Текст книги "Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена"

В чехарде навалившихся забот мать Мэра с неприятным осадком вспоминала разговор, состоявшийся с лордом Рэдда перед его отъездом. Выставив за дверь служанок, осунувшийся мужчина наклонился поближе к посеревшей от усталости женщине и тихо произнес, глядя в упор ввалившимися глазами:

– Можете передать мои поздравления будущему королю, госпожа Гудомилл. Я не дурак и прекрасно понимаю, кто именно займет трон. Но после того, как стихнут славословия в его адрес, не забудьте прислать мне обещанные вольности. Все послабления от налогов, какие вы обещали. Все привилегии, которыми вы смущали меня в бесконечных письмах. Я хочу получить все до последнего золотого, раз вы столь дерзко использовали мое имя и мою честь в своих целях. Вам придется заплатить за то, что втянули меня в эту грязную историю… Я возвращаюсь домой, где меня ждут накопившиеся дела. Но прежде чем стихнет стук копыт моего коня, запомните раз и навсегда – я вам не враг. И лучше, чтобы так и оставалось на века. Потому как если кто-то захочет сыграть и со мною в кровавые игры, я запру Сторагел, перекрыв все дороги и водные пути. И ни один путник, ни одна паршивая лодка не смогут проскользнуть мимо моих водяных крыс. И если в центре королевства вы захотите нажить себе врага, мало никому не покажется…

Отвесив вежливый поклон, Рэдда Каменный попрощался, без улыбки бросив напоследок:

– Да здравствует король Слутсамма Первый… И постарайтесь не тянуть с моим золотом и вольностями. Первые летние дни я хочу встретить в одиночестве, без продажных пауков из налогового приказа…

И такие встречи происходили одна за другой. Настороженно встретившие мятеж офицеры конных отрядов, испуганные репрессиями торговцы и мастеровые, ропщущие монахи Храмового ордена и многие другие. Спрессованные в бешено скачущие дни хинки сменяли один другой, провожая мелькающее мимо солнце. Чуть не вставшее на дыбы королевство медленно замирало, с тревогой ожидая дальнейшего развития событий. Казалось, что сгустившийся в воздухе страх можно черпать ладонями и пить эту горечь.

Но каждый вечер мать Мэра смотрела на довольное лицо сына и оттаивала душой. Ведь чехарду спешных дел можно было перетерпеть. И с каждым днем все ближе момент, когда ее мальчик взойдет на трон. Чтобы уже официально поднять знамя Гудомиллов над королевским замком. Чтобы провозгласить начало нового времени, времени великих королей…

Лопоухий гоблин поправил мохнатую шапку на голове и медленно втянул сморщенным носом морозный воздух. Осторожно высунувшись из дыры, посмотрел вокруг, потом аккуратно вытолкнул на белоснежный снег широкие сани. Подождал, когда мимо него проберется огромный оборотень, и с мрачной решимостью стал распутывать широкие матерчатые лямки.

Два вечера тому назад Сканки сидел за широким столом, аккуратно выбирая остатки горячей каши из широкой миски. Пусть фотт’н йотты не показались на глаза гоблинам, но сдержали данное слово. Народу лилла-тро выделили целый подземный город, рядом с горячими источниками. В обширных кладовых ждали мешки с крупами и мороженое мясо, на открытых складах лежали теплые вещи, ткани и обработанные шкуры. Несколько громадных зверей ударами когтей показали границу, за которую нельзя было заходить, и скрылись во тьме. С измученными голодом и морозами коротышками остались лишь бастард и его оборотень. Убедившись, что гости без проблем разместились на новом месте, мужчина пригласил крошечного воина к себе в дом и приготовил ужин.

Дождавшись, когда гость закончит трапезу, Хейдер поставил на стол пузатый чайник, клубящийся пахучим травяным настоем, и сказал:

– Когда мы заключили мир, я спросил тебя, как твой народ собирается пережить следующую зиму. Без инструментов, чтобы построить дома; без оружия для защиты от диких животных; без домашнего скота на голых горных склонах. Лето коротко в этих местах, а зима длится долго и не жалеет слабых. Что ты скажешь мне, воин?

Нескладный гоблин повернул голову-кочан к бастарду и тихо прошептал:

– Я скажу тебе, чужой лорд. Скажу то, о чем предпочитаю молчать, чтобы не лишать остатков сил сородичей… Я всего лишь воин, сменивший погибшего отца. Я не вождь – народ выберет более мудрого, когда встретит весну. Но даже я вижу, что наши дни сочтены. За короткое лето нам не построить город без чужой поддержки. Люди моря не хотят видеть нас на своих болотах, не хотят делиться с нами скудными уловами рыбы и морским зверем. Про то, как над нами смеялись в человеческой крепости, я тебе уже рассказал. Если тролли не позволят нам перезимовать еще раз, мы обречены.

– Йотты не хозяева здесь. Со дня на день сюда вернутся гномы. И это будут не наши северные соседи, способные терпеть чужаков на своей земле. Это будут воины клана Утэссот. Пока вас хранит данное слово уйти весной наверх. Но второй раз никто не станет спасать твой народ.

– Тогда мы умрем, – с грустью отозвался гоблин, прижав к впалой груди горячую кружку с настоем.

Мужчина пододвинул поближе широкую низкую лавку и положил на нее уставшие за день ноги. Потом задумчиво посмотрел на поникшего гостя и ткнул пальцем в блестящий толстый стальной лист с гравировкой по краю.

– Я читал, что гномы сохранили легенды про давние времена, когда вы делили земли в предгорьях. Как гласят сказания, бородатые воины потеряли многих в череде сражений. Никто лучше гоблинов не может устраивать засады и мастерить ловушки, никто не способен так ловко проскользнуть мимо любой охраны. Если гоблин выпускает стрелу, она попадает в цель. Если гоблин прячется в лесу или на болоте, его невозможно найти… Мне бы пригодились столь хорошие воины.

– Наши воины погибли, защищая свой народ, – горько усмехнулся Сканки. – Остались лишь те, кто может плестись следом за матерью, держась за ее юбку. И несколько десятков охотников, которые прошлой осенью попали в плен морскому народу. Возможно, их не убили, просто сделали рабами. А возможно, что их трупы уже давно гниют где-нибудь в холодной тундре…

Хейдер убрал свою мудрую игрушку обратно в мешок и тихо заговорил, уперев неподвижный взгляд в ушастого коротышку:

– Я пока лорд без земель. Над моей крепостью вьется чужой флаг. На моем перевале хозяйничают солдаты отца, дважды пытавшегося меня убить. Но боги верят в меня. И я верну себе эти земли. Пусть без родительского благословения, но перевал Лэгпасс будет моим. Я так сказал, и это свершится… Но хегтигдем – это не драгоценные камни и золото. Хегтигдем – это жители, населяющие его. Ремесленники и торговцы, крестьяне и рыбаки, охотники и воины, готовые с оружием в руках защищать свои наделы. И я готов повторять снова и снова, что в моих землях сможет жить любой, вне зависимости от цвета его кожи или веры в темных или светлых богов. Если кто-то принесет мне присягу и не будет воевать с соседями, не будет грабить и убивать, а станет жить мирно… Я клянусь, что готов защищать такого человека, гнома или гоблина до последней капли крови. Потому как я – лорд Лэгпассы. И каждый житель на моих землях будет находиться под моей охраной. Чего бы мне это ни стоило…

Маленький лилла-тро молчал, крошечными глотками допивая обжигающий напиток. Потом поставил опустевшую чашку на стол и вздохнул:

– Люди не примут нас, что бы не говорил чужой лорд.

– Примут, – жестко усмехнулся Хейдер. – Я был здесь, местные жители спокойно относятся к кому угодно. Они по большей части пришлые, с западного побережья. Они спокойно общаются с гномами с севера, встречают гостей с юга и востока… Они примут вас, если вы придете с миром. Цепные псы лорда Дейста – это еще не все люди, живущие на перевале. Земли хватит всем… Если я займу крепость и подниму знамя, то найду для вас хлеб и кров. И вы проживете следующую зиму. И следующую… Пока не решитесь уйти на другие земли. Если найдете их, эти другие незанятые болота и леса…

– И сколько воинов у лорда? – заинтересовался Сканки. – Сколько смелых солдат готовы штурмовать крепость?

– Один. Ты видел его, моего верного оруженосца.

– Хех… – Гоблин поперхнулся. Потом заглянул под стол и посмотрел на торчащие оттуда мохнатые лапы и роскошный хвост. Подняв глаза, криво усмехнулся: – Лорд шутит.

– Ничуть.

– Но народ лилла-тро не сможет взять крепость.

– Не сможет. Но может помочь…

– И где странный лорд возьмет армию?

– На западе. У моря. Там, где живут рыбаки. Мой отец собирается захватить их, превратив женщин и детей в рабов. Либо эти люди пойдут со мною, либо будут уничтожены. Поздней весной лорд Дейста нанесет удар. Или мы атакуем первыми и захватим перевал, или погибнем. Все, без исключения. Мой старик ненавидит чужаков еще больше, чем клан Утэссот.

– И человек хочет, чтобы мой народ пошел с ним приступом на высокие стены? Чтобы мы дрались за чужую землю, теряя молодняк?

– За свою землю, – поправил гоблина Хейдер. – За землю, на которой вы сможете спокойно жить, не ожидая удара в спину. Где вы сможете построить дома, ловить рыбу в горных реках, разводить овец или охотиться на горных баранов. Вся западная часть перевала может быть вашей. А это земли, на которых можно выстроить пару городов и десятки деревень. И я предлагаю вам стать моими подданными, потому что в противном случае люди с востока убьют то, что осталось от народа лилла-тро. Они убьют вас, рыбаков, выжгут раскаленным железом мечту о вольной жизни. Они не умеют по-другому…

Гоблин снова умолк. Насупившись, он о чем-то напряженно раздумывал. Потом медленно достал спрятанный за поясом нож и показал его человеку:

– Я скажу за себя. Но так думает большинство из нас… Нам некуда больше бежать. Наши земли сожгли разъяренные люрвиги. Их страшный риттар заставил нас покинуть земли предков. Но куда бы мы ни пришли, нас ждет лишь обнаженное оружие и смерть. Что люди, что гномы, что тролли. Поэтому, если безумный лорд сможет договориться с людьми моря, если он вернет наших охотников домой… Тогда я скажу, что боги любят тебя. И что лилла-тро пойдут с тобою штурмовать крепость. Женщины и молодняк. Все… С тем оружием, какое у нас есть… Докажи, что ты можешь совершать чудеса. И мы встанем под твое знамя…

Хейдер посмотрел на зазубренное лезвие со следами клыков смутсагов и кивнул:

– Да будет так. Завтра я пойду на побережье, говорить с рыбаками.

– Я пойду с тобой, – вздохнул Сканки. – Без меня охотники не станут говорить с чужаком. Они скажут, что ты покупатель рабов или просто колдун, мечтающий продать их души темным богам.

Бастард опустил ноги на пол и потянулся:

– Если ты не боишься замерзнуть, то можешь собираться… Я видел, что в соседнем доме в сундуках полно теплой одежды. Подбери обувь, шубу и шапку, не забудь рукавицы. А я захвачу припасы еще на одного попутчика. Нам предстоит долгая дорога…

И теперь, выбравшись на холодный скрипучий снег, маленький гоблин с тоской смотрел на заснеженные скалы вокруг. Ну почему он не мог остаться дома, в тепле? Кто тянул его за язык, подбивал напроситься в попутчики безумному человеку? Где могут быть сгинувшие много дней тому назад охотники? И живы ли они до сих пор?

Потоптавшись на месте, Сканки покосился на громадного зверя, ловко набросившего на себя упряжь. Сверкнув клыками, оборотень насмешливо бросил:

– Садись, кор-р-ротышка… И знамя не ур-р-рони…

Закутанный в бурую медвежью шубу бастард легко взобрался на своего необычного скакуна и весело свистнул. Монстр тронулся с места, и гоблин вцепился лапами в сани. Сбоку от него торчало намертво примотанное копье с сияющим под ярким солнцем знаменем.

Великий полководец с армией, состоящей из одного воина, выступил в поход…

Когда Рэдда Каменный вернулся в замок, он с трудом сел у огня, растирая гудящие после безумной скачки ноги. Полторы сотни дружинников, больше сотни наемников – сводный отряд промчался вихрем от столицы до Сторагела. Лорд боялся признаться самому себе, но он до последнего момента ждал пущенной из засады стрелы или неожиданного нападения. Все эти ночи лорд ложился в кровать одетым, закованным в кольчугу. Ложился и считал мгновения, нужные гонцам, чтобы вызвать подмогу.

Не успели руки лорда согреться с мороза, как в дверь тихо поскреблись, и в комнату просочился человек без примет. Насторожившийся хозяин нахмурился, ожидая неприятных новостей. Но услышанное заставило его удивленно вскинуть брови!

– Господин, в одной из портовых таверен объявился незваный гость. Хоть он и сменил обличье, но мои люди узнали его… Это сын Кайлока – Халефген Ресанрен. Живой и здоровый… Что нам делать?

Рэдда Каменный протянул к огню озябшие ладони и стал растирать кривые пятнистые пальцы. Помолчав, переспросил:

– Ошибки быть не может?

– Нет, господин. Это точно он. Я проверил несколько раз. Но пока никто из чужаков не знает о нашем госте. Хозяин таверны предан мне и не будет болтать. Мы можем убрать парня в любой момент.

– Не надо… Если мы его убьем, то всего лишь порадуем нашу соседку. А она показала столь остро отточенные клыки, что я всерьез опасаюсь за свою жизнь… Мы поступим по-другому… – Выпрямившись, Рэдда отдал приказ: – Дайте ему отдохнуть, но чтобы никто посторонний не мог ненароком его увидеть. Можете перепрятать принца в какой-нибудь надежный схрон… Через пару недель на дорогах станет поспокойнее, и ты подберешь ему хороших попутчиков. Я не могу встречаться с беглецом, он разболтает о такой встрече первому встречному. Или, что хуже, проговорится под пытками… Пусть ему помогут люди, верные погибшему королю. Таких много в Фарэстаттен. И эти верные люди переправят парня южнее, в Химмелсталд. Там, рядом с младшим братом, он сможет укрыться.

– Я понял, господин.

– Именно так… Возьми у него кусок тряпки с тайным знаком или что-нибудь подобное. Если мне понадобится, я пришлю к нему гонца с этим «подарком». Пусть помнит, что за спасенную жизнь он стал моим должником. Неизвестно, как еще все повернется – мне следует подстраховаться… Но в любом случае живой принц – это раскаленное шило в заднице нового короля, потому как в любой момент Халефген может заявить права на узурпированный престол. Такой козырь дорого стоит…

Оборотень вихрем промчался по накатанному снегу, распугав заполошно лающих собак. Круто развернувшись, он остановил сани рядом с легким навесом, подняв при этом клубы снежной пыли.

С трудом расцепив руки, скособоченным крабом на снег вывалился закутанный в теплую одежду гоблин. Его натертая салом рожа пускала яркие солнечные зайчики, а задубевшие от напряжения лапы еле шевелились. Но, кое-как распрямившись, Сканки выдернул из саней копье и замер сбоку от всадника, мрачно разглядывая сбегающихся вооруженных охотников.

Когда вокруг незваных гостей собралась огромная толпа, вперед пробрался кареглазый атаман вольной команды, отчаянный Фискара. С удивлением посмотрев на могучего черного монстра, охотник поднял глаза на наездника и вздрогнул. Медленно повернув копье острием вниз, охотник воткнул его в утоптанный снег и шагнул вперед:

– Я приветствую Хейдера Дейста, сына лорда Дейста! Что привело тебя в наши земли?

Бастард легко соскочил с оборотня и так же прошел вперед. Достав из ножен широкий короткий меч, продемонстрировал оружие молчаливой толпе и воткнул в снег перед собою.

– Я – будущий лорд Лэгпассы. Отец продал меня в рабство, когда я посмел потребовать свои земли. Но теперь я свободен и собираю армию, чтобы отвоевать крепость.

Вставшие полукругом люди сдержанно загудели. Не дожидаясь, пока кто-нибудь успеет задать вопрос, Хейдер продолжил:

– Да, я нарушаю традиции и говорю сразу, что мне надо. Но времени нет. Нет возможности сидеть неделю в теплых юртах и разговаривать о погоде и рыбалке… Мой отец, пусть Гудары сожрут его печень, собирает армию. Как только дороги просохнут, он выступит в поход. Самое позднее в конце весны его солдаты двинутся по перевалу. Смерть принесут они с собою. Смерть и гибель. Потому что лорду Дейста не нужны вольные люди на побережье. Ему нужны рабы…

– Мы дадим отпор, – спокойно возразил Фискара.

– Да, вы уничтожите сотню или две сотни латников, а потом погибнете. Потому что это не война ради добычи. Это война на истребление…

Ткнув пальцем в заиндевевшее знамя, гость заговорил, и его слова тяжелыми ледяными глыбами падали на сердца замерших рядом рыбаков и охотников:

– Я сам по себе. От семьи у меня осталось лишь имя, от которого скоро будут шарахаться все нормальные люди. Но я надеюсь, что здесь собрались те, кто способен смотреть вперед хотя бы на шаг. Потому как это лето вам не пережить. И хотите вы того или нет, но вам придется действовать.

– Что ты предлагаешь? – выкрикнул какой-то старик.

– Я предлагаю взаимопомощь. Вы поможете мне взять крепость, а я закрою проход на запад для армии Дейста. Когда войска уйдут, вы сможете снова свободно торговать с королевством, не страдая от поборов и несправедливости. Те, кто захочет, смогут поселиться на моих землях. Кто останется здесь, в любой момент сможет навестить родственников. Друзья получат от меня любую поддержку, а врагов встретит отточенный меч.

– То есть нашими телами ты хочешь заплатить за холодные камни перевала Лэгпасс, а потом будешь править остатками вольных ватаг? – не удержался от колкости Фискара.

Хейдер промолчал, потом распустил широкий пояс и сбросил на снег шубу. Распахнув ворот рубахи, он достал медальон и оставил его свободно лежать на своей груди, сверкая кровавыми искрами под лучами солнца. Расправив плечи, мужчина поднял глаза к сияющему голубому небу и рассмеялся в лицо охотнику, вцепившемуся в висящий сбоку топорик:

– Я бастард, бывший раб и ученик Утэссот, воин и будущий лорд Лэгпассы, говорю вам, как избранник богов! Я знаю, что не успеет вернуться в горы следующая зима, как я отвоюю свой хегтигдем! Потому что в противном случае все эти земли, леса и болота будут сожжены захватчиками! Потому что наши судьбы предопределены, и мы или победим, или погибнем! Другого не будет! Так говорят боги!

Выдохнув, Фискара убрал руку с оружия и недовольно проворчал:

– Ты слишком легко бросаешься словами, бервеллер. Боги не любят болтунов и хвастунишек.

– А ты проверь, – с легким бешенством в глазах усмехнулся Хейдер. – Проверь и убедись, чего стоит избранник Комбрены.

Разглядывая безумца, атаман ватаги медленно кивнул и ответил:

– Хорошо. Если ты действительно водишь дружбу с богами, то Дэйстер поможет тебе… Уже месяц у наших берегов ходят стада одьюров. И уже месяц наши лодки крушит гигантский ваттендьер. Никогда мы не видели такого монстра, и никто не может справиться с ним… Убей чудовище, и мы признаем твою избранность. Одержи победу, и мы станем говорить с тобой как с равным.

– Я уже это слышал – про равных и избранных, – рассмеялся бастард. Подняв шубу, он набросил ее на плечи и толкнул в бок вставшего на задние лапы оборотня: – Слышишь? Они снова хотят состязаться. Как думаешь, клыки ваттендьера дорого стоят на рынке?

– Ими укр-р-рашают дом, – почесал грудь монстр, кося злым взглядом на беснующихся за толпой собак.

– Ладно, придумаем, что с ними делать… Я согласен. Но для охоты нам нужны хорошие рыбаки. Не побоишься выйти в море вместе со мной?

Толпа недовольно загудела, но Фискара предупредительно поднял руку и медленно выдернул из снега копье:

– Я пойду… Все равно собирался.

– Тогда нас трое и ты. Хватит?

– Нужно еще четверых. Но их выберет жребий… Пойдем к очагу, лорд без земли. Надо отдохнуть перед завтрашней охотой…

Поздно вечером оборотень, принявший свой привычный образ, подсел к задремавшему бастарду. Ковыряя в зубах когтем, гном пробурчал, стараясь не сорваться на рык:

– Я знал, что люди придумают какую-нибудь гадость. Это для меня ты воин и друг. А для них – глупый попрошайка, пугающий своим отцом.

– Разберемся, – полусонно ответил Хейдер, натягивая повыше одеяло.

– Конечно… Добр-р-рая должна быть охота… Я захватил с собой бочку с эльдиггрой…

– С чем? – высунул из своего угла любопытный нос гоблин. – Эльди… чего?

– Эльдиггра, огненный цветок. Это пыль минералов, собранных в нужной пропорции. Сжигает все на своем пути, если получит хоть каплю огня. Если собрать несколько горстей и плотно забить в кувшин, можно взрывом расколоть скалы. Мы часто пробивали штольни таким способом. Если изловчиться и сунуть в пасть зверю мой подарок, можно убить десяток морских драконов.

– Осталось лишь его найти, – пробормотал бастард, поворачиваясь набок.

– Я найду! – обрадовался Сканки. За все время путешествия он чувствовал себя бесполезным: ел, пил, катался в санях. Бестолковое приобретение для безумного лорда. Поэтому возможность хоть как-то помочь странному человеку обрадовала гоблина. – Я лучше всех умею разговаривать с водой и слушать ее голос. Если зверь живет в воде, я смогу его выследить.

– Или он выследит нас, – хохотнул гном и осторожно устроился сбоку от тихо сопящего бастарда. – Ладно, кор-р-ротышка, спи. Завтра покажешь, чего стоишь…

– Я не коротышка, – обиделся закутанный в теплую одежду и одеяло маленький боец. – И когда мы убьем зверя, ты попросишь у меня прощения!

– Конечно. – Клыки лязгнули, прерывая беспечный зевок. – Только найди нам это чудовище… и я назову тебя лучшим охотником среди льдов…

Холодным утром, играя острыми снежинками в воздухе, с моря потянул слабый ветер. Разминая шею, к прибою спустился Фискара и стал с интересом разглядывать испачканного в песке оборотня. Монстр аккуратно снял с десятивиктового бочонка крышку и плотно трамбовал гальку, щедро сгребая ее с пляжа.

– Странные дары приносят морскому богу гномы, – пробормотал охотник и посмотрел на бастарда, который, закрыв глаза, глубоко вдыхал морозный соленый воздух.

Хейдер сменил шубу и шерстяные штаны на плотную одежду из шкуры одьюра. Вместо меча его руки сжимали короткое копье с широким наконечником. Рядом с бастардом переминался с ноги на ногу гоблин, еле достававший спутнику до груди. Зеленый коротышка все утро слонялся по деревне, обдирая кусочки коры и сухие листья со сваленных в кучу дров. Как ни странно, но мохнатые лайки лишь ворчали на чужака, но держались подальше и не пытались ухватить за ногу. Видимо, им достаточно было первого раза, когда на перепуганный вопль гоблина из-за юрты метнулся оборотень и разметал белоснежную свору одним ударом.

– Лодка готова. Можно начинать.

На передние весла сели братья: Скамма и Клоок. Фискара подозревал, что погодки как-то сумели смухлевать при раздаче жребия. По крайней мере, не зря Скамма грозился добыть новые клыки ваттендьера.

На второй паре весел пыхтели Альска и Кайрог. Альску не один раз пытались поймать в чужих постелях, но весельчак и балагур всегда умудрялся выйти сухим из воды. В отличие от него, Кайрог любил провести время с собаками, выхаживая маленьких щенков или вычесывая густую шерсть любимой своре. Казалось, что преданные лайки заменили одинокому охотнику семью.

Все четверо были отличными мастерами своего дела, как и каждый в их ватаге охотников. Поэтому атаман легко налегал на широколопастное весло, выводя лодку дальше в море. При этом он успевал заметить мелькающие между льдин серые спины одьюров, кричащих чаек в стороне и пологие редкие волны, слабо качающие широкую лодку.

– Зверь заходит снизу. Это в их привычках – атаковать неожиданно. Наверное, он принимает нас за очень большую добычу. Или, наоборот, считает, что это чужак забрался на его территорию. После того как ваттендьер ударом перевернет лодку, он всегда возвращается, чтобы добить рыбаков. Не было еще ни разу, чтобы проклятые твари просто уплывали прочь.

– Где его слабые места?

– Глаза и рот. Шкура настолько толстая, что копья и стрелы просто отскакивают… Но беда в том, что пасть зверь открывает лишь в момент атаки. А глаза маленькие и прикрыты костяными щитками. Лучшие из нас не всегда успевают выстрелить, когда тварь появляется на поверхности.

– Но ведь вы охотитесь на монстров! – удивился бастард. – Как же вы тогда справляетесь с ними?

– Мы ждем, когда ваттендьер разгонится для удара. Если успеешь увернуться от первой атаки, то у охотника есть пара тапп, пока тварь не захлопнет пасть. Если зверь далеко, бьем копьями, надеясь повредить глотку. Но если рядом, тогда кидаем вот такую цепь с шипами. Один край приклепан к пустому железному кувшину. Ваттендьер захлопывает пасть, ныряет вниз и начинает беситься от боли и ярости. Шипы раздирают ему пасть, а кувшин тянет цепь наверх. И когда он выныривает, мы можем подойти ближе и добить чудовище. Но любая ошибка, любой промах или пропущенная атака – и Дэйстер примет новую жертву. Морской бог не любит неуд…

– Вот он, вон он! – заорал неожиданно гоблин. Все время с тех пор, как лодку спустили на воду, Сканки сидел на носу, бросая перед собою кусочки коры и отщипывая ломкие дольки листьев. Сейчас взбудораженный зеленый коротышка вскочил и жестами показывал рулевому, как собирается атаковать невидимый противник: – Он идет справа и к хвосту лодки, вот так! И уже близко, совсем близко! Огромный, как скала!

– К хвосту? На веслах, взяли! Взяли! Быстро! – закричал Фискара, напряженно вглядываясь в свинцовую воду.

Четверо рыбаков резкими ударами весел разогнали лодку вперед, пока бастард поудобнее перехватил копье для возможного удара, а оборотень прижал к груди свой любимый бочонок.

Они успели проскочить мимо льдины, пока атаман вольницы еле слышно шептал себе под нос:

– Откуда он здесь? Стадо одьюров дальше, намного дальше. Может, дурак ошибся?

Рванувшее из воды огромное тело отшвырнуло утлое суденышко в сторону. Огромный короткошеий ящер замер на хвосте, потом захлопнул гигантскую пасть и завалился вбок, круша под собою толстый лед. Оседлав еще одну волну, рулевой ловко направил лодку ближе к чистой воде, подальше от скопления льдин.

– Тварь паршивая! – ругался Фискара. – И ведь как нападает, мы даже заметить не можем! Уже сколько народу сгубил!

– Туда пошел, туда! – подпрыгивал на месте Сканки. – Он вперед нас хочет заплыть!

– Пусть, ваттендьеры любят атаковать сбоку! Как повернет в нашу сторону, кричи!

– А если ударит в лоб? Мы же все повылетаем в воду, – проворчал оборотень, дергая носом.

– Тогда это не морской зверь, а демон из тьмы, – пропыхтел один из братьев, налегая на весло. – Скольких зубастиков мы уже добыли, они не меняют привычек… Только тем и спасаемся…

Лодка сбросила скорость и медленно заскользила вперед. Гоблин настороженно прислушивался к журчанию воды рядом с бортами, потом повернул круглые от ужаса глаза и проверещал:

– Прямо на нас идет, оттуда! И очень, очень быстро! Как ураган!

Не дожидаясь приказа, рыбаки снова лихорадочно заработали веслами, широкими рывками бросая легкий корпус лодки вперед.

Ящер успел боднуть головой хвост суденышка, и рулевой полетел вперед, воткнувшись в широкую мохнатую спину гнома. Мотнув головой, ваттендьер лязгнул зубами, откусив верхушку загнутой кормы и прихватив заодно половину рулевого весла. Но прежде чем он успел сомкнуть челюсти, бастард с силой метнул в оскаленный провал копье. Взревев, монстр скрылся из глаз, окатив ледяной водой всех охотников.

Пока Фискара доставал запасное весло, пока гребцы отгоняли лодку назад, перепуганный Сканки пытался унять трясущиеся руки. Потом высыпал за борт горсть листочков и с трудом выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Давай, малыш, давай! – радостно прорычал гном, поводя мокрыми плечами.

Он продолжал бережно сжимать в лапах просмоленный бочонок, косясь на Хейдера, взявшего в руки новое копье.

– Я не малыш! – сердито рявкнул в ответ гоблин.

– Эк тебя, и не угодишь! И кор-р-ротышка не нравится, и малыш не по вкусу… Ты, главное, слушай, где эта тварь! А то мне соль весь нюх отбила!

– Здесь он, рядом… Но очень глубоко… Кружит пока там…

Смахнув влагу с обильно натертого салом лица, рулевой невесело усмехнулся друзьям, тяжело дышавшим после очередного рывка; отдыхая, они держали весла в расслабленных руках:

– Знаешь, Скамма, если мы его все же завалим, я тебе свою долю отдам… Лишь бы убить тварь такую, лишь бы убить…

Медленно достав палец, опущенный до этого в воду, гоблин повернул голову к корме:

– Он возвращается! Вот гад, ни веслом, ни копьем не подавился! К тебе идет, атаман… Быстро плывет.

– Когда?!

– Семь – девять взмахов веслами! Быстро плывет!

– Разом!!! Давайте!!!

Лодка стремительно помчалась вперед. Охотники успели буквально выскочить из распахнутой пасти, возникшей за кормой. С трудом удержавшись на пляшущей палубе, Хейдер метнул второе копье, но в этот раз неудачно: стальной наконечник ударился в один из клыков, и оружие отлетело в сторону. Оборотню повезло больше. Залихватски свистнув, гном метнул бочонок в глотку, чуть не разбив голову спешно пригнувшемуся рулевому.

От неожиданного удара ящер резко лязгнул зубами, потом наклонил голову набок и обрушился бугристой массой на рыбаков. Взлетевший в воздух Сканки успел перекувыркнуться через голову и тяжело упал на широкую льдину рядом. Остальные посыпались в воду.

Первым на холодный лед выбрался тяжело дышащий бастард, следом вцепился в край гном. Вскоре уже весь отряд сбился кучей на середине просевшей от тяжести льдины, лихорадочно разглядывая взбаламученную воду вокруг. Братья сжимали в руках ножи, но ни гарпуны, ни копья спасти не удалось. От беспощадного гиганта обороняться было нечем.

– Вон плывет, – ткнул пальцем Альска, показав на бурун, медленно двинувшийся им навстречу.

– Я первым прыгну, – пробормотал Кайрог. – Может, подавится, или вы успеете как-нибудь до глаз дотянуться с боков, пока мной будет заниматься…

Синий от страха и холода гоблин пнул по лапе оборотня:

– Ты чего свистел? Я думал, оглохну…

– Я не свистел, – скривился гном. – Я фитиль раздувал… Эй, парни! Я бы на вашем месте пригнулся. Хорошенько пригнулся…

– Что? – не оборачиваясь, переспросил Фискара.

– Я говорю, что сейчас будет бум, – весело ответил мохнатый охотник и сжался в на удивление крошечный для его размеров комок. Отогнув последний сжатый палец, гном закончил счет и повторил: – Бум-м-м-м!

Вторя ему, над водой взметнулся окровавленный столб, и на ошарашенных рыбаков посыпались куски мяса, кости и камни. Когда кровавый водопад закончился, бастард осторожно стер мутную слизь с лица и сердито рявкнул в ухо верному воину:

– Ты говорил, три-четыре горсти на скалу! Сколько в бочонок забил?!

– Так все и забил… Они же кричали: монстр, монстр с половину моря… Боялся, не хватит…

– Как видишь, хватило всем… Даже с излишком… Я теперь до весны не отмоюсь. Тьфу…

Медленно повернувшись к Хейдеру, атаман вольницы потрогал разбитый галькой лоб и кисло усмехнулся:

– Если ты так же собираешься штурмовать крепость, твоему отцу не придется осаждать стены. Их просто не останется…

Чуть очистив край льдины от дымящего на морозе фарша, Сканки присел и стал болтать лапами в воде. Почти не испачкавшийся оборотень удивленно оскалился в его сторону: