Текст книги "Магия Чарли. Волшебство из чайной лавки"

– Да, пожалуй, ты права…

Вдруг Мангустина вздрогнула, и Чарли заметил, что температура воздуха в зале упала сразу на несколько градусов. Руны, начерченные академиками на полу, светились. По полу пополз туман, и уже достиг трибун. Раздался звон колокола, как на похоронах, и послышался стук копыт, который начал медленно приближаться. В зале воцарилась гробовая тишина.

– Всадник, мы призываем тебя, при– ди! – воскликнул судья. – Будучи Аллегорией, ты обязан ответить на наш призыв!

– Кого ты представляешь и почему принудил меня оказаться здесь помимо моей воли?

От этих слов все чувства у Чарли будто онемели, и он удивился, когда понял, что за секунду вспотел с ног до головы. Голос, который он слышал, раздавался словно из могилы. Чарли сощурился.

А когда открыл глаза, среди них была сама Смерть.

21
Крик души

Всадник предстал перед ними верхом на своём верном коне, с наполненными жемчами песочными часами на поясе, с косой в руке и в скрывающем лицо ужасном чёрном платке, который делал его непохожим на человека.

В присутствии Всадника судья Денделион заговорил, кажется, ещё более торжественно, чем до его появления:

– К тебе обращается всемогущая Академия! Сегодня ты призван отчитаться перед лицом нашего суда, ибо выдвинутые против тебя обвинения крайне серьёзны. Всадник, тебя обвиняют в попытке убийства присутствующего здесь недомага. Помимо этого, тебя обвиняют в похищении памяти почтенной и выдающейся Мелиссы. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

В течение нескольких секунд Всадник молчал, а потом Чарли увидел, как он поворачивается лицом – точнее пустотой, которая была у него вместо лица, – к нему, к Чарли, отчего его бросило в холодный пот. После нескольких секунд, которые показались Чарли вечностью, Всадник отвернулся и взял в руку свои песочные часы. Его пальцы, пройдя сквозь стекло, будто его там и не было, подцепили жемчу, и он протянул её одной из асессорш, но та, окаменев от ужаса, не могла сдвинуться с места.

– Ну и чего вы ждёте? – прикрикнул на неё судья Денделион. – Вы что не видите, что всаднику нужно зеркало?!

Тогда асессорша, дрожа от страха, встала и протянула руку. Она пыталась дотянуться до жемчи, оставаясь при этом как можно дальше от Всадника. И как только он выпустил жемчу и та упала ей в ладонь, перепуганная женщина, забыв о человеческом достоинстве, стремглав ринулась к судебному зеркалу. Она швырнула жемчу в зеркало, и оно тут же её поглотило. Зеркало помутнело, а потом в нём проявилось воспоминание.

Раннее тёплое утро, красный вагончик благоухает только что сваренным вареньем. Кухонька залита солнечным светом, а на плите, как обычно, бурлят три чугунные кастрюльки.

Чарли вздрогнул от неожиданности. Хотя его воспоминания, связанные с бабушкой, были по большей части путаными, кухню и красный вагончик он узнал сразу.

Ребёнок, ещё в пижаме, качается на стуле и не отрываясь смотрит на тарелку, в которую бабушка выкладывает свежие пончики.

Это был он! Ребёнок на стуле – это Чарли! И пижаму – красную в белую клетку – он узнал с первого взгляда! Он был в той самой пижаме в день, когда исчезла бабушка!

– Ещё одно воспоминание твоей бабушки! – обрадовалась Мангустина. – А ребёнок – это ты?

Чарли кивнул. Все в зале уже догадались, кому принадлежит воспоминание, поэтому смотрели не отрываясь. Зеркало продолжало проецировать воспоминание.

– …и сто граммов звёздного сахара! – тараторит Чарли.

В Книге тут же неровным почерком с кучей помарок появляется «сто грамаф звёзнава сахрра».

– Даже не думай! – возражает бабушка.

Раз! И последняя строка в Книге зачёркнута.

– Но так пончики ещё волшебнее! – спорит Чарли. – И я ведь обожаю звёздный сахар!

– Никакого звёздного сахара! Если уж на то пошло, он вреден для зубов. Два децилитра молока… – продолжает она, обращаясь к Книге.

Чарли расплывается в улыбке и до того, как бабушка успевает опомниться, хватает Книгу мага и начинает бегать с ней вокруг стола, потрясая ею у себя над головой:

– Сто граммов звёздного сахара! Пиши, Книга!

Чарли размахивает Книгой во все стороны, а она, разбрызгивая чернила, старательно пытается записать услышанное.

– Ах ты маленький пройдоха! – кричит почтенная Мелисса, но скрыть улыбку ей не удаётся. – Вот только дожарю сейчас партию пончиков, пока они в угольки не превратились, – и тогда держись у меня!

– Видно, что она тебя очень любила, – сказала Мангустина. – Везёт же тебе…

Чарли ничего ей на это не ответил: у него в горле стоял ком. А тем временем в зеркале бабушка оглядывалась по сторонам в поисках внука.

– Ой-ой-ой! – не очень правдоподобно восклицает она. – Внучок-то мой вон как хорошо спрятался. Ума не приложу, куда же он подевался! – Она берёт пончик. – Но вот пончик-то мне наверняка подскажет, где мой внук. Скажи-ка мне, голубчик, куда спрятался Чарли? Под раковину? Или в холодильник? Или, может быть, под коврик?.. – И она бросает хитрый взгляд в сторону приоткрытого шкафа, в котором затаился Чарли, а он в ответ громко прыскает со смеху. Потом она разламывает пончик и, обжигая пальцы, достаёт маленькую записочку. – А ну-ка, посмотрим… – Она разворачивает записку с предсказанием и читает:

«ТВОЙ ВНУК УМРЁТ ЧЕРЕЗ ТРИ СЕКУНДЫ».

У неё замирает сердце. Словно вся кровь разом покинула её тело.

– Чарли… – тяжело произносит она. От подступившей к горлу паники голос у неё почти пропал. Глаза наполнены ужасом, она озирается вокруг, пытаясь понять, откуда может прийти смертельная угроза. Часто дыша, она собирает все силы в кулак, готовясь защищать внука самыми мощными заклинаниями.

Вдруг он выпрыгивает из шкафа и бежит в сад.

– Догони, если сможешь! – смеётся он.

– ЧАРЛИ! – в ужасе кричит она ему вдогонку. И бросается за ним. Она уже не может бегать так же быстро, как раньше. Чарли удаляется с каждой секундой, а у неё от ужаса подкашиваются ноги.

Метла слишком сильно заросла с тех пор, как она летала на ней в последний раз. Надо было за ней следить. Лететь она не может, надо бежать. Вдруг, не заметив лежащую посреди дорожки ветку, она спотыкается и падает. Поднимаясь, она чувствует боль в области сердца, но не обращает на неё внимания.

– Ба, ну ты меня догоняешь или что?

Он уже за калиткой, стоит на узкой просёлочной дороге, по которой обычно никто не ездит.

И тут она видит, как по этой дороге на всей скорости мчится машина.

В следующую секунду всё становится каким-то нечётким, и даже пейзаж на миг расплывается.

Она пытается как можно быстрее соткать руну. Но не успевает.

Машина сбивает Чарли, и тело мальчика взлетает, переворачиваясь, на несколько метров вверх.

Машина скрывается.

Она слышит, как тело её внука падает на землю, глухо ударившись, звук этот ужасен.

Наступает мёртвая тишина.

Она бежит к нему.

Склоняется. Чертит в воздухе руну, заживляющую раны, самую мощную, какую только знает. Видит, как раны заживают, но это бесполезно.

Он мёртв.

Он мёртв.

Он мёртв.

ОН МЁРТВ. ОН МЁРТВ. ОН МЁРТВ.

ОН МЁРТВ. ОН МЁРТВ. ОН МЁРТВ.

Она вся превращается в немой крик отчаяния.

Потом она слышит его. Слышит стук копыт. Конечно, он не мог не прийти. В конце концов, она ведь посвятила в магию своего внука, пусть даже и сделала это за спиной у Академии. Но ведь это для его же блага: чтобы он познавал магию подальше от этих идиотских правил!

Она прижимает тело мальчика к себе. Она его не отдаст, это исключено! Она будет бороться сколько потребуется, пока жива! Вдруг она понимает, что нужно сделать. Ведь она много занималась этим вопросом. Она делает неимоверное усилие над собой, чтобы успокоиться. Собирается с силами. Они ей сейчас понадобятся, все до последней капельки.

Всадник стоит прямо перед ней.

– Я хочу заключить с тобой сделку, – говорит она.

– Я не заключаю сделок.

– Врёшь. Ещё как заключаешь, я точно знаю. В любом случае от моего предложения ты не сможешь отказаться. Я одна из самых могущественных Магистров магии среди ныне существующих. А ещё я гораздо сильнее многих академиков, которые вцепились в свои насиженные места и только и знают, что пекутся о своих полезных связях. Ты обладаешь огромной силой, но ты ведь и сам знаешь, что сражение со мной нанесёт тебе серьёзный урон. А вдруг следующая жизнь, за которой ты придёшь, будет принадлежать Магистру и он сможет дать тебе отпор, что ты тогда будешь делать? Он ведь уложит тебя на лопатки. Ты уверен, что хочешь так рисковать? А у меня для тебя выгодное предложение.

Произнеся всё это на одном дыхании, она замолкает, пытаясь отдышаться. Но не расслабляется ни на секунду. Да, она готова убить. Или умереть сама. Она готова на всё, лишь бы вновь обрести то, что только что потеряла. Она смотрит на Всадника – тот сомневается. На руках у неё тело внука, тяжёлое и обмякшее.

Вдруг она видит, что ужасный чёрный платок, закрывающий лицо Всадника, колышется:

– Что ты предлагаешь?

Наконец-то забрезжила хотя бы призрачная надежда на спасение, сердце её, уже выбившееся из сил, радостно ёкает, и она чуть ли не заискивающе произносит:

– Он ведь ребёнок. Его душа почти ничего не весит. И жемчи его ничего не стоят. Но мои воспоминания – это другой разговор. Поэтому я предлагаю вот что: я заплачу´ тебе за его время. Буду отдавать тебе жемчу за жемчей. Моя душа – взамен его.

Наступает тишина.

– Я могу забрать только одно воспоминание за раз, это не так много.

– Но в конце концов ты ведь получишь всю мою душу полностью! И в любом моём воспоминании магии всё равно больше, чем во всей его душе.

Снова тишина. Потом Всадник отвечает:

– До тех пор, пока ты сможешь отдавать мне твои воспоминания, покупая для него время, он будет жить. Но когда ты больше не сможешь платить, я приду за его душой, и тогда он умрёт.

Это было совсем не то, на что надеялась почтенная Мелисса. Она смотрит на Всадника, окутанного тенью, взвешивает «за» и «против». Сможет ли она ему противостоять? Сможет ли его победить? Скорее всего, нет. Она колеблется. Боевые заклинания никогда не были её коньком, и теперь она горько об этом сожалеет. Вдруг ей в голову приходит другая идея. Возможно, это сработает, если сейчас она выиграет для Чарли немного времени.

– Я согласна, но мы закрепим наше соглашение кровью, – говорит она.

Сначала Всадник хочет отказаться, но в итоге соглашается. Почтенная Мелисса колет себе палец булавкой и кровью чертит в воздухе руну. Всадник проделывает то же самое. Вот и всё, сделка заключена.

– Очень хорошо, – говорит она. – В первый раз я заплачу его последним воспоминанием. Не хочу, чтобы он помнил, как умер.

Она позволяет Всаднику приблизиться к Чарли, но пристально следит за тем, как он извлекает жемчу.

– Придёшь, когда мне нужно будет платить в следующий раз, – бросает она ему.

Всадник кивает и исчезает, леденящий душу цокот копыт постепенно стихает.

Мальчик на руках у почтенной Мелиссы начинает дышать. Почувствовав огромное облегчение, она оседает всем телом и ощущает его дыхание у себя на щеке.

Он жив. Жив.

Она несёт его обратно в вагончик. Он тяжёлый, но ей всё равно. Теперь ей столько всего нужно сделать. Она не представляет, сколько конкретно времени она сможет купить ему за свои воспоминания. Два года? Пять лет? Или, может, десять?

– Не переживай, я не дам ему снова тебя забрать! – шепчет она внуку. – Всё равно Академия о тебе не подозревает. Я ведь тебя не регистрировала, кулона у тебя нет. Они ни за что тебя не найдут.

Она вносит его на кухню. Она знает, что действовать нужно быстро. Чарли не учтён в списках Академии, но его смерть должна была спровоцировать небольшую аномалию. А среди академиков всегда найдутся такие, которым больше нечего делать, как только ползать по Магической сети. Они уж точно заметят аномалию. Начнут расследование… и рано или поздно доберутся до Чарли, и тогда Всадник сможет его найти. Ей нужно оградить внука от мира магии. Навсегда. Это разбивает ей сердце.

А ещё через каких-то несколько лет она ведь совсем о нём забудет… Тяжело. Но сейчас нужно собраться. Она должна изолироваться. Ей нужно сбежать подальше от всех, кто её знает, чтобы свой секрет навсегда сохранить в тайне. А до того как исчезнуть, ей нужно переделать тысячу дел. И она уже знает, с чего начать.

Но никогда и ни за что она не позволит Смерти забрать её внука. Никогда и ни за что.

22
Побег

Чарли не мог поверить. Он был мёртв. Бабушка хотела его защитить. И пожертвовала всем, что у неё было, ради него. Но он был мёртв. Он был мёртв. Мёртв. В глазах у него помутнело, стало трудно дышать, мышцы так сильно свело, что он почувствовал боль в груди. Чтобы яснее соображать, он крепко сжал разбушевавшиеся эмоции в правом кулаке. Мангустина, которая всё это время сидела рядом, взяла его за руку и крепко её сжала. Аудитория впала в оцепенение.

Учитель Лин, всё это время стоящий за кафедрой, стал похож на статую: он был бледен и не шевелился.

Судья Денделион первым нарушил повисшую в зале тишину:

– Вот это сюрприз, так сюрприз! Оказывается, почтенная Мелисса совершила самое тяжёлое преступление, которое только может быть: пошла на сделку, противоречащую принципам морали! Учитель Лин, я обязан перед вами извиниться. Похоже, ваши обвинения небезосновательны. Хотя мы все убедились, что у Всадника просто не оставалось выбора. Ведь почтенная Мелисса прямым текстом угрожала ему. Исходя из этого, я выношу вердикт: Всадник невиновен.

Чарли вдруг заметил, что академики, сидящие в первом ряду, с заговорщицким видом пересмеиваются между с собой. Их поведение с самого начала насторожило Чарли, но теперь он всё понял. «Они знали. Они знали обо всём с самого начала!»

– Я пытаюсь поймать этого мальчишку на протяжении нескольких недель. Сделка подошла к концу, и теперь его душа принадлежит мне. Я хочу её забрать.

Судья поднял брови и повернулся к Чарли. Заглянув ему в глаза, Чарли почувствовал, что тот сводит какие-то старые счёты и, возможно, даже не свои. Скорее всего, он был маленькой деталькой какого-то масштабного плана.

– Прошу вас! – сказал судья. – Забирайте! В конце концов, этот молодой человек получил целых пять лет отсрочки и всё это время находился на нелегальном положении. Уже за одно это он должен быть благодарен.

Всадник кивнул и, откинув назад свою мантию, поднял в воздух косу. Конь медленно пошёл по направлению к Чарли – шаг, другой…

Вдруг раздался голос Учителя Лина:

– Чарли, Мангустина…

Чарли посмотрел на своего наставника и увидел, что тот выводит в воздухе сложнейшую руну.

Судья вскочил:

– Учитель Лин! Это незаконно в… Патрульные, сюда! Задержите этого мужчину!

Как только он это прокричал, Учитель Лин очень тихо сказал Чарли и Мангустине:

– Бегите. Кавалерственная дама вас защитит!

Под действием руны предметы мебели начали склеиваться между собой. Через несколько секунд скамьи, подмостки и перегородки переплавились в огромного голема, который встал и тут же ринулся на Всадника. Он размахнулся своей огромной ручищей, собираясь расплющить противника, но тот успел увернуться, и невероятно мощный удар пришёлся на мозаичный пол. Конь заскользил по полу, но, несмотря на это и на то, что голем был сильнее, преимущество оставалось на стороне Всадника, потому что он двигался быстрее. Он зашёл к голему сбоку и резанул косой прямо по бархату, на котором держалась рука великана. Голем, озверев от ярости, со всей силы пнул своей огромной ножищей по чему придётся. И на глазах у Чарли двое академиков вверх тормашками взлетели высоко в воздух, а потом жёстко приземлились на пол.

Что происходило дальше, Чарли уже не видел: они с Мангустиной выбежали из зала суда.

– Стой! – закричала Мангустина. – Мы не можем бросить Учителя Лина!

Но тут перед ними распахнулись двери, и в следующую секунду они увидели патрульных, которые, выстроившись в ряд и вытянув вперёд руки, запустили в Чарли и Мангустину мощнейший алгос. Не раздумывая ни секунды, Чарли поймал заклинание одной рукой и, как ловкий рыбак, который может распутать свою сеть с закрытыми глазами, развернул его и отправил в патрульных. Через секунду те уже беспомощно дёргались, прикованные к полу собственным алгосом.

– Да как ты это делаешь?! – воскликнула Мангустина, пока они, лавируя, пробирались между обездвиженными патрульными.

– Я не знаю! – ответил Чарли, переходя на бег.

Мимо них как ошпаренная пронеслась Крокодилиха Жюстина. Она бросилась на помощь своему магу, нырнув в дерущуюся толпу, словно в пучину. Чарли оглянулся в последний раз. Учитель Лин, его Спутник Жюстина и голем отчаянно сражались с судьёй, Всадником и академиками. Силы были не равны. Учитель запускал заклинания из последних сил.

– Может быть, я могу… – начала Мангустина.

– Нет! Ты не сможешь одолеть их всех! Мы придумаем, как ему помочь, но не сейчас! Бежим!

И они со всех ног бросились прочь от Академии.

– Нам ни за что… не скрыться… мы не можем… так быстро… бежать, – задыхаясь, выговорила Мангустина.

– Метла! – закричал Чарли. – У меня же есть метла!

– Мётлы в Тэдеме запрещены! – выдала Мангустина на автомате, но тут же поняла, насколько абсурдно пытаться следовать правилам, установленным Академией.

Едва Чарли снял свою шапку-выручалку, как в покорёженных дверях Академии появились два академика.

– Задержи их! – крикнул Чарли Мангустине, запуская руку в шапку, чтобы достать из неё метлу.

– У меня осталось слишком мало магии! – ответила Мангустина, уставившись на свой кулон. Вдруг её глаза округлились, и она резким движением сорвала кулон с шеи. – Проблема решена, – сказала она. По её голосу было понятно: она чётко осознала, что назад пути нет.

Едва она успела закончить руну-щит, как академики запустили в них пару заклинаний. Сделали они это как-то равнодушно, словно наказывали нашкодивших учеников, которые им порядком надоели. Твёрдо, но без фанатизма. Так учитель в очередной раз призывает к тишине во время урока, но знает, что его всё равно не послушаются.

Мангустине всё-таки досталось – упав на колени, она заверещала от боли, но, несмотря на это, не растерялась и удержала магический щит. Она сделала даже больше – приложила невероятные усилия и, превозмогая боль, поднялась на ноги.

А Чарли в это время достал из шапки-выручалки свою метлу, оседлал её и легонько подтолкнул. Метла оказалась слишком чувствительной и тут же взмыла в воздух. Взгляд оставшейся на земле Мангустины был полон безнадёжности, но не выражал ни малейшего намёка на… удивление. Чарли это покоробило: «Неужели она думает, что я брошу её здесь одну?!» И он так резко потянул за черенок метлы, разворачивая её на сто восемьдесят градусов, что тот захрустел. Когда Чарли уже приземлялся, практически войдя в крутое пике, прямо у него над головой просвистело новое заклинание, и черенок метлы буквально за три секунды покрылся свежими ростками. Не обратив на это внимания, Чарли схватил Мангустину за талию (настолько аккуратно, насколько позволяли сложившиеся обстоятельства, другими словами… очень грубо) и вместе с ней взмыл в небо.

– Отстань! – завопила она от неожиданности. Потом, отдышавшись, сказала: – Я думала, ты за мной не вернёшься.

– Не говори ерунды.

Мангустина, прильнув к нему, чтобы не упасть с метлы, словно в горячке чертила в воздухе новую руну. Он чувствовал, что она совсем выбилась из сил. И тут метлу так резко тряхнуло, что Чарли чуть не выпустил её из рук.

– Щита… нет! – из последних сил выкрикнула Мангустина.

– Сделай что можешь! Я ускоряюсь!

– Они нас поджарят!

Метла уже почти превратилась в куст. Чарли оглянулся и посмотрел вниз. Метрах в пятидесяти по прямой академики сооружали огромный огненный шар. Им явно надоело призывать к порядку непослушных детишек, и теперь они вышли из себя.

– Даже не мечтайте! – Он скрипнул зубами. Неужели бабушка столько всего сделала ради того, чтобы его просто превратили в уголёк посреди ясного неба?! Вдруг он вспомнил про магические конфеты, которые она ему подарила. У него оставалась ещё одна. Последняя. – Держи метлу! – крикнул он Мангустине. И даже не убедившись, что она его услышала, он стащил с головы шапку-выручалку и запустил в неё руку. Сначала об его запястье потёрся, требуя ласки, кот. Потом настала очередь Тряпули. И наконец Чарли нащупал конфету – она оказалась прямо у него на ладони.

А там, на земле, огненный шар вырос уже до огромных размеров, он был примерно с машину: увернуться от такого заряда невозможно. Мысленно умоляя, чтобы в конфете оказалось нужное заклинание, Чарли потянул за концы обёртки.

В тот же момент огненный шар оторвался от земли и молнией понёсся в их сторону.

– НЕТ! – закричала Мангустина, пытаясь начертить ещё одну руну.

Но щит, который она удерживала всё это время, забрал у неё почти все силы. Даже одарённая не по годам, она всё-таки не могла противостоять опытным академикам так долго.

Огненный шар ускорился. И вдруг их подхватил сильный порыв ветра.

– Это что ещё такое? – удивился Чарли.

– Ты перенаправил метлу? – спросила его Мангустина с ноткой паники в голосе.

– Нет, это не я… Это торнадо!

Порывы ветра крутили и вертели их в воздухе. Чарли было невероятно сложно управлять метлой – её черенок зарастал всё быстрее.

– Главное – не угодить в круговорот! – прокричала Мангустина.

Чарли видел, что она делает всё, чтобы метла не сбилась с курса. Оглянувшись назад, он увидел, что мощные порывы ветра бросают огненный шар из стороны в сторону. В конце концов шар сначала ушёл в резкий вираж, потом прокрутился два раза вокруг своей оси и, задев по пути пару крыш, обрушился на улицу, над которой оказался в этот момент.

Но Мангустина и Чарли всё ещё были в опасности – в любую секунду торнадо мог поглотить их. Чарли вдруг подумал, что конфета, которая должна была их спасти, может в итоге их погубить. Он видел, что Мангустина совсем выбилась из сил.

– Ничего… – прошептала она. – Я очень сильная. Ничего.

Сильная… Чарли тоже был далеко не слабак, хотя для того чтобы управлять метлой, никаких особых магических способностей не требовалось. Правой рукой он вцепился в черенок метлы так крепко, как только мог. Именно этой рукой он уже пять лет подряд душил свои чувства и эмоции. Метла резко дёрнулась, напряглась так, что, казалось, сейчас разлетится на мелкие щепки, и наконец вырвалась из урагана.

Минуту спустя Мангустина и Чарли, пройдя испытание огнём и ветром, летели уже по чистому небу.

И тут начался проливной дождь: они вымокли до нитки, видимость сильно ухудшилась, а метла стала скользкая.

– Они отправятся за нами вдогонку, – сказал Чарли.

– Учитель Лин сказал, что кавалерственная дама нас защитит. Нам нужно укрыться в школе. У неё есть магическая защита. Если мы успеем добраться до школы, то они уже не смогут нас отследить. Поэтому я там и жила.

– Ты жила в школе?! – удивился Чарли, но потом спохватился: – Так, ладно, полный вперёд. Можешь почистить метлу? Я буду управлять полётом.

Мангустина не ответила и, сделав бодрый вид, принялась обрывать с метлы дестабилизирующие её ветки.