Текст книги "Афанасьева, стой!"

– Видимо, она мусор выбрасывала, когда встретилась с убийцей, – предположил ведун.

Я пожала плечами.

– Возможно. Но скорее всего кошек кормила или голубей. Она постоянно в сумке носила кошачий корм и хлеб.

– Какая добрая тётенька. Кормила голубей хлебом, а кошек голубями.

Ну конечно! Славный опер Ринат. Заплечных дел мастер местного разлива. Тот, кто знает, как нужно бить, чтобы следов не оставалось.

– Тебя-то нам как раз и не хватало, – огрызнулась я в ответ. – Ты что здесь забыл?

– Я, к сведению одной злобной ведьмы, тут работаю. В составе группы. Сегодня моё дежурство. Вообще-то это участок Лёхи, но он у нас на особо важном задании. Вот, отдуваюсь за него.

– Ринат, не вернуться ли тебе к работе? – настойчиво порекомендовал ведун.

– Да мы уже закончили тут, Захар Матвеевич. Вас ждём. Долго ещё планируете осматриваться?

Начальник окинул задумчивым взглядом мусорные баки, лежащее возле них тело, нас с Семёновым и Ринатом, потом дом, в котором жила убитая старушка. Затем его взгляд вернулся ко мне. Ведун снял очки, и, протирая их салфеткой, поинтересовался:

– Арина, как там ваше некстати проснувшееся видение? Сможет поработать на следственные органы?

Пожала плечами.

– Я попробую, конечно. А вы, Захар Матвеевич, что-то видите?

– Да вроде бы ничего необычного. Но у нас с вами разные методы работы, – это он мне, конечно, польстил, – и то, на что я смотрю изнутри, вы видите со стороны. У вас свежий взгляд. Ещё не привычный ко всему этому, – ведун мотнул головой в сторону лежащего на асфальте тела. – Дерзайте, Арина.

– Ага, ведьма, давай, удиви нас.

Думаю, вы поняли, чья была реплика.

Не знаю, чего именно ждал от меня Захар Матвеевич. Похоже, с его стороны это была чистой воды импровизация.

Я подошла к телу погибшей старушки. Она была в хорошо знакомом мне пальто, новом, добротном, в элегантных полусапожках на небольшом каблучке. Вязаный беретик, составляющий комплект с шарфиком, лежал рядом. Наверное, слетел во время падения. Одной рукой она сжимала ридикюль с бесценным кошачьим кормом и размоченными горбушками. На ридикюль никто не позарился, хотя вещь была явно недешёвая. Старушка вообще производила очень приятное впечатление. Чистенькая, аккуратненькая, интеллигентная. Видно было, что не бедствует. Некстати вспомнилось, что сын регулярно высылал ей деньги. Хотя в них она и так особо не нуждалась. Нуждалась она в семейном тепле и близких людях, с которыми хочется поговорить холодными осенними вечерами. Так уж вышло, что она осталась совсем одна в огромном городе, где люди бесконечно бегут куда-то без оглядки на окружающих.

Я вытащила из кармана сигарету и на автомате двинулась в сторону офисной курилки, краем глаза отметив, как Захар Матвеевич жестом останавливает недовольного Рината и взволнованного Семёнова. Села на скамейку, затянулась, выдохнула дым, наблюдая за тем, как причудливо извиваются его белые ленты, постепенно растворяясь в московских сумерках.

Докурила, поднялась и пошла к многоквартирному дому, где жила знакомая старушка. Меня отчётливо тянуло в сторону подвала, который был у торца здания.

– Ого! Тут же не было ничего! Просто стена! – раздался за спиной голос Рината.

– Может, ты не заметил? – это начальник.

– Обижаете, Захар Матвеевич! Лёха, ты видел подвал? Или в сторону дома не смотрел?

– Смотрел. И не раз. Я тут каждый день во время перекура прохаживался. Подвала не было.

На плечо опустилась чья-то рука, выдёргивая из состояния транса. Семёнов.

– Афанасьева, ты раньше этот подвал видела?

– Точно нет, – помотала головой, постепенно возвращаясь в реальность. – Я мимо этого дома каждый день хожу. Иногда через двор срезаю. Здесь всегда клумба была. Где она, кстати?

Клумбы не было.

– Морок, – подытожил начальник.

– Посмотрим, что там? – не дожидаясь ответа, Ринат рванул вниз по ступенькам.

Меня аккуратно подвинули в сторону.

– Афанасьева, ты это, не суйся туда пока, договорились? – Семёнов, на ходу доставая пистолет, двинулся за опером.

Я послушно стояла на верхней ступени лестницы в компании Захара Матвеевича, который не торопился собирать паутину. В свете фонарей мы хорошо видели, что замка на двери нет, в проушины была вставлена щепа, чтобы дверь не открывалась сама собой.

Парни исчезли в проёме. Через минуту оттуда вынырнула голова Семёнова.

– Никого. Но вам стоит это увидеть.

Света в подвале не оказалось, однако фонарики трёх телефонов прекрасно освещали затхлое помещение.

В углу из сваленных в кучу замызганных одеял и обрывков газет было сооружено гнездо, рядом с которым валялись истрёпанные книги в мягких обложках. В основном детективы и любовные романы. Такие часто выносят в подъезды жильцы, чтобы соседи также могли приобщиться к прекрасному. Этакий локальный буккроссинг.

Больше никаких предметов, свидетельствующих о пребывании в этом логове живого существа, не наблюдалось. Ни одежды, ни личных мелочей, вроде зубной щетки или бритвы, ни посуды или остатков трапезы, завернутых в газету. Никакой мебели или вариаций на ее тему в виде перевёрнутых ящиков или сколоченных из подручных средств столов и табуретов. Складывалось впечатление, что хозяин гнезда приходил сюда поздней ночью, не раздеваясь и не разуваясь падал в постель, а с первыми лучами солнца покидал своё убежище. Возможно, так оно и было. Но зачем тогда ему книги?

– Интересная подборка литературы, – сказал Ринат, осмотрев местную библиотеку. – Похоже, наш злодей – баба.

– Это ещё почему? – поинтересовалась я, предчувствуя, что ответ мне не понравится.

– Какой мужик такую лабуду читать будет? Про то, как он гонялся за ней сжимая в кулаке своё копьё, а она билась в оргазме каждый раз, как он едва касался её сокровенного? Однозначно баба.

– Скажи-ка мне, мужик, откуда у тебя такое знание предмета? – не сдерживая бешенства, поинтересовалась я. – Почитываешь тайком во время дежурств?

По углам ринга нас развёл Захар Матвеевич.

– Так, Ринат, ты всё снял? Тогда идём отсюда. Ничего здесь не трогайте. Всё должно остаться на своих местах.

– Экспертов вызывать будем?

– Нет. Поставим наблюдение. Если повезёт, поймаем его. Или её. Тогда и поделишься с хозяином апартаментов своим мнением о литературе и тем, как выбор жанра коррелирует с половой принадлежностью читателя. Арина, Алексей, поезжайте домой. Завтра у вас много работы.

К тому моменту, когда мы выбрались из подвала, тело старушки уже увезли и ничего не напоминало о происшедшем.

Забираясь в машину к Семёнову, я краем глаза уловила сутулый силуэт. Он маячил за мусорными баками, на границе света, отбрасываемого фонарём. Я медленно обернулась, чувствуя, как холод бежит по позвоночнику. Под фонарём никого не оказалось.

Надо больше спать и меньше нервничать, Афанасьева.

Семёнов доставил меня до дома. Выбираться из автомобиля было страшно. Вдруг возле подъезда поджидает таинственный маньяк?

– Лёша, не уезжай, пока я не войду в подъезд. Хорошо? – я старалась, чтобы голос звучал спокойно, но, полагаю, мне это не особо удалось.

Семёнов не стал интересоваться причинами моей мнительности. Вышел вместе со мной из машины и проводил до квартиры. Внутрь я его, понятно, приглашать не стала. Да он и не напрашивался.

– Ладно, Афанасьева. Спокойной ночи. До завтра.

Спать оставалось четыре часа.

Утро. Кто-то бродит по кухне, передвигает стулья и гремит посудой. Интересно, что у нас на завтрак? Пахнет кофе с корицей и чем-то жареным.

По пути в ванную заглянула на кухню.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я.

Семёнов отсалютовал мне лопаткой и принялся переворачивать оладьи.

Странно, я больше не злюсь на его вторжение. Даже рада, если быть откровенной. Не стану забирать ключи. Пусть приезжает и готовит завтраки. Раз уж ему заняться больше нечем.

Мы посетили два новых адреса. Последней была квартира в одной из башен Москва-Сити. После опроса родителей и няни решили побеседовать со старшим братом пропавшего мальчика. Дмитрию исполнилось двенадцать. Он входил в трудный возраст и уже научился довольно умело врать и увиливать от ответов на неприятные вопросы. Няня по секрету сообщила, что Дмитрий регулярно посещает именитого психолога. Но пока, к сожалению, без особого результата. Интересно, какого результата ожидают родители? Дальше будет только хуже. С психологом или без него. Лет этак до тридцати. К тому времени он отлепится от родителей и начнёт со вкусом трепать нервы несчастным женщинам.

– Вы ведь не найдете Гордея. Это только в кино полиция спасает людей. В жизни всё совсем иначе, – с умудрённым видом пожившего человека заявил отрок.

– Жизнь и кино разные вещи, – согласилась я. – Но мы очень хотим найти Гордея, – ну и имечко! Что за странная нынче мода как можно чуднее называть детей? Им же потом с этим жить! – Может, ты заметил что-нибудь необычное? Такое, что не укладывается в привычные рамки? Нам пригодилась бы любая информация.

– Да вроде ничего, – пожал плечами мальчик. – И меня вчера весь день дома не было. Вначале был в школе, потом у репетитора, потом в бассейне.

– А вечером?

– А вечером мы с Игорем ходили в кино. Я вернулся поздно. Поужинал и лег спать.

– Игорь – это твой друг?

– Да, друг. Мне его родители купили.

– В каком смысле купили? – удивилась я. Может, мальчик говорит про собаку? Но в кинотеатр с собаками не пускают вроде бы. – Игорь – это домашнее животное?

Мальчик засмеялся.

– Нет. Игорь – человек. Мой ровесник. Родители ему платят за то, что он проводит со мной время. Мы вместе делаем уроки, играем после школы, болтаем о всякой ерунде. Дружим, в общем.

Странные нынче времена. Любовь за деньги – старо как мир. Но дружба за деньги? Что-то новенькое. И как спокойно мальчик говорит об этом! Как о чём-то само собой разумеющемся.

Мы получили контакты Игоря и договорились с ним о встрече.

– Дикость какая! – выпалила я уже в машине. – Друг за деньги!

– Что поделать, Афанасьева, в такое время живём. Всё покупается, всё продаётся, – глубокомысленно изрёк Семёнов. – Поэтому нужно поднапрячься и вскарабкаться если не на верхушку пищевой цепи, то хотя бы поближе к ней.

– Ага. А потом покупать любовь и дружбу. Паршивые перспективы, не находишь? Пожалуй, останусь там, где есть.

Я живо представила себе, как в интернете появляются объявления: «Друг на час. Недорого». А затем, как грибы после дождя, растут и множатся разного рода агентства, предлагающие услуги проверенных друзей с хорошими рекомендациями. Жуть! Озвучила посетившие меня мысли. Семёнов посмеялся надо мной.

– Пещерный ты человек, Афанасьева. Всё это уже имеется. Не веришь, погугли и убедишься.

Не поверила. Погуглила. Убедилась.

– Этот мир сошел с ума!

– И довольно давно. По неподтвержденным данным, где-то в момент Большого взрыва или около того. Остается смириться и приспосабливаться.

– А если я не хочу приспосабливаться?

– Значит, вымрешь, как многие представители флоры и фауны, разделявшие твои взгляды на жизнь.

– Ты же это не всерьёз? – поинтересовалась я с нескрываемой надеждой.

– Странный вопрос. Конечно, не всерьёз. Я не стремлюсь жить в продезинфицированном мире, где у друзей и любимых есть гарантия от производителя и установленный срок службы. И уж тем более мне не хотелось бы общаться с людьми, которым я интересен не как личность, а как сумма на банковском счёте. Я хочу, чтобы меня искренне любили и так же искренне ненавидели.

– Со вторым пунктом, думаю, сложностей не возникнет, – хмыкнула я.

Игорь жил в обычном панельном доме, в двухкомнатной квартире, вместе с мамой – преподавателем одного из московских вузов. Следов присутствия взрослого мужчины на территории не обнаружилось. Мама Игоря оказалась женщиной с внушительными формами и вызывающей трепет родословной. Она была дочерью профессора, внучкой профессора, правнучкой профессора. О нанимателях сына отзывалась снисходительно и небрежно.

– Зачем вашему сыну такая работа? – поинтересовался Семёнов.

– Пусть учится жить в реальном мире, – последовал прохладный ответ. – В будущем ему не раз пригодятся навыки общения с людьми из разных социальных слоев.

– С детьми из неблагополучных семей он тоже дружит? С местными хулиганами, например?

– Мне непонятна ваша ирония. Мы живем в хорошем районе. Здесь нет молодёжных банд. И я не ограничиваю сына в выборе друзей. Если они ему соответствуют, конечно.

Игорь, несмотря на наличие деспотичной матери, оказался довольно живым и непосредственным ребёнком. Перед нашим приходом он делал уроки, которые тут же отложил, едва узнал, в чём дело.

– А вы, что ли, из этих? – с восторженным любопытством поинтересовался подросток.

– Что вы имеете в виду? – Семёнов выжидательно покосился на собеседника, готовясь услышать какое-нибудь непотребство.

– Ну, типа тех, что в «Секретных материалах».

Я тихо фыркнула. Семёнов же приосанился.

– А вы очень догадливы, юноша. Но это должно остаться между нами.

– Само собой! Я тоже туда пойду работать, когда вырасту. Только маме не говорите, она не одобрит.

Семёнов торжественно поклялся сохранить полученную информацию в тайне. Игорь засыпал новоявленного Фокса Малдера каверзными вопросами. Напарник отбрехивался как мог.

Я тем временем осмотрела книжные полки. Научно-популярные тома по физике и астрономии перемежались с трудами античных и средневековых философов. На столе лежала «Божественная комедия» с закладкой на середине книги. Неужели мальчик всё это читает? А как же детская, ну хорошо, пусть не детская, но приключенческая литература? Фантастика? Хайнлайн, Брэдбери, Желязны, Толкиен в конце концов? Или что сейчас в моде у подростков.

– Эти книги мама купила, – заметил мой интерес Игорь.

– И как? Нравится?

– Не особенно, – вздохнул мальчик, – Ну, там, про астрономию и физику интересно, а всё остальное жуть как скучно. Только вы…

– Не скажем, – хором ответили мы с Семёновым.

– А вообще, мне фантастика нравится. Космическая, ну и про эльфов тоже. Мы с Димой даже играем в героев Толкиена и Сапковского. У Димы есть настоящий меч. Представляете? А ещё мы в «Варкрафт» рубимся. Дома нельзя, а Диме родители разрешают.

– Здорово! – сказала я. К счастью, Игорь оказался нормальным подростком, пусть и будущим профессором. Но даже у профессора должно быть детство. С битвами на мечах и страшными тайнами. – Маме не скажем, не переживай. В играх ты кем любишь быть?

– Я – ночной эльф. Но вы, наверное, не это хотели обсудить.

– Не это, – согласилась я. – У Димы вчера пропал брат. Гордей. – Игорь кивнул, давая понять, что уже в курсе постигшего семью нанимателя горя. – Может, ты видел незнакомых людей в квартире Димы или поблизости?

– Нет, ничего такого.

– Никаких странностей накануне?

– Ну, были странности. Но они обычные. Ничего особенного.

– А именно? – заинтересовался Семёнов.

– На прошлой неделе мы рубились в «Варкрафт», и вдруг интернет вылетел. Если бы это случилось у нас дома, я бы не удивился. У нас очень дешёвый инет, с минимальным трафиком. С таким не поиграешь. У Димы же самый крутой. Всё оборудование на уровне, недавно какую-то новую штуку монтировали. Я ещё удивился, что случился сбой.

– А Дима?

– А Дима разозлился. Позвонил в компанию, которая отвечает за интернет. Ругался с ними, как взрослый. Они сразу же прислали своего человека. Тот всё исправил, и мы продолжили игру.

– То есть сотрудник компании приходил домой к Диме?

– Да. Сказал, с роутером какая-то фигня. Но он его за пару секунд починил. Поводил руками, не вскрывая. И всё заработало. Я ещё смеялся, что интернетом теперь маги занимаются.

– А Гордея рядом не было?

– Был. Он как раз с няней скандалил. Не хотел идти гулять.

Мы с Семёновым переглянулись.

– Сильно скандалил? – уточнил айтишник.

– Вы себе не представляете! Такое шоу закатил! Бомбическое! Орал, ругался, потом повалился на пол и принялся лупить по нему ногами и руками. В общем, жуть!

– И часто он так себя ведёт?

– Да почти каждый день. Дима говорит, чтобы я не обращал внимания. Что это проблемы няни. Но на такое сложно внимания не обращать. Даже дядька из интернет-компании напугался.

– А когда случились проблемы с интернетом?

– В субботу.

Семёнов внимательно посмотрел на меня. Я кивнула, от нетерпения начиная притопывать на месте. Это оно! Точно оно! Ягодичными мышцами чую.

– Сможешь описать того человека из интернет-компании? – спросил напарник у мальчика.

Внешне Семёнов был спокоен, но я слышала звенящие нотки в голосе и видела блеск в глазах.

– Обычный дядька в синей форме с надписью на спине. Бородатый. Старый. Старше вас.

Старым Игорю мог показаться и тридцатилетний мужчина. Тем более если он был обладателем бороды, которая нынче в моде. Каких-либо других особых примет Игорь не вспомнил.

Через некоторое время в комнату заглянула крупногабаритная мать ночного эльфа, всем своим видом намекая, что нам пора и честь знать, а сыну необходимо продолжить самосовершенствоваться. Но мы и не планировали больше задерживаться. Нас толкала вперёд незримая сила под названием азарт.

– Едем смотреть записи? – на всякий случай уточнила я, хотя и так всё было понятно.

Мы направлялись в сторону машины.

– Само собой! – ответил Семёнов и вдруг резко дёрнул меня назад, прижимая к себе.

Я онемела от неожиданности, а через секунду перед нами на бешеной скорости пронёсся автомобиль. Если бы не реакция Семёнова, меня пришлось бы отскребать от асфальта. Летальный исход был бы неизбежен.

– Разве можно с такой скоростью по дворам гонять? – возмутилась я, глядя на айтишника в надежде, что тот разделит моё негодование.

Семёнов был бледен и зол. Страшно зол. И явно не на нарушителя скоростного режима.

– Афанасьева! – заорал он на меня, хоть я и не была виновата в том, что какой-то придурок цинично игнорирует правила дорожного движения и попирает основы безопасности пешеходов. – Тебя по сторонам не учили смотреть? Ты что, до сегодняшнего дня жила в деревне, где по дорогам только коровы бегают?!

– Лёша, не кричи, – еле слышно сказала я. До меня постепенно доходил весь драматизм ситуации. Я вообще медленно реагирую на раздражители. – Лёша, ты мне жизнь спас! Спасибо!

– Не за что, – моментально успокоился парень. – Арина, очень тебя прошу, будь внимательней. Как ты вообще дожила до своих лет?

– Видимо, случайно.

Примчавшись в Управление, мы кратко отчитались перед начальством и втроём засели за повторный просмотр видеозаписей. Точнее, мы с Захаром Матвеевичем сидели перед его рабочим монитором, уткнувшись в него носами, а Семёнов нависал над нами парящим соколом.

Начали с дома пропавшего Гордея. Отмотали до нужной даты и увидели, как в подъезде появляется мужчина, подходящий под описание. Изучили записи с других объектов. Та же картина. Загадочный субъект побывал в каждом доме за несколько дней до исчезновения детей.

– Это не совпадение, – сделала вывод я.

– Поддерживаю, – согласился Семёнов. – Захар Матвеевич, я отправлю ориентировки на этого гражданина?

– Давай. Заодно сделай запрос в компанию, где он работает.

– Это я мигом!

Интернет-компания отказалась предоставить какую-либо информацию о своих сотрудниках по телефону. Айтишник убеждал невидимых собеседников и так и этак. То угрожал, то уговаривал. Но они проявили твёрдость. Пришлось отправиться в центральный офис.

Семёнов не щадил «лексус». Гнал, втопив педаль газа в пол. Ни разу не видела, чтобы он так вёл себя за рулём. Железный конь буквально визжал и высекал искры на поворотах. От резких толчков мутило и темнело в глазах, но я нисколько не возражала. Жми, Семёнов! Жми, родненький!

Мы лихо притормозили перед офисным зданием и побежали внутрь. Вихрем пронеслись по ступеням и коридорам. Перед нужной дверью напарник замер так резко, что я впечаталась в его спину. Семёнов немного отдышался, приосанился. Провёл по взлохмаченной шевелюре рукой и, подмигнув мне, толкнул дверь.

До конца рабочего дня оставалось еще несколько часов, но наше появление заставило дам разных возрастных категорий позабыть о делах насущных. Семёнов был в ударе. Никогда не видела, чтобы он настолько лучился очарованием и рассыпался в комплиментах, по большей части незаслуженных. Его поведение даже у меня, привыкшей к этим выходкам, вызвало бурный всплеск эстрогена.

Естественно, нам тут же выдали всю нужную информацию. Сообщили паспортные данные подозреваемого, последнее известное место жительства, адрес отделения, в котором он работал, куда мы тут же направились.

Получив вожделенные сведения, айтишник немного расслабился и уже не гнал так стремительно.

– Что-то ты подозрительно молчаливая, Ариша, – вкрадчиво произнёс он, пока мы рулили по каким-то задворкам, дабы избежать пробок.

Семёнов ещё не перезагрузился после атаки на дам из интернет-компании, поэтому от его мягких и проникновенных интонаций я судорожно вздохнула, поёрзала в кресле и плотно сцепила пальцы в замок.

– Арииишаааа.

Я в тоске и отчаянии обозревала окрестные виды, с нетерпением ожидая, когда с коллеги спадет инкубистый настрой. Вот кто настоящий волокита! Семёнов, никак не Павел. Семёнов, миленький, возвращайся уже к привычной наглой ипостаси. Иначе пожалеешь о своём недальновидном поведении. Или я пожалею, как знать. Но силы мои уже на исходе. Вдох-выдох. Деревце. Убогое, скособоченное. Вдох-выдох. Медлееннооо. Вот так, хорошо. Обшарпанная штукатурка одного из домов. Весьма художественно обнажившаяся кирпичная кладка. Ой, не надо про обнажившееся! Снова глубокий вдох и медленный, плавный выдох. Как на йоге учили. Вот так, Афанасьева, правильно. И даже не смотри в его сторону, иначе вся медитация псу под хвост.

– Афанасьева! Ты ещё долго собираешься меня игнорировать?! – возмущенный возглас без каких-либо намёков на неуставные отношения. Ну наконец-то! С возвращением, дорогой товарищ!

– Извини, задумалась.

– И о чём же? Обо мне, надеюсь?

– Перетопчешься! О предстоящей поимке особо опасного преступника.

– Эээх! Жаль, – протянул парень без малейшего намека на сожаление. – А я-то размечтался…

– Ничего, переживёшь. Надеюсь, мы оба переживём сегодняшний день. Семёнов, учти, я за бандитами гоняться не приучена.

– Учту. Ты, главное, не высовывайся. И не геройствуй.

– Не имею ни малейшего намерения. Я вообще согласна подождать тебя в машине.

– Афанасьева, ты это брось! С таким настроем мы из тебя никогда не сделаем боевую ведьму.

– И не надо. Предпочитаю оставаться собой. Лично меня всё устраивает.

– Это ты зря!

Семёнов ещё какое-то время порассуждал о боевых ведьмах, их амуниции и обмундировании. На последней теме он задержался надолго, поражая моё воображение яркими описаниями бронированного белья, чулок и прочих необходимых каждой уважающей себя ведьме деталях гардероба. По всему выходило, что на задание несчастная боевая ведьма, чьим мнением никто не поинтересовался, должна выдвигаться, облачившись в корсет, кружевные стринги, чулки и сапоги на тонкой высокой шпильке и держа в одной руке хлыст, а в другой – реактивную метлу.

– Подай рационализаторское предложение руководству. Оно непременно оценит твоё служебное рвение. Могу помочь с эскизами, – съязвила я.

– Обсудим на досуге, – с серьёзным видом кивнул айтишник.

Тем временем мы добрались до отделения интернет-компании, где нас встретили довольно прохладно. Возможно из-за того, что персонал здесь подобрался преимущественно мужского пола и обаяние Семёнова тут никак не действовало. Я же не была столь искусна в тактике обольщения, поэтому пришлось настроиться на деловой лад.

– Гражданин Васильев Пётр Петрович на месте? – поинтересовался напарник, предъявляя удостоверение первому попавшемуся сотруднику.

– Вроде здесь был. А вот и он, – ответил немолодой мужчина, повернувшись к одному из неприметных парней в синей униформе. – Петрович, тут тебя полиция спрашивает.

Петрович – едва переваливший тридцатилетний рубеж своей жизни обладатель не слишком ухоженной короткой бороды и угрюмого помятого лица человека, привыкшего снимать стресс любой степени тяжести крепким алкоголем, – дёрнулся, а затем рванул к двери.

Семёнов бросился за ним, крикнув мне на бегу:

– Жди здесь!

Ага, сейчас! И пропустить такое увлекательное мероприятие? Я как-то слишком быстро позабыла свои страхи и стремление держаться подальше от опасности. В общем, мчалась следом за Семёновым и гражданином Васильевым, развивая неслабую скорость.

– Стой, придурок! Стрелять буду! – кричал айтишник вслед удиравшей от него синей спине сотрудника интернет-компании, не предпринимая, однако, попытки вытащить пистолет.

Гражданин Васильев предсказуемо попытался уйти дворами. Но от Семёнова так просто не уйдёшь. Не такой он человек. Резвый подозреваемый перемахнул через кованое ограждение одного из дворов, Семёнов повторил его манёвр с гораздо большим изяществом. Я же дёрнула калитку, после чего она тут же открылась. Почему мужчины всегда выбирают сложные пути, когда рядом имеется услужливо распахнутая дверь? Входи – не хочу. Загадка века.

Семёнов гонял бедолагу по двору, я же стояла возле калитки. Мне даже отсюда отлично было видно, что из двора есть только один выход, он же вход. Но ни Семёнов, ни Петрович этого, похоже, не замечали. Они были молоды, полны сил и энтузиазма и, вероятно, поэтому решили поиграть в догонялки. Марафон грозил затянуться надолго. Я огляделась в поисках подручных средств. Обнаружила проигнорированную дворниками толстую ветку, дождалась, когда на очередном круге преследуемый Семёновым подозреваемый окажется на расстоянии выстрела и метнула снаряд, целя по ногам. В яблочко! Петрович рухнул на землю, сопровождая падение обречённым матом. Семёнов склонился над ним, уперев руки в колени и тяжело дыша.

– Отличный бросок, Афанасьева!

Я отсалютовала ему.

Семёнов зафиксировал резвого Петровича наручниками, скрутив ему руки за спиной. Доволок в таком виде до машины и, не особо церемонясь, швырнул на заднее сиденье. Мы заняли свои места, после чего айтишник вручил мне пистолет, предварительно сняв с предохранителя.

– Дёрнется, стреляй. Только постарайся не убить, он нам пока живой нужен.

Петрович жалобно завыл, лаская наш слух различными лингвистическими конструкциями и оборотами, из которых самым пристойным было «менты поганые» и «волки позорные».

– Слышь, ты, укурок! – не выдержал Семёнов. – Утухни! Ещё одно слово – и, клянусь, башку отстрелю. Фильтруй базар, короче. Здесь дама как-никак.

Петрович окинул даму презрительным взглядом, но сдержал поток красноречия, разумно опасаясь, что любое его слово может стать последним. Так и ехали. Семёнов смотрел на дорогу, я – на Петровича, держа в руках пистолет с занемевшим пальцем на спусковом крючке.

Возле Управления нас встречала делегация из оперативных сотрудников с Захаром Матвеевичем во главе. Повизгивающего Петровича утянули куда-то вглубь коридоров. Я собиралась последовать за всеми, но ведун остановил меня, мягко ухватив за локоть.

– Вам не стоит присутствовать при этом, Арина.

– Вы что, пытать его собираетесь? – со священным ужасом в голосе вопросила я.

Захар Матвеевич поспешно отвёл взгляд.

– Нет, блин, чаем его будем поить. Ромашковым, – раздалось сбоку. – После чего он проникнется к нам симпатией и расскажет, где сопляков держит.

Я повернула голову и скривилась. Ринат. Ценитель жанровой литературы и знаток женской психологии. Куда ж мы без него.

– Чё ты куксишься, ведьма? – окрысился невыспавшийся опер. – Если не устраивают наши методы, поищи себе другую работу. И другую компанию. Благопристойную.

– Захар Матвеевич, где вы откопали этот пережиток опричнины? – поинтересовалась я у ведуна, который поморщился от выпада своего подчиненного.

– Вот что, Ринат. Шёл бы ты к остальным. Проследил, чтобы всё было в рамках правовых норм.

Опер понятливо хмыкнул и удалился. Я прожигала его спину неприязненным взглядом. Так и подмывало проклятьем припечатать. Но нельзя. Даже в шутку. А жаль.

Ведун отвел меня в комнату отдыха.

– Располагайтесь, Арина. И не переживайте, наш подозреваемый не пострадает. Физически, по крайней мере. Засим позвольте откланяться. Нехорошо заставлять клиента ждать.

– Захар Матвеевич… – робко начала я, но меня прервали.

– У него дети, Арина. Дети. Маленькие, беспомощные, напуганные. Хочется верить, что живые.

– А если он ни при чём? Если он убегал, потому что, скажем, кошелёк у кого-то подрезал или сумку выхватил?

– Для этого я здесь и работаю.

Я прождала чуть больше часа. Заварила чай, который получился хуже, чем у Семёнова, но меня это не особо расстроило. Похрустела печеньем, заела его конфетами, конфеты – бутербродом с докторской колбасой. Бутерброд – печеньем. Печенье – конфетами. И только на третьем круге поняла, что нужно прекратить этот всплеск неврастенического жора. Естественно, я переживала. Естественно, за детей. Если окажется, что Петрович не причастен к их исчезновению, мы снова вернемся к исходной точке. К полному тупику. А дети тем временем… Нет, лучше об этом не думать. Лучше скушать конфетку.

– Афанасьева, ты все наши припасы изничтожила? – поинтересовался возникший в дверях Семёнов. За его спиной маячил малоприятный опер.

– Нет, – честно ответила я. В вазе ещё оставались пара конфет и одна поломанная печенюшка.

– Поехали.

– Куда?

– Куда надо. Будем избавлять тебя от излишков человеколюбия.

Ехали мы с почетным эскортом. К машинам Управления присоединились полицейские фургоны и несколько карет «скорой помощи». Ехали красиво, с мигалками, игнорируя красные сигналы светофоров. Я впервые почувствовала себя значительной персоной. Внушительный кортеж остановился возле одной из многоэтажек-муравейников спального района.

Волна мужчин в чёрной форме хлынула в подъезд. Мы с Семёновым топали по лестнице позади всех. Я услышала, как где-то высоко, этажей через пять, грохнула, падая на пол, входная дверь. Добравшись до нужной квартиры и прошагав по лежащей в пыли и штукатурке металлической двери, мы с Семёновым с трудом протолкались сквозь забитый людьми узкий коридор.

Небольшая двухкомнатная квартира была заставлена двухъярусными кроватями, в каждой комнате по пять штук. На кроватях, укрытые одеялами по самые подбородки, уставив бледные лица в потолок, лежали дети пяти-шести лет. Лежали недвижимо, словно куклы, и никак не реагировали на наше шумное вторжение.

Это больше походило на склад игрушек или запасники музея восковых фигур. У меня чуть не остановилось сердце от боли. Настолько страшной оказалась правда.

Вокруг кроватей рассредоточились медики.

– Неужели они… – я не смогла произнести это слово.

– Нет, дети живы, – успокоил меня один из медиков. – Судя по дыханию и сердечному ритму, спят. Глубоким сном. Очень глубоким.

– Они зачарованы, – со знанием дела произнёс Захар Матвеевич. – Молодые люди, выносите детей. Только аккуратно. Размещайте в машинах и везите в ведомственную больницу. С их состоянием будем разбираться на месте.