Текст книги "Камни власти. Книга 1. Начало"

Глава V: Граф Авенсоль

Сознание к воину возвращалось медленно и болезненно. Такого с ним никогда не происходило. Он как будто плавно выныривал из толщи воды.

Впереди появился свет и какие-то голоса. Кричали женщины, бегали мужчины, смех, ругань, грохот чего-то, что-то сыпется, как карточный домик. Там, где находится его тело, становится опасно, но ускоряться нельзя. Тело и сознание соединились резко и неожиданно, как он ни стремился угадать этот момент, поймать его так и не удалось.

Внешне непосвящённые и заметить не могли, что тело какое-то время находится без хозяина. Рыцарь ел, пил, соблюдая все правила этикета. Если бы на него напали, оно бы пыталось защитить себя от разрушения и увечий. Правда, достаточно посредственно, на уровне рефлексов, без творческих излишеств. Серьёзный противник в такие моменты весьма опасен, а с двумя-тремя наёмниками разобраться вполне возможно при их нападении. На лице не отразилось бы никаких чувств, не шелохнулся бы ни один мускул. Полное бесстрастие.

Дворянин прикрыл глаза рукой, стараясь прийти в себя после путешествия, и заодно, опираясь на слух, узнать, что же на самом деле произошло в трактире за время его отсутствия.

«Так, пора вмешаться, а то чужаки разорят моё любимое место отдыха. Откуда они только взялись? Ах да, с гор спустились».

Историю чужаков рассказывают их вещи, жесты, поведение, весь мир вокруг пронизан информацией.

Воин закрылся от этой лавины данных, нахлынувших волной, как только разные планы соединились воедино.

– Ребята, вы не позабыли, что находитесь в гостях? – после этих негромких слов, произнесённых с определённой интонацией, в трактире повисла гробовая тишина.

Услышав посторонний голос, Клерман опешил от удивления. Ему почему-то казалось, что в трактире кроме нищенки, хозяев и его компании никого больше нет. Предводитель, чуть помедлив, повернулся к говорившему. Один из дружков бросил ему клевец.

– Господин рыцарь! – стараясь вежливо подбирать слова, обратился он к незнакомцу. – Я знаю законы этой страны. Если никто не поцеловал ваш сапог, прося защиты, вмешательство в чужие дела расценивается как приглашение порезвиться, невзирая на титулы. Это будет не дуэль или турнир, а шалости без правил, – Клерман гадко ухмыльнулся подельникам, чувствуя за собой их поддержку. – Мы имеем право защищаться, коль вы изволите напасть, – в голосе слышалась неприкрытая издёвка.

«Один к восьми – расклад не в его пользу, плюс два арбалета. Дождался, пока двое отойдут, и захотел просто красиво уйти. Что ж, не буду мешать. Лишние потери ни к чему. Двоих-троих положит точно, но арбалета на таком расстоянии ему не пережить. Красуется, бережёт честь, чтобы никто потом не упрекнул, что побоялся вмешаться. Хотел бы по-настоящему заступиться, уже бы давно подал голос. Теперь главное, чтобы мои олухи не напортачили…» – мысленно оценивал ситуацию предводитель, но не упустил возможности уколоть самолюбие противника сам. Клерман был уверен, что перед ним не дурак и открыто в драку лезть не будет, продолжил уже вслух:

– И ни один суд не обвинит нас в превышении самозащиты.

Незнакомец медленно надел стальные перчатки. Тишина лопнула грохотом опрокинутого рыцарем стола. Разлетелась, звеня, посуда, тяжёлый дубовый стул отлетел в сторону. Рыцарь без шлема монолитом стали блистающих чешуёй доспехов возвышался напротив атамана, полностью готовый к бою. Клермана не обмануло то, что противник не обнажил оружия.

«Он будет драться. Чёрт побери, серьёзный мерзавец, главное сейчас пережить его первый удар. Придётся повозиться. А это ещё что такое?»

Предводителя отвлекла жена трактирщика. Придя в себя, она попыталась броситься к ногам рыцаря, прося о защите, но кольчужный сабатон[22]22
  Сабатон – латный или кольчужный ботинок.


[Закрыть] Юргена впечатался ей в спину, бросил на пол, выдавив бессильные рыдания.

– Уходи, господин рыцарь, подобру-поздорову, богом прошу, за себя прошу и за этих людей.

Компания вышла из оцепенения и, звеня металлом, ощетинилась за спиной Клермана альшписами. Ламбар поднял арбалет.

– Да ты, как я погляжу, законником вырядился, добрый человек. Небось, в самой Карбоне учился. Только шакальи уши из-под овечьей шкуры торчат. Не изволишь представиться? Чьего рода-племени будешь? – зазвучал чистый и властный голос дворянина.

– Грамотным мама родила, – огрызнулся атаман, поудобней перехватив рукоять клевца, не пасуя под взглядом собеседника.

– Не знатен я, чтобы именем своим по придорожным кабакам разбрасываться.

– Честному воину не зазорно имя назвать перед боем. Может быть, славу сыщешь иль погибнешь с честью, – лицо говорившего слегка искривила ироническая улыбка, которая тут же потухла. – Но вы, храбрецы, лица под масками не прячете, только имя. Не боитесь, что после гулянки опознают?

– Сам назовись, прежде чем у других имя пытать, – отрывисто, не опуская арбалета, пролаял Ламбар.

Клерман, упреждая дальнейшие реплики, поднял руку.

– Порешить бы вас без суда и следствия, да история ваших похождений занятная. Хочу услышать.

– Кто ж тебе что расскажет, безымянному такому? – кто-то всё-таки не сдержался из солдат в заднем ряду.

– Я свободный граф Авенсоль, повелитель вервольфов[23]23
  Вервольф – волк – оборотень.


[Закрыть] и владыка волчьих степей! – голос графа набрал силу и гремел в тишине затихшего трактира. – И не приведи господь вам дождаться, когда я стану менять облик.

Лицо анимага[24]24
  Анимаг – волшебник, способный реально, а не иллюзорно оборачиваться в животное.


[Закрыть] слегка вытянулось, послышался утробный рык, и из-под верхней губы показались кончики стальных клыков. Авенсоль сумел удержать какое-то время пограничное состояние, когда сквозь размытую фигуру воина проступает чудовищный монстр. Повелитель слегка расслабился, принимая прежний вид.

Атаман побледнел и отступил назад, солдаты расступились, оставив место для него в строю. Клерману достаточно было бы отступить ещё на шаг и завершить построение, но он оставался чуть впереди.

«Вот вляпались, так вляпались», – у Клермана взмокли ладони, пришлось для вида небрежно ещё раз перехватить оружие. Глаза пробежались по сторонам, оценивая позицию. Пот крупными каплями выступил над бровями.

Вдруг сзади нищенка, про которую все забыли, выскользнула из кольца солдат. Прыгнула к сапогам графа, крепко обняла их, поцеловала и умоляюще подняла глаза.

В проёме дверей, ведущих внутрь дома, показались двое грабителей, нагруженных снедью. Рядом с построением наёмников лежала Земфира, тихо всхлипывая. У стены сидел на полу и прижимал сына к груди её муж.

Марон, быстро смекнув, что готовится драка, сбросил груз и выхватил картелас, пытаясь ввязаться первым. Граф только слегка прищурил глаз, как дубовая дверь врезалась в лицо воспалённого бойца, перекрывая подмоге доступ в зал. Послышался грохот падающих тел, стоны и проклятья.

– Простите, Ваша Светлость, – изменив тон на почтительный, решил попытаться исправить ошибку атаман наёмников.

Возможно ли ещё избежать крови, Клерман не знал.

«Ч то-то он долго медлит, если бы был так силён, как хочет казаться, уже бы вместо нас громоздились кучи мяса. Не хочет убивать?» – и продолжил:

– Бойцы мы справные, храбрые, за словом в карман не лезем, в бою не струсим. Бродим по белу свету, ищем работу по душе, чтобы хозяин был щедрый, да ужин сытный. Славу яркую любим, да потрепать байки за кувшином-другим вина не против. Коль, что не так вышло, уж не серчайте, мы – люди простые, вольные, могли и сболтнуть не со зла. Путь с юга держим, с гоблинами бились, не думаю, чтобы они вашим волкам в друзья рядились.

– Клерман, ты чё треплешь? Зелёные на варгах ездят – это всем известно. А варги – волки, – злобно шептал сзади Ламбар.

– Заткнись и смотри в оба. Не видишь, друг дружке зубы заговариваем? – так же тихо, уголком рта, не отрывая взгляда от анимага, чуть наклонив голову, ответил Клерман и, обратившись к Авенсолю, громко сказал:

– Страху натерпелись на морях…

Речь предводителя наёмников прервал жуткий волчий вой. Солдаты переглянулись. Из-за спин появились прямоугольные щиты, изогнутые по форме тела, с вырезами под короткие копья. Часть солдат быстро и ловко опрокинула лавки к верху ногами и поставила столы набок, заняв место в строю полукругом, спиной к стене. Клерман оказался в центре плечом к плечу с соратниками, приготовившись к самому худшему. Граф не шелохнулся, позволяя строить баррикаду.

Вихрь снега с дождём распахнул в трактир двери. В проёме на фоне сумрачного неба стояла матёрая волчица, оскалив белоснежные клыки. За ней виднелась стая. Лёгкое свечение прошло волной по шкуре, смазывая контуры силуэта. На свет в зал ступила прекрасная высокая женщина с пепельными волосами. Салад с опущенным забралом скрывал черты её лица. Чешуйчатый доспех отливал серебром. Одну руку прикрывал пехотный тарч[25]25
  Тарч – пехотный щит, в данном случае как наручь с расширенными заострёнными краями.


[Закрыть] с торчащим из-под него жалом квилона[26]26
  Квилон – кинжал с обоюдоострым лезвием и развитой гардой.


[Закрыть], в другой она держала лабрис[27]27
  Лабрис – топор с двумя лезвиями на рукояти, в данном случае имеет гранёное остриё навершия и пробойники по центру каждого лезвия.


[Закрыть] на короткой.

– Мы явились на твой зов, повелитель, и порвём в клочья врагов степи, – лёгкий поклон Авенсолю, и она перевела ярый взгляд на людей. – Не стоит проливать кровь, сдайте оружие. Докажите, что вы настоящие солдаты, а не трусы. Не имеете хозяина? Останьтесь у меня. Времена лихие, крепкие парни всем нужны.

Наёмники переглянулись. Атаман подал голос.

– А какие гарантии, что мы останемся живы? Оборотни не гнушаются человечины.

Подбородок, видимый из-под шлема женщины, отвердел.

– Вам гарантий, бандиты, захотелось? Да вы хуже животных…

Граф перебил её, подняв руку.

– Успокойся, Линда, я им даю слово. Мне по нраву эти люди. Завтра решим все вопросы.

– Сдайте оружие и поступайте на ночь в услужение семье Лементия, которую обидели. Почините, что испаскудили, уберите мусор, помогите по хозяйству. Лементий!

– Да, мой господин, – отозвался из угла, вставая с пола, хозяин трактира.

– Выставишь на меня счёт.

– Вы великодушны, мой господин, – Лем низко поклонился.

– Вычту у них из жалования, – усмехнулся Авенсоль.

– Накормишь утром кашей, не более того, – и добавил уже наёмникам: – После завтрака явитесь ко мне в замок. Не пытайтесь бежать или хитрить. Я страшен в гневе. Вам некуда идти, везде смерть и кое-что похуже. Это – единственный выход.

Наёмники, поглядывая на вервольфов, коротко, но бурно совещались вполголоса. Мнения разделились, атаману пришлось настоять на своём решении. Он первым подал пример, положив клевец у ног графа.

– Молодец, парень, умеешь выбирать! – похвалил его Авенсоль.

Солдаты нехотя повиновались, боязливо, по одному освобождаясь от вооружения. Далее граф удивил всех.

– Оружие останется здесь, – указал на груду железа Авенсоль. – Этим жестом доброй воли мы с вами скрепили обязательства. Первое, вы восстанавливаете дом, не причиняете вред радушным хозяевам. И второе, обязательно, заметь Клерман, обязательно посетите меня утром. Кого возьму на службу, останется, кто не подойдёт, провожу к южным границам. На север зимой нельзя. Правильно ли мы поняли друг друга?

Наёмники переглядывались нестройно и вяло бубнили: «да». Громко и чётко сказал «да» только Клерман.

– За первую часть договора не сомневайтесь, отвечу лично, а в остальном – у каждого своя голова на плечах, – закончил атаман.

– В таком случае я спокоен за ваши жизни. Без моего разрешения никто не покидает этих земель. Мне служат только смелые и честные. Не важно, к какому роду-племени они принадлежат.

В этот момент жена Лема бросилась целовать графу сапоги, но дворянин ловко увернулся от женщины, закрепив на плечах поданный жилистым вервольфом плащ, и в сопровождении Линды вышел во двор. Непогода прекратилась, открыв лик ночного светила. Подвели жеребца. Женщина-оборотень придержала стремя, помогая повелителю сесть в седло.

Авенсоль уже хотел развернуть коня, когда почувствовал чьё-то прикосновение к сапогу. Перед ним в лунном свете, прикрытая только своими волосами, стояла нищенка, дрожа от холода.

– Господин, возьмите меня с собой!

Граф мягко улыбнулся и поднял девушку в седло, освободив перед собой место.

– Тебе чертовски везёт сегодня, – произнёс он, пришпоривая скакуна.

Глава VI: Бальтрон

– Великий дух вселенской мудрости прорастает семенами знаний в душах живых существ. Свет, великий свет озаряет мою душу, склоняя к движению по пути истины. Созидатель и хранитель всего живущего на Северо-западе, тот, которого люди называют Бальтроном, против внедрения религии единого бога на подопечных ему землях.

– Если поступишь по-своему, Свет отступит от тебя, а тьма не примет. Кровь вражды прольётся на твою землю, будут уничтожены капища древних богов. Это предначертано ночью Бога великого до наступления утра, и изменить ничего нельзя. Договор с Пекельными мирами не позволяет светлым иерархам остаться, во имя мира. Все меньшие жизни частично потеряют сознание, частично уснут, но это позволит нам с рассветом быстрее восстановить планету и продолжить созидательный опыт. Только неведение упорствует в гордыне, обретая вместо радости бытия боль и страдания. Кто может и имеет силы, должен уйти в другие миры, пусть люди пройдут свои испытания сами. Ты и так сделал много в битве с захватчиками. «Иглы» откроют тебе путь в миры дома твоего. Залечи раны, сохрани разум и знания, положение твоё шатко, один неверный шаг, и сил не хватит для перехода.

– Братья, в битве потеряна одна из частей сознания, соблазн не возьмёт больше верх надо мной. Не гордыня и неведенье движут моими действиями, а сострадание к тем, кто доверился и воплотился в той части мира, которую мне доводится взращивать. Братья, тот, кого называют люди Бальтроном, не уйдёт и будет бороться.

– Потеря старой веры предрешена, и Совет считает необходимым удалиться. Захватчики сеют вражду и внесли в обиход уничтожение проявленного тела. Объединяя силы, «бог с горы» из бездны усиливает противостояния нам. Ты сам будешь лить воду на мельницу захватчиков.

– Враги разъединяют различными ритуалами слои мира, в которых живут семь тел человека, и ученики перестают ощущать связь между ними. Перестают работать по взращиванию ещё двух зачатков тел, которые при развитии и дают возможность эволюционировать. При потере осознания тел в них угасает жизнь, и в последующих рождениях ученики деградируют от воплощения к воплощению.

Между миром явным и непроявленным захватчики пытаются ставить ужасных монстров, и название им – вампиры. Разумность скатится до животных проявлений.

Братья, вы сами говорите, как тяжело сейчас малым жизням. Будет ещё хуже. Будут пытаться открыть врата в миры мрака, из которых будут подыматься пожиратели душ. Через «иглы» будут уводить в миры мрака целые рода. Вампиры уже затрудняют общение с предками, ушедшими за предел.

– Тот, кого люди называют Бальтрон, запомни: захватчики сделают так, что во всём останешься виновен ты и другие младшие боги, их ученики, люди. Они пытаются изъять свой адрес из книги судеб, и удары будут получать другие. Их ошибка не в этом. Они тоже принадлежат к белковой жизни и не скоро осознают, что идёт война в войне. Нарушая развитие своей формы жизни, они сами помогают кремноидам. Накопив потенциал враждебности, скрытые замыслы станут явными, но только утром великого Бога мы сможем вновь обрести силы. Нам виделся только сумрак, ты грезишь ночью.

– Вопрос решён. Моё место здесь, и таков мой выбор, господин Иерарх.

– Мне жаль потерять на 40 000 лет такого опытного бойца, как ты. Что ж, выбор сделан, и мы уходим, а времени не существует лишь там, где многомерье лежит за краем примитивных жизней. Тебе же придётся шаг за шагом прожить все эти долгие века, набирая опыт. В том счастье ты получишь, играя чувствами, порадовав творца. Ещё ты молод и не прожил ни одного космического лета.

Потухли радуги исчезнувших друзей и властелинов, а с ними свет исчез куда-то. Осталось только серое сияние, всё то, что мог излить своим сознанием Бальтрон. Война богов уродует миры, чем меньше бог, тем больше жертв несёт он в «праведной» борьбе. Сужая сам себе сознанье, несёт он вред вокруг и мирозданью. Игра богов для всех была бы интересна, коль помнили бы все, какую цель преследовал в начале каждый. А так, она печальна и страшна.

«Он, демиург, лишённый благословения! Остался здесь по своей воле! В нижних мирах ворочается голодный монстр, полыхающий чернотой бездны зияющих глазниц, противостоять которому могут только сильнейшие. Его детям, людям Северо-Запада, нужна его духовная поддержка ежечасно, ежесекундно. Раз – и есть маленькая искорка в ладонях, согретая любовью вселенной. Мгновение – и океан света до горизонта, пусть ненадолго, капля чистого, свежего дыхания в мрачных просторах хаоса и безнадёжности. Каждый знает, куда держит путь. Зачем искать нужное направление, ведь даже просто идти – уже тяжкий труд?»

Все видели в полях событий будущие маки костров, смрад тлеющей плоти и копоть дыма до небес. Тризна извращена мракобесными ритуалами. Если это видит он, то что должно было заставить иерархов отступить? Он даже не смог их смутить, поколебать веру в правильность вынесенного приговора. Новой религии быть! Впервые в истории своего воплощения он принял решение, и его мнение вызвало разочарование Священновластного. Ему было тяжело в своём одиночестве. Хотелось сказать: «Я тоже свят, я с вами, я есть свет!»

«Эти люди ему как дети, они глупы и задиристы, но прекрасны, и так умилительно учатся творить. Их чувства глубоки и безбрежны, ведь они, как все мы – боги, пусть только будущие. А вы их всех под нож иноземцам, которые свои дома превратили в помойки, где жить-то невозможно.

Все, кто был дорог мне, ушли в свои миры. Остался я один и на востоке чувствую, собрат, что потерял свою любимую в бою, не открывая образ никому, решил остаться и погрузиться в пучины времени и явного пространства. На территории врага он будет помогать народу, что создавал за эти длинные века».

Эх, люди, и те, которых неразумные в заблуждении своём называют богами! Зачем вы рвёте на части пантеоны, которые были созданы для вашего обучения на пути к Свету? Не ведаете, что творите, раздирая всеобщий сказочный лес сознания на могущественных обособленных «Сияющих». Войны блистательных «Сияющих» ещё впереди. Вы пришли в этот мир стать богами, наслаждаться плодами творения своего, помогать созидать всевышним царство любви и радость жизни. Страшна новая религия, рождённая во мраке потворщиками захватчиков.

Призывая к свободе, вы тут же гнёте бичом смирения и сковываете грехом, грехом наслаждения телом. Нас всех одарили прекрасным и совершенным телом. Какой же это грех – упиваться телом любимого или любимой, сливаясь в каждом из семи миров, в которых существуешь? Любовь порождает сияние души! Неужели к этому стремится свет, вбирая различные оттенки радуги?

«Мы все жили в большом лесу, где каждый шаг кишел жизнью. Сотворить пустыню на своём пути – уже взять большой грех на душу, за который придётся ответить. Кто же ты такой, «бог горы» из мрака, творящий вокруг пустыню?

Только мне довелось стать на страже рубежей, оберегая от рваных клочьев хаоса, подымающихся из багрово-красных миров преисподней, миры живущих в яви. Мне пришлось не сразу, а через многие годы одиночества, в битвах создать цепное чудовище, монстра-многощупа государственности проявленного мира. Он страстно хочет прорваться в мир людей, но не властен в своём желании, покуда у меня карающий меч властелина границы. Он сражается с соседями, удерживая пространства проявленного мира в пределах начертанных мною держав. Создатели других чудовищ, похожих на моего, ушли, и теперь границы их миров сдерживает только закон реальности.

Но вот в пучинах иноземья заворочались фантасмагорические монстры.

Повелитель океана мрака прорвался в мир нашего Солнца и создал свою собственную мерность, паразитируя на всех доступных ему уровнях. Я ему не противник. Но почему он обернул союзником извечную, враждующую со всеми, хозяйку Луны? Объединив усилия, они взломали веками сотворённые оковы, и мутными валами жижи грязевого океана захлестнули, удушив смрадом, сознание живущих на планете. Как жаль, что всегда найдётся пособник тёмных сил там, в стане его детей.

Вот пришло время расколоться и новой церкви. Тёмные иерархи постарались на славу. Должность Викария досталась жадному извращенцу. Изменить тёмную эпоху нельзя. Он так радел за этих молодых, горячих и белокурых воинов, а их прокляли примитивной статуэткой. Его задача – не дать возможность открыть двери мира как снаружи, так и изнутри. Начало тёмной эпохи положило его противостояние с мощными противниками из непроявленного мира. Нашёлся глупыш-маг внутри. Его, демиурга, тогда чуть не развоплотили. Дверь сумели закрыть, но внешние враги стали сильнее. К то-то изменяет законы мироздания под себя. Остаётся только удерживать равновесие, но, если ему попадаются всё более сильные противники, возможно, он уже много раз превышал свои полномочия. Беспристрастный взгляд на события дал положительный ответ. Следующую атаку он не переживёт. Что же делать? Разделить сознание!? Добровольно и самому? Возможно, это и выход. Конечно, выход! Разделить сознание на части, а части воплотить в проявленном мире. Тогда хозяин океана мрака не сможет сам прийти на бой, даже хозяйке Луны это будет сделать затруднительно. Заодно посмотрю воочию, как они живут, эти прекрасно-чудесные существа-люди. Главное – осознавать себя как целое каждой из частей, тогда можно будет находиться в разных концах мира одновременно и влиять на события. Даже более высоким иерархам это было не под силу, а он может принять этот опыт».