Текст книги "Магия Чарли. Волшебство из чайной лавки"

25
Джун

Жить в собственной школе было странно. Утром в понедельник, ещё до того как школа открыла свои двери, Чарли помылся в умывальниках в туалете для мальчиков и надел свою обычную школьную форму. Побывав в другом измерении, она основательно измялась, но когда Чарли спросил Мангустину, не знает ли она руну, которая может отгладить одежду, она проворчала:

– Магию нужно экономить! Я не собираюсь растрачивать свою энергию на подобную ерунду!

Чарли скривился в гримасе и, сдавшись, решил прибегнуть в своей шапке-выручалке. Как только она коснулась его головы, его окутала магия – и он оказался одет с иголочки. Дотрагиваясь до полей шапки-выручалки, Чарли один за другим сменил около дюжины нарядов, пока не попался тот, который его устроил. Сама же шапка превратилась в панаму – так она была более неприметной, чем в виде цилиндра.

Ближе к восьми часам здание школы заполонили ученики, все поголовно в понедельничном настроении. Школьный сторож Жорж даже не потрудился предупредить, что не придёт, и Цезарии самой пришлось отпирать ворота школы. Учителя позёвывали, и им не терпелось поскорее добраться до учительской. Уроки они вели без вдохновения и даже не думали давить на учеников своим авторитетом. А те им подыгрывали: они совершенно не слушали на уроках, но, следуя негласному пакту о ненападении между учениками и учителями, делали это незаметно. Большую перемену, которая начиналась в десять часов, все ждали с нетерпением, и когда она началась, Чарли наконец-то смог пойти к маме в кабинет.

– Входите!

Войдя в кабинет, Чарли сразу увидел, что она чем-то недовольна.

– Какой-то балбес испортил мне дверной замок, и теперь он не работает! Как будто мне больше нечем заняться, как только бегать в поисках слесаря!

– А, да… Э… Мне жаль.

– Так, ладно. Чем могу помочь?

У Чарли по спине побежали мурашки. Что-то здесь было не так.

– Как видишь, я вернулся немного раньше.

Мама посмотрела на него как-то странно:

– Ну что ж, отлично, молодой человек. А откуда вы вернулись, напомните мне?

– Так ведь… с шахматного турнира, ты что, не помнишь?

– А почему я должна помнить? Разве мы об этом говорили? Хм, возможно. В таком случае, примите мои поздравления. Лично я считаю, что шахматы – это достойное занятие. Я и сама играла в юности. Однако я хочу кое-что прояснить. Несмотря на то что мы с вами разделяем страсть к шахматам, я всё-таки директор школы, поэтому будьте добры – обращайтесь ко мне на «вы».

Чарли стало так больно, что у него даже свело желудок:

– Ты… вы что, не узнаете меня?

Мама посмотрела на него немного смущённо:

– Ну конечно же, узнаю! Вы ученик нашей школы! Ваше имя… сейчас вспомню, секундочку… Лоик, верно?

– Вообще-то Чарли. Чарли Вернье.

– Да, точно, Чарли. Забавно: мы с вами однофамильцы. Так, если это всё, о чём вы желали со мной поговорить, я попрошу вас удалиться. Видите ли, у меня работы выше крыши. А я даже ещё не придумала шараду, будь она неладна, да и замок теперь надо чинить. Я уверена, что здесь не обошлось без Джун Бурдонкль. Эта девчонка – самая настоящая малолетняя преступница!

– Нет! – воскликнул Чарли. – Это не она! Я хочу сказать… я её хорошо знаю, и это не в её стиле.

– Ну да, ну да… Она всё время пытается напакостить. Бедная девочка так старается идти против системы, и это так трогательно. Но ведь когда она вырастет, то унаследует фабрику своих родителей – и дело с концом. – Вдруг у неё в памяти всплыло связанное с Джун воспоминание: – Интересно, за последние несколько дней она несколько раз звонила мне домой, но я не могу вспомнить зачем…

Выйдя из маминого кабинета, Чарли отправился на поиски Мангустины.

Новость о непредвиденном эффекте заклинания её потрясла:

– Мне так жаль! Я и подумать не могла, что она может тебя забыть. Я отменю заклинание.

Но Чарли поднял руку, останавливая её:

– Нет. Это… ужасно больно, но сейчас это самое простое решение. Давай оставим всё как есть… пока не разберёмся с нашими проблемами.

Он не объяснил Мангустине, что именно натолкнуло его на это решение. А это была мысль о том, что если Всадник в конце концов его поймает – что казалось ему наиболее вероятным исходом, – то он хотя бы избавит маму от скорби по нему, заранее исчезнув из её памяти. Хоть что-то он может сделать…

С тех пор как они вернулись из Тэдема, Мангустина и Чарли пару раз пробовали поговорить о том, что их ждёт. И каждый раз это вгоняло их в мрачное настроение: они не знали, что делать. Да, они могли какое-то время пересидеть в школе «Спички чик-чирички», но Академия в конце концов нашла бы их простым методом исключения. Сколько они так протянут? И что за это время может случиться с Учителем Лином?

В тот день у Чарли никак не получалось сосредоточиться на уроках. Мангустина же, наоборот, вгрызалась в гранит науки так, как будто от этого зависит её жизнь. Джун ходила за ними хвостом, но Чарли был на взводе и, чувствуя, что просто не выдержит ещё одной ссоры, избегал подругу.

Его мир рушился на глазах. Бабушка забыла его по его же вине. С мамой произошло то же самое. Наставника держат под стражей неизвестно где. Эта нелепая ссора с Джун, а Мангустина… Мангустина старалась не подавать виду, но на самом деле винила Чарли в том, что случилось с Учителем Лином. К сожалению, врать она совсем не умела.

Когда прозвенел звонок, Чарли собрал учебники и тетрадки и вышел из класса. Он уже дошёл до конца коридора, когда за его спиной послышались торопливые шаги:

– Подожди меня! Да стой же ты! Клянусь, если ты сейчас же не остановишься, получишь подарком по своей тупой башке!

Чарли обернулся и, подняв одну бровь, посмотрел на Джун. Она, как обычно, была в бешенстве. В руках у неё был свёрток, весь мятый и в жирных пятнах, в общем, ужас.

– Подарок? – удивился Чарли.

– На, держи.

Подарочная упаковка была просто безобразная: возможно, это был самый уродливо упакованный подарок в истории человечества, но Чарли открыл его очень аккуратно. Внутри оказалась коробка печенья, того самого, приготовленного по рецепту Джун: её фотография в пастельных тонах, напечатанная на белой крышке коробки, выглядела пугающе реалистично. Джун на дух не переносила эту компрометирующую её коллекцию, значит, она сделала неимоверное усилие над собой, перешагнув через собственное эго. К коробке прилагалась записка:

«Я, нижеподписавшаяся Джун Бурдонкль, признаю факт своего отвратительного поведения и приношу свои извинения Чарли Вернье».

– Я сделала всё, что могла! И если тебе этого недостаточно, чтобы меня простить, тогда проваливай!

Чарли улыбнулся и обнял её:

– Да я на тебя и не обижался. Вообще-то я думал, что это ты на меня дуешься.

– Ну да, было дело. Короче… проехали. И не вздумай никому показывать эту коробку, а не то…

В ту же секунду они услышали звук мнущейся бумаги где-то наверху и подняли глаза. Прямо к ним, расправив свои большие страницы, словно крылья, летела газета.

«Это что ещё за…» – только и успел подумать Чарли, как газета со всего маху врезалась ему прямо в лицо.

– Очень странно, да? – сказала Джун.

Чарли ничего не ответил. Он сложил газету и посмотрел на первую страницу. Это был «Магический вестник».

«Точно! У меня же подписка!» – вспомнил он.

Заголовки кричали один громче другого. Быстро пролистав газету, Чарли бросился бежать.

– Эй! А как же я?! – крикнула Джун ему вслед.

* * *

Во дворе школы Мангустины не было, но Чарли знал, где её найти. Опрокидывая по пути таблички, он взлетел по лестнице запретной башни на четвёртый этаж и нетерпеливо забарабанил по люку.

– Оставь меня в покое!

– Посмотри, что у меня есть!

– Номер «Магического вестника»?! Где ты его взял?

Но это было не важно, и вот они уже жадно читают первую страницу. Судья Денделион дал очень подробное интервью, которое вышло под названием «ПРОЦЕСС ВЕКА?».

– Ой, да эти процессы века происходят каждые десять лет! – возмутилась Мангустина. Но сказала она это скорее, чтобы подбодрить себя, а на самом деле так переживала, что начала жевать прядь волос. Процессом, о котором шла речь, был суд над Учителем Лином.

«Судить дело подобного масштаба подразумевает под собой огромную ответственность, – разглагольствовал судья. – Тем не менее база фактов по данному делу просто немыслима! Учитель Лин организовал незаконную торговлю, договорившись со Всадником, тем самым нарушив один из священнейших запретов, на которых зиждется всё наше общество, а именно – запрет на заключение соглашений со Смертью! И кстати, это объясняет растущее количество так называемых лишённых, которых с каждым днём становится всё больше и больше».

Мангустина не выдержала:

– Он же врёт! Нагло врёт! Это они сговорились со Всадником! Они сами не следуют своим собственным правилам!

Чарли, собравшись с духом, продолжил читать:

«Вестник: Планирует ли Академия лишить Всадника его полномочий?

Судья Д.: Я не могу говорить за моих коллег, но это вполне возможно. Однако на ранней стадии расследования нам стало известно, что Всадник действовал под давлением могущественного Магистра – почтенной Мелиссы. Она являлась уважаемым членом нашего магического сообщества, и лично я был потрясён, узнав о её поступке! В любом случае, то, что Всадник действовал не по доброй воле, является доказанным фактом.

Вестник: Планируется ли суд над почтенной Мелиссой в ближайшем будущем?

Судья Д.: Почтенная Мелисса попала в свою же западню. К концу их длительного противостояния Всадник сумел завладеть всеми её воспоминаниями, забирая их одно за другим. На сегодняшний момент почтенную Мелиссу можно сравнить разве что с пустой раковиной, так что у нас нет оснований считать, что она может быть опасна для общества. Она предстанет перед судом, но всему своё время. Этот суд будет плачевным зрелищем, о чём я горько сожалею. Но с другой стороны, в деле появляется всё больше и больше доказательств того, что почтенная Мелисса и Учитель Лин действовали далеко не в одиночку. У нас есть серьёзные основания полагать, что к данному делу причастна некая группа, которая называет себя Ложей истинных воспоминаний. Мы пристально расследуем потенциальную связь между данной группой и Гильдией лавочников, которая всегда вела себя крайне непочтительно по отношению к Академии.

Вестник: Как вы думаете, откроются ли во время процесса над Учителем Лином новые подробности этого дела?

Судья Д.: Я очень на это надеюсь. К слову, именно поэтому я и принял решение ускорить судопроизводство по данному делу. Процесс пройдёт через два дня, что оставляет нам очень мало времени на подготовку необходимых документов, но я дал обещание, что мы успеем подготовиться. Наш долг – не позволить данному делу затянуться.

Чарли подумал, что Академия торопится ради того, чтобы замять это дело или уничтожить доказательства, как вдруг заметил, что Мангустина с трудом сдерживает слёзы.

– Какое наказание грозит Учителю Лину? – осторожно спросил он.

– Его накажут по всей строгости, я уверена!

– Но ведь к смерти его не приговорят?

– Нет, но это всё равно что приговорить к смерти! Ему удалят все воспоминания, и он превратится в лишённого! И не исключено, что его даже отправят в Чистилищное!

– Ну а мы можем что-то для него сделать?

– Нет! Ничего мы не можем! Ничего! Ты что, тупой?! Зачем ты задаёшь дурацкие вопросы? Тебе что, нравится видеть меня в беспомощном состоянии?!

– Вау, как здесь круто, – послышался голос у них за спиной. – Мне реально нравится.

Мангустина и Чарли резко обернулись. Джун только что забралась в комнату через люк и теперь, засунув руки в карманы, разглядывала потолок – ну прямо олицетворение непосредственности.

– Что она… что она здесь делает? – спросила еле живым голосом Мангустина. Она слишком сильно расстроилась, чтобы злиться.

– У вас тут что – секта? Или что-то в этом роде?

– Нет, – ответил Чарли, – мы занимаемся магией.

Мангустина посмотрела на него в ужасе. Чарли и сам удивился своей откровенности, но он так устал прятаться, что у него уже не было сил врать. И несмотря на их недавнюю ссору, он всё-таки доверял Джун. Пожалуй, посвящать её, приобщив к магии, было самой светлой мыслью за последнее время.

– Чарли, – заговорила Мангустина, улыбаясь так, словно у неё свело все мышцы лица, – нельзя вот так легко взять и посвятить спокойного. Это правило. А Джун, как ты знаешь, спокойная. – Она сказала это шёпотом, надеясь, что Джун её не услышит.

– А кто придумал это правило? – сопротивлялся Чарли. – Уверен, что академики! Так вот пусть подавятся своими дурацкими правилами, которые всегда на руку только им одним!

– Неправда, следовать правилам нуж– но, – продолжала настаивать на своём Мангустина. – Если давать доступ к магии всем подряд, то её на всех просто не хватит! Неужели ты не понимаешь, что это редкая и ценная субстанция!

– Я знаю одно, – не сдавался Чарли, – вы хотите заграбастать всю магию себе и чувствовать себя особенными!

– Но у нас даже нет для неё кулона недомага! – бросила Мангустина, не найдя ничего лучше.

– Вы серьёзно? – громко произнесла Джун.

Чарли резко повернулся к ней

– В общем, мы маги. Хочешь докажу? Смотри. – Он взял свою шапку-выручалку и перевернул её. Из неё тут же вывалились в одну большую кучу три свитера, книга о кавалерственной даме Чик-Чирик, несколько спичек и – вишенкой на торте – Бандит, явно недовольный, что его разбудили.

Джун смотрела, выпучив глаза.

– Да это же… супермегакруто! – воскликнула она. – Как вы это делаете?

Увиденное её почти не удивило – только обрадовало. Чарли вспомнил, что, чтобы её озадачить, нужно что-то посерьёзнее. Он хорошо знал свою подругу и был уверен, что она уже прокручивает в голове, что же такого можно натворить с помощью магии.

– Но есть одно «но»! Это был розыгрыш, ха-ха-ха! – попыталась выкрутиться Мангустина.

– Нет-нет, это всё правда, – настаивал Чарли. – Вот, познакомься, это Тряпуля, она обожает драить полы.

Джун посмотрела вниз и расплылась в ослепительной улыбке. В качестве приветствия Тряпуля выжала на пол воду и принялась радостно в ней плескаться.

– А она-то откуда взялась?! – возмутилась Мангустина.

– Класс! – воскликнула Джун. – И вы что, можете переворачивать столы и всё такое?

– Нет, но мы заставляем мётлы летать.

– Да, это гораздо полезнее, – согласилась Джун.

– Так, стоп! – вмешалась Мангусти– на. – Это уже ни в какие ворота не лезет!

– О… она у вас тут что, главная? – тихо спросила Джун у Чарли.

– Ну да, – кивнул Чарли. – Я вообще почти ничего не умею, а вот она сильна.

– Ясно. – Джун провела рукой по волосам, прокашлялась, растянула рот в широченной улыбке – так, что стали видны даже зубы мудрости, – встала по стойке «смирно» и гаркнула: – Мангуст! Посвяти меня в магию, пжлста! Это так круто! Я тоже хочу быть магом!

– Нет.

– Даже если я наговорю тебе кучу комплиментов?

– Даже если так.

Джун повернулась к Чарли:

– У неё правда сверхчеловеческие способности: ни один нормальный человек не может устоять перед моим очарованием! Я ведь просто сражаю наповал!

– Ну… – хотел утихомирить её Чарли.

– И зовут меня не Мангуст, а Мангустина! Чарли, выведи её отсюда!

– Мангустина, ну пожалуйста! У нас и так немного сторонников…

Мангустина нахмурилась. Чарли улыбнулся, тоже пытаясь применить своё обаяние. Мангустина нахмурилась пуще прежнего, но в конце концов пробубнила:

– Ладно, могу показать ей пару-тройку простых заклинаний, но не более того! Хватит мне одного камня на шее!

Чарли уставился в пол: до сих пор он действительно проявлял себя как исключительно посредственный недомаг.

– В любом случае, у нас теперь будет время поболтать об этом каждый день после занятий всю эту неделю: пока я сюда шла, директриса как раз зачитывала шараду недели, – сказала Джун. И добавила так, словно Мангустина и Чарли были неспособны догадаться сами: – Это значит, что мы проиграли и нас оставят убираться.

* * *

Чарли был рад, что наконец-то может поплакаться в жилетку своей лучшей подруге. Но тем не менее, посвящая её в свои дела, некоторые подробности он опускал. Например, тот факт, что он по сути уже давно мёртв.

– И всё-таки твоя бабушка оставила тебе самое крутое наследство, которое вообще можно представить, – сделала вывод Джун.

Чарли грустно улыбнулся в ответ.

– Если вы закончили, я хотела бы дать Джун первый урок: как сделать так, чтобы тряпки и швабры тебя уважали. В отличие от Чарли, тебе не обязательно с ними дружить.

Джун оказалась гораздо более способной, чем Чарли, но, к сожалению, она слушала только то, что ей было интересно, то есть почти ничего. И всё равно она лихо собрала себе целую бригаду из метёлок, щёток и вёдер. Вместе с Мангустиной они выгнали из школы других проигравших, которые были только рады побыстрее смыться домой, и принялись за уборку. Энтузиазму Джун не было предела, и Мангустине пришлось приложить немало усилий, чтобы держать её в допустимых рамках. Они скооперировались и объяснили Чарли, что в уборке он бесполезен, потому что не способен применять простейшие заклинания. Сделали они это со всей тактичностью, на которую только были способны… короче, абсолютно бестактно. Тогда, оставив Тряпулю резвиться с подружками, Чарли пошёл читать «Вестник». Он собирался прочитать этот выпуск от начала до конца.

В газете было с десяток новых адресов магических лавок, которые по ночам переходили на новые места. Ещё там был список лекций, проходящих на этой неделе в Академии, и цены на входные билеты, непомерно высокие. Три самые дорогие лекции назывались «Создать связь со Спутником», «Как экономить магию, оставаясь на должном уровне» и «Как стать членом Академии». Была в газете статья о двух побегах из Святых Розг. Некий Белизар де Пуранс дал интервью, в котором сокрушался, что «в наше время мы позволяем молодёжи слишком много» и что в его время «всё было по-другому». На последней странице газеты кратко сообщалось об открытии нового поля для скачек на тыквинах. Взгляд Чарли сразу привлекла фотография Анасфема. Подпись к ней гласила: «Анасфем, находящийся в отличной форме после своей последней победы на ежешабашных скачках в Тэдеме, оказал честь организаторам, прибыв на церемонию открытия».

Значит, Непобедимый выиграл скачки.

У Чарли появилась идея. Это была не самая лучшая из его идей, и она не очень ему нравилась. Но это было лучше, чем ничего.

После того как Джун ушла домой, Мангустина и Чарли устроились в столовой, чтобы поужинать. На ужин у них была одна несчастная банка консервированного шпината, которую они разогрели на кухне.

– Мне нужно рассказать тебе одну вещь, – начал разговор Чарли. – Я кое-что видел несколько дней назад. Только пообещай, что дослушаешь до конца. Может быть, это… поможет Учителю Лину.

Мангустина вздрогнула всем телом.

– Я сказал «может быть», – поторопился добавить Чарли. Он положил перед Мангустиной газету, открытую на последней странице. – Как видишь, Анасфем выиграл на последних скачках.

Мангустина улыбнулась:

– Ура! Я знала, я верила в него! Наконец-то хоть одна хорошая новость!

Чарли дал ей время порадоваться за её кумира, а потом продолжил:

– Дело в том, что я видел его ещё до шабаша.

Выражение лица Мангустины за пару секунд сменилось несколько раз: энтузиазма, любопытства и наконец настороженность.

– Это случилось ночью, – уточнил Чарли. – Он был с Тибальдом Денделионом на улице недалеко отсюда. – И он ей всё рассказал.

Глаза Мангустины наполнились таким горьким разочарованием, что Чарли пожалел, что сделал это. Но у него не оставалось выбора.

– Я тебе не верю, – пробормотала наконец Мангустина. – Вы все хотите его очернить, вот поэтому… – Но голос её звучал неуверенно: ведь Чарли незачем было ей врать.

– Поэтому у меня возникла идея, – снова заговорил он. – Сомневаюсь, что мы сможем устроить побег для Учителя Лина, но зато мы можем хотя бы… – И он рассказал свой план.

Мангустина побледнела:

– Я ни за что на такое не пойду! – И она убежала, оставив его наедине с тарелкой шпината.

Когда тем же вечером Чарли уже устроился на ночь на подушках, Мангустина всё ещё дулась на него. Тем не менее он чувствовал себя немного лучше, чем вчера. Он помирился с Джун и даже посвятил её. И теперь их было уже трое, и они могли держаться вместе. По большому счёту ничего не изменилось, тем более что Мангустина отвергла его предложение хоть как-то помочь Учителю, но Джун, благодаря своей манере ничего не воспринимать всерьёз, всё-таки немного разбавила напряжённую атмосферу.

В ту ночь Чарли спалось немного лучше, чем накануне, но он слышал, как Мангустина ворочалась. Рано утром он проснулся от шума мнущейся бумаги. Он подошёл к окну и открыл его: это была ещё одна газета. Она была вся изодрана, поэтому разобрать что-либо в ней было невозможно.

– Ох, бедняга! – воскликнул Чар– ли. – Что же с тобой приключилось?

– Наверное, она сцепилась с хищной птицей. Такое бывает. Газеты совсем не умеют драться.

Чарли обернулся. Мангустина сидела на кровати, всё ещё заспанная, бледная, с чёрными кругами под глазами.

– Я подумала, – сказала она. – Твоя идея просто ужасна. Но нам стоит попробовать.