Текст книги "Магия Чарли. Волшебство из чайной лавки"

– Прощу прощения, дамы-господа-с! Мой пожиратель выиграл!

Пара, которая минуту назад спорила, ушла, громко рассмеявшись, скрывая за смехом досаду, а девочка пристала к Чарли:

– Хочешь сыграть? Лично с тебя возьму один тяжёлик, не больше: моська мне твоя нравится! А если выиграешь – получишь годовую подписку на «Магический вестник»! – Она помахала маленьким листком бумаги.

Чарли улыбнулся. Эта шустрая пройдоха напомнила ему Джун. Он подумал, что если бы мог привезти сюда свою подругу, то она наверняка ответила бы на вызов, потом начала бы откровенно и задорно жульничать, но никто бы не обиделся, и в конце концов это привнесло бы в пугающий мир магии некую лёгкость.

– Ну так что?

Он засмеялся:

– Нет, спасибо.

– Это несложно, – заверила его девочка. – Правила знаешь?

На столе стояло пять стаканчиков, в каждом из них было по четыре стеклянных шарика. На двух концах стола лежали странные маленькие комочки: один пурпурный, другой бирюзовый. Кляпа, или Клёпа, слегка поскоблила их кончиком ногтя – и комочки развернулись: это были забавные существа, они потягивались и зевали, широко раскрывая свои непропорционально огромные рты.

– Правила очень простые: нужно, чтобы твой пожиратель заглотил как можно больше стеклянных шариков твоего противника, но так, чтобы ему не стало плохо. Если он проглотит слишком много шариков, то просто все их выплюнет. Есть одна хитрость: надо, чтобы твой пожиратель срыгивал шарики на твоей стороне стола. Пожиратели могут перемещаться только слева направо, а выигрывает тот, чей пожиратель окажется выносливее. За два шарика до того, как начать срыгивать, они начинают почёсывать животики. От какого стаканчика твоему пожирателю начинать перемещаться в начале каждого тура и насколько ему продвинуться – решать тебе. Побеждает тот, у кого все шарики окажутся внутри пожирателя или на его стороне стола.

– Интересная игра, – согласился Чарли. – Только у меня нет денег, чтобы сделать ставку.

– Ну так играй на свою шапку-выручалку. Если хочешь, один раз сыграем понарошку, а потом… Ёжки-кочерёжки! – И она вдруг дала дёру.

Чарли удивился и обернулся. К нему быстрым шагом направлялись двое патрульных. Они улыбались так, как будто никогда в жизни не испытывали радость и теперь мстили за это всем вокруг. Чарли не успел даже нахмуриться, как один из патрульных уже поднял руку вверх. На ладони у него была татуировка в виде руны. И меньше чем через секунду невидимая сила пригвоздила Чарли к стене. Он попытался сопротивляться, но от этого его придавило ещё сильнее.

– На твоем месте я бы не шевелился, – предостерёг его патрульный. – Знаешь, когда недомаг сможет снять с себя алгос? Когда рак на горе свиснет.

– Так-так, – подхватил второй патрульный. – Хотел обдурить честных граждан Тэдема? Он показал на стол с пожирателями и подпиской на «Вестник».

– Это не моё! – запротестовал Чарли. Произнося это, он заметил, что может двигать правой рукой, не прилагая усилий.

– Серьёзно? – усмехнулся второй патрульный. – А стол что, сам сюда пришёл? На своих маленьких ножках?

– Я не знал, что это нелегально. Я не местный.

– Как тебя зовут?

– Чарли. Чарли Вернье.

Патрульный старательно вписал его имя и фамилию в заявление на подписку «Вестника», которое девчонка, убегая, обронила, и сунул его под нос Чарли:

– Забавно: ведь именно это имя значится в этом заявлении. Совпадение? Не думаю! Так что ты попался, гадёныш!

Пока патрульный тряс подложным доказательством перед носом у Чарли, тот нащупал правой рукой края алгоса и даже… даже смог его немного приподнять. Разумеется, он был осторожен и делал это так, чтобы не заметили патрульные. Он послушно стоял, пригвождённый к стене, просто оттолкнув заклинание на несколько сантиметров, чтобы было легче дышать.

Патрульный подбросил заявление в воздух, оно закружилось и полетело, как пёрышко, а он цапнул кулон Чарли, и вокруг мальчика поднялся вихрь из маленьких звёздочек.

– Это твоё первое нарушение, поэтому на этот раз прощаем. Но если попадёшься ещё два раза – отправишься прямиком в Святые Розги.

– Лучше тебе исчезнуть из этого города, и побыстрее! Нам такие сорняки, как ты, ни к чему!

– Давай-давай, проваливай! И помни: мы за тобой следим. В следующий раз…

Заклинание, которое давило на Чарли, исчезло, и он побежал прочь от патрульных. Сердце у него колотилось как бешеное. Он посмотрел на свой кулон и увидел, что одна из трёх звёздочек на нём исчезла.

На всякий случай он остановился обернулся. Патрульные держались на расстоянии, но всё равно шли за ним. Он занервничал и ускорил шаг. Чего же они хотят? Они что, так и будут ходить за ним по пятам, пока он не совершит какую-нибудь оплошность? А ведь, учитывая его тотальное незнание местных законов, это может произойти очень скоро. Не говоря уж о том, что за доказательствами у них дело не станет.

Свернув на соседнюю улицу, Чарли вдруг увидел книжную лавку, в которой покупал свою Книгу. Книжка в клетке, зелёно-золотой фасад… Это была «Кусачая Книга мага»! Ни секунды не раздумывая, Чарли юркнул внутрь. В этот раз он был уже научен и, пригнувшись, чтобы избежать столкновения с косяком книг, втянул голову в плечи и затерялся среди книжных полок. Бегло взглянув через стеклянную витрину на улицу, он увидел, что патрульные устроили привал прямо напротив лавки… и стали ждать, когда он выйдет.

– Академии это очень сильно не понравится, – послышался вдруг голос, не привыкший говорить тихо. – А если это не сработает?

– Они не смогут пойти против фактов, – послышался другой голос, который Чарли сразу же узнал: это был голос Учителя Лина. – Я всё записал.

– Ты правда думаешь, что этого будет достаточно?

– По крайней мере мы привлечём внимание общественности. Ведь нужно во что бы то ни стало остановить их! Это сейчас они действуют тайно, а что будет через десять лет? Только представь, как далеко это может зайти!

Другой голос, в котором Чарли опознал хозяйку лавки, молчал.

– Мне нужно как можно больше публики, – снова заговорил Учитель Лин. – Это слушание не должно пройти за закрытыми дверями, иначе дело погибнет в зародыше.

– Зазвать народ будет непросто… Но я сделаю всё возможное через Гильдию лавочников.

– Только, пожалуйста, действуй осторожно. Я вернусь вечером. – Судя по возникшей тишине, Учитель Лин направился к выходу.

Чарли не ожидал, что он уйдёт так быстро. Он хотел было побежать вслед за своим наставником, но тот уже вышел из лавки. Чарли посмотрел сквозь витрину и увидел, как скалятся патрульные, поджидающие его на улице. Ему стало не по себе.

– А ты откуда тут взялся? – холодно спросила хозяйка лавки, когда он выскочил из ниоткуда прямо у неё перед носом.

– Я… Я ищу книгу.

– Вообще-то их здесь много.

Чарли беспокойно покосился в сторону витрины.

– Если вы не знаете, что вам нужно, приходите в другой день, – стала выпроваживать его хозяйка лавки. – До свидания.

И тут Чарли заметил у неё в руках книгу. Она была сильно потрёпана и отчаянно вырывалась. Хозяйка лавки явно занималась её починкой. Увидев название книги, Чарли позабыл про страх:

– У вас есть книга о кавалерственной даме по фамилии Чик-Чирик?

– Была. Но она подралась с «Историей Академии». И проиграла. Я пытаюсь склеить страницы, как могу, но некоторые «История» съела аж наполовину. И теперь, когда читаешь оставшиеся обрывки, получается какая-то бессмыслица. Жаль, но эта книга на всю жизнь останется калекой.

– Эх, а… у вас нет другого экземпляра?

Хозяйка лавки посмотрела на него убийственным взглядом:

– Каждая книга уникальна.

Чарли тут же пошёл на попятную:

– Да, конечно. Я просто хотел сказать, что собираюсь приобрести какую-нибудь книгу именно на эту тему.

Хозяйка лавки вздохнула:

– Историей кавалерственной дамы Чик-Чирик сейчас почти совсем никто не интересуется. У меня о ней только одна книга… Она тебе правда так нужна? – И женщина ткнула пальцем в сторону таблички над книжными стеллажами, гласящей: «Вы несёте ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за свои покупки. Напоминаем, что любая магическая книга должна быть в обязательном порядке перепродана или отдана в дар. Магические книги ни в коем случае нельзя выбрасывать». – Я наложила проклятие на все книги в моей лавке. Так что мой тебе совет: лучше с этим не шути.

– Да, конечно. Я всегда с уважением относился к книгам.

– Хм. Ты уверен, что у тебя ей будет хорошо?

– Я очень тщательно слежу за своей домашней библиотекой. Я найду для этой книги полку, на которой она будет чувствовать себя как дома, обещаю.

Хозяйка лавки ещё немного посомневалась, но потом протянула ему книгу:

– В таком случае – подарок от заведения. Возврату и обмену не подлежит.

Чарли взял книгу и горячо поблагодарил хозяйку лавки. Ему уже пора было уходить, но патрульные всё ещё околачивались неподалёку.

Вдруг хозяйка лавки бросила взгляд через витрину в их сторону и нахмурилась:

– А эти двое что там забыли? – И она как танк, который сминает всё на своём пути, попёрла к выходу. – Могу я узнать, что вы здесь делаете? Вы мне всех клиентов распугаете!

– Мы блюдём закон.

– Я бы даже сказал: мы и есть закон.

– Чего-чего?! Закон?! Я тебе сейчас покажу закон! – Она вернулась в лавку, зашла за прилавок и достала из-под него свою волынку. – Гражданские и уголовные кодексы, ко мне! ЗАРЯ-А-АЖАЙ! – И она дала залп волынкой.

Тяжеленные пыльные тома тут же отозвались на призыв и посыпались со своих насиженных полок, взмывая в воздух и жужжа, как истребители. Дверь искать они не стали, а вылетали из лавки прямо через витрину, превратив её в град из осколков. Да… когда закон расправляет крылья, его уже не остановить. Патрульным досталось не слабо, и они, поджав хвост, бросились наутёк. Книги погнались за ними, и когда патрульные окончательно скрылись из виду, хозяйка лавки положила волынку на место:

– Ух, гады!

– Спасибо боль… – начал было Чарли.

– Ты ещё здесь? А ну-ка шагай отсюда.

Чарли не нужно было повторять дважды – он тут же дал дёру.

17
Сливки тэдемского общества

Стрелки часов перевалили за двенадцать, и Чарли почувствовал, что проголодался. Но приближаться к заманчивым лавочкам он не осмеливался, опасаясь снова совершить какое-нибудь правонарушение. Наученный утренним происшествием, он решил вернуться на постоялый двор и, подходя к «Малышу», увидел, как Марьяна, хозяйка баржи, гонит прочь очень странного вида волшебницу:

– А ну-ка кыш! Проваливай отсюда! Я сделала для тебя всё что могла!

Странная волшебница, казалось, не понимала, что ей говорят. Подойдя ближе, Чарли заметил, что она вся в лохмотьях, челюсть у неё съехала набок, взгляд пустой. Его охватило сильнейшее чувство жалости – и одновременно отторжения. Постояв ещё немного, она поковыляла прочь.

– Что с ней такое? – спросил Чарли, подойдя к Марьяне.

– Это лишённая.

И так как Чарли посмотрел на неё с недоумением, она пояснила:

– Ну, её лишили памяти. И теперь у неё мозг как решето. Вот что бывает с теми, кто слишком часто платит жемчами. И знаешь, их ведь становится всё больше и больше… Конечно, здесь ведь всё так дорого! Вот ты сначала думаешь, что тебе позарез нужна Книга мага, чтобы учиться, потом – что та расшитая куртка из бархата поможет тебе устроиться на хорошую работу, после этого решаешь преподнести какому-нибудь Академику дорогущий подарок, чтобы он дал тебе рекомендацию, ведь тогда ты сможешь претендовать на степень Магистра… Сначала ты успокаиваешь себя: не страшно, что я не помню о своём дне рождения, когда мне исполнилось десять, потому что и вспоминать-то особо нечего. Потом убеждаешь себя, что раз уж не помнишь о своей подруге детства, с которой играл, когда вам было по три года, то и ладно, потому что вы всё равно уже тысячу лет не виделись. А что до твоего первого урока магии, то ты ведь из него не извлёк ничего полезного, поэтому и с ним тоже можно расстаться… Только понимаешь ли, в чём дело? Всё это является частью тебя. И если из воспоминаний, лежащих в основе твоей личности, ты продашь на одно больше, то потеряешь её саму. Люди не задумываются о последствиях своих поступков! Вот так-то…

Чарли задумчиво кивнул. Марьяна посмотрела на него и нахмурилась:

– Сладкий мой, а ты что тут делаешь? Ты же сейчас должен быть на защите. Кстати, впечатляющее зрелище, должна сказать.

– Я не знаю, где проходят экзамены, и вообще, если вы не против, я бы предпочёл остаться на барже. У меня забрали звёздочку с кулона и… не знаю… у вас не найдётся чего-нибудь перекусить?

Марьяна удручённо посмотрела на него:

– Забрали звёздочку? Ох, бедный мой пирожочек, как же я тебе сочувствую!

Она вздохнула и, казалось, попыталась найти предлог для того, чтобы нарушить свои же собственные правила:

– Вообще-то баржа до вечера закрыта. Хотя твоя тряпочка всё утро так усердно драила полы, что они теперь блестят как новенькие. Ты бы видел Малыша: возомнил, будто он лорд какой-то, не меньше. Ладно, если ты мне пообещаешь, что будешь тихонько сидеть у себя в каюте, думаю, я смогу собрать тебе тарелку с фруктами и ломоть хлеба.

– Большое спасибо.

Чарли был рад, что может наконец-то спрятаться от всех и вся. Он никогда раньше не впутывался в неприятности. В их дуэте проблемы всегда были у Джун, а он проявлял благоразумие и расхлёбывал последствия хаоса, который она весело устраивала везде, где бы ни появилась. Чарли ещё больше пожалел, что Джун нет рядом – наверняка она бы превратила эту скверную ситуацию в шутку. Высмеяла бы патрульных. И сказала бы: «Плевать! Они же настоящие кретины! Пойдём лучше побросаем камешки в речку». Ну или что-то в этом роде.

Да, Мангустина доходчиво объяснила ему, что спокойных просто так не посвящают, потому что магии на всех не хватает и нечего давать к ней доступ кому попало. Но Джун была не «кто попало». И если бы она смогла применять магию… хотя да, ей бы и пяти минут хватило, чтобы устроить полный бардак. Но Чарли так хотел, чтобы его подруга была рядом. Он очень сильно по ней скучал.

В каюту он зашёл уже с корзиной яблок в руках и сразу же взялся за чтение книги о кавалерственной даме Чик-Чирик. Это оказалось непросто: страницы очень сильно пострадали, а Бандит всё время норовил улечься поверх книги. Но по мере того как Чарли сопоставлял разрозненные отрывки, у него всё-таки сложилось представление об основных этапах её биографии.

Селестина Шаполион родилась в 1881 го– ду в городе Тэдем. К великому разочарованию родителей, нрав у неё оказался неуёмный. Чтобы как-то усмирить дочь, они выдали её замуж за меланхоличного сэра по имени Севастополь Чик-Чирик, что для Селестины уже само по себе должно было стать наказанием. Но вопреки ожиданиям родителей она заразила мужа своей необузданной энергией, и тот с удовольствием поддержал её, когда она решила открыть магазинчик, чтобы продавать спички собственного изобретения. У них родились двое детей, Петрония и Люпен (семейный портрет был настолько изодран, что на нём можно было разглядеть только лица родителей. Они выглядели счастливыми, насколько это вообще было возможно на фотографии того времени). Спички разлетались как горячие пирожки, но, увы, производство и продажа спичек считались делом неблагородным, и в высшие круги общества их семью не принимали. Несмотря на то что Селестина, по словам мужа, была прекрасной волшебницей, в магическом обществе и этого не признавали. Ситуация изменилась, когда в Тэдеме появился дракон, что само по себе было редчайшим событием (далее следовала уцелевшая половина гравюры с изображением дракона, показавшегося Чарли подозрительно знакомым). На дракона уже начали охотиться, и самые известные мастера по выделке кожи спешили записаться в лист ожидания. Но только Селестина Чик-Чирик смогла найти с драконом контакт, и когда она это сделала, он стал её Спутником мага. За всю историю человечества подобное происходило от силы раз двенадцать, и Академия поспешила пожаловать Селестине титул. Она стала кавалерственной дамой Чик-Чирик, и с того момента удача от неё уже не отворачивалась. Спички, как и раньше, были нарасхват, и вскоре Селестина построила великолепную фабрику и поселилась в ней со своей семьёй.

Рядом с текстом была гравюра, которая чудесным образом уцелела в книжном бою. На ней была изображена фабрика в эпоху её процветания. Это было абсолютно то же самое здание, только недавно построенное.

Чарли подумал: как странно, что его школа находится в здании бывшей спичечной фабрики. А ещё более странно – что его мама директор этой школы…

Так, продираясь сквозь разрозненные куски истории, он с головой ушёл в чтение и не заметил, как начало темнеть. Когда он оторвался от книги, то удивился, как незаметно пролетел день, а ведь он не дошёл ещё даже до середины истории.

Тут в каюту вошла Мангустина:

– Вот ты где! Я так переживала!

– Как прошли переговоры?

– Просто великолепно. Я ничего не поняла, но это не важно. Анасфем согласился быть моим поручителем за ничтожно маленький процент с выручки. Я знала, что он хороший, но не ожидала, что мой блеф сработает. – Немного помолчав, она добавила: – Я не умею обманывать. Но вот почему ты вдруг ушёл, я так и не поняла. У тебя что, возникли какие-то проблемы?

Чарли задумался. За всё время, что он знал Мангустину, она всегда была или чем-то обеспокоена, или погружена в раздумья о чём-то неприятном. А радостные моменты у неё случались редко, и она ими очень дорожила. Поэтому он решил, что не стоит портить ей эти редкие минуты счастья и что рассказ о том, что произошло с ним той ночью, можно отложить на потом.

– Давай выпьем чего-нибудь, отпразднуем твой успех! – предложил он. – Я угощаю.

Когда они спустились вниз, на первом этаже было людно и шумно. Несколько подростков водружали флаги с изображением гербов их любимых наездников, за которых они собирались болеть на завтрашних скачках. Прислушавшись к разговорам, Чарли заметил, что все присутствующие в основном обсуждают предстоящие скачки.

Пока они протискивались через толпу в поисках свободного столика, Чарли заметил, что Мангустина напряглась. Она не любила скопления народа и, попав в эту толкучку, стала похожа на кошку, которую пытаются окунуть в таз с водой.

В конце концов им удалось раздобыть два стула и примоститься на углу большого стола. Чарли облегчённо вздохнул, снял свою шапку-выручалку и, положив её вниз дном на стол, взял в руки липкое меню.

– У тебя получилось поприсутствовать на защите? – спросил он, просматривая меню.

– Да. И кстати, зря ты со мной не пошёл. Было очень познавательно.

– Я решил больше не рисковать. – И он показал ей свой кулон, на котором не хватало одной звёздочки.

Мангустина очень расстроилась:

– Вот поэтому Учитель Лин и хотел, чтобы мы везде ходили вместе. Ты ведь не знаешь, что в этом городе опасно, а что нет…

Чарли не хотел заострять на этом внимание и с удовольствием сменил бы тему разговора.

И тут к ним очень кстати подошла Марьяна:

– Ну, сладкие мои, что будете заказывать?

Чарли смущённо уткнулся в меню: он не знал ни одного блюда и ни одного напитка, которые в нём значились. Внизу было написано «МЫ НЕ ГОТОВИМ ПИРОГИ-ЗАМЕСТИТЕЛИ», и предупреждение было подчёркнуто несколькими жирными линиями.

– Пироги-заместители?

– Да, это для бестолочей, которые не могут сами приготовить пирог-ищейку, – пояснила Мангустина.

– Я была бы признательна, если бы вы поторопились с выбором. Я немного занята…

– Да-да, конечно. Можно мне шипунью и… апокартофель фри, – заказала Мангустина.

Этот «апокартофель» заинтриговал Чарли. Он стоил не очень дорого, и в скобках было написано: «Убедительная просьба есть картофель по одному ломтику за раз. Мы имеем право выставить Вам счёт за поломанную мебель». Это предостережение однозначно пробудило в нём любопытство.

Пока они ждали заказ, до них из-за соседнего столика начали доноситься обрывки фраз. Чарли обернулся и нахмурился. Трое подростков – одна девочка и двое мальчиков, – сидящих с ними по соседству, контрастировали со скромной обстановкой баржи. Их манеры и одежда буквально кричали: «Мы лучше вас всех вместе взятых!» В отличие от большинства недомагов, собравшихся в гостиной, на них не было шапок-выручалок, а значит, их роскошная одежда была настоящей. Одного из мальчиков Чарли узнал. Это был Тибальд Денделион.

– Смотри! – шепнул он Мангустине, показывая на них.

Она тут же вжалась в стул и натянула свою шапку-выручалку пониже, чтобы не было видно лица.

– Если бы я знала, что они здесь, нашла бы нам места подальше от их столика, – прошептала она с досадой.

Тибальд был в отличной форме: одет с иголочки, его серый костюм был будто специально скроен для него, что, скорее всего, так и было. Из-за длинной развевающейся рубахи с v-образным вырезом он ещё больше походил на высокомерного, вызывающего неприязнь поэта. Мальчик, который сидел рядом с Тибальдом, был ходячей горой жира и мышц – один из тех верзил, которые считают, что они пуп земли.

– Ну, где там наш заказ?! – рявкнул верзила, и Чарли увидел, как у него изо рта во все стороны летит жирная слюна… Словно у дикого зверя, который помечает территорию для охоты. Хотя нет, он был больше похож на людоеда.

Девочка, худая как спичка, была рыжая, и её каре лесенкой подчёркивало угловатые черты худого лица. На ней было зелёное приталенное пальто из плотной ткани строгого покроя, а на плечах – эполеты с бахромой. Образ дополняли широкая юбка и галстук с изумрудами. В целом этот наряд как нельзя лучше подходил к её змеиным глазам.

– Правда, она красивая? – выпалила Мангустина. – Её зовут Маруза, но на твоём месте я бы держалась от неё подальше. Ну то есть если она вдруг в твоём вкусе.

– У неё на лице написано, что она ходячая проблема. Она абсолютно не в моём вкусе.

Чарли считал, что у каждого человека именно то лицо, которого он заслуживает. В том смысле, что каждая эмоция, пережитая человеком, отпечатывается у него на лице. Так, глядя на Марузу, он видел не идеальные губы, утончённую линию подбородка и симметричные скулы, нет, он обращал внимание на то, как презрительно эти губы поджаты, как от ненависти изогнута бровь и как под прикрытыми веками поблескивает презрение. Чарли умел читать по лицам.

– Тогда… кто в твоём вкусе? – осмелилась спросить Мангустина, напустив на себя безразличие.

Чарли подумал: «Маленького роста. С крупными локонами. Носит очки с толстыми стёклами. И красную шапку-выручалку с грибами на полях. Не очень худая. Очень умная. С тяжёлым характером». Но вслух он этого не произнёс, а просто (как делал всегда, когда смущался) расплылся в совершенно очаровательной загадочной улыбке. Мангустина покраснела.

– А тот, другой мальчик, как его зовут? – спросил Чарли, чтобы сменить тему разговора.

– Торус. Он очень плохой.

Тут перед ними поставили два бокала и тарелку с картофелем.

– Эй, это из-за тебя я потеряла своих пожирателей! – раздался возмущённый голос. – А где моя подписка на «Вестник», а?! Давай сюда, а то хуже будет!

Чарли поднял голову. Эта была девочка с щербинкой между зубами. Говорят, что такие зубы приносят удачу, но Чарли они доставляли пока одни неприятности. Видимо, по вечерам девочка на время переставала обдуривать доверчивых граждан ради более благородного занятия. И тем не менее она выглядела недостаточно взрослой, чтобы обслуживать посетителей, и Чарли решил, что она, наверное, дочь хозяйки баржи.

– Я из-за тебя вляпался в неприятности, – сказал он спокойно.

– Да неужели? Бедный пупсик! – Она ткнула в него пальцем и в приказном тоне сказала: – Возместишь мне ущерб – или пеняй на себя. Поговорим в конце моей смены!

– Клёпа! Я плачу тебе не за то, чтобы ты с клиентами лясы точила! – крикнула ей Марьяна.

Девочка тут же подхватила поднос и убежала, а Мангустина приподняла одну бровь, требуя разъяснений.

– Это из-за неё я столкнулся с патрульными… – сказал Чарли и достал из своей шапки-выручалки потрёпанную книгу. – Зато благодаря ей я нашёл кое-что интересное. Смотри! Кавалерственная дама Чик-чирик была волшебницей!

– Подожди, ты что, не знал? – удивилась Мангустина. – А ты думал, почему я учусь в этой школе? Сто лет назад она стала первой аллегорией в истории магии.

– Могла бы мне сказать! – буркнул Чарли.

– Извини. Постоянно забываю, насколько ты невежественный.

– Да ладно тебе, я уже много чего знаю… – И он отправил в рот картофельную дольку. Как только он начал её жевать, стул под ним затрясся и Чарли удивлённо рассмеялся: – Это гениально!

Мангустина улыбнулась:

– «Если есть картошка фри – не страшен даже конец света!» Вот такой девиз твоя бабушка придумала для апокартофеля фри.

– Она изобрела апокартофель?! Вот здорово! – И Чарли собрался отправить в рот сразу две дольки картошки, решив, что это не должно нанести мебели особого вреда.

Но Мангустина ущипнула его за руку:

– Невежливо трясти людей вокруг себя!

– Если бы здесь была Джун, она была бы только за!

Услышав это имя, Мангустина помрачнела:

– Нам обязательно про неё говорить? Она и так уже везде суёт свой нос!

– Она просто немного неуклюжая. К тому же ты ей нравишься.

– Да ладно? – удивилась Мангустина. Но, не найдя что ещё сказать, замолчала. Было очевидно, что она не привыкла нравиться людям, и сама мысль об этом настолько её потрясла, что она была готова изменить своё мнение о Джун. – Ну хорошо, но… она же постоянно вытворяет всякие глупости, – пробурчала она по инерции. – Хотя у неё нет причин так себя вести! Ну, в смысле у её родителей ведь самая крупная фабрика в городе по производству миндального печенья, а она, вместо того чтобы это ценить…

– О, поверь, она знает этому цену, и ещё как… – с улыбкой сказал Чарли. – Она пользуется своим положением, чтобы хулиганить. Один раз, когда на фабрике замешивали миндально-дынное тесто, она, чтобы саботировать целую партию печенья, вылила в ёмкость с тестом острый соус.

– Правда? – удивилась Мангустина. – И что потом?

– Её родители получили приз за оригинальный рецепт, после чего заказали известному иллюстратору портрет Джун и теперь выпускают печенье с новым вкусом и фасуют его в коробки с её портретом и именем. А богатые англичанки скупают это печенье, восхищаются, говоря, что оно «wonderful», и мечтают встретиться с Джун лично.

– О… даже так. Бедняжка, – сказала Мангустина с сочувствием.

Чарли на минутку оставил апокартофель и взялся за шипунью. На вкус она была как обычный лимонад, правда очень вкусный. А оригинальность её заключалась в том, что пузырьки в ней были крупные и золотые. Чарли хорошенько распробовал напиток, а потом решился задать Мангустине вопрос, который мучил его весь день:

– Я всё хотел спросить… Вокруг все постоянно твердят про Святые Ро…

– ЛОВИТЕ ЭТО МЕРЗКОЕ ЖИВОТНОЕ! ОНО СТАЩИЛО МОЮ ЧЕРЕПАШКУ С СЮРПРИЗОМ!

Чарли резко обернулся и увидел то, чего опасался: Бандит галопом мчался к нему, держа в зубах булочку в форме черепашки, с которой капала сырная начинка. Он в три прыжка оказался у их столика и, заметив шапку-выручалку, ловко в неё нырнул.

– Бандит! – крикнул Чарли. – Поверить не могу!

– На твоём месте я бы сейчас переживала не за него, – прошептала Мангустина.

Чарли проследил за её взглядом: прямо у него за спиной стояли Тибальд и его шайка.

– Мы из твоего кота чучело сделаем! – сказал здоровяк, которого звали Торус.

Чарли заметил у него на руке татуировку: это был ворон, и он щёлкал клювом, как настоящий.

– Э-э… из-за какой-то булочки? Мне кажется, это слишком, – возразил Чарли. – Вы не переживайте, я возмещу ущерб.

– Нет уж, спасибо, – вмешался Тибальд. – Не надо нам ничего «возмещать», мы и сами можем взять что захотим. – И, схватив со стола бокал Чарли с недопитой шипуньей, он вылил остатки ему на костюм.

Пузырьки полопались, и на одежде Чарли образовались золотые пятна.

– Ладно, слушайте… – начал было Чарли.

– Нет, это ты слушай, деревенщина! – Торус сказал это так, словно влепил Чарли пощёчину. – Будешь делать, что тебе говорят, и точка. – Деньги нам твои не нужны, мы в сто раз богаче тебя. Расплатишься натурой. Вот это будет забавное зрелище.

Чарли был против насилия – не важно, было ли оно направлено против него самого или против кого-то ещё. Он резко встал и расправил широкие плечи. Как он и ожидал, это напугало нападающих и они немного отступили. Но продлилось их замешательство недолго, и троица снова взялась за своё.

– Да этот клоун решил нас запугать! – оскорблённо взвизгнула Маруза.

– А должен смешить! – подыграл ей Тибальд. – У-у-у… Так он вообще ничего не понял, давайте-ка ему поможем! – И он начертил в воздухе руну. Так быстро, что Чарли даже не успел разглядеть, что это было.

«Это уже не смешно», – хотел сказать он. Но на деле вышла какая-то мешанина: что-то вроде «Эшва-ушэ-шше-шуэ-шуо», потому что, когда у тебя полный рот конфетти, артикулировать чётко не получается. Вместе с толпой шуршащих звуков у Чарли изо рта посыпалось конфетти.

– Ф-ФТУЭ?! – удивлённо промычал он, выплёвывая разноцветные кружочки.

Боковым зрением он заметил Мангустину: она была вся как на иголках, не зная, чем ему помочь, и замерла в нерешительности. Она посмотрела на свой кулон, и на лице у неё отразилось беспокойство: магии у неё осталось очень мало.

– Ну вот, это другое дело! – воскликнул Тибальд. – Теперь наш клоун соответствует своему званию.

– Вот умора, ну ты и молодец, Тибальд! – восхитилась Маруза. Она вооружилась красивой резной тростью в виде тонкого ствола дерева, оплетённого плющом, с орлом на набалдашнике и стала лупить ею Чарли по ногам. – Давай танцуй, клоун! И заодно спой нам что-нибудь! А ну-ка! Раз-два, раз-два-три!

– ШУОЙШЭ! – запротестовал Чарли, выдав очередную порцию конфетти.

Маруза была проворна, и Чарли никак не удавалось увернуться от её ударов. Она охаживала его тростью по ляжкам и икрам, и боль была обжигающей. В конце концов Чарли вытянул руку и перехватил летящую на него трость. Маруза попыталась вырвать её у него из рук, но Чарли был намного сильнее. Пока они соревновались в перетягивании трости, мальчик с татуировкой ворона подошёл к столу Чарли и Мангустины и начал поедать их апокартофель фри: закинув в рот сразу две дольки, он тут же проглотил ещё две, а потом ещё парочку. Чарли почувствовал, как у него под ногами трясётся пол, а Маруза в это время продолжала упрямо тянуть на себя трость. Чарли сдерживался, чтобы не начать защищаться в полную силу, но контролировать себя ему было всё сложнее, тем более что он не мог говорить и применить дар убеждения не получалось. Вдруг его соперница больно пнула его по голени. Тогда он не выдержал и сломал её трость об колено.

– Это же семейная реликвия! – завизжала несносная драчунья.

– Эй, ты, клоун, кто тебе разрешил нападать на Марузу?! – подключился Тибальд. – Значит, будешь платить ещё и за это! – И его гибкие, как змеи, руки молниеносно взмыли в воздух и… застыли на месте. Тибальд возмутился и стал гневно озираться: – Кто посмел меня остановить?!