Текст книги "Настойка мухомора для босса"

– Кстати, вам не кажется, что наш разговор на чужом языке не очень интересен присутствующим? – тихо спросила она Яниса.

– Это их проблемы, – нисколько не смутившись, ответил он.

– Послушай, Петерсон, может, хватит? Не нарывайся, – Костя подошел к ним вплотную. Глаза его гневно сверкали. – Что ты к ней приклеился? Все тебе надо. Ты нас утомил своей жизнерадостностью. Ядвига сегодня с дороги и, как ты понимаешь, устала. Оставь ее.

– Смотри-ка, по-настоящему ревнует, – продолжал улыбаться тот. – Вот таким я тебя еще не знал. Ого!

– Узнаешь. Все еще впереди, – процедил сквозь зубы Костя и, взяв ее за руку, повел в комнату. – Вот достал.

Алиса курила у камина, стряхивая пепел с сигареты в длинном мундштуке, и открыто любовалась своими пальцами с безукоризненным маникюром. Стас сидел безучастный, прихлебывая из высокого стакана напиток желтоватого цвета.

Дана налила себе воды и села на подлокотник его кресла. Он дернул головой и посмотрел на нее долгим мутным взглядом.

– Сестричка, как хорошо, что ты приехала. Теперь нас двое на эту семейную хрень. Раз ты рядом, значит, у меня все будет в порядке.

– Даже не сомневайся, – погладила его по голове, как маленького мальчика и поцеловала в лоб. – Вдвоем мы со всем справимся.

Когда он потянулся за очередным стаканом, она успешно сунула в его руку стакан с минералкой. Ольховский немного помедлил и отхлебнул большой глоток. Похоже, ему было все равно. В данном случае он лишь старательно подчинялся вечернему ритуалу, когда в руке должен постоянно находиться стакан с напитком.

Вечер продолжался. Костя танцевал с Алисой, вежливо развлекая хозяйку, а Янис устроился в соседнем кресле и рассказывал им со Стасом анекдоты. При этом он смеялся первым и громче всех.

Минералка закончилась. Стас, похоже, немного освоился в роли брата и уже по-свойски обнимал Дану за талию. Он все пытался ей о чем-то рассказать, но потом вдруг замолкал, обрывая бессвязный рассказ на полуслове. Она и не настаивала. Просто сидела рядом и старательно делила на двоих полные бокалы, предназначенные ему одному.

Как-то незаметно комната стала раскачиваться. Все плыло перед глазами и Костя с Алисой почему-то танцевали уже во всех углах. Тело ее приобрело полную невесомость, а голова и вовсе ей не принадлежала, а существовала отдельно, сама по себе. Они со Стасом перемигивались и глупо улыбались.

– Слушай, ты их видишь? Эти Кости с Алисками повсюду. Ты заметил, как они на нас смотрят? Мы им не нравимся, – кивнула в сторону танцующих.

Стас прищурился, пытаясь рассмотреть пару у камина, но вдруг замер.

– Ну, скажи, что за дела? – указал пальцем на горящие угли. – Кого только нет сегодня в моем доме? Мало того, что Янис притащился, так за ним еще и старый черт увязался. Вот сидит теперь греется у огня и показывает нам язык. Это наглость. А, знаешь, я его не приглашал. Может, его пригласила Алиса? Или ты? – он подозрительно уставился на Дану.

– Не, я никого не приглашала, – ответила быстро, оглядываясь по сторонам. – Я же никого тут не знаю.

– Скажи честно, ты его не боишься? – спросил шепотом Ольховский, наклонившись к ее уху.

– Честно? Его нет, но я боюсь темноты, – созналась она.

– А я боюсь чертей. Прогони его, – неожиданно попросил плаксивым голосом.

Дана долго всматривалась в камин, но ничего там не увидела. Стас терпеливо ждал, вопросительно заглядывая ей в глаза.

– Ну? Что?

– Не бойся, я его прогнала. Ты только больше его никому не показывай. Хорошо? Это наше семейное дело и мы сами с ним справимся.

Он кивнул и обвел взглядом комнату. Изрядно подвыпивший Янис, клевал носом в соседнем кресле.

– А в том углу еще гости, – сказал неуверенно, кивнув в сторону. – Я их не знаю. Что за дела? Куда смотрит охрана? Пускают в дом кого попало. Я не давал такого распоряжения. Может, Алиса их пригласила? Но зачем? У нас семейный вечер…

– Да ну их всех, – Дана махнула рукой. – Пускай завидуют, а ты не обращай на них внимание.

На каком-то этапе она почувствовала, что всего уже слишком много. Вечер казался вечностью, потому, что начало его она не помнила, и не знала, когда он закончится. Ужасно хотелось прилечь, но, несмотря на некоторую затуманенность сознания, она хорошо понимала, что в гостиной этого делать не следует, хотя на всякий случай и поискала взглядом укромное спальное местечко. Внезапно вспомнила, что ей в доме отвели спальню, и наклонилась к уху Стаса.

– Скажи, как мне попасть к себе?

– Второй этаж, последняя комната по коридору, – помедлив, подсказал он, безошибочно сориентировавшись в планировке дома.

– Это я помню, но наш корабль так раскачивается на волнах, что я боюсь ходить по палубе. Что делать? У меня с детства морская болезнь. И потом… мне нужно в ванную.

– Ванная есть в твоей комнате, – так же шепотом сообщил Стас. – Можешь воспользоваться ею в любое время.

Но, похоже, Дана уже передумала идти в ванную. Она вертела головой по сторонам и кивала на Костю с Алисой.

– Боже, как они надоели. Смотрят на нас отовсюду. Хорошо, что еще Виолетту заблаговременно отправили на Кипр. Я так не хочу, скажи им, – капризничала она, затаив обиду на Костю.

Ольховский понял все с первого раза. Он согласно кивнул и руками соорудил крест, который должен был что-то значить на языке жестов и предназначался другу.

Он несколько раз поднимал скрещенные руки, но Костя его не понял. Они с Алисой продолжали танцевать и уже подозрительно посматривали в их сторону.

Потерпев неудачу в переговорах, Ольховский виновато пожал плечами, задумался и щелкнул пальцами. Будто по волшебству появился стюард. Лицо его не выражало никаких эмоций и походило на неподвижную маску. Он или давно привык к тому, что происходило в этом доме или на самом деле ему ни до чего не было дела.

Хозяин еще долго щелкал перед ним пальцами, потому что успел позабыть, для чего его звал, а потом, махнув рукой, сказал:

– Человек, моей сестре плохо. Ее укачало. Отнеси ее в комнату и уложи в постель. Смотри, осторожно, не урони, – и он со строгим лицом, погрозил пальцем.

– Скажи ему, – шепнула Дана, – пусть снимет маску. Я его боюсь. Посмотри, у него вместо лица гипсовый слепок.

– Маску? – переспросил Стас и внимательно посмотрел на парня. – Ты понял? Нет? Сними маску. Ты пугаешь мою сестру.

Парень подхватил женщину и понес ее почти на вытянутых руках. На прощанье она послала всем воздушный поцелуй и помахала рукой Янису. Тот в ответ лишь укоризненно покачал головой и пробормотал:

– Кто бы мог подумать? Они так похожи. Да, гены – великая сила, вот только глаза… невинная шалость…

Что было дальше, казалось и вовсе невероянным. Они долго бродили по темному лесу среди высоких деревьев. Из-за их черных стволов выглядывали сморщенные лица беззубых безобразных стариков в больших шляпах с широкими полями. На шляпах сверху были белые кружочки и завязывались они длинными тесемками под подбородком. Человечки смеялись и качали головами, звали за собой, маня маленькими ручками, а потом бесследно исчезали, словно прятались под землю.

К своему ужасу Дана вдруг поняла, что это обычные мухоморы, только они почему-то живые. Мухоморов становилось все больше и больше. Теперь они уже не прятались, а обступали ее плотным кольцом. И чем больше они раскачивали шляпками, тем сильнее вокруг нее все кружилось. И она кружилась вместе с ними, погружаясь в транс, пока окончательно не провалилась в беспроглядную темень…

Откуда-то издалека послышались звуки бубна. Она присмотрелась и увидела под густой сосной женскую фигуру в черной шубе, окаймленной белым мехом. На груди болтался какой-то круглый предмет, скорее всего изображение идола. Женщина наклонилась и взяла с пня деревянную чашку, медленно поднесла ее к губам и отпила несколько глотков. Подняла голову и встала во весь рост – грозная хозяйка леса. В черных, как уголь глазах – молнии. На груди, позванивая монетами, черные косы. Тонкие брови дрогнули, и смуглое лицо приняло отрешенное выражение. Жесты стали энергичные и повелительные.

– Шаманка, – чуть слышно прошептала Дана. – Ятока, откуда она здесь и такая молодая? И почему она похожа на Алису?

Шаманка резким движением сбросила с себя шубу и надела шапку из красного бархата. На ней были с рога с четырьмя отростками. С боков на шапке узоры, вышитые бисером, а между ними – идолы серебряной чеканки, изображающие животных. Она неспешно надела на себя халат из такого же красного бархата. Дана не раз видела халат Ятоки. Прошло столько лет, но он нисколько не изменился. От ворота до пояса были навешены крохотные идолы животных – добрые духи. От пояса до подола – идолы покрупнее – злые духи. По широкому поясу – изображения деревьев. Они отделяли злых духов от добрых. Внизу халата змея, вышитая темно-желтым с малахитовой зеленью шелком. Маленькое движение – и змея ползет, извивается. Того и смотри, соскользнет с халата и окажется под ногами.

Вот шаманка взяла бубен, повела плечами. Бубен негромко вздохнул. Идолы на халате вздрогнули и замерли. Бубен опять вздохнул: раз, второй, третий. Ятока переступила с ноги на ногу и запрыгала в такт ударам. Они становились все чаще и чаще.

Уже через несколько минут в дикой пляске носилась Ятока вокруг костра, разговаривала с духами и о чем-то их просила. Косы бешено метались по груди, лицо побледнело, глаза стали безумными. Она уже ничего не видела перед собой. В руках неистовствует бубен, на халате беснуются идолы, косы обвили шею и душат ее, подобно змеям. Дикие глаза устремлены вверх.

Все поплыло перед глазами. Дане показалось, что она теряет сознание. В затылке отдаются звуки бубна, тело слабеет… Шаманка далеко, чуть видно. Она уверенно движется к духам в верхнее их жилище. Остервенело гудит бубен, и какая-то неведомая сила подбрасывает шаманку вверх. Голос ее срывается. Вдруг обессилев, она падает на колени, бубен отлетает в сторону, и, вздохнув в последний раз, замолкает…

Дана услышала шум от ее падения и глухой звук, затихающего бубна, а потом снова провалилась в темноту. Похоже, они одновременно с Ятокой потеряли сознание.

«Кажется, я здорово набралась? С чего бы это? – подумала, ощущая рвотные позывы. – Все, как нельзя вовремя».

Открыть глаза не было сил. С трудом оторвав голову от подушки, она приподняла непослушные веки пальцами и сразу зажмурилась. В глаза бил яркий свет.

Что за ерунда? Кто-то специально направил светильник на ее постель. Постанывая, дотянулась рукой до тумбочки и отвернула его к стене. Когда глаза привыкли к полумраку, обвела взглядом комнату и поняла, что находится в ней одна. Значит, шаманка Ятока – плод ее затуманенного воображения? Или страшный сон, явившийся из-под сознания? Просто так шаманка не приснится.

Она застонала, крепко прижав пальцы к вискам. Голова раскалывалась от боли. Во рту пересохло. Язык распух до невероятных размеров, и, казалось, ему там уже мало места. Судорожно сглотнув, с удивлением заметила, что до сих пор одета. Выходит, она спала в одежде и обуви? А спала ли?

Дана поочередно пошевелила ногами и не обнаружила на ноге одной туфли.

Постанывая, наклонилась и заглянула под кровать, но туфли там не было. Рвота уже подступала к горлу, и она пулей помчалась в ванную комнату.

Пока желудок выворачивался наизнанку, Дана, словно издалека, слышала мужской голос. Он был искажен страхом и звал на помощь. Кого? Этого она не разобрала. Скорее всего, он просто кричал.

Прополоскав рот и, наспех умывшись, вышла в коридор, прихрамывая на одном каблуке. Ломило виски, и кружилась голова. Ей было настолько плохо, что чувство страха отсутствовало полностью. Сознание совершенно не воспринимало эмоции, и она двигалась, скорее, по инерции.

В коридоре стало ясно, что крики доносятся из спальни Стаса. Их заглушали звуки органа. Старинная музыка пробирала так, что мороз шел по коже.

– Господи, реквием, что-ли? Подходящая мелодия для ночного отдыха. Скребет по душе, как на похоронах… – бесстрастно пробормотала, остановившись у двери, ведущей в комнату Ольховского.

Музыка и странные звуки, доносившиеся через дверь, медленно возвращали к действительности. Как же она сразу не догадалась? Дана вдруг вспомнила, зачем находится в этом доме?

Но, что она может? Обыкновенная женщина, не обладающая ни особенной физической силой, ни специальными навыками самообороны. Она подумала о пистолете, который надежно спрятала на дне сумки, однако возвращаться за ним, уже не было времени. Похоже, события в спальне Стаса подходили к своей кульминации.

– Не-е-ет, нет-нет… Не хочу, уйди…оставь меня, – просил мужчина сквозь слезы, срываясь на крик отчаяния. – Что я тебе сделал? Зачем ты преследуешь меня? Я больше не могу.

Дана с силой распахнула дверь.

Спальня Стаса освещалась свечами. Она сразу увидела женскую фигуру. Черные волосы свободно спадали ниже талии, а белая одежда доставала до самого пола.

Женщина плавно двигалась под звуки органа. Она была настолько увлечена танцем, что ничего не замечала вокруг. Большие серьги покачивались в такт каждого движения. Лунный свет, проникающий сквозь тонкие занавески, отражался в крупных камнях и, подобно гипнозу, завораживал какой-то мистической силой.

Музыка прекратилась. Фигура в белом словно плыла по воздуху. Она приблизилась к кровати и протянула руки к Стасу. Он, угадав ее желание, забился в угол, укрылся одеялом с головой, как ребенок, и только глаза, наполненные ужасом, выглядывали в маленькую щелочку. Вдруг женщина с проворностью кошки запрыгнула на кровать и принялась настойчиво стаскивать одеяло. Бедняга закрывался руками, пытался ее оттолкнуть, но это ему не удавалось. Одеяло соскользнула на пол, а соблазнительница, словно обезумевшая, быстро обхватила руками его шею и осыпала неистовыми поцелуями.

«Марыся! Это же Марыся – утопленница призрак, из позапрошлого века», – внезапная мысль со скоростью молнии пронзила сознание.

Ужас сковал тело, а ноги приросли к полу. Дана с детства боялась привидений и всегда на ночь читала молитву, которой научила ее бабушка. Сейчас же, столкнувшись, нос к носу с призраком, она неимоверным усилием воли пыталась заставить память проснуться, вернуться в детство и вспомнить хоть несколько спасительных фраз.

Как показали дальнейшие события, Марыся не меньше была потрясена встречей с посторонней женщиной в спальне возлюбленного. Она, буквально, застыла сверху на перепуганном Ольховском. Ситуация складывалась довольно необычная.

Дана опомнилась первая. Она с трудом подняла непослушную руку и несколько раз перекрестилась сама, а потом стала крестить Марысю. Сила чудодейственного креста никаким образом не подействовала на наглого призрака.

Утопленница прекрасно выглядела для своего векового состояния и с удивлением взирала на нее своими огромными черными глазами, обрамленными стойкой синевой. Вдруг она страшно закричала. Дана закрыла уши руками, так невыносим был этот крик, и тут заметила, что рубашка на теле девушки испачкана кровью.

Что было дальше, помнила смутно, но это уже не поддавалось никакому логическому объяснению.

Костя с самого утра находился в отвратительном настроении. Достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, что сегодня ему лучше не попадаться на глаза. Даже Петерсон не решился заговорить с ним, столкнувшись случайно в широком коридоре офиса. Он учтиво поздоровался, приостановился, и, махнув рукой, прошел мимо.

Ближе к обеду к нему в кабинет робко заглянула Алиса. Костя отложил бумаги в сторону и, показав рукой на стул, замер в ожидании. Визит Алисы, вернувшейся из сказочного зазеркалья в будничные стены офиса, означал что-то серьезное. Пожалуй, до этой минуты она даже не подозревала, где находится кабинет начальника службы безопасности.

Припухшее лицо и красные глаза говорили о том, что Алиса еще недавно плакала. Еще каких-то пару часов назад он видел, как она входила в кабинет Яниса, высокомерно-надменная и уверенная в себе. Теперь перед ним сидела другая девушка – поникшая и жалкая. Она пришла за помощью, и, что самое невероятное, у него искала защиты. Сердце Кости сжалось от дурного предчувствия.

Девушка плакала долго, громко сморкаясь и, шмыгая носом. Он поставил перед ней стакан воды и протянул свой носовой платок.

Наконец поток слез иссяк, и она, устало вздохнув, дрожащей рукой взяла стакан. Пила медленно, глоток за глотком, пока не выпила всю воду, и сразу заговорила. Рассказ ее был длинным и сумбурным. Временами, она срывалась на крик, а потом продолжала почти шепотом, едва шевеля губами. Костя слушал, не перебивая, но с каждым словом все больше мрачнел. Он и не подозревал, что эта надменная выскочка, способна так страдать, рассказывая о своей беде.

Спустя пару часов, сверкающий на солнце «Мерседес» стремительно подъехал к особняку Ольховского. Вокруг царила мертвая тишина. Охранник у ворот доложил, что хозяин никуда сегодня не выезжал.

Костя посмотрел на часы – 14.35. Он вошел в пустой дом, поднялся по лестнице на второй этаж. На ступеньках подобрал туфель Даны. Остановился перед ее дверью и решительно прикоснулся к ручке – дверь легко открылась.

Смятое покрывало на кровати еще хранило следы человеческого тела. Медленно прошелся по комнате, выключил светильник и заглянул в шкаф. Там на плечиках висели женские вещи. Прикоснулся к платью, в задумчивости перебирая вещи пальцами, и вдруг резко повернулся и вышел. Теперь он точно знал, где ее искать.

Дверь в спальню Стаса распахнулась стремительно. Костя застыл на пороге, совершенно ошеломленный открывшейся его взору картине.

Ольховский спал, полусидя в подушках. Он был в черных шелковых брюках от пижамы и с голым торсом. Дана лежала поперек кровати вниз лицом, обхватив его ноги. Растрепавшиеся волосы почти касались пола. Она была одета так же, как и вечером, и только на левой ноге не было туфли.

Костя сел в кресло напротив и нервно закурил.

Парочка находилась в глубочайшем сне, и не было даже слабой надежды на их скорое пробуждение.

Сделав последнюю затяжку, потушил сигарету, присел на корточки у кровати и прикоснулся к кончику ее носа. Она поморщилась, но не проснулась. Тогда он провел пальцем по припухлым от сна губам и почувствовал, как сильно забилось сердце. Волнение мгновенно охватило его, и уже было трудно себя контролировать. Терпкий запах ее волос пьянил, и Костя невольно прижался к ним губами, зарылся лицом, но потом встал и отошел к окну. Очередная сигарета явилась спасением, но стоило лишь снова взглянуть на Дану, как новая волна неудержимого желания накрыла его с головой. Хотелось прижаться к ней всем телом, ощутить ее тепло, вкус губ… Он уже хотел ее всю целиком и до последней капельки.

Смяв сигарету между пальцев, отвернулся к окну и долго смотрел вниз на цветы, за которыми заботливо ухаживал садовник.

Первым открыл глаза Стас и попытался освободить затекшие ноги. Это разбудило Дану. Она с трудом поднялась и села на кровати, держась рукой за голову. Все тело ломило от неудобного положения во время сна. Поморщилась, ощутив горечь во рту и, поискав глазами, что можно попить, облизала пересохшие губы. Взгляд ее натолкнулся на Костю. Тот по-прежнему стоял у окна.

– Доброе утро, мальчики, – выдавила из себя подобие улыбки и «захромала» вокруг кровати.

– Ты случайно не это ищешь? – спросил, подняв вторую туфлю за высокий каблук.

– О, надо же, мой питон, а я думала, что он потерялся. Где ты его нашел?

– На лестнице, дорогая Золушка, – он не скрывал иронию.

– На лестнице? Господи, как далеко, – она подошла к Косте, забрала туфлю и надела на ногу. Потопала на месте и засмеялась. – Смотри-ка, как раз впору. Что бы я без тебя делала, мой прекрасный принц? Теперь по всем законам жанра ты должен на мне жениться.

– Это, по каким таким законам, хотелось бы знать? – Костя скривил губы в усмешке.

– А, как было в сказке? – она пыталась собрать непослушные волосы заколкой. – Туфелька пришлась впору. Претендентов на нее больше нет. Значит, наконец, свершилось то, что было предначертано заранее. А Виолетта теперь, увы, – в жутком пролете. Кто не успел, тот опоздал.

– Ох, ничего себе заявочки, – чувства, тщательно сдерживаемые уже несколько часов, прорвались наружу. – Я застаю тебя в постели с моим лучшим другом, а ты еще ведешь себя, как ни в чем не бывало, даже шутишь. Редкий пример полной аморальности. Кстати, Виолетта себе такого бы не позволила, – мстительно добавил он.

– У-у-у… Как прочно в тебе засело милицейское прошлое. Мораль и закон. Закон и мораль. Однако какое счастье, что я – не Виолетта. Должна же я хоть чем-то от нее отличаться, а то ты так с нами со скуки завоешь, – разозлилась Дана и направилась к двери.

– Постой, – окликнул ее Костя, стараясь взять себя в руки. – Ты ничего не хочешь мне объяснить?

– А зачем? – усмехнулась она. – Тебя сейчас интересует только вопрос морали, а все остальное… – она махнула рукой.

– Ага, значит, «остальное»… Хорошая позиция. А не кажется ли вам, друзья, что вы несколько переигрываете свои родственные чувства? Я понимаю, что в детстве вас часто укладывали в одну постель, но, дорогие мои, обстоятельства давно изменились. Кому, как не мне знать об этом? – в голосе его слышалась горечь.

– Костя, не заставляй нас оправдываться, тем более что мы со Стасом ни в чем не виноваты, – спокойно возразила она. – Господи, как тебе, вообще, такое могло придти в голову?

– Да-а… дружище, ты что-то не то говоришь, – смутился Стас, приглаживая волосы.

– А я еще не поверил Алисе, – махнул рукой Костя. Сейчас его мало интересовало то, что говорили эти двое. Он все видел своими глазами. – Я же сам обнаружил вас в одной постели, к тому же ты обнимала его ноги. И, вообще, выглядели вы отвратительно, – он прошелся по комнате и сел в кресло.

– Ну, если обнаружил, – Дана со Стасом переглянулись. Обоим стало ясно, что Костя сейчас не поверит никаким объяснениям.

– А вчера вечером? Ты, хоть помнишь, что было вчера?

Стас со страхом посмотрел на нее.

– Неужели что-то было? – нерешительно спросил он, в ужасе обхватив голову руками.

Дана вернулась и присела на краешек кровати. Она легонько провела по его волосам.

– Успокойся, братец, у нас не было сил даже туфли снять, не то, что думать о чем-то более существенном, да еще при такой ночке… Спаси и помилуй, – добавила, закатив глаза.

– Да, – сразу поник Стас, – ночка выдалась из серии самых страшных кошмаров. Кажется, раньше ничего подобного не происходило. Если бы не Дана, кто знает, остался бы я в живых? Сестричка, расскажи ему, ты же сама все видела. Ну, что она так в меня вцепилась? Может, она хочет меня забрать с собой?

– На дно Вислы? – спросила быстро и усмехнулась. – Думаю, что там у нее не совсем подходящие условия для жизни. Похоже, ей больше нравится жить в твоем доме.

– В моем доме? – со страхом переспросил Стас. – Это же полное безумие. А, может, мне освятить дом? Почитать какие-то молитвы или пригласить для этого священника? Недавно я оказывал местному собору спонсорскую помощь для ремонта здания, так что они мне не откажут. Как думаешь? – он поднял на нее воспаленные глаза.

– Помолиться мы всегда успеем, это все при нас. Хотя, призрак призраком, а по физиономии мне сегодня съездили по-настоящему. Хороший вопрос для всех… – Дана провела рукой по щеке. – Не скажу, что мне ночью не было страшно, но… Стас, обещаю, мы с тобой распутаем этот клубок неразрешимых вопросов, и тогда все останется позади. Ты веришь мне?

В глазах Ольховского пробежал огонек надежды.

– Объясните же толком, что с вами произошло? – тревожно спросил Костя, быстро позабыв о своих обидах.

Дана выразительно посмотрела на Ольховского, предоставив ему возможность самому обо всем рассказать другу.

– Понимаешь, – сбивчиво начал тот, – я, как обычно лег спать. Алисы долго не было, и я задремал. Вдруг появилась она…

– Алиса?

Стас мотнул головой.

– Нет. Вместо Алисы ко мне пришла Марыся. Я испугался, что сейчас Алиса застукает нас вместе и попросил ее уйти. Но она и слушать не хотела. Снова пыталась меня соблазнить… Ну, скажи, Костя, почему она думает, что я Вольдемар? – в глазах его было отчаяние. – Я не хочу, чтобы она приходила. И больше не могу ее любить. Я ей так и сказал, но она все равно не уходила. Поначалу я ее просто уговаривал, потом хотел вытолкать за дверь…

– Ага, значит, вытолкать? Интересно, как можно вытолкать призрака?

– Ну, да, – растерянно подтвердил Стас. Он не понял, что в этом такого особенного показалось другу.

– И, что же она? – усмехнулся Костя. – Не хотела тебя покидать? Упиралась изо всех сил?

– Что-то вроде того, – тихо подтвердил Станислав. – Марыся в эту ночь была особенно настойчива, но вела себя как-то странно. Долго танцевала, а потом вдруг набросилась на меня и стала страстно целовать и душить в своих объятиях. Я задыхался, звал на помощь, но это ее только распаляло.

– А Дана? Как она оказалась в комнате?

– Не знаю, каким образом она оказалась в комнате, но произошло это вовремя. Я уже окончательно выбился из сил и не мог сопротивляться. Марыся это заметила и стала активнее… Тогда и появилась Дана. Вернее, я заметил ее лишь в тот момент. Эта… служанка тоже ее увидела и стала страшно кричать, даже выть, а потом набросилась на меня с кулаками, уличив в неверности.

– Так она, что же, била тебя? Подумать только, какая наглость со стороны призрака. Впервые в жизни слышу о такой агрессии потусторонних сил.

– Это было не смешно, – тихо сказал Стас.

– А Дана? Она что же просто стояла и смотрела, как этот призрак-убийца расправляется с тобой?

– Не помню. Я видел, как она крестилась и что-то шептала, наверное, молитву, но это не помогало. Тогда Дана попыталась оттащить обезумевшую девушку. Той это не понравилось. Старик говорил, что эта Марыся еще при жизни потеряла рассудок. Костя, да она и в самом деле сумасшедшая, – вдруг прошептал он. – Как же я раньше не догадался? Это же теперь многое объясняет, – он посмотрел на Дану, словно хотел услышать от нее что-то в поддержку.

– Господи, что за жизнь? – вздохнула она. – Ну почему со мной все не так? Даже призраки, за которыми приходится охотиться, и те – ненормальные.

– Дана, не мешай. Ты еще успеешь высказать свою точку зрения, – недовольно проворчал Костя и повернулся к Стасу: – Так, что там было дальше?

– Дальше, как и всегда, она вела себя непредсказуемо, часто меняла тактику, но цель оставалась одна – добиться от меня близости. Ей всегда это нужно. Сам понимаешь, мог ли я в такие минуты думать об этом, когда я от страха голос терял, не то, что… – он махнул рукой.

– Подожди, давай о существенном. Ты сказал, что Дана бросилась тебя защищать. И, что же призрак?

– Призрак? Эта утопленница сначала схватила ее за волосы, а потом сильно ударила по лицу.

– Ага, понятно. А Дана и после этого продолжала молиться?

– Нет. Они уже дрались по-настоящему, катались по полу, визжали… Я совсем растерялся и не знал, что делать. Звал на помощь, но никто не пришел. Если честно, я впервые в жизни видел, как дерутся женщины, – добавил он и закрыл лицо руками, словно собирался заплакать.

– А вмешаться и помочь Дане ты не догадался? Вы бы скрутили призрака, а утром мы бы с ним разобрались вместе, – подсказал Костя. – Посмотри на себя. Ты еще молодой здоровый мужик, а не можешь справиться с девушкой, которой нет уже больше двух веков. Да она должно быть уже совсем дряхлая…

– Издеваешься? Ну-ну, давай. Легко тебе это сейчас говорить. Хотя… мне как-то и в голову не пришло вмешаться. Возможно, ты прав…

– Ладно, это лирическое отступление, – снова стал серьезным Костя. – Теперь об этом говорить нет смысла. Лучше рассказывай, что было дальше?

– Дальше? Я увидел, как Дана укусила Марысю за плечо. Ты бы слышал, как та взвыла. У меня даже волосы встали дыбом, а потом мне послышалось, что она выругалась. Ну, знаешь, так крепко загнула, как это случается у мужиков. Я даже помню, что она сказала.

– Что ты говоришь? Укусила? – переспросил удивленный Костя, не обратив внимания на последние слова Стаса. – Как укусила?

– Обыкновенно, зубами, – ответила Дана. – И, кажется, у меня это неплохо получилось. Могу теперь с полной уверенностью утверждать, что наш призрак имеет такое же тело, как и мы с вами. Мышцы, кости и настоящую кровь, алую и соленую на вкус. О вкусе можете поверить на слово, но пятна крови на моей кофточке подтверждают наличие ее у нашей утопленницы. Чем не доказательство? – она протянула руку и глазами указала на бурые пятна на рукаве. – Сознаюсь честно, на самом деле, я очень боюсь призраков, привидений, и, всякого рода пришельцев, но настоящих. Однажды у бабушки домовой таскал меня за волосы, тогда я испытала парализующий страх, но это другая история. Наш же призрак вызывал во мне только злость. Надо же? Какая наглость, влепить мне пощечину, тем более ни за что.

Костя задумчиво теребил мочку уха. Наверное, они с Даной сейчас подумали об одном и том же.

– Стас, – он повернулся к другу, – как думаешь, Алиса не могла… ну, одним словом, разыграть тебя? Ты же ей рассказывал о Марысе и обо всем, что у тебя с ней связано? Не обижайся, я думаю, может, ей не хватало чего-то в ваших отношениях? Скажем, какой-то пикантности, остроты ощущений? Знаешь, иногда так бывает… Вот она и придумала такую игру в призрак, чтобы все было по-настоящему.

Станислав нахмурился.

– Костя, я знаю, что тебе не нравится Алиса, но всему же есть свой предел. Я люблю эту девушку, она мне нужна и никому не позволю обижать ее и подозревать в такой гадости, даже тебе – моему лучшему другу. Алиса – тихое и кроткое существо, маленькая птичка. Она сама нуждается в защите. Как ты можешь отождествлять ее с этим монстром-убийцей? – он огорченно покачал головой. – Надо же? Не ожидал, просто, не ожидал…

– Да, не волнуйся ты так, – Дана обняла его за плечи. – Никто и не собирался обижать твою Алису. Просто мы переживаем за тебя и хотим навсегда избавить от этого кошмара. Ребята, простите, но я чувствую себя ужасно. Одно желание – принять душ. Поговорите тут сами, – она посмотрела на Костю и поспешно вышла из комнаты.

Прохладная вода струилась по разгоряченному телу. Душ растворял и уничтожал остатки тяжелого сна. Дана сделала воду погорячее и принялась тщательно тереть тело жесткой мочалкой. Ей хотелось скорее смыть с себя все, что так давило: странный бред в лесу среди мухоморов, дикий танец шаманки Ятоки, помолодевшей минимум на полвека, драку с призраком, после которой она до сих пор ощущала боль в теле, липкий и подозрительный взгляд Яниса, и, плохо прикрытую враждебность Алисы. А еще эта ночь в одной кровати со Стасом… Как она там оказалась? На каком-то этапе этот эпизод просто выпал из сознания. Однако так можно до чего угодно дойти, если себя не контролировать. И Косте это не понравилось. Сердце ее учащенно забилось от одного только воспоминания о нем. Ради Кости, Дана готова была пройти любые испытания, лишь бы только на нее был устремлен его слегка задумчивый взгляд и рядом было его плечо, к которому все время хотелось прижаться щекой. Она улыбнулась и вдруг подумала, что ей мало прикасаться только к плечу. Его губы, руки, слегка обветренное лицо вызывали бурю чувств… Он нужен был ей весь…