Текст книги "Афанасьева, стой!"

– И что это было? – поинтересовалась после того, как парень отсмеялся. – Я думала, ты заставишь его пройти регистрацию и все процедуры, которые необходимы для ведения частной практики.

– Этого не потребуется. Наш магистр не ведун.

– А кто он тогда?

– Два варианта: либо обычный шарлатан, либо полный псих. В любом случае это, к счастью, не наше дело.

– И ты вот так сразу всё понял? У тебя есть какое-то особое чутьё?

– А тут не нужно никакого чутья. Достаточно здравого смысла. Как ты думаешь, чью фотографию я показал этому недомагу?

Я пожала плечами. Мало ли в практике Семёнова загадочных убийств, ритуальных в том числе. Лицо человека на снимке было мне незнакомо. Да и встречайся мы раньше, маловероятно, что я узнала бы несчастного, настолько сильно его изуродовали.

– Это моя фотка, – сообщил парень.

– Да ладно! Ужас какой! Кто тебя так? Как же ты после этого выжил? И как удалось восстановить внешность? Пластика?

Семёнов снова захохотал. Потом объяснил, когда успокоился:

– Фотка с прошлого Хэллоуина. Я в образе ожившего мертвеца. Зомби то бишь. А этот придурок наплёл с три короба про ритуальные убийства, адских гончих и родовые проклятья.

Семёнов довёз меня до дома и распрощался. Я с тоской во взоре проводила удаляющийся «лексус». Мне предстояло мучиться отдыхом ещё неделю.

К счастью, долго мучиться не пришлось. В среду пополудни завибрировал телефон.

– Афанасьева, угадай кто?

– Семёнов, что угадывать-то? Твой номер у меня в контактах.

– Ну вот, – расстроился парень, – не быть мне богатым.

– Ты вроде и так не бедствуешь. Ты по делу или как?

– Или как. Соскучился я. Сегодня тебя во сне видел. Эротическом. До сих пор в себя не приду.

– Сделай милость, избавь от подробностей! Что тебе от меня надо?

– Хм… Это зависит от того, что ты умеешь, – игривым тоном сообщил парень.

– Семёнов, прекращай немедленно! Или я трубку брошу!

– Да ладно тебе. Уже и пошутить нельзя. По делу я, по делу. Выбирайся, прокатимся в одно весёлое местечко.

Весёлое местечко оказалось ночным клубом. Не слишком известным по причине значительной удалённости от центра города, но и не поселковой дискотекой. Посетителей в клубе не было, что и понятно, учитывая время суток.

Нас встретила приветливая девушка, проводила за один из столиков. Семёнов предъявил удостоверение и попросил её задержаться. Она послушно опустилась на противоположный диванчик.

– Вы, наверное, догадываетесь, что именно мы хотим обсудить? – спросил парень.

Девушка кивнула:

– В понедельник к нам уже наведывались и ваши коллеги, и Росалкогольрегулирование. Последние внеплановую проверку проводят. Хорошо, что не прикрыли.

– Это потому что до летального исхода не дошло, – пояснил Семёнов. – Кроме того, токсикологическая экспертиза показала – отравление наркотическое, а не алкогольное. Так что тут, скорее, наш профиль.

– С наркотиками у нас строго, – авторитетно заявила девушка. – В зале постоянно присутствует охрана.

– Это ещё ни о чём не говорит. Мы можем пообщаться с теми, кто работал в ночь с субботы на воскресенье?

– К сожалению, сейчас из той смены никого нет. Приходите завтра к десяти вечера. Программа начинается в одиннадцать. Успеете пообщаться. Потом можете задержаться, если захотите. В четверг для девушек действует акция: один напиток в подарок. В программе – мужской стриптиз, – администратор с улыбкой посмотрела в мою сторону.

– Мы подумаем, – кивнул Семёнов. – Когда ещё представится возможность попасть на мужской стриптиз? Да, Арина?

Угу. Я бы не отказалась от стриптиза в исполнении Семёнова. Но ему о моих фантазиях знать не следует.

Любезная девушка распорядилась, чтобы нам принесли кофе за счёт заведения. Я неспешно потягивала американо, а напарник тем временем излагал подробности новой операции.

– В воскресенье утром несколько посетительниц этого замечательного места были госпитализированы с симптомами острого отравления. Поначалу подозревали самопальный алкоголь, тем более что все пострадавшие в голос утверждали, будто наркотиками не балуются. Но результаты токсикологических исследований красноречиво свидетельствуют об обратном. Заведение взяли на карандаш.

– Прекрасно. То есть ужасно, конечно. Но какое отношение к Управлению имеет оборот наркотиков? Или вас решили нагрузить дополнительной работой?

– Нет. Нам своей работы хватает. Просто в крови пострадавших обнаружили весьма своеобразный коктейль, в котором оказался нейротоксин, по составу совпадающий с ядом паука Latrodectus, он же чёрная вдова.

– Бррр! Жуть какая! Но всё равно не понимаю, при чём тут Управление.

Семёнов удручённо вздохнул:

– Видишь ли, у всех пострадавших обнаружены укусы на теле. Ну, укусы насекомых в смысле. Это явно не след от шприца. Так что внутривенное или внутримышечное введение наркотических средств не подтверждено. Можно предположить, что пострадавшие приняли какие-то таблетки, но я слабо представляю себе колёса с нейротоксинами. И вряд ли девочки закидывались наркотой около банки с чёрными вдовами.

– В какое интересное время мы живём! Даже пауки наркотой промышляют! А что, все пострадавшие женщины?

– Да. В возрасте от девятнадцати до двадцати восьми лет.

– Интересно, чем они спровоцировали атаку пауков? – недоумевала я.

– А бог его знает. Друг с другом незнакомы. Трое вообще в клубе впервые. Может, между ними какая-то особая астральная связь есть? Но это уже к Захару Матвеевичу. Наша с тобой задача – постараться разобраться в ситуации.

– Как думаешь, те пауки ещё здесь? – мне захотелось влезть на диван с ногами. Пауков я боялась до жути, тем более что эти ещё и ядовитые.

– Конечно, – наклонился ко мне и проникновенно произнёс Семёнов, – один вон по твоему плечу как раз ползёт.

Я издала истошный вопль, от которого у дежурившего за стойкой бармена выпало из рук и разбилось что-то стеклянное. Я же, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, пыталась скинуть с себя несуществующего паука. Семёнов хохотал, откинувшись на спинку дивана.

На мой крик прибежала встревоженная администратор.

– Что случилось? – обеспокоенно поинтересовалась девушка.

– Ничего страшного, извините, – ответил мерзкий Семёнов. – Моей коллеге показалось, что она увидела паука. Померещилось от переутомления. Вы не волнуйтесь, с ней такое часто случается. Я уже привык и не обращаю внимания.

Ну Семёнов! Ну жук!

– Вы меня напугали, – улыбнулась администратор. – Не бойтесь, у нас пауки не водятся. За время работы здесь ни одного ещё не видела. И дело не в качественной уборке. Видимо, им наша музыка не нравится. Хотя тараканы, например, не жалуются.

Девушка поняла, что сказала лишнее, и поспешила покинуть нас.

– Фу, у них тут ещё и тараканы, – брезгливо скривился напарник. – Идём отсюда, Арина, пока они нас не атаковали.

Просить дважды не потребовалось. Я сорвалась с места и под тихий смех Семёнова бросилась к выходу.

Уже сидя в машине, поинтересовалась:

– А как пауки могут вызывать наркотический приход?

– А я откуда знаю? Может, и не было пауков. Может, наш загадочный драгдилер придумал специальный состав, для усиления эффекта, так сказать. Но не рассчитал с ингредиентами.

– Как тогда в эту картину вписываются укусы на телах?

– Да это могут быть комариные, например.

Да уж. То ли были пауки, то ли не были. Загадка века. И при чём тут Управление? Мы же не санитарная служба, чтобы насекомыми заниматься. Но начальству видней.

К выходу в свет я подготовилась основательно. Час ушёл на создание причёски, состоящей из небрежных кудрей. Час – на вечерний мейкап. К приезду Семёнова я облачилась в парадно-выходное платье: короткое и в облипку – одна бы я в таком из дома не вышла, но сегодня меня сопровождал образец мужественности, так что покуситься на мою персону не должны – и нацепила сапоги на высоченной шпильке.

– Хм. – Семёнов окинул меня странным взглядом. Неопределяемым. – А ничего так. Я думал, будет намного хуже. Удивила, Афанасьева. Так прямо… Так…

– Как так?

– Ты только не обижайся, ладно?

– Говори уже! – гаркнула я, готовясь пойти в ванную и смыть с лица то, на что была убита уйма личного времени.

– Нууу, эротично так. Особенно сапоги. Остальное тоже, конечно. Только не бей! – Семёнов притворно пригнулся, закрывая голову руками.

Придурок! Кто ж бьёт за комплименты? Пусть и такие корявые. Он за кого меня принимает? За воинствующую суфражистку?

– Ну, спасибо, что ли, – пролепетала я, хлопая килограммовыми ресницами. – Очень приятно.

– Не за что. Идём. Карета ждёт, кони уже застоялись, да и кучер продрог.

– Бедолаги.

– Кто? – рассеяно спросил парень, не сводя с меня взгляда.

– Кучер. Который продрог. И кони, застоявшиеся.

– А! Ну идём. Ты идти-то сможешь?

– Обижаешь!

Я своенравно тряхнула кудрями и сделала шаг по направлению к Семёнову. Но тут же зацепилась каблуком за ковровое покрытие и едва не ушла носом в пол. Красиво так, рыбкой. Семёнов перехватил меня в полёте. Вздёрнул за подмышки.

– Что-то в этом роде я и предполагал. Может, наденешь что-нибудь менее травматичное?

– Ни! За! Что!

– Ладно. Понял, – вздохнул парень. – Побуду твоим костылём. На всякий случай далеко не отходи. Да ты и не сможешь, на таких каблучищах-то.

– Рано приехали, молодые люди, – поприветствовал нас накачанный сверх всякой меры дядька на входе. На его фоне даже Семёнов смотрелся довольно бледно.

– Ничего, мы не торопимся, – утешил его мой коллега, разворачивая удостоверение. – Мы по делу.

Мужчина понятливо кивнул.

– В ночь на прошлое воскресенье вы дежурили?

– Я, – не стал отпираться секьюрити.

– Этих девушек помните? – напарник предъявил смартфон, пролистнул несколько фотографий.

– Только двух. Постоянные клиентки. Других не помню, извините. У нас такая проходимость за ночь. Всё время новые лица мелькают.

– Понимаю. Про этих двух девушек можете что-нибудь сказать?

– А что про них говорить? Обычные студентки. Живут где-то неподалёку. У нас много студентов. Несколько общежитий поблизости. Ну, и другая публика тоже, конечно, бывает. Девочки приходят уже готовые. Навеселе в смысле. Резвятся до утра, потом по домам. Или в общагу. Подробностей не знаю. Мне это неинтересно.

– Не в вашем вкусе? – съязвил Семёнов.

– Мои вкусы – моё личное дело, – резко парировал мужчина. – Я женат вообще-то. И этими, кхм, цветами жизни мне как-то не по возрасту интересоваться. Моя старшая дочь практически ровесница им.

– Ясно. Извините. Может, припомните, вдруг какие-то молодые люди с ними были? Тоже из числа постоянных клиентов?

– Ну, есть тут пара хлюпиков. В кедах, с голыми лодыжками. Что за мода нынче? Девочки ещё понятно. Ножки гладкие, стройные. А мужики-то для чего волосатые ноги оголяют? Тьфу! Смотреть тошно.

– В ту ночь хлюпики тоже были?

– Были, только им ничего не обломилось, как всегда. Но они, похоже, не теряют надежды. Даже смешно. Под утро оккупировали выход и без разбора кидались на каждую женскую особь, в расчёте на то, что перед закрытием остаются дамы с дисконтом, а потому не особо привередливые. Но расчёт не оправдался. На них никто привычно не позарился.

– Бедолаги, – хмыкнул Семёнов.

– Чмошники, – внёс коррективы охранник.

Я решила вмешаться в диалог:

– Вы случайно не видели: может, они предлагали девушкам какие-нибудь таблетки или что-то в этом роде?

– Не было такого! – уверенно произнёс мужчина. – У нас не толкают. Может, конечно, кто с собой и пронесёт чего, мы же по карманам не шарим. Сумки досматриваем, но не больше. И следим, чтобы на территории дилеров не было. Если что и проносят, то только для личного пользования. В туалетных кабинках, знаете ли, камер нет.

– А кроме этих двоих к девушкам ещё кто-нибудь подходил?

– Да кто только ни подходил! Разве упомнишь всех страждущих до необременительного траха? Уж извините за цинизм. Издержки профессии. Просто за ночь такого насмотришься.

– Все человеческие бездны…

– Точно! Только эти девочки обычно отшивают поклонников, либо обмениваются с ними телефонами. Но уходят стабильно парой. Может, просто потанцевать любят, может, ищут своего единственного, – мужчина желчно усмехнулся. – Место, правда, для этого не особо подходящее.

– В каком состоянии они ушли из клуба?

– Да как большинство в это время. В бодром подшофе. Ничего не предвещало, так сказать.

Мы попрощались с секьюрити и прошли в зал, где в этот момент располагалась остальная охрана клуба. Мужчины разместились вдоль барной стойки. Потягивали чай-кофе, перебрасывались шутками. Ничего нового сверх того, что рассказал дядька на входе, охрана клуба нам не поведала. Большую часть пострадавших признали. Особой популярностью у охраны пользовалась статная пышногрудая блондинка. Я из-за плеча Семёнова ещё раз посмотрела на эту девицу. Действительно, красавица. Большие выразительные глаза, тонкий нос (интересно, это грамотное использование тона или удачная ринопластика?), пухлые губы (цепкий женский взгляд оценил качественную работу косметолога и прикинул примерную стоимость), большая грудь (а как же!).

Мне непонятно, почему все, ну ладно, не все, но большинство мужиков так повёрнуто на гигантских сиськах? Это что, последствия нехватки материнской любви? Стремление вернуться во младенчество? Вот только не надо сказок про то, что большая грудь свидетельствует о возможности прокормить пятнадцать детей. Не свидетельствует. Это всё нелепые, ничем не обоснованные домыслы поклонников внушительного бюста. И потом, это в бюстгальтере грудь четвёртого, скажем, размера выглядит вдохновляюще. А если его снять? Закон всемирного тяготения пока ещё не отменили, господа. Зря, что ли, сэра Исаака яблоком по голове били? Хотелось крикнуть: «Даёшь маленькие сиськи!», но, боюсь, меня бы не поняли. Или поняли неправильно.

В общем, блондинка была хороша. Факт. И выглядела дорого. Непонятно только, что забыла в этом довольно бюджетном месте. Но это и неважно. Девушка пользовалась спросом вполне заслуженно. Регулярно покидала заведение то с одним поклонником, то с другим. В ту ночь её провожал незнакомый мужчина. А в воскресенье ближе к обеду она пришла в себя в одной из московских больниц. О том, кто её туда доставил, девушка не помнила. Как не помнила и того, с кем покидала ночной клуб.

– Слушай, может, всех их этот неопознанный мужик разом уволок и накормил той ядовитой дрянью? Или накормил колёсами, а затем подсадил пауков? – предположила я, пока мы пили кофе на диванчиках в ожидании начала программы.

– С какой целью ему их уволакивать? – скептически изогнул бровь Семёнов.

– Ну как… Что значит, с какой целью? А с какой целью мужчина находит себе женщину в ночном клубе?

– А паховую грыжу он себе не заработал случайно после такого марафона? Может, тоже сейчас в какой-нибудь больнице валяется, оклематься не может? И потом, чтобы сразу шестерых – это ж кем надо быть? Нет, Афанасьева, твоя версия отпадает по причине абсолютной фантастичности.

– А что, так не бывает, да?

– А тебе бы хотелось? Ну, удачи в поисках. Только мой тебе совет: как только встретишь такого умельца, беги от него со всех ног и без оглядки. Иначе замучаешься кровавые мозоли лечить.

– Тьфу на тебя, Семёнов!

– Другие версии будут?

Помотала головой.

– Вот и мне ничего дельного на ум не приходит. Ладно, давай, что ли, осмотримся тут, когда начнётся веселье.

Веселье, как и предсказывала вчерашняя девушка-администратор, началось в одиннадцать. Основная масса посетителей подтянулась к двенадцати. В половине первого на возвышении показались рельефные красавцы – обещанный мужской стриптиз. Обещанный бесплатный напиток – бокал советского шампанского – я к тому времени уже выпила. Поэтому, повизгивая от предвкушения, сорвалась с диванчика и двинула туда, где кипела жизнь. На танцпол то есть.

Какая чудесная ночь! И почему я так редко выбираюсь в клубы? «Да потому, что у тебя друзей нет. Что неудивительно, с твоим-то характером». Ага. Ну, конечно. Добрый вечер, герр Фрейд. Вас-то мне только и не хватало для полного комплекта. Друзья у меня, допустим, есть. Катя, например. Человек, проверенный временем. Но её муж не отпускает на такие мероприятия, опасается, что и понятно. Она у нас девушка видная. Ещё вот Семёнов есть. Тоже друг вроде как.

Тем временем мой вроде как друг Семёнов, перекрикивая грохот музыки, пытался о чём-то болтать с очередной девицей, которая достигла нужной кондиции и, не стесняясь, тёрлась об него грудью. Затем попыталась закинуть руки ему на шею, параллельно покачивая бёдрами, обтянутыми кожаными штанами. Интересно, у неё в этом великолепии попа не потеет? Каково оно, с потной попой-то к мужчинам приставать?

Я отвернулась, ибо смотреть, как соблазняют Семёнова и как тот соблазняется, было не слишком приятно. Заботливый бармен перехватил мой отчаянный взгляд. Я ткнула в меню и протянула деньги. Бармен выставил передо мной шот. Собирался поджечь, но его опередил какой-то белобрысый отрок. Я хотела было поинтересоваться, знает ли мама, где он проводит сегодняшнюю ночь, как юноша заботливо протянул трубочку и кивнул на бокал. Ага, можно подумать, ты меня им угощал. Но решила не сопротивляться. Быстро втянула пылающую алкогольную смесь.

Легче мне от этого не стало. Бросила взгляд из-под тяжёлых от туши ресниц в сторону Семёнова. Недавняя девица в кожаных штанах куда-то делась, но её сменила другая охотница. Да что все к нему липнут-то? Других мужчин нет, что ли?

Повернулась к родному бармену. Меня ждал сюрприз. Передо мной на стойке стоял новый шот, полыхая, как моя ненависть к Семёнову. А вот не буду отказываться! Спасибо вам, милый юноша. Как же вас зовут-то, такого красивого, такого розовощёкого?

– Миша, – прокричало мне в ухо дитё, прочитав мои мысли.

Я тоже хотела представиться, но юношу, похоже, моё имя не особо интересовало. Он по-хозяйски хватанул мою руку и потащил на танцпол. Юноша был хорош. Пластичен, ритмичен, музыкален. Я даже засмотрелась, слегка покачиваясь на своих шпильках, выбрав такую амплитуду, чтобы выглядеть максимально томно и не рухнуть при этом. Немного потрясла кудрями для приличия. А что? Все трясут, я разве хуже? Нет, не хуже. Вон как отрок раздухарился. Демонстрирует, что ждёт меня в его кроватке, если вдруг мне разум откажет.

А что там у нас Семёнов поделывает? Кобелина драная! Об него уже две девки трутся. Разом причём! Так, срочно надо выпить. И чего-нибудь покрепче, чем Б-52. Пробилась к стойке.

– Девушка будет мохито. Безалкогольный, – безапелляционно заявил возникший рядом Семёнов, перекрывая вой динамиков. Потом наткнулся на мой злобный взгляд. Поправился: – Нет, обычный.

Заказал мне коктейль и исчез. Его две русалки утянули в пучину разврата. Зато вместо Семёнова нарисовался мой новый поклонник. Отсалютовала ему коктейлем, пленительно улыбнулась. Надеюсь, ему уже есть шестнадцать? Если нет, рискую заработать реальный срок. Какой замечательный коктейль! Какой правильный бармен! Это точно мохито? Как-то крепковато, на мой вкус. Да и ладно. Один раз живём.

Ммм… Хорошо…

Налейте мне ещё бокальчик,

Щас дама будет танцевать.

Какой-то симпатичный мальчик —

Хочу его к себе в кровать[6]6
  Группа «Ленинград».


[Закрыть].

Так, Афанасьева, стоп! Что с тобой? С двух-то Б-52 и одного мохито, в котором ром только для запаха.

– Ещё? – поинтересовался отрок, прижимаясь ко мне горячим телом после того, как я прикончила коктейль.

Why not? Кивнула. Отрок исчез, чтобы через минуту вернуться. Вырвал меня из нежных объятий какого-то другого милого мальчика. Ой, промашка вышла. Простите, юноша. Обозналась. Надеюсь, вы не очень расстроились? Прежний отрок всучил мне новый мохито. Тоже подозрительно крепкий.

Музыка била по ушам, разливалась по венам, заставляя сердце вибрировать ей в такт. Каблуки уже не казались обременительными, ресницы легко трепетали, во всём теле такая приятная гибкость образовалась. Не превратиться бы в непонятное нечто, как в том мультике, где падал прошлогодний снег.

Когда бокал опустел, отрок наклонился к моему уху:

– Пойдём?

Хотела спросить: «Куда?» Но вместо этого зачем-то кивнула. Было весело и хотелось приключений.

Нас перехватили на выходе. Тот дядька, которого мы с Семёновым опрашивали первым. Отрок почуял неладное и скрылся. Охранники проводили меня до лавочки для курильщиков. Я с трудом вытащила из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Не с первого раза смогла прикурить, но всё-таки смогла. Я выдыхала дым в холодный влажный воздух московской осени. Голова гудела, ноги отстукивали ритм, душа требовала праздника.

– Ох, ну ни фига себе! – воскликнул выросший передо мной Семёнов. – Афанасьева, когда ты умудрилась-то?

Напарник был не один. Рядом стоял бдительный дядька, лишивший меня праздника. Он что-то тихо объяснял парню. Тот хмурился и кивал.

– Ну понятно. Разберёмся, – пообещал нечто недоброе какому-то несчастному Семёнов. – Идти сможешь? – это уже мне.

А где твои русалки, Семёнов? На кого ты их покинул? И где мой половник… полковник… Тьфу, поклонник то есть. Куда вы его дели, сволочи? Верните немедленно! У меня к нему чувства!

– Так, Афанасьева, поднимайся.

Меня резко дёрнули вверх.

– Ой! Мои бёдра!

– Афанасьева! – возмутился Семёнов. – Не трогал я тебя за бёдра! Это всё твои несбыточные мечты и женские фантазии!

– Иди ты, – слабо махнула я рукой. – Не мречты это. Это всё ты. Не хапай мои брёбра… Больно же! Ай!

– Ах ты чёрт! Совсем про твои рёбра забыл! Ну извини. Ты это, давай, шевели ножками. Раз-два, раз-два. Вот так. Молодец. Что ж тебя так развезло-то, а?

– Нинаю… Хорошо-то как!

– Ага. Кому хорошо, а кому не очень.

– Лёш?

Тишина.

– Лёш? Ну Лёшаааа.

– Чего тебе, пропойца?

– Нее, я не порпойца. Это был нинястный случай. Я не хотела.

– Ну да. Я так и понял.

Идём дальше. То есть идёт Семёнов, а я, повиснув на нём, скребу носками эротичных сапог по асфальту. Парень пыхтит, но мужественно тащит меня на себе, стараясь лишний раз не касаться моих многострадальных рёбер. Видимо, только это мешает ему перекинуть меня через плечо и таким варварским, но чертовски возбуждающим своей первобытной дикостью, способом транспортировать до машины.

– Лёшааа.

Злое:

– Что ещё?

– Куда вы хорошего мальчика дели? Я не успела пропрощаться с ним. Так невежливо.

– Я этого хорошего мальчика хорошо запомнил. Завтра днём найду и по яй… по ушам нащёлкаю. Да так, что мало не покажется. Устрою ему ненастный случай.

– За чтоооо? – жалобно протянула я. Мальчика было очень жалко. Он же такой милый. Ми-ми-ми.

– За то, что тебе в коктейли непонятно что подливал. Бармена я тоже хорошо запомнил. Так что и ему перепадёт. Вот уррроды! А ты давай, шевели каблуками. Уже немного осталось.

Предупредительный Семёнов доставил меня прямиком до дивана. Стянул куртку и сапоги. Когда добрался до платья, получил по рукам.

– Ай! Больно! А от того малолетки ты стала бы отбиваться? А, Афанасьева?

– Нее. Он хороший. Он не стал бы моё платье трогать.

– Сказал бы я, что он стал бы с тобой делать, но, так и быть, воздержусь. Потерплю до завтра, когда проспишься. Как ты могла, Афанасьева? Я к тебе со всей душой, а ты? Ну вот на кого ты меня променяла? – парень тихо смеялся, комфортно размещая моё тело на диване и укрывая одеялом. – Спи, горемычная.

Сквозь сон мне показалось, конечно же, показалось, что моей щеки коснулись чьи-то тёплые губы.

Утро я благополучно проспала. Благо на работу идти не требовалось. Глаза разлепила в час дня. На журнальном столике обнаружились кружка с водой и упаковка аспирина. Ну надо же, какая забота! И правильно! Кто не углядел за Ариночкой? Кто позволил напоить её до бесчувственного состояния?

В восемь вечера я отошла от последствий ночной жизни. Вяло ковыряла остывающие пельмени, когда позвонил Семёнов.

– Заеду за тобой в половине двенадцатого. Раньше полуночи там всё равно делать нечего. И огромная просьба – марафет не наводи. И без каблучищ этих твоих жутких. Нечего всяких отморозков приманивать. Помни, ты на работе, – айтишник говорил злыми рублеными фразами.

И чего это мы такие нервные? Вчера, значит, каблуки были эротичными, а сегодня стали жуткими. Непоследовательно как-то, товарищ оперуполномоченный по нечисти и нежити.

– Угу, – буркнула я, но меня не услышали. Собеседник отключился.

К приходу Семёнова я собрала волосы в хвост, слегка мазнула тушью по ресницам, нацепила джинсы и футболку, обтягивающую, правда. Не надевать же ради спокойствия напарника одну из тех, растянутых, в которых я обычно сплю? Я, конечно, на работе, но женщиной от этого быть не перестала. И никаких каблуков, как и заказывали.

– Ну, и куда ты так вырядилась? – угрюмо поинтересовался напарник, окидывая меня придирчивым взглядом. – Хочешь повторения?

– Семёнов, заканчивай с паранойей. Вчера я стала жертвой обстоятельств. Это скорее исключение, чем правило. Раньше такого со мной не случалось. И в будущем не случится. И не вырядилась я вовсе. Вообще я в таком виде только в магазин за хлебом хожу, – поправочка: в ларёк за пивом и сигаретами, но ему об этом знать не стоит. – Так что не переживай, никто меня у тебя не отнимет.

Парень хмыкнул, но промолчал.

Только в автомобиле, когда он положил руки на руль, я заметила сбитые в кровь костяшки его пальцев.

Ахнула:

– Семёнов! Где ты умудрился руки разбить?

– Да это ерунда, Арина. Заехал после работы в зал, решил поупражняться с грушей. Слегка увлёкся.

По интонациям поняла – врёт! Наверняка же выбивал признательные показания из какой-нибудь несчастной нежити. Ох, не нравятся мне твои методы ведения допроса, дорогой коллега!

На пороге клуба нас встретил вчерашний секьюрити. Напарник крепко пожал ему руку. Интересно, когда они успели подружиться?

– Как вы себя чувствуете? – задал мне странный вопрос охранник.

– Спасибо, хорошо, – недоумевая, ответила я.

– Она ничего не помнит, что ли? – поинтересовался мужчина у Семёнова.

– Не знаю, не уточнял.

– Понятно. Говорят, у нас бармен уволился.

– Сочувствую, – буркнул парень.

Какой-то непонятный у них диалог. Какое Семёнову дело до здешнего бармена?

– С героем-любовником уже пообщался? – задал очередной странный вопрос охранник.

У Семёнова есть любовник? Что-то новенькое!

Ответа не последовало. Более того, мужчина принял такой отстранённый вид, словно и вопроса не было. Ага, можно подумать, я не видела, как Семёнов ему рожи корчит. Коллега, конечно, стоит ко мне спиной, но в стеклянной створке входной двери его пантомима отлично просматривается. Сплошные загадки.

Мы прошли внутрь. Музыка долбила так, что вибрировали стены и пол, народ разгулялся не на шутку. Сегодня пятница, люди пришли отрываться после перенесённых обид и унижений прошедшей рабочей недели. Посетителей в два раза больше, чем вчера, и это ещё не предел. Ночь только начинается. На танцполе такое мясо, что меня против воли потянуло в эпицентр. Захотелось влиться в толпу и отплясывать, позабыв обо всём. Но напарник предугадал мою задумку, цапнул за локоть и потащил к одному из свободных столиков, расположенных довольно удачно – оттуда весь зал отлично просматривался.

Мы пили кофе и минеральную воду. Танцевать меня не пускали. Более того, даже посещение туалета проходило под конвоем. Под дверью кабинки дежурил коллега. Вдруг украдут такое сокровище, ага. Впору почувствовать себя очень важной персоной и возгордиться, но подобный контроль ничего, кроме вполне закономерного раздражения, не вызывал.

В пять утра Семёнов повёз меня домой.

– Может, наш драгдилер теперь в другом клубе тусует? – предположила я. – Понял, что засветился, и решил сменить точку?

– Не исключено. Завтра сделаем финальный заход. Если ничего не изменится, придётся отложить поиски до появления новых жертв.

Воскресную ночь я встретила под оглушающую музыку. Тусоваться надоело. Да мне и не давали толком. Сидеть на диванчике и смотреть, как веселятся люди, было обидно. В какой-то момент я удрала от зазевавшегося Семёнова. На танцпол удрала, естественно. Ему не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться ко мне. Странно бы выглядело, если бы он принялся уволакивать сопротивляющуюся меня в сторону диванчиков. С него бы сталось, конечно, но вот окружающие вряд ли бы его поняли.

Вокруг нас как-то вдруг прибавилось женского полу. Девушки эротично извивались, стараясь обратить на себя взгляд моего коллеги. Прямо как одалиски в гареме турецкого султана. Кто лучше спляшет, тот господина и оседлает. Тьфу! Где там у нас барная стойка? Далеко мне уйти не дали, дёрнули за руку, вернули на прежнее место. А как же анестезия для моего разбитого сердца и израненной души?

Назло соперницам прильнула к парню всем телом, прокричала в ухо:

– Я пить хочу!

Он кивнул, намереваясь пойти со мной. Ну нет. Это в мои планы не входит.

– Я одна! – снова закричала я. – Я быстро.

Парень кивнул. Изобразил шутливый жест, означавший, что он следит за мной: поднёс два пальца к своим глазам, затем направил их в мою сторону. Я рассмеялась и кивнула. Сложила руки в молитвенном знаке, он же намасте, отвесила поклон и рванула к бару, пока Семёнов не передумал.

– Две текилы, – крикнула бармену.

Ага, и поскорее, пожалуйста, пока меня не застукали.

Текила зашла со скрипом, но всё-таки зашла. Фу, бяка какая! Не зря я её не люблю. Зато эффект не заставил себя ждать. Положив пожёванный лайм на салфетку, я отправилась на поиски напарника. По пути меня несколько раз пытались перехватить чьи-то руки, но я старательно уворачивалась, прокладывая путь среди хаотично двигающихся людей, как ледокол «Арктика» в полярных льдах.

Семёнов пропал. Я нашла то место, где его покинула. Нашла знакомых, слегка поникших девчат. Привстала на цыпочках. Безрезультатно. Парень как сквозь землю провалился. Да и что увидишь в такой толпе? Пожала плечами и продолжила танцевать. Не маленький, найдётся. Что с ним может случиться? Не изнасилуют же его, в конце концов. А если и произойдёт непоправимое, так и быть, окажу потом моральную поддержку.

Текила сделала своё нехитрое дело. Мне было весело, ночная жизнь больше не утомляла. Очень скоро рядом с нами – со мной и отвергнутыми Семёновым девушками – образовались молодые люди. Один был таким красавцем, что аж дух захватывало. Парень отлично сознавал, какое впечатление производит на слабую половину человечества, и бойко раздавал авансы. В танце дотрагивался то до одной девушки, то до другой. До меня очередь пока не дошла, но я не теряла надежды. Девушки кокетливо отводили взгляды, одна я беззастенчиво рассматривала его. Хотелось запомнить, впитать глазами эту невероятную, мужественную красоту. Кажется, я даже двигаться перестала. Стояла столбом и пялилась на него, чувствуя, как мучительно тянет низ живота. Ох ты ж блин! Неужели нарвалась на очередного инкуба? Так, Афанасьева, бочком-бочком отсюда да в безопасное место. А лучше на улицу. Проветрить мозги.