Текст книги "Афанасьева, стой!"

Глава 10
Последняя битва

На работе я снова напялила солнцезащитные очки. На этот раз ненадолго. Катя сдала всех, кто был в курилке в тот момент, когда Татьяне Степановне стало плохо. Незнакомым парнем оказался человек, укравший мою должность. Две девчонки – Зоя из отдела маркетинга и Настя из управления продажами – состояли со мной в шапочном знакомстве. Мы пересекались в курилке и перекидывались ничего не значащими фразами. Ни один из этих людей ничем особенным не отличался. Может, мы с Семёновым ошибаемся, и пиявка подкарауливает своих жертв в пустых просторных коридорах конторы? Или очки в нашем случае не работают? Если прав пропавший домовой и злодей обычный человек? Хотя можно ли считать обычным человека без души?

Наш новый руководитель проекта постоянно оказывал мне знаки внимания, суть которых по большей части сводилась к тому, что у меня прибавлялось работы. Я выполняла свои должностные обязанности плюс объясняла очевидные вещи Дмитрию.

– Неплохой опыт, говоришь? – мрачно поинтересовалась я у Катерины, после того как мы завернули за угол конторы.

Курить на работе запретил Семёнов, и мы теперь, как школьники, прятались в подворотнях.

– В резюме всё очень красиво.

– Угу. В резюме. Ты как его собеседовала? Он даже в экселе не рубит!

– А я его не собеседовала. Говорила же, меня перед фактом поставили. С ним Копытин общался. Он и принимал решение.

– Ведун мразёвый!

– Арина, я понимаю, ты расстроена, но Копытин вовсе даже не пердун, – Катерина рассмеялась. – Он молодой и очень интересный мужчина. Ты, конечно, увлечена Семёновым, но не до такой же степени, чтобы других мужчин совсем не замечать.

Не объяснять же ей, что я на самом деле имела в виду. Случайно вырвалось. Надо следить за языком.

– Кстати, как там у вас с Семёновым?

– А что у нас с Семёновым? Нормально всё. Гайки закручивает. Вот, курить запретил.

– Я вообще-то не об этом.

– Кать, а ЭТО я обсуждать не буду, – помотала головой. – ЭТО личное.

– Ну и ладно. Значит, не будем обсуждать ЭТО. А жаль. Любопытно очень. Может, посидим где-нибудь в пятницу после работы?

– Не могу, – протяжно вздохнула я. – В пятницу у меня знакомство с родителями.

– Ого! А он, я смотрю, набирает обороты. Отрывается за всё то время, что ты его динамила.

– Да не динамила я его!

Катерина иронично поглядела на меня.

– Неужели это было так очевидно? Ну, что я ему нравлюсь?

– Ага. Причём всем. Кроме тебя, понятно. Ох уж мне этот комплекс неполноценности!

Мы, покурив, теперь неспешно прогуливались по офисным коридорам, и Катерина припоминала случаи, когда Семёнов недвусмысленно намекал, да что там, прямым текстом говорил о том, что я ему интересна, что я ему нравлюсь, даже то, что хотел бы со мной встречаться. А я переводила всё в шутку, принимая его авансы за своеобразный стиль общения. Я сконфуженно посмеивалась над рассказами подруги и собственной избирательной слепотой.

Не прерывая беседы, мы вывернули из-за угла, и моему взору открылась удивительная картина. Возле приёмной господина Копытина расположилась парочка. Секретарша вице-президента стояла ко мне лицом. Её визави был повёрнут спиной. Но этот затылок я всегда узнаю!

Они стояли неприлично близко друг к другу. Ларочка, эротично изгибаясь, льнула к стене. Семёнов опёрся об эту самую стену рукой. До нас долетали смех и обрывки разговора.

Я резко затормозила и дёрнула Катерину обратно за угол.

– Кать, ты иди, – шёпотом велела я ей. – Я тут немного постою. Понаблюдаю.

– Арин, только не вздумай устраивать сцен! Они же просто разговаривают.

– Что ты, какие сцены, – растянула я губы в приторной улыбке. – Так, постою в сторонке, послушаю, о чём они там воркуют.

– Арина, не глупи! Не порти отношения!

– Извини, но я как-нибудь сама разберусь, что мне делать со своим парнем. Давай иди уже! Иди! Только меня не выдавай!

Катерина сжала моё плечо, призывая к здравомыслию, а затем послушно двинулась вперед. Я слышала, как она поздоровалась с парочкой. Потом её шаги стихли. Вдалеке хлопнула дверь нашего кабинета.

Я достала телефон и сделала вид, что читаю сообщения. А то вдруг кто-нибудь выйдет в коридор, а тут – оп-па! – шпион. Надо мимикрировать.

Настороженно прислушалась.

– Лёша, помнишь, ты говорил, что любишь оперу? – Ларочкин нежный голосок.

– Было дело.

– Недавно новый фильм вышел. Что-то про Пиковую даму. Не хочешь сходить в эту пятницу?

Скажи, что ты не можешь! Умоляю, скажи!

– В пятницу не могу. Неотложные дела.

Уффф. Спасибо!

– А в другой день?

Нет, нет, нет! Тебе же только что отказали! Угомонись уже! Где твоя женская гордость, в конце концов?!

– Хм. В другой день? Пока не знаю. Надо подумать.

О чём тут думать! Даже не смей! Подумает он!

– Думай. Но только недолго, – кокетливо мурлыкнула Ларочка.

Я услышала, как закрылась дверь приёмной. Затем раздались шаги.

– Ариша! Ты что здесь делаешь? Почему в пальто? И почему от тебя табаком пахнет? Мы же договаривались!

– Да, мы договаривались, – проговорила я злым срывающимся шёпотом. – Мы договаривались, что я не курю на работе и больше тебя не ревную. Но ты же сам всё делаешь для того, чтобы я ревновала! Объясни мне, что это сейчас было?

– Ариш, ну ты чего! Ничего не было. Ничего такого. Клянусь! Мы же просто разговаривали!

– Разговаривали? – взвизгнула я. Осеклась и снова перешла на угрожающий шёпот. – Да она на тебе практически висела! А ты! Почему ты так близко к ней стоял? Она тебе нравится? Не отпирайся! Я же вижу, нравится. Это что, проявление вашего фирменного «ябывдул», да?

– Афанасьева, угомонись! – скомандовал парень, хватая меня за локоть. – Прекращай истерику. Дома поговорим.

Я выдернула руку и с видом оскорбленной невинности поплыла в сторону гардеробной. Семёнов шёл следом. Конвоировал. В этот момент дверь приёмной распахнулась и из неё выпорхнула Ларочка с телефоном в одной руке и кружкой в другой.

– Алёша, – позвала она. – Хорошо, что ты ещё не ушёл. Ты забыл у меня телефон и кружку.

Ага, и трусы с носками!

Я остановилась, чтобы понаблюдать за провалом Семёнова. Парень стоял посреди коридора с растерянным лицом. Что, милый, попался на горячем? Интересно, как ты теперь будешь выкручиваться, когда в деле появились новые неопровержимые доказательства твоей вины?

Но Семёнов не стал выкручиваться. Принял из рук секретарши своё имущество, тепло поблагодарил (скотина!) и преспокойно пошёл в наш общий кабинет. Поравнявшись со мной, одарил драматичным гамлетовским взглядом и продолжил путь.

Ах так, да? Ну ладно! Пойду в курилку и укурюсь вусмерть тебе назло! Я развернулась и пошагала обратно на улицу.

Добрела до курилки. Плюхнулась на лавку, достала сигареты и принялась смолить одну за другой до тех пор, пока во рту не появился вязкий мыльный привкус.

– Привет.

Подняла глаза. Надо мной возвышалась Зоя из маркетинга. Я привычно протянула ей зажигалку. Собственную она так и не завела. Да и зачем? Отсутствие зажигалки – прекрасный повод начать разговор и собрать все офисные сплетни или вывалить их на собеседника.

– С Семёновым поругались? – участливо поинтересовалась она, прикурив.

Ну да. В кабинете все уже поняли, что мы встречаемся. Но ей-то какое дело? Тоже Семёнов покоя не дает? Ждёт, когда до неё очередь дойдет? Вот ведь блин связалась с донжуаном! И что, теперь всегда так будет? Всегда будет кто-то третий в наших отношениях?

– Нет, – помотала головой на вопрос девицы из маркетинга.

Кто она такая, чтобы я с ней делилась своими проблемами? Вот отменю пятничное знакомство с родителями, завалимся с Катериной в какой-нибудь кабак, там я напьюсь в хлам и прорыдаюсь на плече у друга. А друг найдет мудрые слова и утрёт мне сопли.

– Мне тут на днях Лариса намекнула, что Семёнов к ней неравнодушен. Оказывает недвусмысленные знаки внимания. Так что будь осторожнее. Ты её знаешь. Если в кого вцепится…

При упоминании ненавистного имени моё сердце прострелило болью. Я судорожно вздохнула, подняла глаза на «доброжелательницу»… и тут увидела, что Зою окутывает серое марево. А в этом мареве мерцают чёрные всполохи, большая часть которых сконцентрирована в области сердца.

У меня неожиданно закружилась голова, пересохло во рту, сердце сорвалось в галоп.

Кажется, я нашла злодея. Ну, или злодей нашёл меня. Это с какой стороны посмотреть.

Я молча наблюдала за тем, как тощая крашеная брюнетка тушит окурок и неспешно покидает место регулярной кормёжки.

Курить вредно, товарищи! Это факт!

Превозмогая накатывающую дурноту, я дрожащими руками вытащила из кармана телефон. Набрала Семёнова. Он не ответил. Сделала повторный звонок. Его сбросили. По моим щекам покатились крупные злые слёзы. Я тут умираю, а он там развлекается! Вот помру сейчас, потом жалеть будешь! Всю оставшуюся жизнь!

Но помирать не хотелось. Смерть как-то не вписывалась в мои планы. Поэтому я принялась строчить сообщение, резкими движениями головы стряхивая накрывающий меня липкий туман: «Пиявка – Зоя из маркетинга». Слово «маркетинг» далось с третьей попытки. Я бросила телефон на скамейку, а сама наклонилась вперёд, свесив голову между коленями. Стало чуть полегче.

Через несколько минут послышался топот. Я повернула голову. Ко мне нёсся Семенов. Ну наконец-то! А я всё думала, когда же ты явишься меня спасать.

– Ариша!

Парень упал на лавку рядом со мной. Поднял, обнял, устроил мою голову на своём плече.

– Идти сможешь?

– Не знаю. Давай попробуем.

Приподнялась и плюхнулась обратно.

– Так, понятно. Жди. Машину сейчас подгоню. Я мигом!

Семёнов убежал, но его сменили Катя, Костик и руководитель проекта. Даже имя его произносить противно.

Засуетились вокруг меня.

Катя достала телефон. Видимо, собралась звонить в «скорую».

– Кать, не надо «скорую». Лёша сейчас машину подгонит, отвезёт в больницу.

Начальница замерла, присела рядом, посмотрела удивленно и весело.

– Арина? Это то, о чём я думаю?

– Точно нет, – постаралась говорить я как можно убедительней, но мне, похоже, не поверили.

Костик по моей просьбе принёс сумку. Вряд ли я вернусь сегодня на работу.

Во внутренний двор въехал «лексус». Семёнов выбежал из машины и в три прыжка оказался рядом. Подхватил меня на руки, как рыцарь прекрасную даму, и бережно понёс к автомобилю, потом усадил в кресло, пристегнул ремнём.

– Ну, ребята, поздравляю вас, что ли, – радостно сказала Катерина, вручая Семёнову мою сумку. Парень ошарашенно посмотрел на неё, но не произнёс ни слова. – Арина, вечером позвони, расскажи, как дела, как самочувствие.

Начальница удалилась лёгкой пружинистой походкой. Мда… Ситуация, однако…

– Что это с ней? – спросил Семёнов, выруливая из двора.

– Решила, что ты скоро станешь папой.

Семёнов поперхнулся воздухом.

– А это не так?

– Семёнов, ты в себе ли? Меня только что отвампирили по полной программе! От этого дети не появляются, если ты не в курсе.

– Одно другому не мешает. Ты как себя утром чувствовала?

– Семёнов, не беси меня! Нормально я себя чувствовала, пока не столкнулась в курилке с Зоей.

– Какого чёрта ты там делала?! Зачем тебя туда понесло?! Мы же договаривались! – орал на меня парень, словно это я была виновата во всех своих бедах.

– Мы много о чём договаривались! Но речь сейчас не об этом. Звони Захару Матвеевичу. Надо брать эту воблу, пока она не поняла, что её инкогнито раскрыли.

– Это подождёт. Пусть сначала тебя починит, а уж потом рыбу ловит.

До Управления добрались за пятнадцать минут. Семёнов со мной на руках в два прыжка поднялся по ступеням, на ходу крикнув какому-то парню, чтобы тот привёл ведуна в комнату отдыха. Меня сгрузили на диван, и через несколько минут надо мной склонилось три головы: Семёнова, ведуна и Рината. Последнего мне не хотелось видеть даже в таком состоянии.

Опер оценил мой взгляд. Обратился к Семёнову:

– Зря ты ведьму так быстро приволок. Надо было покатать пару часов по городу, глядишь, к вечеру стал бы свободным человеком.

Я захлебнулась возмущением. Собиралась уже выдать матерную тираду, но Захар Матвеевич решительно оттёр своих подчиненных в сторону, присел рядом со мной на диван, взял за руку. Положил ладонь мне на лоб. Через минуту стало хорошо. Через две – очень хорошо.

– Как вы, Арина? – поинтересовался ведун, отстраняясь.

– Превосходно! Даже лучше, чем было. Спасибо, Захар Матвеевич! Как вам удалось вернуть меня к жизни?

– Поделился энергией, – спокойно ответил ведун, словно это было привычным делом.

– Вам, наверное, сейчас нехорошо? – забеспокоилась я.

– Что вы, Арина. Не переживайте. У меня в арсенале сила, опыт, ну и несколько накопителей на такой вот случай. Я в полном порядке. Поднимайтесь, садитесь за стол. Я сейчас чайку организую. А молодые люди поедут на охоту.

Ведун повернулся к подчиненным.

– Поняли, – кивнул Ринат. – Уже уехали.

– Я с вами, – вскочила я с дивана, намереваясь принять участие в спецоперации.

– Только через мой труп! – зло рыкнул Семёнов. – Сиди тут и даже не вздумай высовываться! Захар Матвеевич, проконтролируйте, пожалуйста, чтобы эта вечная жертва обстоятельств дождалась нашего возвращения.

– Семёнов, ты хоть знаешь, кого ловить?

– Естественно! Зою из отдела маркетинга. Высокая стройная брюнетка.

– Тощая крашеная жердь, – немного отредактировала я словесный портрет злодейки. – Она вся окутана туманом. Серым. С черными молниями внутри. И в спецочках почему-то этого не видно. Я смотрела на неё раньше. Несколько раз.

Ведун задумчиво поглядел на меня, затем на оперов.

– Пожалуй, прокачусь с вами, – сообщил он. – Арина, я могу рассчитывать на ваше благоразумие?

Я кивнула, а потом испуганно посмотрела на Семёнова.

– Это очень опасно, да? – голос задрожал и сорвался.

– Пока не знаю, – ответил ведун, отследив направление моего взгляда. – Я, видите ли, никогда не слышал о подобных случаях. Людей без души в моей практике ещё не было. Ну что ж. Нам пора. Нужно подготовиться. Новый опыт как-никак. Неизвестно, с чем предстоит столкнуться. Алексей, Ринат, собирайте группу.

Я осталась одна. Бродила из угла в угол, обхватив себя руками. Иногда присаживалась на стул или диван, но через несколько секунд вскакивала и вновь принималась мерить комнату шагами. Очень хотелось позвонить Семёнову, удостовериться, что с ним всё в порядке, услышать родной насмешливый голос. Но я понимала, что только помешаю ему выполнять задание. Рисковать жизнью. Ох ты ж блин, мама дорогая! Ну что за работа у человека! Как такое может нравиться? А ведь ему именно что нравится.

Но больше всего угнетала мысль не о работе, а о том, что мы так и не помирились перед его уходом. И зачем я набросилась на него со своей дурацкой ревностью? Чёрт с ней, с этой Ларочкой. Нравится ему с ней кокетничать, да ради бога. Только бы вернулся! Вдруг он погибнет в неравном бою со злодеем? А я даже не поцеловала его на прощание. Вдруг я его больше не увижу?

Накрутив себя до полубессознательного состояния, я рухнула на диван и спрятала лицо в ладонях.

– Афанасьева, ты ревёшь, что ли? По какому поводу?

Семёнов стоял в дверях. Потрёпанный, взлохмаченный, в рваной грязной куртке. Но живой. Живой!

Я кинулась ему на шею, повисла на нём, задыхаясь от счастья.

– Меня оплакивала? – усмехнулся Семёнов, после того как мы наобнимались вдоволь.

– Нет. Свою незавидную участь. Вот помрёшь ты, кому я нужна буду? Придётся одной век доживать.

– Эгоистка, – вздохнул парень. – Только о себе и думаешь.

В комнате появились люди, и нам пришлось отлепиться друг от друга.

Захар Матвеевич включил чайник. Семёнов колдовал над заваркой, что-то смешивая из разных немаркированных пакетов. Ринат достал из холодильника сыр и колбасу. Незнакомый парень резал хлеб. Я порывалась помочь уставшим после боя мужчинам, но мне велели не мешать. Поэтому я сидела на диване и бездействовала. Ждала новостей.

Новости узнала после того, как мужчины утолили голод и выпили по чашке странного травяного напитка. Мне заварили обычный пакетированный чай.

– Как всё прошло? – спросила я, когда сотрудники Управления расслабленно развалились на стульях.

– Вообще огонь! – восторженно затараторил незнакомый опер. – Такая бешеная оказалась – жуть! А на первый взгляд – очень даже ничего девочка. Её к начальству вызвали, а там мы. Захар Матвеевич её едва коснулся, так она озверела просто! Весь кабинет разнесла! Чистый армагеддон!

Взгляд опера горел, лицо сияло нездоровым энтузиазмом. Он собирался продолжить увлекательный рассказ, от которого леденело моё сердце. Ведь среди этого армагеддона был Семёнов. Мой Семёнов.

Тот, видимо, прочитал по моему лицу всё, что я в тот момент думала. Пнул рассказчика под столом. Тот сбился и умолк.

– Да, было непросто, – подытожил ведун. – Но мы справились. Все живы-здоровы, и слава богу.

– А Зоя?

– А она здесь совершенно ни при чём, – удивил начальник.

– Как ни при чём? – оторопела я. – Я же её видела! Зою!

– Вы видели проклятье, Арина. Проклятье в действии. Просто я не сразу понял, что именно вы описали. Всё-таки мы с вами по-разному видим. Такое бывает. А насчёт Зои… Кто-то сильно невзлюбил вашу коллегу. Но мы с этим уже работаем, и с Зоей всё будет в порядке.

На Зою мне, если честно, было наплевать. Не нравилась она мне. Но кого тогда поймали мои сослуживцы?

– А кто же это тогда?

– Ариш, ты только не волнуйся, пожалуйста, – начал издалека Семёнов.

А что мне волноваться-то? Вот он, мой Семёнов. Живой и здоровый. А большего мне и не надо. Да и пиявку они каким-то чудом умудрились отловить. Значит, всё просто великолепно! Жизнь продолжается!

– Ариша, понимаешь… Господи! Как сказать-то? – Семёнов упёрся лбом в сцепленные кулаки. Вздохнул. Поднял на меня глаза. Очень печальные глаза. – Ариша, это Катя.

Катя? Какая ещё Катя?

Так, стоп! Катя? Катя?! Моя Катя – пиявка?!

– Подожди! Ничего не понимаю! Как? Как такое может быть? Вы, наверное, ошиблись! Катя не могла… Совершенно точно не могла! Это не она! Я два года её знаю. Она мой единственный друг! Да лучше неё никого нет! Я вам не верю! Вы это специально придумали, чтобы дело закрыть. Так ведь? Отвечай, так?!

Я хотела броситься на Семёнова, вытрясти из него всю правду о грязных играх Управления.

Меня остановил ведун.

– Арина, я понимаю вас. Понимаю, как это непросто. Но Алексей не врёт. Убийца – Смолина Екатерина Андреевна. Полагаю, суд это подтвердит.

– Да в жопу ваш продажный суд! – заорала я на начальника, позабыв субординацию и правила поведения в обществе. На кону жизнь ни в чём не повинного человека. Близкого мне человека, который утешал и поддерживал меня в трудную минуту, который всегда был рядом, готовый подставить плечо. – Он что угодно подтвердит, чтобы ваши задницы прикрыть! Вы все здесь одним миром мазаны!

– Арина! Успокойтесь! И выслушайте меня. Иначе я приму меры!

Ага, меры он примет! Знаю я ваши меры. Перед глазами всплыла картина, как Семёнов и Ринат бьют Катю по почкам. Чтобы следов не осталось. Как Катя, захлебываясь слезами, дрожащей рукой подписывает признание во всех возможных грехах, принимая на себя не только жертв неведомой пиявки, но ещё пятнадцать висяков в нагрузку. Ей ведь уже нечего терять, а у Управления раскрываемость поднимется. Может, кое-кто даже премию получит. На меня накатило настоящее бешенство. Забрало упало. В таком состоянии мне море по колено.

– Вот только не надо мне угрожать! Я вас не боюсь! – тыкала я пальцем в Захара Матвеевича. – Где она? Что вы с ней сделали? Вы её били? Пытали? Я хочу её видеть! Слышите? Отведите меня к ней немедленно! Я должна убедиться, что с ней всё в порядке.

Ведун перехватил мои руки, которыми я размахивала перед его лицом. Сжал ладони. Мне как-то сразу расхотелось воевать. Да и что я могла с ними сделать? С четырьмя сильными, вооружёнными, хорошо обученными мужчинами? Меня омывали волны слабости. Колени подкосились. Вот Катю, наверное, так же. Сначала били, а потом одурманивали.

Закружилась голова, и я начала оседать на пол, но меня подхватил Семёнов. Отнёс к дивану, усадил себе на колени и принялся гладить по голове, как маленького ребёнка. Мне хотелось стряхнуть его руки, не раз испачканные в крови подозреваемых. Но сил не было. И я против воли принимала его ласки, которые в тот момент были мне отвратительны.

Захар Матвеевич сунул мне под нос гнусно воняющую ватку. Потом накапал в кружку какую-то другую вонючую дрянь и приказал выпить.

А потом я перестала быть собой. То есть я по-прежнему оставалась Ариной Афанасьевой, но только какой-то неправильной. Абсолютно лишённой всяких эмоций. Во мне были только спокойная отрешённость и трезвая решимость докопаться до истины.

Я стряхнула руки Семёнова, поднялась с его колен, поправила сбившуюся во время недавнего буйства одежду.

– Я должна увидеть Катю, – голос как будто чужой. Насквозь промороженный.

Семёнов, Ринат и незнакомый опер смотрели на меня как на инопланетянина.

– Мы предоставим вам такую возможность, – спокойным тоном сказал Захар Матвеевич. – Но вы должны пообещать, что не будете делать глупостей.

Я лишь повела плечом. Где я и где глупости. Скажете тоже. Я сама рассудительность.

Катя сидела в обезьяннике. Совершенно одна.

Сотрудник Управления, чьё рабочее место располагалось неподалёку от зарешёченного угла, отирался в коридоре. На вопросительно поднятые брови ведуна развёл руками.

– Не могу я там находиться. Жуть какая-то, – отрапортовал мужчина. – Я, конечно, всякого повидал за время службы, но это выше моих сил. Уж простите.

Мы подошли к решётке. Я, Захар Матвеевич и Семёнов, который решил остаться со мной до последнего.

Катя сидела на полу. Одежда её была разодрана. Всегда идеальная причёска превратилась в стоящий дыбом веник. На скуле виднелся кровоподтёк. Лицо бледное, почти синее, осунувшееся.

Она заметила наше приближение, подняла глаза.

В этот момент с меня слетела вся заморозка, наложенная ведуном.

Передо мной сидела не моя Катя. У моей Кати не могло быть таких глаз. Чёрных пустых провалов, в которых не осталось ничего человеческого.

Катя издала жуткий клёкот, а потом поднялась на колени и, словно неведомое науке огромное насекомое, неестественно выгибая локти и колени, двинулась к решётке. Я отшатнулась, упираясь в спину Семёнова.

– Хотим есть! Дайте нам еды! – заскрипел незнакомый голос. – Отдай нам её! Отдай нам его! Что хочешь для тебя сделаем! Только отдай нам их! – требовала она у ведуна, безошибочно определив в нём главного. – Есть хотим, умираем! – протяжный вой, переходящий в прерывистое поскуливание.

– Что вы с ней сделали? – шёпотом спросила я начальника.

Захар Матвеевич вздохнул.

– Запечатал воронку, чтобы она никому больше не навредила. Теперь она не может тянуть из людей энергию, из-за чего испытывает постоянный голод. Обычная пища тут, к сожалению, не поможет.

– Есть хотим! Дайте нам еды, суки! Еды! Есть хотим! Твари!

Катя скулила, рычала и грызла решётку. Протягивала к нам исцарапанные руки.

Меня словно парализовало. Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Ну что, Арина, теперь вы нам верите? – спросил ведун.

Ошарашенно кивнула.

– Думаю, нам стоит вернуться в комнату для отдыха и всё обсудить.

Я не знала, что ответить, в полном шоке глядя на лучшего друга, который выл, сотрясал воздух проклятьями и тянулся ко мне через решётку обезьянника с единственной целью – сожрать мою жизненную силу.

Семёнов взял меня за руку и вывел в коридор. Он так и не отпускал моей руки. Даже когда мы вернулись на кухню и разместились за столом, сидел рядом и по-прежнему сжимал мою ладонь.

Кроме нас троих, в комнате никого не было.

Захар Матвеевич достал из шкафа бутылку коньяка, наполнил бокал, поставил передо мной. Я отодвинула его. Мне совершенно не хотелось туманить и без того нагруженный разум. Бокал перехватил Семёнов. Опрокинул себе в рот.

– Ариша, я тоже не ожидал. Вот чем хочешь тебе поклянусь! – эмоционально начал мой парень.

И я ему поверила. Катерина нравилась Семенову. Я это знала. Видела. Нравилась не так, как я. Всё-таки в меня он был влюблён. По крайней мере, хочется так думать. Катя нравилась ему как человек. С ней было интересно общаться и перекидываться шутками. Приятно проводить время. Она была лёгкой и незамороченной. Обаятельной. Притягивала к себе людей. Он, как и я, даже представить не мог, что внутри неё живёт такое…

– Я просто предложил поговорить с ней. После того как выяснилось, что Зоя невиновна в нападениях. Думал, Катя наведёт нас на нужного человека. Она же тут давно работает. Всех знает. С тобой дружит. Вдруг заметила то, что мы пропустили. Это Захар Матвеевич понял, что с ней что-то неладное. Не сразу, правда. Да и Копытин, конечно, помог. Спровоцировал её. Он вообще не сторонник мягких методов.

Захар Матвеевич и Семёнов принялись пересказывать события дня, дополняя друг друга. В результате у меня сложилась такая картина.

Вице-президент, курирующий деятельность почти всех сотрудников моего опен-спейса, согласился оказать содействие следствию (куда бы он делся?) и предоставил работникам Управления свой кабинет. Более того, сам взялся поучаствовать в допросе подозреваемой.

Зою вызвали на ковёр. Маркетолог, до этого дня ни разу не попадавшая в поле зрения господина Копытина и знавшая от коллег, кто именно доводит дурные вести о предстоящей путёвке в жизнь в нашей конторе, не на шутку разволновалась, предположив, что с ней решили распрощаться. Девушка не обратила внимания на команду оперативников, прикрытых отводом глаз.

Пока вице-президент читал Зое лекцию о незаменимости корпоративной культуры, незыблемости её постулатов, необходимости посильного участия каждого члена дружной и слаженной команды в развитии этой самой культуры – в общем, нёс полную пургу, на которую ошалевшая девушка не знала, как реагировать, Захар Матвеевич сканировал ее ауру и прочие жизненные показатели. После получасового трёпа ни о чём Зою выпустили на волю с поручением подготовить проект «курс молодого командира» или что-то вроде того, чтобы повысить мотивацию каждой рабочей единицы в борьбе за покорение карьерных вершин. Какое отношение к карьерным мотивациям имел маркетолог, я не поняла. Зоя, полагаю, тоже. Но в целях самосохранения решила не спорить с начальствующим самодуром и, уточнив сроки разработки и реализации никому не нужного проекта, отбыла на рабочее место. Или в курилку, снимать стресс и материть руководство.

– Интересная штука на неё повешена, – сообщил Копытин, едва маркетолог покинула пыточную. – Я немного снизил интенсивность проклятья, но, чтобы снять его, придётся попотеть. Конечно, я справлюсь. Пара подобных бесед – и от него следа не останется.

– Вы собираетесь делать это безвозмездно? – вскинул бровь Захар Матвеевич, удивившись бескорыстности коллеги по цеху.

Вице-президент равнодушно пожал плечами.

– Всё-таки это мой сотрудник. И в какой-то мере я несу за него ответственность. Да и не то чтобы безвозмездно. Вычту из годовой премии.

После того как выяснилось, что Зоя непричастна к нападениям, перед оперативниками встала дилемма: вернуться в отдел ни с чем или вызывать в кабинет к вице-президенту каждого сотрудника конторы.

С последним категорически не согласился господин Копытин, сославшись на то, что его сил на психическую и энергетическую дестабилизацию всех работников попросту не хватит. А хватит его удар. Прямо на рабочем месте. Захар Матвеевич нашёл довод разумным. Видимо, пустопорожний трёп выматывал начальство офиса не меньше, чем рядовых сотрудников.

И тут Семёнова посетила гениальная идея пригласить мою подругу. Вдруг да удастся что-нибудь выведать. В тот момент он, конечно, даже не предполагал, что Катя вовсе не та, за кого себя выдаёт.

Копытин согласился повоздействовать ещё на одного человека. Тем более что с Катериной он был знаком, и даже больше, она будила в нём мужские инстинкты.

Начал он издалека. Насосавшаяся досыта моей энергии подруга была весела и общительна. Первые десять минут. На пятнадцатой минуте разговора ни о чём Копытин усилил давление. В результате Катя решила подпитаться от него. Видимо, он так её вымотал, что она утратила осторожность. Или не была приучена контролировать свои потребности. Скорее второе.

Вот тут её и накрыл Захар Матвеевич. Не без помощи вице-президента.

Дальнейшие события развивались с бешеной скоростью. Лишённая возможности свободно получать пищу, Катя в долю секунды утратила человеческий облик. Выглядела и вела себя так, словно в неё демон вселился. Пятеро сильных мужчин с огромным трудом скрутили её.

– Ну а после того как мы замотали эту бестию в жалюзи, Захар Матвеевич её вырубил, – закончил рассказ Семёнов.

– И что, вы её прямо так по коридорам волокли? И никто не удивился?

– Отвод глаз, Арина, – пояснил ведун. – На это у меня ещё оставались силы.

– Захар Матвеевич, объясните, кто она? Просто человек без души, как говорил домовой? Разве такое бывает?

Ведун горько усмехнулся.

– И не такое бывает, Арина. Поработаете с нами, ещё не то увидите. Ваша подруга умерла около года назад. Конкретную дату установить невозможно, слишком много времени прошло. Эксперты смогут определить приблизительно месяц смерти, но и это не точно. От ауры почти ничего не осталось.

Я хлопала глазами, открывала и закрывала рот. Катя не была похожа на зомби. Весёлая, деятельная, активная. Она казалась даже более живой, чем я.

– Но как тогда она, как бы поточнее выразиться… функционировала?

– В её тело подселены астральные сущности. Я пока насчитал четыре. Но это приблизительная цифра. Думаю, их там гораздо больше. Наберусь сил, приду в себя и начну с ними разбираться. Она пробудет здесь сутки как минимум. Так что времени хватит.

– Я ничего не замечала, – покачала я головой. – Никаких изменений. Как такое может быть?

– Полагаю, мы имеем дело с опытными, хорошо организованными подселенцами. И, вероятнее всего, где-то неподалёку бродит кукловод, который это затеял. Устроил своим дружкам гастроли в тварный мир. Боюсь, случай с вашей подругой не единственный.

Пока мы беседовали, в комнату вернулся Ринат. Протянул ведуну какие-то распечатки.

Начальник пробежал по ним глазами.

– Замужем, детей нет. Родители умерли десять месяцев назад. Что и понятно, на них пришёлся первый удар.

– Но она ничего об этом не говорила!

Уж про такое горе в жизни подруги я должна была знать.

– А чему вы удивляетесь, Арина? Подселённым тварям они никто. Так, удобная кормушка под боком. Что там с мужем, интересно?

– Нормально всё. Каждый день её с работы забирает.

Действительно, за Катей каждый день приезжал муж. Я ещё по-доброму завидовала ей.

– Вы с ним знакомы?

– Так, видела несколько раз. Сначала на свадьбе. Потом они подвозили меня иногда до метро. Здоровались, перекидывались парой дежурных фраз. Мне он, честно говоря, был не особо интересен. Да и Катя не тянула его в нашу компанию. Зачем ему слушать женскую болтовню.