался за Анасфемом.

– АНАСФЕМ ОКАЗАЛСЯ В КРАЙНЕ ЩЕКОТЛИВОМ ПОЛОЖЕНИИ! И ЕГО ТЕХМАГИНЯ, КАЖЕТСЯ, НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАТЬ! ПРИЗОВУТ ЛИ ОНИ НА ПОМОЩЬ ЖЮРИ, РИСКУЯ ЗАРАБОТАТЬ СЕРЬЁЗНЫЙ ШТРАФ?

И тут Чарли почувствовал, что у него на зубах хрустит бумага. Записка с предсказанием! Он быстро её выплюнул и стал торопливо разворачивать – а вдруг он узнает, чем закончится для Анасфема эта погоня…

«НЕТ БУДУЩЕГО – НЕТ ПРЕДСКАЗАНИЯ».

– Как это?! – удивился Чарли. – Что это значит?

Тем временем с Анасфема уже слетела золотая пыльца, и теперь дракон гнался за ним по беговой дорожке без особого усердия. Наконец существо решило, что пора уже возвращаться к себе в пещеру, и, развернувшись, нос к носу столкнулось с упряжкой Жюпена, которая всё это время не отставала от Анасфема. Лошади запаниковали, наездник тоже. Взмахнув длинной палкой с наконечником, он запустил в дракона светящимся шаром.

– ЖЮПЕН ПРИЗЫВАЕТ НА ПОМОЩЬ ЖЮРИ! И ПРЕЗИДЕНТ ЖЮРИ ЗНАКОМ ДАЁТ ПОНЯТЬ, ЧТО ОН ЛИЧНО ПРИМЕТ МЕРЫ. КАКАЯ ЧЕСТЬ!

Чарли скептически посмотрел на старика, который пытался соткать заклинание. К несчастью, его трясущимися руками можно было разве что посыпать клубнику сахаром, но никак не выводить руны. В конце концов сидящая рядом с ним женщина молниеносно начертила в воздухе руну, после чего принялась так горячо поздравлять старика, будто это сделал он. А на беговой дорожке упряжка Жюпена превратилась в фантом, и челюсти дракона щёлкнули в воздухе.

В тот же момент Чарли услышал за спиной крики и обернулся, отвлёкшись от скачек.

– Верни мой кошелёк, воришка!

– Я ничего у тебя не крала, цены у меня почти честные!

«О боже, – подумал Чарли, – неужели опять они!»

В нескольких рядах от него Мангустина опять чего-то не поделила с Тибальдом, Торусом и Марузой. Спор становился всё жарче, и Чарли поспешил ей на помощь.

– У меня только что был кошелёк! – визжала Маруза. – Давайте позовём патрульных и посмотрим, что скажут они!

– Патрульные прежде всего защищают свои собственные интересы! А твой прадедушка ведь президент жюри!

– При чём здесь это? Патрульные совершенно беспристрастны!

– Или, точнее, более пристрастны к одним и гораздо меньше – к другим, – вмешался Чарли. – А Мангустина к твоей пропаже не имеет никакого отношения. Дай ей спокойно работать, а я помогу тебе искать кошелёк, если хочешь. Наверное, он просто завалился за сиденья…

Увидев Чарли, Тибальд и Торус насторожились, но он всё ещё надеялся разрешить конфликт мирно. Маруза повернулась к нему и преувеличенно плаксивым голосом пожаловалась:

– Родители меня убьют, если я вернусь без кошелька!

– Ой-ой-ой, бедная-несчастная! – воскликнула Мангустина, которая была равнодушна к искусству дипломатии. – Остаётся только угостить их утешающими пирожными, чтобы они легче восприняли плохую новость.

– Патрульные, сюда! – завопила Маруза. – Здесь воришка!

– Серьёзно?! – возмутился Чарли.

– Родители меня убьют! – оправдалась Маруза.

Трое патрульных уже поднимались к ним с нижних рядов. Мангустину охватила паника.

– Нам лучше убраться отсюда, и побыстрее, – сказал Чарли. – Пока ещё есть шанс…

Но Мангустина не двинулась с места.

– Послушай, – обратилась она к Марузе, – скажи им, что ты ошиблась, и я отдам тебе половину выручки. Это приличная сумма, всё равно патрульные их бы прикарманили.

– Я хочу всё, – ответила Маруза, – и оставшиеся сладости тоже. Правда, Тибальд?

Тот с презрением отвернулся:

– Это твои дела, Маруза, мне не нравится, что ты позвала патрульных. Надо было самим разобраться.

– Ага, – подхватил Торус, – надо было самим задать им взбучку.

– Хотя, – добавил Тибальд, – когда покончишь с ними, отложи мне музыкальные заварные пирожные.

Мангустина, совершенно поникшая, сняла с шеи ремень и протянула сундук со сладостями Марузе, которая аккуратно поставила его на своё сиденье. В ту же секунду подошли патрульные:

– Что здесь происходит?

– Ложная тревога, извините, – сказала Мангустина. – Моя подруга только что нашла пропажу.

– Неправда! – воскликнула Маруза, жестоко скалясь. – Мало того что она ворует, так ещё и врёт!

– Что?! – еле выговорила Мангустина. – Мы же договорились… Ах ты…

Чарли напрягся. Как же ей помочь? А если он сделает только хуже? Вдруг он почувствовал, как что-то жёсткое трётся об его щиколотки.

– Жюстина?! – вскрикнул он, чуть не отпрыгнув. – Что ты тут делаешь?!

Крокодилиха радостно замахала хвостом, сбив с ног сразу трёх человек. Заметив, что у неё на шее висит свёрток, Чарли взял его и, развернув, прочитал:

«Суд принял решение провести слушание немедленно.

Чарли истец, поэтому его присутствие обязательно.

Срочно направляйтесь сюда, или слушание отменят!

Номер дела 8747».

Патрульные уже схватили Мангустину, и теперь она отчаянно вырывалась:

– Я не хочу, чтобы меня досматривали, я ничего такого не сделала!

– Держите её! Я должен проверить её кулон!

– Так, – выдохнул Чарли, приняв решение. Он подбежал к сиденью Марузы, на котором лежал сундук Мангустины, схватил его и вытряхнул содержимое прямо на патрульных и зрителей, которые очень удивились граду из сладостей.

– Эй, Жюстина, смотри сколько вкусняшек!

И к его великому облегчению, крокодилиха поползла по рядам, сея дикую панику. Патрульные, увидев, что она направляется прямо к ним, завопили:

– Чей это крокодил?! Дамы и господа, напоминаем: вы несёте полную ответственность за своих Спутников! – Они хотели сказать ещё что-то, но тут Жюстина сбила их обоих с ног.

Мангустина, воспользовавшись всеобщим хаосом, побежала к Чарли, и они бросились наутёк, пока Жюстина с удовольствием поглощала сладости, а заодно и деньги болельщиков.

– И ВОТ НАКОНЕЦ-ТО СЕЛЕСТЕН ДОБРАЛСЯ ДО СВОЕГО ПЕРВОГО ЯЩИКА! – продолжал громыхать голос комментаторши. – НО КАКАЯ НЕУДАЧА: В ЯЩИКЕ ОКАЗАЛОСЬ ЗАКЛИНАНИЕ ОСТОЛБЕНЕНИЯ! АНАСФЕМ МЕЖДУ ТЕМ ЗАВЕРШАЕТ ПЕРВЫЙ КРУГ СКАЧЕК, ДАВАЙТЕ ЕМУ ПОАПЛОДИРУЕМ!

Это было последнее, что услышали Чарли и Мангустина перед тем, как улизнуть со стадиона. И пока они со всех ног мчались по пустынным улицам Тэдема, Чарли объяснил ей, к чему такая спешка: их ждут в суде, и это очень срочно.

– Учителю Лину нужен только ты, – задыхаясь, крикнула Мангустина. – Беги! Оставь меня, мне надо отдышаться!

Ничего ей на это не ответив, Чарли просто схватил её за руку и потянул за собой.

Скоро, окутанное дымкой, с дорожками из розовых кустов и водопадами, показалось здание Академии.

– Сюда! – крикнула Мангустина, сворачивая в сторону от величественного здания. – Вход в зал суда – с торца здания!

Массивная бронзовая дверь с двумя створками была такой огромной, что даже с приличного расстояния можно было разглядеть фигуры людей под пытками, которыми она была украшена.

– Да уж, здесь с правосудием и вправду шутки плохи, – прошептал Чарли, переходя на шаг.

И тут, выставив вперёд руки с татуировками, готовые в любую секунду запустить в Чарли и Мангустину алгосами, путь им преградили двое патрульных.

– Нас вызвали! – поторопился объяснить Чарли. – Дело номер… э… – Он достал записку. – Дело номер восемь тысяч семьсот сорок семь.

Один из патрульных бегло заглянул в список, лежащий на высокой тумбе перед ними, и пренебрежительно фыркнул:

– А, фигурант дела. Почему опаздываем?

Второй патрульный налёг на дверь, дверь не поддавалась, но он сделал вид, что это не стоит ему никаких усилий. В конце концов ему пришлось несколько раз сильно ударить плечом по одной из створок, и когда та приоткрылась сантиметров на двадцать, он сказал:

– Давайте, коротышки, вперёд! И так пролезете.

Мангустина, извиваясь, с трудом протиснулась через узкую щель. Чарли же, не раздумывая, толкнул створку, и она открылась ещё сантиметров на тридцать. Петли ворот адски заскрипели, а глаза патрульных стали размером с блюдца.

– Да ладно, – тихо сказал Чарли с виноватым видом, – ведь самое сложное сделали вы…

Мангустина встала как вкопанная. Они оказались в огромном зале с чёрным полом и стенами, которые, словно длинными царапинами, были испещрены падающими с потолка узкими полосками света. На стене, напротив входа, висело огромное зеркало, визуально увеличивющее и без того огромный зал. Скамьи амфитеатра были полупусты. В зале было около тридцати человек – все, кто смог прийти. Из них человек семь-восемь сидели в первом ряду – это были старики в чёрном, с вышивкой в виде золотой лилии.

– Члены Академии, – шепнула Мангустина, заметив, что Чарли смотрит в их сторону. – Это не очень хорошо…

В центре зала за небольшой кафедрой стоял Учитель Лин и смотрел на Мангустину и Чарли, идущих вдоль рядов.

– Откладывать слушание не представляется необходимым, – сказал он наконец. – Истец только что явился в зал суда.

– Ну что ж, – взял слово судья, – раз уж этот молодой человек удостоил нас своим присутствием, то пусть подойдёт.

Чарли обратил свой взгляд на возвышение, где находилась центральная ложа. Мужчина, произнёсший последнюю фразу, смотрел оттуда прямо Чарли в глаза. Он был крепкого телосложения, с роскошной седой шевелюрой и подчёркнуто элегантен. Морщины на его лице выдавали в нём решительный суровый нрав. На его чёрной мантии у сердца тоже была вышита лилия. Мангустина шепнула Чарли:

– Это судья Денделион… Собственной персоной…

Чарли перевёл взгляд на Учителя Лина, словно пытаясь найти поддержку.

Вообще-то Чарли не было присуще чувство ненависти, но в этот момент он сразу почувствовал к судье сильнейшую неприязнь. Он расправил плечи, поднял подбородок и уверенно пошёл через зал, смело глядя прямо перед собой. Он слышал, как Мангустина осторожно следует за ним. Рядом с судьёй сидели две женщины и мужчина – должно быть, асессоры и секретарь. Все они враждебно сверлили Чарли глазами.

«Смелее, – подбодрил он себя. – Если всё пойдёт по плану, то совсем скоро мы вернём бабушке память».

Чарли поравнялся со своим наставником и остановился, не осмеливаясь на него взглянуть.

– Учитель Лин, вы являетесь официальным представителем этого недомага, – важным тоном произнёс судья. – Соблаговолите озвучить ваши обвинения.

Элегантно поправив указательным пальцем пенсне, Учитель Лин прокашлялся и окинул взглядом присутствующих. Несколько человек сдержанно кивнули ему. От напряжения в зале было невыносимо душно.

– Меня привело сюда дело особой важности, – начал Учитель Лин. – Я обвиняю Всадника в похищении душ и участии в аморальном сговоре.

В зале раздались возмущённые возгласы. Больше всего оскорбились члены Академии. Они повскакивали со своих мест, крича:

– Да как вы смеете?!

– Это недопустимо!

Судья Денделион стукнул молотком:

– Учитель Лин, осознаёте ли вы, что Аллегории находятся под контролем Академии и что подобные обвинения подразумевают вопиющую халатность с нашей стороны?

Учитель Лин сжал плечо Чарли, словно для того чтобы убедиться, что его главный козырь всё ещё при нём:

– Сожалею, ваша честь.

– Хмм. Но, судя по всему, не настолько, чтобы отказаться от своего заявления. Будьте добры, продолжайте.

Чарли заметил, что у судьи очень мелодичный голос, напоминающий музыкальный инструмент: плотный, мягкий и немного претенциозный. Гобой.

К счастью, Учитель Лин владел ораторским искусством и смог дать достойный ответ:

– Я обвиняю Всадника в похищении души почтенной Мелиссы. Она узнала об аморальном сговоре, в который он вступил, и тогда он решил забрать у неё память, чтобы почтенная Мелисса его не выдала.

Имя почтенной Мелиссы возымело должный эффект, и в зале начали перешёптываться. Судья поднял бровь:

– Это серьёзное заявление. У вас, конечно, есть доказательства?

– Они были в памяти почтенной Мелиссы.

– Естественно. В таком случае, у вас, наверное, есть доказательства того, что почтенная Мелисса пострадала от рук Всадника, а не от старческого слабоумия?

Учитель Лин покачал головой:

– Нет.

Судья позволил себе мелодичный смешок:

– Послушайте, я думаю, что все здесь собравшиеся души не чаят в почтенной Мелиссе и помнят о её неоценимом вкладе в развитие магической кулинарии. Я сам очень люблю апокартофель и пончики с предсказаниями: честно признаться, они уже минимум дважды спасали меня от неловкой ситуации! В первый раз пончик предсказал, что я вот-вот наступлю на развязавшийся шнурок, а во второй – что у меня оторвётся пуговица на рубашке. Он немного помолчал, а потом обратился к аудитории: – Не буду тянуть: я быстро её пришил, так что оторваться она не успела.

Зал засмеялся. А Чарли сжал в кулаке гнев. Судья только что выставил его бабушку на посмешище, представив её как простую кухарку, которая только и может смешить народ, отпуская шуточки о повседневной жизни. Учитель Лин тоже разозлился, Чарли это почувствовал. Тем не менее, когда Учитель снова взял слово, его голос звучал совершенно спокойно:

– Почтенная Мелисса была не единственной, кто расследовал активность Всадника. Она была частью группы, в которой состояли маги с общими целями. И в настоящее время Всадник ведёт на них охоту.

Судья слащаво улыбнулся:

– Ещё одна захватывающая история. А потом вы, наверное, расскажете нам о заговоре? Мне не терпится послушать! Хотя что-то мне подсказывает, что у вас опять нет доказательств.

– Напротив, ваша честь. Желая устранить свидетелей, Всадник напал на этого недомага. – Учитель стал толкать Чарли вперёд, а тот изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Зал возмущённо загудел. Но Учитель Лин не обратил на это внимания: – Нападение случайно отразилось в этом магическом зеркальце. Поэтому я прошу показать здесь его содержимое. – И он достал из кармана пиджака то самое зеркальце.

Судья сжал челюсти, но в конце концов кивнул:

– Асессор, организуйте, пожалуйста, сеанс отражений, чтобы содержимое этого зеркала смог увидеть весь зал.

Одна из двух женщин, сидящих рядом с судьёй, встала, подошла к Учителю Лину и, забрав у него зеркальце, установила его на висящем на стене большом зеркале так, чтобы оно отражалось и в большом судейском.

Сначала зеркало помутнело, а потом в нём вдруг появилось отражение Чарли. Он стоял лицом к ловушке для спокойных, и вдруг у него за спиной возник Всадник. В этот момент отражение тряхнуло так, будто тот, кто держал зеркальце, вздрогнул от неожиданности. Всадник поднял косу и попытался ударить Чарли, но тот чудом увернулся.

Зал в ужасе ахнул.

Судья стучал молотком, снова и снова призывая всех к порядку. Его искрящаяся самоуверенность испарилась.

«Да он притворяется!» – заподозрил неладное Чарли. Было в судье что-то, что не давало Чарли покоя. А ведь он всегда был внимателен к эмоциям окружающих, пренебрегая своими, и поэтому умел уловить фальшивые нотки в поведении любого человека. Так откуда взялась фальшь в этот раз? Ему никак не удавалось поймать её за хвост, но он чувствовал, что она где-то рядом, словно притаилась в засаде и выжидает момент.

– Тишина! Всем молчать! – кричал судья, голос слушался его теперь гораздо хуже.

В конце концов аудитория угомонилась, хотя тишина была зыбкой и напоминала погасшие угли, готовые при малейшем дуновении ветерка разгореться с новой силой.

– На основании только что увиденного, – снова заговорил Учитель Лин, – я призываю суд к справедливости! Воспоминания почтенной Мелиссы должны быть ей возвращены, а Всадник должен быть лишён степени Аллегории!

По полупустым рядам амфитеатра прокатилась волна шёпота: пришедшие поддержать Учителя Лина обсуждали увиденное всё громче и громче, и даже те, кто зашёл просто поглазеть, теперь были готовы поддержать обвиняющую сторону. В зале всё громче раздавались возгласы:

«Почтенная Мелисса заслуживает справедливости! Да здравствует справедливость!»

Судье было явно не по себе: сначала он почесал в затылке, а потом стал гладить подбородок, словно никак не мог принять решение. Тем не менее, когда он снова заговорил, голос его прозвучал уверенно и чётко:

– Ваши обвинения чрезвычайно сме– лы, но, похоже, они подкреплены достоверными фактами. Если окажется, что Всадник серьёзно нарушил свои обязанности, он будет лишён не только степени Аллегории, но и… свободы. Если у Всадника обнаружатся воспоминания почтенной Мелиссы они будут ей возвращены. Разумеется, будет проведено расследование. А теперь я предлагаю незамедлительно призвать Всадника, чтобы услышать его версию. Так как среди нас находятся несколько членов Академии, я предоставляю им честь заняться этим вопросом. Можете взяться за это коллегиально, это сэкономит нам время.

Чарли заметил, что Учитель Лин пытается скрыть удивление.

– Спасибо… что действуете без промедлений, – сказал он судье.

Денделион любезно улыбнулся в ответ, словно и впрямь был невероятно великодушен, после чего начал раздавать указания, готовясь применить мощнейшее заклинание для призыва Аллегории. И как нарочно, всё, что было для этого необходимо, оказалось в зале суда.

Учитель Лин, воспользовавшись суматохой, повернулся к Чарли и шепнул ему на ухо:

– Наверное, радуются, что мы не обвинили их, и теперь они захотят как можно быстрее покончить с расследованием, чтобы оказаться вне подозрений.

Трое членов Академии, встав со своих мест, чертили на полу крайне сложные руны.

– Иди к Мангустине, – сказал Учитель Лин. – Незачем оставаться здесь.

Чарли с облегчением кивнул. Он уже дважды встречался со Всадником, и оба раза его до мозга костей пробирала дрожь, поэтому он не горел желанием снова оказаться рядом с этой Аллегорией.

Мангустина забралась аж на четвёртый ряд, в самый его конец, и заметить её сразу оказалось не так просто. Когда Чарли подошёл к ней, то удивился, увидев, что она в приподнятом настроении.

– Ты думаешь, хорошо, что они это затеяли? – спросил он у Мангустины.

– Что? А, да, конечно… Извини, я обрадовалась, потому что никогда раньше не видела заклинания для призыва Аллегории. Понимаешь, это особая форма магии, и для неё требуется очень много энергии… – И, осознав, что не проявила должного сочувствия, она добавила: – Извини. Ты, наверное, переживаешь за свою бабушку.

– Немного. Вообще-то да – сильно переживаю. Я очень-очень надеюсь, что нам удастся забрать как можно больше её воспоминаний… Даже подумать страшно: а вдруг Всадник уже растранжирил все жемчи?! Он ведь раздавал их тэдемовцам как конфеты!

– Да… Но в любом случае будет лучше, чем сейчас, верно? И потом, она ведь боролась со Всадником, когда он начал красть её воспоминания, а это значит… в каком-то смысле она выиграет эту войну.