Текст книги "Имперская мозаика"

– Я не стану объяснять вам суть процесса, потому, что он является тайной большей, чем ваша работа здесь, – обращаясь к притихшим ученым объяснял Хайес, – Скажу главное. Когда Призраки попадут в тот куб, они должны быть живы и боеспособны. Мы сможем наблюдать за происходящим в кубе по этому монитору.

Тем временем, воздух был выкачан и аппарат пришел в движение. Установленное на гравитележке стыковочное устройство, разворачиваясь, двинулось к одной из стенок куба. Плавно подкатившись, оно ткнулось иглой в металл. Тотчас сработали установленные по периметру иглы заряды, аналогичные тем, что используют при резке корпусов утилизируемых кораблей. Игла, словно в масло, вошла в металл куба. Что-то глухо хлопнуло и стыковочное устройство, как-то криво стукнувшись губами о стенку, отскочило назад, уходя все дальше и дальше от куба и все больше закручиваясь вокруг своей оси.

– Что-то не сработало? – один из ученых с тревогой следил за танцующей вальс тележкой, доплывшей уже почти до противоположной стены.

– Напротив, – Стивен был все также строг, но в глазах его появился блеск восторга, – Хочу поздравить вас с отлично выполненной работой. Они восхитительны.

Только тогда ученые, как по команде, повернулись к монитору о котором им ранее говорил Хайес, и про который, встревоженные похожими на неудачу действиями, они все забыли. Там, в полутьме стального куба, в вакууме, деловито ползали, изучая новое место, три светящихся нежно-голубым светом существа.

* * *

– К бою! Хай! – придя в себя, Фигу забился в темной тесноте костюма-трансформера, не сразу поняв, где находится. Снаружи не доносилось ни звука. Стукнувшись разорванной задницей о внутреннюю стенку костюма, Ро Луиш взвыл от боли. Но эта боль напомнила ему обо всем случившемся. Стараясь не касаться больше ничего больным местом, солдат осторожно активировал электронный прицел и звукофон. Вокруг все еще стояла туманная ночь. Где-то вдали слышалась ленивая перестрелка. Но видимость была практически нулевой. Крыса переключился на режим ночного видения. Граница видимость немного раздвинулась. Солдат опустил взгляд и застонал от увиденного. Там же, где они располагались на ночлег, под разорванными клочьями плащ-палатки, лежал, словно изуродованный топором мясника, труп Тодга. А чуть поодаль, возле упавшего боевого комбинезона, также растерзанный валялся второй солдат из прикрытия «дракона». Больше никого не было видно, и Фигу уже собирался, отключив костюм, вылезти наружу, когда краем глаза заметил движение. Из сгустившегося еще больше тумана возникли три огромные молчаливые фигуры, похожие на сказочных троллей. Ро Луиш никогда не видел живьем Зверя, но сейчас понял, что это именно они. Все трое были вооружены висящими на ремнях растяжек хэндкэннонами. Едва появившись из тумана, они вновь скрылись в нем, спеша в том направлении, откуда слышалась канонада. Сказав себе, что нельзя горячиться, Крыса перевел прицелы в режим «биовидения», основанный на совмещении обычного спектра, теплового видения, сканирования движения масс и электронной обработки. Картина изменилась и Фигу, невольно отшатнувшись, здорово шарахнулся затылком. Прямо на него, перешагнув через останки Тодга, двигалось нечто, подобное чему Крыса видел только в фильмах ужасов. Но тогда он сидел в удобном кресле, щупая дрожащую от страха девчонку, а теперь эта тварь, ворвавшись в его, Ро Луиша реальность, направлялась прямо к нему. Паника, плеснувшаяся в его голове, откатила, уступая место спокойствию опытного бойца. Страх остался, но переродился из животного ужаса, от которого цепенеет тело, в тот страх, который движет вперед, позволяя выжить и победить. Крыса замер, вновь прильнув к окулярам. Тварь была похожа на ужасного огромного паука, с острыми саблями четырех передних боевых конечностей и массивными жвалами подвижных челюстей, да еще и покрытого гладкой броней панциря. Этот монстр подобрался уже вплотную к башне, видимо, решив попробовать ее на прочность. Ниже, почти у подножия холма, появилась еще одна такая же тварь. Фигу опять переключился на ночной режим видения. Дальность обзора уменьшилась до десятка метров. Но главное, исчезла и ужасающая тварь. Крыса вернул режим биовидения и монстр появился вновь, снова заставив солдата невольно вздрогнуть. По броне скрипнули лезвия боевых конечностей. Ро Луиш замер, стараясь даже дышать на полвздоха. Задержавшись еще на несколько секунд у башенки, тварь, не найдя ничего привлекательного, быстро засеменила прочь. Исчез и тот монстр, который копошился ниже по склону. Крыса облегченно вздохнул, чувствуя, как заныла глубокая рана на заднице. Так вот какой ночной кошмар охотился за ним недавно. Невидимый, как призрак и беспощадный, как сама смерть.

* * *

– Отлично, военные! Вчерашние задания были для вас рубежными, – сержант Челтон прохаживался перед строем молодых бойцов, подмечая, как изменились новобранцы, подтянувшись, изменив осанку, и даже выражение лиц, – Вы показали очень неплохие результаты. А значит, настало время браться за настоящую подготовку. Вы изменились, превратившись еще не в настоящих солдат, но уже в отличные заготовки для них.

Все они сами чувствовали те перемены, которые произошли с их телами и их душами. То, что поначалу они воспринимали как издевательство сержантов вызвало в их душах ненависть, которая, в свою очередь, помогла справиться с теми условиями, в которых они оказались. Что-то переломилось внутри. Не стало обид и чувствительности к проблемам. Им стали не страшны экстремальные нагрузки и погодные условия. Они научились долго обходиться без сна и воды, бежать не сколько могли, а сколько нужно. Ползти незаметнее и проворнее ящериц. Их мускулы налились животной силой и выносливостью. Они научились не слышать плачь своего тела. И тогда, помогавшая им преодолеть себя ненависть ушла. Они вдруг поняли, что не видят в сержантах лютых врагов и не лелеют более мечту посчитаться с ними. Они стали другими.

– Итак, с сегодняшнего дня у вас начинается учеба по боевым дисциплинам. Это не означает, что у вас больше не будет тех занятий, что были раньше. Вы не должны забыть, что такое настоящая физическая работа. Но теперь вас будут учить грамотно и продуманно убивать и оставаться в живых. Мы не готовим пушечное мясо, поэтому вы теперь будете много работать еще и головами. Настоящий рукопашный бой, снайперская и общевойсковая стрелковая подготовка, ориентирование и выживание, вот не полный перечень предметов, которые появятся у вас теперь. И еще постоянные упражнения на изменение вашей психологии. Не удивляйтесь. Психологически большинство из вас еще гражданские люди. С крохотными ростками зарожденного на физических тренировках пофигизма, но гражданские. Нормальный гражданский человек, оказавшись под огнем противника, не помнит ни о чем из того, что прочитал в умных книжках или услышал от опытных людей. Ему хочется отползти куда-нибудь подальше и уменьшится настолько, насколько это возможно. Он надеется, что все это скоро закончится и вновь будет как прежде. Но солдат понимает, что это не так. Не нужно отлеживаться, отсиживаться и, тем более, бежать. Не нужно надеяться на то, что вас не заметят. Этого не произойдет. Надо действовать. И даже при значительном преимуществе противника надо идти к нему и уничтожать. Не забивайте свои головы этим сейчас. Мы все равно вобьем в вас этот опыт позже. Каждый из вас будет проводить еженедельно на стрельбищах по двое – трое суток общего времени и делать около десяти тысяч выстрелов из различного оружия. А для себя запомните одну вещь, которую я тоже постараюсь вбить вам в головы наравне с честной гордостью за имперский флаг и гимн. Если придется умирать, то лучше умереть, смертельной хваткой вцепившись в глотку врага, видя ужас в его глазах и чувствуя вкус его крови на своих клыках. И если вы будете для себя это понимать и верить в это, и повторять как молитву, вы не умрете. Ведь ветреная девка Удача любит тех, кто знает кураж боя и ощущение сил берсерка в груди. Тех, кто умудряется трахнуть ее, даже если она поворачивается к ним спиной.

Говоря сержант шел вдоль строя и видел в их глазах многих славных воинов, которые прославленными или безвестными, но защитят честь настоящего солдата. Того солдата, на чьих плечах несутся колесницы богов войны и кто своими судьбами способен повернуть эти колесницы, меняя многое в жизни тех, кто мирно спит в своих уютных домиках за этими широкими солдатскими спинами.

– А сейчас сержанты отведут вас в оружейные комнаты, где вы получите свое первое действительно личное оружие вместо учебных скротчеров. Теперь оно будет вам роднее всех на свете. Вы будете с ним есть, спать. Вы будете его холить и лелеять. Есть старая поговорка. Оружие любит ласку, чистку и смазку. Она не утратила своего значения и сейчас. Вопросы? Вопросов нет. После оружейки у вас первое занятие по общеармейской стрелковой в классе. Это все. Внимание! Равняйсь! Смирно! Командирам отделений развести группу на получение оружия.

Зазвучали отрывистые, словно выстрелы, команды младших сержантов. Челтон проводил взглядом удаляющийся строй своих учеников, размышляя над тем, что успел даже привязаться к ним. Это и не удивительно, если учесть, что все, что происходит в его жизни последние три месяца связано только с этими молодыми солдатами. Еще четыре месяца и выпуск. Куда отправят их? А он, наконец, вернется к своей понятной и привычной работе. И для здоровья польза, ведь бегая с ними, он даже сбросил пару килограммов веса. Тряхнув головой, он пошел в казарму, готовить класс к предстоящему занятию.

* * *

Перелет к Глоту занял, как и обещал командир «Аш-Си-003», чуть менее пяти часов. К этому времени тот бред, который плескался в эфире над местом сброса у Глоидора, затих, превратившись в более разумные и упорядоченные доклады. Свободный Легион нес огромные потери. За эту ночь было уничтожено противником до восьмидесяти процентов состава мобильной пехоты и до двадцати процентов бронетехники. А самое неприятное состояло в том, что не было ни линии фронта, ни массированного наступления противника, ничего, что можно было бы назвать противостоянием. Большинство из потерянных подразделений мобильной пехоты погибли тихо под покровом ночи. Они не отбивались и не бежали. Их просто вырезали. Таким образом подсчитывать ориентировочные потери противника не имело смысла. К счастью удалось найти причину и избежать полного уничтожения десанта. Экипажи танков, оборудованных системами биовидения, смогли, хоть и с запозданием, определить противника и организовать круговую оборону. Экипажи установок «Штурм-700», не имеющие таких систем, были уничтожены почти полностью, составив из себя те самые двадцать процентов. В пехотных же подразделениях оснащены системами биовидения были только мобильные установки – трансформеры, неофициально прозванные «драконами», которыми были экипированы по одному пехотинцу из подразделений тяжелой пехоты. Боевые дозоры не смогли увидеть врага, а потому, все подразделения тяжелой пехоты, вследствие своей ограниченной маневренности и беззащитности во время отдыха, были полностью уничтожены. Уцелели только часть подразделений легкой пехоты, находившиеся в момент нападения в непосредственной близости от танковых позиций. Они с потерями отошли под прикрытие брони, ведя оттуда слепой огонь по наводкам танковых операторов.

– Вот это я не понял, – Гаррет, просмотрев сводку, осмотрелся по сторонам, словно ища невидимых врагов в командной рубке крейсера, – Откуда они взялись, что их боевое охранение нигде не засекло? Что за бредятина? Какие наводки танковых операторов и слепой огонь? С кем они там вообще воюют, с человеками-невидимками?

Ответом агенту была дружная тишина. Несколько минут все ждали, пока будет получена информация от ушедших к поверхности звеньев штурмовиков. Наконец майор Хайли поднялся, переходя к огромному центральному монитору. Все переместились ближе, стараясь рассмотреть появившуюся картинку. Стингрей и Гаррет, пользуясь своим преимуществом, подошли к командиру корабля.

– Вот это номер. Смотрите, – офицер указал на экран, – Это вид через обычные объективы. А это с использованием стандартной системы биовидения, о которой говорится в сводке.

Первая картинка показывала холмы, город на краю панорамы, укрепленные танковые рубежи, ведущие огонь. Довольно многочисленные группы искусственных созданий различных видов осаждали эти позиции. Среди групп противника были и многочисленные гиганты названные создателями Зверями, и обычные человекоподобные киборги, и похожие на больших, покрытых крепчайшей зеленой кожей хвостатых людей с то ли лягушачьими, то ли рыбьими головами, названными паграми, и множество других тварей, в обилии созданных генетиками Триона. Одни пользовались стрелковым оружием, другие были вооружены естественным, наподобие громадных челюстей, шипастых хвостов, рук-клешней и прочего. То тут то там клубились стаи тех бесформенных тварей, с трупом одной из которых, добытым командой капитана Софтли, уже сталкивались агенты Стингрей и Гаррет. Все они были многочисленны, но не сравнимы с тем количеством вооруженных пехотинцев, которое десантировалось. Но вот картинка сменилась новой. И у всех находящихся в командной рубке вырвался невольный возглас удивления. Потому, что все пространство панорамы заполнилось кишащими полчищами огромных, величиной со зверя, тварей, похожих на пауков или на крабов. Огромные числом своим, а главное совершенно невидимые невооруженным глазом.

– Дьявол! Это же чужие, – Стингрей подался к самому экрану, пытаясь рассмотреть изображение, – Отдайте команду пилотам сделать крупный план. И выпускайте остальные штурмовики. Нам очень нужно поговорить с господином наместником.

* * *

3-ий Имперский Флот вынырнул из межпространства за границей невидимости, рассчитывая встретить беглецов на пороге их собственного дома. Но, вместо этого, оказался лицом к лицу с могущественным флотом чужаков. Сразу, при появлении из межпространства идущих первыми двух линкоров класса «Орка», к этому месту стал стремительно стягиваться весь собравшийся вражеский флот. Видимо его готовили специально для встречи увлеченных погоней имперцев. Большая часть кораблей не уступала по своим размерам линкорам и крейсерам адмирала Баука. Шквал залпов, обрушившийся на 3-ий Имперский, поистине ужасал. Один из линкоров появившийся первым погиб в считанные мгновения, второй серьезно пострадал, практически потеряв возможность вести бой. Повреждения, правда, значительно меньшие, понесли еще несколько имперских кораблей. Битва завязалась не на жизнь, а на смерть. Наказанные за беспечную самоуверенность, имперцы оправились от неожиданности, и начали сравнивать счет уничтоженным и подбитым кораблям. Однако адмирал Баук не тешил себя глупыми иллюзиями. 3-ий Флот был на месте боя в полном составе и не мог даже послать просьбу о помощи, а противник подтягивал все новые и новые корабли, уже имея преимущество в численности. Кроме того имперцы на своей шкуре убедились, что теперь им противостоят корабли равные в боевой мощи, а не объекты для битья, что были ранее. Внезапно чужаки вышли на связь в свободном эфире на нескольких частотах, используемых подразделениями имперского флота. На большом экране командного мостика флагманского крейсера, куда по команде адмирала вывели изображение, появилась картинка рубки чужого корабля. В центре видимого сектора рубки стояло существо, похожее на двуногую ящерицу. Вернее древнего ящера, потому, что плоская голова его была украшена большими и малыми наростами панцирных рогов, а большая пасть белела россыпью ровных и острых как кинжалы зубов. Существо стояло прямо, напоминая осанкой человека, но за широко расставленными ногами виднелся короткий толстый хвост. Свободные от одежды руки были покрыты гладкими чешуйками, превращающимися на голове в крупные пластины. Желтые глаза, моргнув, показали двигающееся в горизонтальной плоскости полупрозрачное веко. Постояв несколько секунд молча, чужак вдруг заговорил на довольно хорошем интере – языке принятом в Империи как объединяющий государственный.

– Я командующий первого крыла объединенного флота Граниса Аир Седьмой. Мы готовы и будем вести мирные переговоры с вашим правительством. Но для этого вы, как сторона-агрессор должны пойти на неполную сдачу и допуск наших наблюдателей на свои корабли. Мы прекратим огонь сразу после получения от вас согласия. Теперь скажите вы.

– Я командующий Третьим Имперским Флотом адмирал Баук. От имени Империи могу заверить вас, что мы готовы вести мирные взаимовыгодные переговоры с вашим правительством. Но ни о какой сдаче и допуске посторонних на корабли имперского флота не может быть речи. К тому же вы первыми нарушили наши государственные границы и начали боевые действия на нашей территории. Мы осуществляем операцию возмездия, от которой, в знак нашего дружелюбия, готовы отказаться. Предлагаю взаимно прекратить боевые действия и разойтись для подготовки встречи на дипломатическом уровне.

– Мирные переговоры не могут начинаться без уступок. Вы сейчас на нашей территории. Сдайтесь или будете уничтожены и послужите причиной войны между нашими государствами.

– Уступки не должны быть односторонними. В таком тоне никто не может говорить с целым имперским флотом, – подчиняясь жесту раздраженного Баука, связь прервали, – Но продолжать бой мы не можем и из тактических и из политических соображений. Внимание! Команда по всем кораблям! Отходим. Согласовать координаты прыжка. Отсчет по общей готовности. И пусть решают политики. Как дела со съемкой местности?

– Полная съемка звездного неба и ближайших планетарных систем завершена.

– Отлично. Срочно подготовить расширенный доклад с полным пакетом полученной информации. Отправить по команде сразу по выходу из прыжка. Мне копию отчета и запись разговора с этим Аиром Седьмым. Я в кабинете.

* * *

Мердок сидел за столиком в уютном приват-кабинете небольшого кабака с простым названием «Странник», который посоветовал ему командор Дикаев. Рядом развлекала его своей красотой и беседой, заодно прислуживая за столом, красивая темнокожая девушка людской расы. На столе стояло большое блюдо с рулетом из жирного мяса, запеченного с чесноком и пряностями, ваза со свежей овощной нарезкой, плетенка с черным пористым хлебом с тмином и высокий графин с травяной настойкой. Девушка, привычным движением, наполнила узкую граненую стопку горькой настойкой сбора трав на водке и подложила на опустевшую тарелку очередной, сочащийся соком и жиром, кусок рулета. Амос поднял стопку со светло-коричневой прозрачной жидкостью, подумав, что все уже совсем не так плохо, как ему казалось несколько месяцев назад, когда он только попал в плен к Дику. Вспомнив о пирате, Мердок вспомнил и недавний инцидент в «Трансваале». Тогда командор действовал как безжалостный мясник. Пилоту в ту минуту вдруг показалось, что он совсем не знает этого человека, и ему стало страшно. Но прошло несколько дней, и Мердок успокоился. Теперь он говорил себе, что просто не все знает. Ведь мясник режет скот не потому, что тащится от этого, а потому, что это нужно и важно для других. Для тех, кто сам не сможет этого сделать. Амос, опрокинув в глотку обжигающую терпкую жидкость, принялся за мясо. Неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник командор Дикаев собственной персоной. Он радостно скалился, держа в зубах свою любимую «Корону». Весь вид его говорил о том, что у пирата превосходное настроение.

– Вот ты где. Значит, мои проповеди не пропали даром, и ты начал получать удовольствие от твоей теперешней жизни. Давно бы так.

– Это вы, командор? А я вас только что вспоминал, – Амос кивнул девушке, и та моментально выставила еще один комплект посуды.

– Это в смысле помяни дурака, он и появиться? – Дик уселся за стол, забирая у девушки графин и сам разливая настойку.

– Есть другая примета. Говорят, что если помянутый сразу появился, у него душа безгрешная.

– Ну, это точно не про меня. Я за свою жизнь столько нагрешил, что ни одному черту в самом радужном сне не приснится. Значит моя версия вернее. Будем, – пират поднял в тосте стопку.

– Господь вам судья, – пилот хрустнул листом зелени, – Вы меня искали просто так или по делу?

– А если просто так, попросишь убираться? – Дик, рассматривая Мердока, откинулся на спинку диванчика.

– Нет. Просто я надеялся, что будет какая-нибудь работа, и я увижу вас с лучшей стороны, нежели в Трансваале.

– Ты неисправимый чистюля, Амос. Но ты прав. Я действительно искал тебя по делу. Мы улетаем сегодня вечером. И, думаю, надолго. Работа очень серьезная. Как раз для такого пилота, как ты. И результат ее позволит тебе, в случае успеха, почувствовать себя, если не спасителем Империи, то уж спасителем Вольного Мира наверняка, – командор вновь поднял стопку, услужливо наполненную девушкой, – Давай, пилот, выпьем за твоих пилотских ангелов-хранителей. Нам понадобится их помощь, несмотря на твое мастерство.

Они выпили и Дикаев поднялся.

– Спасибо этому дому, теперь пойдем к другому. Пошли, нас уже ждут в порту. Тебе придется опять начать учиться.

– Учиться? – идущий следом Мердок удивленно захлопал глазами.

– Учиться, учиться. Мы решили доверить тебе нашего кормильца. Ты должен в совершенстве освоить управление пиявкой. И не просто управление. Ты должен начать чувствовать его габариты так, чтобы суметь продеть его в булавочное ушко. У тебя есть довольно много времени. Но результат я с тебя спрошу очень строго.

– Не было печали, – Амос ворчал, но сам радовался, как всегда при возможности научиться новому, – И что за спасение мира меня ожидает?

– Извини, но этого я пока сказать не могу. Вдруг ты не оправдаешь моих надежд и на деле окажешься никчемным пилотом. Я ведь не видел тебя еще в настоящей работе. Только слухи. И тогда, если ты будешь знать суть, ты станешь опасен. Особенно, если учесть, как болезненно ты относишься ко многим нашим делам. Кстати, помнишь те контейнеры с семенами табака, которые мы смотрели в порту?

– Так это был табак? – Амос вспомнил.

– Да. Отборнейший табак с моих табачных плантаций. Разве ты не знал, что одной из основных статей дохода моей семьи является табачный бизнес? Да, мы не только, вернее не столько пиратствуем. Мы занимаемся многим. У кождой семьи свой легальный или не очень бизнес. Но суть не в моих семенах. Суть во вредителях.

– Вредителях? – пилот насторожился.

– Да. Это одна из идей Хайеса. Есть у меня такой человек. Очень умный и расчетливый человек. Бог даст, я вас познакомлю. Так вот, тот самый хороший человек, про которого я тебе говорил, профессор Бергштайн, помог воплотить план Хайеса в жизнь. Он создал паразитов, которые питаются листьями табачного растения. Этими паразитами и были заражены зерна, распроданные инкогнито и по демпинговым ценам всем плантациям Империи. И вот, сейчас, в Империи бушует табачный кризис. Его еще не почувствовало большинство конечных потребителей, потому, что запасы у торговцев были велики. Но многие производители на грани банкротства, многие кое-как сводят концы с концами. Благоденствуют пока только мелкие табачники, которые делали маленькие партии заказных эксклюзивных продуктов. Так что мы сейчас остались почти монополистами. Империалы на счета моих плантаций и табачных и сигарных фабрик потекли рекой. Операция прошла идеально. И что ты про это скажешь? Подло? Грязно?

– Может и подло. Но тут вы хоть никого не убивали. Может даже наоборот. Государству не смотря ни на что не удается справиться с никотиновыми империями. А вы половину этого бизнеса угробили. И вообще, хватит делать из меня чистоплюя. Я допускаю, что бизнес, это не всегда честная борьба. Я не приемлю убийств невинных людей, – Амосу было откровенно плевать на дела табачников.

– Ты так говоришь потому, что сам никогда не курил, и не знаешь, что значит никотиновый голод. А сигареты и сигары сейчас совсем не те, что раньше. Ты даже представить не можешь, как сумели технологи и генетики изменить и растения и производство, что бы избавиться от вредных воздействий или снизить их. И кого ты имеешь в виду, говоря о невинных людях? Этого ублюдка, который перерезал глотки нескольким бедолагам, и которому я просто воздал по делам? И поверь мне, если бы я не испытывал к нему при этом сострадания, я резал бы ему глотку много дольше, наслаждаясь коктейлем его боли и страха.

– Черт! О чем вы говорите. Я порой понимаю, что не только совсем не знаю вас, но что вы вообще не человек, а какое-то исчадие ада.

Командор поймал такси, и они молча доехали до порта, где их ждал уже быстрый «Бриз».

– Черт тебя подери, Амос! Если бы знал ты, сукин сын, сколько раз в моей жизни я мечтал стать исчадием ада, что бы иметь возможность по настоящему отплатить за боль.

* * *

Бергштайн метался по кабинету расположенному в его скоростной яхте, как тигр по тесной клетке. Все начиналось идеально. Высаженный на Глоте десант имперцев буквально захлебнулся своей кровью. Только подразделения бронетехники смогли обнаружить Призраков и противостоять им. Но для этого были подготовлены орды других созданий, вооруженные нормальным стрелковым, в том числе и тяжелым, оружием. Но тут к Глоту вновь вернулся этот имперский крейсер и своими штурмовиками нарушил столь простые и четкие планы. За один вылет этот смертоносный рой штурмовиков с крейсера уничтожил половину Призраков, а вторую половину и всех остальных загнал обратно в подземные норы, из которых они и вылезли. Уцелевшие пехотинцы, под прикрытием танков и штурмовиков, быстрым маршем двинулись к Глоидору. Но самое обидное было в том, что не на ком было выместить злость за эту ошибку. Ведь ее допустил он сам. Несколько лет назад, когда лорд-наместник Алайгд впервые побывал на Атмелькане и посмотрел на коллекцию созданных учеными Триона созданий, он удивился, почему никто из них не летает. Халил Амат тогда удивился – зачем? На что гурянин просто ответил – для господства в воздухе. Тогда Бергштайн проигнорировал его слова, но теперь горько жалел об этом. Конечно, земные твари вооружаться переносными ракетными комплексами и другим противовоздушным оружием, но господство все равно останется за штурмовиками. А у него не было даже модели, над которой можно было бы поработать в этом направлении. Хотя до него дошли слухи, что один из ученых-отшельников, создавший свою лабораторию на одной из планет Вольного Мира, занимался в свое время подобными разработками. Но, во-первых, он был слишком независим, а во-вторых, с Бергштайном они были скорее врагами, чем кем бы то ни было еще. Он слишком много знал о Бергштайне раньше, но был слишком силен своей репутацией и знакомствами. Но потом, перебравшись в Вольный Мир, он совсем исчез, став добровольным узником своего маленького мирка. Ткнув клавишу вызова, генетик привычно увидел мгновенно появившуюся в дверях согнутую фигуру слуги.

– Вызови Рагона. Пусть прибудет, как только сможет быстро. Скажи, что это очень важно для меня и очень выгодно для него.

Бергштайн не сомневался, что сможет найти подход к ученому-отшельнику, но, сколько на это потребуется времени. А что делать сейчас? Попытаться атаковать крейсер. Но потери, которые придется понести всем сотрудничающим с Бергштайном семьям, что бы справиться с крейсером класса «Император», будут столь велики, что их флота не скоро залижут эти раны. Сдать имперцам Глот вместе с Глоидором и, соответственно, новым правительством лорда-наместника. Но это будет сильный удар по самомнению всех жителей Триона, да и по репутации Бергштайна в глазах сторонников. Значит, во что бы то ни стало нужно отстоять этих никчемных правителей со столицей Триона. Генетик замер посредине кабинета, словно боясь спугнуть зарождающуюся идею. Затем, шагнув к столу, он застучал по клавише вызова.

– Командора Дикаева мне срочно! Найди, хоть под землей, и скажи, что я прошу его срочно выйти на меня. Скажи вопрос жизни или смерти для всего нашего дела.

Не прошло и часа, как Дикаев был на связи.

– Здравствуй, дорогой! Хочу просить тебя сделать невозможное. Весь наш план обороны Глота летит псу под хвост. Но я нашел выход. Ты должен атаковать имперский крейсер и вывести его из строя, что бы он ушел на ремонт.

– Вы что, больны? – ошарашенный безумным предложением, пират забыл даже ответить на приветствие, – Похоже, профессор, вам нужно отдохнуть. Вы так загоните себя в могилу.

– Не перебивай меня, Ник. Я в трезвом уме и здравой памяти. И я не хочу гибели твоей или твоего экипажа. Я уже все продумал. А для твоих людей это будет столь неоценимым опытом, что ты еще будешь меня благодарить за предоставленную возможность его получить. Ты где сейчас?

– Я на своем мобильном доке, недалеко от вашего Феникса, принимаю новую пиявку.

– Отлично. Давай, отправляйся ко мне, а я вылечу тебе на встречу. Все обсудим. Быть может, ты подскажешь лучший вариант.

– Добро. Я вылетаю на Бризе. Он так же быстр, как ваша яхта. Думаю часа через полтора встретимся. Надеюсь, мне не стоит заскочить за психиатром.

* * *

Крыса, осторожно открыв костюм, выбрался наружу. Темнота туманной ночи сменилась утренними сумерками. Над землей еще лежала тьма, но небо уже осветилось стремительно наступающим рассветом. Легкий ветерок, разогнав влажные хлопья, принес чистую утреннюю свежесть. Вслушиваясь и вглядываясь, Фигу сделал осторожный шаг от башни. Он понимал, что, как только деактивирует трансформер, сразу станет малоподвижной легкодоступной мишенью. И если от этих жутких тараканов-переростков броня, скорее всего, защитит, то первая же группа стрелков отработает его, как мишень в тире. Значит, оставалось пробираться без костюма, в одном тканевом наполовину разорванном комбезе. Пройдя еще пару шагов, Ро Луиш присел возле трупа Тодга. Прикрыв его как смог обрывками плащ-палатки, Крыса поклялся вернуться, что бы найти и захоронить его останки. Он уже собрался отправиться дальше, когда совсем близко, в нескольких десятков метров, раздались крики, знакомый уже, холодящий душу, визг, и беспорядочная стрельба. Словно испуганная кошка, Фигу метнулся к своему костюму. Одним отработанным движением задвинув бронелист и активировав все системы, он крутанул орудия в сторону шума. Около двух десятков солдат из подразделений легкой пехоты и два, едва ползущих скутера, встали у подножия холма, окруженные сразу тремя невидимыми тварями. Солдаты, заняв круговую оборону, вели веерный огонь, не видя противника, но, не имея иной альтернативы. Они не попадали в вертких тварей, и об экономии боезапаса не могло быть и речи. Бойцы были обречены, и их смерть была лишь делом небольшого времени. Одна из тварей сделала очередной выпад, и ближний к ней солдат рухнул на колени, обливаясь кровью из разорванной шеи. Стоящие рядом перенесли огонь в сторону невидимой атаки, но нападавшего там уже не было. Крыса поставил спаренные пушки на боевой взвод и спокойно выловил одну из тварей перекрестьем электронного прицела. Двойной энергетический импульс разметал влажные ошметки в радиусе десятка метров. Визг оставшихся в живых монстров слился с утробным воем «дракона», сделавшего второй выстрел. Последняя из невидимок, не ведая страха, огромными прыжками ринулась к Ро Луишу. Коротким движением, переведя пушки в режим автоматического огня, Фигу, очередью, взрезал склон холма, перемешивая останки нападающего с песком и оплавленными осколками камней. Солдаты внизу напряженно затихли, но нападений больше не было, и они все быстрее побежали к вершине, под прикрытие посланного им господом тяжелого пехотинца. Крыса отключил генератор полей и откинул бронелист, но, оставшись внутри костюма, не отрывал взгляда от прицела, работающего в режиме биовидения. Он не хотел вновь стать объектом неожиданной невидимой атаки. Оказалось, группа, только что спасенная им, состоит из нескольких выживших разведчиков и присоединившихся к ним отдельных пехотинцев, которые чудом смогли уцелеть. Они предполагали, что где-то, уже рядом, должно находиться танковое подразделение. На одном из скутеров работала только на прием поврежденная частично радиостанция. Именно благодаря ней бойцы и знали, что танкисты умудрились организовать оборону.