Текст книги "Камни власти. Книга 1. Начало"

Глава XVIII: Замок волшебника

Низкие белые облака причудливыми клубами закрывали холодное зимнее солнце. Серое утро изредка вспыхивало искрами лучей, скользивших по насту. Кавалькада всадников остановилась у перекрёстка дорог возле укрытого снегом огромного валуна. Двое всадников немного проехали вперёд, отделившись от остальных. По обе стороны дороги вдалеке виднелись серые силуэты волков. Высокий рыцарь на белом коне обратился к огромному воину в чешуйчатых доспехах с притороченным к поясу клевцом.

– Клерман, это твоё первое задание. Я тебе доверил вести кампанию от имени людей нашей страны. Ты – мой полководец. С политикой, обидами и завистью разберёмся потом. Дождись пехоту и медвежьих всадников. Ты сам участвовал в учениях и понял наши боевые построения. Поставь лагерь по всем правилам на виду стен. Из замка никто не должен выскользнуть. Линда тебе поможет, даже если у неё нет настроения. Как меня вызвать, ты уже знаешь. Все, кто увидит передвижение войск, могут оказаться врагами. Варги не дремлют. Остальное по обстановке.

– Самое позднее через неделю я буду обедать в его замке, Ваша Светлость, – ответил бывший атаман.

– Береги солдат, особенно серых, – воины нам пригодятся. У волков скоро гон. Они бесстрашны, не бросай их понапрасну на строй. Не хвастайся и не бузи. Опирайся на танов[52]52
  Тан – в данном случае, главный в отряде.


[Закрыть] отрядов.

Граф, улыбаясь, дружески ударил закованным в стальную перчатку кулаком о наплечник своего нового капитана. Авенсоль развернул коня на дорогу, ведущую к подножию гор. Кавалькада разделилась, одиннадцать всадников последовало за сеньором. Остальные подтянулись ближе к Клерману.

– Ухо! – позвал к себе низкорослого крепкого воина в рогатом шлеме капитан.

– Возьми третью и пятую десятки Луговой сотни, скачи вперёд. Вервольфы – наш авангард, но я хочу знать и твоё мнение. Поселенцы должны видеть, что люди и волки едины. Покровитель и господин выступил в их защиту. Мы прекратим набеги с юга. Мне нужно дождаться основные силы. Линда перекроет доступы к замку задолго до подхода наших основных сил. Подготовьте место для лагеря.

Дорога вилась белой лентой сквозь узкое ущелье. По обе стороны ввысь, закрывая небо, рвались отвесные скалы, покрытые льдом и редким кустарником. Через четверть часа граф осадил жеребца и пустил его шагом. Разгорячённые мышцы животного дышали паром. Свита почтительно держалась позади на три корпуса лошади. Авенсоль снял перчатку и поднял руку ладонью вперёд. По телу коня и волшебника пробежали искорки, и тут же послышался знакомый голос:

– Я приветствую тебя, брат. Да прибудет с тобой сила и мудрость жизни.

Граф ответил тем же, по ритуалу.

– Мой дом – твой дом. Проходи, да прибудут мир и спокойствие в ваших сердцах, – голос умолк.

Авенсоль махнул спутникам рукой и, надев перчатку, пришпорил коня. Первый магический щит они миновали. Золотая долина мага Крия Зибниса, дружественного Авенсолю, находилась на небольшом плато Восточных гор. Узкая тропа в скалах затяжным подъёмом утомила гостей, и, в знак примирения, открылась чудесной поляной, красивой даже зимой. Об изобилии зверья говорило множество разнообразных следов, пересекающих дорогу. Поляна перешла в густой лес со сплетёнными над головой ветками. Плодовые деревья у обочины сменили акацию и липу после лесных дебрей задолго до того, как показались аккуратные домики небольшой деревушки. По расчищенным улицам сновали весёлые ребятишки с санками. Они остановились и пропустили гостей.

За деревьями раскинулись заснеженные квадраты полей, не такие огромные, как те, которые путники видели в предгорьях и Авенсоле, но явно ухоженные с большой любовью. Спустя час кавалькада въезжала в замок Зибниса, умело запрятанный в скальных нагромождениях центра долины. По обе стороны подъёмного моста свистел ветер в стенах глубокого провала, через который он был переброшен узкой полоской. Это единственная связь с окружающим миром легко обрывалась с помощью лебёдок, поднимающих мост. Мощная дубовая катаракта щерилась заострёнными кольями у потолка узкого прохода в толстых стенах. С внутренней стороны вход закрывали окованные медью ворота.

Всадники попали во внутренний двор, смешались и спешились. Их встречали крепкие молодые воины в кольчугах под меховыми накидками и шапках из волчьей шерсти. Старший из них подал графу рог вина и душистый свежий хлеб. Авенсоль отпил глоток и, отломив от буханки, закусил. После него то же самое проделал каждый из свиты. Старший немного расслабился и пригласил всех в дверь, ведущую внутрь скалы. Коней отвели распрягать в конюшню, расположенную на первом уровне. Узкую лестницу, выруб ленную в каменном монолите, освещали редкие факелы. Несмотря на стоящий снаружи день, здесь царил сумрак. Очередной поворот открыл короткий коридор с несколькими проходами. В конце его снова начался подъём уже по другой узкой лестнице, ведущей вдоль стены широкого квадратного колодца, который снаружи оказался сторожевой башней верхнего замка.

Гостей вывели во внутренний дворик, уложенный шлифованным булыжником. Такой красоты Кирена, сопровождавшая графа в этой поездке, увидеть не ожидала. За ажурным кованым забором, перегородившим двор, стоял маленький чудесный дворец с арками, резными колоннами, а узкие стрельчатые проёмы чередовались с огромными панорамными, украшенными витражами, окнами. Завершала сказочность строения крыша со множественными люкарнами[53]53
  Люкарна – (фр.) оконный проём в скате крыши.


[Закрыть]. Прямо из черепицы вырастали каменные изваяния и башенки со шпилями – маленькая симфония лёгкости и очарования стиля. Кое-где в нишах, как и на крыше, стояли персонажи сказок: от добрых великанов и прекрасных драконов, до горбатых старух и химерных созданий. Девушка запрокинула голову, на ходу рассматривая изящную своими изломами крышу с горящей в солнечных лучах чешуйчатой поверхностью. Как вдруг ей показалось, что одно из каменных созданий, похожее на человека с хвостом, уродливым лицом и крыльями пошевелилось и уставилось на неё. Кирена замотала головой, прикрыла глаза и чуть замедлила шаг. Воин из свиты графа, шедший рядом, подхватил её под руку.

– Не пугайся и не останавливайся. Здесь жилище волшебника, а то, что ты приняла за камень, – это горгул, один из магических стражей замка.

В гостиную к волшебнику пригласили только её и графа. К ним вышел навстречу высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет в белых одеждах. Хозяин раскрыл объятья, и Авенсоль с Крием обнялись как братья. После чародеи обменялись крепким рукопожатием.

– Догадываюсь, зачем приехал. Я рад тебя видеть, несмотря на то что вести, которые ты привёз, не самые лучшие.

– Благодарю, Крий, ты единственный, кто может помочь от чистого сердца. Познакомься, моя новая ученица, Кирена.

Волшебник отпустил друга и обратил внимание на девушку. Книксен[54]54
  Книксен – (нем.) поклон с приседанием как женский знак приветствия.


[Закрыть] получился очаровательным. Недаром над ним так долго билась Кирена с гувернанткой. Граф остался доволен. Внимательные голубые глаза Крия не упускали ни малейших деталей и, казалось, проникали в самую душу, но как-то по-тёплому с добротой и заботой. Когда он заговорил, ей стало не по себе.

– Ты много пережила, девочка, но ещё большему предстоит научиться. Авенсоль – хороший учитель, будь внимательна к его наставлениям. Над тем, что произойдёт дальше, никто не властен, кроме тебя. Каждый из нас вершит судьбу самостоятельно. Лучшие уроки дарует только жизнь. Небрежность и лень часто приводят к худшему, чем просто смерть, – он одарил девушку холодной улыбкой и обратился к графу.

– Алекс, я так думаю, Кирене наш разговор покажется непонятным и скучным. Пусть лучше развлечётся с Баламоном.

Граф заулыбался в ответ и как-то хитро посмотрел на ученицу.

– Я не против, если наш общий друг её не замучает.

– Если замучается, значит, ничему не научится, – равнодушно, как показалось Кирене, заметил хозяин. Как человек, волшебник с таким проникновенным взглядом может посмотреть и заставить дрожать от восхищения, а потом тут же окатить ледяной водой своего тона и безразличия?

– Баламон, к тебе гостья, займи её чем-нибудь, только не сильно шали, – обратился Крий к кому-то в пустоту и хлопнул в ладоши.

Кирене показалось, что комната качнулась. Когда она вновь открыла глаза, то ни Авенсоля, ни хозяина замка рядом не оказалось. Она находилась в огромном пустом зале с большими окнами, залитом солнечным светом. Мебель отсутствовала, зато на стенах, покрытых дорогими коврами, висели мечи, кинжалы, топоры. По углам, как стража, стояли в собранном виде тяжёлые доспехи. У стен в пирамидах находились луки и арбалеты различной конструкции, скрещённые по несколько штук алебарды, рогатины и глефы с причудливыми лезвиями завершали интерьер оружейной комнаты, в которую она попала.

И вот её взгляд остановился на огромной голове кабана, притороченной к резной доске в виде охотничьего трофея. Девушку удивили размеры и мастерство выделки чучела. Особенно глаза, они, казалось, следили за ней, куда бы Кирена ни переместилась. Она уже собиралась повернуться спиной к чудесной поделке, как вдруг раздался странный звук, и пасть у морды кабана открылась, обнажая страшные клыки. Между ними скользнул круглый, расплющенный на конце язык. Испугаться по-настоящему девушке не удалось, потому что из пасти показались маленькие когтистые лапки. То, что сначала она приняла за язык, оказалось хвостом крохотного существа, которое отчаянно дёргалось и раскачивало кабанью голову. Послышался тоненький приглушённый охотничьим трофеем голосок.

– Ну чего стоишь столбом? Не видишь, что я застрял здесь? Помоги вылезти.

Кирена в растерянности засуетилась, не зная толком, что предпринять. Существо заговорило снова.

– Я тебя не вижу, но чувствую, желание помочь есть. Возьми меня за талию. Не бойся, что влажный, это я вспотел от натуги.

Девушка исполнила его желание.

– Тяни. Ещё раз, да не за хвост. Вот так, вот… – подбадривал и руководил её действиями зверёк. – Теперь дёргай посильнее. Ой, уши!

Послышался характерный для вытаскиваемой пробки звук, и у неё в руках, обнимая за шею спасительницу, появился хозяин хвоста. Кирена растерялась ещё больше. Она впервые увидела такое странное существо. Маленькое голенькое тельце, покрытое тоненькими нежными волосками, как у человека, лапки с ловкими когтистыми пальчиками, большая голова с симпатичным личиком, светлым чубчиком и огромными, торчащими в разные стороны ушами. Жёлтые глазки светились счастьем, а гладенькие розовые щёчки были просто очаровательными. Впечатление портил крупный нос с открытыми ноздрями, направленными вперёд и немного вверх. Занятая разглядыванием, девушка была застигнута врасплох говорящим зверьком. Он улыбнулся, если это можно было так назвать, обнажая ряды мелких белых зубов. Высунул юркий красный язык не менее полуфута длиной и быстро облизал её лицо. Одна лапка опустилась на девичью грудь и ловко ощупала её, собираясь залезть под одежду, коготки другой – слегка царапнули, поглаживая шею.

Кирену с опозданием охватил гнев. Приложив немалые усилия, ей удалось оторвать от себя и отбросить на пол нахальное существо. Оно приземлилось на все четыре лапки и, ничуть не смутившись, представилось.

– Меня зовут Баламон! – и, не услышав ответа возмущённой девушки, продолжило. – Здравствуй, Кирена! Ну и как, по-твоему, тебя можно развлечь? Если не нравится обниматься, можно просто сказать, а не швыряться мною куда ни попадя. Я всё-таки живое существо. Вот скажи честно, неужели было неприятно?

Произнося монолог, Баламон лёг на спину в густую шерсть белого ковра, покрывавшего весь зал от дверей до окон. Положил лапки под голову, а ножки забросил одна на другую. Хвост пропустил между ними и игриво помахивал кисточкой на конце у самого своего носа. Глазки внимательно следили за девушкой.

Кирена растерялась окончательно и не знала, что ответить. По большому счёту, ей было приятно касание нежных лапок, но нельзя же вот так сразу лезть за пазуху.

– Я тебя поцеловал в знак благодарности за помощь в освобождении. Ну, да, это и неважно, в общем, – Баламон мягко вскочил на ножки и быстро обошёл, по-деловому осматривая Кирену. – Возможно, конечно, что-то и получится, – задумчиво произнёс он, поглаживая пальчиками свой подбородок.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась девушка, поворачиваясь вслед за малышом, стараясь держать существо перед глазами.

– Тело у тебя крепкое, ладное, грудь развита, бёдра широкие. Легко детей рожать будешь, – продолжил без стеснения Баламон.

Кирена от таких откровений густо покраснела и уже собиралась осадить нахалёнка, как вдруг он остановился напротив и попросил.

– Присядь, пожалуйста, на ковёр, а то ты очень высокая, и мне неудобно постоянно выворачивать шею.

– Я-то присяду, – согласилась неожиданно для себя Кирена, – но только давай поговорим о чём-то другом.

Она грациозно опустилась вниз, села, положив согнутые колени на пол, и оперлась на левую руку.

– Нет, нет, так не пойдёт. Поза должна быть свободной. От этого зависит взаимопонимание.

Баламон подскочил к девушке и быстро ловкими движениями развернул ноги вперёд так, что Кирене срочно пришлось поправить юбку. Она никак не рассчитывала на такую силу у малыша.

– Ты опять за своё? – попыталась возмутиться гостья.

Но Баламон уже влез к ней на бёдра.

– Обопрись сзади руками и не будь ханжой.

Кирена не поняла последнего слова. К чему оно было сказано? Но решила всё-таки расслабиться. Ей начинал нравиться непоседливый нахальный зверёк.

– Если ты пришла с Алексом, значит, он взял тебя учить волшебству. В том, что у девушки твоего возраста есть способности, нет ничего особенного. Просто это говорит о том, что воспитание было свободным и позволит, при желании, конечно, посмотреть шире на жизнь, отойти от устоявшихся взглядов на ряд вещей и событий.

Баламон спрыгнул на ковёр и уселся напротив в точно такой же позе, как и его слушательница: на ягодицах с опорой тела на лапки сзади туловища. Но в отличие от девушки, широко раскинул ножки в разные стороны. Он был явно мальчиком. Кирена смутилась, покраснела и отвела глаза.

– Что такое? – маленькое существо внимательно осмотрело себе промежность и, не найдя там ничего необычного для себя, успокоилось. – У тебя была такая реакция, что я даже подумал: с ним что-то случилось… страшное и непоправимое, – он хихикнул и добавил. – Разве так можно пугать друзей? – Зверёк перевернулся на живот лицом к девушке, подпёр лапками голову и беззаботно поболтал ножками. – Ладно, вижу, ты хочешь сказать, чтобы я не умничал, но ещё смущаешься наблюдать различие полов у говорящих. Ты выросла в селе. Никогда не наблюдала за бычками или кабанчиками, наконец? Придётся для начала рассказать о себе. Друзья ведь всегда так делают, когда первый раз встречаются.

– А можно я сяду на ноги? Мне так неудобно. – Кирена, поборов неловкость, настроилась слушать, подобрала под себя ноги и, опустив руки на колени, немного поправила юбку.

– Да садись как хочешь, только не перебивай, когда начну. Люди называют нас по-разному. «Лесные черти» – за проказливый характер. Как видишь, рогов у нас нет, – в подтверждение он провёл ладошкой по своей голове между ушами. – «Ночные призраки» потому, что глаза, как тарелки, и в темноте светятся. Ну, как кому вздумается. На нашем языке моё имя для человека практически непроизносимо, поэтому Крий назвал меня Баламоном. – Он снова хихикнул. – То ли болтун, то ли взбалмошный. В связи с этим все мои сородичи, которые с ним знакомы, тоже называются баламонами. Характер-то у нас одинаковый. Мы никогда не носим одежду и, когда её нам предлагают озабоченные люди, сильно обижаемся. Запомни это! Даже самый хорошо расположенный к тебе баламон посчитает это страшнейшим оскорблением и тут же убежит. Кушаем мы буквально всё, как и люди, кроме падали, вываренной мерзости, и не поедаем друг друга.

– Неужели люди едят падаль? – не удержалась Кирена от удивления.

– О, ты, наверное, издалека, – своеобразно ехидно улыбнулся Баламон. – У вас нет привычки коптить мясо, замораживать его в ледниках на всю зиму или делать колбасу из поросёнка, подыхающего от глистов? Вы жили в стране вегетарианцев, где не продавали на рынках трупов животных?

– Баламон, у тебя всё выкручивается на изнанку. Даже мы с мамой коптили… – договорить девушка не успела. Говорящий зверёк скорчил смешную рожицу и неожиданно перебил.

– Вот это и называется трупоедством и поеданием падали. Всё, что подыхает от болезни, уже падаль. Всё, что отложено на завтра, уже несвежие трупы. Для волков и собачьих – это вполне объяснимые вещи. Они всё-таки санитары леса и убирают крупный мусор. – Его мимика и жестикуляция были неподражаемы. – В живом существе течёт сила жизни. После того, как животное убито, ещё несколько часов эта сила сохраняется в мышцах. Мясо нужно есть, пока оно ещё тёплое, наслаждаясь плотью, так можно взять максимальное количество энергии для пополнения своих запасов. Понятно?

– Я никогда не смотрела на еду с твоей точки зрения. Если мне хочется есть, то я просто ем и наслаждаюсь вкусом пищи, а не поглощаю силу. Фу, брр… вампиризм прямо какой-то.

– Ха, как похоже на людей. Они никогда не думают о том, что делают и как это отразится на окружающем мире. Меня просто удивляет, как вы сумели выжить в дикой природе, не имея под рукой железа?

– А что, когда-то люди не умели его ковать? – снова удивилась Кирена.

Баламон был непоседлив и вездесущ. Во время разговора в одной позе он сидел недолго. Дальше говорил, вскакивал, бегал вокруг собеседницы, вылезал сзади ей на плечи, заглядывая в лицо.

– Ты вскоре станешь волшебницей. Запомни несколько правил, если о них тебе не говорил Авенсоль. Всегда держи цель, будь уверена в себе и не обращай внимание на препятствия. Они даются нам для приобретения нового опыта и часто являются просто иллюзией. Дух и тело – части одной удивительной системы. Всё, что происходит с одной из частей, обязательно отразится на другой. Вера – вот что позволяет творить чудеса. Ты должна будешь попасть в ситуацию, когда снимется сам собой такой маленький крючочек неверия, и ты сразу начнёшь творить, остановить тебя будет очень трудно. Поверь, я лично прошёл через это ещё ребёнком.

– С тех пор, как попала к Авенсолю, я увидела много чудес. Ты живёшь дольше с Крием. Расскажи, что такое чудо? Как их творит хозяин?

Баламон несказанно обрадовался.

– Ура, ты начинаешь задавать правильные вопросы. Ты видела чудеса, но всё равно спрашиваешь у меня, что такое чудо. Это первое, с чего надо начинать каждому ученику. Необходимо сопоставить системы координат собеседников. Как они видят, ощущают и представляют внутри себя окружающий мир. На первый взгляд, одинаково. А как же ещё? Ан нет.

Баламон пошёл справа налево перед Киреной и, видимо, для успокоения дважды пригладил лапками уши вдоль туловища. Они, конечно, опять стали торчком, но уже не подрагивали.

– Так, не отвлекаться, – сам себя остановил малыш и продолжил, прохаживаясь взад, вперёд, заложив лапки за спину. – Чудо является таковым для тех, кто не знает, как соединить то, что он видит в мире следствия с тем, что происходит в мире причин. Смотри, берёшь два камня, один из них кремень. Огня ещё нет, но ты его представила, вот здесь, – он постучал себя коготком по лбу. – Сложила хворост и… Бабах! Море искр подожгло сухую кучу.

Из его лапок, держащих воображаемые камни, посыпались настоящие искры, и ковёр вспыхнул. Общими усилиями, вдвоём им удалось погасить возгорание, но чёрная прогалина выжженного ворса осталась живым доказательством произошедшего. Девушка и Баламон стояли на четвереньках друг напротив друга и тяжело дышали.

– У тебя получилось! – восторженно воскликнула Кирена. – Но как?

– Ух ты, кажется, увлёкся, – смутился малыш.

– Ты тоже волшебник?

– Не то чтобы умею, так чтобы серьёзно, но иногда получается довольно неплохо.

– Ты говорил про детство, тоже у кого-то учился? Родители? Ааа, всё-таки Крий. Да ну, расскажи.

– Кирена, я уже говорил, что в детстве переживал такой трудно описываемый внутренний подъём, когда все границы внутреннего «я» отступили, и ты находишься в состоянии единения с миром. Я бы назвал вот так то, когда каждый может творить чудеса. После этого обычно ты уже можешь входить в это состояние по собственному желанию. Ну, практически, всё. – Баламон что-то ещё залопотал и почесал за ухом, скорчив гримасу. – Правда, Крий сердится, когда исправляет то, что я натворю.

Девушка испугалась.

– Что же нам будет, ковёр-то дорогой?

Она села снова на колени и закрыла лицо руками, стараясь что-нибудь придумать. Баламон подошёл к ней тихонько и обнял за шею.

– Не бойся, это мои проказы, тебя не накажут.

Кирена взяла его подмышки и посадила себе на колени.

– А тебя-то, наверное, сильно обругают, хорошо, если ещё не выгонят.

Малыш заулыбался, приподнялся на ножках и неожиданно быстро чмокнул её в губы, тут же спрыгнул на пол и начал прыгать вокруг девушки.

– Наконец-то, мы друзья по-настоящему! Ты честно беспокоилась обо мне.

Кирена была обескуражена таким проявлением чувств, но сердиться на малыша было просто невозможно.

– Что ты, успокойся, Крий всё поправит и даже уделит мне немного внимания. Ты добрая девочка. Благодарю за беспокойство, я пережил несколько незабываемых мгновений. Теперь ты поняла, что необходимо для чуда?

Кирена озадаченно смотрела в серьёзное личико. Баламон вздохнул и хлопнулся с размаху на ягодички.

– Вера, воображение, воля и единение с миром. Во! Ну, да ладно, не заморачивайся.

Кирена не знала, что и подумать, всё было так натурально: игра, проказы, болтовня. А оказалось, ей преподали урок, её проверяли. Баламон снова начал тарахтеть, веселиться, отвлекая от грустных мыслей. Они затронули много интересных тем. Малыш предложил показать ей замок.

– А хозяин не будет сердиться? – спросила девушка.

– Кто, Крий? Да он будет рад, если узнает, что я занят делом и чего-нибудь не грызу. Хи-хи-хи…

– А что ты обычно грызёшь? – удивилась Кирена.

– Ну, например, ножки у кроватей и стульев. Знаешь, как весело? Однажды толстуха-повариха села на табурет с подгрызенной ножкой. Я знал, что она любит качаться… хи-хи-хи… только бум… – он изобразил этот момент особенно ярко. – Упала на спину, юбки на голову, как раскричится. – Баламон склонился к уху и вещал по секрету. – А ноги у неё морщинистые и к тому же волосатые.

Вот малыш уже стоит напротив Кирены, скрестив лапки на груди, и абсолютно серьёзно продолжает.

– В том, что я тебе поведал по секрету, на самом деле, ничего особенного нет. Смешнее другое, эта несчастная повариха стыдится своих собственных ног и прячет их под юбками. – Он поднял указательный палец вверх и многозначительно добавил. – Прятала!

– Как понять прятала, а теперь что делает, напоказ выставляет? – удивилась Кирена.

– Представь себе, сейчас – только короткие юбки, максимум до колен.

– Фу, но это же неприятно наблюдать со стороны, – поморщилась девушка, представив нелицеприятную картинку.

– Это всё ерунда, когда за дело берётся Баламон, все остаются довольными. Мне пришлось долго к ней подкатывать и, наконец, она согласилась. Всего лишь один год, и женщина довольна жизнью, у неё есть поклонники, – он хитро заулыбался и, приблизившись снова к уху, добавил. – Возможно, выходит замуж. Теперь ты понимаешь, что кухня – моё любимое место?

– Так что же ты такого сделал?

– А, да пустяки, уговорил сесть на баламоновскую диету, утренний бег, по ступенькам, к конюшне и обратно, и вечерние конные прогулки. Это я Крия уговорил, сказал, что эксперимент ставлю. Да ему не жалко было. Посмотришь теперь на Катрин, от ног глаз отвести нельзя. А вот тебя понять не могу… Тело красивое, упругое, молодое, зачем его закрывать? Им гордиться нужно, его нужно любить.

Разговаривая, зверёк снова стоял у неё на бёдрах, стараясь смотреть в глаза. После последних слов он неожиданно засунул голову ей за отворот платья так глубоко, что остались торчать снаружи только кончики ушей, прижатые к поясу. Кирена ловко вытащила его оттуда и мягко, но настойчиво поставила на пол.

– Баламон, если ещё раз такое повторится, я обижусь уже по-настоящему. У людей так не принято. И, если мы с тобой друзья, то они не делают друг другу то, что неприятно кому-нибудь из них. Ясно?

Малыш опустил уши и расстроился.

– Неужели нельзя заняться чем-нибудь ещё? Мы так с тобой хорошо болтали. Ты хотел мне показать замок.

Баламон резко поднял голову и навострил уши.

– Если хочешь слышать «извини», извини, шутка не получилась, – Баламон обезоруживающе улыбнулся, оскалив свои острые зубки. – Ты большая, за руку вести не получится. Покатаешь? – и попытался поставить на грудь ножку.

Кирена нахмурилась.

– Буду вести себя аккуратно, только посади на плечо, я лёгкий, – Баламон скорчил просительную рожицу и поставил бровки домиком.

Девушка не смогла ему отказать.

– Вперёд, к тем дверям, напротив! Кирена, а потом поиграем во что-нибудь интересное?

– Во что, например?

– Ну, не знаю… А во что у вас в деревне любили играть? В то, что я не умею.

– А ругать не будут?

– Что ты, – весело возразил Баламон, – мне позволено здесь всё. Почти всё. К тому же, Крий приказал, чтобы мы не скучали.

Кирена не могла согласиться однозначно со столь кардинальным толкованием желаний хозяина. Баламон успокоил девушку жестом.

– Всё будет в порядке.

Они подошли вплотную к двери, Баламон неожиданно бросился на ручки прямо с плеча и распахнул резко обе створки. Богатство и роскошь обстановки потрясла Кирену мгновенно. Сверкание кристаллов люстры, множество книг, кожа кресел и диванов библиотеки, красное дерево и парча отделки стен и потолка. На пол страшно было становиться, паркет казался объёмным.

– А, я так и знал! Если втолкнуть в двери, эффект был бы ещё больше. Скажи, круто?!

У спутницы перехватило дыхание от восторга. Девушка едва поспевала за юрким существом. Он то бежал на двух ножках, то скакал на четвереньках. Прыгал по мебели и стенам, где это было возможно. Свешивался с потолка, разъясняя назначения разных предметов. Рассказывал истории, связанные с комнатами. Отдыхал на люстрах, знакомил со слугами и служанками, которые старались держаться от него подальше. Завернул на кухню, переполошил поваров. Потребовал накормить его и гостью, что весьма смутило девушку. Но повариха Катрин только добродушно шикнула на Баламона, чтобы он не шкодил, и угостила вкусным обедом. Когда они вышли, малыш пристал к Кирене с новой силой.

– Ты видела её ноги, а фигурка какая стала?!

– Но, Баламон, она всё-таки полноватая, ноги, да, ничего.

– Ничего, полноватая… Да тебе нужно было видеть её раньше. Рыхлое, печально-угрюмое существо. А теперь, смотри, первый весельчак на кухне.

– Да, это, наверное, потому, что она единственная, кто тебя не боится.

– Ну и что, зато теперь с ней можно общаться.

Весёлый провожатый показал комнаты, куда заходить не стоит. При этом он становился очень серьёзным.

– Это личные апартаменты хозяина. Здесь его кабинет, спальня и магическая лаборатория. Она очень большая, занимает всю южную башню и уходит глубоко под землю. Я там никогда не бывал. Всё это тщательно охраняется магическими щитами, а непосвящённых они могут убить. Даже Авенсоль вряд ли мог бывать ниже уровня земли. Другой волшебник точно не сможет пройти охранные лабиринты лаборатории. Крий – опытный маг. В прошлом году погибла одна из молоденьких служанок. Бедняжка сказала, что перестелет постель, но не сказала, что именно в этой спальне, и поэтому её не успели остановить. У Крия есть спальня и вон там наверху, с выходом на террасу, где он любит смотреть восход солнца.

– И что?

– Ничего, в пепел!

– Вот это да!

– Вот тебе и да, – печально покачал головой Баламон.

– Правда, потом ходили слухи, что она была подослана и владела тоже искусством оживлять сложные талисманы. Но я её лично не знал, поэтому ничего более сказать не могу. Хотя до сих пор жалею.

Что-то в данное признание загадочного существа почему-то Кирена поверила не до конца. Ну не мог такой проныра не знать новую служанку. Но заострять внимание на таком щекотливом моменте не стала. Они зашли в какое-то относительно пустынное место дворца.

– А здесь мы будем играть в прятки. Так как ты гостья, первым водить буду я. Ты обещала, обещала. Ещё хотела научить какой-то новой игре.

Баламон указал территорию в несколько смежных комнат и коридоров, составляющих вместе небольшой лабиринт, где они никому не будут мешать. Кирена окончательно расслабилась, вспомнила весёлые дни детства и полностью отдалась игре, потом ещё одной, и так до самого ужина.