Текст книги "Настойка мухомора для босса"

– Костя, ты думаешь, я смогу? Нет… нет… у меня не получится. Присвоить себе судьбу чужого человека… Этого нельзя делать, да и… невозможно.

– Ты должна постараться. Пойми, Даночка, это последний шанс помочь Стасу и мы не должны его упустить.

Дана молча и решительно покачала головой.

– Хорошо, – он решил подступиться к ней с другой стороны. – Тогда давай вместе подумаем над этим делом. Назови любого человека, кому я еще могу довериться? Да и не всякий сможет просто так появиться в доме Ольховского и поселиться в нем даже на короткое время. Это не только вызовет подозрение, но и будет выглядеть нелепо. К тому же подобные действия могут спровоцировать физическое устранение Стаса, а, как ты понимаешь, в наши планы это не входит. Нам нужно его спасти. Совсем другое дело сестра. Ее, кроме нас со Стасом, никто не видел, а, значит, вместо нее мы спокойно можем заявить кого угодно. Между близкими родственниками должны быть какие-то отношения и встречи, так что в данном случае приезд сестры – самое обычное дело.

Дана это понимала. Она с самого начала знала, что появление Кости в ее жизни давно было предопределено. Наверное, еще подсознательно она всеми силами сопротивлялась и их знакомству и всему остальному, что ее еще ожидало впереди, но все было слишком неизбежно. Конечно, она не могла предвидеть весь ход событий, но то, что за ее жизнь теперь никто не даст и ломаного гроша, знала точно. Еще она знала, что только она и больше никто другой не сможет помочь Косте, потому, что так легла ее карта. И его – тоже.

Костя с напряжением ждал ответ. Дана просто прикоснулась к его руке, и он правильно понял ее, выдохнув, скопившееся напряжение.

Она старалась внимательно слушать все, о чем он рассказывал. Казалось, этому разговору не будет окнчания.

– Необходимо поверить в то, что ты – Ядвига, а все остальное будет складываться само собой. Я постараюсь быть рядом, насколько это будет возможно. Теперь, смотри сюда, – Костя достал из кармана маленький черный пистолет и протянул его Дане.

– Знаешь, что это?

– Скорее, догадываюсь, – ответила она, ощутив тяжесть холодного металла на ладони.

– Ты когда-нибудь стреляла?

– Конечно, в школе на уроке военного дела и в городском тире из «воздушки», но это было очень давно и не очень успешно.

Он усмехнулся.

– Тогда смотри и слушай внимательно. Здесь находятся патроны, это предохранитель, а ниже – спусковой механизм. Запомнила?

Дана послушно кивнула головой.

– Сейчас я объясню тебе, как стрелять из пистолета.

– Костя, а мне что, нужно будет стрелять? – осторожно спросила она.

– Думаю, что до этого не дойдет. Я предусмотрел все варианты. Достаточно будет, если он просто полежит в твоих вещах. Ты же понимаешь, что из пистолета не всегда стреляют. Им можно напугать, например, или пригрозить, в зависимости от обстоятельств. Ты что, фильмы не смотришь?

– Смотрю, – вздохнула она, – но одно дело фильм, и, совсем другое – самой тыкать пистолетом в лицо человеку.

– Дорогая моя, человеку «тыкать» в лицо не надо, а, если перед тобой будет враг, с ним церемониться опасно. Поняла?

– Теперь поняла.

– Ну, и хорошо. Пойдем немного постреляем. Мне будет спокойнее, если ты научишься с ним обращаться.

На поляну спускались сумерки. Они все еще сидели на сене, несколько раз обсудив все в мельчайших подробностях и в незначительных деталях. Обыграли различные ситуации, заучили даты, основные семейные события и определились с общими знакомыми. Казалось, Костя предусмотрел все.

– Ну, что же, пора ехать. Я принесу вещи из дома, – он поднялся и протянул ей руку. – Скоро совсем стемнеет.

Дана осталась одна. Она обвела взглядом полянку, домик, мечтательно улыбнулась и вздохнула. Костя подошел сзади и, легонько взяв ее за плечи, прижал к себе.

– Я прекрасно отдохнула на этом необитаемом острове. За такое короткое время прошла целая жизнь. Я была королевой, самозабвенно любила короля, попробовала вкуснейшую уху, научилась стрелять и просто была счастлива. Костя, – она повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза, – я хотела тебя спросить… Хотя, конечно, ты можешь не отвечать. Только прошу тебя ничего не придумывать.

– Наверное, я понимаю, о чем ты, – голос его прозвучал глухо, слегка отдавая хрипотцой.

Она долго держала паузу, не решаясь задать свой трудный вопрос, но Костя и не собирался торопить ее, ему тоже было о чем подумать.

– Скажи, – спросила шепотом, – все, что произошло между нами… что-то значит, или это было необходимо для того, чтобы я согласилась помочь Стасу?

Ее глаза смотрели в упор и требовали конкретного ответа, но Костя молчал.

– Понятно, – улыбнулась она. – Я так и подумала. И постараюсь все сделать, как нужно. Я очень постараюсь. Поехали.

Домой они ехали в полной тишине. Костя был серьезен и несколько подавлен. Дана же, похоже, совсем не думала о завтрашнем дне. Она жила еще сегодня и с грустью посматривала на венок, который захватила с собой. Он был немым свидетелем ее счастливой сказки в необитаемом королевстве.

Машина остановилась у подъезда. Он протянул ей пистолет и небольшую пластиковую карточку.

– Ты умеешь ею пользоваться?

– Куда нам? Мы свои деньги носим в кошельках, и, заметь, очень маленьких, – Дана не скрывала иронию, при этом она состроила соответствующую гримасу.

– Как быстро ты меняешься. Я никак не могу понять, какая же ты на самом деле? – в словах Кости слышалась горечь.

– А тебе, дорогой, это совсем ни к чему. Не бойся, резать я твою карточку на кусочки не буду. В любом приличном магазине дамской одежды находятся банкоматы. Ты же дал мне ее для создания образа Ядвиги, а не за что-то другое? Правда? Хотя эти два дня прошли замечательно, и они стоят целой жизни.

– Дана! – взорвался Костя. – Даже на мое ангельское терпение…

– Успокойся, я уже ухожу. Обещаю, все будет в порядке. И карточку я тебе верну. Поверь, я не вынашиваю тайного желания опустошить ее полностью. С завтрашнего дня постараюсь стать настоящей Ядвигой и тебе не будет за меня стыдно. Кстати, какого достатка эта женщина? На что мне рассчитывать?

Костя задумался.

– Скорее, среднего, – ответил он не совсем уверенно. Этот вопрос застал его врасплох. – Да, чуть не забыл, кодовым словом служит твое полное имя.

– Вот и хорошо. Теперь я знаю все, что мне нужно. Привет Виолетте, – очаровательно улыбнулась она. – Надеюсь, девушка не очень скучала в одиночестве, пока ты развлекал меня в лесу с пользой для «деликатного дела»? Ну, что же, дорогой, дело – превыше всего. До завтра.

Он уехал гораздо раньше, чем она вошла в подъезд.

Дана была благодарна Косте за то, что он честно промолчал, а не стал нести всякую чепуху о внезапно вспыхнувших чувствах, незабываемых впечатлениях и еще о чем-то в этом роде, что обычно говорят мужики после пикантного уик-энда, прошедшего вдали от дома и семьи. Все правильно. Они просто хорошо отдохнули и не более того. Непонятно, почему она взбеленилась? Он обеспеченный, свободный мужчина и уж точно привык проводить время с женщинами, получая удовольствие от самого процесса общения. Стоит ли на него за это обижаться? Зато она, как последняя дурочка, купилась на вкусную уху, сказочную опушку с избушкой, и на самом деле возомнила себя его королевой. Какая романтика! Боже мой!

Однажды в поезде, чтобы скоротать дорогу, она прочитала небольшой роман. Его герой – не очень молодой, но очень привлекательный мужчина в совершенстве владел искусством соблазна. Для этого он выбирал самых недоступных и несговорчивых женщин, превратив жизнь в некий спортивный азарт. Поначалу, не жалея времени и средств, он красиво ухаживал за избранницей, медленно вел ее к постели… Использовал настолько, насколько у него хватало интереса и желания, а потом, без особого сожаления, оставлял, теряя к возлюбленной всяческий интерес. История эта закончилась плачевно. Когда-то все хорошее на чем-то обрывается. Так произошло и с героем-любовником. Его убили самым жестоким способом.

Повесив, слегка увядший венок на стену, грустно улыбнулась. Ну, нет. На такое она не способна. Пускай себе живет. Все же, она была счастливой королевой. Вот только как теперь забыть ласки короля? Тяжело вздохнула и принялась разбирать рюкзак.

Снова пошел дождь. Только теперь они плакали вместе – дождь за окном, а она на своей кухне под уютным абажуром. Вокруг было тихо и одиноко. Все еще всхлипывая, она вытерла слезы и посмотрела на часы. Нужно позвонить детям.

Она сняла телефонную трубку и, прижав ее к груди, бессильно опустилась на диван. Она словно сейчас очнулась от сна, и к ужасу, сообразила, что за эти два дня ни разу не вспомнила о Вадиме. Как же так? А обещание подумать, принять решение, сделать выбор? Она оставила его, чтобы разобраться в себе. Разобралась! Господи, что с ней происходит? Совсем голову потеряла. Она положила трубку на место и задумалась.

Телефонный звонок, будто откликнувшись на ее сомнения, прозвучал столь неожиданно, что напугал ее. Дана дрожащей рукой сняла трубку.

– Добрый вечер, родная. Я соскучился. А ты еще не забыла мой голос?

– Вадим! – искренне обрадовалась она. – Что за глупости ты говоришь? Как там девочки? Чем занимаются? Что у вас новенького? Как здоровье Жанны Георгиевны? – вопросы сыпались один за другим. И неизвестно, сколько бы их еще прозвучало, если бы Вадим не прервал ее.

– Подожди, успокойся и дыши размеренно. Судя по голосу, у тебя снова что-то случилось? Давай, выкладывай, что на сей раз стряслось? – забеспокоился он.

– Ты прав. Все, как всегда. Стоит тебе оставить меня на время, как сразу же… даже не знаю, как и сказать. Вадим, в общем, я хочу попросить тебя… Все так непросто, что я не могу и сформулировать. Это оттого, что ситуация странная и просьба моя нелепая…

– Дана, что случилось? – перебил он. – Ты можешь говорить более вразумительно? Не пугай меня.

– Ты не волнуйся, пока ничего не случилось.

– Что значит «пока»? Я сейчас приеду. Кстати, где ты была эти дни? Я несколько раз приезжал и постоянно звонил? Дорогая, мне это совсем не нравится, – добавил он строго.

– Ты скучал и беспокоился? – ее мучила совесть перед этим добрым и хорошим человеком.

– Я скучал, но ты так и не сказала, где была? Насколько я помню, мы договаривались, что проведем несколько дней друг без друга, чтобы разобраться в себе и сделать правильные выводы. Я прав?

– Все верно. Я и разбиралась в себе, – горько усмехнулась она. – Но, послушай, Вадим, речь сейчас идет о другом. Понимаешь, я должна сознаться тебе, что успела впутаться в серьезную историю и теперь мне нужно достойно из нее выйти и, главное, живой.

– Я сейчас приеду.

– Нет, уже поздно в прямом и переносном смысле этого слова. Мне нужно хорошенько отдохнуть. Завтра слишком тяжелый день и не потому, что понедельник. Просто завтра у меня начинается совсем другая жизнь под новым именем и в новом качестве.

– Ты с ума сошла? Постой, ты, случайно, не запила горькую от всех своих событий и поисков?

– Да нет же, – разозлилась Дана. – Ты можешь выслушать, не перебивая? Более толково я смогу объяснить лишь тогда, когда все закончится. А пока от тебя требуется одно – не узнавай меня ни при каких обстоятельствах, где бы мы с тобой за эти дни ни встретились. И ничему не удивляйся – ни моей внешности, ни окружению. Ты меня не знаешь, в какой бы ситуации мы не оказались. Это всего на несколько дней, Вадим, прошу тебя. Хорошо? Кстати, и девочкам объясни так же.

– Дана, с тобой все в порядке? Ты не заболела? – спросил он, после значительной паузы. – Мне кажется, ты все же переутомилась, и, даже в большей степени, чем я предполагал. Завтра обязательно приезжай домой и мы все спокойно обсудим. А, хочешь, я заберу тебя сейчас?

– Вадим, ты так ничего и не понял.

– Интересно, что я должен был понять? Бред какой-то.

– Ты, как всегда, прав, но, что сделано, то сделано и обратной дороги нет. Теперь только вперед, чтобы все быстрее закончилось. Не хочу думать о плохом. Пожалуйста, выполни мою просьбу. Я тебе потом все-все объясню, но сейчас – не могу, пойми же ты, наконец.

– Ну, допустим, я все понял, хотя, на самом деле, я так ничего и не понял. Это даже не бред, а… я и слов не нахожу. Какая ты все же легкомысленная. Почему тебе всегда больше всех надо? – он тяжело вздохнул.

Дана промолчала. Ей нечего было ответить.

– Скажи, хотя бы, когда это безумие закончится? – Вадим все еще надеялся на какой-то разумный ответ или объяснение.

– Сама не знаю, но, думаю, что скоро. Каких-нибудь несколько дней. Потерпи, пожалуйста. Я все понимаю, но от меня ровным счетом ничего не зависит. Уже за полночь. Я дико устала. Сейчас от меня толку мало. Целуй девочек. Да еще, чуть не забыла. Не звони мне больше сюда, я временно переезжаю. Когда все закончится, я сама к вам приеду. Прости, – Дана положила трубку и вздохнула с некоторым облегчением.

Что сказать? Вадим прав. Она не просто легкомысленная, но еще и ужасно глупая и безответственная тоже.

Она всхлипнула, и, поругав себя еще немного, пошла на кухню. Плакать она передумала. Слезами горю не поможешь, ума не добавишь, а утреннюю головную боль и мешки под глазами заработаешь. С этим трудно не согласиться. Нужно поскорее уснуть, а утром на свежую голову хорошенько обо всем поразмыслить.

Удобно устроившись в постели, она выключила ночник. Хотелось остаться в полной темноте, чтобы ничего не отвлекало и не мешало отдыху. Завтра трудный день. Только завтра? Похоже, что именно с завтрашнего дня начинаются не просто трудные, но и опасные дни. Мысли о дочерях заставили сердце сжаться от боли и предчувствия чего-то плохого. Нужно думать о том, что они расстались всего на несколько дней. К тому же рядом с ней будет Костя, а все, что связано с ним, не может быть плохим. Да, Костя…

Лирические размышления прервал телефонный звонок. Он так резко ворвался в ночную тишину, что Дана от неожиданности подскочила на кровати. Однако хорошо начинается ночь, которую она должна провести в спокойном сне, чтобы утром быть не только свежей и бодрой, но еще и правдоподобно играть роль сестры Станислава.

Телефон не умолкал.

Боже! Продолжение разговора с Вадимом ей не выдержать, легче полностью проигнорировать этот поздний звонок, и она снова натянула на себя одеяло. Телефон, замолчавший на несколько минут, настойчиво зазвонил снова. Значит, это не Вадим. Тот не будет трезвонить всю ночь. Она сняла трубку и посмотрела на часы – четверть второго. Самое время с кем-то поболтать на сон грядущий.

– Я уже сплю и считаю отвратительным тоном звонить по ночам, – строго сказала в трубку, даже не догадываясь, с кем говорит.

– Спасибо за лекцию по правилам поведения, но я пытаюсь дозвониться уже больше часа, и все время занято. Скажи, пожалуйста, сколько можно разговаривать со своим бройлером? – знакомый голос звучал раздраженно.

– Костя, ты звонишь среди ночи, чтобы нахамить мне? – она готова была в ответ наговорить ему ровно столько, что мало не покажется. – Мало того, что…

Но в этом момент услышала:

– Ты заметила, снова идет дождь? Совсем, как в лесу, только тебя нет рядом, – он вздохнул так близко, что у нее заныло под ложечкой. – Мне грустно, я хочу к тебе, и лишь приезд Ядвиги, не позволяет мне сейчас позвонить в твою дверь.

Дана молчала. Ей так хотелось спросить, где же Виолетта и почему она не убаюкает, страдающего бессонницей возлюбленного? Для этого есть много способов. Например, спеть ему колыбельную или придумать, что-нибудь поинтереснее, но язык ее не слушался, и она просто смотрела на дождь за окном и вспоминала глаза, улыбку и губы, вкус которых она ощущала до сих пор.

– Дана, ты слышишь меня? Что ты молчишь?

– Я не молчу. Я слушаю тебя и дождь одновременно.

– Ты еще не ложилась?

– Нет.

– Чем ты занималась весь вечер? Ты одна?

Она снова промолчала.

– Не хочешь говорить?

– Нет, отчего же, скажу. Я вспоминала свой остров и его короля. Наверное, это плохо, но утренний туман не смог унести из моей памяти его образ и теперь он постоянно со мной, так что, как видишь, теперь я не одна.

– Пойми, там в лесу… я еще не готов сказать тебе то, что должен был бы сказать. Но, я хочу, чтобы ты знала, что я уже не могу представить свою жизнь, в которой не будет тебя и… дождя. Не торопи меня, – и добавил совсем тихо: – Пожалуйста.

– Спокойной ночи, Костя. Нам обоим нужно отдохнуть. Хотя…больше всего мне сейчас хотелось бы уснуть на твоей груди. Мне грустно от того, что меня до сих пор преследует запах твоего тела, и я все еще нахожусь во власти твоих поцелуев, которых мне просто катастрофически не хватает, – чтобы не расплакаться Дана положила трубку.

Ночь проскочила незаметно, словно ее и не было вовсе. Сон был беспокойный. Она все время просыпалась и тревожно посматривала на часы, подсчитывая время, которое неумолимо приближало к пугающим событиям. Лишь под утро, выбившись из сил, крепко уснула.

Когда открыла глаза, с ужасом отметила, что времени осталось совсем чуть-чуть.

Наспех позавтракав, она прихватила вместительную спортивную сумку и отправилась в вояж по магазинам.

Полдня бесконечных примерок и покупок так измотали, что в парикмахерскую Дана вошла уже с полным безразличием к своей внешности. Как ни странно, она все успела и теперь, блаженно откинувшись на спинку кресла, наблюдала за проворными руками дамского мастера. В сумке приятной мелодией отозвался телефон. Это звонил Костя.

– У тебя все в порядке? – озабочено спросил он.

– Прелюдия полностью готова. Чемодан Ядвиги уложен, а я в парикмахерской. Что-то не так?

Голос Кости показался немного странным. Неужели он так за нее волнуется?

– Все нормально. Самолет из Москвы опаздывает на полтора часа, так что у тебя появилось дополнительное время. Ты не забыла номер рейса?

– Костя, что-то произошло непредвиденное? – спросила вместо ответа. – У тебя странный голос.

– Я просто не выспался, – ответил сухо, но она поняла, что воспоминания о рыбалке были не единственной причиной его бессонницы. Значит, все же что-то произошло.

– Костя, кажется, мы забыли о том, что меня знает Виолетта… Ей будет особенно приятно напомнить мне о нашей встрече в ресторане, – она вспомнила глаза девушки, когда та смотрела на их с Костей танец.

– Это исключено. В нашем деле главное, что тебя не знает Алиса, а Виолетту я заблаговременно отправил из города, так что об этом не беспокойся.

– А о чем нужно беспокоиться?

– Появилось маленькое осложнение. Хотя в любом деле никто не застрахован от непредвиденных обстоятельств, способных добавить головной боли. Короче, приехал Янис Петерсон. Я узнал об этом лишь ночью, уже после разговора с тобой. Странный и слишком непредвиденный визит. Он был на прошлой неделе, уладил все вопросы и уехал домой. А вчера поздно вечером заявился снова. Признаться, это не дает мне покоя.

– Кто этот Петерсон? – спросила, вдруг кожей почувствовав, как от одного лишь имени исходит опасность. Видно, не зря Костя так переживает.

– У Стаса в Калининграде есть дочерняя фирма и Янис ею управляет. Не люблю я этого типа. Зато Алиса при его появлении просто расцвела. Тебе нужно быть с ним осторожнее. Я не могу знать, когда произойдет ваша встреча, но что она состоится, не сомневаюсь нисколько. Янис дьявольски умен, хорошо умеет располагать к себе людей и схватывает все на лету. Будь предельно собрана и внимательна. Обещаешь?

– Для тебя все, что угодно, – игриво засмеялась она и уже серьезно добавила. – Костя, не беспокойся. Я тебя не подведу.

– Ну, добро, если будут какие-то изменения, я позвоню. Целую.

Дана спрятала телефон в сумочку и задумалась. По голосу Кости она поняла, что на самом деле, все значительно серьезнее, чем он говорил. Что же за фигура, этот Петерсон? И чем он может быть так опасен для сестры Стаса, тем более, живущей за границей? Если бы сейчас ей пришлось принимать решение, она все равно не отказала бы Косте в помощи, но лишь в эту минуту Дана в полной мере ощутила серьезность всего, во, что она ввязалась. Не зря Нонна так беспокоилась и просила держаться подальше от Стаса, а, главное, от Кости и, всего, что с ним связано. Ох, чует ее сердце… но дороги назад уже нет и мосты сожжены по-серьезному.

Самолет приземлился с опозданием на 1 час и 40 минут. Народу в аэропорту собралось много. Почти одновременно закончились два рейса, поэтому выдача багажа задерживалась.

Костя предложил дожидаться Ядвигу на улице, чтобы не толкаться лишний раз в толпе. Да и разминуться с гостьей было легко. Они не видели много лет и могли просто не узнать друг друга. Никто не возражал.

Стас совершенно безучастно стоял у машины, сунув руки в карманы и, как в детстве, раскачивался на носках. Похоже, он не испытывал большого восторга от предстоящей встречи с сестрой, но, поскольку она уже приехала, вынужден был с этим смириться. Он терпеливо ждал, изредка посматривая на дверь красивого современного здания. Рядом томилась в ожидании молодая и очень красивая женщина с хрупкой точеной фигуркой, напоминающей фарфоровую статуэтку. Волосы ее, коротко стриженые и выкрашенные в цвет индиго, прекрасно гармонировали с цветом больших глаз, похожих на две огромные маслины. Вот только взгляд этих необыкновенных глаз был тяжелым и отталкивающим. О таких людях мама всегда говорила: «Сразу видно, что нехороший человек и оттого несчастный. Прости его, Господи», и трижды крестилась, горестно вздыхая. Дана всегда крестилась вместе с ней, и вздыхала за компанию так же участливо.

Костя сидел в машине с открытой дверцей и курил. Вообще, курил он очень редко, в исключительно-особенных случаях и об этом знали немногие. Сегодня случай был самый подходящий. Вдруг он поспешно встал и, сильно хлопнув дверцей, устремился навстречу женщине с большой дорожной сумкой, появившейся на высоком крыльце. Она поставила сумку рядом и, приложив руку ко лбу козырьком, кого-то высматривала среди встречающих, беспомощно оглядываясь по сторонам.

Похоже, женщина не теряла надежды на то, что ее еще встретят. Неподалеку стоящие таксисты, сразу распознали в ней потенциальную пассажирку и наперебой стали предлагать свои услуги. В ответ, она только улыбалась и отрицательно качала головой. Волнистые волосы отливали медью, играя на солнце, и были подстрижены «лесенкой», совсем коротко у плеча, удлиняясь по спине до лопаток, а длинная челка опускалась до самых бровей. Одета она была в дорожный костюм темно-горчичного цвета, состоящий из свободных брюк и полуприталенного удлиненного жакета с большими карманами. Из-под него выглядывал черный топ с глубоким вырезом на груди. Скромные черные туфельки на невысоком каблуке и маленькая черная сумочка, надетая через плечо, дополняли ее элегантный вид.

Женщина заметила Костю. Он быстро шел ей навстречу, увлекая за собой Стаса. Тот едва поспевал за ним.

– O, mein Gott! Meine lieben Freunden![6]6
  О, господи! Мои любимые друзья!


[Закрыть] Дорогие мои, здравствуйте. Guten tag. Freute mich Sie zu sehen,[7]7
  Здравствуйте. Рада вас видеть.


[Закрыть] – через мгновение она уже целовала и обнимала Стаса, который, неожиданно, совершенно искренне обрадовался своей повзрослевшей сестре и со слезами на глазах трогательно прижимал ее к груди.

– Стас, – сказала она, несколько отстранившись и с интересом рассматривая его, – ты стал настоящим мужчиной и все такой же красивый. А эта седина? Боже мой, она выгодно подчеркивает твою зрелость. И кто же у нас эта очаровательная молодая особа? – она перевела многозначительный взгляд на, понуро стоящую рядом, Алису.

– Ах, да, извини, – только сейчас спохватился он, – это моя Алиса.

– «Моя Алиса». Этим сказано все и вопросов больше нет, – улыбнулась приветливо и протянула ей руку. – А я – Ядвига, пожалуй, единственная родственница этого видного господина. Будем дружить? – подмигнула она, чем окончательно обескуражила и так, растерянную и, скорее, напуганную Алису.

Та вяло пожала ее руку своей маленькой, почти детской, ладошкой и с вызовом ответила:

– Отчего же не дружить? Нам делить нечего.

Дана пропустила мимо ушей ее приветствие, не выражающее особенной радости при появлении шумной польской пани и повернулась к Косте. Тот с интересом наблюдал за их встречей со стороны и улыбался.

– Здравствуй, Костик. Надеюсь, ты меня сразу узнал? Прошло столько лет и мы, увы, уже не дети… – она картинно покачала головой и обняла его, поцеловав в обе щеки. Радостная улыбка не сходила с ее лица.

Костя не удержался и крепко прижал ее к себе. Алиса внимательно следила за ними и сразу отметила его излишний темпераментрней. Дана усмехнулась.

– Ах ты, шалунишка, – потрепала она его по щеке и погрозила пальцем. – Все такой же, нисколько не изменился.

Костя громко рассмеялся. Ее находчивость была просто поразительна. Подхватив большую сумку, он заметил на ее ручке бирку багажного отделения. Дана мило улыбнулась в ответ на его вопросительный взгляд и, кокетливо подмигнув, продолжала мило щебетать со Стасом. Тот уже вел ее к своей машине.

Большая усадьба Ольховского находилась за городом. Костя вел машину, успевая рассказывать и показывать гостье местные достопримечательности, встречающиеся по пути памятники старины и просто красивые места. Дана внимательно слушала и изредка задавала вопросы. Стас с Алисой не вмешивались. Они сидели в обнимку на заднем сидении.

– Спасибо за экскурсию. Оказывается, ты хорошо знаешь свой город и его историю. Честное слово, мне было интересно, – она слегка коснулась его руки и неожиданно спросила: – А не кажется ли вам, господа, что за нами от самого аэропорта едет машина?

– Ты наблюдательна, Ядвига. Не волнуйся. Это наша машина. Пора уже осознать, что детство закончилось. Твой брат теперь важный человек и ему положено иметь охрану не только для престижа, – спокойно объяснил Костя.

– Скажите, пожалуйста, ну кто бы мог подумать? – Дана оглянулась, посмотрела на Стаса долгим взглядом и снова подмигнула Алисе. Отчего та беспокойно заерзала на месте.

Машина нырнула куда-то в сторону, в гущу высоких кустов. Хорошо асфальтированная дорога вела к высоким воротам, которые при их приближении мгновенно распахнулись.

Костя, не сбавляя скорости, проехал мимо крепкого парня в сине-сером «камуфляже», приветствовавшем их высоко поднятой рукой. Дана успела рассмотреть возле небольшого домика еще двоих таких же крепких парней из охраны. От ее внимания не ускользнули и видеокамеры на воротах для телевизионного наблюдения. Точно такие же она недавно видела в каком-то фильме, но в тот момент и подумать не могла, что события в ее жизни станут покруче, чем в обычном телевизионном боевике.

– Костя, скажи, а дорога, ведущая к дому, и, почти зеркальный асфальт, который я не наблюдала в городе, тоже является частной собственностью? – спросила задумчиво.

– Фактически да, потому что по ней никто больше не ездит, кроме тех, кто посещает господина Ольховского по его личному приглашению. Все частное владение огорожено забором и сейчас мы уже находимся на его территории.

– Кто бы мог подумать, что наша советская страна, которую я покинула еще девочкой, когда-нибудь дойдет до такого? – покачала она головой.

По лесу машина двигалась медленнее. Они выехали на большую поляну и остановились перед строением, олицетворяющим собой что-то сказочное в сознании обыкновенной учительницы. Это был настоящий, хоть и мини-дворец, утопающий в зелени и, совершенно диковинных цветах. Немного поодаль большой бассейн сверкал чистой прозрачной водой. Высокая мраморная лестница вела к входу, именно к входу, а не к двери, по бокам которого находились две белоснежные колоны. «Охранял» дворец такой же белоснежный мраморный лев, устремив свой невидящий взгляд куда-то вдаль.

Гостья с первых минут оказалась в ошеломляющем оцепенении. Перед ней открылся сказочный рай, благоухающий экзотическими цветами и, удивляющий различными хвойными деревьями причудливой формы.

– Ого! Наверное, здесь живет сам падишах в окружении прекрасных наложниц. Неужели так бывает? – она повернулась к Станиславу. – Никогда не видела ничего подобного. Для меня ремонт в туалете – целое событие, а здесь… среди леса… – она с восторгом развела руками. – Фантастика, это просто фантастика! Кажется, так последнее время говорят у вас по телевизору?

Ольховский в ответ просто пожал плечами. Мол, дело-то житейское, и все в этой жизни наживное. Он, по-свойски, взял ее под руку и повел в дом по мраморной лестнице. Алиса нехотя поднималась по ступенькам за ними и Дана спиной чувствовала ее тяжелый взгляд.

Внутренне убранство дворца (домом его назвать все же не поворачивался язык) потрясло роскошью и изысканностью обстановки.

Пилястры, бордюры, лепнина и позолота на стенах и потолках – все было выполнено по правилам наивысшего мастерства. Ковры ручной работы украшали большой холл и каминный зал, отражаясь во множестве зеркал. Коллекция картин и холодного оружия была, пожалуй, на несколько порядков выше, чем в некоторых музеях страны. На третьем этаже бильярдная занимала по площади больше места, чем вся квартира Даны, умноженная на четыре в квадратных метрах. Зимний сад отделялся от бильярдной стеклянной стеной и имел такую же стеклянную крышу, что было слишком впечатляющим.

В левом крыле второго этажа располагалось несколько спален, а в правом – находился кабинет хозяина и большая библиотека, которую Дана должным образом оценила, буквально с первого взгляда.

Каминный зал первого этажа выполнял роль гостиной и имел выход в большую столовую, украшенную комнатными цветами не менее экзотическими, чем те, что росли на улице. Цветы находились в больших горшках красивой ручной росписи и прекрасно вписывались в замысловатый и сложный интерьер. Рабочая кухня и прочие хозяйственные помещения скрывались, скорее всего, за красивой дверью под лестницей и имели свой отдельный «черный вход».

Мебель в доме не имела аналогов даже в рекламных проспектах, которые когда-либо приходилось видеть. Сомнений не вызывало то, что она была выполнена по индивидуальному заказу где-нибудь в Италии.

Стас с удовольствием сопровождал гостью, останавливаясь у картин и оружия, долго и увлеченно рассказывал, где и как ему удалось добыть эти волнующие его предметы. Он несколько оживился, в глазах появился блеск. Было видно, что ему нравится беседовать с человеком, полностью разделяющим его взгляды и отношение к богатым коллекциям, искренне интересующимся его увлечениями. Дане на самом деле все было интересно. Она ни разу не спросила его о стоимости шедевров, потому что для хозяина они были одушевленными предметами и не имели цены, вернее, цены для него не имели значения. И, лишь мрачная и молчаливая Алиса, не отстающая от них ни на шаг, мешала ей расслабиться и получать удовольствие от соприкосновения с прекрасным и вечным, к сожалению, спрятанном за этими стенами и принадлежащим только одному человеку.