Текст книги "Германская Новая Медицина. Принципы здоровья"

Глава 2
Что такое конфликт, стресс, травма, заряд, биошок – и какие между ними различия?

В первой главе я рассказывал, как начал практически работать в сфере исцеления воспоминанием в Германской Новой Медицине благодаря моему учителю Жильберу Рено, с которым я лет шесть работал переводчиком-ассистентом и личным сопровождающим. Поговорили о смысле и месте германской медицины в мире, провели сравнение с официальной медициной.

Когда изучаешь некую теорию, обычно в самой теории, в самой азбуке все гладко и просто, по табличкам разложено, маркером раскрашено, все понятно. Азбука – идеальна. Но как только ты сталкиваешься с живым человеком, оказывается, что с ним все по-другому, все не так. И самое главное тут – понять, что мы работаем ради человека, мы здесь для него, а не для того, чтобы доказывать какие-то гипотезы, научные теории и так далее. Хорошо, если со временем накопленный опыт позволит нам собрать непротиворечивую теорию, но это, скорее, побочный эффект.

Рено говорил так: «Я работаю для клиента. Если клиент выздоровел вопреки всем законам и описанным закономерностям, то и слава богу. Я здесь не для того, чтобы доказывать что-то».

Доказательность практического подхода и «ГНМ с человеческим лицом»

Нас интересует доказательность, экспериментальность. Поэтому наша задача – создание ГНМ с человеческим лицом.

Как мы помним, болезнь – это образ жизни. Резкая смена образа жизни, бывает, приводит к ремиссии. Изменение объективной картины существования себя часто может влиять на то, что симптомы у человека пропадут, однако необязательно.

Попробуем сегодня разобрать истории, почему этого не происходит, какие есть уровни и слои восприятия ситуаций.

После публикации первой главы я получил такой вопрос: «Относится ли утверждение, что болезнь – это образ жизни, ко всем болезням? Меня, в частности, интересует снижение зрения при работе с людьми. Я заметила, что с возрастом, люди 42–45 лет, которые до этого момента не носили очки, массово начинают их использовать. Переезды, разводы, уходы из бизнеса, творчество – зрение не восстанавливается».

Если речь идет о массовости, я могу еще одну вещь сказать: люди массово стареют. Является ли это следствием образа жизни? В некотором смысле, конечно, да. Мало кто, встречая меня, может назвать мой настоящий возраст (если не знает меня, конечно). Как правило, ошибаются. Это хорошо.

Что касается самого утверждения – в большинстве случаев на такие вопросы Жильбер Рено реагировал одинаково. Во-первых, слова «всем болезням». Как только в вопросе появляется слово «все», логика подсказывает, что если мы найдем хотя бы одну болезнь, которая не связана с образом жизни, то это утверждение будет неверно. А такое исключение наверняка найдется, так что оно неверно с самого начала. Кроме того, можно с конкретным человеком, который живет конкретной жизнью, – только про одного конкретного человека ответить на данный вопрос: связано ли то, чем он страдает, с его образом жизни. Но это вопрос исследования – мы не знаем, может быть, связано, а может, нет. Вероятно, вас это огорчит, но я не сторонник железных законов. А если бы был сторонником теории Хамера, я бы сказал – конечно связано!

В период, когда я активно писал о ГНМ, мне задавали много вопросов. На один из вопросов я написал ответ, а потом понял, что это весьма часто задаваемый вопрос и его стоит отдельно выделить.

Напомню, что у доктора Хамера в его схеме, до которой мы еще доберемся, есть такое понятие, как «синдром Дирка Хамера», или биологический шок. У этого биологического шока есть определенные признаки, в соответствии с которыми мы можем предположить, что подобные события могут активировать какой-то процесс на уровне тела. Опять же, если такое событие произошло, вовсе не значит, что это гарантированно активирует подобное заболевание.

Это еще одна страшилка, которой профаны любят пугать людей: если у тебя что-то произошло, то теперь ты заболеешь. В 99 % случаев, а может, даже больше – не случится ничего. Не настолько хрупок человеческий организм, не настолько хрупка психика, чтобы от каждого чиха человек заболевал. Это хорошо, с одной стороны. И с другой – плохо. Тогда это нашу психосоматику выводит из области точных наук. Потому что точные науки хороши тем, что они не только объясняют то, что произошло в прошлом, но еще и предсказывают, что произойдет в будущем. Чем точнее они это делают, тем более точной считается наука. В психосоматике такое уравнение не работает. То есть, если у нас есть диагноз или болезнь, то с достаточно большой долей вероятности, если будем систематически раскапывать историю жизни конкретного человека, у него в анамнезе мы найдем синдром Дирка Хамера, или биошок.

Однако если что-то подобное с вами случилось в реальной жизни, то вовсе не обязательно эта схема Хамера с активной и восстановительной фазами конфликта запустится. На самом деле, происходить у человека в жизни может что угодно. И предсказания на уровне этих схем не особо работают. Почему? Попытаемся ответить.

Конфликтом (потенциально травматичным эпизодом) называются ситуация, событие, у которых есть место, время, участники, являющиеся угрозой выживанию, доминированию или правоте.

То есть конфликт – это ситуация, которая является угрозой. Мы не говорим о военных конфликтах, где все понятно (пушки повезли – значит, угроза). Мы говорим о том, что нечто воспринимается человеком как конфликт. По сути, все сводится к тому, что конфликтом называется воспринимаемая человеком ситуация, то есть конкретное событие. Причем оно может быть воображаемым, это большой источник недоумения для терапевтов, которое, по их восприятию, представлениям, является угрозой для выживания, доминирования или правоты.

Здесь надо сказать о реакции человека на событие: процентов на пять реакция человека на какое-то событие определяется самим событием. А вот оставшиеся 95 % – это его багаж. Конфликт – это что-то, что наш ум считает конфликтом. И можно даже расширить понятие, сказать то, что я говорю на каждой лекции. Когда приходит какой-нибудь клиент на прием, все его ситуации делятся на две категории. Первая – когда что-то есть, а хочется, чтобы не было. И вторая – когда чего-то нет, а хочется, чтобы было. Ну или совсем коротко: то, что есть, и то, что хочу. То, что есть, как правило, не устраивает. Того, чего хочет, как правило, – нет.

У нас есть разрыв между точками А и Б. Между тем, что имею, и тем, что хочу. Есть много факторов, которые могут повлиять на то, будет ли человек воспринимать это как конфликт, как угрозу для собственной безопасности, для статуса, для правоты – насколько правильно он понимает ситуацию. Проблема может быть в том, что он просто неадекватен в восприятии, он видит те вещи, которых нет, или не видит те, которые есть. У него могут быть проблемы с восприятием своих потребностей – чего я хочу, куда хочу прийти. У него могут быть проблемы с тем, что он находится посередине. А это переживания, которые находятся в разрыве А и Б. Все сугубо индивидуально.

Как мозг приходит к осознанию того, что эта ситуация для него что-то значит? На основании багажа. Поэтому есть такое понятие, как предрасположенности. Почему, на самом деле, не бывает таких моментов, когда жил человек, ничего у него не происходило, все было хорошо, а потом – бах! – у него случился какой-то жуткий конфликт? Как правило, такого не бывает. Обязательно имеются более ранние ситуации, в которых он накопил багаж.

И как вы понимаете, конфликт – это какая-то ситуация, которая угрожает. Вся наша повседневная жизнь состоит из маленьких и больших конфликтов. Вся жизнь происходит в ключе того, что есть, а не того, чего хочется. Я сижу и хочу чай, а у меня нет заварки. Конфликт? Да. Угрожает? Ну да. Потому что с чаем мне хорошо, а без него – плохо. Становится ли это для меня травматичным? Нет. Конечно, я могу сильно расстроиться, если у меня на эту тему какие-то ненормальные заряды. На самом деле, захотел чай – вскипятил воды – положил пакетик – заварил – пьёшь. Конфликт просто побудил меня действовать.

Следующая стадия – конфликт порождает стресс. Порождает некую физическую, эмоциональную или ментальную реакцию человека. Иногда это хороший стресс, просто энергия, которая выделяется для того, чтобы человек начал действовать. А иногда этот стресс переходит границу болевой реакции. Он превращается во что-то неприятное, в нежелаемое переживание.

Давайте расшифруем термин «переживание» – что это, почему мы его рассматриваем и можно ли его заранее определить, чтобы понять, что с ним делать. Стандартный пример можно изложить следующим образом.

Образ или картинка

Допустим, у вас есть фобия, вы боитесь пауков. Соответственно, для того чтобы паука бояться, нужно этого паука увидеть, услышать, почувствовать его вкус, запах, что-то из категорий, которые воспринимаются органами наших чувств. Это называется словом «картинка». Картинка, как ситуация, необязательно должна быть реальная, она может быть воображаемая, символическая, виртуальная… Вам могут создать эту картинку в какой-то реальности.

Понятно, что, если нет паука – нет и реакции. Если вы начинаете себе этих пауков воображать, все равно вы картинку создаете. Это первый компонент переживания – картинка. И бывают люди, которых эти картинки сильно могут тревожить, они воображают себе тревожащие их ситуации и т. д. На самом деле, в работе с психосоматикой это большой камень преткновения. Потому что, когда работаем с психосоматикой, мы всегда ищем реальные эпизоды, и у Хамера тоже написано – что-то должно случиться. А ведь на самом деле человек… это единственное животное, которое, сидя в пустой комнате и разговаривая сам с собой, может довести себя до полной истерики. Это про воображение. Человек может сидеть и воображать – и «довоображаться» до того, что у него реально будут все симптомы конфликта, хотя на самом деле ничего не происходит. Мы обычно таких людей называем «истериками». Вот человек сам себя накрутил, и вроде бы повода не было. Или был, но мизерный, недостаточный для того, чтобы настолько расстроиться. И мы это видим по контрасту. Рядом сидит другой человек – он себя не накручивает.

Телесные ощущения

Следующий компонент – телесные ощущения. Вот представим себе некое исходное идеальное состояние. Если мы попросим человека почувствовать свое тело, описать, что он ощущает, а он при этом расслаблен, ему хорошо, то он опишет телесные ощущения как некое приятное, равномерно распределенное по телу тепло, тяжесть, иногда свет.

А теперь представьте: появляется паук. Что происходит? Где-то становится густо, а где-то пусто. Стандартная реакция – руки, ноги пропали, в животе комок какой-то появился, в горле комок, глаза заболели, голова «пропала». Происходит перераспределение тепла и света в теле, которые мы называем телесными ощущениями.

Как правило, тело реагирует предсказуемо по определенным двигательным и чувственным паттернам, и тело, кроме того, очень хорошо помнит все травматическое, что случилось в прошлом. Поэтому реакции не просто так возникают. Они возникают по предсказуемым шаблонам, которые можно определить, исследовать и даже убрать.

Эмоции

Следующий компонент – эмоции. Это когда ты хочешь что-то сделать, пока еще не сделал, но энергия включилась. Это то, что двигает, то, что побуждает. Это соответствует понятию термина «энергия», и, как мы знаем, эмоции от телесных ощущений отличаются тем, что телесное ощущение обычно другой человек почувствовать не может. Потому что это мое тело и мое ощущение. А вот если я начинаю эмоционировать, то удивительным образом, даже при нахождении в разных пространствах, вы вполне себе почувствуете, какую именно эмоцию я транслирую. И вы даже сможете ее воспроизвести.

И кстати, еще одним доказательством, что эмоция – потенциальное движение, является то, что эмоция сразу ослабевает, когда я начинаю делать то, что должен в соответствии с конкретной эмоцией.

Например, если я испугался, а эмоция страха – это желание побежать, избежать опасности, и в этот момент возьму и побегу, то эта эмоция начнет расходоваться, и мне станет легче. Можно сразу вспомнить фильм «Форест Гамп» (беги, Форест, беги!). Как он бегал от океана до океана после того, как у него девушка ушла. Вот он нашел интересный способ утилизировать свою эмоцию, потому что иначе, может, помер бы от территориального конфликта, а так он просто бегал, борода у него до пояса отросла. А потом у него в какой-то момент эмоциональный заряд закончился, и он остановился, перестал бегать.

Мысль, или суждение

Четвертый компонент, когда человек успевает подумать головой, – мысль. Опять же, если мы вернемся к исходному контексту, который я предлагал, в форме пауков – появляется паук, картинка, телесные ощущения, как меня перекосили эмоции или страх, например. Причем нас интересуют мысли оценочного характера – ну все, я сейчас умру, он на меня напрыгнет, я умру от ужаса…

Как это срабатывает все вместе

Получается такая последовательность. У меня есть конфликт, конфликт приводит к хорошему или плохому стрессу. Если это хороший стресс, то я просто получаю эмоциональный заряд в хорошем смысле этого слова и иду производить действие. Суть которого – из того, что есть, я попадаю в то, чего хочу. Совершаю желаемое действие. Либо у меня поднимается какой-то заряд, какие-то неадекватные эмоции, связанные с багажом, где я тоже не справлялся, такая реакция называется неадекватной, потому что она не соответствует текущей ситуации. И поднимаются у меня неприятные картинки, какие-то жуткие ощущения, негативные эмоции …

Когда такая реакция возникает, есть два пути. Первый – полностью это принять, воспроизвести и отпустить. Как говорят еще – понять и простить. Всю боль собрать и пропустить через себя. Это путь просветленного человека.

А второй – немного заблокировать осознание и восприятие происходящего. Я в этом случае проговариваю метафору: представьте себе, что человек – это труба, через которую проходят переживания. Обычные переживания, которые не вызывают стресса, вполне соответствуют диаметру этой трубы и спокойно пролетают из конца в конец. Дал возможность пройти этому переживанию, и оно не вызвало никаких последствий.

Но иногда в эту трубу попадают переживания слишком тяжелые, объемные, горячие, в общем – они не проходят в эту трубу, застревают. Возникает вопрос: что делать? Два варианта – либо трубу расширить, адаптироваться, чтобы этот кусок как-то пропустить. Либо попытаться как-то кусок этой трубы отрезать, заварить, сделать вид, что этого там и не было. Второй способ – нездоровый. Потому что если у тебя в трубе что-то застряло, то оно там и будет так лежать до тех пор, пока труба совсем не перестанет работать, пока ты не заболеешь и не умрешь, либо пока ты что-то не сделаешь с этим и не смоешь так, чтобы оно дальше пролетело.

Соответственно, когда у нас первый вариант – полное проживание – происходит, это позволяет ситуации полностью завершиться и стать прошлым, никакой травмы не остается. Даже если этот кусок на какой-то период времени застрял, человек это продышал, пропустил, и кусок пошел дальше. Ну было и было, теперь мы пережили какой-то опыт и будем знать, что такие куски не надо заглатывать, к примеру.

Во втором случае, когда проживание блокируется, происходит такой эффект, который еще описывал дедушка Фрейд, – вытеснение ситуации из сознания. Потому что человек говорит себе: я это переживать не хочу, оно слишком неприятное, болезненное, неприемлемое. И вот это переживание вместе с намерением больше никогда такое не переживать где-то в уме остается, складируется и сохраняется в виде некого текущего, незаконченного дела. Кусок-то не ушел, он не туда и не сюда, где-то застрял.

И вот такие конфликты становятся багажом, действующими травмами. Как если бы у вас налипали куски какой-то грязи, например, или какие-то булыжники оставались, которые проводимость трубы сильно понижают, периодически поднимаются и напрягают. И проблема в том, что подобная травма всплывает снова и снова. Бывает в качестве текущих переживаний в настоящем времени – и на человека негативно влияет.

Что такое «трек» по Хамеру и почему этот термин некорректен

В этом месте можно упомянуть слово «трек». Что такое «трек» и почему я считаю, что Хамер в этой теме вообще не разобрался? Улаженным конфликтом называется конфликт, который полностью завершен. То есть, когда вы взяли, вернулись в него, в регрессе или каким-то образом. Вы его приняли и отпустили, проработали его так, что в вашей трубе ничего не осталось. Труба насквозь промыта, как новенькая.

А если в трубе что-то остается, вам дается совет, который очень любил Хамер, – избегайте треков. Я считаю, что это бессмысленно. В смысле, избегайте треков? Это мой внутренний заряд, как я могу его избегать? Это как… я однажды ел еду и подавился, а мне говорят – ну тогда просто не ешь еду. В смысле, не ешь? Моя жизнь продолжается, как я могу не есть? А вот избегай. Это не работает. Поэтому, на самом деле, если есть какой-то трек, то имеется просто неулаженный конфликт. И его нужно улаживать, а не рассуждать о том, что нужно треков избегать.

Эмоциональный заряд

Что дальше происходит? Вот эти залипшие переживания, жуткие картинки, отрицательные эмоции, называются словом «заряд». Иногда еще употребляют слова «эмоциональный заряд». То есть жуткие картинки, болезненные телесные ощущения, отрицательные эмоции, внушительные мысли всплывают каждый раз. И корень всего этого дела можно определить, как «вытесненное, неосознанное, незавершенное намерение». Какое-то переживание шло и не завершилось, оно зависло.

А что такое переживание, откуда оно возникло? Что есть и чего хочу – между ними возникла энергия, и вот я в какую-то ситуацию попал. Дальше переварил и отпустил, либо нет – и она во мне застряла. Тогда я получаю заряд. Единственное, что логично к этой теории добавить: когда мы говорим о вытеснении, то подразумеваем вытеснение в тело, которое является контейнером всего того, что голова не смогла принять и отпустить. Поэтому так популярна телесно-ориентированная психотерапия.

Синдром Дирка Хамера

Если мы вернемся в контекст Германской Новой Медицины, то просто добавим – если стресс для человека был внезапный, он к нему не подготовился, не имел ресурса чтобы с ним справиться. Если он был изолирующим, не смог получить помощь или внешние ресурсы для решения этого конфликта – и в результате попал в замешательство, не нашел никакой стратегии, тогда этот стресс стал тем, что Хамер называет – синдром Дирка Хамера (вследствие того, что погиб его сын, у Хамера самого развился такой синдром). Мы называем его биологическим шоком. Это означает, что ум не справился, не знает, что делать. И тогда программное обеспечение нашего мозга, то, что я называю термином «генетическая сущность», берет управление реакцией человека на себя, вытаскивает предыдущие опыты и аварийно запускает программы в теле низкого уровня – архаические программы спасения жизни, которые нам известны как болезни.

Что такое болезнь в данном контексте?

Болезнь – это архаическая биологическая целесообразная программа спасения жизни.

Но нужно напомнить, что, несмотря на всю ее целесообразность, она обретает смысл только на уровне клеточном, тканевом, а не на уровне цельного организма. Поэтому, опять же, высокопарно рассуждать о мудрой природе-матушке, о том, что человек сам от всего выздоровеет, ничего не надо делать и медицина вообще не нужна, – совершенно не по делу.

Есть такой Ричард Докинс, который написал книжку «Эгоистичный ген». С точки зрения природы, вы всего лишь контейнер для генов. И если вы та самая особь, которая настолько дезадаптирована, что какой-то конфликт, который случился у нее в жизни, привел к такому стрессу, что с ним не удалось справиться, то, с точки зрения природы и естественного отбора, логичней такую особь ликвидировать. Зачем она нужна в нашем роду? Да, с точки зрения индивидуального человека – это ужасно. А с точки зрения выживания популяции – вполне логично.

Если мы это как-то привяжем к схеме Хамера, то, скажем так, примерно половина известных заболеваний в медицине соответствуют ситуации, которую я описал. В ГНМ это называется – симптомы активной фазы, или фаза конфликта. Иногда даже делается утверждение, что мозг словно утилизирует переживания в какие-то локальные в органы тела, причем определенным типом зарядов – в определенные органы тела. И вся эта большая схема Хамера подробным образом описывает, от какого конфликта, в какой орган и что будет утилизировано и в виде какого процесса.

Тонкости словесных формулировок конфликтов

У Хамера написано «конфликт самообесценивания», а для какого-то человека само слово «обесценивание» – пустой звук. Когда начинаешь с ним разговаривать, он говорит: «У меня самообесценивания нет, я нормальный чувак, просто все время чувствую себя униженным, подавленным». Ты говоришь: «Может, это самоунижение?» «А, да, самоунижение у меня есть». И ты как терапевт можешь подумать – какая разница? Но этот вопрос здесь релевантен. Потому что для него внутри есть разница, и слово «самоунижение» может быть психоактивным.

Так что смотрим на схему, но понимаем, что описание конфликтов – это сугубо личные вещи. И те вещи, которые там есть, могут просто у какого-то человека не срезонировать. Что у этого конкретного человека будет психоактивным, то и даст вам ключик к его переживаниям.

После конфликта

Если конфликт в соответствии с тем определением, что было выше, исчерпан и на всех уровнях завершен – угрозы нет, она стала частью прошлого. Мозг запускает механизм отката, механизм остановки этой биологической программы. Данный механизм тоже предсказуемо работает определенным образом, проходит определенные стадии, и все это вместе называется – фаза восстановления, или фаза ремонта, или, как я предпочитаю ее называть, постконфликтная фаза. Потому что выражение «фаза восстановления» подразумевает, что в ней что-то хорошее происходит. А на самом деле в ней может происходить даже что-то негативное, и связано это с тем, что у человека все еще есть остаточный заряд. Соответственно, оставшееся и соответствует болезням в медицине, воспалениям, например, и т. д. Но мы до этого еще дойдем.