Текст книги "Русское сопротивление. Война с антихристом"

Распутин, Володин и Казинцев были членами руководящего органа Народно-патриотического союза России, возникшего совсем недавно. С большой симпатией относясь к ним как к писателям и публицистам, я с горечью почувствовал в их рассуждениях национал-большевистские нотки, попытки запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань, красных и белых. Конечно, Народно-патриотический союз, руководителем которого был Г. А. Зюганов, не мог объединить всю Россию, потому что предлагал сделать это на основе коммунистических идей, сконструированных еще еврейскими большевиками. Попытки сочетать русский патриотизм и космополитическую теорию марксизма-ленинизма бесперспективны. Ту же горечь я почувствовал, когда незадолго до президентских выборов 1996 года беседовал с Зюгановым. Я подарил ему свою книгу «Тайная история масонства» и передал записку о современном российском масонстве и связанных с ним организациях, личностях. В ней, в частности, давалась информация о связи Ельцина и Лебедя с масонскими ложами в России и на Западе. Я предложил ему использовать эти материалы в предвыборной борьбе, и он, казалось, соглашался со мной. Как показали дальнейшие события, Зюганов это сделать не осмелился.

Глава 55

Сбор материалов о подрывной деятельности иудаизма и масонства. – Уникальные документы Бернского процесса. – Загадка Сионских протоколов. – Программа завоевания мира иудеями. – Музей Сионских протоколов

В Америке я собрал материал для двух новых больших книг «Тайна беззакония» и «Загадка Сионских протоколов», которые впоследствии разошлись в нескольких изданиях и большим тиражом. В книгах я использовал значительное количество источников, но в основе были архивы Джорданвилльского монастыря (о котором я уже рассказывал) и Гуверовского института в Станфорде.

Главная тема обеих книг – разоблачение тайной войны иудаизма и масонства против христианской цивилизации. Материалы для них мне передавали в США люди всех слоев и состояний, потомки древних русских дворянских родов, монахи, священники, архиереи, бывшие чиновники американских учреждения и даже ЦРУ.

В архивах Джорданвилля мне посчастливилось впервые поработать с личными фондами двух легендарных русских людей – Николая Филипповича Степанова и Александра Дмитриевича Нечволодова, посвятивших свою жизнь борьбе с тайными иудейскими сектами и масонством. Долгое время их настоящая деятельность была тайной для многих. Опасаясь за свою жизнь и за судьбу своих близких, Степанов, например, писал антимасонские книги под псевдонимом Свитков.

Степанов был сыном первого публикатора «Сионских протоколов», действительного статского советника, камергера Царского Двора и прокурора Московской Синодальной конторы Филиппа Петровича Степанова. Обучался в Пажеском корпусе и Николаевском кавалерийском училище. В 17 лет Н. Ф. Степанов участвовал в торжествах прославления великого Святого земли Русской Серафима Саровского и был свидетелем случая, который считал чудесным. Однажды ему пришлось оказаться очень близко около Николая II, который совершенно непонятно как очутился в толпе простого народа без всякой придворной свиты. То, что произошло далее и что довелось увидеть молодому пажу Степанову, навеки запечатлелось в его душе. Люди со слезами радости, крестясь, буквально прикладывались к своему царю, целуя его китель и руки. Те, кто был посмелей, благоговейно целовали его в плечо, иные бросались перед ним на колени и все это – в сплошном гуле торжественного причитания. Все что-то говорили, благодарили, предлагали, преклонялись. Все вместе выражали беспредельную любовь русского народа к своему царю-батюшке.

С 1914 года Степанов в действующей армии, а с 1917 года в Белом движении. Исключительно честный, прямой человек, он в армии возглавлял дивизионный суд чести.

В 1920 году вместе с Белой армией покидает Россию. Далее следуют годы странствий – Месопотамия, Индия, Италия, Франция. В 1936 надолго поселяется в Брюсселе. Большую часть своего времени Н. Ф. Степанов посвящает изучению истории и практики масонства, сотрудничает с монархическими журналами и газетами.

В конце 1920—30-х Н. Ф. Степанов под псевдонимом Свитков выпускает целый ряд фундаментальных работ. Среди них особо следует отметить книги «Великий Восток Франции», «Великая Ложа Франции», «Орден «Человеческое право»», «Масоны в Харбине», «Масоны в русской эмиграции». Как отмечалось в предисловии к одному из его трудов, «интересующимся масонским вопросом небезызвестно имя авторитетного исследователя в этой области Н. Свиткова. Изданные труды его и собранные материалы по обилию их, а в особенности по достоверности, в высшей степени критическим отношением самого исследователя ко всем касающимся этой области данным, служат неопровержимой для изучения вопроса базой, которая уже хорошо использована и русскими, и иностранными работниками на этом поприще».

В своей научной деятельности Степанов сотрудничал с русскими учеными и общественными деятелями А. Д. Нечволодовым, Н. А. Степановым, Н. Е. Марковым, Е. Брандтом, князем М. К. Горчаковым, а также с известными зарубежными исследователями масонства монсеньором Жуином, аббатом Турмантеном и Дьюпероном. Н. Ф. Степанов был негласным консультантом на Бернском процессе по делу Сионских протоколов.

В Брюсселе Н. Ф. Степанов принимает деятельное участие в сооружении храма Иова Многострадального в память умученной Царской семьи и всех в Смуте убиенных, неизменно проводит идеи оцерковления общественной жизни и верности основным русским идеалам – Вере, Царю и Отечеству. В 1938 г. он назначается членом II Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей, состоявшегося в Сремских Карловцах 14–24 августа, и делает на Соборе два доклада, получивших горячее одобрение присутствующих.

В 1953 году Н. Ф. Степанов рукоположен в иподиаконы в храме Святого Иова Многострадального, а в декабре 1965 пострижен в монашество с именем Александр в честь святого благоверного князя Александра Невского. Пострижение произошло на Святой Земле в храме Св. Праотец в Хевроне. Здесь же на Святой Земле отец Александр и закончил свой путь.

Генерал А. Д. Нечволодов закончил 2-ю Петербургскую военную гимназию и Николаевскую академию Генерального штаба. Перед Первой мировой войной ему была поручена секретная миссия проехать по Европе, изучив там организацию масонской конспирации и подготовить о ней специальный доклад. Этот доклад сохранился в его личном архиве, а я впоследствии его опубликовал.

Незадолго до революции Нечволодов выпускает фундаментальный труд по истории России «Сказания о Русской земле» (т. 1–4). После революции Нечволодов участвует в Белом движении. Оказавшись в эмиграции в Париже, генерал Нечволодов сотрудничает с видными исследователями иудейско-масонской идеологии, группировавшимися вокруг газеты «Либр пароль» и издательства «Долой зло!». Первый французский перевод «Сионских протоколов», по-видимому, был осуществлен при непосредственном участии генерала.

В 1924 году Нечволодов выпустил на французском языке книгу «Николай II и евреи. Очерк о русской революции и ее связях со всемирной деятельностью современного иудаизма», в которой подробнейшим образом исследовались Сионские протоколы. В течение многих лет Нечволодов подготавливает основательные исследования о международном иудейском капитале (опубликованы только частично). В середине 1930-х Нечволодов являлся негласным экспертом со стороны защиты на Бернском процессе по делу о Сионских протоколах.

Большую помощь в сборе материалов о подрывной работе иудаизма и масонства оказали мне русские эмигранты «первой волны». Они передали мне множество русских книг и журналов, посвященных этой тематике и еще, что особенно ценно, значительное количество писем и автографов русских ученых и общественных деятелей, занявших бескомпромиссную позицию в борьбе со злом.

Много информации для своих книг я собрал в Гуверовском институте войны, революции и мира (Станфорд, Калифорния). В этом довольно сомнительном с точки зрения христианской этики месте, одном из центров консолидации масонства, сатанизма и содомитства (чего стоит одна Станфордская церковь, в которой совершались сатанинские и содомитские ритуалы и проходила конференция Церкви антихриста!) у меня нашлись помощники из числа тех, кто не принимает мировое зло. Назвать пока могу только покойного В. Бортневского.

С их помощью мне удалось поработать с материалами, хранящимися в Гуверовском институте архивов парижского отделения Русской внешней разведки, архивов Н. Берберовой и Б. И. Николаевского.

Архивы парижского отделения Русской внешней разведки были незаконно присвоены американскими властями. Масон Маклаков, передавший архив в Америку, не имел на него никаких прав. Материалы архива опровергают лживые утверждения иудейских организаций о том, что Сионские протоколы были якобы сфабрикованы генералом Рачковским, главой парижского отделения Русской внешней разведки.

Много интересных находок мне удалось сделать, работая в личном архиве Н. Берберовой, состоявшей в одной из французских масонских лож, издавшей в 1980-х годах книгу о масонах «Люди и ложи». В этой книге Берберова, явно по заказу своих масонских начальников, пытается дать новую интерпретацию участия масонов в истории России. Старая тактика «вольных каменщиков» на полное отрицание влияния масонов на ход российской политики сменяется полупризнанием-полуправдой, призванной представить преступную деятельность масонской организации в благоприятном свете. Не имея возможности полностью сдержать потоки информации по этому вопросу, открывшиеся после Второй мировой войны (особенно после захвата масонских архивов Сталиным), «вольные каменщики» стремятся направить их в нужное русло. Признавая «некоторое влияние масонства на политическую историю России», Берберова рассматривает его как положительное явление, а самих масонов представляет как носителей «прогрессивных идеалов».

Многие годы Берберова была в центре масонской конспирации. Ее близкие отношения с А. Ф. Керенским, А. И. Коновалвым и, конечно, ее второе замужество (с 1933 года) с видным масоном, секретарем Г. Е. Львова, другом Керенского Н. В. Макеевым, сделали ее одной из самых осведомленных в тайнах «вольных каменщиков».

Изучение ее личного архива позволило мне сделать вывод, что, несмотря на большую осведомленность, Берберова тщательно обходит многие важнейшие вопросы масонской конспирации: роль «вольных каменщиков» в подготовке революции (и, прежде всего, 1905 года), участие их в террористической деятельности против представителей русской власти; старательно замалчиваются многие важные персоны масонского подполья: П. Б. Струве, П. Н. Милюков и др. Переставляются реальные исторические акценты – навязчиво проводится мысль, что существующее в начале ХХ века масонство было якобы не настоящим, а только внешней формой, за которой скрывалась революционная политическая организация. Такой вывод автора не вяжется с тем, что после 1917 года все эти «ненастоящие масоны», очутившись во Франции, немедленно влились в самые настоящие ложи Великого Востока и Великой Ложи Франции и были приняты их французскими братьями как равные.

Очень продуктивной была работа с архивом Б. И. Николаевского. В его фонде сохранилась обширная переписка со многими деятелями Бернского процесса на стороне иудейских организаций. Николаевский и ряд его соратников находились на их содержании. Истина как таковая их не интересовала. Николаевский старательно пытался в угоду еврейским организациям фальсифицировать историю Сионских протоколов. В архиве Николаевского сохранились документы, подтверждающие, что еще до начала Бернского процесса Еврейский научный институт и Конгресс американских евреев в Нью-Йорке, финансируемые еврейскими банкирами Варбургами, поручили Николаевскому и С. Г. Сватикову написать книгу о «подложности протоколов». В фонде Николаевского сохранилась расписка, которую он написал представителям еврейских организаций. Как известно, Николаевскому не удалось доказать поддельности Сионских протоколов и причастность к их составлению Рачковского.

О глубокой непорядочности Николаевского свидетельствует его предложение Конгрессу американских евреев собирать сведения по изучению русских патриотических групп за рубежом. Фактически он предлагал себя на роль сионистского агента в русской эмиграции[127]127
  Архив Гуверовского института. Фонд Б. И. Николаевского, 20–26.


[Закрыть].

При создании своей книги об истории Сионских протоколов я изучил все возможные архивные материалы. Исследуя историю появления протоколов в России, я изучил мнения обеих сторон на Бернском процессе, ибо располагал материалами как иудейских организаций (в Гуверовском институте), так и патриотических (в архиве Джорданвилля). В таком сопоставлении особенно ясно проявилась несостоятельность и лживость позиции еврейских организаций и наивность их оппонентов. Фактически на Бернском процессе ни одна из сторон не сумела доказать свою правоту. Но еврейская сторона уже после суда пыталась представить его результаты в ложном свете, якобы «подлог доказан». На самом деле процесс закончился ничем.

Я был первым исследователем, которому удалось проанализировать и свести воедино свидетельства обеих сторон о Сионских протоколах.

Мои главные выводы из исследования Сионских протоколов таковы:

Протоколы Сионских мудрецов (Сионские протоколы) – программа завоевания мира иудеями-талмудистами, ставящая целью низвержение всех христианских монархий и водворение на их месте царя-иудея – антихриста. Для достижения этих целей заговорщики допускают любые, самые подлые и жестокие методы – убийства, обман, шантаж, подкуп, запугивание, разврат.

Документ этот был составлен во 2-й половине XIX века, по-видимому, в одной из масонских лож ордена Мемфис-Мицраим. Однако предысторией протоколов является вся история талмудического иудаизма. Они вобрали в себя квинтэссенцию двухтысячелетней борьбы иудеев-талмудистов против Христа и христианской цивилизации за установление господства над человечеством и физическое уничтожение всех противостоящих воле «избранного» народа. Проведенные исследования показывают, что Сионские протоколы являются не чем иным, как вольным переложением самых сокровенных мест Талмуда (систематизированных в сборнике Шулхан-Арух), ставшего для значительной части евреев политической программой взаимоотношений с народами мира.

Суть ее можно вкратце сформулировать следующим образом.

1. Все, кроме евреев, являются неполноценными существами, равными животным, с которыми можно обращаться как заблагорассудится.

2. Понятие «мораль» неприемлемо к неевреям, которых можно безжалостно эксплуатировать, обманывать, обирать, преследовать, дискриминировать, грабить, насиловать и даже убивать.

3. Имущество неевреев является потенциальной собственностью евреев.

4. Евреи – высшие существа, им принадлежит будущее, сам «бог» «дает им право» господствовать над человечеством.

5. Все, кто не признает «право» евреев господствовать над миром, должны быть уничтожены.

Анализ текста Сионских протоколов позволяет сделать вывод, что они были составлены во Франции. Все основные реалии, факты, события и даже обороты речи свидетельствуют о том, что документ формировался во французской политической среде. Как справедливо отмечалось, частые упоминания об аристократии, о католицизме, о либерализме, об образовании (о классическом образовании и пр.), о республиканском режиме и парламентаризме, о положении прессы вполне совпадают с положением их во Франции и нисколько не похожи на положение их в России и Германии кайзера. Более того, мне кажется, что автор незнаком с положением в Восточной Европе. Иначе он упомянул бы об упреках, обыкновенно делаемых евреям этих стран: там еврей бывает одновременно кабатчиком и ростовщиком и он убивает, как говорят, «водкой и процентами». Согласно протоколам именно во Франции будет находиться центр, откуда иудейский царь и мировое правительство станут управлять человечеством. Формы же управления, хотя бы на первых этапах, тоже предлагались французские. «Государственный совет, – говорится в протоколе № 11, – явится как поддерживатель власти правителя: он, как показала часть законодательного корпуса, будет как бы комитетом редакции звонков и указов правителя.

Итак, вот программа новой готовящейся конституции. Мы будем творить закон, право и суд: 1) под видом предложений законодательному корпусу; 2) указами президента под видом общих установлений, постановлений сената и решений государственного совета, под видом министерских постановлений; 3) а в случае наступления удобного момента – в форме государственного переворота».

Несмотря на то, что в Сионских протоколах совершенно отчетливо прослеживаются иудейско-талмудические, расистские, человеконенавистнические принципы отношения к гоям, «неизбранным», документ этот по своей форме скорее масонский, чем чисто иудейский.

Иудейские вожди обязательно бы настаивали на установлении своих исторических форм правления и никогда не согласились бы организовать центр мирового правительства во Франции, а не в Эрец-Исраель, согласно мессианским ожиданиям иудеев.

В Сионских протоколах нет ни одной ссылки ни на Тору, ни на Талмуд или раввинскую литературу, ни разу не упоминаются ни Эрец-Исраель, ни Палестина, ни сионизм.

Тем не менее чисто иудейская идеология и образ мысли в Сионских протоколах прослеживаются всюду.

Протокол № 11: «Бог даровал нам, своему избранному народу, рассеяние, и в этой кажущейся для всех слабости нашей и оказалась вся наша сила, которая теперь привела нас к порогу всемирного владычества».

Протокол № 14: «Когда мы воцаримся, нам нежелательно будет существование другой религии, кроме нашей о едином боге, с которым наша судьба связана нашим избранничеством и которым наша судьба объединена с судьбами мира <…> Никто никогда не станет обсуждать нашу веру с ее истинной точки зрения, т. к. ее никто основательно не узнает, кроме наших, которые никогда не посмеют выдать ее тайны».

Последняя фраза, по-видимому, объясняет, почему в протоколах не обсуждаются вопросы иудейской веры и талмудические понятия.

Ограниченное использование чисто иудейских терминов, имен и названий при изложении коренных иудейских задач свидетельствует о том, что составители Сионских протоколов рассматривали их как переходный документ, предназначенный для ознакомления преимущественно в масонских ложах. Не раскрывая всех религиозных задач и тайных замыслов иудейских вождей, Сионские протоколы служат популяризации идей завоевания мирового господства среди духовных союзников иудаизма, т. е. масонов.

История появления Сионских протоколов в России окутана глубокой тайной и полна противоречивых версий. Это объясняется зловещим характером документа. Русские люди, которым впервые удалось получить его, не без основания опасались не только за свою жизнь, но и за судьбу своих близких и друзей.

Первые издатели документа намеренно окутали источник его появления туманом дезинформации.

Первый публикатор Сионских протоколов Ф. П. Степанов в 1895–1897 годах не сделал никакого предисловия к изданию и только спустя 30 лет оставил письменное свидетельство, что получил их от чернского уездного предводителя дворянства А. Н. Сухотина. Последний же взял их у одной знакомой дамы (фамилии ее он не назвал), проживавшей в Париже, которая, в свою очередь, нашла их у своего приятеля, кажется из евреев, тайно перевела и привезла в Россию. Из этого следует, что похититель Сионских протоколов и их первый переводчик – одно и то же лицо.

В 1903 году Сионские протоколы выходят в России массовым тиражом в газете «Знамя». Издатель ее П. Крушеван снабдил публикацию предисловием «От переводчика», где писал: «Изложенные протоколы написаны сионскими представителями (не смешивайте с представителями сионистского движения) и выхвачены из целой книги протоколов, все содержание которой переписать не удалось по случаю краткости времени, данного на прочтение их переводчику этих протоколов». Таким образом, так же, как и в свидетельстве Степанова, у Крушевана и похититель Сионских протоколов, и переводчик выступают в одном лице.

Самый авторитетный издатель Сионских протоколов – С. А. Нилус дает две версии появления их в России.

I. В книге «Великое в малом…» Нилус пишет: «В 1901 году мне удалось получить в свое распоряжение от одного близкого мне человека, ныне уже скончавшегося, рукопись, в которой с необыкновенной отчетливостью и ясностью изображены ход и развитие всемирной роковой тайны еврейско-масонского заговора, имеющего привести отступнический мир к неизбежному для него концу. Лицо, передавшее мне эту рукопись, удостоверяет, что она представляет собой копию-перевод с подлинных документов, выкраденных женщиной у одного из влиятельнейших и наиболее посвященных руководителей франкмасонства после одного из тайных заседаний «посвященных» где-то во Франции… Эту рукопись под общим заглавием «Протоколы собраний Сионских мудрецов» я и предлагаю желающим видеть, и слышать, и разуметь».

II. В третьем издании Сионских протоколов – в книге «Близ есть, при дверех…» – Нилус излагает это несколько иначе: «В 1901 году удалось получить в свое распоряжение одну рукопись… Рукопись эта была озаглавлена «Протоколы собраний Сионских мудрецов» и передана мне покойным чернским уездным предводителем дворянства, впоследствии Ставропольским вице-губернатором Алексеем Николаевичем Сухотиным… Попутно Сухотин сообщил мне, что он, в свою очередь, рукопись эту получил от одной дамы, постоянно проживавшей за границей, что дама эта – чернская помещица (он называл, помнится, и фамилию, да я забыл) и что она добыла ее каким-то весьма таинственным путем (едва ли не похищением). Говорил Сухотин и о том, что один экземпляр этой рукописи эта дама передала по возвращении своем из-за границы Сипягину, бывшему в то время министром внутренних дел, и что Сипягина вслед убили…»

Широкое распространение Сионских протоколов в России в 1905–1907 годах объяснялось не только трагическими событиями войны и революции, но, прежде всего, тем, что многие русские люди, обладая православным сознанием, сразу же увидели в них не просто политический документ, а религиозное предостережение о приближающемся «торжестве Израиля, или грядущем в мире антихристе». Публикация Сионских протоколов в России носила не политический, а религиозный характер и была направлена не на противостояние какому-либо народу, а на борьбу с грядущим антихристом, силами зла и сатанизма. Именно так понимали значение Сионских протоколов русские святые и подвижники ХХ века, благословившие их публикацию и распространение в России.

Публикация Сионских протоколов в книге С. А. Нилуса «Великое в малом» была благословлена великим русским Святым и прозорливцем Иоанном Кронштадтским. Без духовной поддержки Иоанна Кронштадтского книги Нилуса могли бы и не увидеть свет. Как отмечает современник, «сам Нилус не верил в возможность интереса читателей к его книгам. Под влиянием такого уныния и пессимизма он мог и не написать своего знаменитого труда. Но именно для устранения этого препятствия дивный прозорливец о. Иоанн уверенно предсказывает ему успех: «Пиши, твои книги будут покупаться и читаться». Эти слова сказаны в феврале 1906 года, когда революционный мрак и буря покрывали всю Россию… Вот это благодатное и могущественное слово о. Иоанна есть пример той соборности в труде Нилуса…, без которой и самого труда, несомненно, не появилось бы…»

Святой Иоанн Кронштадтский с душевной теплотой относился к Нилусу и его верной помощнице и жене. «Передай (им. – О. П.), – говорил он своей духовной дочери Г. Лобовиковой, – что я их крепко люблю. Хорошо Нилус пишет: я с великим удовольствием прочитал его сочинения. Его сочинения – чистый алмаз». «Передай ему (Нилусу. – О. П.), – говорил Святой той же Лобовиковой, – что я глубоко, глубоко уважаю его и люблю его любовью брата во Христе».

«Батюшка, – рассказывала о Нилусах Иоанну Кронштадтскому Г. Лобовикова, – ведь они оба очень хорошие, религиозные и гостеприимные. А Батюшка (Иоанн Кронштадтский. – О. П.) говорит: «От хорошего дерева – хорошие плоды». Батюшка, говорю, благословите их. Он снял шляпу, перекрестился и говорит: «Бог их благословит». Да я еще ему говорю, что С. А. Нилус еще три тетради написал и будет издавать. «Скажи – скорее бы издавал да мне прислал почитать».

Священномученник Владимир (Богоявленский), митрополит Московский и Коломенский, в тяжелые для России времена октября 1905 года распорядился прочитать во всех московских церквах составленное им слово «Что нам делать в эти тревожные наши дни?». В этом слове священномученик рассказал православным людям Москвы о преступных антихристианских замыслах составителей Сионских протоколов. «Главное гнездо их за границей, – сообщал пастве Московский митрополит, – они мечтают весь мир поработить себе; в своих тайных секретных протоколах они называют нас, христиан, прямо скотами, которым Бог дал, говорят они, образ человеческий, только для того чтобы им, якобы избранникам, не противно было пользоваться нашими услугами… С сатанинской хитростью они ловят в свои сети людей легкомысленных, обещают им рай земной, но тщательно укрывают от них свои затаенные цели, свои преступные мечты. Обманув несчастного, они толкают его на самые ужасные преступления якобы ради общего блага и действительно обращают его в послушного раба. Они всячески стараются вытравить из души или, по крайней мере, извратить святое Учение Христово».

Слово митрополита Владимира, зачитанное в московских церквах и содержавшее оценку Сионских протоколов, произвело сильнейшее впечатление на православных людей. Сам владыка выступил с этим словом в Успенском соборе Московского Кремля. Закончил он свою проповедь такими словами: «Братья возлюбленные! Чада Русской земли! В те дни, когда мы вспоминаем, как Матерь Божия по молитвам предков наших спасла землю Русскую в тяжелую годину междуцарствия, как освободила Она нашу первопрестольную Москву Своею иконою Казанской от нашествия поляков и литовцев, – сегодня прольем пред нею и Ее Божественным Сыном пламенные мольбы о спасении Родной Земли нашей от крамольников. Поплачем пред Нею о грехах наших. Помолимся Ей о несчастных братьях наших, смутой увлеченных на погибельный путь». Давая оценку Сионским протоколам, владыка прямо связывал чудовищные планы их составителей с революционными событиями в России, рассматривал возникшую смуту не с политических, а с религиозных позиций, призывал православных людей выполнить свой долг перед Богом и стать «на брань с антихристом».

С этих же позиций рассматривает Сионские протоколы и другой выдающийся православный иерарх того времени, архиепископ Никон Рождественский. Как следует из его дневников, Сионские протоколы стоят в прямой связи с тайной беззакония, делом антихриста и суть плоды работы «сонмища сатаны», о котором говорится в Апокалипсисе (2, 9). Вчитываясь в этот документ, писал Никон Рождественский, «нельзя не прийти к заключению, что это действительно не есть работа одного лица, а произведение не одного даже поколения врагов Церкви, хитрых, лукавых, в числе коих были люди незаурядного ума и крепкой воли, – люди, притом не имеющие ни одной искры христианских начал нравственности, готовые на все, чтобы достигнуть своей цели. А их цель – основание всемирного царства под главенством своего царя. Все это очень похоже на заветные мечты иудеев о всемирном своем царе, а по учению Святых Отцов – антихристе. Протоколы сплошь проникнуты иудейским духом, иудейским идеалом. С другой стороны, в то же русло вливается темная струя буддийских бредней, дабы еще больше замутить течение жизни всего человечества, и странное дело: идеалы буддистов каким-то образом сплетаются с идеалами иудеев. Казалось бы, что общего между иудеем и буддистом? Но они идут рука об руку к общей цели. Ясно, что у них общий вождь – враг Бога и людей. Это он подготовляет путь своему ставленнику – антихристу».

Самоотверженный труд С. А. Нилуса благословлял и поддерживал святой Оптинский старец Варсонофий. В течение 1907–1912 годов Оптинский святой был духовником Нилуса, разделяя с ним его позицию, высказанную в комментариях к Сионским протоколам.

За столетие Сионские протоколы были изданы сотни раз почти на всех языках мира. По объему массовых тиражей они стали одной из самых читаемых книг нашего времени.

В конце ХХ – начале XXI века, когда много из того, о чем говорилось в Сионских протоколах, воплотилось в жизнь, практически невозможно оспаривать их правоту. Сионские протоколы, пожалуй, единственный исторический документ, который с неоспоримой точностью раскрывает смысл современных событий.

В одном из восточных штатов США меня в гости пригласил некий состоятельный американец, с которым у нас были общие знакомые среди американских правых. В его большом загородном доме на втором этаже в трех комнатах, в которые вела дверь, спрятанная за книжным стеллажом, был устроен «музей Сионских протоколов». По всем стенам и в середине комнат стояли узкие витрины, в которых хранились сотни экземпляров изданий Сионских протоколов, начиная с изданий Нилуса и Бутми на разных языках, включая китайский, японский, хинди. В двух больших шкафах хранилась литература pro и contra Сионских протоколов. Я был поражен! Хозяину этого музея свою книгу «Загадка Сионских протоколов» я передал через общих знакомых в числе первых.