Текст книги "Настойка мухомора для босса"

– Вставай! Просыпайся! Скоро рассветет. Времени мало. Борись! – приказывал ей знакомый голос. – Собери все силы. Иди вперед. Иди в свой сон. Господь с тобой и я молюсь за тебя.

Дана вскочила, как от удара. Сердце бешено колотилось, готовое в любую минуту выскочить из груди. Что-то случилось до того, как она проснулась. Что? Что это было?

Задавая себе вопросы, она бродила по конюшне, натыкаясь в темноте на какие-то предметы, заходила в каждый отсек, возвращалась назад и снова шла туда же. Она еще и сама не знала, что ищет, но уже что-то искала и чувствовала неподвластную пониманию силу, в которую верила и смиренно следовала ее повелениям. При этом пыталась вспомнить что-то очень важное, но никак не могла уцепиться за край ниточки, которая помогла бы распутать этот клубок мыслей. Ей что-то снилось. Сначала была Нонна. Она заставляла ее бороться. Но, что было еще? Это обязательно нужно вспомнить.

Устало опустилась на сено, продолжая напряженно всматриваться в темноту. Неожиданно взгляд ее остановился на торцевой стене конюшни. Какое-то большое темное пятно выделялось на общем фоне. Медленно поднялась и пошла вперед. Руки нащупали пожарный щит. На нем висело ведро, лопата и, еще что-то, плохо различаемое в темноте.

Сон! Она видела эту стену во сне.

Дана потрогала руками щит и вдруг вспомнила, как уже отодвигала его, открывая небольшое окошко. Оно находилось под щитом. Вот он путь к их свободе. Он приснился ей еще до знакомства с Костей. Выходит, этот пожарный щит с ведром и лопатой в конюшне Стаса уже тогда ждал ее?

Она украдкой оглянулась, как будто кто-то мог ее видеть, и попыталась сдвинуть щит с места. Он был очень тяжелый и не поддавался ее рукам. Дана долго возилась и почти выбилась из сил. Наконец ей удалось расшатать гвозди и немного оторвать щит от стены. Он со страшным грохотом упал, обнажив небольшое окно с рамой накрест.

Костя услышал шум и проснулся.

– Дана, ты где? Что случилось?

Она слышала, как он попытался подняться, но тут же со стоном снова упал на сено, и побежала к нему.

– Костя! Ты даже не представляешь, что мне сейчас удалось.

– Только не говори, что ты сломала стены и открыла нам путь к свободе, – насмешливо сказал он и поморщился от боли.

– Почти открыла. А, знаешь, ты совершил опрометчивый поступок, когда сделал мне предложение. Но теперь уже поздно крутить колеса назад, и, как всякий порядочный человек, ты просто обязан на мне жениться.

– Прямо сейчас? Прости, дорогая, – смутился он, – боюсь, что именно сейчас ничего не получится.

– Я так и знала, что ты ненадежный, вернее, не настоящий жених. В другой раз, давая обещания, все же думай, чем это может для тебя закончиться? – засмеялась она и поцеловала его в обе щеки. – Но, если серьезно, мой хороший, мы спасены.

– Дана, успокойся, – тихо попросил Костя. – Присядь ближе и объясни, что происходит? И что за грохот был здесь несколько минут назад?

– О, это просто. Помнишь, вчера я тебе сказала, что если когда-нибудь умру, то это случится в твоих объятиях?

– ???

– Сегодня для этого грустно-восторженного мероприятия день не совсем подходящий. Рука у тебя сломана, да и сам ты еще слабый, чтобы обнимать меня по всем правилам.

– Да, это, пожалуй, будет трудно, – согласился он, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Значит, придется отложить грустный рассвет…Умирать, так только на твоей груди.

– Родная, с тобой все в порядке?

– Я еще никогда не была в таком полном порядке, – радостно ответила она и тут же серьезно спросила: – Скажи, ты хорошо знаешь расположение усадьбы? Где находится забор, например? Но, главное, ты можешь указать то место, где удобнее через него перебраться?

– О чем ты? Через забор Стаса перебраться почти невозможно.

– Ага! Все же «почти». Значит, есть маленький вариант, и мы воспользуемся им. Костя, мы должны бежать прямо сейчас, не дожидаясь рассвета. Главное, чтобы ты мог идти.

– Успокойся, Даночка, – он притянул ее к себе и обнял здоровой рукой. – Я понимаю, что тебе пришлось сильно поволноваться. И все же, путь на свободу лишь через дверь, но она надежно закрыта на замок и он висит снаружи.

– Значит, ты готов опустить руки и позволить этим негодяям распоряжаться нашими жизнями?

– И вовсе нет. С чего ты взяла? Еще есть время, и мы что-нибудь придумаем.

– «Придумаем», – передразнила его Дана. И, что ты придумаешь? Станешь у двери и, сломанной рукой будешь убивать по одному всех, кто захочет перешагнуть через порог?

– А, знаешь, это хорошая подсказка. Мне кажется, ты рановато записываешь меня в инвалиды. У меня еще есть силы…

– Вот именно сейчас эти твои силы нам очень пригодятся. – Лучше скажи, ты сможешь идти? – перебила его, теряла терпение.

– Попробую, – он с ее помощью тяжело поднялся на ноги и прислонился к стене.

– Идем, опирайся на меня. Пожалуйста, постарайся, ты только постарайся, потому что теперь все зависит от тебя.

Они медленно прошли по длинному коридору конюшни и остановились у окна. Костя понял все без слов и попробовал раму здоровой рукой. Та, как и следовало ожидать, была новой и крепкой.

– Эх, при других обстоятельствах, это не было бы проблемой, – он усмехнулся и отошел немного назад. Затем развернулся и со всей оставшейся силы ударил в окно ногой. Рама с треском сломалась и вылетела на улицу. Он же едва устоял на месте и со стоном ухватился за бок.

– Молодец ты у меня, – прошептала восторженно, поддержав его за локоть. – Теперь надо еще умудриться выбраться через эту дырку. Хорошо, что я последнее время была на диете.

Костя с определенными усилиями вытолкал ее в окно, а затем выбрался сам.

Ветер свободы дул в лицо. Он взял Дану за руку и, прихрамывая, медленно повел к лесу.

– Не так это просто, выйти незамеченными. Я сам устанавливал системы видеонаблюдения. Они осуществляют круглосуточный контроль за всей территорией. Надо что-то придумать.

Она нисколько не сомневалась в том, что Костя обязательно что-нибудь придумает, и они выберутся их этого кошмара. Поэтому лишь сильнее сжала его руку.

Сумерки рассеивались. На востоке четко обозначилась красная полоса, предвосхищающая появление солнца. Скоро должен наступить рассвет.

Они шли медленно, часто останавливались. Дана тревожно поглядывала на его бледное лицо, замечая, что каждый шаг дается все труднее. Наконец благополучно добрались до трассы, минуя все преграды и видеокамеры на усадьбе Ольховского.

Усадив Костю на обочине, сама ближе подошла к дороге. Видок у нее был еще тот. Одна кофта с оторванными рукавами чего стоила!

Несколько машин промчались мимо, объезжая странную женщину. Другого выхода не было и она, зажмурившись, вышла на проезжую часть. Прямо на нее мчались «Жигули». Водитель в последний момент затормозил так, что запахло резиной, и резво выскочил из машины.

– Ах, ты, шалава! Пьяная, что ли? Уйди с дороги. Отвечай за тебя, дуру, потом.

Он подбежал к Дане и оттолкнул ее к обочине. Та уцепилась ему в рукав.

– Пожалуйста, подвезите нас в город. Нужно срочно в больницу. Моему мужу очень плохо, ему необходима помощь, – в ее голосе слышалась мольба.

Только сейчас водитель заметил Костю. Он окинул его опытным взглядом и отступил назад.

– Э, нет. Я в такие игры не играю. Это ваши дела, – и заторопился к машине.

Дана шла следом, не отпуская его рукав.

– Да стой ты! – она дернула его изо всей силы. – Ты человек или нет?

– Я-то да, а вы… – он выразительно посмотрел на ее одежду, затем перевел взгляд на избитого Костю и его перебинтованную черными колготками руку. – С вами еще так нарвешься, что мало не покажется…

– Брошусь под машину, но не отпущу, – не сдавалась женщина. – Я заплачу тебе.

– Сколько?

Она лишь сейчас сообразила, что денег нет.

– Костя! У тебя есть деньги? – крикнула, не решаясь отпустить водителя.

– Нет, – едва слышно ответил он.

Мужчина выразительно посмотрел на Дану, решительно освободил из ее цепких пальцев свой рукав и старательно отряхнул его.

– Довезешь до дома, а там я заплачу валютой, – тихо сказал она.

– Ха, – он окинул ее с головы до ног скептическим взглядом и пошел к машине. – Ищи другого дурака.

Дана опередила его и уцепилась за дверцу.

– Уйди, дура, оторвешь. Вот угораздило меня с тобой, – отталкивал ее водитель.

– Не уйду. Мне нужно, – приговаривала, всем телом прижимаясь к холодной дверце машины.

Силы были неравные и, когда она почувствовала, что проигрывает, отпустила дверцу.

– Хорошо, давай по другому, – сказала, запыхавшись.

Быстро вытащила из ушей золотые сережки, сняла с шеи тонкую цепочку с католическим крестиком и решительно вложила украшения в его руку.

Мужчина остановился, подбросил их на ладони и, зажав в кулаке, в задумчивости посмотрел на Костю.

– Дороже встанет машину за вами отмывать.

Дана, заметив его сомнение, сунула под нос грязную руку с перстнем.

– Посмотри, старинный. Его хватит не только на мойку, но и на новую машину.

– Украла, небось? – спросил водитель, рассматривая перстень.

– Ты что? – она с достоинством отдернула руку. – Его еще моя прабабка носила, а ей он тоже по наследству достался. Разве ты не видишь, что мы приличные люди, просто попали в переделку.

– Скажешь тоже, «приличные». Ладно, давай, уговорила, но я прямо так сразу и понял, что вы «приличные», – хмыкнул недоверчиво.

Дану не нужно было долго уговаривать.

– Серьги и цепочку оставь у себя, а перстень отдам, когда довезешь. Помоги посадить его в машину, – крикнула она, склонившись над Костей.

Вдвоем они усадили его на заднее сиденье. Она села рядом.

– Поехали в больницу – в 1-ю городскую. Пожалуйста, быстрее. Что-то ему совсем плохо.

Костя слабо сжал ее пальцы.

– Позвонить… – едва слышно прошептал бледными губами. – Необходимо позвонить…

Дана, скорее, догадалась, чем услышала, что ему нужно.

– Слушай, у тебя есть телефон? – спросила у водителя.

– А, может, тебе еще и кофе с какавой дать? – огрызнулся тот. – Едешь – сиди тихо.

Костя тяжело дышал, откинув голову на сиденье. Глаза его были прикрыты и, лишь слабое подергивание руки, пытающейся сжать ее пальцы, говорило о том, что он находится в сознании.

– Давай телефон, что ты жмешься? Срочно нужно, – разозлилась она и толкнула водителя в плечо. – Видишь, он сейчас отключится.

– Ах, ты, значит, так? – мужчина съехал на обочину и заглушил мотор. Он еще не успел оглянуться, как Дана прижала к его красному затылку палец с печаткой. Ощутив холод металла, водитель застыл на месте.

– Вижу, ты по-человечески не хочешь. Я, между прочим, и сама водить умею, – беззастенчиво соврала и сильнее ткнула перстнем в затылок. – Подвезешь, как договаривались, или уберешься из машины? Есть и еще один вариант – без проблем прямо на месте. И лесочек рядом. Давай, тебе решать.

Мужчина медленно повернул ключ зажигания.

– Больше предупреждать не буду, – вздохнула с облегчением. – Думаешь, мне хочется в тебя стрелять? Наверное, и дети есть?

– Двое, – глухо ответил тот.

– Вот и живи ради них, только нам помоги по-хорошему. Дай трубку, нужно позвонить и жми сильнее на газ.

Через минуту Костя с большими паузами диктовал ей номер телефона.

Он прижался ухом к трубке и, теряя последние силы, сказал:

– Саня… Стас в особняке… в подвале. Ему нужна помощь. В доме трое… кроме Яниса с Алисой… Займись сам, осторожно там, я… – сознание покинуло его и трубка вывалилась из руки, соскользнув на сиденье.

Он не видел, как машина на большой скорости ворвалась во двор больницы. К ним уже бежали люди в белых халатах, потому что Дана успела с дороги позвонить в приемное отделение.

Костю увезли на каталке, а она, покачиваясь, от усталости и стресса, подошла к водителю.

– Спасибо тебе. Не забывай, что добрые дела идут в зачет и потомкам твоим. И, еще, ты нас не видел, а мы тебя – и подавно. Кстати, это больше в твоих интересах, так что не ищи себе приключений, – она замолчала, словно забыла, о чем еще хотела сказать, но потом сняла с пальца перстень и сунула притихшему водителю в руку. – Прости за грубость – нервы, – и быстро направилась к двери больницы.

Костя лежал в травматологии, и Дана каждый вечер проводила у его постели и почти ночью уходила на свой этаж. Кардиология располагалась двумя этажами ниже. Последствия от стресса не заставили себя долго ждать, и сердце ее не выдержало такой нагрузки.

Однако главным для нее оставалось здоровье Кости. Постепенно, шаг за шагом, закаленный службой, восстанавливался его крепкий организм. Уже полностью сошли синяки, и теперь лицо его было почти что прежним. Через две недели обещали снять гипс с руки. Правда, внутри у него еще все болело, беспокоил сильный кашель и головные боли мешали спать по ночам, но лечащий врач честно объяснил, что быстро это состояние не пройдет и нужно время, чтобы все пришло в норму.

За период совместного пребывания в больнице, они еще больше сблизились. После обеда, когда заканчивался тихий час, Костя с нетерпением поглядывал на дверь. Вскоре в палате появлялась Дана. От ее улыбки вокруг светлело, как будто в окно заглядывало солнышко. Когда ему разрешили прогулки, они гуляли в больничном парке.

Сегодня она пришла днем. Сверху на светлый брючный костюм был небрежно наброшен белый халат.

– Ну, вот меня и выписали. Я тебя покидаю, Костенька. Пора возвращаться к нормальной жизни. Девчонки совсем стали беспризорными. Сейчас они с Нонной ждут меня внизу и передают тебе большой привет.

Запах свежести и приятных духов быстро распространился по палате. Это был запах свободы, потому что строгие правила в больнице запрещали пользоваться косметикой. Он погрустнел. О том, что Дану выпишут изо дня на день, знал, но сейчас это уже произошло.

– А, как же я? – спросил капризно. – Я буду совсем один, без тебя?

– Почему без меня, глупенький? – она нежно поцеловала его в ямочку на подбородке. – Я не смогу прожить без тебя ни дня, и буду приходить часто-часто, а еще буду звонить вечерами, сильно скучать, ждать твоего выздоровления и постоянно вспоминать обо всем, что мне так дорого. Если честно, мне все дорого, что связано с тобой, особенно наша первая встреча и тот день, который привел тебя к моей двери, – они, не сговариваясь, рассмеялись, вспомнив о том, как познакомились. – Мне пора, – она поднялась со стула и погладила его больную руку. – Выздоравливай быстрее. Знаешь, мне больше нравится, когда ты обнимаешь меня двумя руками. А еще у меня для тебя есть небольшая новость. Послезавтра я выхожу на свою прежнюю работу. Нашего начальника уволили, и директор лично пригласил вернуться всех, кто в свое время из-за него ушел. Мне предложили его место, так что скучать теперь будет некогда. Впереди много работы, интересных командировок, в том числе и в Германию. Я же говорила, что все будет хорошо, – Дана просто светилась счастьем. Жизнь налаживалась. У нее был Костя и скоро, очень скоро они уже всегда будут вместе.

Дочери вручили ей букет цветов, расцеловали и умчались в университет. Ведь осень уже вступила в свои права, и везде начались занятия.

Дана с Нонной медленно брели по улице. Под ногами шуршали листья, которые дворники не успевали убирать. Им было о чем поговорить, и, хотя дело уже было в прошлом, тетка строго отчитала свою взрослую племянницу за то, что та умудрилась попасть в такую нехорошую историю.

– Я все собиралась тебя спросить, как себя чувствует Станислав Ольховский? Где он сейчас? – вдруг вспомнила она.

– Стас в Москве. Все оказалось гораздо серьезнее на самом деле, чем мы могли предположить. Мало того, что Алиса пичкала его галлюциногенами сверх меры, ко всему, она натурально спаивала его. Так что теперь налицо еще и зависимость от алкоголя. Я, думаю, они в последние дни особенно не церемонились с ним. Я видела у Алисы таблетки и шприцы. Когда Станислава освободили, он представлял собой жалкое существо и уже совершенно не мог отличить мир иллюзий и фантазий от действительности. С трудом соображал и не мог точно назвать свое имя, путаясь между Станиславом и Вольдемаром. В психиатрической больнице города давали плохие прогнозы. Требовалась хорошая медицинская помощь в специализированной клинике. К счастью ему пришла на помощь бывшая жена. Поначалу она хотела отправить Ольховского за границу, но состояние Станислава было тяжелым, и она отвезла его в Москву в одну очень дорогую частную клинику. Остается лишь надеяться на то, что он поправится и вернется домой. Правда, до полного выздоровления еще далеко, но главное все же, что он остался жив.

Нонна молча слушала ее рассказ и лишь качала головой.

– Скажи, пожалуйста, откуда у этой, по сути, еще девочки, такое жестокое сердце? Она и жизни-то не видела. Это же надо было такое придумать, да так ладно связать с нужными событиями? – она снова покачала головой. – Разыгрывать каждую ночь спектакль и изображать из себя призрака, для этого нужно иметь особенный талант и способности. Все это не так безобидно, как кажется на первый взгляд, и ничего удивительного в том нет, что она пришла к такому печальному концу. У шаманов перед камланием во время религиозных обрядов есть обычай поедать мухоморы или другие ядовитые грибы. Это вызывает видения, которые на несколько часов приводят их к особому состоянию физических и психических сил. Но шаман – маг, – Нонна невольно повысила голос. – Он, таким образом, совершает необходимую подготовку духа при переходе в низшие миры, чтобы установить там связь с мертвыми душами. По-видимому, эта девочка хорошо знала об этом и ловко могла манипулировать человеком, достигая его измененного состояния сознания, а дальше уже сама искусно играла роль бедной утопленницы.

Они не заметили, как оказались у дома тетки.

– Зайдешь? – спросила Нонна?

– Нет, хочу скорее попасть домой, – Дана смущенно улыбнулась. – Знаешь, порой мне кажется, что я была дома в прошлой жизни, а после этого прожила их еще несколько.

– Выдумщица ты, – сказала тетка, не догадываясь о том, что так называл ее Костя. – В одном я с тобой согласна. За такое короткое время ты успела натворить столько, что порой не каждому на всю жизнь хватит.

– А, знаешь, Нонна, мне кажется, вот войду в свою квартиру, и все сразу станет по-прежнему. Ну, не совсем по-прежнему… Жизнь ведь не стоит на месте, правда? Но она приобретет какую-то определенность и размеренность во всем. Все будет иначе, потому что теперь я умею на все смотреть совершенно другими глазами.

– Дай-то Бог, – вздохнула тетка. – Через несколько дней я возвращалась в Канаду. Там меня ждет серьезная работа. Так что прошу тебя, деточка, больше ни во что не ввязываться. А оно и хорошо, что я приехала, повидалась с вами. Ну, ладно, иди. Береги себя и девочек, и храни вас Господь, – она перекрестила племянницу и вошла в подъезд.

Дана посмотрела на небо. По нему неторопливо плыли облака. Сердце ее переполняли особенные чувства. Они вмещали в себе так много, что казалось, оно не выдержит и сейчас вырвется из груди.

Где-то рядом послышался скрип тормозов. Из такси вышла пожилая пара.

– Вы свободны? – спросила она у водителя и, заручившись его согласием, села в машину.

Она медленно поднялась по лестнице и с трепетом открыла свою дверь. Прошло всего чуть больше трех недель ее отсутствия, но они показались вечностью. После дворца Стаса эта маленькая квартирка выглядела гнездышком, но таким родным и уютным.

Девочки постарались и навели идеальный порядок. Дана прошлась по комнатам и уселась на кухне под абажуром. Так вот, оказывается, чего ей так не хватало все это время? Ее уютной кухни и большого абажура.

К вечеру маленький дом наполнился голосами. Вернулись дочери. Они так соскучились, что не отходили от нее ни на минуту, требуя все новых и новых подробностей этой страшной истории, участницей которой невольно стала их мама.

Дана уже несколько раз рассказала все от самого начала и до их счастливого с Костей освобождения, но девочкам этого казалось мало.

– Мама, а что ты знаешь об Алисе? – вдруг спросила Настя. – Ведь она по-настоящему вышла замуж за Станислава Ольховского?

– Выходит, по-настоящему, раз была свадьба и регистрация брака. Сначала я думала, что Янис блефует и эта свадьба – очередной спектакль, разыгранный для Стаса. Но они не шутили и Алиса, не выходя из дома, стала пани Ольховской. Да только ненадолго. Когда Станислава нашли в подвале в невменяемом состоянии, его отвезли в больницу. Бывшей его жене стало известно об этой свадьбе, и она обратилась в прокуратуру. Поскольку Ольховский во время заключения брака находился под действием сильных галлюциногенов, брак быстро аннулировали. Так что Алиса совсем недолго чувствовала себя замужней дамой.

– Так, значит, его пичкали таблетками? А он что же, дурак, принимать всякую гадость? – удивилась Даша.

Дана таинственно улыбнулась.

– Если бы я была писательницей, я написала бы хороший детектив и назвала бы его, примерно, так – «Настойка мухомора для любимого босса». Потому что все, что происходило в этой истории, похоже на детектив с мистическими элементами. Это именно тот вариант, когда от страха дух захватывает. Примерно такое состояние у меня было, когда я впервые увидела Алису в образе Марыси. Помните, я вам рассказывала, что передала Косте некую жидкость для химического анализа? Ею регулярно поили Стаса, подливая в спиртное. Кстати, мне тоже довелось ее попробовать, так что воздействие галлюциногенов я теперь знаю не понаслышке. Экспертиза установила, что во флаконе была настойка «священного гриба бессмертия», а, если проще, настойка обыкновенного красного мухомора, так сказать, amanita muscaria. Алиса привозила ее из дома, откуда-то из таежной деревни. История самой девушки не менее таинственна, потому что, как оказалось, ее прабабка была шаманкой из рода эвенков, и не только шаманила, но еще и была хорошей охотницей. Когда в Сибири устанавливали советскую власть, юная шаманка влюбилась в молодого коммуниста, тоже охотника, и родила ему сына. Вот он и стал дедом Алисы.

– Коммунист и шаманка? – удивленно переспросила Настя. – Мама, ты что-то путаешь. Как гласит история, а я совсем недавно успешно сдала по этому предмету экзамен, эти два явления несовместимы.

– В общем, да, – подтвердила Дана. – Сложное было время. Однако любовь оказалась сильнее, и шаманка стала обычной женщиной. Она перестала общаться с духами, забросила свой бубен и перешла жить из чума в дом к мужу. Выходит, ему удалось ее перевоспитать. Но знания ее все равно остались при ней. Так что, думаю, она не раз ими пользовалась тайком и детям или внукам кое-что передала из своего опыта. А, что касается мухомора, так не только шаманы пользовались им для вхождения в транс. Он являлся просто-таки незаменимым во многих случаях у разных народов.

По одной старинной легенде, которую я прочитала в журнале еще в студенческие годы, считается, что человеку, попавшему в зависимость к мухомору, сопротивляться бесполезно, остается лишь безоговорочно подчиниться. Что и проишошло с Ольховским. Но, зачастую, настойка мухомора применялась и для благих целей, об этом тоже свидетельствует история. Вот, к примеру, викинги принимали мухомор в определенных дозах для храбрости. Под его воздействием они приходили в настоящее неистовство и отважно бросались на врага. А у камчадалов мухомор считается богом пьянства и ядовитого зелья. Его употребляли после особого приготовления на водке, и действует он на всех по-разному – веселящее или угнетающе. Но в любом случае человека посещают призраки и привидения, появляются страшные галлюцинации, что приводит к искусственным психозам. Бог его знает, как там они готовили это зелье, но бедный Стас оказался не только жертвой, но и заложником обычного мухомора. На самом деле это очень страшно. За такое короткое время, оказыввается, так просто сломать человека и превратить его из образованного, успешного бизнесмена в безвольное и запуганное существо.

– Да, бедный Ольховский. Похоже, в этой истории он настоящая жертва. Хорошо, что хоть не успели угробить его окончательно, – на лице Даши было искреннее сочувствие. – Вот жил себе человек, никому не мешал, но появились завистники-злодеи и захотели отобрать то, что он нажил честным трудом. И в самом деле, хороший сюжет для детектива.

– Мама, ты еще не сказала, где сейчас Алиса? Неужели ее не арестовали? Ведь она сознательно наносила вред здоровью Ольховского, – вмешалась Настя. Ей не терпелось все расставить по своим местам.

Дана на мгновение задумалась. Последнее время она и сама очень часто вспоминала эту странную девушку.

– Алисы больше нет. Ее наказали Высшие силы за то, что она посмела кощунствовать над умершими. Играть в Духов и Привидения – большой грех. Однако реально она умерла от передозировки наркотиков. Трудно сказать, сама она умерла или ей помогли, но теперь это уже не имеет никакого значения. Доказать это невозможно. Рано или поздно она все равно закончила бы так, потому, что была наркоманкой с приличным стажем, еще с тех времен, когда «подрабатывала» на вокзале, продавая свое тело.

– Так она была проституткой? – почти вместе вскрикнули девочки.

– Ну, да, – неуверенно добавила Дана. – По крайней мере, так мне сказа Янис Петерсон – ее босс и покровитель. А, вообще, мне ее жаль, хотя, конечно, зла она сделала немало.

– Нашла, кого жалеть, – искренне возмутилась Настя. – Она бы тебя не пожалела.

В этом дочь была права. Похоже, для Алисы понятие жалости не существовало. Она жила по другим меркам.

– Молодая она была, совсем глупая. Кстати, на самом деле у нее было хорошее имя – Ирина, а Алиса появилась гораздо позже. Так вот эта Ира, окончив десятилетку, быстро сообразила, что с такими внешними данными оставаться дома будет самой большой глупостью, и, не мешкая, отправилась покорять мир. Как сказал один человек, – она вспомнила Яниса, – мир остался стоять на месте, а искательница приключений нашла его на вокзале в роли дешевенькой проститутки. Там ее и приметил один подлый человек, чтобы в дальнейшем использовать в своих целях. Да и откуда ей было знать, что таких вот дурочек ждут – не дождутся на каждом шагу и быстренько «помогут» дорожку выбрать, которая и приведет к определенному концу. Вот так и случилось с Алисой.

– Ну, мама, ты с нами, как с детьми говоришь, – надула губы Настя. – А мы уже совсем взрослые девушки, и, заметь, не такие уж и глупые.

Дана с улыбкой посмотрела на дочерей. Да, ей грех было жаловаться, но воспитательный процесс всегда должен иметь логическое завершение и она серьезно сказала:

– Дорогие мои взрослые девушки, жить надо по совести и только своим трудом и соленым потом добиваться всяческих благ. Тогда эти блага, и цениться будут. Запомните, разевать рот на чужое – последнее и недостойное дело.

– А, если выйти замуж за богатого? – невинно спросила Настя. – Это будет по-честному.

– Не буду спорить, это тоже вариант, – Дана пристально посмотрела на дочь. Похоже, ее периодическое отсутствие дома уже имело свои последствия. – А вы никогда не задумывались над тем, что сегодня человек богат, во власти и в почете, а завтра разорится, обанкротится или какая-то другая причина приведет его к нищете? Тогда начинать все сначала? Искать очередного богатого? Так недолго и всю жизнь превратить в поиск. Не успеешь оглянуться, а она пролетит, пробежит, проскочит мимо, не оставив никакого следа.

– Это мы и сами знаем – не маленькие, – вмешалась Даша. – Мама, но ты еще не рассказала, куда подевался Янис и его верзилы? Их арестовали?

– Нет, – вздохнула Дана. – Петерсон утром лично явился на конюшню и был неприятно удивлен тем обстоятельством, что его пленники бежали. Для него это означало – полный конец. Хитрый лис, он просчитал все ходы наперед и воспользовался одним из запасных вариантов. Ходят слухи, что он бежал за границу. Хотя прячется он не от представителей закона. Им ему и предъявить по большому счету нечего. Станислав не может свидетельствовать против него по причине своей невменяемости. Нашу беседу с ним никто не слышал и Янис с полным правом может обвинить меня в клевете и мести за то, что они избили Костю. Алисы нет в живых, а его верзилы бесследно пропали. История о дальнейшей их судьбе умалчивает, но мне кажется, что они свое получили, хотя и не по приговору суда. Да, неприятные были мальчики, откуда только такие берутся? Слава Богу, что все закончилось и мы теперь снова вместе, – она обняла дочерей и крепко прижала их к себе.

– Подожди, – отстранилась Настя. – Но ведь есть главный свидетель, который пострадал от их рук. Это Константин Андреевич. Он до сих пор в больнице.

– М-да, – задумчиво произнесла Дана. – Пострадал – это да, но и ему предъявить Янису нечего. Сам он его не бил. Да и со мной обходился вежливо, даже в некоторой степени, пытался ухаживать, говорил комплименты, предлагал хорошую работу. Янис всегда может сослаться на то, что их разборки с Костей явились следствием ревности и доказать, кто явился зачинщиком драки, будет невозможно. Вот такая история, за которую и спросить, выходит, не у кого. Порой, мне все же кажется, что наши жизненный пути еще не раз пересекутся с этим неуловимым Янисом, – она тут же попыталась отогнать от себя неприятную мысль.

– Мама, а что теперь будет с нами? – осторожно спросила Настя, как в детстве, устраиваясь у нее на коленях.

– А, что будет? – переспросила Дана. – Вы будете дальше учиться в своем университете, а я буду работать. Правда, мне придется частенько ездить за границу.

– За границу? – почти в один голос спросили дочери.

– Ну, да. Моя новая должность предусматривает частые командировки. Но вы у меня уже девушки взрослые, и, как я успела заметить, стали вполне самостоятельные, так что ничего страшного в этом не будет.

– Так мы не вернемся жить к Вадиму Александровичу? – тихо спросила Настя. – Он, знаешь, как переживал, когда ты уехала, да и потом… когда исчезла.

– Никуда я не исчезала, – встала с дивана и подтолкнула дочь к свободному креслу. – Вы уже большие девочки и должны понимать, что в жизни не так все просто, как кажется на первый взгляд. Это не роман, в котором непременным условием должен быть хороший конец со слезами раскаяния, свадьбой и всеобъемлющим счастьем, которое герои под конец своих злоключений справедливо заслужили. Вадим, он очень хороший человек и я была с ним счастлива по-своему, но не так…

– Как с Костей, вернее, Константином Андреевичем? Да, мамочка? – состроила невинные глазки Настя, и, наткнувшись на строгий взгляд Даши, смущенно опустила глаза.

Дана не ответила и вышла на кухню. Она вспомнила тяжелый разговор с Вадимом, и настроение сразу испортилось. Как быстро и легко она все разрушила, одним движением перечеркнула шесть лет жизни, не только своей, но и его тоже. Она и сама часто задавала себе те же вопросы, что и Вадим, навещая ее в больнице. Стоит ли терять то, что уже сложилось и устоялось? Хватит ли сил угнаться за призрачным? Этого она наверняка не знала, а просто принесла в жертву все и всех, ради полного безумия и, переполняющих чувств. Было ли это правильно? Скорее всего, нет. Она вздохнула и подумала, что, пожалуй, будет лучше, если вопрос дочери пока останется без ответа.